Даже непритязательным взглядом было заметно, с каким интересом оба внимали друг другу, как выдавала их поза: чуть наклонены друг к другу, руки на столике, ладони положены так, словно тянулись друг к другу. Не фото, а сплошная пища для сплетен. Спасибо каналу, хоть не стали включать в запись бестактную фразу Смелякова о свидании. За это она краснела до сих пор, хотя ее вины в том не было вовсе.
Не хотела этого делать, но все же открыла файл с фотографиями. Интервью, интервью… Они неплохо получились. Даже и не скажешь, что между ними такая натянутость. Маша задержала взгляд на Смелякове. Красивый. Яркий, дерзкий, смелый – вот уж фамилия оправдала характер – на таких обычно девчонки всегда остро реагировали. Следующая фотография словно оживила на губах ощущение горячего поцелуя на губах – их фотосессия на льду. Зачем она хранила именно это фото, Маша и сама бы не смогла сказать. Момент ее растерянности и его триумфа. Момент поцелуя. За пару секунд до звонкой пощечины. Забыть бы, не придавать значения, но никак не получалось. И фото это удалить рука не поднималась.
Чем ближе была зима, тем меньше времени оставалось на что-то личное. Ярослав теперь практически не появлялся дома – выездные игры со сборной полностью поглотили его, не оставляя ничего для стороннего. Нервное напряжение поначалу сильно сказывалось, игра совершенно не клеилась, настроение с каждым днем лишь ухудшалось, но он все же сумел возобладать с собой, настроиться на нужный лад. Помогли и советы опытных игроков, а также тренеров. Ярослав впервые играл бок о бок с маститыми хоккеистами, и вскоре их уверенность стала передаваться и ему. Он многому учился у них, многое подмечал и у именитых соперников. Вызов с сборную стал поистине самым ярким, самым ценным эпизодом за его жизнь, и даже если это станет для него единственным разом в жизни, Яр знал, что это один из величайшим событием в жизни.
Ежедневные тренировки, жесткие ответственные матчи и протокольные мероприятия совсем не оставляли свободного времени. Лишь редкие разговоры с матерью и сестрой немного заставляли отвлечься от работы. Хотя кого он обманывал, вечерами все равно мысли возвращались к ней – к своей маленькой язвочке. Воспоминания неизменно вызывали на лице улыбку, так как думать о ней всегда было невероятно приятно. Ему нравилось бросать ей вызовы, а затем наблюдать, как в глазах невероятной синевы зажигаются искорки гнева. Льдинка. Это прозвище ей невероятно шло. Но что с ней станется, когда она растает – растает от его тепла? Яр вдруг понял, что ему невероятно захотелось ощутить тот момент, когда холод падет пред огнем. Хотелось испить этот момент триумфа, лично почувствовать ее капитуляцию. Черт, до чего же соблазнительна была эта мысль. Его спортивный азарт разжег кровь. Захотелось даже сделать снова что-то такое, что заставило бы Льдинку вспыхнуть от гнева прямо сейчас. И пусть он был слишком далеко от нее, но в наше время все ведь решаемо. Раздобыть адрес ее электронной почты было нелегко, но все же возможно. И спустя два часа поисков через нужные связи маленькое послание уже улетело к адресату…
После насыщенной тренировки особенно приятно было принять теплый душ и уютно устроиться в теплой постели с тщательно взбитой подушкой. Маша любила завернуться в одеяло, укрыться от мира и погрузиться в уют и тепло. Но прежде, чем Морфей утащит ее в царство сновидений, стоило проверить почту. Мама и Аня всегда были на связи, старались сократить расстояние хотя бы посредством современных технологий, и пусть кто-то слишком самостоятельный и взрослый счел бы это вмешательством в личную жизнь, Маша понимала, сколь много это значит прежде всего для нее, а уж потом для родных. Она не одинока в этом мире. Она нужна. Любима. А те, кто пренебрегал семьей, просто не знал, каково это, когда у тебя никого нет. Даже самого родного человека, подарившего тебе жизнь. Порой для того, чтобы понять, нужно потерять.
