Низкий беленый потолок, балки круглого бруса, дощатый пол, массивные деревянные столы, застеленные домоткаными вышитыми дорожками, настраивали гостей на то, что пища будет не слишком разнообразная, но наверняка - вкусная. Основное блюдо водружалось в центр каждого стола самим хозяином. Мясо, разделенное на некрупные куски, густо залитое соусом, издававшее такой аромат, что лорд Палмсбери едва не захлебнулся слюной. Такой проступок безусловно навсегда уронил бы его в глазах соотечественников, но не это удерживало лорда от столь бесславной кончины, а осознание того, что если он не совладает сейчас со взбунтовавшейся физиологией, то никогда не попробует ни кусочка этого восхитительно приготовленного блюда.
Перед каждым гостем располагалась круглая доска с зеленью и тонкими пшеничными лепешками. По правую руку лежала небольшая стопка льняных салфеток, по левую - стояла миска с чистой водой, предназначенная для омовения пальцев. Помимо этого, имелся достаточно куцый набор столовых приборов, включающий в себя нож, двузубую вилку и ложку, причем последняя была довольно непривычной формы и напоминала скорее половник, несколько уменьшенный в размерах. Существовало два способа употребления флайша – так называлось блюдо. Первый - предоставленными приборами, второй - при помощи лепешек, которые полагалось разрывать руками.
Гердта улыбнулась хозяину и приступила к трапезе, демонстрируя ту ловкость и сноровку в разделывании лепешек, которая вырабатывается только обширной практикой. Оторвав ломоть от верхней лепешки, принцесса скрутила его в некое подобие ложки, подцепила кусок мяса с подливой и отправила в рот. Счастливо зажмурилась, тщательно прожевала, а проглотив, звонко цокнула языком и разразилась тирадой на родном языке, явно делая витиеватый, сдобренный шуткой, комплимент хозяину. Последний буквально расцвел, заслышав обращенную к нему речь. Отвесил поясной поклон, а затем, гордо выпятив живот, удалился на кухню, впрочем, ненадолго. Через несколько мгновений он вновь появился в зале, неся огромный поднос, уставленный высокими бокалами. Вскоре перед каждым стоял густой янтарный напиток, укрытый шапкой пены.
Лорд Палмсбери переглянулся с маркизой и принялся за лепешку, стараясь повторить действия принцессы, возможно, первый кусок он взял не так сноровисто, но стол и соседок соусом не забрызгал, а мясо до рта донес. И выпал из реальности на пару мгновений. Восхитительно! Маркиза, не отстававшая от него ни на секунду, сощурила глаза и расплылась в счастливой улыбке. По залу разнеслись сдержанные смешки, и гости принялись за еду. Практически все последовали примеру принцессы и подхватывали угощение хлебом, уроженцы Вабрии действовали споро и умело, ританцы на первых порах демонстрировали некоторую скованность, затем приноровились и практически не отставали от сотрапезников.
Среди тех немногих, кто предпочел орудовать приборами, особенно выделялись леди Стилнес и леди Корке. Леди Стилнес пользовалась предоставленными инструментами с непринужденным изяществом. Выражение лица её было отрешенным, взгляд скользил по людям и предметам, ни на чем подолгу не задерживаясь. Всем видевшим её сразу становилось ясно, что поведение её не изменится ни в гостях у представителей коренного населения Нового Континента, ни на королевском приеме в родной Ритании. Она одинаково гармонично смотрелась бы и с заостренным прутиком в руках, и орудуя полным столовым набором. Единственное, что практически невозможно было представить - это зрелище, в котором леди Стилнес вовсе бы отказалась от инструментов и взяла пищу руками.
Леди Корке тоже вполне уверенно пользовалась непривычными приборами, но вид при этом имела такой, будто оказывает окружающим неимоверную милость, прощая убогим их ущербность.
