Заодно не забывайте ползти под низко натянутыми рядами колючей проволоки. Отдохнули, выползли? Тогда снимайте выданную амуницию, и - в забег по высоко установленному бревну "разрушенный мост", с большими и малыми пустыми промежутками. И тут важно не сбавлять скорость, иначе вам после этого будет трудно взобраться на высокую гладкую деревянную стену. Зато тут разрешается и даже поощряется взаимопомощь - вы можете согнуться, и к вам на спину или на плечо с разбегу вскочит ваш сослуживец, который подпрыгнет от вас, как на пружине, и доберётся до верха, а там и вам руку протянет. Если не свалится. А свалится или забудет про вас - ждите нового сослуживца к себе на спину. О, вот вам легкотня - лесенка, как в ясельной шведской стенке, только в два раза выше. А после этой лесенки - точно такая же, но лежащая горизонтально, и вам всего-то и надо, повиснув под ней, шустро перебирать руками, чтобы быстрее добраться к третьей лесенке, ведущей вниз. Спустились? Тогда - нырок вот в это узкое вертикальное окно в стене. Ну или - вон в то, такое же узкое горизонтальное, возле земли. И бегом, бегом до вон той ямки. Прыгайте в неё, не бойтесь. Проход видите? Нет? Да вот же он - то, что вы приняли за крысиный лаз. Вам как раз туда. Да, темно. Да, узко и низко. Да, разветвляется и можно попасть в тупик. Но ведь можно и назад вернуться! А вы дышите глубже и ровнее - это, говорят, помогает. О, неужели вы выбрались и, подпрыгнув, выглянули на свет из просторной ямы? Тогда подтягивайтесь, да вылазьте. Милости просим, заходите вот в эту тучу белого дыма. Конечно, не так всё просто, как вы угадали? Там густо развешаны и качаются на цепях всё те же шины, но качаются они не сами, а с помощью других военнослужащих по бокам, которые норовят качнуть эти шины прямо в вас. Вдобавок они ещё и стреляют. Да что вы шарахаетесь, не шины, а солдаты стреляют из своего зинтагского оружия. Не бойтесь, они вверх стреляют, это просто чтобы вы привыкли и не отвлекались на звуки выстрелов от выполняемого задания. Всё, уважаемый фарш, вот теперь вы точно отдохнёте, пока лежите на земле и стреляете по движущимся мишеням. Как не стреляете? Как не из чего? А вы что, не в полной боевой выкладке всё "оло дуоло" сейчас проходили? Ну вы и сачки-и!
Заной не стал требовать от нас исполнения походной песни на обратном пути. Наверное, не захотел слушать её в жанре протяжного стона бурлаков на Волге. Мы кое-как доползли до своей казармы и женщины первыми отправились в мыльню. Никто из нас не разговаривал друг с другом - не было сил, ни физических, ни эмоциональных.
Однако взбодриться всё же пришлось, когда наша совместная помывка уже заканчивалась. Я в тот момент, закрыв глаза, обливала себя водой из тазика, который держала над головой, и потому не видела, как прямо посреди мыльни появилось голограмма с рабочим столом, за которым сидел мой муж Клиффорд. Дружный женский визг заставил меня открыть глаза и узреть, как Клиффорд, в свою очередь, покраснел, закрыл свои глаза и так пытается отключить головидение. Он слепо не попадает по нужной кнопке, женщины визжат и инстинктивно выбегают из мыльни прямо на улицу голышом.
- Клиффорд, Клиффорд, все ушли, - сказала я плачущим голосом.
Не знаю, почему я плакала. Вернее, от чего больше - от смеха в связи с таким конфузом, от встречи с любимым, по которому, как особо остро сейчас почувствовалось, я ужасно успела соскучиться, или это меня только что отпустило пройденное сегодня "оло дуоло", и я бы в любом случае плакала. Но точно в моей душе было всё это вместе.
- Тася, прости, - сказал Клиффорд, - я нечаянно. Хотел только проверить...
- Ничего, всё хорошо. А я вот, как видишь, моюсь тут.
- Да, вижу. Хочу к тебе сейчас присоединиться.
- Боюсь, я сейчас не в состоянии ничего хотеть, устала очень, - улыбнулась я мужу, - А у вас уже налажена связь с инфополем?