Из всех сообщений одно сразу же привлекло ее внимание. От неизвестного отправителя. Набор ничего не значащих латинских букв и цифр. Она уже хотела было удалить его как злостный спам, но передумала и оставила, чтобы спустя несколько минут снова вернуться и в нерешительности в который раз прочитать тему: «Подарок от номера 17». Что еще за номер 17? Любопытство перевесило все меры осторожности. Внутри была вложена фотография. Того самого злосчастного поцелуя с фотосессии, только фотограф был намного ближе к своим «моделям» и поцелуй смотрелся куда чувственней, чем на увиденных ею ранее слитых в сеть снимках. И снизу подпись: «Как скоро растает эта Льдинка?» Маша тут же вспыхнула. От негодования и от нахлынувших воспоминаний. Ну каков же гад!!! В эту минуту ей казалось, что невозможно ненавидеть больше, чем сейчас.
«Я смотрю, с личной жизнью у тебя не ладится. Только и остается, что развлекаться с фото».
Смеляков не глупый, поймет, что она имела в виду под словом «развлекаться». Ответ не заставил себя долго ждать.
«Не льсти себе, льдинка. Это тебе, чтоб не скучала со своим напряженным графиком».
Она не стала отвечать ему. Вот уж, много чести.
Ответом ему стали заголовки статей следующего дня: «У фигуристов Марии Соболевой и Сергея Переверзева роман», «Сергей Переверзев покорил Марию Соболеву», «Молодые фигуристы Переверзев и Соболева не скрывают своих чувств» и в таком же духе. А ведь стоило всего-навсего вместе выйти вечером в кино, чтобы расслабиться, как посоветовала София Михайловна.
Больше Смеляков ей ничего не отправлял. Вероятно, обиделся или сделал нужные выводы. Стало даже немного досадно: вот так просто сдался? А еще звался в команде «Смелым»! Нападающий, черт бы его побрал.
Время тревожно отсчитывало дни до самого значимого момента – начала Игр. Окончательный состав команды был озвучен, и теперь игроки и тренерский штаб отрабатывали новые связки, чтобы понять, как в итоге выстроить игру на положительный результат. Им всем предстояла огромнейшая работа, чтобы достойно выступить и представить свою страну. Ярослав уже не помнил, когда за время сборов мог хоть немного отдохнуть и провести один день в праздности. Нет, он отнюдь не слыл знатным кутилой и прожигателем денег, не таскался по клубам и не цеплял каждый вечер новых девчонок, хотя шумные компании друзей частенько поддерживал. Но за последние дни нервное напряжение становилось настолько ощутимым, что хотелось как следует оторваться, расслабиться. Впереди замаячил один выходной день, и команда была решительно настроена провести его с душой.
Выбранный высококлассный ресторан в центре города отвечал всем гастрономическим и диетическим запросам игроков, но главное, что в нем подкупало, это уединенность и возможность оставаться относительно незамеченными в период ажиотажа вокруг проходившего турнира. За плотным ужином и несколькими бокалами пива, разрешенными тренерами в порядке исключения в этот вечер несмотря на строгий «сухой закон», мужчины шумно общались и бесконечно шутили, привлекая к себе заинтересованные взгляды официантов. Да, русские умели не только играть, но еще и отдыхать. А такая вылазка была именно тем, что доктор прописал. Отвлечься ненадолго от забот.