В общем и целом две леди, сидящие недалеко друг от друга, наглядно показывали разницу между быть и считаться.
В конце трапезы хозяин поднес Гердте небольшую плошку с тягучим алым содержимым, от которого веяло насыщенным травяным духом. Принцесса хмыкнула, макнула в жидкость ладонь и резво припечатала её к холстине, сноровисто подсунутой хозяином. Пока Гердта отмывала и оттирала руку, холстина была натянута на рамку и торжественно водружена на стену, где дополнила уже имеющуюся коллекцию оттисков.
Увидев заинтересованные и удивленные взгляды большинства гостей, хозяин в очередной раз поклонился и, испросив разрешения у Гердты, на ломаном ританском языке поведал собравшимся:
- Ресторанчик мой - дело семейное. Прапрадедом ещё начатое. Дело он вёл честно, готовил вкусно, звёзд с неба не хватал, но копеечку определённую имел. Как-то вечером к нему постучался путник, одежда, осанка и манеры которого выдавали в нем человека знатного, а запыленность, щетина на подбородке и черные круги под глазами говорили о том, что в пути он не первый день. Несмотря на поздний час, предок мой накормил гостя лучшим, что у него было. Тот поел, отер после сытной трапезы руки, бросил скромную плату на стол и продолжил путь. Салфетку же, которой он руки вытирал, никто отстирать не смог, так и остался на ней отпечаток ладони. Чудом не выбросили. Через несколько дней скончался после долгой изнурительной болезни Ганс IV, на престол вступил его сын Андре II. А ещё через несколько дней к ресторанчику прибыл гонец с королевским указом. Жаловал Андре II предку моему щедрое вознаграждение золотом и разрешение использовать в названии слово "королевская". Только тогда понял прапрадед, кем тот путник был. Салфетку нашли да на стену водрузили. Ресторанчик с той поры называется "Королевская длань". Прошло с того случая более 130 лет. Ещё четырежды наше заведение особы королевских кровей посещали. Все случайно. С интересом узнавали эту историю, а на прощание оставляли оттиск ладони на салфетке. Дед мой придумал вместо подливы краситель специальный для того использовать. На травах. Для человека безвредный, на ткани хорошо держится, и сохранять не в пример проще. В подвальчике у нас непременно склянка этого состава имеется.
Рассказчик перевел дух, обвел взглядом слушателей и добавил:
- И что характерно, все, чьи отпечатки вы на стене видите, рано или поздно на престол восходили. Кто через несколько месяцев, кто годы спустя. В основном в Вабрии, но вот Иоанн VII главой церкви Триединого стал, почти сорок лет делами церковными правил. - Тут он в очередной раз поклонился Гердте и продолжил. - Благодарю ваше высочество за оказанную милость, первый женский оттиск в коллекции у меня появился. И пусть едете вы на чужбину, верю, что не напрасно вы ко мне завернули, знать, всё в вашей судьбе ладно будет.
С последним утверждением лорд Палмсбери мог бы и поспорить. Историю он знал хорошо. Да, все отметившиеся на стене действительно получали корону и правили долго и умело, но сказать, что всё в их жизни было ладно, значило бы погрешить против истины. Большинству из них катастрофически не везло в жизни личной. Тот же Андре II был женат трижды, имел в общей сложности семерых детей, но пережил и жён своих, и детей, и даже единственного внука, умершего во младенчестве. А трон передал племяннику… Да и Иоанн IV, в миру - Кристофф, не от хорошей жизни о боге вспомнил. После несчастного случая, произошедшего с ним в юные годы, у него отказала нижняя часть тела, и до конца дней своих он перемещался в специальном кресле с помощью двух доверенных слуг. Да, все они были достойные люди, могучего ума и фантастической силы характера, но судьба им досталась не сказать, что простая да ладная. И, судя по грусти во взгляде принцессы, она историю родного государства тоже неплохо знала.