- Да нет пока, ещё многое доделывать. Но скоро, надеюсь, сможем полностью подключиться.
В этот момент за спиной Клиффорда возникла какая-то молодая рыжеволосая фифа в коротком лабораторном халатике и кокетливо спросила:
- Клиффорд, тебе на ужин что заказывать?
Потом эта фифа узрела меня - голую, усталую, с висящими мокрыми сосульками волос - и остолбенела.
- Ой, ты что, используешь наши рабочие программы для просмотра порно?
- Нет, Силви, это моя жена Тася. Тася, это Силви, моя коллега.
- Здравствуйте, - сказала я.
Фифа пробормотала, что рада познакомиться, и скрылась. Вскоре вынужденно попрощался со мной и Клиффорд. Я кое-как оделась, доплелась до своей койки и рухнула. Прямо поверх красиво застеленной постели.
За ужином солдаты со смехом говорили, что когда женщины нашего взвода с визгом голышом выбежали из мыльни, единственным, кто выглянул из казармы, чтобы узнать, в чём дело, был обладатель фиолетового фингала, сержант Криг Заной. А из мужчин-солдат ни один не вышел из казармы, и поэтому они пропустили такое знаменательное зрелище. В историю лагеря этот случай вошёл как анекдот, и больше всего народ смеялся над тем, что после первого прохождения большого "оло дуоло" бабы ещё нашли в себе силы бегать, а мужики оказались неспособны пошевелить даже ногами.
С этого дня я стала периодически доставать монетку в четверть космокредита и вопрошать окружающее пространство:
- Вася, ты тут?
И однажды Вася ответила, когда я лежала в своём закутке после отбоя. Её голос раздался прямо из форточки:
- Я слушаю вас.
- А ты насовсем включилась? - не поверила я своим ушам, настолько привыкла к молчанию в ответ на свой вопрос.
- Запуск программы голосового ассистента инфополя обитаемой Вселенной произведён официально, обязательства рода Айнэнэнай по многостороннему договору считаются выполненными, - проинформировала меня Вася.
- Соедини меня с мужем, только слышимость, без видения.
- Тася, - раздался обрадованный голос Клиффорда у меня возле уха, - Тасечка-Шушпасечка...
- Ты что, пьян? - удивилась я.
- Да, отмечаем с коллегами запуск программ.
- Поздравляю тебя. И всех вас. Включая Силви.
- Силви - да-а, она молодец. Пишет сейчас научный доклад по нашей работе здесь.
- А почему не ты? Ты же руководил работами, и это входило в обязательства нашего рода.
- Я и так получил следующий класс. Теперь он у меня пятый, как у отца.
- Оу, здорово! - искренне обрадовалась я.
- А знаешь, что ещё здорово?
- М?
- Что я скоро приеду к тебе в лагерь, навестить. И мы пойдём туда, где я тебя видел в прошлый раз, во время пробного подключения, и ты опять обольёшься водой, и я...
- Стоп-стоп, милый, ты не вовремя с эротическими фантазиями, - тихо засмеялась я, - Среди своих коллег находишься, и вообще... Я завтра соединюсь с тобой в это же время. У нас как раз отбой.
- Буду ждать, - ответил муж.
И я не сомневалась, что будет. А Васин голос уже звучал по всей нашей казарме, словно тут целая большая толпа Вась. Это народ, услышав сначала её знакомый всем голос у меня из форточки, тут же начал соединяться со своими близкими. Для инфополя Вселенной нет никакой разницы, где находятся абоненты, на каком расстоянии друг от друга. Так что начало этой ночи вышло для всех нас очень лиричным. Впрочем, разговоры долго не продлились - завтра нас опять ждало это адское "оло-дуоло", и требовалось набраться сил, чтобы пройти его. Хоть как-то.
Сегодня с утра у нас случилось ЧП: после вчерашних разговоров с близкими двое солдат из взвода решили дезертировать. Женщина с Тауина и и парень с Сарды. Причём они сделали это не так, как поступают дезертиры на Земле, тайно сбежав, а то и тупо прихватив с собой оружие, а вполне цивилизованно, предварительно доложив о своём решении мне.
И вот мы с сержантом Заноем сидим у меня в закутке на стульях и ошеломлённо смотрим на эту парочку.