Только вот забот у Яра было слишком уж много. И одна из них никак не желала забываться. Упорно лезла в голову, совершенно некстати виделась в каждой женской фигуре. Все вокруг были безликими, и лишь одно ее лицо все время стояло перед глазами. Наваждение сплошное. Он был молод и амбициозен, и сам прекрасно понимал, что найти себе девчонку для необременительных отношений было просто вопросом наличия времени – вон их сколько крутилось рядом, от простых красавиц до статных моделей. Но в том-то и дело, что в последнее время он хотел только ее. Как заветный недоступный трофей. Ее дерзость лишь только раззадоривала, разыгрывая жажду до победы. С личной жизнью у него не ладилось... Ха! Ярослав лишь хмуро улыбался этим ее словам. С личной жизнью у него как раз-таки все было в порядке. А вот она зря играла с огнем. Сама не понимала, что так его интерес к ней лишь только возрастет.
Громкие заголовки таблоидов несколько охладили его пыл, заставили сбавить прыть. В конце концов, девчонка имела право на собственную жизнь, и выбор ее был вполне ожидаем – общие интересы, общая работа. Но Ярослав лишь почувствовал холодную ярость в груди. Что-то ужасно нервировало его, не давало покоя, душило. Ревность. Едва только увидел первые заголовки, сразу ощутил ее неприятный резкий укол. Какой, к черту, роман? С каким таким Переверзевым? С этим сухопарым дрыщем?
Ему бы забыть все это: занята – и ладно. Но не получалось. И оставалось только лишь отсчитывать дни до возвращения домой, зная, что впереди расписано множество мероприятий, устроенных олимпийским комитетом, на которых они уж точно пересекутся. И тогда сам все проверит. И правдивость этого романа, и свою ревность.
- Один-один, - смеясь, проговорила Аня, не отрываясь от своего смартфона.
- Чего? – непонимающе откликнулась Маша.
- Счет у вас, говорю, один-один.
- Какой такой счет? С кем?
- Ну, с этим твоим хоккеистом.
- Со Смеляковым? – Маша удивленно вскинулась, и тут же ощетинилась. – И вовсе он не мой.
- Зато сразу поняла, о ком речь, - хитро улыбнулась сестра, протягивая ей свой смартфон. – Один-один, дорогая! Это тебе ответ за Переверзева.
Маша с любопытством покосилась на экран. А на нем высвечивалось фото Смелякова, стоящего на пороге какого-то ресторанчика в обнимку с какой-то блондинкой. Его довольная улыбка как-то сразу подпортила хорошее настроение.
- Чушь, - фыркнула Маша, отворачиваясь от протянутого аппарат. – С чего ты взяла, что это какой-то ответ? Мы с ним даже толком не знакомы, чтобы что-то там делать друг другу назло. Он свободный человек, вправе строить отношения, обниматься и фотографироваться с кем угодно. И с Переверзевым у нас ничего такого не было, о чем написали в статьях. Ну, то есть я не планировала как-то вывести из себя Смелякова… То есть я вообще о нем не думала...
- Ага, - притворно соглашаясь, закивала Аня, - я так и поняла.
А Маше только и осталось, что закатить глаза в раздражении. Вот же ж упертая! Ну не подбивал этот Смеляков к ней клинья, а все его выходки были лишь желанием покрасоваться и досадить ей, как дочери одного их топ-менеджеров клуба. Все предельно просто, и не нужно было ничего надумывать.
Начинался предолимпийский сезон, а это означало, что спортсменам предстояло не только готовиться к предстоящим соревнованиям, но и представлять общую команду на всевозможных спортивных светских мероприятиях. Маша уже получила приглашение на презентацию спортивной формы сборной, а в расписании Софии Марковны было сделано множество отметок по различным событиям. Напряжение с каждым днем лишь сильнее давило на хрупкие девичьи плечи, но Маша уверяла себя, что победа стоила таких жертв. Ее программа была сложной, но по технике исполнения и в плане артистичности просто безупречна, не к чему придраться. Да и откатана уже была на последних соревнованиях, так что оставалось лишь отработать некоторые усложнения, чтобы обеспечить себе высший балл. В идеале хотелось заявить тройной аксель, но осилить его Маша так пока и не смогла, хотя в ее программе были другие дорогие прыжки, а также тано и риппон. Она пробовала замахнуться и на четверные прыжки, но перенесенная три месяца назад травма ноги все еще не позволяла сделать это без ошибок.
