- Каким секретом?
- Как тебе удалось затесаться в дебютанты на императорский бал, конечно!
- Меня пригласили. Василий Духосошественский.
- Давно?
- Да почти месяц назад.
- А ведь я была у тебя в свой прошлый выходной, и ты мне ничего об этом не рассказывала!
- Ну прости, Феклуша. Как-то к слову не пришлось, мы тогда больше о тебе говорили, ты меня и не спрашивала ни о чём.
- Теперь спрашиваю. Рассказывай, как ты познакомилась с Духосошественским.
С трудом припоминая подробности, Тина рассказала подруге о несчастном случае с бабушкой, в котором Василий повёл себя в высшей степени благородно.
- А уже в следующий свой визит он пригласил меня на бал. И сказал, что жену подыскивает, - вынужденно добавила Тина, чтобы не быть более обвиняемой в недомолвках.
Фёкла задумчиво слушала и явно мысленно изобретала какую-нибудь схожую ситуацию для знакомства, с собой в главной роли.
- Ладно. Извини, я немного взвинченная сегодня. Вчера этот демонёнок, Глеб Меркушев, укусил меня за палец, представляешь! А я всего-то держала его, не пускала по луже топать с силой. Он бы испачкался, как свин, и мне бы от его родителей влетело. Ах, Тина, я так устала от всего этого, ты не представляешь!.. Разве о такой жизни мы с тобой мечтали в институте? Работать с утра до ночи без отдыха, терпеть капризы и даже боль? - на глазах Фёклы и в голосе появились слезы, - Помнишь, как мы называли столовскую рыбу "мертвечиной" и желали поскорей вырваться из тех стен для лучшей жизни? И где она, жизнь? Нет, ты-то вот достигла нашей общей мечты, на императорский бал идёшь, а я? Для меня есть только одно - завтра начнётся новая кошмарная неделя, и никакого просвета впереди. Я ведь о том, что ты в списке дебютантов, и узнала-то случайно - господа Меркушевы за ужином, хоть сами статусом для бала не вышли, а журнал изучали, и твоё имя назвали, я аж ушам своим не поверила...
Ещё в начале этого монолога Тина, по науке бабушки, мысленно накрыла Фёклу перевёрнутым стаканом и теперь слушала и смотрела на неё словно через мутное стекло, плохо различая произносимые подругой слова. Фёкла же, увлечённая своим рассказом, сначала ничего не заметила. Однако вскоре почувствовала отсутствие прихода энергии и машинально усилила собственный эмоциональный надрыв, чтобы "пробить" сегодняшнюю глухоту собеседницы, вызвать сострадание, которое позволит ей напитаться силой. В конце концов она истерически разрыдалась, ей по-настоящему стало дурно, и это не на шутку испугало Тину.
На помощь пришла бабушка. Она протянула Фёкле стакан с водой, в которую плеснула успокоительную настойку пустырника.
- И в самом деле, Фёкла, тебе бы надо бросать эту работу да замуж идти, - высказала Евдокия Агаповна своё мнение, - А ещё можешь обратиться за помощью в фонд государыни императрицы, они помогают вампирам и учат восполнять энергетический голод безболезненно для окружающих.
Фёкла была совершенно обессилена и деморализована. Она ничего не ответила, взяла лежащий на диване зонтик и ушла, тихо произнеся "До свидания" уже перед самым выходом.
- Стакан сняла с неё? - спросила Евдокия Агаповна внучку.
- Да. Только что. Бабушка, но ведь это было ужасно! - вскинулась Тина, - Неужели всем вампирам становится так плохо, когда они не получают энергию?
- Бывает и похуже. Но, чтобы такого не случалось, надо голову на плечах иметь и внимательно следить за своим состоянием. Ничего, эта девица ещё научится, не сомневайся.
В бабушкиных словах читалось непроизнесённое вслух "Я же научилась".