Немного передохнув и основательно подкрепившись, странники продолжили путь. Настроение у всех заметно улучшилось, сил тоже значительно прибавилось, даже у лошадей. Несмотря на небольшой крюк и довольно продолжительную остановку, к вечеру кортеж завершил запланированный переход и достиг места стоянки.
Добродушный настрой сохранился и после остановки. Когда стемнело, освободившиеся от своих обязанностей люди собрались у костров, до лорда Палмсбери доносились голоса и негромкий смех. Даже в шатре принцессы были устроены какие-то посиделки. По обрывкам фраз, доносившихся оттуда, можно было догадаться что Гердта, фрейлины и статс-дама развлекали себя, рассказывая страшилки. И судя по ахам и взвизгиваниям, самую жуткую историю поведала маркиза Блайнская.
Засыпая, лорд Палмсбери с улыбкой вспоминал прошедший вечер, стараясь сохранить давно забытое ощущение беспечности. Темно-синее бархатное небо, густо расшитое бисером звезд, было необычайно близким, казалось, стоит протянуть руку, и в ладони останется маленькое сияющее чудо. Запах влажной земли. Шепот леса. Искры гаснущих костров. Затихающие голоса. Фырканье лошадей. Умиротворение, разлитое в воздухе.
Было даже немного жаль, что скоро начнет светать, а до Либенбурга оставался всего один шестичасовой переход.
Но ночь в лагере закончилась задолго до рассвета. Лорд Палмсбери распахнул глаза после двух часов сна. И пробуждение это нельзя было назвать приятным.
Нечеловеческий крик боли и ужаса разрезал ночную тишину. Накинув на себя первую попавшуюся одежду, лорд выскочил из шатра на улицу. Возле откинутого полога столкнулся с мистером Старком.
- Что происходит? - отрывисто спросил лорд.
Высокий, слегка ссутулившийся секретарь, в расстёгнутом сюртуке, сжимая пистолет в руке, ответил, подслеповато щурясь в темноту:
- Не знаю, что-то с лошадьми…
Словно в подтверждение его слов, раздался следующий крик, в котором лорд с трудом узнал конское ржание. Вскоре одиночные редкие крики слились в сплошной непрекращающийся вой агонии. К утру всё было кончено. Из табуна, насчитывающего более сотни голов, в живых осталось менее двух десятков.
Люди, измученные безрезультатными попытками спасти благородных животных, встречали рассвет настороженно.
В шатре Гердты собрался стихийно организовавшийся штаб.
Лекарь из состава ританского посольства заканчивал доклад:
- Налицо отравление. Точный состав отравляющего вещества сложно определить в полевых условиях, но можно однозначно сказать, что яд многокомпонентный. Не факт, что все составляющие попали в организм одновременно. Оставшиеся в живых животные, скорее всего пропустили прием одного или двух компонентов. Причем, если у дюжины лошадей симптомы отсутствовали вовсе, то у остальных оставшихся в живых особей были признаки отравления легкой и средней степени тяжести. Я не исключаю магическую составляющую.
- Склонен согласиться с коллегой. С единственным дополнением, магическую составляющую, можно считать доказанным фактом, - подтвердил озвученные выводы врач, приписанный к отряду стражи.
- Вы можете сказать, когда лошадям дали отраву? - резко вскинул голову командир стражи.
- С момента приёма первого компонента до момента смерти прошло не более суток, - неуверенно проговорил ританец.
- Могу предположить, что магическое воздействие, послужившее спусковым крючком к началу реакции и в конечном счете приведшее к гибели животных, было оказано не ранее, чем за полчаса до начала агонии, - продолжил его коллега из Вабрии.
Командир запустил пятерню в и без того взлохмаченную шевелюру и прошипел сквозь зубы на родном языке что-то непереводимое, но абсолютно понятное.
- Спасибо за информацию. Присаживайтесь, - Гердта кивнула в направлении ряда стульев.