- Да, я знаю, что меня ждёт поражение в классах. Но у меня жена беременна двойней, как выяснилось после моего ухода в армию, - сказал сардовец, - Когда она родит, мне повысят класс до второго. А с этим уже можно жить и думать о перспективах.
- А я показала мужу своё тело, он увидел синяки и то, что на моём животе появляются кубики мышц и сказал, что я себя уродую. Что ему будет проще вытянуть жену с первого класса, чем вытерпеть то, во что я превращаюсь.
Заной смотрел на дезертиров с презрением.
- Мотивация, - выплюнул он, - Вы даже ещё не видели войну.
- Влада, - обратилась я к женщине, чья причина ухода показалась мне менее значительной, - Ты записалась добровольцем, чтобы повысить свой класс. Для чего тебе это было нужно?
- Чтобы сравняться с мужем, - тихо ответила она.
- Твой уход сейчас будет означать провал всей твоей жизни. Ты никогда больше не сравняешься с мужем, даже если твой класс будет выше его. Потому что он тебя подавлял раньше и подавляет сейчас, и ты готова сдаться ему с потрохами, только из-за его слов о твоей временной внешности. Но когда война закончится и нагрузка на твоё тело - тоже, оно станет таким, как ты захочешь. Когда ты решила записаться добровольцем - как отреагировал твой муж?
- Он был недоволен, - ответила Влада, - но мы с ним поссорились перед этим, и поэтому я решила настоять на своём.
- А теперь, получается, он настоял на своём в вашей продолжившейся ссоре. И теперь так будет всегда. Твоя голова всю жизнь будет опущенной, Влада. А когда твои бывшие сослуживцы здесь победят и вернутся домой высококлассовыми героями, ты при встрече будешь опускать голову ещё ниже.
- Я... - отступила на шаг Влада, - Возможно, я поторопилась... просто на эмоциях, муж сперва был так ласков в разговоре со мной, а потом вдруг увидел моё тело и...
- Иди, подумай ещё, - кивнула я.
Я посмотрела на оставшегося парня мне не захотелось копаться в его личных чувствах. Достав четвертак, я вызвала Васю и задала вопрос, ответ на который уже знала, ещё с тех пор, когда услышала приказ о моей собственной мобилизации:
- Что ожидает солдат воюющей армии Зинтага, если они захотят покинуть армию, помимо поражения в классе?
- Их ждёт военный трибунал Зинтага, - ответила Вася, - наказание за дезертирство в военное время - смертная казнь.
Сардовец стоял бледный.
- Но как же так? - спросил он.
- Если тебя это утешит, ты сейчас по большому счёту ничем не отличаешься от мобилизованных Зинтага и от меня. Но оказавшись в нежелательной для нас ситуации, мы приняли свою судьбу и решили научиться воевать так, чтобы выжить, победить и вернуться. И у тебя тоже нет другого пути.
- Значит нам, едрёна мать, надо лучше воевать? - усмехнулся сардовец.
- Вот именно.
Когда он ушёл, я, по уже доброй традиции, разлила нам с Заноем коньяк по стаканчикам.
- Не равняй их с обычными дезертирами, - попросила я, - они просто по-другому воспитаны.
- А всё-таки не хватает им этой вашей мотивации, чтобы воевать, - ехидно сказал Заной, и, разом проглотив налитый коньяк, добавил, - Идеологического воспитания не хватает, вот что.
Наверное, он был прав. После этого я построила взвод и толкнула речь:
- Вы все записались добровольцами в воюющую армию Зинтага не из идейных соображений. Вами двигало желание повысить свой класс. До такой степени двигало, что вы решились даже рисковать своей жизнью. Но независимо от причин, по которым вы оказались здесь, покинуть армию вы сможете только в случаях, если вы умрёте и если вы победите в войне. И помните, что мы воюем не просто за свой интерес, как наёмники, которых может нанять любая из воюющих сторон. Мы - солдаты, воюющие на стороне содружества цивилизованных миров Вселенной, и идёт война за его идеалы. Здесь, на Зингтаге, мы представляем свои миры - Сарду и Тауин. Хотим мы этого, или не хотим, но это так. По нашему поведению здесь обычные зинтагцы будут судить о людях наших миров. Мы не имеем права не оправдать их надежд. Мы не имеем права подвести наши собственные родные миры и уронить их в глазах развивающегося Зинтага. И поливая Зинтаг своим потом, а в дальнейшем, возможно, и кровью, мы делаем эту землю тоже своей. Это - наша земля, которую хочет захватить враг, чтобы вернуть её к временам отсталости и изоляции от Вселенной. Но враг обречён на поражение. Мы - выскоцивилизованные и образованные люди, и должны сознавать, что историческая правда - за нами. Что та страна Зинтага, за которую мы пришли воевать, стремится к лучшему для всех людей, открыть для них новые горизонты Вселенной и передовые достижения научно-технической мысли. Тогда как враг желает только одного - собственной власти над отсталым и послушным народом - и для этого он сейчас кидает свой народ в горнило захватнической войны!
И, уже хрипя надсаженным голосом, я подняла сжатую в кулак руку и закончила свою речь провозглашением самой идеологической фразы, которую знала:
- Наше дело правое, победа будет за нами!
Никакого "ура" или его аналога взвод в едином порыве не закричал. И, дружно похватав снарягу, в атаку на "оло дуоло" не бросился. Более того, я даже не увидела отблеска фанатизма в глазах солдат, которым чуток проникся сержант Заной от моих слов. Зато в выражениях их лиц было согласие со мной, во всех без исключения. Ну такие вот они, цивилизованные люди, не очень-то им мозги промоешь идеологическим воспитанием, они всё оценивают самостоятельно. И, знаете, что? Лично я бы поставила это на самое первое место среди всех достижений цивилизации обитаемой Вселенной.
А у меня лично по итогам моей пламенной речуги было два результата: сел голос и подрос индекс общественной полезности, показатель которого, достигая определённого порога, повышает класс социальной значимости.
В связи с посаженным голосом в дальнейшем я была выуждена изъясняться жестами. Например, фразу "пора идти в столовую" я изображала так: постукивала по запятью, где раньше носила часики, потом двумя пальчиками изображала ножки идущего человечка, а потом словно бы держала ложку и с энтузиазмом метала ею в рот пищу. А то, что человек грустит, я показывала так: щепоткой одной руки "брала" словно бы катящиеся из глаз слёзки и "складывала" их в подставленную лодочкой ладонь другой руки. Ну ведь логично же! Наверняка вы бы тоже именно так показывали на моём месте. Но надо мной почему-то смеялись, когда думали, что я этого не замечаю. Раз так, поменьше буду употреблять жестов. Отомщу словами, когда голос снова появится. Шутка. Раньше отомстила - в наряд на уборку территории отправила, шепнув сержанту, что надо. А чтоб знали!
"Оло дуоло" мы теперь проходили по два раза до обеда. Да, было очень тяжело, но по крайней мере уже отсутствовал психологический шок и появлялась привычка. Заной даже стал засекать время нашего прохода, подстёгивая нас улучшать этот показатель.
Вчера Пульха обратилась ко мне с неожиданной просьбой - проверить на время её прохождение ясельного "оло дуоло". А потом она счастливо попискивала, когда выяснилось, что её время почти сравнялось с лучшим временем прохождения наших солдат до того, как мы перешли на трудную полосу. Я поздравила её похлопыванием по спине и показала жест "окей", который её почему-то смутил.
Перед ужином мы тренировались на стрельбище с различными видами оружия. Но сегодня тренировку на стрельбище отменили - по лагерю разнеслась весть о том, что к нам едет инспекция высокого военного начальства.
Заной не стал требовать от нас исполнения походной песни на обратном пути. Наверное, не захотел слушать её в жанре протяжного стона бурлаков на Волге. Мы кое-как доползли до своей казармы и женщины первыми отправились в мыльню. Никто из нас не разговаривал друг с другом - не было сил, ни физических, ни эмоциональных.
Однако взбодриться всё же пришлось, когда наша совместная помывка уже заканчивалась. Я в тот момент, закрыв глаза, обливала себя водой из тазика, который держала над головой, и потому не видела, как прямо посреди мыльни появилось голограмма с рабочим столом, за которым сидел мой муж Клиффорд. Дружный женский визг заставил меня открыть глаза и узреть, как Клиффорд, в свою очередь, покраснел, закрыл свои глаза и так пытается отключить головидение. Он слепо не попадает по нужной кнопке, женщины визжат и инстинктивно выбегают из мыльни прямо на улицу голышом.
- Клиффорд, Клиффорд, все ушли, - сказала я плачущим голосом.
Не знаю, почему я плакала. Вернее, от чего больше - от смеха в связи с таким конфузом, от встречи с любимым, по которому, как особо остро сейчас почувствовалось, я ужасно успела соскучиться, или это меня только что отпустило пройденное сегодня "оло дуоло", и я бы в любом случае плакала. Но точно в моей душе было всё это вместе.
- Тася, прости, - сказал Клиффорд, - я нечаянно. Хотел только проверить...
- Ничего, всё хорошо. А я вот, как видишь, моюсь тут.
- Да, вижу. Хочу к тебе сейчас присоединиться.
- Боюсь, я сейчас не в состоянии ничего хотеть, устала очень, - улыбнулась я мужу, - А у вас уже налажена связь с инфополем?
- Да нет пока, ещё многое доделывать. Но скоро, надеюсь, сможем полностью подключиться.
В этот момент за спиной Клиффорда возникла какая-то молодая рыжеволосая фифа в коротком лабораторном халатике и кокетливо спросила:
- Клиффорд, тебе на ужин что заказывать?
Потом эта фифа узрела меня - голую, усталую, с висящими мокрыми сосульками волос - и остолбенела.
- Ой, ты что, используешь наши рабочие программы для просмотра порно?
- Нет, Силви, это моя жена Тася. Тася, это Силви, моя коллега.
- Здравствуйте, - сказала я.
Фифа пробормотала, что рада познакомиться, и скрылась. Вскоре вынужденно попрощался со мной и Клиффорд. Я кое-как оделась, доплелась до своей койки и рухнула. Прямо поверх красиво застеленной постели.
За ужином солдаты со смехом говорили, что когда женщины нашего взвода с визгом голышом выбежали из мыльни, единственным, кто выглянул из казармы, чтобы узнать, в чём дело, был обладатель фиолетового фингала, сержант Криг Заной. А из мужчин-солдат ни один не вышел из казармы, и поэтому они пропустили такое знаменательное зрелище. В историю лагеря этот случай вошёл как анекдот, и больше всего народ смеялся над тем, что после первого прохождения большого "оло дуоло" бабы ещё нашли в себе силы бегать, а мужики оказались неспособны пошевелить даже ногами.
С этого дня я стала периодически доставать монетку в четверть космокредита и вопрошать окружающее пространство:
- Вася, ты тут?
И однажды Вася ответила, когда я лежала в своём закутке после отбоя. Её голос раздался прямо из форточки:
- Я слушаю вас.
- А ты насовсем включилась? - не поверила я своим ушам, настолько привыкла к молчанию в ответ на свой вопрос.
- Запуск программы голосового ассистента инфополя обитаемой Вселенной произведён официально, обязательства рода Айнэнэнай по многостороннему договору считаются выполненными, - проинформировала меня Вася.
- Соедини меня с мужем, только слышимость, без видения.
- Тася, - раздался обрадованный голос Клиффорда у меня возле уха, - Тасечка-Шушпасечка...
- Ты что, пьян? - удивилась я.
- Да, отмечаем с коллегами запуск программ.
- Поздравляю тебя. И всех вас. Включая Силви.
- Силви - да-а, она молодец. Пишет сейчас научный доклад по нашей работе здесь.
- А почему не ты? Ты же руководил работами, и это входило в обязательства нашего рода.
- Я и так получил следующий класс. Теперь он у меня пятый, как у отца.
- Оу, здорово! - искренне обрадовалась я.
- А знаешь, что ещё здорово?
- М?
- Что я скоро приеду к тебе в лагерь, навестить. И мы пойдём туда, где я тебя видел в прошлый раз, во время пробного подключения, и ты опять обольёшься водой, и я...
- Стоп-стоп, милый, ты не вовремя с эротическими фантазиями, - тихо засмеялась я, - Среди своих коллег находишься, и вообще... Я завтра соединюсь с тобой в это же время. У нас как раз отбой.
- Буду ждать, - ответил муж.
И я не сомневалась, что будет. А Васин голос уже звучал по всей нашей казарме, словно тут целая большая толпа Вась. Это народ, услышав сначала её знакомый всем голос у меня из форточки, тут же начал соединяться со своими близкими. Для инфополя Вселенной нет никакой разницы, где находятся абоненты, на каком расстоянии друг от друга. Так что начало этой ночи вышло для всех нас очень лиричным. Впрочем, разговоры долго не продлились - завтра нас опять ждало это адское "оло-дуоло", и требовалось набраться сил, чтобы пройти его. Хоть как-то.
ГЛАВА 5
Сегодня с утра у нас случилось ЧП: после вчерашних разговоров с близкими двое солдат из взвода решили дезертировать. Женщина с Тауина и и парень с Сарды. Причём они сделали это не так, как поступают дезертиры на Земле, тайно сбежав, а то и тупо прихватив с собой оружие, а вполне цивилизованно, предварительно доложив о своём решении мне.
И вот мы с сержантом Заноем сидим у меня в закутке на стульях и ошеломлённо смотрим на эту парочку.
- Да, я знаю, что меня ждёт поражение в классах. Но у меня жена беременна двойней, как выяснилось после моего ухода в армию, - сказал сардовец, - Когда она родит, мне повысят класс до второго. А с этим уже можно жить и думать о перспективах.
- А я показала мужу своё тело, он увидел синяки и то, что на моём животе появляются кубики мышц и сказал, что я себя уродую. Что ему будет проще вытянуть жену с первого класса, чем вытерпеть то, во что я превращаюсь.
Заной смотрел на дезертиров с презрением.
- Мотивация, - выплюнул он, - Вы даже ещё не видели войну.
- Влада, - обратилась я к женщине, чья причина ухода показалась мне менее значительной, - Ты записалась добровольцем, чтобы повысить свой класс. Для чего тебе это было нужно?
- Чтобы сравняться с мужем, - тихо ответила она.
- Твой уход сейчас будет означать провал всей твоей жизни. Ты никогда больше не сравняешься с мужем, даже если твой класс будет выше его. Потому что он тебя подавлял раньше и подавляет сейчас, и ты готова сдаться ему с потрохами, только из-за его слов о твоей временной внешности. Но когда война закончится и нагрузка на твоё тело - тоже, оно станет таким, как ты захочешь. Когда ты решила записаться добровольцем - как отреагировал твой муж?
- Он был недоволен, - ответила Влада, - но мы с ним поссорились перед этим, и поэтому я решила настоять на своём.
- А теперь, получается, он настоял на своём в вашей продолжившейся ссоре. И теперь так будет всегда. Твоя голова всю жизнь будет опущенной, Влада. А когда твои бывшие сослуживцы здесь победят и вернутся домой высококлассовыми героями, ты при встрече будешь опускать голову ещё ниже.
- Я... - отступила на шаг Влада, - Возможно, я поторопилась... просто на эмоциях, муж сперва был так ласков в разговоре со мной, а потом вдруг увидел моё тело и...
- Иди, подумай ещё, - кивнула я.
Я посмотрела на оставшегося парня мне не захотелось копаться в его личных чувствах. Достав четвертак, я вызвала Васю и задала вопрос, ответ на который уже знала, ещё с тех пор, когда услышала приказ о моей собственной мобилизации:
- Что ожидает солдат воюющей армии Зинтага, если они захотят покинуть армию, помимо поражения в классе?
- Их ждёт военный трибунал Зинтага, - ответила Вася, - наказание за дезертирство в военное время - смертная казнь.
Сардовец стоял бледный.
- Но как же так? - спросил он.
- Если тебя это утешит, ты сейчас по большому счёту ничем не отличаешься от мобилизованных Зинтага и от меня. Но оказавшись в нежелательной для нас ситуации, мы приняли свою судьбу и решили научиться воевать так, чтобы выжить, победить и вернуться. И у тебя тоже нет другого пути.
- Значит нам, едрёна мать, надо лучше воевать? - усмехнулся сардовец.
- Вот именно.
Когда он ушёл, я, по уже доброй традиции, разлила нам с Заноем коньяк по стаканчикам.
- Не равняй их с обычными дезертирами, - попросила я, - они просто по-другому воспитаны.
- А всё-таки не хватает им этой вашей мотивации, чтобы воевать, - ехидно сказал Заной, и, разом проглотив налитый коньяк, добавил, - Идеологического воспитания не хватает, вот что.
Наверное, он был прав. После этого я построила взвод и толкнула речь:
- Вы все записались добровольцами в воюющую армию Зинтага не из идейных соображений. Вами двигало желание повысить свой класс. До такой степени двигало, что вы решились даже рисковать своей жизнью. Но независимо от причин, по которым вы оказались здесь, покинуть армию вы сможете только в случаях, если вы умрёте и если вы победите в войне. И помните, что мы воюем не просто за свой интерес, как наёмники, которых может нанять любая из воюющих сторон. Мы - солдаты, воюющие на стороне содружества цивилизованных миров Вселенной, и идёт война за его идеалы. Здесь, на Зингтаге, мы представляем свои миры - Сарду и Тауин. Хотим мы этого, или не хотим, но это так. По нашему поведению здесь обычные зинтагцы будут судить о людях наших миров. Мы не имеем права не оправдать их надежд. Мы не имеем права подвести наши собственные родные миры и уронить их в глазах развивающегося Зинтага. И поливая Зинтаг своим потом, а в дальнейшем, возможно, и кровью, мы делаем эту землю тоже своей. Это - наша земля, которую хочет захватить враг, чтобы вернуть её к временам отсталости и изоляции от Вселенной. Но враг обречён на поражение. Мы - выскоцивилизованные и образованные люди, и должны сознавать, что историческая правда - за нами. Что та страна Зинтага, за которую мы пришли воевать, стремится к лучшему для всех людей, открыть для них новые горизонты Вселенной и передовые достижения научно-технической мысли. Тогда как враг желает только одного - собственной власти над отсталым и послушным народом - и для этого он сейчас кидает свой народ в горнило захватнической войны!
И, уже хрипя надсаженным голосом, я подняла сжатую в кулак руку и закончила свою речь провозглашением самой идеологической фразы, которую знала:
- Наше дело правое, победа будет за нами!
Никакого "ура" или его аналога взвод в едином порыве не закричал. И, дружно похватав снарягу, в атаку на "оло дуоло" не бросился. Более того, я даже не увидела отблеска фанатизма в глазах солдат, которым чуток проникся сержант Заной от моих слов. Зато в выражениях их лиц было согласие со мной, во всех без исключения. Ну такие вот они, цивилизованные люди, не очень-то им мозги промоешь идеологическим воспитанием, они всё оценивают самостоятельно. И, знаете, что? Лично я бы поставила это на самое первое место среди всех достижений цивилизации обитаемой Вселенной.
А у меня лично по итогам моей пламенной речуги было два результата: сел голос и подрос индекс общественной полезности, показатель которого, достигая определённого порога, повышает класс социальной значимости.
В связи с посаженным голосом в дальнейшем я была выуждена изъясняться жестами. Например, фразу "пора идти в столовую" я изображала так: постукивала по запятью, где раньше носила часики, потом двумя пальчиками изображала ножки идущего человечка, а потом словно бы держала ложку и с энтузиазмом метала ею в рот пищу. А то, что человек грустит, я показывала так: щепоткой одной руки "брала" словно бы катящиеся из глаз слёзки и "складывала" их в подставленную лодочкой ладонь другой руки. Ну ведь логично же! Наверняка вы бы тоже именно так показывали на моём месте. Но надо мной почему-то смеялись, когда думали, что я этого не замечаю. Раз так, поменьше буду употреблять жестов. Отомщу словами, когда голос снова появится. Шутка. Раньше отомстила - в наряд на уборку территории отправила, шепнув сержанту, что надо. А чтоб знали!
"Оло дуоло" мы теперь проходили по два раза до обеда. Да, было очень тяжело, но по крайней мере уже отсутствовал психологический шок и появлялась привычка. Заной даже стал засекать время нашего прохода, подстёгивая нас улучшать этот показатель.
Вчера Пульха обратилась ко мне с неожиданной просьбой - проверить на время её прохождение ясельного "оло дуоло". А потом она счастливо попискивала, когда выяснилось, что её время почти сравнялось с лучшим временем прохождения наших солдат до того, как мы перешли на трудную полосу. Я поздравила её похлопыванием по спине и показала жест "окей", который её почему-то смутил.
Перед ужином мы тренировались на стрельбище с различными видами оружия. Но сегодня тренировку на стрельбище отменили - по лагерю разнеслась весть о том, что к нам едет инспекция высокого военного начальства.
