Мужчина медленно поднял голову. В его глазах плескалась морская бирюза, переходящая в тёмно-синий оттенок глубины, будто внутри отражалось сердце океана.
– Ну, я капитан, – его голос походил на грохот прибоя об утёсы. – Моё имя Сайлус. Чем могу служить?
– Люди говорят, вы последним видели рыбу у наших берегов.
– Они, поди, ещё и не такое скажут. В последний раз мой корабль приходил с уловом три недели назад, как остальные суда в этом порту.
Пахло от него даже не рыбой, а солёной, цветущей морской водой, несмотря на то, что повсюду лежал снег.
Николас прошёлся вдоль деревянного борта корабля. Какой гладкий! Даже просмолённых швов между досками не видно, как будто его целиком вырезали из гигантской сосны. Капитан недобро прищурился. Охотник передвинулся ближе к носу, чтобы изучить манившего к себе дельфина.
– Хватит! – рявкнул Сайлус, отталкивая гостя от своей посудины. – Ты же ходячий ураган! Всё разрушаешь, к чему прикасаешься. Если меня в чём-то обвиняют, то пусть ведут к бургомистру. А мою детку оставь в покое!
Ишь, мнительный какой! Кому нужна эта его «детка»?
– Я пытаюсь разобраться, отчего пропала рыба, и был бы признателен за любые сведения, – Николас спрятал руки за спину и заговорил более вежливо.
Сайлус снисходительно ухмыльнулся:
– Тут и дураку ясно. Чуешь, откуда ветер дует?
Облизнув палец, Охотник поднял его в воздух.
– С запада, – уверенно ответил Николас. Западный ветер сеет бури и ураганы, это даже детям известно. – Хотите сказать, что будет шторм?
– Знаешь, как у нас говорят, Небесный Повелитель и Повелитель Вод поссорились. Вот-вот начнётся драка. Потому рыба рванула на юг, подальше от Ока бури. А оно, по моим расчётам, очень близко отсюда, в Поле айсбергов.
– А вам приходилось там бывать? – губы против воли растянулись в ухмылку.
Поле айсбергов соседствовало с Заледенелым морем. Никто кроме фоморов так далеко на север не забирался. Даже говорили об этих водах суеверным шёпотом.
– Может, и приходилось.
– А к северо-западным берегам Авалора вы не подходили? Лет эдак семнадцать назад?
– Ты дурак? Я ж тогда даже двумя руками штурвал удержать не мог, – скривился Сайлус и покрутил пальцем у виска.
Улыбка Николаса становилась шире.
– Не свозите меня в Поле айсбергов? Я хорошо заплачу!
Капитан аж поперхнулся:
– Совсем рехнулся? Нас смоет первой штормовой волной, если до этого не протаранит айсберг. Ищи другого дурака себе в пару.
Сайлус проглотил свисавшую изо рта водоросль и поднялся на борт, захватив с собой табурет.
А не разнести ли эту посудину и проучить наглого демона? Нет, его помощь нужнее. Заносчивый, конечно, грубиян, но ведь людям вреда пока не причинил.
Николас направился в ратушу.
– Что насчёт рыбы? – спросил Гарольд, как только Охотник показался на пороге его кабинета.
– Напал на след. Что вы знаете про капитана «Мейдоголды»?
– Сайлуса? – бургомистр удивлённо вскинул брови. – Добрый малый. Людей в Норикию иногда возит. Рыбаков часто у нас набирает. Все с удовольствием к нему нанимаются. Говорят, удачлив, как фомор, смел, как саблезубый мелькарис. В порту на своём барке может с закрытыми глазами пришвартоваться. Знает, где рыба косяками ходит, ветер и течение угадать умеет, рифы и скалы сквозь воду видит. Зачем он тебе?
– Сайлус последний приходил с уловом три недели назад. К тому же, эти истории … Не бывает, чтобы человеку так везло.
– Странно слышать такие речи в Урсалии, да ещё из твоих уст. Что ты предлагаешь? Спалить его на главной площади за ворожбу? Чем мы тогда лучше единоверцев будем?
– Зачем палить? Да и дело тут не в человеческой ворожбе, а даже если и в ней, такие меры рыбу не вернут. Я хочу с ним в море выйти и посмотреть, насколько правдивы слухи.
– А если он к пропаже рыбы не причастен? Мы, главный порт свободной Лапии, беспочвенно обвиним человека в колдовстве? Да соседи нас на смех поднимут. Моряки перестанут заходить в нашу бухту из-за такой славы.
– Доверьтесь моему чутью, – остановил бургомистра Николас до того, как тот успел дойти в своих рассуждениях до начала новой Войны за веру.
– Хотелось бы иметь за душой нечто более весомое, чем твоё чутье, если мне придётся злоупотреблять положением, – мрачно заметил Гарольд. – Ладно, показывай своего капитана.
Николас привёл бургомистра к причалу, где была пришвартована «Мейдоголда». Сайлус сидел на табурете, надвинув на глаза шляпу с широкими полями, и курил трубку. Изо рта кольцами вырывался дым, пахнувший водорослями.
– Мастер Сайлус, из-за сложившейся в городе чрезвычайной ситуации я, властью данной мне жителями славной матушки Урсалии, прошу вас оказать содействие мастеру Мортимеру Стигсу в поисках пропавшей рыбы.
– Мортимер Стигс? Как река мёртвых, что ли? Да ты остряк! – расхохотался капитан из-под шляпы. – Никуда я не повезу этого безумца. Хотите семейное предание потомственных моряков?
Гарольд с Николасом недоумённо переглянулись.
– Так вот, у моего отц… нет, дальнего, ну очень дальнего предка был лучший друг. Даже не друг, а брат. Шебутной, с шилом в причинном месте, больше всех ему надо было. Вот прямо как наш мастер Мёртвый. Пришёл он однажды к моему предку и говорит: «А давай переплывём большую воду, новый мир откроем. Сами его обустроим и хозяевами станем». Бред, да? Безумие! Но вот беда, мой от… тьфу! Предок не мог ответить другу «нет». Потому они поплыли. И приплыли, можно сказать. И что теперь?
– Что? – потерял нить его рассуждений Николас.
– Я застрял в этом захолустье с тобой! – Сайлус обвинительно ткнул в него пальцем. – Но я не мой… предок. И вполне в состоянии ответить тебе своё решительное «нет».
– Так я не понял, открыли они новый мир или нет? – перебил его Гарольд.
– Лучше бы они сидели дома, – развёл руками капитан.
– И медленно там загнивали без возможности расширить свои горизонты и создать нечто новое, – заспорил Николас.
– Я не знаю, о чём вы толкуете, но вынужден настаивать на своей просьбе. Это для общего блага… – пытался Гарольд уговорить строптивого морского волка по-хорошему.
– Если он жаждет утопиться в ледяной воде для общего блага, я не против. Но, пожалуйста, без меня и уж точно без моей детки! – Сайлус сдвинул с глаз шляпу и с нежностью посмотрел на свой корабль. – Он же в Поле айсбергов, в самое Око бури собрался.
– Вы, наверное, не так поняли, правда, мастер Мёртвый? Тьфу! Морти, – со слабой надеждой спросил бургомистр.
– В Поле айсбергов находятся все ответы на интересующие нас вопросы, – ответил Николас невозмутимо.
Гарольд обречённо велел:
– Отвезёте, куда он хочет. Это приказ бургомистра.
Закатив глаза, Сайлус выругался невнятно. Из трубки на снег посыпался пепел.
– Только не на моей детке. К тому же, мы вдвоём с ней не управимся, понадобятся матросы. Я в отличие от некоторых никого на корм кракену или Йормунганду не потащу.
Одолевало раздражение, но устраивать разборки в порту Николас не решился. Они спустили на воду узкую, как сельдь, плоскодонку. Сайлус забрал со своего корабля длинный шест и кинул его в лодку вместо вёсел. Охотник составил пальцы рамочкой и навёл её на строптивого моряка. Именно такую картину он запомнил с детства.
– Так вы точно разобьётесь! – встревожено воскликнул бургомистр.
– С этой лодчонкой я совладаю, если мы, конечно, в шторм не угодим. Не смотрите, что она неказистая. Просмолена недавно и не течёт, устойчивая просто чудо, – похвалил капитан маленькое судно.
– Уж поверьте, ему не в первой. Главное, с косатками не встречаться, правда, мастер Сайлус? – вызовом подмигнул ему Николас.
Моряк передёрнул плечами и оттянул ворот кафтана. Что, не по нраву тебе киты-убийцы, а, морской колдун?
– С оружием не повезу, таков закон. Оставь меч на «Мейдоголде». Там его никто не тронет. Ни против косаток, ни против шторма он не поможет, – ответил капитан уже куда менее строптиво.
«Зря его слушаешь. А то сшиблись бы! С Повелителем Вод никогда скучно не бывает», – посетовал проклятый клинок.
«Я хочу уладить дело миром», – ответил Охотник, покорно спрятав меч в каюте барка.
Захватив с собой сушёную треску и баклажки с водой, они отчалили. Был уже почти полдень. Подхваченное сильным течением судёнышко понеслось на север, огибая побережье Полночьгорья. Море едва заметно колыхалось, вспениваясь и закручиваясь барашками у самого берега. Ветер совсем стих.
– Такой штиль бывает только перед бурей, – мрачно сообщил Сайлус. – Показал удаль? Может, хватит? Нет тут никакой рыбы. Поехали домой, пока не поздно.
Николас покачал головой, натянул капюшон и туже обвязался шарфом. Капитан медленно погружал шест в воду, но не грёб, а скорее направлял.
Ехать пришлось несколько дней. Для отдыха они останавливались в уединённых гротах, которые не затапливало во время прилива. На третий сумеречный день впереди показались первые айсберги. Крохотные белые звёзды на тёмной морской глади – они уходили под воду на многие мили, показывая лишь свою ничтожную часть.
Стемнело окончательно. Николас поднялся в полный рост, разглядывая звёздное небо. Вдалеке над Полем айсбергов рваной занавесью, зубастой короной сияла Червоточина. Яркая красная полоса, рядом с ней зелёная. Краски перемешивались, сливаясь в невообразимые оттенки то одного, то другого цвета. И ветер, и море гудели в такт её мерцанию.
– Красотища! – Николас не уставал восхищаться этим зрелищем ещё в Полночьгорье.
– Что тут красивого? В Нордхейме появляется новый демон, – глухо бормотал Сайлус.
Огни погасли, и на море опустилась звенящая тишина.
– Теперь точно будет шторм, – забеспокоился капитан. – И мы в самом его сердце.
– Тебе-то что? – оборвал его Охотник. – Обернёшься кашалотом и заляжешь на дно.
– Достал уже со своими намёками! – оскалился Сайлус.
– А сам-то! – Николас смерил его тяжёлым взглядом. – Ты фомор? Приплыл невесть откуда, родственников нет, дома тоже. На редкость удачлив и ловок. Знаешь, куда уходит рыба и умеешь предсказывать погоду.
– Так может каждый опытный моряк, – капитан сложил руки на груди.
– Но ты выглядишь едва ли старше меня. Хотя… ведь это тебя я спас от косаток, когда был ребёнком? Ты ничуть не изменился с тех пор.
– Ты обознался. Я такой же человек, как и ты!
– И потом в Заледенелом море это же ты меня спас. Решил отдать долг? Что значили твои слова?
Сайлус плотно стискивал губы, в глазах наливался темнотой шторм.
– Не отпирайся. Никто из людей не заплыл бы в этой лодке так далеко, да ещё и с шестом вместо вёсел. Так куда ты дел рыбу?
– Я же сказал, рыба ушла южнее, чтобы не погибнуть.
– Раз не хочешь отвечать, то верни её.
– Не могу, хоть бей меня, хоть режь, – развёл руками капитан. – У тебя, кстати, оружия нет.
Он качнул лодку в бок и нырнул в воду. Николас едва успел скинуть с себя плащ и взлететь, прежде чем судёнышко перевернулось.
– И он ещё меня упрекает?! – возмутился Сайлус, выныривая и ступая по морю, будто по суше.
– Не всё же тебе одному фокусы показывать, – крикнул Николас, делая круг у него над головой.
– Думаешь, в небе тебя не достать? – капитан широко расставил ноги и взмахнул руками.
Вода, вторя его движениям, всколыхнулась. Поднялась гигантская волна. Её гребень едва не захлестнул Охотника – тот увернулся в последний момент. За первой последовала вторая, ещё более мощная, но Николас сбил её ветроплавом. Брызги проливным дождём накрыли Сайлуса, но тот развёл руками, и вода разлетелась в стороны, не задевая его. Охотник метнул в его грудь ветросгусток. Фомор пошатнулся, но устоял, посылая за Николасом очередную волну.
Стихия разыгралась не на шутку. Такого шторма урсалийцы не наблюдали уже давно. Как будто сам Повелитель Вод схлестнулся с Небесным Повелителем.
Звёзды испуганно укрылись за чёрными тучами. Поднялся шквал, завыл в кронах заснеженных сосен на берегу, застучал в окна домов. Дворовые собаки забились поглубже в будки. Люди плотнее запахивали ставни, чтобы не слышать жуткого стенания ветра. Метель мела с неистовством чистоплотной хозяйки. Снег валил непроглядной пеленой. Море грозно бурлило и бушевало. Громадные волны бились о берег, желая погрести под собой лодки и жилища.
Николас с Сайлусом кружили друг против друга, забываясь в пылу схватки. Существовал только противник, которого нужно победить во что бы то ни стало. Повод и предлог стёрлись из памяти. Осталась только кипучая, неудержимая ярость, пожаром бушевавшая в сердцах. Снежные вихри сталкивались со штормовыми волнами. Сгущённый воздух бичом хлестал по ним, разнося брызги и грохот на многие мили. Израненное море стонало, и ветер, нёсший равные потери, вторил ему.
Из бездны вынырнул призрачный фрегат. Губчатый капитан Эльма устало поглядел на беснующихся мальчишек, перевернувших море вверх дном. Ручной кракен схватил обоих за шиворот щупальцами, швырнул на палубу и скрылся под водой.
– Полюбуйтесь, голубчики, что вы натворили! – пристыдил их Эльма.
Николас с Сайлусом обескуражено уставились на бушующий шторм.
– Так это и есть Око бури? – поразился Охотник. – Это всё из-за меня? Из-за меня пропала рыба?
– Из-за вас обоих, – Эльма указал на задравшего подбородок Сайлуса. – Всё, что вы делаете, отражается на мире так или иначе. В следующий раз советую быть осмотрительней. Из-за чего хоть драка? Надеюсь, не из-за бабы?
Николас с Сайлусом одновременно поморщились и замотали головами.
– Вот и хорошо. Остальное можно поделить. Пойдём обмоем ваше примирение.
Они с отвращением протянули друг другу руки и нехотя поплелись в каюту. Спорить с Эльмой было бесполезно. Хозяин раскупорил бочонок рома.
– Лучше решать споры за карточным столом, чем устраивать бурю в кружке с ромом, правда, Сальермус? – старик хлопнул по плечу присмиревшего моряка.
– А! Так это и есть маленький белый кашалотик! – Николас показал пальцами малька, вспоминая первую встречу с Губчатым капитаном.
Фомор гневно сверкнул глазами:
– Тебя в два счёта проглотить могу! Уже проглатывал. Кстати, на вкус ты ещё более гадкий. Фу!
– Да хватит вам! Расслабься, Сай. Хочешь, расскажу, как он мне палубу драил? – смеясь, предложил Эльма.
Лицо «кашалотика» просветлело.
– Серьёзно? Этот гусь? И как, корона не свалилась? Он же ничего, поди, кроме меча в руках не держал.
– Я, между прочим, неплохо рисую, – возразил Охотник.
– А какой из него картёжник, м-м-м! – подмигнул ему Эльма и, разлив ром по кружкам, полез за игральной колодой. – Партию-две?
– Только не это! – застонали Николас с Сайлусом.
– На добрую память. Сколько мы не виделись: год, два? – настаивал старик, яростно тасуя карты.
– Десять, – подсказал Охотник.
– Как летит время! Тем более, вы обязаны меня уважить!
Гости обречённо переглянулись. Карты бойко застучали по столу. Через несколько часов перед «кашалотиком» и Николасом выросли горы золотых монет. Эльма уронил голову на стол и захрапел. Гости перенесли его в постель.
– Извини мою настырность… – начал Охотник, снимая с камина свою рубашку.
– Пустяки. Я сам подставлялся столько раз… – ответил фомор, закладывая руки за голову. – И спасибо… за тех косаток. У меня с мачехой давняя вражда. Она всё надеется отцовское наследство к рукам прибрать. А мне оно даром не надо. Но она всё равно травит меня своими косатками. Ненавижу! Родственники – это всегда тяжело. Сам знаешь.
– Ну, я капитан, – его голос походил на грохот прибоя об утёсы. – Моё имя Сайлус. Чем могу служить?
– Люди говорят, вы последним видели рыбу у наших берегов.
– Они, поди, ещё и не такое скажут. В последний раз мой корабль приходил с уловом три недели назад, как остальные суда в этом порту.
Пахло от него даже не рыбой, а солёной, цветущей морской водой, несмотря на то, что повсюду лежал снег.
Николас прошёлся вдоль деревянного борта корабля. Какой гладкий! Даже просмолённых швов между досками не видно, как будто его целиком вырезали из гигантской сосны. Капитан недобро прищурился. Охотник передвинулся ближе к носу, чтобы изучить манившего к себе дельфина.
– Хватит! – рявкнул Сайлус, отталкивая гостя от своей посудины. – Ты же ходячий ураган! Всё разрушаешь, к чему прикасаешься. Если меня в чём-то обвиняют, то пусть ведут к бургомистру. А мою детку оставь в покое!
Ишь, мнительный какой! Кому нужна эта его «детка»?
– Я пытаюсь разобраться, отчего пропала рыба, и был бы признателен за любые сведения, – Николас спрятал руки за спину и заговорил более вежливо.
Сайлус снисходительно ухмыльнулся:
– Тут и дураку ясно. Чуешь, откуда ветер дует?
Облизнув палец, Охотник поднял его в воздух.
– С запада, – уверенно ответил Николас. Западный ветер сеет бури и ураганы, это даже детям известно. – Хотите сказать, что будет шторм?
– Знаешь, как у нас говорят, Небесный Повелитель и Повелитель Вод поссорились. Вот-вот начнётся драка. Потому рыба рванула на юг, подальше от Ока бури. А оно, по моим расчётам, очень близко отсюда, в Поле айсбергов.
– А вам приходилось там бывать? – губы против воли растянулись в ухмылку.
Поле айсбергов соседствовало с Заледенелым морем. Никто кроме фоморов так далеко на север не забирался. Даже говорили об этих водах суеверным шёпотом.
– Может, и приходилось.
– А к северо-западным берегам Авалора вы не подходили? Лет эдак семнадцать назад?
– Ты дурак? Я ж тогда даже двумя руками штурвал удержать не мог, – скривился Сайлус и покрутил пальцем у виска.
Улыбка Николаса становилась шире.
– Не свозите меня в Поле айсбергов? Я хорошо заплачу!
Капитан аж поперхнулся:
– Совсем рехнулся? Нас смоет первой штормовой волной, если до этого не протаранит айсберг. Ищи другого дурака себе в пару.
Сайлус проглотил свисавшую изо рта водоросль и поднялся на борт, захватив с собой табурет.
А не разнести ли эту посудину и проучить наглого демона? Нет, его помощь нужнее. Заносчивый, конечно, грубиян, но ведь людям вреда пока не причинил.
Николас направился в ратушу.
– Что насчёт рыбы? – спросил Гарольд, как только Охотник показался на пороге его кабинета.
– Напал на след. Что вы знаете про капитана «Мейдоголды»?
– Сайлуса? – бургомистр удивлённо вскинул брови. – Добрый малый. Людей в Норикию иногда возит. Рыбаков часто у нас набирает. Все с удовольствием к нему нанимаются. Говорят, удачлив, как фомор, смел, как саблезубый мелькарис. В порту на своём барке может с закрытыми глазами пришвартоваться. Знает, где рыба косяками ходит, ветер и течение угадать умеет, рифы и скалы сквозь воду видит. Зачем он тебе?
– Сайлус последний приходил с уловом три недели назад. К тому же, эти истории … Не бывает, чтобы человеку так везло.
– Странно слышать такие речи в Урсалии, да ещё из твоих уст. Что ты предлагаешь? Спалить его на главной площади за ворожбу? Чем мы тогда лучше единоверцев будем?
– Зачем палить? Да и дело тут не в человеческой ворожбе, а даже если и в ней, такие меры рыбу не вернут. Я хочу с ним в море выйти и посмотреть, насколько правдивы слухи.
– А если он к пропаже рыбы не причастен? Мы, главный порт свободной Лапии, беспочвенно обвиним человека в колдовстве? Да соседи нас на смех поднимут. Моряки перестанут заходить в нашу бухту из-за такой славы.
– Доверьтесь моему чутью, – остановил бургомистра Николас до того, как тот успел дойти в своих рассуждениях до начала новой Войны за веру.
– Хотелось бы иметь за душой нечто более весомое, чем твоё чутье, если мне придётся злоупотреблять положением, – мрачно заметил Гарольд. – Ладно, показывай своего капитана.
Николас привёл бургомистра к причалу, где была пришвартована «Мейдоголда». Сайлус сидел на табурете, надвинув на глаза шляпу с широкими полями, и курил трубку. Изо рта кольцами вырывался дым, пахнувший водорослями.
– Мастер Сайлус, из-за сложившейся в городе чрезвычайной ситуации я, властью данной мне жителями славной матушки Урсалии, прошу вас оказать содействие мастеру Мортимеру Стигсу в поисках пропавшей рыбы.
– Мортимер Стигс? Как река мёртвых, что ли? Да ты остряк! – расхохотался капитан из-под шляпы. – Никуда я не повезу этого безумца. Хотите семейное предание потомственных моряков?
Гарольд с Николасом недоумённо переглянулись.
– Так вот, у моего отц… нет, дальнего, ну очень дальнего предка был лучший друг. Даже не друг, а брат. Шебутной, с шилом в причинном месте, больше всех ему надо было. Вот прямо как наш мастер Мёртвый. Пришёл он однажды к моему предку и говорит: «А давай переплывём большую воду, новый мир откроем. Сами его обустроим и хозяевами станем». Бред, да? Безумие! Но вот беда, мой от… тьфу! Предок не мог ответить другу «нет». Потому они поплыли. И приплыли, можно сказать. И что теперь?
– Что? – потерял нить его рассуждений Николас.
– Я застрял в этом захолустье с тобой! – Сайлус обвинительно ткнул в него пальцем. – Но я не мой… предок. И вполне в состоянии ответить тебе своё решительное «нет».
– Так я не понял, открыли они новый мир или нет? – перебил его Гарольд.
– Лучше бы они сидели дома, – развёл руками капитан.
– И медленно там загнивали без возможности расширить свои горизонты и создать нечто новое, – заспорил Николас.
– Я не знаю, о чём вы толкуете, но вынужден настаивать на своей просьбе. Это для общего блага… – пытался Гарольд уговорить строптивого морского волка по-хорошему.
– Если он жаждет утопиться в ледяной воде для общего блага, я не против. Но, пожалуйста, без меня и уж точно без моей детки! – Сайлус сдвинул с глаз шляпу и с нежностью посмотрел на свой корабль. – Он же в Поле айсбергов, в самое Око бури собрался.
– Вы, наверное, не так поняли, правда, мастер Мёртвый? Тьфу! Морти, – со слабой надеждой спросил бургомистр.
– В Поле айсбергов находятся все ответы на интересующие нас вопросы, – ответил Николас невозмутимо.
Гарольд обречённо велел:
– Отвезёте, куда он хочет. Это приказ бургомистра.
Закатив глаза, Сайлус выругался невнятно. Из трубки на снег посыпался пепел.
– Только не на моей детке. К тому же, мы вдвоём с ней не управимся, понадобятся матросы. Я в отличие от некоторых никого на корм кракену или Йормунганду не потащу.
Одолевало раздражение, но устраивать разборки в порту Николас не решился. Они спустили на воду узкую, как сельдь, плоскодонку. Сайлус забрал со своего корабля длинный шест и кинул его в лодку вместо вёсел. Охотник составил пальцы рамочкой и навёл её на строптивого моряка. Именно такую картину он запомнил с детства.
– Так вы точно разобьётесь! – встревожено воскликнул бургомистр.
– С этой лодчонкой я совладаю, если мы, конечно, в шторм не угодим. Не смотрите, что она неказистая. Просмолена недавно и не течёт, устойчивая просто чудо, – похвалил капитан маленькое судно.
– Уж поверьте, ему не в первой. Главное, с косатками не встречаться, правда, мастер Сайлус? – вызовом подмигнул ему Николас.
Моряк передёрнул плечами и оттянул ворот кафтана. Что, не по нраву тебе киты-убийцы, а, морской колдун?
– С оружием не повезу, таков закон. Оставь меч на «Мейдоголде». Там его никто не тронет. Ни против косаток, ни против шторма он не поможет, – ответил капитан уже куда менее строптиво.
«Зря его слушаешь. А то сшиблись бы! С Повелителем Вод никогда скучно не бывает», – посетовал проклятый клинок.
«Я хочу уладить дело миром», – ответил Охотник, покорно спрятав меч в каюте барка.
***
Захватив с собой сушёную треску и баклажки с водой, они отчалили. Был уже почти полдень. Подхваченное сильным течением судёнышко понеслось на север, огибая побережье Полночьгорья. Море едва заметно колыхалось, вспениваясь и закручиваясь барашками у самого берега. Ветер совсем стих.
– Такой штиль бывает только перед бурей, – мрачно сообщил Сайлус. – Показал удаль? Может, хватит? Нет тут никакой рыбы. Поехали домой, пока не поздно.
Николас покачал головой, натянул капюшон и туже обвязался шарфом. Капитан медленно погружал шест в воду, но не грёб, а скорее направлял.
Ехать пришлось несколько дней. Для отдыха они останавливались в уединённых гротах, которые не затапливало во время прилива. На третий сумеречный день впереди показались первые айсберги. Крохотные белые звёзды на тёмной морской глади – они уходили под воду на многие мили, показывая лишь свою ничтожную часть.
Стемнело окончательно. Николас поднялся в полный рост, разглядывая звёздное небо. Вдалеке над Полем айсбергов рваной занавесью, зубастой короной сияла Червоточина. Яркая красная полоса, рядом с ней зелёная. Краски перемешивались, сливаясь в невообразимые оттенки то одного, то другого цвета. И ветер, и море гудели в такт её мерцанию.
– Красотища! – Николас не уставал восхищаться этим зрелищем ещё в Полночьгорье.
– Что тут красивого? В Нордхейме появляется новый демон, – глухо бормотал Сайлус.
Огни погасли, и на море опустилась звенящая тишина.
– Теперь точно будет шторм, – забеспокоился капитан. – И мы в самом его сердце.
– Тебе-то что? – оборвал его Охотник. – Обернёшься кашалотом и заляжешь на дно.
– Достал уже со своими намёками! – оскалился Сайлус.
– А сам-то! – Николас смерил его тяжёлым взглядом. – Ты фомор? Приплыл невесть откуда, родственников нет, дома тоже. На редкость удачлив и ловок. Знаешь, куда уходит рыба и умеешь предсказывать погоду.
– Так может каждый опытный моряк, – капитан сложил руки на груди.
– Но ты выглядишь едва ли старше меня. Хотя… ведь это тебя я спас от косаток, когда был ребёнком? Ты ничуть не изменился с тех пор.
– Ты обознался. Я такой же человек, как и ты!
– И потом в Заледенелом море это же ты меня спас. Решил отдать долг? Что значили твои слова?
Сайлус плотно стискивал губы, в глазах наливался темнотой шторм.
– Не отпирайся. Никто из людей не заплыл бы в этой лодке так далеко, да ещё и с шестом вместо вёсел. Так куда ты дел рыбу?
– Я же сказал, рыба ушла южнее, чтобы не погибнуть.
– Раз не хочешь отвечать, то верни её.
– Не могу, хоть бей меня, хоть режь, – развёл руками капитан. – У тебя, кстати, оружия нет.
Он качнул лодку в бок и нырнул в воду. Николас едва успел скинуть с себя плащ и взлететь, прежде чем судёнышко перевернулось.
– И он ещё меня упрекает?! – возмутился Сайлус, выныривая и ступая по морю, будто по суше.
– Не всё же тебе одному фокусы показывать, – крикнул Николас, делая круг у него над головой.
– Думаешь, в небе тебя не достать? – капитан широко расставил ноги и взмахнул руками.
Вода, вторя его движениям, всколыхнулась. Поднялась гигантская волна. Её гребень едва не захлестнул Охотника – тот увернулся в последний момент. За первой последовала вторая, ещё более мощная, но Николас сбил её ветроплавом. Брызги проливным дождём накрыли Сайлуса, но тот развёл руками, и вода разлетелась в стороны, не задевая его. Охотник метнул в его грудь ветросгусток. Фомор пошатнулся, но устоял, посылая за Николасом очередную волну.
Стихия разыгралась не на шутку. Такого шторма урсалийцы не наблюдали уже давно. Как будто сам Повелитель Вод схлестнулся с Небесным Повелителем.
Звёзды испуганно укрылись за чёрными тучами. Поднялся шквал, завыл в кронах заснеженных сосен на берегу, застучал в окна домов. Дворовые собаки забились поглубже в будки. Люди плотнее запахивали ставни, чтобы не слышать жуткого стенания ветра. Метель мела с неистовством чистоплотной хозяйки. Снег валил непроглядной пеленой. Море грозно бурлило и бушевало. Громадные волны бились о берег, желая погрести под собой лодки и жилища.
Николас с Сайлусом кружили друг против друга, забываясь в пылу схватки. Существовал только противник, которого нужно победить во что бы то ни стало. Повод и предлог стёрлись из памяти. Осталась только кипучая, неудержимая ярость, пожаром бушевавшая в сердцах. Снежные вихри сталкивались со штормовыми волнами. Сгущённый воздух бичом хлестал по ним, разнося брызги и грохот на многие мили. Израненное море стонало, и ветер, нёсший равные потери, вторил ему.
Из бездны вынырнул призрачный фрегат. Губчатый капитан Эльма устало поглядел на беснующихся мальчишек, перевернувших море вверх дном. Ручной кракен схватил обоих за шиворот щупальцами, швырнул на палубу и скрылся под водой.
– Полюбуйтесь, голубчики, что вы натворили! – пристыдил их Эльма.
Николас с Сайлусом обескуражено уставились на бушующий шторм.
– Так это и есть Око бури? – поразился Охотник. – Это всё из-за меня? Из-за меня пропала рыба?
– Из-за вас обоих, – Эльма указал на задравшего подбородок Сайлуса. – Всё, что вы делаете, отражается на мире так или иначе. В следующий раз советую быть осмотрительней. Из-за чего хоть драка? Надеюсь, не из-за бабы?
Николас с Сайлусом одновременно поморщились и замотали головами.
– Вот и хорошо. Остальное можно поделить. Пойдём обмоем ваше примирение.
Они с отвращением протянули друг другу руки и нехотя поплелись в каюту. Спорить с Эльмой было бесполезно. Хозяин раскупорил бочонок рома.
– Лучше решать споры за карточным столом, чем устраивать бурю в кружке с ромом, правда, Сальермус? – старик хлопнул по плечу присмиревшего моряка.
– А! Так это и есть маленький белый кашалотик! – Николас показал пальцами малька, вспоминая первую встречу с Губчатым капитаном.
Фомор гневно сверкнул глазами:
– Тебя в два счёта проглотить могу! Уже проглатывал. Кстати, на вкус ты ещё более гадкий. Фу!
– Да хватит вам! Расслабься, Сай. Хочешь, расскажу, как он мне палубу драил? – смеясь, предложил Эльма.
Лицо «кашалотика» просветлело.
– Серьёзно? Этот гусь? И как, корона не свалилась? Он же ничего, поди, кроме меча в руках не держал.
– Я, между прочим, неплохо рисую, – возразил Охотник.
– А какой из него картёжник, м-м-м! – подмигнул ему Эльма и, разлив ром по кружкам, полез за игральной колодой. – Партию-две?
– Только не это! – застонали Николас с Сайлусом.
– На добрую память. Сколько мы не виделись: год, два? – настаивал старик, яростно тасуя карты.
– Десять, – подсказал Охотник.
– Как летит время! Тем более, вы обязаны меня уважить!
Гости обречённо переглянулись. Карты бойко застучали по столу. Через несколько часов перед «кашалотиком» и Николасом выросли горы золотых монет. Эльма уронил голову на стол и захрапел. Гости перенесли его в постель.
– Извини мою настырность… – начал Охотник, снимая с камина свою рубашку.
– Пустяки. Я сам подставлялся столько раз… – ответил фомор, закладывая руки за голову. – И спасибо… за тех косаток. У меня с мачехой давняя вражда. Она всё надеется отцовское наследство к рукам прибрать. А мне оно даром не надо. Но она всё равно травит меня своими косатками. Ненавижу! Родственники – это всегда тяжело. Сам знаешь.