Лекари опустились на ближайшие, чинно сложили на коленях руки, устало привалились к плечу друг друга и, кажется, задремали с открытыми глазами.
- Какие варианты дальнейших действий? - принцесса на мгновение прикрыла покрасневшие от слез и недосыпа глаза.
Вариантов было не так уж и много. Необходимо отправить гонцов в ближайшие населенные пункты - это не ставилось под сомнение. Вопрос, который обсуждался какое-то время - останется принцесса дожидаться помощи в лагере или с малым сопровождением продолжит путь. В столь сложных обстоятельствах решить, какой вариант безопаснее, было достаточно проблематично. После недолгих дебатов приняли, что карета с Гердтой выдвинется в Либенбург в сопровождении шести гвардейцев из личной охраны. Одновременно в обратном направлении отправятся гонцы, которые постараются привести помощь из городка, в котором кортеж останавливался накануне. Из Либенбурга принцесса тоже должна была отправить помощь навстречу.
Сложность заключалась не только в недостаточном количестве оставшихся лошадей, но и в том, что было абсолютно непонятно, кому можно доверять в сложившейся ситуации.
Несмотря на все опасения, через час после того, как решение было принято, карета принцессы тронулась в путь, увозя из лагеря Гердту, её камеристку, маркизу Блайнскую, леди Стилнес, лорда Палмсбери, доктора Хилера и верного пажа, умостившегося на скамеечке рядом с кучером. Шесть хмурых всадников держались поблизости.
Карета, мягко покачиваясь, катилась по тракту оставляя позади погибших лошадей, растерянных людей и последнюю надежду на то, что лежащий впереди путь будет безоблачным и легким.
- Чарльз! Анна! Как я рада вас видеть! Как чудесно вы все выглядите! - леди Аделаида, баронесса Госип, звонко чмокнула воздух возле щеки подруги и, весело подмигнув, добавила шепотом - Главное не испортить макияж!
- Я тоже рада тебя видеть, дорогая - улыбнулась леди Анна. - Катарину и Елизавету ты знаешь, но могу напомнить, кто из них кто…
- Хмм, заманчивое предложение… - леди Аделаида картинно свела тонкие бровки, изображая задумчивость. - Но я попробую справиться сама!
Девушки синхронно присели в книксенах и продемонстрировали мордашки с одинаковыми лукавыми улыбками.
- Кити! Лизи! - ничуть не смутившись, протянула она правую руку одной, а левую - второй девушке. - За прошедший с нашей последней встречи год вы, конечно, обе несказанно похорошели, а я немного постарела… Но произошедшие с нами изменения не настолько глобальны, чтобы я могла вас перепутать!
- Кто здесь заговорил про старость? - грозно спросил барон, нежно целуя жену в висок.
- Тебе послышалось, дорогой - озорно улыбнувшись, ответила ему баронесса.
- А это моя племянница, Селия, дочь виконта Палмсбери - невозмутимо продолжила графиня.
- Как приятно видеть новые лица! Да ещё и такие очаровательные!
- Позвольте отметить, что все присутствующие здесь дамы выглядят очаровательно! - с самым серьезным видом вклинился в разговор барон. - Глядя на вас и ваших родных, дорогая графиня, я вспоминаю море…
Взор его затуманился и устремился в воображаемую даль. В чем-то барон был, безусловно, прав. Блеск удачно подобранных драгоценностей, бело-розовая кожа открытых плеч и спин, платья, мягкими складками струящиеся до пола, их цвет, от небесно-бирюзового у Кити до темно-цианового у леди Анны, все это действительно навевало ассоциации: о море, о безоблачном небе и солнце, отражающихся на водной глади, о морской пене, о таинственных и обманчиво спокойных глубинах.