Особняк клана Градовых был единственным строением в столице, которое в народе называли словом "дворец", аналогично императорскому. В своей архитектуре он содержал элементы готики. Не статуи и каменные морды богомерзких чудищ, конечно - готика угадывалась в его вытянутых и закруглённых линиях оконных проёмов, контуре крыши с маленькими башенками и прочем.
Ужинали Градовы традиционно при свечах - так нравилось главе клана по имени Сила, напоминало ему о старых временах, не знавших электричества, об ужинах в присутствии его собственных родителей, а потом и его юной новобрачной. В результате небольшой стол и собравшиеся члены дома были хорошо освещены тремя стоявшими на столе семисвечными позолоченными менорами, а пространство большого зала вокруг них скрывалось в полумраке, слегка разгоняемом несколькими высокими канделябрами.
Сам глава клана не посещал балов с тех пор, как умерла его супруга. Это, впрочем, не мешало ему быть завсегдатаем разных залов и кабинетов императорского дворца в остальное время. Как и Власу Свешникову, которого Сила Градов искренне и от всей своей вампирской души ненавидел, как помеху своей теснейшей близости к императорскому дому.
Первый сын Силы Градова погиб, не оставив наследника, поэтому сейчас старшим считался средний сын, Михей, с умом женившийся и уже имеющий троих собственных отпрысков. Непристроенным пока оставался младший сын, Пётр, но тот уже несколько лет по всем правилам этикета ухаживал за младшей внучкой ненавистного Свешникова.
Градов поощрял Петра и находил в этом своеобразную иронию - женившись, его сын уведёт из дома Свешниковых девицу с приданным, в которое войдут и некоторые исконные земли того клана. Были земли Свешниковскими, станут Градовскими, так-то! Жаль, у Власа есть ещё и внук, а то бы весь его клан когда-нибудь перешёл к Петру. Пусть бы ни Влас, ни Сила не увидели этого своими глазами, но иногда ведь не нужны слова, чтобы показать триумф. Даже красноречивые взгляды на врага не нужны, достаточно знания.
- Что, готовы к балу? - спросил сыновей Сила.
- Мы не идём, Лушенька неважно себя чувствует, - сообщил добродушный Михей, с любовью глядя на свою жену, готовящуюся совсем скоро разродиться новым ребёнком.
- Что у нас в клане, доноры перевелись? - нахмурился Сила.
- Ну что вы, батюшка, мне хорошо помогают, - заверила Лукерья, - Просто я опасаюсь того, что на балу будет. Придётся ведь просидеть несколько часов рядом со вдовствующей императрицей... Нет, я уж лучше дома останусь.
Сила вынужденно кивнул. Старуха, мать императора - та ещё змеюка, всегда такой была. Благодаря своему статусу и навыкам способна не то, что донора - вампира высушить.
- Зато я готов идти, - заявил Пётр.
- Сейчас самое твоё время, - улыбнулся Сила, - Как там у вас с Юлией, не ссоритесь ли?
- Всё хорошо, отец. После бала поговорю с ней о помолвке.
- Да, пора. Потом я поговорю с её отцом.
- Вот кстати, о донорах, - сказал Пётр, проглотив политую кислым соусом устрицу, и тут же начавший поливать новую, - Вчера со мной смешной анекдотец приключился. Оставил я свою машину и иду к дому пешком, вдруг вижу - девица в форме гувернантки впереди идёт, качается ровно пьяная. А потом - хлоп, и вовсе упала. Обморок.
- И прямо к тебе в руки, - усмехнулся Сила.
- Нет, на дорожку. Подхожу - вижу, она бледная, глаза ввалились, и чувствую - энергии нет почти. Похлопал её по щекам, в сознание привёл. Оказалось, это гувернантка детей актуариуса нашего, Меркушева. Фёклой звать.
- Что ж Меркушев, впроголодь её держит?
- Да у них трое детей, все шебутные, - сказал Михей, - кого хочешь, уходят. У нас вот у мальчиков свой гувернёр строгий, а у дочки - гувернантка. А у них, видать, одна на всех.
- Ладно, это их дела, - махнул рукой Сила, - Я только не понял - причём тут доноры и в чём анекдотец?
