Николас недоумённо нахмурился. Дед ведь тоже был ветроплавом и всё равно сдался.
– Теперь ты осознаёшь свою важность?
Он поднял взгляд на наставника и кивнул.
– Тогда ешь, ешь побольше и набирайся сил.
За тарелкой сытного супа с курицей последовал салат из мелко нарезанных овощей, сухариков и козьего сыра. С пюре из тушёной репы Риана подала те самые мясные шарики. Николас опасливо потрогал один ложкой.
– Это хаггис, – подсказала целительница.
Мидрир потянулся за стоявшим на тумбе рядом чучелом. Лохматый зверёк походил на барсука с пышной чёрно-белой гривой и внушительными верхними челюстями.
– Хаггис – страшное животное. По ночам режет овец не хуже, чем волки. Левые или правые ноги у него длиннее – это позволяет ему быстро бегать вокруг круглых гор и холмов. Иногда хаггисы нападают и на вредных маленьких мальчиков, хр-р-р-р!
Он уткнул морду чучела в щёку Николаса. Тот отшатнулся.
Под внимательными взглядами взрослых мальчик всё же отковырну кусок и, преодолевая брезгливость, засунул в рот.
– Всё вы врёте! – заключил Николас, сглотнув. – Это же обычные бараньи потроха с жиром!
– Волчонок! – Мидрир перекривил выражение его лица и расхохотался.
Видимо, он пытался растопить лёд, но Николас фыркнул и отвернулся. Нет, оборотень плохо отзывался об отце, такое нельзя забывать. Риане пришлось пощекотать мальчика за бока, чтобы он хоть немного повеселел.
После сытного ужина Николаса уложили спать на лавке в закутке, отделённом от гостиной плотной занавеской. Сон сморил его, едва голова коснулась подушки – слишком много открытий было в этот день.
Казалось, не прошло и часа, как его разбудил Мидрир.
– Утренняя прохлада – лучшее время для тренировки, – бодро заявил он, будто и не выпил накануне целую бочку сидра.
Николас зевнул и потянулся. Где он? Это же явно не родная усадьба в яблоневом саду. Чего от него хотят? Мидрир взял его за подбородок огромной, похожей на волчью лапу, рукой.
– Ты ведь не боишься матёрого волка?
Ничего он не боялся, скорее, не доверял. Но Гвидион назвал Мидрира лучшим мастером меча на острове. Придётся слушаться его, чтобы стать сильным.
– Мой предыдущий учитель сказал, что я безнадёжен, – сознался Николас, с вызовом глядя ему в глаза.
– У-у-у, видимо, он таким образом расписался в своей несостоятельности, – Мидрир плутовато облизнулся. – Собирайся живей. На месте разберёмся, насколько всё плохо.
Едва Николас оделся, оборотень потянул его на улицу.
Горизонт расцветился сизыми полосами за горами на востоке. Низины холмов укутывал густой туман, холодная роса мочила ноги. Повезло, что они надели высокие сапоги, иначе бы собрали всех пиявок.
Выйдя на лесную дорожку, Мидрир побежал трусцой – пришлось догонять. За час, пока не рассвело окончательно, они добрались до узкого русла быстротечной горной реки Тейты. Она шумела и билась о каменистые пороги, словно стремилась скорее добраться до океана на западе. На большой поляне через неё было перекинуто толстое бревно вроде мостика.
Николас без сил повалился на землю, но Мидрир схватил его за руку и поставил на ноги.
– Нет времени лениться! Разомнёмся и начнём тренировку.
– Никаким разминкам кроме пары упражнений на растяжку меня не учили, – честно ответил Николас.
Мидрир поцокал языком, поминая мастера Лэйтона недобрыми словами. Но после нескольких десятков приседаний и отжиманий, поворотов и наклонов, серии смешных дыхательных упражнений, он всё-таки допустил Николаса до фехтования.
Мальчик потянулся за мечом учителя в красиво вышитых ножнах.
– Рано пока, – Мидрир бросил ему длинную жердь, очищенную от коры и сучков.
Николас замахнулся на пробу. Она была намного легче, чем деревянный меч, и упруго отвечала на каждое движение. Можно бить то одной, то другой стороной и крутить, как хочется, не боясь поранится.
– Эгей, тише! Шмель ты неуёмный, сейчас же по голове себе загреешь. Сделай лучше боевую стойку.
Николас угрюмо исполнил повеление.
– Тут не исправлять, а начинать всё сначала надо. Выше нос! Мы ведь даже ещё не начинали. Вот если через год-два у тебя ничего получаться не будет, можно начинать переживать.
Мидрир переставил его ноги шире и развернул корпус боком.
– Не опускай подбородок и не горбись! Ты сам себя закрепощаешь. Согни ноги в коленях и пружинь. Тут главное переступать очень быстро: вперёд-назад-вбок. Понимаешь? Не меньше половины дела – это то, как быстро ты шевелишь ногами и увёртываешься, наступаешь и отступаешь.
До изнурения Николас скакал по поляне, отрабатывая мудрёные переступы и скрестные шаги, прогибался, уходил назад перекатами, крутился на месте. Не просачкуешь, когда ты единственный ученик и учитель не отводит от тебя взгляда. Где запнёшься, исправит и ещё десять раз повторить заставит, пока не закрепится. Только после они вернулись к палке.
– Ноги уже, руки шире. Замах от плеча, а не кистью и не локтем. Давай! Если увижу, что помогаешь себе даром, уши надеру! Сверху, а теперь снизу, слева снизу, справа! Что значит, ты не успеваешь?! В бою никто спрашивать не будет. Слева-справа, слева-справа! Я буду хлопать в ладоши, чтобы ты держал ритм. И не забывай дышать. В дыхании – твоя сила.
Николас делал всё, что знал раньше и даже то, что видел впервые и о чём не помышлял. Мидрир исправлял ошибки в движениях, то переставляя его ноги в нужную позицию, то выворачивая руки так, что хрустели кости, заставлял изгибаться в каждом суставе, напрягать каждый мускул.
К полудню Николас взмок и выдохся. Как только Мидрир объявил перерыв, мальчик растянулся на земле, не в силах даже открыть глаза. Тут же накатила дрёма, но через мгновение в лицо брызнула холодная вода. Николас недовольно приоткрыл один глаз.
– Легче? – усмехнулся Мидрир, нависая над ним вместе с откупоренной флягой.
Оборотень снял сапоги и закатал штанины до колена, обнажив ноги, покрытые такими же густыми медными волосами, как на голове.
– Поедим и продолжим. Дел много, времени – в обрез. Всегда помни об этом.
Мидрир потянул его к бревну. Устроившись на нём так, что ноги не касались земли, Николас получил на руки несколько кусков солонины с зеленью и чесноком, обёрнутых в ржаные лепёшки с тмином. Голод мучил нестерпимо, и мальчик не заметил, как умял всё и стащил несколько груш из оставленного на бревне свёртка.
– Мастер Мидрир, а почему Сумеречники предпочли бежать в Норикию? – спросил Николас.
В отличие от остальных оборотень скажет правду в лоб и не будет ничего смягчать даже для ребёнка.
– Потому что там живётся несравнимо легче и нет гонений. Король Орлен XII предоставил беженцам земли вблизи столицы Дюарля, оплачивает их содержание из своей казны. Немногие бы променяли золотые дворцы на суровый быт изгнанников в Каледонских горах. Да и если бы наша община была чуть больше, Лучезарные вряд ли бы смотрели на это сквозь пальцы. Но в нашем положении всё равно есть одно неоспоримое преимущество.
– Какое? – нахмурил брови Николас.
– Свобода. Раньше Сумеречники не подчинялись ни одной стране, ни одному правителю. Мы были сами себе хозяевами и отвечали только перед Кодексом ордена. Лишь здесь, в Каледонии, мы сохранили наши традиции и нашу гордость. Только в этих суровых горах, под этим дождливым небом мы сможем передать тебе душу Сумеречников.
Над макушками сосен пролетел ястреб, крича пронзительно-протяжно. Сколько надежд на Николаса одного. А если он их не оправдает?
– Что-то мы с тобой заболтались. Продолжим урок! – Мидрир снова подхватил палки и встал на бревно. – Сейчас ты будешь учиться держать равновесие. Для начала перейди на тот берег.
Николас скинул сапоги, опёрся о сук и вытянулся во весь рост. Мидрир вручил ему палку и подтолкнул вперёд. Ничего! Если не удержится, поможет себе ветроплавом. Получалось же всегда, когда Николас дома со шпалер падал.
Аккуратно переставляя ноги и балансируя палкой, он добрался до противоположного берега.
– Молодец! А теперь обратно, – поманил его рукой Мидрир.
Возвращаться было проще, Николас ступал намного уверенней. Бревно не шаталось, ступни не скользили по шершавой коре. Учитель встретил его на середине со вскинутой палкой.
– Покажешь, чему научился? Главная задача – не упасть.
Внизу бурлила река, острые камни выпирали из воды. Она плескалась об них так, что брызги долетали даже до бревна.
– Боишься? – уголки губ Мидрира дрогнули в улыбке.
Чуть отведя ногу назад, Николас замахнулся и со свистом разрезал палкой воздух, потом ещё и ещё, нанося перекрёстные удары.
Оборотень атаковал. Мальчик уклонился, едва не потеряв равновесие. Зато следующий выпад он отбил резким взмахом вверх и тут же шагнул вперёд, тесня противника. Последовал новый удар, потом ещё один. Николас сосредоточился на оружии Мидрира, то увёртываясь, то парируя.
Удары оборотня с каждым разом становились всё более мощными и меткими. Как справиться с такой скоростью? Расстояние между противниками стремительно сокращалось, Мидрир теснил его к противоположному берегу. Палка всё чаще задевала Николаса, а последний выпад чуть не сбил с ног. Мальчик замешкался. Следующая атака должна была стать последней.
Если он проиграет, его снова обзовут слабаком и будут больно бить. Ну, уж нет!
Николас выставил палку перед собой, как щит. Глаза зажмурились. Раздался громкий треск. Опора ушла из-под ног, и Николас полетел вниз.
Голубая дымка вспыхнула вокруг коконом и разбилась, соприкоснувшись с рекой. Поднялись тучи брызг, тело свело от холода, в рот и нос затекла вода. Течение потащило на камни, а ветроплав пускал лишь мелкие пузыри.
Склизкие водоросли противно касались тела. Николас рвался из стремнины, хватался за коряги, но ладони соскальзывали. Едва удавалось увёртываться от камней, а впереди уже слышался грохот водопада.
– Давай руку! – закричал Мидрир, чудом оказавшись впереди, на торчавшем из воды камне.
Николас оттолкнулся ветроплавом и вцепился в подставленный локоть. Оборотень ухватил ученика обеими руками и вытянул на берег. Николас опрокинулся на живот, Мидрир надавил ему на спину. Вода хлынула изо рта. Ученик всё кашлял и кашлял, нос и глаза щипало. Казалось, что дышать нормально он больше не сможет.
– Ты в порядке? – тревожился Мидрир.
Только когда его прекратило гнуть пополам, Николас заметил, что на оборотне нет одежды. На самом ученика остались одни лохмотьях, руки и ноги саднило, кожу продирал озноб, аж зуб на зуб не попадал.
– Ох ты ж, чтоб болотным фэйри пусто стало! Не хватало ещё, чтобы ты заболел. Сможешь за меня держаться? Первый и последний раз везу тебя на спине, ясно?
Николас ничего не понял, но аура Мидрира вспыхнула земляным пологом. Взвился сизый дым, а когда исчез, на его месте уже стоял огромный волк. Мускулистый, покрытый косматой медной шерстью, только глаза человечьи – зелёные, как у Мидрира.
Надо же, оборотень действительно переживал за него и даже спас. А потом ни разу не ударил и не обозвал. Может, он не так уж плох?
Мидрир припал к земле. Николас забрался к нему на спину и вцепился в загривок. Оборотень поднялся на длинные гибкие лапы и сорвался с места. В ушах свистел ветер, проносившиеся мимо сосны сливались в полосу, а река казалась лентой. Николас наматывал шерсть на пальцы и туже обхватывал ногами волчьи бока. Вот-вот соскользнёт!
У поляны для тренировок они остановились. Мидрир явно хотел забрать вещи: одежду, обувь.
Бревно словно рассекли пополам топором, не оставив даже щепок. Обе части едва удерживались на берегах. Когда Николас уже закончил запихивать вещи в узелок, одна половина с грохотом рухнула в воду и понеслась по течению. Так же бессильно и он барахтался в стремнине, а ведь был намного меньше и легче.
Мидрир зарычал, привлекая внимание. Николас привязал узелок к жерди и снова забрался на спину к оборотню. Тот помчался по лесной тропинке. Всего через четверть часа они добрались до холмов. К удаче! Николас уже занемел от натуги и готов был сверзиться на землю.
Оборотень замер, и мальчик сполз к волшебному корню. Даже дёрнуть не успел, как распахнулся проход и на пороге появилась разъярённая Риана. Руки в бока, изумрудные глаза метали молнии.
– Что стряслось? – накинулась она на брата. – Гвидион всего на один день нам его оставил, а ты его едва не убил?!
Николас виновато скользнул ей за спину. На улице-то холодно, а дом натоплен, оттуда так и веяло теплом. На застеленный досками пол стекала вода вперемешку с грязью и оставались лужи.
Заругают!
Но Риана продолжала отчитывать оборотня, крадущегося в дом с поджатым хвостом. Сейчас как сковородку схватит, и… Бедный Мидрир.
Пока взрослые отвлеклись, Николас принялся исследовать дом. Забылись даже усталость, ссадины и озноб. Вчера не удалось улучить момент – столько внимания даже дома ему никогда не перепадало.
Внутри оказалось всего три комнаты и узкая прихожая. Стены и потолок укреплены широкими деревянными балками. Ни одного окна – свет исходил лишь от факелов и свечей, развешанных через равные промежутки. У западной стены находился камин.
Интересно, как устроен дымоход? Ведь чтобы в камине была тяга и горел огонь, дым обязан подниматься по трубе на улицу, да и воздух должен поступать сюда через отдушины. Возможно, труба выходит из верхушки холма? Почему её не видно снаружи?
Николас засунул голову в камин.
– Эй, куда?! – закричала Риана и вытащила его за шиворот, как нашкодившего котёнка.
– Вот и я говорю, едва зазеваешься – обязательно куда-нибудь влезет, – расхохотался Мидрир.
Он уже обернулся человеком и натягивал на себя рубаху.
К грязным лужам на полу прибавились ещё и разводы золы. Сейчас всыплют так всыплют!
– Да-да, юный шмель, я сталкивался и с безголовыми всадниками-дуллаханами, и со злобными хобгоблинами, и даже с огромными ограми, но никого страшнее этой женщины в гневе не встречал! – потешался оборотень.
Риана закатила глаза, устав от шуточек брата.
– Я просто хотел посмотреть, куда уходит труба, – повинился Николас.
– На улицу, куда же ещё? – ответила целительница.
Одевшись, Мидрир подтащил к камину большой ушат. Риана наполнила его тёплой водой и принялась снимать с мальчика лохмотья одежды.
Мидрир уже растапливал камин, чтобы согреть ещё. Николас забрался в ушат и невольно съёжился. Риана принялась поливать его из кувшина и стирать грязь мягкой мочалкой, чтобы не раздражать ссадины. Закончив с огнём, Мидрир натаскал воды и начал вытирать пол, бегая с тряпкой, изогнувшись пополам. Даже совестно стало, что Николас доставил хозяевам столько хлопот. Мидрира он уже простил за вчерашние резкие слова, а Риана злой совсем не выглядела, наоборот, улыбалась и напевала себе под нос, натирая мальчика пахнущим вербеной мылом.
– А почему снаружи этот холм не отличается от других? – спросил Николас, когда глаза перестало щипать, и вода уже не заливалась в рот.
– От людей его защищают чары ши, – объяснила Риана. – Наша мать ведь была ворожеей, одной из самых сильных. Поэтому ей удалось сбежать. Ворожеям подвластно очень многое, они даже могут противостоять Аруину. Мы с братом унаследовали от неё не только красоту и долголетие. Правда, в неделю Мардуна отсюда всё равно нужно уходить. Неистовый гон ищет здесь в первую очередь, чары ши его, наоборот, привлекают.
Мидрир сменил воду после того, как она стала чёрной, и Риана ещё раз сполоснула Николаса.
– Теперь ты осознаёшь свою важность?
Он поднял взгляд на наставника и кивнул.
– Тогда ешь, ешь побольше и набирайся сил.
За тарелкой сытного супа с курицей последовал салат из мелко нарезанных овощей, сухариков и козьего сыра. С пюре из тушёной репы Риана подала те самые мясные шарики. Николас опасливо потрогал один ложкой.
– Это хаггис, – подсказала целительница.
Мидрир потянулся за стоявшим на тумбе рядом чучелом. Лохматый зверёк походил на барсука с пышной чёрно-белой гривой и внушительными верхними челюстями.
– Хаггис – страшное животное. По ночам режет овец не хуже, чем волки. Левые или правые ноги у него длиннее – это позволяет ему быстро бегать вокруг круглых гор и холмов. Иногда хаггисы нападают и на вредных маленьких мальчиков, хр-р-р-р!
Он уткнул морду чучела в щёку Николаса. Тот отшатнулся.
Под внимательными взглядами взрослых мальчик всё же отковырну кусок и, преодолевая брезгливость, засунул в рот.
– Всё вы врёте! – заключил Николас, сглотнув. – Это же обычные бараньи потроха с жиром!
– Волчонок! – Мидрир перекривил выражение его лица и расхохотался.
Видимо, он пытался растопить лёд, но Николас фыркнул и отвернулся. Нет, оборотень плохо отзывался об отце, такое нельзя забывать. Риане пришлось пощекотать мальчика за бока, чтобы он хоть немного повеселел.
После сытного ужина Николаса уложили спать на лавке в закутке, отделённом от гостиной плотной занавеской. Сон сморил его, едва голова коснулась подушки – слишком много открытий было в этот день.
***
Казалось, не прошло и часа, как его разбудил Мидрир.
– Утренняя прохлада – лучшее время для тренировки, – бодро заявил он, будто и не выпил накануне целую бочку сидра.
Николас зевнул и потянулся. Где он? Это же явно не родная усадьба в яблоневом саду. Чего от него хотят? Мидрир взял его за подбородок огромной, похожей на волчью лапу, рукой.
– Ты ведь не боишься матёрого волка?
Ничего он не боялся, скорее, не доверял. Но Гвидион назвал Мидрира лучшим мастером меча на острове. Придётся слушаться его, чтобы стать сильным.
– Мой предыдущий учитель сказал, что я безнадёжен, – сознался Николас, с вызовом глядя ему в глаза.
– У-у-у, видимо, он таким образом расписался в своей несостоятельности, – Мидрир плутовато облизнулся. – Собирайся живей. На месте разберёмся, насколько всё плохо.
Едва Николас оделся, оборотень потянул его на улицу.
Горизонт расцветился сизыми полосами за горами на востоке. Низины холмов укутывал густой туман, холодная роса мочила ноги. Повезло, что они надели высокие сапоги, иначе бы собрали всех пиявок.
Выйдя на лесную дорожку, Мидрир побежал трусцой – пришлось догонять. За час, пока не рассвело окончательно, они добрались до узкого русла быстротечной горной реки Тейты. Она шумела и билась о каменистые пороги, словно стремилась скорее добраться до океана на западе. На большой поляне через неё было перекинуто толстое бревно вроде мостика.
Николас без сил повалился на землю, но Мидрир схватил его за руку и поставил на ноги.
– Нет времени лениться! Разомнёмся и начнём тренировку.
– Никаким разминкам кроме пары упражнений на растяжку меня не учили, – честно ответил Николас.
Мидрир поцокал языком, поминая мастера Лэйтона недобрыми словами. Но после нескольких десятков приседаний и отжиманий, поворотов и наклонов, серии смешных дыхательных упражнений, он всё-таки допустил Николаса до фехтования.
Мальчик потянулся за мечом учителя в красиво вышитых ножнах.
– Рано пока, – Мидрир бросил ему длинную жердь, очищенную от коры и сучков.
Николас замахнулся на пробу. Она была намного легче, чем деревянный меч, и упруго отвечала на каждое движение. Можно бить то одной, то другой стороной и крутить, как хочется, не боясь поранится.
– Эгей, тише! Шмель ты неуёмный, сейчас же по голове себе загреешь. Сделай лучше боевую стойку.
Николас угрюмо исполнил повеление.
– Тут не исправлять, а начинать всё сначала надо. Выше нос! Мы ведь даже ещё не начинали. Вот если через год-два у тебя ничего получаться не будет, можно начинать переживать.
Мидрир переставил его ноги шире и развернул корпус боком.
– Не опускай подбородок и не горбись! Ты сам себя закрепощаешь. Согни ноги в коленях и пружинь. Тут главное переступать очень быстро: вперёд-назад-вбок. Понимаешь? Не меньше половины дела – это то, как быстро ты шевелишь ногами и увёртываешься, наступаешь и отступаешь.
До изнурения Николас скакал по поляне, отрабатывая мудрёные переступы и скрестные шаги, прогибался, уходил назад перекатами, крутился на месте. Не просачкуешь, когда ты единственный ученик и учитель не отводит от тебя взгляда. Где запнёшься, исправит и ещё десять раз повторить заставит, пока не закрепится. Только после они вернулись к палке.
– Ноги уже, руки шире. Замах от плеча, а не кистью и не локтем. Давай! Если увижу, что помогаешь себе даром, уши надеру! Сверху, а теперь снизу, слева снизу, справа! Что значит, ты не успеваешь?! В бою никто спрашивать не будет. Слева-справа, слева-справа! Я буду хлопать в ладоши, чтобы ты держал ритм. И не забывай дышать. В дыхании – твоя сила.
Николас делал всё, что знал раньше и даже то, что видел впервые и о чём не помышлял. Мидрир исправлял ошибки в движениях, то переставляя его ноги в нужную позицию, то выворачивая руки так, что хрустели кости, заставлял изгибаться в каждом суставе, напрягать каждый мускул.
К полудню Николас взмок и выдохся. Как только Мидрир объявил перерыв, мальчик растянулся на земле, не в силах даже открыть глаза. Тут же накатила дрёма, но через мгновение в лицо брызнула холодная вода. Николас недовольно приоткрыл один глаз.
– Легче? – усмехнулся Мидрир, нависая над ним вместе с откупоренной флягой.
Оборотень снял сапоги и закатал штанины до колена, обнажив ноги, покрытые такими же густыми медными волосами, как на голове.
– Поедим и продолжим. Дел много, времени – в обрез. Всегда помни об этом.
Мидрир потянул его к бревну. Устроившись на нём так, что ноги не касались земли, Николас получил на руки несколько кусков солонины с зеленью и чесноком, обёрнутых в ржаные лепёшки с тмином. Голод мучил нестерпимо, и мальчик не заметил, как умял всё и стащил несколько груш из оставленного на бревне свёртка.
– Мастер Мидрир, а почему Сумеречники предпочли бежать в Норикию? – спросил Николас.
В отличие от остальных оборотень скажет правду в лоб и не будет ничего смягчать даже для ребёнка.
– Потому что там живётся несравнимо легче и нет гонений. Король Орлен XII предоставил беженцам земли вблизи столицы Дюарля, оплачивает их содержание из своей казны. Немногие бы променяли золотые дворцы на суровый быт изгнанников в Каледонских горах. Да и если бы наша община была чуть больше, Лучезарные вряд ли бы смотрели на это сквозь пальцы. Но в нашем положении всё равно есть одно неоспоримое преимущество.
– Какое? – нахмурил брови Николас.
– Свобода. Раньше Сумеречники не подчинялись ни одной стране, ни одному правителю. Мы были сами себе хозяевами и отвечали только перед Кодексом ордена. Лишь здесь, в Каледонии, мы сохранили наши традиции и нашу гордость. Только в этих суровых горах, под этим дождливым небом мы сможем передать тебе душу Сумеречников.
Над макушками сосен пролетел ястреб, крича пронзительно-протяжно. Сколько надежд на Николаса одного. А если он их не оправдает?
– Что-то мы с тобой заболтались. Продолжим урок! – Мидрир снова подхватил палки и встал на бревно. – Сейчас ты будешь учиться держать равновесие. Для начала перейди на тот берег.
Николас скинул сапоги, опёрся о сук и вытянулся во весь рост. Мидрир вручил ему палку и подтолкнул вперёд. Ничего! Если не удержится, поможет себе ветроплавом. Получалось же всегда, когда Николас дома со шпалер падал.
Аккуратно переставляя ноги и балансируя палкой, он добрался до противоположного берега.
– Молодец! А теперь обратно, – поманил его рукой Мидрир.
Возвращаться было проще, Николас ступал намного уверенней. Бревно не шаталось, ступни не скользили по шершавой коре. Учитель встретил его на середине со вскинутой палкой.
– Покажешь, чему научился? Главная задача – не упасть.
Внизу бурлила река, острые камни выпирали из воды. Она плескалась об них так, что брызги долетали даже до бревна.
– Боишься? – уголки губ Мидрира дрогнули в улыбке.
Чуть отведя ногу назад, Николас замахнулся и со свистом разрезал палкой воздух, потом ещё и ещё, нанося перекрёстные удары.
Оборотень атаковал. Мальчик уклонился, едва не потеряв равновесие. Зато следующий выпад он отбил резким взмахом вверх и тут же шагнул вперёд, тесня противника. Последовал новый удар, потом ещё один. Николас сосредоточился на оружии Мидрира, то увёртываясь, то парируя.
Удары оборотня с каждым разом становились всё более мощными и меткими. Как справиться с такой скоростью? Расстояние между противниками стремительно сокращалось, Мидрир теснил его к противоположному берегу. Палка всё чаще задевала Николаса, а последний выпад чуть не сбил с ног. Мальчик замешкался. Следующая атака должна была стать последней.
Если он проиграет, его снова обзовут слабаком и будут больно бить. Ну, уж нет!
Николас выставил палку перед собой, как щит. Глаза зажмурились. Раздался громкий треск. Опора ушла из-под ног, и Николас полетел вниз.
Голубая дымка вспыхнула вокруг коконом и разбилась, соприкоснувшись с рекой. Поднялись тучи брызг, тело свело от холода, в рот и нос затекла вода. Течение потащило на камни, а ветроплав пускал лишь мелкие пузыри.
Склизкие водоросли противно касались тела. Николас рвался из стремнины, хватался за коряги, но ладони соскальзывали. Едва удавалось увёртываться от камней, а впереди уже слышался грохот водопада.
– Давай руку! – закричал Мидрир, чудом оказавшись впереди, на торчавшем из воды камне.
Николас оттолкнулся ветроплавом и вцепился в подставленный локоть. Оборотень ухватил ученика обеими руками и вытянул на берег. Николас опрокинулся на живот, Мидрир надавил ему на спину. Вода хлынула изо рта. Ученик всё кашлял и кашлял, нос и глаза щипало. Казалось, что дышать нормально он больше не сможет.
– Ты в порядке? – тревожился Мидрир.
Только когда его прекратило гнуть пополам, Николас заметил, что на оборотне нет одежды. На самом ученика остались одни лохмотьях, руки и ноги саднило, кожу продирал озноб, аж зуб на зуб не попадал.
– Ох ты ж, чтоб болотным фэйри пусто стало! Не хватало ещё, чтобы ты заболел. Сможешь за меня держаться? Первый и последний раз везу тебя на спине, ясно?
Николас ничего не понял, но аура Мидрира вспыхнула земляным пологом. Взвился сизый дым, а когда исчез, на его месте уже стоял огромный волк. Мускулистый, покрытый косматой медной шерстью, только глаза человечьи – зелёные, как у Мидрира.
Надо же, оборотень действительно переживал за него и даже спас. А потом ни разу не ударил и не обозвал. Может, он не так уж плох?
Мидрир припал к земле. Николас забрался к нему на спину и вцепился в загривок. Оборотень поднялся на длинные гибкие лапы и сорвался с места. В ушах свистел ветер, проносившиеся мимо сосны сливались в полосу, а река казалась лентой. Николас наматывал шерсть на пальцы и туже обхватывал ногами волчьи бока. Вот-вот соскользнёт!
У поляны для тренировок они остановились. Мидрир явно хотел забрать вещи: одежду, обувь.
Бревно словно рассекли пополам топором, не оставив даже щепок. Обе части едва удерживались на берегах. Когда Николас уже закончил запихивать вещи в узелок, одна половина с грохотом рухнула в воду и понеслась по течению. Так же бессильно и он барахтался в стремнине, а ведь был намного меньше и легче.
Мидрир зарычал, привлекая внимание. Николас привязал узелок к жерди и снова забрался на спину к оборотню. Тот помчался по лесной тропинке. Всего через четверть часа они добрались до холмов. К удаче! Николас уже занемел от натуги и готов был сверзиться на землю.
Оборотень замер, и мальчик сполз к волшебному корню. Даже дёрнуть не успел, как распахнулся проход и на пороге появилась разъярённая Риана. Руки в бока, изумрудные глаза метали молнии.
– Что стряслось? – накинулась она на брата. – Гвидион всего на один день нам его оставил, а ты его едва не убил?!
Николас виновато скользнул ей за спину. На улице-то холодно, а дом натоплен, оттуда так и веяло теплом. На застеленный досками пол стекала вода вперемешку с грязью и оставались лужи.
Заругают!
Но Риана продолжала отчитывать оборотня, крадущегося в дом с поджатым хвостом. Сейчас как сковородку схватит, и… Бедный Мидрир.
Пока взрослые отвлеклись, Николас принялся исследовать дом. Забылись даже усталость, ссадины и озноб. Вчера не удалось улучить момент – столько внимания даже дома ему никогда не перепадало.
Внутри оказалось всего три комнаты и узкая прихожая. Стены и потолок укреплены широкими деревянными балками. Ни одного окна – свет исходил лишь от факелов и свечей, развешанных через равные промежутки. У западной стены находился камин.
Интересно, как устроен дымоход? Ведь чтобы в камине была тяга и горел огонь, дым обязан подниматься по трубе на улицу, да и воздух должен поступать сюда через отдушины. Возможно, труба выходит из верхушки холма? Почему её не видно снаружи?
Николас засунул голову в камин.
– Эй, куда?! – закричала Риана и вытащила его за шиворот, как нашкодившего котёнка.
– Вот и я говорю, едва зазеваешься – обязательно куда-нибудь влезет, – расхохотался Мидрир.
Он уже обернулся человеком и натягивал на себя рубаху.
К грязным лужам на полу прибавились ещё и разводы золы. Сейчас всыплют так всыплют!
– Да-да, юный шмель, я сталкивался и с безголовыми всадниками-дуллаханами, и со злобными хобгоблинами, и даже с огромными ограми, но никого страшнее этой женщины в гневе не встречал! – потешался оборотень.
Риана закатила глаза, устав от шуточек брата.
– Я просто хотел посмотреть, куда уходит труба, – повинился Николас.
– На улицу, куда же ещё? – ответила целительница.
Одевшись, Мидрир подтащил к камину большой ушат. Риана наполнила его тёплой водой и принялась снимать с мальчика лохмотья одежды.
Мидрир уже растапливал камин, чтобы согреть ещё. Николас забрался в ушат и невольно съёжился. Риана принялась поливать его из кувшина и стирать грязь мягкой мочалкой, чтобы не раздражать ссадины. Закончив с огнём, Мидрир натаскал воды и начал вытирать пол, бегая с тряпкой, изогнувшись пополам. Даже совестно стало, что Николас доставил хозяевам столько хлопот. Мидрира он уже простил за вчерашние резкие слова, а Риана злой совсем не выглядела, наоборот, улыбалась и напевала себе под нос, натирая мальчика пахнущим вербеной мылом.
– А почему снаружи этот холм не отличается от других? – спросил Николас, когда глаза перестало щипать, и вода уже не заливалась в рот.
– От людей его защищают чары ши, – объяснила Риана. – Наша мать ведь была ворожеей, одной из самых сильных. Поэтому ей удалось сбежать. Ворожеям подвластно очень многое, они даже могут противостоять Аруину. Мы с братом унаследовали от неё не только красоту и долголетие. Правда, в неделю Мардуна отсюда всё равно нужно уходить. Неистовый гон ищет здесь в первую очередь, чары ши его, наоборот, привлекают.
Мидрир сменил воду после того, как она стала чёрной, и Риана ещё раз сполоснула Николаса.