Баронесса обвела взглядом трёх юных леди и, подмигнув им, произнесла:
- Сегодня у меня собрался узкий круг, но танцы будут обязательно. И ещё будет один особенный гость, но пока об этом ни слова! Надеюсь вам не будет скучно! Анна, я подойду к тебе попозже, нам о многом нужно поболтать!
Оставив хозяйку встречать остальных гостей, Динтоны и Селия направились в зал. Отходя, они услышали, как Аделаида шепотом спрашивает мужа:
Перед каждым гостем располагалась круглая доска с зеленью и тонкими пшеничными лепешками. По правую руку лежала небольшая стопка льняных салфеток, по левую - стояла миска с чистой водой, предназначенная для омовения пальцев. Помимо этого, имелся достаточно куцый набор столовых приборов, включающий в себя нож, двузубую вилку и ложку, причем последняя была довольно непривычной формы и напоминала скорее половник, несколько уменьшенный в размерах. Существовало два способа употребления флайша – так называлось блюдо. Первый - предоставленными приборами, второй - при помощи лепешек, которые полагалось разрывать руками.
Гердта улыбнулась хозяину и приступила к трапезе, демонстрируя ту ловкость и сноровку в разделывании лепешек, которая вырабатывается только обширной практикой. Оторвав ломоть от верхней лепешки, принцесса скрутила его в некое подобие ложки, подцепила кусок мяса с подливой и отправила в рот. Счастливо зажмурилась, тщательно прожевала, а проглотив, звонко цокнула языком и разразилась тирадой на родном языке, явно делая витиеватый, сдобренный шуткой, комплимент хозяину. Последний буквально расцвел, заслышав обращенную к нему речь. Отвесил поясной поклон, а затем, гордо выпятив живот, удалился на кухню, впрочем, ненадолго. Через несколько мгновений он вновь появился в зале, неся огромный поднос, уставленный высокими бокалами. Вскоре перед каждым стоял густой янтарный напиток, укрытый шапкой пены.
Лорд Палмсбери переглянулся с маркизой и принялся за лепешку, стараясь повторить действия принцессы, возможно, первый кусок он взял не так сноровисто, но стол и соседок соусом не забрызгал, а мясо до рта донес. И выпал из реальности на пару мгновений. Восхитительно! Маркиза, не отстававшая от него ни на секунду, сощурила глаза и расплылась в счастливой улыбке. По залу разнеслись сдержанные смешки, и гости принялись за еду. Практически все последовали примеру принцессы и подхватывали угощение хлебом, уроженцы Вабрии действовали споро и умело, ританцы на первых порах демонстрировали некоторую скованность, затем приноровились и практически не отставали от сотрапезников.
Среди тех немногих, кто предпочел орудовать приборами, особенно выделялись леди Стилнес и леди Корке. Леди Стилнес пользовалась предоставленными инструментами с непринужденным изяществом. Выражение лица её было отрешенным, взгляд скользил по людям и предметам, ни на чем подолгу не задерживаясь. Всем видевшим её сразу становилось ясно, что поведение её не изменится ни в гостях у представителей коренного населения Нового Континента, ни на королевском приеме в родной Ритании. Она одинаково гармонично смотрелась бы и с заостренным прутиком в руках, и орудуя полным столовым набором. Единственное, что практически невозможно было представить - это зрелище, в котором леди Стилнес вовсе бы отказалась от инструментов и взяла пищу руками.
Леди Корке тоже вполне уверенно пользовалась непривычными приборами, но вид при этом имела такой, будто оказывает окружающим неимоверную милость, прощая убогим их ущербность.
В общем и целом две леди, сидящие недалеко друг от друга, наглядно показывали разницу между быть и считаться.
В конце трапезы хозяин поднес Гердте небольшую плошку с тягучим алым содержимым, от которого веяло насыщенным травяным духом. Принцесса хмыкнула, макнула в жидкость ладонь и резво припечатала её к холстине, сноровисто подсунутой хозяином. Пока Гердта отмывала и оттирала руку, холстина была натянута на рамку и торжественно водружена на стену, где дополнила уже имеющуюся коллекцию оттисков.