- А вот в чём, - довольно облизнулся Пётр, - Спрашиваю я её - "Ты что, с вампиром высшей категории повстречалась, что такая обессиленная?" А она мне эдак жалостно - "Нет, с чистым донором".
Далее, сквозь смех, Пётр поведал всем о случившемся с Фёклой.
- Ох уж, эти юные вампиры, - покачала головой Лукерья, - не знают, что можно и на более опасную донорскую защиту нарваться, если скрытно красть у них энергию.
- Дурёха, - согласился Михей.
- Да на что девице ум, если фигурка ловкая, волосы рыженькие, а кожа чистая да белая? - скабрёзно улыбнулся Пётр.
Сила на это ничего не сказал. Лишь слегка улыбнулся шалостям своего младшенького.
В вечер накануне дня императорского бала Василий вновь навестил дом Тины, дабы убедиться, что у той всё готово. По-доброму посмеялся над тем, как Тина нервничала. Невольно добавил ей беспокойства, сообщив, что его родные, которые тоже будут там присутствовать, с нетерпением ждут знакомства с "девушкой Василия".
- Я вся трясусь от нервов, - призналась Тина бабушке, когда накормленный тушёной гусятиной Василий покинул их дом, - Наверное, не усну сегодня.
Евдокия Агаповна молча положила руку на голову внучки и погладила её. Надо ли говорить, что после этого она довольно улыбалась, а Тина совершенно успокоилась?
На следующий день к назначенному часу нарядный, с блестящими от бриолина волосами Василий подъехал к дому своей спутницы. В кармане у него была коробочка с красивой подвеской из красного граната - один из его подарков, который он раньше дарил Марии Таволжанской и который её отец при расторжении помолвки вернул в числе прочего.
Василий колебался, прежде чем подарить эту подвеску Дестини - вроде она не была ещё его официальной невестой, да и вторично передаривать одной девице то, что уже однажды дарил другой... Но потом рассудил, что расхода для него тут нет - значит, можно и подарить безделицу кому угодно. Марии на балу наверняка не будет - значит, не будет и конфуза с повторным передариванием. А главное, у Тины наверняка наряд будет бедным, украшенным лишь живыми цветами, так пусть эта драгоценность покажет другим, что он взял в спутницы девицу не самого плохого достатка.
Но когда он увидел вышедшую к нему Тину, понял - его подарок будет совершенно не к месту. Более того, другие женщины его дома будут смотреться в сравнении с Тиной... провинциалками. Они-то пошили наряды, похожие на платья женщин императорской семьи с прошлого, зимнего бала, только из более лёгких тканей - с воланами, рюшами, бахромой. Дестини же была одета по самой последней моде - изысканный покрой облегающего платья, богатство которого ненавязчиво подчёркивалось тканью тонкого бежевого кружева поверх нижнего чехла без рукавов, и с единственной драгоценностью - поясной брошью, лишь чуточку присборившей ткань длинного прямого подола.
- Кто вы, богиня? - восхищённо спросил Василий.
Сегодня Тина была спокойна - бабушка мягко позаботилась о её душевном балансе. Она благодарно улыбнулась комплименту Василия и прошла к распахнутой для неё дверце автомобиля. Проследила взглядом за садившимся за руль Василием, который нервно закинул в "перчаточный" ящик какую-то бархатную коробочку, и с удовольствием смотрела в дороге, как в том же направлении, ко дворцу, ехали и другие автомобили разных расцветок с сидящими в них богато одетыми людьми. Одна из машин, которая ехала впереди, была бежевого цвета, и руль держал знакомый ей светловолосый парень. Рядом с ним сидела девушка с высокой причёской. Там, где могла бы сейчас сидеть она сама.
"Свято место пусто не бывает" - мысленно усмехнулась Тина. Почему эта усмешка немного горчила, девушка разбираться не стала.
