Его взгляд казался пустым, мутным и стеклянным! Я же все видела и слышала, но инстинктивно остановила взгляд, стараясь не дышать, не моргать, замереть без движения. Для чего мне это понадобилось? Не знаю… не могу ответить. Шестое чувство сработало, не иначе. Сомнение, что происходит что-то из ряда вон перешло в уверенность.
— Она узнает. Скоро, — сухо произнес мужчина и многозначительно замолчал, одним взглядом охватив меня от кончиков туфель до макушки. — Только вот доживешь ли ты до этого момента, Лаури, вот в чем вопрос? —добавил, отворачиваясь.
Вики дернулась и зашипела, наклоняясь прямо к нему:
— Снова играешь в свои игры! Мало тебе… никак не успокоишься! Колдун, твоя власть канула в лету! Смирись уже и дай окружающим жить спокойно!
— Стоит мне только захотеть, и ты успокоишься на века. Или правильнее сказать упокоишься, — спокойно произнес Линар. И щелкнул пальцем. Показно. Манерно. С оскалом, вместо улыбки на лице. В тишине зала прозвучало громко, хлестко и как-то по-злодейски.
Звуки навалились на меня со всех сторон, заставляя дернуться от неожиданности. Я медленно шевельнулась и неуверенно протянула руку к стакану. Людовик поспешно припал к «зелью страсти», опрокидывая стакан в себя одним движением. Я неуверенно зажала между губ соломинку, пытаясь ему подражать, хотя пить не хотелось. Впрочем, она пришлась кстати — я заняла руки, чтобы скрыть нервную дрожь. И аккуратно осмотрелась в поисках запасного выхода. Правда, идея просто сбежать из этого места быстро улетучилась из моей головы. Как возникла, так сразу и вылетела… Происходящее мне не нравилось, а еще больше не нравился взгляд зеленоглазой Виктории, такой пронзительный, острый, пугающий и… я точно знала одно — произошедшее мне не привиделось. Только вот, что делать, я не знала! Но магия… в этом месте была магия! Притвориться?! Промолчать?! Но ведь подобное несправедливо по отношению к Линару! Он достоин доверия! И я была уверена, что он сможет все объяснить. Просто. Понятно! Только вот червь сомнения не давал покоя, нашептывая всего одно слово: «Ты уверена?» И вот уверенности во мне не было…
Очаровательные ведьмочки сновали около нас, сменяя одно горячее блюдо другим. Людовик старательно жевал, не замечая окружающих, как будто подчинялся незримому приказу. Я тихонько втягивала «зелье» и продолжала посматривать по сторонам. Вики непринужденно болтала с Линаром, иногда задавая простенькие вопросы и мне, не давая «скучать».
— Ты кого-то ждешь? — ехидно произнес Линар. И в этот момент я с особой четкостью скорее ощутила, чем увидела решетки на окнах. Мурашки стройными рядами пробежали по позвоночнику, заставляя поежиться от неприятных ощущений. Но я нашла в себе силы и взглянула в его поистине черные глаза. В них плескалась тьма, а еще насмешка… Как кипятком ошпарило обидой! Почему между нами недосказанность?! Тайны! Он мне лгал? Все то время, пока мы были вместе?! Я хочу объяснений! Имею право знать, что происходит!
Я аккуратно встала, откашлялась и подняла свой бокал. Он, конечно, был неполный, но и этого достаточно для тоста.
— Сегодня день моего рождения, — промямлила я. Подобная несвязная речь мне не свойственна — профессия обязывает! Но сейчас слова давались с трудом, а язык заплетался. — Я хочу поднять этот бокал, — сглотнула сухим горлом, чувствуя, как лицо опалил румянец, — за человека, которого люблю больше жизни.
Выдохнула. Признание далось нелегко, но я чувствовала всем сердцем, что должна сказать Линару эти заветные слова, выразить чувства, хранимые в сердце с нашей первой встречи. Да, я его люблю! И, наконец, решилась сказать!