Увидев заинтересованные и удивленные взгляды большинства гостей, хозяин в очередной раз поклонился и, испросив разрешения у Гердты, на ломаном ританском языке поведал собравшимся:
- Ресторанчик мой - дело семейное. Прапрадедом ещё начатое. Дело он вёл честно, готовил вкусно, звёзд с неба не хватал, но копеечку определённую имел. Как-то вечером к нему постучался путник, одежда, осанка и манеры которого выдавали в нем человека знатного, а запыленность, щетина на подбородке и черные круги под глазами говорили о том, что в пути он не первый день. Несмотря на поздний час, предок мой накормил гостя лучшим, что у него было. Тот поел, отер после сытной трапезы руки, бросил скромную плату на стол и продолжил путь. Салфетку же, которой он руки вытирал, никто отстирать не смог, так и остался на ней отпечаток ладони. Чудом не выбросили. Через несколько дней скончался после долгой изнурительной болезни Ганс IV, на престол вступил его сын Андре II. А ещё через несколько дней к ресторанчику прибыл гонец с королевским указом. Жаловал Андре II предку моему щедрое вознаграждение золотом и разрешение использовать в названии слово "королевская". Только тогда понял прапрадед, кем тот путник был. Салфетку нашли да на стену водрузили. Ресторанчик с той поры называется "Королевская длань". Прошло с того случая более 130 лет. Ещё четырежды наше заведение особы королевских кровей посещали. Все случайно. С интересом узнавали эту историю, а на прощание оставляли оттиск ладони на салфетке. Дед мой придумал вместо подливы краситель специальный для того использовать. На травах. Для человека безвредный, на ткани хорошо держится, и сохранять не в пример проще. В подвальчике у нас непременно склянка этого состава имеется.
Рассказчик перевел дух, обвел взглядом слушателей и добавил:
- И что характерно, все, чьи отпечатки вы на стене видите, рано или поздно на престол восходили. Кто через несколько месяцев, кто годы спустя. В основном в Вабрии, но вот Иоанн VII главой церкви Триединого стал, почти сорок лет делами церковными правил. - Тут он в очередной раз поклонился Гердте и продолжил. - Благодарю ваше высочество за оказанную милость, первый женский оттиск в коллекции у меня появился. И пусть едете вы на чужбину, верю, что не напрасно вы ко мне завернули, знать, всё в вашей судьбе ладно будет.
С последним утверждением лорд Палмсбери мог бы и поспорить. Историю он знал хорошо. Да, все отметившиеся на стене действительно получали корону и правили долго и умело, но сказать, что всё в их жизни было ладно, значило бы погрешить против истины. Большинству из них катастрофически не везло в жизни личной. Тот же Андре II был женат трижды, имел в общей сложности семерых детей, но пережил и жён своих, и детей, и даже единственного внука, умершего во младенчестве. А трон передал племяннику… Да и Иоанн IV, в миру - Кристофф, не от хорошей жизни о боге вспомнил. После несчастного случая, произошедшего с ним в юные годы, у него отказала нижняя часть тела, и до конца дней своих он перемещался в специальном кресле с помощью двух доверенных слуг. Да, все они были достойные люди, могучего ума и фантастической силы характера, но судьба им досталась не сказать, что простая да ладная. И, судя по грусти во взгляде принцессы, она историю родного государства тоже неплохо знала.
Немного передохнув и основательно подкрепившись, странники продолжили путь. Настроение у всех заметно улучшилось, сил тоже значительно прибавилось, даже у лошадей. Несмотря на небольшой крюк и довольно продолжительную остановку, к вечеру кортеж завершил запланированный переход и достиг места стоянки.