Бальный зал располагался в первом этаже дворца прямо у входа, поэтому Тина успела увидеть лишь огромное с большими зеркалами фойе, с широкой покрытой тёмно-красным ковром лестницы. У подножия этой лестницы стояли лакеи, умудряясь изображать подобострастность и одновременно намерение стоять насмерть, но никого не пустить выше по этой лестнице. Вам налево, господа.
Перед большими позолоченными дверями в бальный зал тоже стоял дворцовый служащий, который следил за тем, чтобы высокие аристократические гости неорганизованной толпой не пёрли, а входили чинно, по очереди. Там уж их подхватывал под крыло новый человек с лужёной глоткой, способный перекричать и разговоры, и музыку, и смех уже прошедших гостей и объявить имена новой пары, начиная с мужского.
Появление Василия и Тины не вызвало особого внимания. Многие из гостей лишь мельком взглянули на них, а то и вовсе не повернули голову - Василий не был человеком, хоть как-то влияющим на политический расклад сил или способствующим заключению его отцом коммерческих сделок. Но Тину это только порадовало - ей самой хотелось оглядеться, прежде чем становиться объектом чьего-либо внимания.
Однако очень быстро они оказались в кольце многочисленных Духосошественских, коим Василий представил Тину, а потом ей - членов своего дома.
- Я думаю, это прекрасно, иметь столько близких людей, - с выученной непосредственностью сказала Тина, - У меня есть лишь бабушка.
- Ваше платье, - сказала вдруг женщина, которую Василий до этого представил как свою тётю Прасковью, - схожий фасон только на царевне Софье и девице Свешниковой, это станет модой на будущее полугодие. Как вам достался такой наряд, позвольте полюбопытствовать?
- Да Юлия Свешникова и посоветовала так пошить, - улыбнулась Тина, - Насколько знаю, с царевной Софьей они дружат.
- А вы что, дружите с Юлией? - спросила девушка, младшая сестра Василия.
- Мы... приятельствуем с недавних пор.
Постепенно это семейство вокруг них начало таять - сначала мужчины удалялись поприветствовать других знакомых, потом разошлись и женщины. Василий, шепнув ободряющее "Ты им понравилась", взял со специального стола два бокала с шампанским, один из которых вручил Тине. С этими бокалами в руках они неспешно двинулись по кругу зала. То тут, то там раздавались громкие хлопки - это работала пара фотографов, торопясь заснять на фото всех пришедших гостей, за то разрешённое им время, пока гости ещё не выпили лишнего, щёки не раскраснелись, а причёски и туалеты не растрепались от танцев.
К их паре тоже подошёл фотограф с высоким треножником, на котором была установлена фотокамера, за шторку которой фотограф прятал голову, выстреливая при этом дымной вспышкой в высоко поднятой руке. Резкий запах селитры от фотовспышки едва не заставил Тину чихнуть, она с усилием потёрла нос, чтобы не оконфузиться. Впрочем, в этом она была не одинока.
Постепенно они с Василием приблизились к дальней от входа стене зала, где стоял сам государь император с супругой. Неподалёку от них среди других людей Тина увидела знакомые лица старших Свешниковых. Отвесив императорской чете поклоны и сделав после этого по глотку шампанского, Тина с Василием тронулись дальше.
В какой-то момент Тина почувствовала, как из неё тянется энергия. Тихо, почти незаметно... и очень знакомо. Она огляделась в поисках этого конкретного человека. Назар стоял у колонны и сверлил её взглядом. Рядом держалась девушка, которая из-за причёски казалась чуть выше него ростом. Тина с лёгким упрёком покачала Назару головой и закрылась.
Вскоре Василий отошёл куда-то по своей надобности, попросив Тину оставаться "где-нибудь тут". Вдруг девушка увидела лицо, в котором с большим трудом узнала одну из своих сокурсниц, так же, как и Тина, удостоенных в своё время вензелем государыни. Та стояла возле кресла с сидящей в нём старой женщиной в чёрном вдовьем уборе - вдовствующей императрицей. Тина подошла к ним и поклонилась. После едва заметного кивка старухи Тина улыбнулась бывшей подруге:
- Как тебе удалось затесаться в дебютанты на императорский бал, конечно!
- Меня пригласили. Василий Духосошественский.
- Давно?
- Да почти месяц назад.
- А ведь я была у тебя в свой прошлый выходной, и ты мне ничего об этом не рассказывала!
- Ну прости, Феклуша. Как-то к слову не пришлось, мы тогда больше о тебе говорили, ты меня и не спрашивала ни о чём.
- Теперь спрашиваю. Рассказывай, как ты познакомилась с Духосошественским.
С трудом припоминая подробности, Тина рассказала подруге о несчастном случае с бабушкой, в котором Василий повёл себя в высшей степени благородно.
- А уже в следующий свой визит он пригласил меня на бал. И сказал, что жену подыскивает, - вынужденно добавила Тина, чтобы не быть более обвиняемой в недомолвках.
Фёкла задумчиво слушала и явно мысленно изобретала какую-нибудь схожую ситуацию для знакомства, с собой в главной роли.
- Ладно. Извини, я немного взвинченная сегодня. Вчера этот демонёнок, Глеб Меркушев, укусил меня за палец, представляешь! А я всего-то держала его, не пускала по луже топать с силой. Он бы испачкался, как свин, и мне бы от его родителей влетело. Ах, Тина, я так устала от всего этого, ты не представляешь!.. Разве о такой жизни мы с тобой мечтали в институте? Работать с утра до ночи без отдыха, терпеть капризы и даже боль? - на глазах Фёклы и в голосе появились слезы, - Помнишь, как мы называли столовскую рыбу "мертвечиной" и желали поскорей вырваться из тех стен для лучшей жизни? И где она, жизнь? Нет, ты-то вот достигла нашей общей мечты, на императорский бал идёшь, а я? Для меня есть только одно - завтра начнётся новая кошмарная неделя, и никакого просвета впереди. Я ведь о том, что ты в списке дебютантов, и узнала-то случайно - господа Меркушевы за ужином, хоть сами статусом для бала не вышли, а журнал изучали, и твоё имя назвали, я аж ушам своим не поверила...
Ещё в начале этого монолога Тина, по науке бабушки, мысленно накрыла Фёклу перевёрнутым стаканом и теперь слушала и смотрела на неё словно через мутное стекло, плохо различая произносимые подругой слова. Фёкла же, увлечённая своим рассказом, сначала ничего не заметила. Однако вскоре почувствовала отсутствие прихода энергии и машинально усилила собственный эмоциональный надрыв, чтобы "пробить" сегодняшнюю глухоту собеседницы, вызвать сострадание, которое позволит ей напитаться силой. В конце концов она истерически разрыдалась, ей по-настоящему стало дурно, и это не на шутку испугало Тину.
На помощь пришла бабушка. Она протянула Фёкле стакан с водой, в которую плеснула успокоительную настойку пустырника.
- И в самом деле, Фёкла, тебе бы надо бросать эту работу да замуж идти, - высказала Евдокия Агаповна своё мнение, - А ещё можешь обратиться за помощью в фонд государыни императрицы, они помогают вампирам и учат восполнять энергетический голод безболезненно для окружающих.
Фёкла была совершенно обессилена и деморализована. Она ничего не ответила, взяла лежащий на диване зонтик и ушла, тихо произнеся "До свидания" уже перед самым выходом.
- Стакан сняла с неё? - спросила Евдокия Агаповна внучку.
- Да. Только что. Бабушка, но ведь это было ужасно! - вскинулась Тина, - Неужели всем вампирам становится так плохо, когда они не получают энергию?
- Бывает и похуже. Но, чтобы такого не случалось, надо голову на плечах иметь и внимательно следить за своим состоянием. Ничего, эта девица ещё научится, не сомневайся.
В бабушкиных словах читалось непроизнесённое вслух "Я же научилась".
ГЛАВА 7
Особняк клана Градовых был единственным строением в столице, которое в народе называли словом "дворец", аналогично императорскому. В своей архитектуре он содержал элементы готики. Не статуи и каменные морды богомерзких чудищ, конечно - готика угадывалась в его вытянутых и закруглённых линиях оконных проёмов, контуре крыши с маленькими башенками и прочем.
Ужинали Градовы традиционно при свечах - так нравилось главе клана по имени Сила, напоминало ему о старых временах, не знавших электричества, об ужинах в присутствии его собственных родителей, а потом и его юной новобрачной. В результате небольшой стол и собравшиеся члены дома были хорошо освещены тремя стоявшими на столе семисвечными позолоченными менорами, а пространство большого зала вокруг них скрывалось в полумраке, слегка разгоняемом несколькими высокими канделябрами.
Сам глава клана не посещал балов с тех пор, как умерла его супруга. Это, впрочем, не мешало ему быть завсегдатаем разных залов и кабинетов императорского дворца в остальное время. Как и Власу Свешникову, которого Сила Градов искренне и от всей своей вампирской души ненавидел, как помеху своей теснейшей близости к императорскому дому.
Первый сын Силы Градова погиб, не оставив наследника, поэтому сейчас старшим считался средний сын, Михей, с умом женившийся и уже имеющий троих собственных отпрысков. Непристроенным пока оставался младший сын, Пётр, но тот уже несколько лет по всем правилам этикета ухаживал за младшей внучкой ненавистного Свешникова.
Градов поощрял Петра и находил в этом своеобразную иронию - женившись, его сын уведёт из дома Свешниковых девицу с приданным, в которое войдут и некоторые исконные земли того клана. Были земли Свешниковскими, станут Градовскими, так-то! Жаль, у Власа есть ещё и внук, а то бы весь его клан когда-нибудь перешёл к Петру. Пусть бы ни Влас, ни Сила не увидели этого своими глазами, но иногда ведь не нужны слова, чтобы показать триумф. Даже красноречивые взгляды на врага не нужны, достаточно знания.
- Что, готовы к балу? - спросил сыновей Сила.
- Мы не идём, Лушенька неважно себя чувствует, - сообщил добродушный Михей, с любовью глядя на свою жену, готовящуюся совсем скоро разродиться новым ребёнком.
- Что у нас в клане, доноры перевелись? - нахмурился Сила.
- Ну что вы, батюшка, мне хорошо помогают, - заверила Лукерья, - Просто я опасаюсь того, что на балу будет. Придётся ведь просидеть несколько часов рядом со вдовствующей императрицей... Нет, я уж лучше дома останусь.
Сила вынужденно кивнул. Старуха, мать императора - та ещё змеюка, всегда такой была. Благодаря своему статусу и навыкам способна не то, что донора - вампира высушить.
- Зато я готов идти, - заявил Пётр.
- Сейчас самое твоё время, - улыбнулся Сила, - Как там у вас с Юлией, не ссоритесь ли?
- Всё хорошо, отец. После бала поговорю с ней о помолвке.
- Да, пора. Потом я поговорю с её отцом.
- Вот кстати, о донорах, - сказал Пётр, проглотив политую кислым соусом устрицу, и тут же начавший поливать новую, - Вчера со мной смешной анекдотец приключился. Оставил я свою машину и иду к дому пешком, вдруг вижу - девица в форме гувернантки впереди идёт, качается ровно пьяная. А потом - хлоп, и вовсе упала. Обморок.
- И прямо к тебе в руки, - усмехнулся Сила.
- Нет, на дорожку. Подхожу - вижу, она бледная, глаза ввалились, и чувствую - энергии нет почти. Похлопал её по щекам, в сознание привёл. Оказалось, это гувернантка детей актуариуса нашего, Меркушева. Фёклой звать.
- Что ж Меркушев, впроголодь её держит?
- Да у них трое детей, все шебутные, - сказал Михей, - кого хочешь, уходят. У нас вот у мальчиков свой гувернёр строгий, а у дочки - гувернантка. А у них, видать, одна на всех.
- Ладно, это их дела, - махнул рукой Сила, - Я только не понял - причём тут доноры и в чём анекдотец?
- А вот в чём, - довольно облизнулся Пётр, - Спрашиваю я её - "Ты что, с вампиром высшей категории повстречалась, что такая обессиленная?" А она мне эдак жалостно - "Нет, с чистым донором".
Далее, сквозь смех, Пётр поведал всем о случившемся с Фёклой.
- Ох уж, эти юные вампиры, - покачала головой Лукерья, - не знают, что можно и на более опасную донорскую защиту нарваться, если скрытно красть у них энергию.
- Дурёха, - согласился Михей.
- Да на что девице ум, если фигурка ловкая, волосы рыженькие, а кожа чистая да белая? - скабрёзно улыбнулся Пётр.
Сила на это ничего не сказал. Лишь слегка улыбнулся шалостям своего младшенького.
В вечер накануне дня императорского бала Василий вновь навестил дом Тины, дабы убедиться, что у той всё готово. По-доброму посмеялся над тем, как Тина нервничала. Невольно добавил ей беспокойства, сообщив, что его родные, которые тоже будут там присутствовать, с нетерпением ждут знакомства с "девушкой Василия".
- Я вся трясусь от нервов, - призналась Тина бабушке, когда накормленный тушёной гусятиной Василий покинул их дом, - Наверное, не усну сегодня.
Евдокия Агаповна молча положила руку на голову внучки и погладила её. Надо ли говорить, что после этого она довольно улыбалась, а Тина совершенно успокоилась?
На следующий день к назначенному часу нарядный, с блестящими от бриолина волосами Василий подъехал к дому своей спутницы. В кармане у него была коробочка с красивой подвеской из красного граната - один из его подарков, который он раньше дарил Марии Таволжанской и который её отец при расторжении помолвки вернул в числе прочего.
Василий колебался, прежде чем подарить эту подвеску Дестини - вроде она не была ещё его официальной невестой, да и вторично передаривать одной девице то, что уже однажды дарил другой... Но потом рассудил, что расхода для него тут нет - значит, можно и подарить безделицу кому угодно. Марии на балу наверняка не будет - значит, не будет и конфуза с повторным передариванием. А главное, у Тины наверняка наряд будет бедным, украшенным лишь живыми цветами, так пусть эта драгоценность покажет другим, что он взял в спутницы девицу не самого плохого достатка.
Но когда он увидел вышедшую к нему Тину, понял - его подарок будет совершенно не к месту. Более того, другие женщины его дома будут смотреться в сравнении с Тиной... провинциалками. Они-то пошили наряды, похожие на платья женщин императорской семьи с прошлого, зимнего бала, только из более лёгких тканей - с воланами, рюшами, бахромой. Дестини же была одета по самой последней моде - изысканный покрой облегающего платья, богатство которого ненавязчиво подчёркивалось тканью тонкого бежевого кружева поверх нижнего чехла без рукавов, и с единственной драгоценностью - поясной брошью, лишь чуточку присборившей ткань длинного прямого подола.
- Кто вы, богиня? - восхищённо спросил Василий.
Сегодня Тина была спокойна - бабушка мягко позаботилась о её душевном балансе. Она благодарно улыбнулась комплименту Василия и прошла к распахнутой для неё дверце автомобиля. Проследила взглядом за садившимся за руль Василием, который нервно закинул в "перчаточный" ящик какую-то бархатную коробочку, и с удовольствием смотрела в дороге, как в том же направлении, ко дворцу, ехали и другие автомобили разных расцветок с сидящими в них богато одетыми людьми. Одна из машин, которая ехала впереди, была бежевого цвета, и руль держал знакомый ей светловолосый парень. Рядом с ним сидела девушка с высокой причёской. Там, где могла бы сейчас сидеть она сама.
"Свято место пусто не бывает" - мысленно усмехнулась Тина. Почему эта усмешка немного горчила, девушка разбираться не стала.
Бальный зал располагался в первом этаже дворца прямо у входа, поэтому Тина успела увидеть лишь огромное с большими зеркалами фойе, с широкой покрытой тёмно-красным ковром лестницы. У подножия этой лестницы стояли лакеи, умудряясь изображать подобострастность и одновременно намерение стоять насмерть, но никого не пустить выше по этой лестнице. Вам налево, господа.
Перед большими позолоченными дверями в бальный зал тоже стоял дворцовый служащий, который следил за тем, чтобы высокие аристократические гости неорганизованной толпой не пёрли, а входили чинно, по очереди. Там уж их подхватывал под крыло новый человек с лужёной глоткой, способный перекричать и разговоры, и музыку, и смех уже прошедших гостей и объявить имена новой пары, начиная с мужского.
Появление Василия и Тины не вызвало особого внимания. Многие из гостей лишь мельком взглянули на них, а то и вовсе не повернули голову - Василий не был человеком, хоть как-то влияющим на политический расклад сил или способствующим заключению его отцом коммерческих сделок. Но Тину это только порадовало - ей самой хотелось оглядеться, прежде чем становиться объектом чьего-либо внимания.
Однако очень быстро они оказались в кольце многочисленных Духосошественских, коим Василий представил Тину, а потом ей - членов своего дома.
- Я думаю, это прекрасно, иметь столько близких людей, - с выученной непосредственностью сказала Тина, - У меня есть лишь бабушка.
- Ваше платье, - сказала вдруг женщина, которую Василий до этого представил как свою тётю Прасковью, - схожий фасон только на царевне Софье и девице Свешниковой, это станет модой на будущее полугодие. Как вам достался такой наряд, позвольте полюбопытствовать?
- Да Юлия Свешникова и посоветовала так пошить, - улыбнулась Тина, - Насколько знаю, с царевной Софьей они дружат.
- А вы что, дружите с Юлией? - спросила девушка, младшая сестра Василия.
- Мы... приятельствуем с недавних пор.
Постепенно это семейство вокруг них начало таять - сначала мужчины удалялись поприветствовать других знакомых, потом разошлись и женщины. Василий, шепнув ободряющее "Ты им понравилась", взял со специального стола два бокала с шампанским, один из которых вручил Тине. С этими бокалами в руках они неспешно двинулись по кругу зала. То тут, то там раздавались громкие хлопки - это работала пара фотографов, торопясь заснять на фото всех пришедших гостей, за то разрешённое им время, пока гости ещё не выпили лишнего, щёки не раскраснелись, а причёски и туалеты не растрепались от танцев.
К их паре тоже подошёл фотограф с высоким треножником, на котором была установлена фотокамера, за шторку которой фотограф прятал голову, выстреливая при этом дымной вспышкой в высоко поднятой руке. Резкий запах селитры от фотовспышки едва не заставил Тину чихнуть, она с усилием потёрла нос, чтобы не оконфузиться. Впрочем, в этом она была не одинока.
Постепенно они с Василием приблизились к дальней от входа стене зала, где стоял сам государь император с супругой. Неподалёку от них среди других людей Тина увидела знакомые лица старших Свешниковых. Отвесив императорской чете поклоны и сделав после этого по глотку шампанского, Тина с Василием тронулись дальше.
В какой-то момент Тина почувствовала, как из неё тянется энергия. Тихо, почти незаметно... и очень знакомо. Она огляделась в поисках этого конкретного человека. Назар стоял у колонны и сверлил её взглядом. Рядом держалась девушка, которая из-за причёски казалась чуть выше него ростом. Тина с лёгким упрёком покачала Назару головой и закрылась.
Вскоре Василий отошёл куда-то по своей надобности, попросив Тину оставаться "где-нибудь тут". Вдруг девушка увидела лицо, в котором с большим трудом узнала одну из своих сокурсниц, так же, как и Тина, удостоенных в своё время вензелем государыни. Та стояла возле кресла с сидящей в нём старой женщиной в чёрном вдовьем уборе - вдовствующей императрицей. Тина подошла к ним и поклонилась. После едва заметного кивка старухи Тина улыбнулась бывшей подруге:
