– Дугава, послушай! Я бы не просила, если бы была Лучезарной! Ты лежишь посреди каменного зала внутри кургана. Развей иллюзию!
Верёвка, наконец, поддалась, и Дугава освободилась.
– Я не могу, – всхлипнула она. – Это не моя иллюзия.
– Так подчини её себе и развей! Я помогу, я с тобой!
Герда взяла её за руки, ладонь к ладони. Свет померк вместе с нестерпимым жаром пламени.
Они вчетвером лежали на полу каменного зала, макушка к макушке, как после мистерии берегинь. Финист подскочил и подал руку девушкам. Ждан с кряхтением отскребал себя от пола сам.
– Голубые Капюшоны, костёр, они хотели меня спалить… Я видела ваши головы на кольях и отец… они убили отца! – причитала Дугава, пошатываясь.
– А с тобой что стряслось? – спросил Ждан, с подозрением глядя на наставника. – Там ведь казнили зареченских бунтовщиков? Твои родители были среди них?
– Да… – глухо выдохнул наставник, прикрывая веки. – Мой самый большой страх – оказаться лицом к лицу с Белым Палачом.
Значит, Архимагистр Лучезарных и правда жил в Ильзаре. Он оставил здесь своего сына. А та женщина, его жена? Он ведь так её любил, разве же он мог убить её? И почему так изменились его глаза?
Финист обнял Дугаву за плечи. Его рубашка промокла от её слёз. Он ласково провёл рукой по волосам ученицы:
– Тише. Всё закончилось. Это был лишь сон. Мы в безопасности.
– Как мы попали в её иллюзию? Что за волшебство ты используешь, а, Финист? Ответь хоть на что-нибудь! – приставал к нему Ждан.
– У меня просто есть опыт, вот и всё, – пожал плечами тот. – Ладно, надо ещё придумать, как выбраться наружу.
Запыхавшись, словно после тренировки, Герда полезла за пазуху и нашла там клочок пергамента из саркофага. Непонятные письмена на нём обратились в обычную буквицу.
– Смотрите! Это заклинание! – обрадовалась сиротка и протянула его Финисту. – Прочти! Ты же здесь самый сильный и опытный Сумеречник.
– Я не могу! Я… не Сумеречник, – выдавил из себя наставник и густо покраснел. – И я не умею читать.
Дугава поражённо выдохнула. Герда открыла рот и тут же закрыла, не найдясь, что сказать.
– Чего вытаращились? – усовестил их Ждан. – На Голубиных станциях мы всегда писали послания за него.
Финист бросил на него укоризненный взгляд.
– Ну что ж, – попыталась сгладить неловкость Герда. – Тогда придётся мне. «Керминус тир фореземиус бэрг юхиам!»
Ничего не произошло. В поисках помощи сиротка обернулась к коту.
– Это означает, что каждый из вас должен назвать своё истинное желание, – снисходительно ответил тот.
Герда передала его слова остальным.
– Так ты ещё и в древних наречиях разбираешься? – съязвил Ждан. – В каких книгах о таком пишут?
Она пожала плечами. Все снова встали в круг и взялись за руки.
– Я хочу защитить близких, – показал пример кот.
– Я хочу отыскать друга на краю Полночьгорья, – громко проговорила Герда.
– Я хочу оказаться в безопасном месте, – отозвалась Дугава.
– Я хочу стать умнее и прозорливей, – подхватил Ждан.
– Я хочу… – после долгой паузы выдавил из себя Финист. – Хочу… я… снова увидеть близких. Сказать… о чём молчал, когда была возможность.
Кот забрался ему на плечо, цепляясь когтями за одежду. Длинный рыжий хвост обвился вокруг шеи наставника. Тот повернул голову, и на мгновение показалось, они видят друг друга. Губ Финиста коснулась едва заметная улыбка.
В лицо пахнул свежий воздух. Солнце закатывалось за горизонт, окрашивая края жидких облаков в сиреневые тона. Путники снова лежали кругом посреди разрушенного бального зала, как будто ничего и не случилось.
– Всё хорошо, что хорошо заканчивается, – Ждан подскочил первым и принялся поднимать Дугаву. – Только жаль, что никаких сокровищ мы не отыскали.
Герда с Финистом встали следом.
– Истинное сокровище – наша дружба, – ответил наставник. – Разве ты не понял, что именно испытывали берегини? Жаль только, что мы потеряли целый день, бегая по подземным ходам. Но завтра мы попадём в Кундию. Там должно стать легче. А пока предлагаю поужинать и выспаться. Выступаем с восходом.
Герда повернула ладонь с клочком пергамента, чтобы разглядеть его в последних лучах солнца, но он тут же истлел. Видно, берегини позволили вынести из курганов только дружбу.
Дугава еле держалась на ногах. Её заметно потряхивало. Ждан, не переставая, зевал, а походка Финиста, прежде лёгкая и стремительная, как полёт хищной птицы, сделалась грузной и измученной. Молчали. Кто-то слишком устал, чтобы говорить, а кому-то было неловко.
Герда хотела допросить кота о случившемся, а в особенности о Белом Палаче, но её перехватил Ждан. Улучив момент, кот исчез.
– Послушай, я… – неловко начал ученик. – Я плохо к тебе относился. Мне казалось, что ты накличешь на нас беду, и нечаянно сделал это сам. А ты… ты спасла нас, в то время как я был бесполезен. Прости меня. Давай будем друзьями!
Сиротка улыбнулась и кинула.
– У тебя были причины подозревать меня. То, что я увидела в иллюзии Дугавы, ужасно.
– Голубые Капюшоны – болезнь, поразившая Мунгард, – согласился Ждан.
– Ты встречался с ними? Как они выглядят?
– Как обычные люди, – недоумённо ответил ученик. – Разве что взгляд такой, словно въедается в голову, потрошит её, вываливая все мысли наружу.
Герда передёрнула плечами.
– Но с Финистом нам ничего не грозит. Хоть я и не согласен с некоторыми его решениями, но выпутываться из сложных ситуаций он умеет. Его ранг должен быть куда выше третьего. Жаль, что он не умеет читать. В Заречье после восстания такая нищета, что даже школ при храмах не открывают. Не думаю, что у Финиста был шанс выучить грамоту в детстве и сомневаюсь, что оно вообще у него было.
Наставник как раз возвращался с подстреленным зайцем. Пока он свежевал добычу, остальные развели костёр и закипятили воду. Вскоре тушка оказалась насаженной на палку и закоптилась на костре. Герда подсела к дремавшему вполглаза Финисту.
– Тебя что-то гложет?
– Мы опаздываем на Голубиную станцию в Утяне, а в Лапию вряд ли успеем до холодов, – мрачно ответил он. – Да и деньги заканчиваются. Как трое умудряются тратить вдесятеро больше одного?
Герда виновато улыбнулась:
– Мне бы хотелось помочь. За всё, что ты для меня сделал. Я могла бы научить тебя читать. Это не сложно, просто нужно немного практики, как с палками. И времени много не отнимет – всего полчаса в день. В Компании тебе бы это очень пригодилось.
Финист напрягся. Доводы разума его не трогали. Что ж, значит, снова придётся упрашивать по-особому.
Герда взяла его за руку и заискивающе заглянула глаза:
– Пожалуйста! Если я научу тебя читать, то не буду чувствовать себя такой никчёмной!
– Ладно-ладно, – проворчал Финист, смягчаясь. – Давай сюда свою книжку.
Герда радостно потёрла руки и придвинулась поближе.
Они уже неделю ехали по старому тракту, а расстояние сокращалось намного медленней, чем рассчитывал Финист. Чтение тоже давалось нелегко. Проклятые завитушки-буквы никак не складывалась в слова, а оборотень больше отгадывал их по подсказкам Герды, чем прочитывал. Она советовала делать всё медленно, давая себе время вспомнить звук, соответствовавший каждой закорючке, произносить по слогам, но это казалось нелепостью.
– До-тель-гар-бер де-по-ни-чес-кий двойник человека, во-про-ша-ю-щий его низ-шие желания и ин-сти-кты, воз-ник-нув-ющий в о-пре-дель-ных условиях, как то близ-кая пи… ми…
– Гибель, Финист, гибель, это «г», – не выдержал Ждан и рассмеялся.
– С меня хватит! – оборотень захлопнул книгу.
– Погоди, мы ведь только начали. Попробуй ещё раз, – умоляла Герда, гневно поглядывая на Ждана.
– Мне не интересны эти легенды и предания. Чтение мне не нужно и не стоит даже время тратить, – Финист решительно встал. – К тому же пора выдвигаться. Сегодня к обеду нам надо попасть в Утяну.
– Там должна быть книжная лавка. Я раздобуду то, что тебе понравится, – с надеждой заглянула ему в глаза сиротка.
Оборотень пробормотал себе под нос «бесполезно» и отправился собирать вещи.
К обеду они не успели, и в Утяне очутились, только когда солнце минуло зенит. За проезд через ворота пришлось отдать половину оставшихся денег, зато городок оказался тихим и славным. Ремесла и торговля здесь процветали, дичи в лесах водилось вдоволь.
Как только они вышли на рыночную площадь, Ждан оживился, принюхиваясь к запаху съестного.
– Смотрите, коновязь, а рядом должен быть постоялый двор и… харчевня!
Они привязали поводья лошадей к кольцам на протянутой между кольев верёвке. Забрав у Финиста остатки денег, ученик рванул к дверям с выщербленной вывеской, на которой был нарисован гусь в соломенной шляпе.
Дугава застряла у одного из прилавков.
– Ой, какие пояса! Такая вышивка богатая.
– Их у нас в Сулецке делают, а в Кундию на продажу возят, потому что у белоземцев денег не хватает, – ответила Герда.
– А какая нить. Чистый шёлк! – подруга протянула руку, чтобы потрогать, но лавочник оттолкнул её.
– Только для мужчин, – смеясь, пояснила Герда. – Считается, что если пояса коснётся женщина, то золотые и серебряные нити в пряже потускнеют.
– Мужчины! – поморщилась Дугава и перешла к следующему прилавку.
Герда вернулась к Финисту, который остался у коновязи, чтобы распустить ремни на сбруе и напоить животных.
– Помощь не нужна? – поинтересовалась она.
Он покачал головой.
– Тогда я в книжную лавку сбегаю. На углу, когда мы мимо проезжали, приметила. Скоро вернусь.
Финист проводил её усталым взглядом. Разбежались и ладно. Хоть очередного его позора не увидят.
Разобравшись с лошадьми, наставник направился на Голубиную станцию. Небольшие домики с парой резных голубей на дверях скрывались на окраинах городов в тени леса, подальше от любопытных глаз. Найти их можно было, только если знать, где искать.
Приложив ладонь ко лбу козырьком, Финист пристально глянул на небо. С крыши ближайшего дома спустилась сизокрылая голубка и уселась на подставленную руку. Оборотень курлыкнул. Голубка полетела вдоль узких улочек и вывела его к березняку. В глубине между белыми стволами виднелась крохотная хижина.
Птица постучала в дверь клювом. Некоторое время было тихо. Казалось, что хижина давно заброшена, но вскоре раздался неторопливый топот. На пороге показался сутулый бородач в заплатанном кафтане.
– Не поможете ли советом уставшему путнику? – обратился к нему Финист.
– От чего ж не помочь? Заходи, не стой на пороге, – поманил его старик.
Оборотень вошёл и плотно прикрыл дверь. Старик скинул тряпьё, разогнул спину и оторвал от подбородка бороду.
– Финист Ясеньский? – поинтересовался он. – Вы должны были прибыть сюда две недели назад.
– Непредвиденные обстоятельства, – пожал плечами тот. – Возле Капунца едва не столкнулись с Голубыми Капюшонами. У них как раз пора «сбора» началась. Пришлось сделать крюк.
– Опять детей воруют? – мрачно хмыкнул офицер. – Что-то зачастили они, причём везде, не только в Веломовии. Не намечается ли очередная заваруха? Рано, слишком рано. Нам ещё хотя бы пару лет продержаться, а там достаточно сил накопим: и отобьёмся, и какие земли вернём.
Даже двух десятков лет Компании не хватит, чтобы собрать силы, способные противостоять пресветловерцам. Сейчас можно только прятаться, в Лапии или Норикии, куда Лучезарные пока не дотянулись, а о возмездии даже мечтать не стоит.
– Вот тебе перо, бумага. Садись и пиши, – велел офицер.
Отчёт! Надо было Ждана позвать.
Финист принялся выводить на бумаге загогулины, припоминая науку Герды. Офицер заглянул через плечо. Поставив кляксу, наставник скомкал испорченный отчёт и начал заново. Офицер поумерил любопытство и дождался, пока Финист закончит. Как только он поставил последнюю точку, офицер вырвал у него письмо и попытался прочесть.
– У меня это… почерк плохой, – попытался оправдаться наставник.
– Это не почерк, а бред. Ты вообще грамоту знаешь?
Финист пристыженно опустила взгляд.
– У, темнота! Неудивительно, что ты даже с двумя простыми учениками не справляешься! Где только таких болванов находят? Ладно, сам отчёт напишу, – офицер отобрал перо и принялся за дело.
Оборотень скрипнул зубами, изо всех сил сдерживаясь. Теперь заглядывать через плечо приходилось ему. Похоже, офицер отзывался о нём не в самом радужном свете. Впрочем, плевать. Кому какое дело, что Финист читать-писать не умеет? Четверть века без этого прожил и ещё столько же проживёт!
В гробу он видал эту Компанию. Кучка зарвавшихся снобов, которые считают себя наследниками Сумеречников. Жалкие подражатели, а туда же, надеются у пресветловерцев землю отвоевать. Смешно! Да они скорее на костёр отправятся, чем Лучезарных победят. А если не верят, то пусть… пусть хоть в Заречье приедут. Финист сам покажет им то, что осталось от их хвалёного восстания!
– Ты ещё здесь? – недовольно осведомился офицер.
Оборотень набрал в грудь воздуха и выпалил:
– Мне бы денег. На дороге много лихого народа обретается. Зима на носу. Не хотелось бы морозить драгоценных учеников в дремучих Лапийских лесах.
– Вам в Стольном должны были выделить достаточно средств. На что ты их потратил? – офицер уже не скрывал неприязнь.
– На пищу и ночлег. Во всём остальном мы себе отказывали. Даже лошадей не меняли. Прошу! Иначе нам нечего будет есть, – оборотень не умел гнуть спину, но ради учеников пришлось переступить через себя.
– Не дам, не проси. Может, если разыграешь подобное представление на следующей станции, выручишь пару медек. А теперь проваливай, пока я не сообщил в штаб о расточительстве и неподобающем поведении.
– Одолжите хотя бы оружие… Меч? – не сдавался Финист. – Тот, что мне выдали в Стольном, никуда не годится.
Он вынул из потёртых ножен на поясе покрытый зазубринами и ржавчиной клинок. Совершенно бесполезная штука, обычно Финист прятал её, чтобы не привлекать лишнее внимание.
– В Компанию дураков не набирают. Не выпустили бы тебя без годного оружия. Не смей ныть! Нечего на оружие пенять, если руки кривые! Проваливай! – огрызнулся офицер и вытолкал его со станции.
Книжная лавка в Утяне оказалась не в пример больше лавки дядьки Михася. Герда вчитывалась в названия, проводя пальцами по кожаным корешкам, и пролистывала понравившиеся. Книги здесь были в основном новые: религиозные со сводами пресветловерческих кодексов и проповедей, либо романы о несчастной любви рыцарей к прекрасным чужим жёнам. Ни то, ни другое Финисту не подошло бы.
Из глубины стеллажей показался сухой долговязый лавочник и стал предлагать товар. Привередливая покупательница морщила нос на каждую показанную книгу. В конце концов они потеряли друг к другу интерес.
Герда позаимствовала у лавочника табурет и взялась обследовать верхние полки. Через полчаса поисков она тяжело вздохнула:
– Ничегошеньки у вас нет. Даже в нашем захолустье выбор был больше.
– Я привожу самые популярные книги из лучших типографий Кайнаваса и Стольного. Не понимаю, почему вам не нравится, – развёл руками лавочник.
– Самые популярные не значит хорошие, – заявила сиротка. – Но из уважения к вашему труду я всё-таки возьму одну. Вот эту.
Она сняла с верхней полки новенький томик о видах оружия и искусстве дуэлей. Лавочник удивился, но цену озвучил немалую. Сиротка поджала губы и задумалась.
– Вы мне нравитесь. Такой внимательный к посетителям и цены скромные. Вместо денег я отдам вам одну о-очень редкую книгу в о-очень хорошем состоянии, – Герда протянула ему свой сборник сказок, мысленно умоляя согласиться.
Верёвка, наконец, поддалась, и Дугава освободилась.
– Я не могу, – всхлипнула она. – Это не моя иллюзия.
– Так подчини её себе и развей! Я помогу, я с тобой!
Герда взяла её за руки, ладонь к ладони. Свет померк вместе с нестерпимым жаром пламени.
Они вчетвером лежали на полу каменного зала, макушка к макушке, как после мистерии берегинь. Финист подскочил и подал руку девушкам. Ждан с кряхтением отскребал себя от пола сам.
– Голубые Капюшоны, костёр, они хотели меня спалить… Я видела ваши головы на кольях и отец… они убили отца! – причитала Дугава, пошатываясь.
– А с тобой что стряслось? – спросил Ждан, с подозрением глядя на наставника. – Там ведь казнили зареченских бунтовщиков? Твои родители были среди них?
– Да… – глухо выдохнул наставник, прикрывая веки. – Мой самый большой страх – оказаться лицом к лицу с Белым Палачом.
Значит, Архимагистр Лучезарных и правда жил в Ильзаре. Он оставил здесь своего сына. А та женщина, его жена? Он ведь так её любил, разве же он мог убить её? И почему так изменились его глаза?
Финист обнял Дугаву за плечи. Его рубашка промокла от её слёз. Он ласково провёл рукой по волосам ученицы:
– Тише. Всё закончилось. Это был лишь сон. Мы в безопасности.
– Как мы попали в её иллюзию? Что за волшебство ты используешь, а, Финист? Ответь хоть на что-нибудь! – приставал к нему Ждан.
– У меня просто есть опыт, вот и всё, – пожал плечами тот. – Ладно, надо ещё придумать, как выбраться наружу.
Запыхавшись, словно после тренировки, Герда полезла за пазуху и нашла там клочок пергамента из саркофага. Непонятные письмена на нём обратились в обычную буквицу.
– Смотрите! Это заклинание! – обрадовалась сиротка и протянула его Финисту. – Прочти! Ты же здесь самый сильный и опытный Сумеречник.
– Я не могу! Я… не Сумеречник, – выдавил из себя наставник и густо покраснел. – И я не умею читать.
Дугава поражённо выдохнула. Герда открыла рот и тут же закрыла, не найдясь, что сказать.
– Чего вытаращились? – усовестил их Ждан. – На Голубиных станциях мы всегда писали послания за него.
Финист бросил на него укоризненный взгляд.
– Ну что ж, – попыталась сгладить неловкость Герда. – Тогда придётся мне. «Керминус тир фореземиус бэрг юхиам!»
Ничего не произошло. В поисках помощи сиротка обернулась к коту.
– Это означает, что каждый из вас должен назвать своё истинное желание, – снисходительно ответил тот.
Герда передала его слова остальным.
– Так ты ещё и в древних наречиях разбираешься? – съязвил Ждан. – В каких книгах о таком пишут?
Она пожала плечами. Все снова встали в круг и взялись за руки.
– Я хочу защитить близких, – показал пример кот.
– Я хочу отыскать друга на краю Полночьгорья, – громко проговорила Герда.
– Я хочу оказаться в безопасном месте, – отозвалась Дугава.
– Я хочу стать умнее и прозорливей, – подхватил Ждан.
– Я хочу… – после долгой паузы выдавил из себя Финист. – Хочу… я… снова увидеть близких. Сказать… о чём молчал, когда была возможность.
Кот забрался ему на плечо, цепляясь когтями за одежду. Длинный рыжий хвост обвился вокруг шеи наставника. Тот повернул голову, и на мгновение показалось, они видят друг друга. Губ Финиста коснулась едва заметная улыбка.
В лицо пахнул свежий воздух. Солнце закатывалось за горизонт, окрашивая края жидких облаков в сиреневые тона. Путники снова лежали кругом посреди разрушенного бального зала, как будто ничего и не случилось.
– Всё хорошо, что хорошо заканчивается, – Ждан подскочил первым и принялся поднимать Дугаву. – Только жаль, что никаких сокровищ мы не отыскали.
Герда с Финистом встали следом.
– Истинное сокровище – наша дружба, – ответил наставник. – Разве ты не понял, что именно испытывали берегини? Жаль только, что мы потеряли целый день, бегая по подземным ходам. Но завтра мы попадём в Кундию. Там должно стать легче. А пока предлагаю поужинать и выспаться. Выступаем с восходом.
Герда повернула ладонь с клочком пергамента, чтобы разглядеть его в последних лучах солнца, но он тут же истлел. Видно, берегини позволили вынести из курганов только дружбу.
Дугава еле держалась на ногах. Её заметно потряхивало. Ждан, не переставая, зевал, а походка Финиста, прежде лёгкая и стремительная, как полёт хищной птицы, сделалась грузной и измученной. Молчали. Кто-то слишком устал, чтобы говорить, а кому-то было неловко.
Герда хотела допросить кота о случившемся, а в особенности о Белом Палаче, но её перехватил Ждан. Улучив момент, кот исчез.
– Послушай, я… – неловко начал ученик. – Я плохо к тебе относился. Мне казалось, что ты накличешь на нас беду, и нечаянно сделал это сам. А ты… ты спасла нас, в то время как я был бесполезен. Прости меня. Давай будем друзьями!
Сиротка улыбнулась и кинула.
– У тебя были причины подозревать меня. То, что я увидела в иллюзии Дугавы, ужасно.
– Голубые Капюшоны – болезнь, поразившая Мунгард, – согласился Ждан.
– Ты встречался с ними? Как они выглядят?
– Как обычные люди, – недоумённо ответил ученик. – Разве что взгляд такой, словно въедается в голову, потрошит её, вываливая все мысли наружу.
Герда передёрнула плечами.
– Но с Финистом нам ничего не грозит. Хоть я и не согласен с некоторыми его решениями, но выпутываться из сложных ситуаций он умеет. Его ранг должен быть куда выше третьего. Жаль, что он не умеет читать. В Заречье после восстания такая нищета, что даже школ при храмах не открывают. Не думаю, что у Финиста был шанс выучить грамоту в детстве и сомневаюсь, что оно вообще у него было.
Наставник как раз возвращался с подстреленным зайцем. Пока он свежевал добычу, остальные развели костёр и закипятили воду. Вскоре тушка оказалась насаженной на палку и закоптилась на костре. Герда подсела к дремавшему вполглаза Финисту.
– Тебя что-то гложет?
– Мы опаздываем на Голубиную станцию в Утяне, а в Лапию вряд ли успеем до холодов, – мрачно ответил он. – Да и деньги заканчиваются. Как трое умудряются тратить вдесятеро больше одного?
Герда виновато улыбнулась:
– Мне бы хотелось помочь. За всё, что ты для меня сделал. Я могла бы научить тебя читать. Это не сложно, просто нужно немного практики, как с палками. И времени много не отнимет – всего полчаса в день. В Компании тебе бы это очень пригодилось.
Финист напрягся. Доводы разума его не трогали. Что ж, значит, снова придётся упрашивать по-особому.
Герда взяла его за руку и заискивающе заглянула глаза:
– Пожалуйста! Если я научу тебя читать, то не буду чувствовать себя такой никчёмной!
– Ладно-ладно, – проворчал Финист, смягчаясь. – Давай сюда свою книжку.
Герда радостно потёрла руки и придвинулась поближе.
Глава 7. Голубиная станция
Они уже неделю ехали по старому тракту, а расстояние сокращалось намного медленней, чем рассчитывал Финист. Чтение тоже давалось нелегко. Проклятые завитушки-буквы никак не складывалась в слова, а оборотень больше отгадывал их по подсказкам Герды, чем прочитывал. Она советовала делать всё медленно, давая себе время вспомнить звук, соответствовавший каждой закорючке, произносить по слогам, но это казалось нелепостью.
– До-тель-гар-бер де-по-ни-чес-кий двойник человека, во-про-ша-ю-щий его низ-шие желания и ин-сти-кты, воз-ник-нув-ющий в о-пре-дель-ных условиях, как то близ-кая пи… ми…
– Гибель, Финист, гибель, это «г», – не выдержал Ждан и рассмеялся.
– С меня хватит! – оборотень захлопнул книгу.
– Погоди, мы ведь только начали. Попробуй ещё раз, – умоляла Герда, гневно поглядывая на Ждана.
– Мне не интересны эти легенды и предания. Чтение мне не нужно и не стоит даже время тратить, – Финист решительно встал. – К тому же пора выдвигаться. Сегодня к обеду нам надо попасть в Утяну.
– Там должна быть книжная лавка. Я раздобуду то, что тебе понравится, – с надеждой заглянула ему в глаза сиротка.
Оборотень пробормотал себе под нос «бесполезно» и отправился собирать вещи.
К обеду они не успели, и в Утяне очутились, только когда солнце минуло зенит. За проезд через ворота пришлось отдать половину оставшихся денег, зато городок оказался тихим и славным. Ремесла и торговля здесь процветали, дичи в лесах водилось вдоволь.
Как только они вышли на рыночную площадь, Ждан оживился, принюхиваясь к запаху съестного.
– Смотрите, коновязь, а рядом должен быть постоялый двор и… харчевня!
Они привязали поводья лошадей к кольцам на протянутой между кольев верёвке. Забрав у Финиста остатки денег, ученик рванул к дверям с выщербленной вывеской, на которой был нарисован гусь в соломенной шляпе.
Дугава застряла у одного из прилавков.
– Ой, какие пояса! Такая вышивка богатая.
– Их у нас в Сулецке делают, а в Кундию на продажу возят, потому что у белоземцев денег не хватает, – ответила Герда.
– А какая нить. Чистый шёлк! – подруга протянула руку, чтобы потрогать, но лавочник оттолкнул её.
– Только для мужчин, – смеясь, пояснила Герда. – Считается, что если пояса коснётся женщина, то золотые и серебряные нити в пряже потускнеют.
– Мужчины! – поморщилась Дугава и перешла к следующему прилавку.
Герда вернулась к Финисту, который остался у коновязи, чтобы распустить ремни на сбруе и напоить животных.
– Помощь не нужна? – поинтересовалась она.
Он покачал головой.
– Тогда я в книжную лавку сбегаю. На углу, когда мы мимо проезжали, приметила. Скоро вернусь.
Финист проводил её усталым взглядом. Разбежались и ладно. Хоть очередного его позора не увидят.
Разобравшись с лошадьми, наставник направился на Голубиную станцию. Небольшие домики с парой резных голубей на дверях скрывались на окраинах городов в тени леса, подальше от любопытных глаз. Найти их можно было, только если знать, где искать.
Приложив ладонь ко лбу козырьком, Финист пристально глянул на небо. С крыши ближайшего дома спустилась сизокрылая голубка и уселась на подставленную руку. Оборотень курлыкнул. Голубка полетела вдоль узких улочек и вывела его к березняку. В глубине между белыми стволами виднелась крохотная хижина.
Птица постучала в дверь клювом. Некоторое время было тихо. Казалось, что хижина давно заброшена, но вскоре раздался неторопливый топот. На пороге показался сутулый бородач в заплатанном кафтане.
– Не поможете ли советом уставшему путнику? – обратился к нему Финист.
– От чего ж не помочь? Заходи, не стой на пороге, – поманил его старик.
Оборотень вошёл и плотно прикрыл дверь. Старик скинул тряпьё, разогнул спину и оторвал от подбородка бороду.
– Финист Ясеньский? – поинтересовался он. – Вы должны были прибыть сюда две недели назад.
– Непредвиденные обстоятельства, – пожал плечами тот. – Возле Капунца едва не столкнулись с Голубыми Капюшонами. У них как раз пора «сбора» началась. Пришлось сделать крюк.
– Опять детей воруют? – мрачно хмыкнул офицер. – Что-то зачастили они, причём везде, не только в Веломовии. Не намечается ли очередная заваруха? Рано, слишком рано. Нам ещё хотя бы пару лет продержаться, а там достаточно сил накопим: и отобьёмся, и какие земли вернём.
Даже двух десятков лет Компании не хватит, чтобы собрать силы, способные противостоять пресветловерцам. Сейчас можно только прятаться, в Лапии или Норикии, куда Лучезарные пока не дотянулись, а о возмездии даже мечтать не стоит.
– Вот тебе перо, бумага. Садись и пиши, – велел офицер.
Отчёт! Надо было Ждана позвать.
Финист принялся выводить на бумаге загогулины, припоминая науку Герды. Офицер заглянул через плечо. Поставив кляксу, наставник скомкал испорченный отчёт и начал заново. Офицер поумерил любопытство и дождался, пока Финист закончит. Как только он поставил последнюю точку, офицер вырвал у него письмо и попытался прочесть.
– У меня это… почерк плохой, – попытался оправдаться наставник.
– Это не почерк, а бред. Ты вообще грамоту знаешь?
Финист пристыженно опустила взгляд.
– У, темнота! Неудивительно, что ты даже с двумя простыми учениками не справляешься! Где только таких болванов находят? Ладно, сам отчёт напишу, – офицер отобрал перо и принялся за дело.
Оборотень скрипнул зубами, изо всех сил сдерживаясь. Теперь заглядывать через плечо приходилось ему. Похоже, офицер отзывался о нём не в самом радужном свете. Впрочем, плевать. Кому какое дело, что Финист читать-писать не умеет? Четверть века без этого прожил и ещё столько же проживёт!
В гробу он видал эту Компанию. Кучка зарвавшихся снобов, которые считают себя наследниками Сумеречников. Жалкие подражатели, а туда же, надеются у пресветловерцев землю отвоевать. Смешно! Да они скорее на костёр отправятся, чем Лучезарных победят. А если не верят, то пусть… пусть хоть в Заречье приедут. Финист сам покажет им то, что осталось от их хвалёного восстания!
– Ты ещё здесь? – недовольно осведомился офицер.
Оборотень набрал в грудь воздуха и выпалил:
– Мне бы денег. На дороге много лихого народа обретается. Зима на носу. Не хотелось бы морозить драгоценных учеников в дремучих Лапийских лесах.
– Вам в Стольном должны были выделить достаточно средств. На что ты их потратил? – офицер уже не скрывал неприязнь.
– На пищу и ночлег. Во всём остальном мы себе отказывали. Даже лошадей не меняли. Прошу! Иначе нам нечего будет есть, – оборотень не умел гнуть спину, но ради учеников пришлось переступить через себя.
– Не дам, не проси. Может, если разыграешь подобное представление на следующей станции, выручишь пару медек. А теперь проваливай, пока я не сообщил в штаб о расточительстве и неподобающем поведении.
– Одолжите хотя бы оружие… Меч? – не сдавался Финист. – Тот, что мне выдали в Стольном, никуда не годится.
Он вынул из потёртых ножен на поясе покрытый зазубринами и ржавчиной клинок. Совершенно бесполезная штука, обычно Финист прятал её, чтобы не привлекать лишнее внимание.
– В Компанию дураков не набирают. Не выпустили бы тебя без годного оружия. Не смей ныть! Нечего на оружие пенять, если руки кривые! Проваливай! – огрызнулся офицер и вытолкал его со станции.
***
Книжная лавка в Утяне оказалась не в пример больше лавки дядьки Михася. Герда вчитывалась в названия, проводя пальцами по кожаным корешкам, и пролистывала понравившиеся. Книги здесь были в основном новые: религиозные со сводами пресветловерческих кодексов и проповедей, либо романы о несчастной любви рыцарей к прекрасным чужим жёнам. Ни то, ни другое Финисту не подошло бы.
Из глубины стеллажей показался сухой долговязый лавочник и стал предлагать товар. Привередливая покупательница морщила нос на каждую показанную книгу. В конце концов они потеряли друг к другу интерес.
Герда позаимствовала у лавочника табурет и взялась обследовать верхние полки. Через полчаса поисков она тяжело вздохнула:
– Ничегошеньки у вас нет. Даже в нашем захолустье выбор был больше.
– Я привожу самые популярные книги из лучших типографий Кайнаваса и Стольного. Не понимаю, почему вам не нравится, – развёл руками лавочник.
– Самые популярные не значит хорошие, – заявила сиротка. – Но из уважения к вашему труду я всё-таки возьму одну. Вот эту.
Она сняла с верхней полки новенький томик о видах оружия и искусстве дуэлей. Лавочник удивился, но цену озвучил немалую. Сиротка поджала губы и задумалась.
– Вы мне нравитесь. Такой внимательный к посетителям и цены скромные. Вместо денег я отдам вам одну о-очень редкую книгу в о-очень хорошем состоянии, – Герда протянула ему свой сборник сказок, мысленно умоляя согласиться.