Добродушный настрой сохранился и после остановки. Когда стемнело, освободившиеся от своих обязанностей люди собрались у костров, до лорда Палмсбери доносились голоса и негромкий смех. Даже в шатре принцессы были устроены какие-то посиделки. По обрывкам фраз, доносившихся оттуда, можно было догадаться что Гердта, фрейлины и статс-дама развлекали себя, рассказывая страшилки. И судя по ахам и взвизгиваниям, самую жуткую историю поведала маркиза Блайнская.
Засыпая, лорд Палмсбери с улыбкой вспоминал прошедший вечер, стараясь сохранить давно забытое ощущение беспечности. Темно-синее бархатное небо, густо расшитое бисером звезд, было необычайно близким, казалось, стоит протянуть руку, и в ладони останется маленькое сияющее чудо. Запах влажной земли. Шепот леса. Искры гаснущих костров. Затихающие голоса. Фырканье лошадей. Умиротворение, разлитое в воздухе.
Было даже немного жаль, что скоро начнет светать, а до Либенбурга оставался всего один шестичасовой переход.
Но ночь в лагере закончилась задолго до рассвета. Лорд Палмсбери распахнул глаза после двух часов сна. И пробуждение это нельзя было назвать приятным.
Нечеловеческий крик боли и ужаса разрезал ночную тишину. Накинув на себя первую попавшуюся одежду, лорд выскочил из шатра на улицу. Возле откинутого полога столкнулся с мистером Старком.
- Что происходит? - отрывисто спросил лорд.
Высокий, слегка ссутулившийся секретарь, в расстёгнутом сюртуке, сжимая пистолет в руке, ответил, подслеповато щурясь в темноту:
- Не знаю, что-то с лошадьми…
Словно в подтверждение его слов, раздался следующий крик, в котором лорд с трудом узнал конское ржание. Вскоре одиночные редкие крики слились в сплошной непрекращающийся вой агонии. К утру всё было кончено. Из табуна, насчитывающего более сотни голов, в живых осталось менее двух десятков.
Люди, измученные безрезультатными попытками спасти благородных животных, встречали рассвет настороженно.
В шатре Гердты собрался стихийно организовавшийся штаб.
Лекарь из состава ританского посольства заканчивал доклад:
- Налицо отравление. Точный состав отравляющего вещества сложно определить в полевых условиях, но можно однозначно сказать, что яд многокомпонентный. Не факт, что все составляющие попали в организм одновременно. Оставшиеся в живых животные, скорее всего пропустили прием одного или двух компонентов. Причем, если у дюжины лошадей симптомы отсутствовали вовсе, то у остальных оставшихся в живых особей были признаки отравления легкой и средней степени тяжести. Я не исключаю магическую составляющую.
- Склонен согласиться с коллегой. С единственным дополнением, магическую составляющую, можно считать доказанным фактом, - подтвердил озвученные выводы врач, приписанный к отряду стражи.
- Вы можете сказать, когда лошадям дали отраву? - резко вскинул голову командир стражи.
- С момента приёма первого компонента до момента смерти прошло не более суток, - неуверенно проговорил ританец.
- Могу предположить, что магическое воздействие, послужившее спусковым крючком к началу реакции и в конечном счете приведшее к гибели животных, было оказано не ранее, чем за полчаса до начала агонии, - продолжил его коллега из Вабрии.
Командир запустил пятерню в и без того взлохмаченную шевелюру и прошипел сквозь зубы на родном языке что-то непереводимое, но абсолютно понятное.
- Спасибо за информацию. Присаживайтесь, - Гердта кивнула в направлении ряда стульев.
Лекари опустились на ближайшие, чинно сложили на коленях руки, устало привалились к плечу друг друга и, кажется, задремали с открытыми глазами.
- Какие варианты дальнейших действий? - принцесса на мгновение прикрыла покрасневшие от слез и недосыпа глаза.