С каждым днем тренировки становились все интенсивнее. Кроме обязательной отработки на льду были занятия по физической подготовке и хореография. С последним всегда было легче, так как Маша с детства любила танцевать. В последнее время от усталости и постоянного чувства напряженности стали сдавать нервы. Как результат, ошибки случались чаще. Стискивая зубы, она выслушивала недовольные замечания тренеров, и вновь выходила на новый круг, с упорством отрабатывая элементы. До изнеможения, до кровавых мозолей и сбитых косточек, до растяжений и ушибов. Скрывая из последних сил слезы боли, она вновь брала неподдающиеся прыжки, доводя их до автоматизма.
Официальное представление новой формы сборной стало целым событием не только для спортивного мира, но и, без преувеличения, для всей страны. Внимание прессы было приковано к звездам, появившимся на презентации, но прежде всего к самим спортсменам, которым предстояло в этой самой форме являть собой одну большую сплоченную команду.
В этой огромной толчее шума и вспышек камер Маша потеряла бдительность, и когда кто-то резко ухватил ее за локоть, успела лишь обернуться, прежде чем почувствовала, как крепкая рука обхватила ее за талию и горячие твердые губы прижались к ее в легком поцелуе.
- Привет, льдинка! – Смеляков довольно улыбался, глядя на нее сверху вниз, так и не выпуская из объятия.
И тут же вокруг них возникли фотографы, спешащие запечатлеть сенсацию.
Маша хотела залепить ему новую пощечину, но Ярослав, видимо предвидя такой ответ, перехватил ее руку и прижал к своим губам, едва целуя ее пальцы.
- Много себе позволяешь, - холодно улыбнулась Маша, стараясь не привлекать к ним еще больше внимания.
- Не более того, что позволяешь мне ты, - ответил он, делая явный акцент на последнее слово.
- Тебе явно показалось. Или ты спутал меня с одной из своих многочисленных поклонниц, что готовы сразу броситься к тебе в объятия.
Ярослав хитро заулыбался, отчего в глазах его загорелся теплый свет. И Маша поняла, что сама себя сейчас сдала. А ну как вдруг он сделает выводы, что она следит за его жизнью в таблоидах и на личных страничках социальных сетей? Хотя разве не так себя ведут поклонницы любых мужчин-спортсменов?
- Я могу оставить вакантное место рядом с собой для тебя.
Нет, он явно над ней издевался. И присутствие прессы его нисколько не смущало.
- Побереги для кого-нибудь другого, - небрежно отмахнулась девушка, собираясь уже уйти. – Прости, мне пора.
Последнее слово осталось за ней. Маша была невероятно этому рада, так как его нахальное поведение стало выводить ее из себя.
Рано радовалась. На ее смартфон очень скоро пришло сообщение:
«Побежала сравнивать мой поцелуй с Переверзевским?»
«А хоть бы и так!» - ответила она, гадая, откуда же у Смелякова появились адрес ее электронной почты и номер телефона. Уж не привлечь ли кого-то к ответственности за распространение персональных данных?
«Мой лучше будет», - не унимался Смеляков.
«Ты уже и сравнить успел. Лично проверял?» - огрызнулась Маша, прибавив к сообщению смеющийся смайлик. Пусть будет жестко, но, может, хоть так он от нее отвяжется.
«Нет, его подружка просветила».
Подружка просветила. Ну и фиг с ними. Почему ее должно это волновать? Маша перечитала переписку и задумалась. Подружка просветила… И тут же рассмеялась. Над собой и ситуацией. Смеляков, Смеляков. На ревность ее что ли подбивал? Хотел, чтобы она побесилась. Из-за чего? Из-за Сергея или из-за него самого? Так ей абсолютно все равно было до обоих. Переверзев вообще ею никогда не воспринимался иначе, как коллега или старший брат. А сам Смеляков за последнее время настолько беспардонно нарушал ее личное пространство, что видеть его было самой настоящей пыткой. Какая уж тут ревность.
Не хотела этого делать, но все же открыла файл с фотографиями. Интервью, интервью… Они неплохо получились. Даже и не скажешь, что между ними такая натянутость. Маша задержала взгляд на Смелякове. Красивый. Яркий, дерзкий, смелый – вот уж фамилия оправдала характер – на таких обычно девчонки всегда остро реагировали. Следующая фотография словно оживила на губах ощущение горячего поцелуя на губах – их фотосессия на льду. Зачем она хранила именно это фото, Маша и сама бы не смогла сказать. Момент ее растерянности и его триумфа. Момент поцелуя. За пару секунд до звонкой пощечины. Забыть бы, не придавать значения, но никак не получалось. И фото это удалить рука не поднималась.
Глава 9. Счет один-один
Чем ближе была зима, тем меньше времени оставалось на что-то личное. Ярослав теперь практически не появлялся дома – выездные игры со сборной полностью поглотили его, не оставляя ничего для стороннего. Нервное напряжение поначалу сильно сказывалось, игра совершенно не клеилась, настроение с каждым днем лишь ухудшалось, но он все же сумел возобладать с собой, настроиться на нужный лад. Помогли и советы опытных игроков, а также тренеров. Ярослав впервые играл бок о бок с маститыми хоккеистами, и вскоре их уверенность стала передаваться и ему. Он многому учился у них, многое подмечал и у именитых соперников. Вызов с сборную стал поистине самым ярким, самым ценным эпизодом за его жизнь, и даже если это станет для него единственным разом в жизни, Яр знал, что это один из величайшим событием в жизни.
Ежедневные тренировки, жесткие ответственные матчи и протокольные мероприятия совсем не оставляли свободного времени. Лишь редкие разговоры с матерью и сестрой немного заставляли отвлечься от работы. Хотя кого он обманывал, вечерами все равно мысли возвращались к ней – к своей маленькой язвочке. Воспоминания неизменно вызывали на лице улыбку, так как думать о ней всегда было невероятно приятно. Ему нравилось бросать ей вызовы, а затем наблюдать, как в глазах невероятной синевы зажигаются искорки гнева. Льдинка. Это прозвище ей невероятно шло. Но что с ней станется, когда она растает – растает от его тепла? Яр вдруг понял, что ему невероятно захотелось ощутить тот момент, когда холод падет пред огнем. Хотелось испить этот момент триумфа, лично почувствовать ее капитуляцию. Черт, до чего же соблазнительна была эта мысль. Его спортивный азарт разжег кровь. Захотелось даже сделать снова что-то такое, что заставило бы Льдинку вспыхнуть от гнева прямо сейчас. И пусть он был слишком далеко от нее, но в наше время все ведь решаемо. Раздобыть адрес ее электронной почты было нелегко, но все же возможно. И спустя два часа поисков через нужные связи маленькое послание уже улетело к адресату…
***
После насыщенной тренировки особенно приятно было принять теплый душ и уютно устроиться в теплой постели с тщательно взбитой подушкой. Маша любила завернуться в одеяло, укрыться от мира и погрузиться в уют и тепло. Но прежде, чем Морфей утащит ее в царство сновидений, стоило проверить почту. Мама и Аня всегда были на связи, старались сократить расстояние хотя бы посредством современных технологий, и пусть кто-то слишком самостоятельный и взрослый счел бы это вмешательством в личную жизнь, Маша понимала, сколь много это значит прежде всего для нее, а уж потом для родных. Она не одинока в этом мире. Она нужна. Любима. А те, кто пренебрегал семьей, просто не знал, каково это, когда у тебя никого нет. Даже самого родного человека, подарившего тебе жизнь. Порой для того, чтобы понять, нужно потерять.
Из всех сообщений одно сразу же привлекло ее внимание. От неизвестного отправителя. Набор ничего не значащих латинских букв и цифр. Она уже хотела было удалить его как злостный спам, но передумала и оставила, чтобы спустя несколько минут снова вернуться и в нерешительности в который раз прочитать тему: «Подарок от номера 17». Что еще за номер 17? Любопытство перевесило все меры осторожности. Внутри была вложена фотография. Того самого злосчастного поцелуя с фотосессии, только фотограф был намного ближе к своим «моделям» и поцелуй смотрелся куда чувственней, чем на увиденных ею ранее слитых в сеть снимках. И снизу подпись: «Как скоро растает эта Льдинка?» Маша тут же вспыхнула. От негодования и от нахлынувших воспоминаний. Ну каков же гад!!! В эту минуту ей казалось, что невозможно ненавидеть больше, чем сейчас.
«Я смотрю, с личной жизнью у тебя не ладится. Только и остается, что развлекаться с фото».
Смеляков не глупый, поймет, что она имела в виду под словом «развлекаться». Ответ не заставил себя долго ждать.
«Не льсти себе, льдинка. Это тебе, чтоб не скучала со своим напряженным графиком».
Она не стала отвечать ему. Вот уж, много чести.
Ответом ему стали заголовки статей следующего дня: «У фигуристов Марии Соболевой и Сергея Переверзева роман», «Сергей Переверзев покорил Марию Соболеву», «Молодые фигуристы Переверзев и Соболева не скрывают своих чувств» и в таком же духе. А ведь стоило всего-навсего вместе выйти вечером в кино, чтобы расслабиться, как посоветовала София Михайловна.
Больше Смеляков ей ничего не отправлял. Вероятно, обиделся или сделал нужные выводы. Стало даже немного досадно: вот так просто сдался? А еще звался в команде «Смелым»! Нападающий, черт бы его побрал.
***
***
Время тревожно отсчитывало дни до самого значимого момента – начала Игр. Окончательный состав команды был озвучен, и теперь игроки и тренерский штаб отрабатывали новые связки, чтобы понять, как в итоге выстроить игру на положительный результат. Им всем предстояла огромнейшая работа, чтобы достойно выступить и представить свою страну. Ярослав уже не помнил, когда за время сборов мог хоть немного отдохнуть и провести один день в праздности. Нет, он отнюдь не слыл знатным кутилой и прожигателем денег, не таскался по клубам и не цеплял каждый вечер новых девчонок, хотя шумные компании друзей частенько поддерживал. Но за последние дни нервное напряжение становилось настолько ощутимым, что хотелось как следует оторваться, расслабиться. Впереди замаячил один выходной день, и команда была решительно настроена провести его с душой.
Выбранный высококлассный ресторан в центре города отвечал всем гастрономическим и диетическим запросам игроков, но главное, что в нем подкупало, это уединенность и возможность оставаться относительно незамеченными в период ажиотажа вокруг проходившего турнира. За плотным ужином и несколькими бокалами пива, разрешенными тренерами в порядке исключения в этот вечер несмотря на строгий «сухой закон», мужчины шумно общались и бесконечно шутили, привлекая к себе заинтересованные взгляды официантов. Да, русские умели не только играть, но еще и отдыхать. А такая вылазка была именно тем, что доктор прописал. Отвлечься ненадолго от забот.
Только вот забот у Яра было слишком уж много. И одна из них никак не желала забываться. Упорно лезла в голову, совершенно некстати виделась в каждой женской фигуре. Все вокруг были безликими, и лишь одно ее лицо все время стояло перед глазами. Наваждение сплошное. Он был молод и амбициозен, и сам прекрасно понимал, что найти себе девчонку для необременительных отношений было просто вопросом наличия времени – вон их сколько крутилось рядом, от простых красавиц до статных моделей. Но в том-то и дело, что в последнее время он хотел только ее. Как заветный недоступный трофей. Ее дерзость лишь только раззадоривала, разыгрывая жажду до победы. С личной жизнью у него не ладилось... Ха! Ярослав лишь хмуро улыбался этим ее словам. С личной жизнью у него как раз-таки все было в порядке. А вот она зря играла с огнем. Сама не понимала, что так его интерес к ней лишь только возрастет.
Громкие заголовки таблоидов несколько охладили его пыл, заставили сбавить прыть. В конце концов, девчонка имела право на собственную жизнь, и выбор ее был вполне ожидаем – общие интересы, общая работа. Но Ярослав лишь почувствовал холодную ярость в груди. Что-то ужасно нервировало его, не давало покоя, душило. Ревность. Едва только увидел первые заголовки, сразу ощутил ее неприятный резкий укол. Какой, к черту, роман? С каким таким Переверзевым? С этим сухопарым дрыщем?
Ему бы забыть все это: занята – и ладно. Но не получалось. И оставалось только лишь отсчитывать дни до возвращения домой, зная, что впереди расписано множество мероприятий, устроенных олимпийским комитетом, на которых они уж точно пересекутся. И тогда сам все проверит. И правдивость этого романа, и свою ревность.
***
- Один-один, - смеясь, проговорила Аня, не отрываясь от своего смартфона.
- Чего? – непонимающе откликнулась Маша.
- Счет у вас, говорю, один-один.
- Какой такой счет? С кем?
- Ну, с этим твоим хоккеистом.
- Со Смеляковым? – Маша удивленно вскинулась, и тут же ощетинилась. – И вовсе он не мой.
- Зато сразу поняла, о ком речь, - хитро улыбнулась сестра, протягивая ей свой смартфон. – Один-один, дорогая! Это тебе ответ за Переверзева.
Маша с любопытством покосилась на экран. А на нем высвечивалось фото Смелякова, стоящего на пороге какого-то ресторанчика в обнимку с какой-то блондинкой. Его довольная улыбка как-то сразу подпортила хорошее настроение.
- Чушь, - фыркнула Маша, отворачиваясь от протянутого аппарат. – С чего ты взяла, что это какой-то ответ? Мы с ним даже толком не знакомы, чтобы что-то там делать друг другу назло. Он свободный человек, вправе строить отношения, обниматься и фотографироваться с кем угодно. И с Переверзевым у нас ничего такого не было, о чем написали в статьях. Ну, то есть я не планировала как-то вывести из себя Смелякова… То есть я вообще о нем не думала...
- Ага, - притворно соглашаясь, закивала Аня, - я так и поняла.
А Маше только и осталось, что закатить глаза в раздражении. Вот же ж упертая! Ну не подбивал этот Смеляков к ней клинья, а все его выходки были лишь желанием покрасоваться и досадить ей, как дочери одного их топ-менеджеров клуба. Все предельно просто, и не нужно было ничего надумывать.
***
Начинался предолимпийский сезон, а это означало, что спортсменам предстояло не только готовиться к предстоящим соревнованиям, но и представлять общую команду на всевозможных спортивных светских мероприятиях. Маша уже получила приглашение на презентацию спортивной формы сборной, а в расписании Софии Марковны было сделано множество отметок по различным событиям. Напряжение с каждым днем лишь сильнее давило на хрупкие девичьи плечи, но Маша уверяла себя, что победа стоила таких жертв. Ее программа была сложной, но по технике исполнения и в плане артистичности просто безупречна, не к чему придраться. Да и откатана уже была на последних соревнованиях, так что оставалось лишь отработать некоторые усложнения, чтобы обеспечить себе высший балл. В идеале хотелось заявить тройной аксель, но осилить его Маша так пока и не смогла, хотя в ее программе были другие дорогие прыжки, а также тано и риппон. Она пробовала замахнуться и на четверные прыжки, но перенесенная три месяца назад травма ноги все еще не позволяла сделать это без ошибок.
С каждым днем тренировки становились все интенсивнее. Кроме обязательной отработки на льду были занятия по физической подготовке и хореография. С последним всегда было легче, так как Маша с детства любила танцевать. В последнее время от усталости и постоянного чувства напряженности стали сдавать нервы. Как результат, ошибки случались чаще. Стискивая зубы, она выслушивала недовольные замечания тренеров, и вновь выходила на новый круг, с упорством отрабатывая элементы. До изнеможения, до кровавых мозолей и сбитых косточек, до растяжений и ушибов. Скрывая из последних сил слезы боли, она вновь брала неподдающиеся прыжки, доводя их до автоматизма.
Официальное представление новой формы сборной стало целым событием не только для спортивного мира, но и, без преувеличения, для всей страны. Внимание прессы было приковано к звездам, появившимся на презентации, но прежде всего к самим спортсменам, которым предстояло в этой самой форме являть собой одну большую сплоченную команду.
В этой огромной толчее шума и вспышек камер Маша потеряла бдительность, и когда кто-то резко ухватил ее за локоть, успела лишь обернуться, прежде чем почувствовала, как крепкая рука обхватила ее за талию и горячие твердые губы прижались к ее в легком поцелуе.
- Привет, льдинка! – Смеляков довольно улыбался, глядя на нее сверху вниз, так и не выпуская из объятия.
И тут же вокруг них возникли фотографы, спешащие запечатлеть сенсацию.
Маша хотела залепить ему новую пощечину, но Ярослав, видимо предвидя такой ответ, перехватил ее руку и прижал к своим губам, едва целуя ее пальцы.
- Много себе позволяешь, - холодно улыбнулась Маша, стараясь не привлекать к ним еще больше внимания.
- Не более того, что позволяешь мне ты, - ответил он, делая явный акцент на последнее слово.
- Тебе явно показалось. Или ты спутал меня с одной из своих многочисленных поклонниц, что готовы сразу броситься к тебе в объятия.
Ярослав хитро заулыбался, отчего в глазах его загорелся теплый свет. И Маша поняла, что сама себя сейчас сдала. А ну как вдруг он сделает выводы, что она следит за его жизнью в таблоидах и на личных страничках социальных сетей? Хотя разве не так себя ведут поклонницы любых мужчин-спортсменов?
- Я могу оставить вакантное место рядом с собой для тебя.
Нет, он явно над ней издевался. И присутствие прессы его нисколько не смущало.
- Побереги для кого-нибудь другого, - небрежно отмахнулась девушка, собираясь уже уйти. – Прости, мне пора.
Последнее слово осталось за ней. Маша была невероятно этому рада, так как его нахальное поведение стало выводить ее из себя.
Рано радовалась. На ее смартфон очень скоро пришло сообщение:
«Побежала сравнивать мой поцелуй с Переверзевским?»
«А хоть бы и так!» - ответила она, гадая, откуда же у Смелякова появились адрес ее электронной почты и номер телефона. Уж не привлечь ли кого-то к ответственности за распространение персональных данных?
«Мой лучше будет», - не унимался Смеляков.
«Ты уже и сравнить успел. Лично проверял?» - огрызнулась Маша, прибавив к сообщению смеющийся смайлик. Пусть будет жестко, но, может, хоть так он от нее отвяжется.
«Нет, его подружка просветила».
Подружка просветила. Ну и фиг с ними. Почему ее должно это волновать? Маша перечитала переписку и задумалась. Подружка просветила… И тут же рассмеялась. Над собой и ситуацией. Смеляков, Смеляков. На ревность ее что ли подбивал? Хотел, чтобы она побесилась. Из-за чего? Из-за Сергея или из-за него самого? Так ей абсолютно все равно было до обоих. Переверзев вообще ею никогда не воспринимался иначе, как коллега или старший брат. А сам Смеляков за последнее время настолько беспардонно нарушал ее личное пространство, что видеть его было самой настоящей пыткой. Какая уж тут ревность.