— Так выпьем за нашу любовь. И за искренность отношений. А еще за честность! — и опрокинула в себя остаток «зелья страсти» в бокале. Выпила скорее для храбрости… приняв решение выяснить все и сейчас! Ну, не совсем сейчас, конечно! Но по окончании вечера непременно. И для храбрости не мешает выпить еще…
Только вот пока я глотала горячительный напиток, в комнате что-то произошло. Сильный ветер распахнул створку панорамного окна с громким стуком, заставляя вздрогнуть всех присутствующих. Ведьмочка-официантка тихо вскрикнула у стены и чуть не выронила поднос с горячим. Свечи на столах, как по волшебству, потухли одновременно, только вот в комнате все равно было светло. И нет — светильники потухли вместе со свечами, как будто и на них мог повлиять разбушевавшийся ветер!
Комната погрузилась в голубоватое свечение, такое яркое, что резало взгляд, заставляя неосознанно жмурится. Прямо над столом, аккурат между мной и Викторией, в воздухе что-то блестело. Яркое, мерцающе-синее, окруженное всполохами магического огня… прямо как на картинках в исторических книжках для детей, тех самых, что повествуют о магах и эпохе волшебства. Я неосознанно протянула руку, как ребенок, желающий прикоснуться к неизведанному, и громко ойкнула, когда мои руки обожгло разрядом. В моих руках лежал Блугерд, собственной «каменной» персоной!
И я вскрикнула повторно, то ли от неожиданности, а может от разочарования… Блугерд — исторический экспонат, и я тысячу раз видела его в «стеклянных оковах» хранилища музея, читала о камне в книгах и оттого (а может не поэтому) совсем не удивилась его появлению в моих руках. Нет, вот честное слово, не удивилась! Как будто его место здесь — в моих руках, а вовсе не на розовой подушечке времен королевы Оливии.
— Истинное совершеннолетие. Вот почему ты молчал! — выдохнула Вики рядом со мной. — Магия вернется!
— Не неси чушь, Лаури, — рявкнул Линар, — если бы все было так просто…
А я никак не отреагировала ни на тихий писк Вики, ни на громкий окрик Линара…я держала Блугерд, такой родной, такой горячий, и вспоминала… свою жизнь. Прямо перед глазами, как в калейдоскопе, мелькали картинки воспоминаний, событий… Вот я совсем маленькая у мамы на руках. Она плачет. Этот день я запомнила на всю жизнь. Это день, когда принцесса Оливия узнала, что в ее жилах нет ни капли магии. Мне было семь… Потом я в платье, черном, как сама ночь. Белые волосы и тьма наряда — вызывающий контраст… не стало родителей! Снова вспышка… На моей голове корона, она тянет меня к земле. Мне больно и страшно. И я совсем одна…
— Оливия! — настойчивый крик, проникает в самую суть моих воспоминаний, вырывая меня из них, возвращая обратно в небольшую комнату банкетного зала «Ведьмы». Они исчезают, где-то внутри и уже не так больно и практически терпимо, лишь жгет совсем немного сердце и пульсирует кровь в жилах. Линар стоит напротив, по ту сторону стола и смотрит мне в глаза. Взгляд неистовый, страшный. Я не узнаю его… Конечно, это трудно. Нет черной мантии со сверкающим белизной воротником, нет растрепанных, нелепо перевязанных коричневой лентой длинных волос. И взгляда хитрого, наполненного насмешкой тоже нет… Конечно, я его не узнаю…колдун Фальконе изменился. Я смотрю на него и пытаюсь улыбнуться. Глупо, наверное, но я счастлива. Счастлива от осознание того, что между нами больше не будет тайн… Только он не улыбается. Ни тени улыбки. Напряженное лицо, желваки ожили на щеках и этот взгляд, жестокий, злой, прожигающий насквозь.
— Оливия, отдай мне камень, — и эти такие спокойные слова обожгли нутро кислотой. Я стояла напротив колдуна Фальконе и никак не могла осознать, сказанное им. От его слов вспыхнул пожар, обжигая внутренности нестерпимой болью, заставляя морщиться и корчиться в агонии, пытаясь сдержаться от судорожного всхлипа. Его слова вот так просто прояснили все… Убили все, что было между нами, оставляя засыпанную пеплом пустыню в моей душе.
Я стояла перед ним, такая с виду спокойная, знаете ли, принцесс подобному учат с детства, сосредоточенная и пытающаяся быстро просчитать ситуацию. Значит, Вики — это Лаури, сильная ведьма королевства и моя подруга, она приносила Клятву верности и не пойдет против меня, магия ей не позволит… но почему я не узнаю ее?! Мою Лаури, с которой выросла и которую любила всем сердцем?! Сердце обливалось кровью, а я продолжала смотреть на Линара, фиксируя каждый его шаг и готовая к сопротивлению. Только колдун не пытался приблизиться. Он просто стоял напротив. И смотрел. Ждал… правильно, ждал, когда я отдам камень.
И я смотрела, осознавая простую истину. Я люблю его и только его, зная правду. И эти его слова обожгли сильнее огня, жаля грудь ядовитыми пчелами, заставляя мысленно выть от бессилия. Наверное, я предпочла бы не держать в руках Блугерд. Никогда не держать его в своих руках…
— Знаешь, Оливия, я понимаю твои сомнения. Но лучше тебе отдать камень сейчас, тогда я не причиню тебе вреда, — тихо произнес Фальконе. — И тебе не будет больно… Ждать вечно я не намерен…
Но я не могла сдвинуться с места. Отдавать камень без борьбы я не собиралась. Ну, хотя бы потому, что… я больше его не увижу… Я больше не увижу Линара, моего Линара, а значит ничего не смогу изменить. А потому я стояла там, где стояла, и пыталась шевелить мозгами в поисках путей отступления, зная одно — отдам, и Линар исчезнет из моей жизни, на этот раз навсегда. На этот раз?!
— Ну же, Оливия, прояви, наконец, хоть одно качество коронованной особы! Смирись достойно с поражением! — Линар вспыхнул и тихо-тихо прошипел:
— Ты даже не представляешь, на что я способен! Ты не представляешь, что мне пришлось вынести из-за этого гребанного камня! Как я ждал этого дня… — и это глухое ругательство обожгло сильнее искры огня, что-то меняя внутри меня, взрывая и опаляя одновременно.
Камень в моей руке сиял бледным, голубоватым светом и был совершенно не согласен с подобным определением. Я прямо-таки ощущала его обиду и негодование. Блугерд был живым… И я была живой…
— Я не отдам кольцо, — громко, четко выговорила я, ища поддержки у окружающих. Но почему-то Лаури пятилась к выходу, а Людовик… а Людовик, кажется, и живым-то не был. С моих глаз как будто спала пелена и слова о «зелье страсти» обрели, наконец, смысл. Налакалась, на свою голову!
От моих слов колдуна Фальконе перекосило. Ярость вспыхнула в его глазах с едва сдерживаемым бешенством.
— Оливия, я тебя убью, — спокойно произнес он, констатируя факт.
— Ты меня любишь, — не менее спокойно произнесла я, — и не сделаешь мне больно.
— Н-да, я вижу память не до конца вернулась к тебе, принцесска. Или, может, дело не в этом? Память вернулась, а мозги застряли в пути? — и тихий звук щелчка его пальцев отрезвил, заставляя пискнуть от боли. Этот… этот… отвесил мне магический хлопок по месту пониже спины, заставляя от бешенства расширить глаза и дернуться от недоумения. И осознать главное — у колдуна Фальконе все это время была магия! Магия! А значит ему ничего не стоило отобрать камень! Так почему он медлит?! Может быть, потому что не может его забрать? Ну, конечно! И это мой шанс!
— Линар, я люблю тебя, — на этот раз слова дались легко.
— Отдай камень. Я прошу тебя, не заставляй причинять тебе боль, — и Линар сделал шаг ко мне, огибая преграду в виде стола. Я естественно попятилась в противоположную сторону.
— Линар! Я люблю тебя! — выкрикнула я, надеясь докричаться до него.
— Так дело в этом, — хмыкнул колдун. — Я очень не хочу ранить твою чувствительную душу, но, думаю, раз ты еще не поняла, то лучше я скажу тебе сам, не дожидаясь собственно твоего озарения.
— Можешь не стараться говорить мне гадости, я все равно не поверю! — яростно выкрикнула в тишину. Ветер за пределами комнаты завывал, врываясь в распахнутые окна. Тонкие шторки-тюли яростно стучали по окнам, отдаваясь в голове набатом, сбивая с мысли.
— Нет, я, пожалуй, все же выскажусь, — противно улыбаясь, произнес он. — Ты любишь сказку, иллюзию, которую я планомерно и целенаправленно создавал с одной лишь целью — получить камень. Оливия, отдай. Он мне нужен.
— Линар…
— Вот видишь, — перебил меня колдун, — ты даже не помнишь моего настоящего имени. Наших отношений «до» ты тоже не помнишь! Поверь мне на слово — они не были дружескими.
— Неужели тебя звали Аполлоша? — хмыкнула я, пытаясь пошутить даже в такой ситуации.
— Нет. Конкретно ты звала меня графом Марконе, — произнес он без тени улыбки на лице и снова сделал шаг. А я еле сдержалась, чтобы не хихикнуть. Я вспомнила… Марконе, Макароне, Марципане… И еще вспомнила его горячие руки на своей груди, шеи, щеке. Жар стыда опалил мгновенно, заставляя прийти в себя и сделать поспешный шаг назад. Линар сощурил глаза и занялся расчетом траектории нападения. И вот этого я не могла ему позволить, особенно сейчас… когда я увидела «свет в окошке»! Линар стоял спиной к той самой двери, через которую мы пришли сюда. Лаури сбежала через нее… что мешает и мне поступить так же?! В залах «У Ведьмы» темно, света нет… И это шанс, небольшой но все же!
— Оливия, я нашел тебя не сразу, но поверь, очень старался, чтобы наша встреча произошла как можно раньше! Прошло несколько лет, прежде чем мне удалось полностью восстановить память и магию. И еще пара лет ушла на твои поиски. Когда я тебя нашел — хотел просто придушить. Тихонечко так, но с удовольствием!
— А вместо этого поцеловал! Я помню нашу первую встречу. Ты сказал, что ошибся, обознался… Но я помню наш первый поцелуй. Он был волшебным!
— Первым, Оливия, он не был, — зло произнес Линар и продолжил, — я берег тебя, как молодую козочку перед закланием, оберегая, лелея, находясь все время рядом… Разрушительное колдовство до сих пор плещется в моей крови. Тебя же и твою сущность оно поглотило полностью, даруя тебе не твои воспоминания, не твою судьбу и не твою жизнь! Может, стоит оставить все как есть? Нормальная жизнь — это не так уж и мало! Поверь мне, я знаю! Отдай мне камень, и я просто уберусь с твоего пути и, вполне возможно, останусь приятным воспоминанием… Будет о чем рассказать внукам…
— Линар, я не отдам камень добровольно, — вспыхнула я. — Он выбрал меня сам! И я не хочу, чтобы ты был лишь воспоминанием! — крикнула в запале. Неужели он не понимает, как разрывает мне сердце и рвет в клочья душу? Я не хочу знать о его равнодушии! Он прав, я не помню ничего из прошлого, но я люблю его здесь и сейчас. И мои чувства не выдумка, они настоящие! Пусть в прошлом и был Жером, судя по страницам истории, но это именно прошлое… в настоящем все изменилось! Мои чувства изменились!
— Оливия, не было никакой любви, лишь точный расчет, удачно выбранное время и общее прошлое. Я даю тебе последний шанс — отдай камень, пока я не взял сам. Поверь, это будет болезненно! — его глаза всполохнули зеленым. Настоящий колдун! — Отдай. И я оставлю тебе счастливые воспоминания.
— Счастливые?! Ты не имеешь власти над ними! Я помню твою любовь и нежность, твои горячие руки…
— А ты лучше представь, что я испытывал, когда мне приходилось помимо воли иметь тебя, Оливия. Ласкать твое бледное до синевы тело, лишенное и толики красок, гладить твои седые пряди и улыбаться, изображая любовь. И сжимать зубы, понимая, кто стонет подо мной! — его глаза пылали, в моих — стояли слезы. Сердце перестало биться, замедляя свой бег. А в ушах стояли его слова. Злые, безжалостные…
Любимые черты исказила горькая улыбка, губы медленно расплывались в злом оскале, а руки Фальконе слегка подрагивали от напряжения. Я видела искорки магии на его пальцах, но заклятье так и не сорвалось с них. Оно испарилось прямо на глазах. И колдун, продолжая не спускать с меня глаз, медленно приподнял руки, сдаваясь.
— Она узнает. Скоро, — сухо произнес мужчина и многозначительно замолчал, одним взглядом охватив меня от кончиков туфель до макушки. — Только вот доживешь ли ты до этого момента, Лаури, вот в чем вопрос? —добавил, отворачиваясь.
Вики дернулась и зашипела, наклоняясь прямо к нему:
— Снова играешь в свои игры! Мало тебе… никак не успокоишься! Колдун, твоя власть канула в лету! Смирись уже и дай окружающим жить спокойно!
— Стоит мне только захотеть, и ты успокоишься на века. Или правильнее сказать упокоишься, — спокойно произнес Линар. И щелкнул пальцем. Показно. Манерно. С оскалом, вместо улыбки на лице. В тишине зала прозвучало громко, хлестко и как-то по-злодейски.
Звуки навалились на меня со всех сторон, заставляя дернуться от неожиданности. Я медленно шевельнулась и неуверенно протянула руку к стакану. Людовик поспешно припал к «зелью страсти», опрокидывая стакан в себя одним движением. Я неуверенно зажала между губ соломинку, пытаясь ему подражать, хотя пить не хотелось. Впрочем, она пришлась кстати — я заняла руки, чтобы скрыть нервную дрожь. И аккуратно осмотрелась в поисках запасного выхода. Правда, идея просто сбежать из этого места быстро улетучилась из моей головы. Как возникла, так сразу и вылетела… Происходящее мне не нравилось, а еще больше не нравился взгляд зеленоглазой Виктории, такой пронзительный, острый, пугающий и… я точно знала одно — произошедшее мне не привиделось. Только вот, что делать, я не знала! Но магия… в этом месте была магия! Притвориться?! Промолчать?! Но ведь подобное несправедливо по отношению к Линару! Он достоин доверия! И я была уверена, что он сможет все объяснить. Просто. Понятно! Только вот червь сомнения не давал покоя, нашептывая всего одно слово: «Ты уверена?» И вот уверенности во мне не было…
Очаровательные ведьмочки сновали около нас, сменяя одно горячее блюдо другим. Людовик старательно жевал, не замечая окружающих, как будто подчинялся незримому приказу. Я тихонько втягивала «зелье» и продолжала посматривать по сторонам. Вики непринужденно болтала с Линаром, иногда задавая простенькие вопросы и мне, не давая «скучать».
— Ты кого-то ждешь? — ехидно произнес Линар. И в этот момент я с особой четкостью скорее ощутила, чем увидела решетки на окнах. Мурашки стройными рядами пробежали по позвоночнику, заставляя поежиться от неприятных ощущений. Но я нашла в себе силы и взглянула в его поистине черные глаза. В них плескалась тьма, а еще насмешка… Как кипятком ошпарило обидой! Почему между нами недосказанность?! Тайны! Он мне лгал? Все то время, пока мы были вместе?! Я хочу объяснений! Имею право знать, что происходит!
Я аккуратно встала, откашлялась и подняла свой бокал. Он, конечно, был неполный, но и этого достаточно для тоста.
— Сегодня день моего рождения, — промямлила я. Подобная несвязная речь мне не свойственна — профессия обязывает! Но сейчас слова давались с трудом, а язык заплетался. — Я хочу поднять этот бокал, — сглотнула сухим горлом, чувствуя, как лицо опалил румянец, — за человека, которого люблю больше жизни.
Выдохнула. Признание далось нелегко, но я чувствовала всем сердцем, что должна сказать Линару эти заветные слова, выразить чувства, хранимые в сердце с нашей первой встречи. Да, я его люблю! И, наконец, решилась сказать!
— Так выпьем за нашу любовь. И за искренность отношений. А еще за честность! — и опрокинула в себя остаток «зелья страсти» в бокале. Выпила скорее для храбрости… приняв решение выяснить все и сейчас! Ну, не совсем сейчас, конечно! Но по окончании вечера непременно. И для храбрости не мешает выпить еще…
Только вот пока я глотала горячительный напиток, в комнате что-то произошло. Сильный ветер распахнул створку панорамного окна с громким стуком, заставляя вздрогнуть всех присутствующих. Ведьмочка-официантка тихо вскрикнула у стены и чуть не выронила поднос с горячим. Свечи на столах, как по волшебству, потухли одновременно, только вот в комнате все равно было светло. И нет — светильники потухли вместе со свечами, как будто и на них мог повлиять разбушевавшийся ветер!
Комната погрузилась в голубоватое свечение, такое яркое, что резало взгляд, заставляя неосознанно жмурится. Прямо над столом, аккурат между мной и Викторией, в воздухе что-то блестело. Яркое, мерцающе-синее, окруженное всполохами магического огня… прямо как на картинках в исторических книжках для детей, тех самых, что повествуют о магах и эпохе волшебства. Я неосознанно протянула руку, как ребенок, желающий прикоснуться к неизведанному, и громко ойкнула, когда мои руки обожгло разрядом. В моих руках лежал Блугерд, собственной «каменной» персоной!
И я вскрикнула повторно, то ли от неожиданности, а может от разочарования… Блугерд — исторический экспонат, и я тысячу раз видела его в «стеклянных оковах» хранилища музея, читала о камне в книгах и оттого (а может не поэтому) совсем не удивилась его появлению в моих руках. Нет, вот честное слово, не удивилась! Как будто его место здесь — в моих руках, а вовсе не на розовой подушечке времен королевы Оливии.
— Истинное совершеннолетие. Вот почему ты молчал! — выдохнула Вики рядом со мной. — Магия вернется!
— Не неси чушь, Лаури, — рявкнул Линар, — если бы все было так просто…
А я никак не отреагировала ни на тихий писк Вики, ни на громкий окрик Линара…я держала Блугерд, такой родной, такой горячий, и вспоминала… свою жизнь. Прямо перед глазами, как в калейдоскопе, мелькали картинки воспоминаний, событий… Вот я совсем маленькая у мамы на руках. Она плачет. Этот день я запомнила на всю жизнь. Это день, когда принцесса Оливия узнала, что в ее жилах нет ни капли магии. Мне было семь… Потом я в платье, черном, как сама ночь. Белые волосы и тьма наряда — вызывающий контраст… не стало родителей! Снова вспышка… На моей голове корона, она тянет меня к земле. Мне больно и страшно. И я совсем одна…
— Оливия! — настойчивый крик, проникает в самую суть моих воспоминаний, вырывая меня из них, возвращая обратно в небольшую комнату банкетного зала «Ведьмы». Они исчезают, где-то внутри и уже не так больно и практически терпимо, лишь жгет совсем немного сердце и пульсирует кровь в жилах. Линар стоит напротив, по ту сторону стола и смотрит мне в глаза. Взгляд неистовый, страшный. Я не узнаю его… Конечно, это трудно. Нет черной мантии со сверкающим белизной воротником, нет растрепанных, нелепо перевязанных коричневой лентой длинных волос. И взгляда хитрого, наполненного насмешкой тоже нет… Конечно, я его не узнаю…колдун Фальконе изменился. Я смотрю на него и пытаюсь улыбнуться. Глупо, наверное, но я счастлива. Счастлива от осознание того, что между нами больше не будет тайн… Только он не улыбается. Ни тени улыбки. Напряженное лицо, желваки ожили на щеках и этот взгляд, жестокий, злой, прожигающий насквозь.
— Оливия, отдай мне камень, — и эти такие спокойные слова обожгли нутро кислотой. Я стояла напротив колдуна Фальконе и никак не могла осознать, сказанное им. От его слов вспыхнул пожар, обжигая внутренности нестерпимой болью, заставляя морщиться и корчиться в агонии, пытаясь сдержаться от судорожного всхлипа. Его слова вот так просто прояснили все… Убили все, что было между нами, оставляя засыпанную пеплом пустыню в моей душе.
Я стояла перед ним, такая с виду спокойная, знаете ли, принцесс подобному учат с детства, сосредоточенная и пытающаяся быстро просчитать ситуацию. Значит, Вики — это Лаури, сильная ведьма королевства и моя подруга, она приносила Клятву верности и не пойдет против меня, магия ей не позволит… но почему я не узнаю ее?! Мою Лаури, с которой выросла и которую любила всем сердцем?! Сердце обливалось кровью, а я продолжала смотреть на Линара, фиксируя каждый его шаг и готовая к сопротивлению. Только колдун не пытался приблизиться. Он просто стоял напротив. И смотрел. Ждал… правильно, ждал, когда я отдам камень.
И я смотрела, осознавая простую истину. Я люблю его и только его, зная правду. И эти его слова обожгли сильнее огня, жаля грудь ядовитыми пчелами, заставляя мысленно выть от бессилия. Наверное, я предпочла бы не держать в руках Блугерд. Никогда не держать его в своих руках…
— Знаешь, Оливия, я понимаю твои сомнения. Но лучше тебе отдать камень сейчас, тогда я не причиню тебе вреда, — тихо произнес Фальконе. — И тебе не будет больно… Ждать вечно я не намерен…
Но я не могла сдвинуться с места. Отдавать камень без борьбы я не собиралась. Ну, хотя бы потому, что… я больше его не увижу… Я больше не увижу Линара, моего Линара, а значит ничего не смогу изменить. А потому я стояла там, где стояла, и пыталась шевелить мозгами в поисках путей отступления, зная одно — отдам, и Линар исчезнет из моей жизни, на этот раз навсегда. На этот раз?!
— Ну же, Оливия, прояви, наконец, хоть одно качество коронованной особы! Смирись достойно с поражением! — Линар вспыхнул и тихо-тихо прошипел:
— Ты даже не представляешь, на что я способен! Ты не представляешь, что мне пришлось вынести из-за этого гребанного камня! Как я ждал этого дня… — и это глухое ругательство обожгло сильнее искры огня, что-то меняя внутри меня, взрывая и опаляя одновременно.
Камень в моей руке сиял бледным, голубоватым светом и был совершенно не согласен с подобным определением. Я прямо-таки ощущала его обиду и негодование. Блугерд был живым… И я была живой…
— Я не отдам кольцо, — громко, четко выговорила я, ища поддержки у окружающих. Но почему-то Лаури пятилась к выходу, а Людовик… а Людовик, кажется, и живым-то не был. С моих глаз как будто спала пелена и слова о «зелье страсти» обрели, наконец, смысл. Налакалась, на свою голову!
От моих слов колдуна Фальконе перекосило. Ярость вспыхнула в его глазах с едва сдерживаемым бешенством.
— Оливия, я тебя убью, — спокойно произнес он, констатируя факт.
— Ты меня любишь, — не менее спокойно произнесла я, — и не сделаешь мне больно.
— Н-да, я вижу память не до конца вернулась к тебе, принцесска. Или, может, дело не в этом? Память вернулась, а мозги застряли в пути? — и тихий звук щелчка его пальцев отрезвил, заставляя пискнуть от боли. Этот… этот… отвесил мне магический хлопок по месту пониже спины, заставляя от бешенства расширить глаза и дернуться от недоумения. И осознать главное — у колдуна Фальконе все это время была магия! Магия! А значит ему ничего не стоило отобрать камень! Так почему он медлит?! Может быть, потому что не может его забрать? Ну, конечно! И это мой шанс!
— Линар, я люблю тебя, — на этот раз слова дались легко.
— Отдай камень. Я прошу тебя, не заставляй причинять тебе боль, — и Линар сделал шаг ко мне, огибая преграду в виде стола. Я естественно попятилась в противоположную сторону.
— Линар! Я люблю тебя! — выкрикнула я, надеясь докричаться до него.
— Так дело в этом, — хмыкнул колдун. — Я очень не хочу ранить твою чувствительную душу, но, думаю, раз ты еще не поняла, то лучше я скажу тебе сам, не дожидаясь собственно твоего озарения.
— Можешь не стараться говорить мне гадости, я все равно не поверю! — яростно выкрикнула в тишину. Ветер за пределами комнаты завывал, врываясь в распахнутые окна. Тонкие шторки-тюли яростно стучали по окнам, отдаваясь в голове набатом, сбивая с мысли.
— Нет, я, пожалуй, все же выскажусь, — противно улыбаясь, произнес он. — Ты любишь сказку, иллюзию, которую я планомерно и целенаправленно создавал с одной лишь целью — получить камень. Оливия, отдай. Он мне нужен.
— Линар…
— Вот видишь, — перебил меня колдун, — ты даже не помнишь моего настоящего имени. Наших отношений «до» ты тоже не помнишь! Поверь мне на слово — они не были дружескими.
— Неужели тебя звали Аполлоша? — хмыкнула я, пытаясь пошутить даже в такой ситуации.
— Нет. Конкретно ты звала меня графом Марконе, — произнес он без тени улыбки на лице и снова сделал шаг. А я еле сдержалась, чтобы не хихикнуть. Я вспомнила… Марконе, Макароне, Марципане… И еще вспомнила его горячие руки на своей груди, шеи, щеке. Жар стыда опалил мгновенно, заставляя прийти в себя и сделать поспешный шаг назад. Линар сощурил глаза и занялся расчетом траектории нападения. И вот этого я не могла ему позволить, особенно сейчас… когда я увидела «свет в окошке»! Линар стоял спиной к той самой двери, через которую мы пришли сюда. Лаури сбежала через нее… что мешает и мне поступить так же?! В залах «У Ведьмы» темно, света нет… И это шанс, небольшой но все же!
— Оливия, я нашел тебя не сразу, но поверь, очень старался, чтобы наша встреча произошла как можно раньше! Прошло несколько лет, прежде чем мне удалось полностью восстановить память и магию. И еще пара лет ушла на твои поиски. Когда я тебя нашел — хотел просто придушить. Тихонечко так, но с удовольствием!
— А вместо этого поцеловал! Я помню нашу первую встречу. Ты сказал, что ошибся, обознался… Но я помню наш первый поцелуй. Он был волшебным!
— Первым, Оливия, он не был, — зло произнес Линар и продолжил, — я берег тебя, как молодую козочку перед закланием, оберегая, лелея, находясь все время рядом… Разрушительное колдовство до сих пор плещется в моей крови. Тебя же и твою сущность оно поглотило полностью, даруя тебе не твои воспоминания, не твою судьбу и не твою жизнь! Может, стоит оставить все как есть? Нормальная жизнь — это не так уж и мало! Поверь мне, я знаю! Отдай мне камень, и я просто уберусь с твоего пути и, вполне возможно, останусь приятным воспоминанием… Будет о чем рассказать внукам…
— Линар, я не отдам камень добровольно, — вспыхнула я. — Он выбрал меня сам! И я не хочу, чтобы ты был лишь воспоминанием! — крикнула в запале. Неужели он не понимает, как разрывает мне сердце и рвет в клочья душу? Я не хочу знать о его равнодушии! Он прав, я не помню ничего из прошлого, но я люблю его здесь и сейчас. И мои чувства не выдумка, они настоящие! Пусть в прошлом и был Жером, судя по страницам истории, но это именно прошлое… в настоящем все изменилось! Мои чувства изменились!
— Оливия, не было никакой любви, лишь точный расчет, удачно выбранное время и общее прошлое. Я даю тебе последний шанс — отдай камень, пока я не взял сам. Поверь, это будет болезненно! — его глаза всполохнули зеленым. Настоящий колдун! — Отдай. И я оставлю тебе счастливые воспоминания.
— Счастливые?! Ты не имеешь власти над ними! Я помню твою любовь и нежность, твои горячие руки…
— А ты лучше представь, что я испытывал, когда мне приходилось помимо воли иметь тебя, Оливия. Ласкать твое бледное до синевы тело, лишенное и толики красок, гладить твои седые пряди и улыбаться, изображая любовь. И сжимать зубы, понимая, кто стонет подо мной! — его глаза пылали, в моих — стояли слезы. Сердце перестало биться, замедляя свой бег. А в ушах стояли его слова. Злые, безжалостные…
Любимые черты исказила горькая улыбка, губы медленно расплывались в злом оскале, а руки Фальконе слегка подрагивали от напряжения. Я видела искорки магии на его пальцах, но заклятье так и не сорвалось с них. Оно испарилось прямо на глазах. И колдун, продолжая не спускать с меня глаз, медленно приподнял руки, сдаваясь.