Вариантов было не так уж и много. Необходимо отправить гонцов в ближайшие населенные пункты - это не ставилось под сомнение. Вопрос, который обсуждался какое-то время - останется принцесса дожидаться помощи в лагере или с малым сопровождением продолжит путь. В столь сложных обстоятельствах решить, какой вариант безопаснее, было достаточно проблематично. После недолгих дебатов приняли, что карета с Гердтой выдвинется в Либенбург в сопровождении шести гвардейцев из личной охраны. Одновременно в обратном направлении отправятся гонцы, которые постараются привести помощь из городка, в котором кортеж останавливался накануне. Из Либенбурга принцесса тоже должна была отправить помощь навстречу.
Сложность заключалась не только в недостаточном количестве оставшихся лошадей, но и в том, что было абсолютно непонятно, кому можно доверять в сложившейся ситуации.
Несмотря на все опасения, через час после того, как решение было принято, карета принцессы тронулась в путь, увозя из лагеря Гердту, её камеристку, маркизу Блайнскую, леди Стилнес, лорда Палмсбери, доктора Хилера и верного пажа, умостившегося на скамеечке рядом с кучером. Шесть хмурых всадников держались поблизости.
Карета, мягко покачиваясь, катилась по тракту оставляя позади погибших лошадей, растерянных людей и последнюю надежду на то, что лежащий впереди путь будет безоблачным и легким.
Глава 9
- Чарльз! Анна! Как я рада вас видеть! Как чудесно вы все выглядите! - леди Аделаида, баронесса Госип, звонко чмокнула воздух возле щеки подруги и, весело подмигнув, добавила шепотом - Главное не испортить макияж!
- Я тоже рада тебя видеть, дорогая - улыбнулась леди Анна. - Катарину и Елизавету ты знаешь, но могу напомнить, кто из них кто…
- Хмм, заманчивое предложение… - леди Аделаида картинно свела тонкие бровки, изображая задумчивость. - Но я попробую справиться сама!
Девушки синхронно присели в книксенах и продемонстрировали мордашки с одинаковыми лукавыми улыбками.
- Кити! Лизи! - ничуть не смутившись, протянула она правую руку одной, а левую - второй девушке. - За прошедший с нашей последней встречи год вы, конечно, обе несказанно похорошели, а я немного постарела… Но произошедшие с нами изменения не настолько глобальны, чтобы я могла вас перепутать!
- Кто здесь заговорил про старость? - грозно спросил барон, нежно целуя жену в висок.
- Тебе послышалось, дорогой - озорно улыбнувшись, ответила ему баронесса.
- А это моя племянница, Селия, дочь виконта Палмсбери - невозмутимо продолжила графиня.
- Как приятно видеть новые лица! Да ещё и такие очаровательные!
- Позвольте отметить, что все присутствующие здесь дамы выглядят очаровательно! - с самым серьезным видом вклинился в разговор барон. - Глядя на вас и ваших родных, дорогая графиня, я вспоминаю море…
Взор его затуманился и устремился в воображаемую даль. В чем-то барон был, безусловно, прав. Блеск удачно подобранных драгоценностей, бело-розовая кожа открытых плеч и спин, платья, мягкими складками струящиеся до пола, их цвет, от небесно-бирюзового у Кити до темно-цианового у леди Анны, все это действительно навевало ассоциации: о море, о безоблачном небе и солнце, отражающихся на водной глади, о морской пене, о таинственных и обманчиво спокойных глубинах.
Баронесса обвела взглядом трёх юных леди и, подмигнув им, произнесла:
- Сегодня у меня собрался узкий круг, но танцы будут обязательно. И ещё будет один особенный гость, но пока об этом ни слова! Надеюсь вам не будет скучно! Анна, я подойду к тебе попозже, нам о многом нужно поболтать!
Оставив хозяйку встречать остальных гостей, Динтоны и Селия направились в зал. Отходя, они услышали, как Аделаида шепотом спрашивает мужа:
