- Затейник Эдгар, конечно, был знатный. Но батюшке своему и в подметки в этом плане не годился. Тот как-то с фейри договориться сумел. Поговаривали, что в юности любил он одну зелененькую прелестницу, но поговаривали тихонько и с оглядочкой. Да… Так вот, батюшка Эдгара договорился с фейри и привязал к эльфийскому кольцу хранителя-фейри. Хранителя необычного. Вроде фейри, да не совсем. В человеческом облике росту и цвету он был нормального, да голосом изъясняться мог. Но проявлялся лишь в те времена, когда претендент, достойный королевской короны, начинал свой путь к трону, а всё остальное время духом бесплотным, к кольцу привязанным, был. Так что первого в династии – оберегает до конца, а с потомками ментально может пообщаться. Изредка. Если повезет. Да…
Матиас замолчал, потер высокий лоб ладонью и передвинул ферзя на одну клетку по диагонали, загораживая короля. Лорд-наблюдатель смотрел на партнера по игре во все глаза. В пустой голове графа гулко перекатывались слова и обрывки фраз «первый в династии», «хранитель», «Эдгар Затейник».
- Вы хотите сказать, ваше величество, что лорд Гард был тем самым фейри-хранителем Эдгара III, первого короля в династии Дримеров? – тихо уточнил он.
- Я не хочу. Я говорю, - сварливо поправил его Матиас.
- Сведения, разумеется, в высшей степени интересные, но зачем вам нужно было устраивать эту бурю в стакане воды с покушениями на невесту вашего сына, мне до сих пор не понятно! – высказал накипевшее граф.
- А что я, по-твоему, ещё мог сделать? Если у меня колечко шесть камешков показывает. У Александры – пять. А у Огэста три еле теплятся! – рявкнул король. – Махнуть рукой и оставить страну на это великовозрастное дитя? Он неплохой - мой сын. Он достойный человек! Он добр! Он талантлив, черт побери! Но страну на него не оставишь. Не удержит. И на Александру не оставишь. И дело даже не в том, что отец её от трона отрекся. Сколько ей лет? На сколько она меня переживет? Да и переживет ли? А Эдуард… Чудесный мальчик. Умнейший! Трудолюбие у него невероятное. Скромный и спокойный. Только у него вообще один камешек светится. Понимаешь? Этой стране в это время ни Огэст, ни Эдуард на троне не нужны. Плюнуть на всё и помереть? А после меня? В Кленции плюнул один. И пришёл Инсенс. Понимаешь? А Ритании он нужен - подобный Инсенс? Молчишь? Смотришь? А чего смотришь? Ходи давай!
Лорд-наблюдатель вздрогнул, схватил второго коня и вывел его в ряд перед строем пешек, поближе к центру. Теперь черный конь угрожал белому. Тому самому, что ход назад безжалостно расправился с пешкой, поставив точку в размене. Матиас посмотрел на доску и скорбно поджал губы. Вздохнул и начал жаловаться:
- Если бы ты знал, как это трудно, спровоцировать переворот по отношению к себе! Сколько ни зажмуривайся, сколько ни отворачивайся, руку в карман запустить - всегда готовы, а горло перерезать – кишка тонка. А уж как сложно спровоцировать переворот достоверный, но хорошо контролируемый, практически бескровный и крайне неудачный!
Предки мои затейники были, конечно, изрядные. И хранитель Эдгару помог неимоверно. Без его удачи, без его охраны Эдгар бы в то время со своими новшествами на троне долго не усидел, сколькими бы там камешками колечко ни подмигивало. Только что теперь-то делать? Что мне-то делать теперь? Хранителя этого ни отвязать, ни в море кинуть… Нет, колечко в море, разумеется, можно, но хранитель-то останется! Я помру, меня не станет, да о чем я говорю, я и помереть-то не успею, а он уже пойдет себе нового подопечного искать! Одна династия - выродилась, пришла пора для новой! И взойдет на престол спустя какое-то время хорошо, если кто-то вроде Эдгара, а если Инсенс? Только удачливей и неуязвимей. Кто его знает, чем хранитель руководствоваться будет, к претенденту на трон прикипая. Мне только о формальных условиях известно.
Трон – свободный или почти освободившийся. Наследников достойных нет. Те, у кого три огонька и меньше – не в счет. Не считаются они. Разве что в качестве грелки – сиденье на троне погреть. Нда… И именно тогда должен обозначиться претендент, а то и несколько, для короны подходящих. Претендент этот должен письменно ли, устно ли выразить стремление занять трон ританский. Но это стремление обозначить обязан. И вот тут-то и появится хранитель. А когда претендент путь к цели начинает, хранитель его ещё раз оценивает и от опасностей всяческих оберегает. При этом чем опасностей больше, тем оценка достовернее, а связь с хранителем крепче. А претендент может даже и кольца этого в глаза не видеть. И о хранителе не подозревать… Но шагать к цели должен.
У лорда-наблюдателя мелко задергался левый глаз, он прижал нижнее веко пальцами и подтвердил:
- Вы такого претендента нашли.
- Нескольких даже. Говорю же, чтобы в этом удостовериться, пряди волос достаточно.
- И её высочество Гердта Дабршвейгская в их числе.
- Правда, удачно получилось? – радостно оскалился король. – Претендент – есть. Подпись на правильно составленных бумагах – есть. Хранитель материализовался и даже к претенденту прикипеть успел. Новая династия есть, переворота – нет. А? Каково! Жена моего сына - основатель новой династии! Огэст будет на троне, пусть и формально, и при этом страна – в надежных ручках. А со временем, даст Бог, корону мои внуки наоденут.
- И герцогиня Нортенгская об этом безобразии знала и даже активно участвовала, - констатировал очевидное лорд-наблюдатель.
- Не будь к ней строг. Ей это вовсе не нравилось. Она мучилась и рыдала. Ей было жаль этого пустого и не слишком порядочного Морнингтона. Но именно ей приходилось намекать ему, изворачиваться, внушать… Ты попробуй вложи в голову взрослого здравомыслящего мужика мысль о том, что для того, чтобы трон занять или нужного человека на него посадить, то следует не короля убить, не наследника его, а на невесту наследника покушаться! Ей было жаль Морнингтона, гораздо больше она жалела Гердту, боялась за неё, но за Эдуарда она боялась больше всего. Она хочет для внука долгой, тихой жизни в теплом семейном кругу, а не жизни сверкающей, но краткой. Лучше лет восемьдесят в собственной лаборатории, чем пара лет, но на троне.
Лорд-наблюдатель сощурился, ему хотелось сказать что-то едкое, хлесткое, но справедливое. Чтобы этот худой старик понял, что так нельзя! Что именно нельзя, граф ещё сам до конца не осознал, то ли нельзя устраивать такой грандиозный фарс в принципе, то ли просто без его, лорда-наблюдателя, ведома нельзя. Но нельзя! В голове мелькали, лица, фразы, становились понятны многие недомолвки и оговорки. Вспомнилось худенькое личико, внимательный взгляд и пушистые ресницы маленького пажа принцессы.
- А если бы её высочество погибла?
- За её безопасность отвечал хранитель!
- А не хлипковат ли в этот раз хранитель получился? – выплюнул граф Черри очередной вопрос.
- Каковы угрозы, таков и хранитель, - спокойно пояснил Матиас, сделал небольшую паузу и со вздохом добавил: - Ничего, подрастут.
- И всё же! А если бы её высочество погибла?
- То настал бы черёд следующей претендентки! – рявкнул Матиас. – Ты пойми, я должен был найти основательницу новой династии до того, как помру! Потому что потом хранитель бы сам выбирать начал! Желающих налетело бы – не продохнуть! И не факт, что тогда хранитель бы на супруге Огэста остановился.
Король аккуратно взял в руки фигурку коня, покрутил её и торжественно водрузил на d6.
- Шах и мат.
Лорд-наблюдатель оторопело уставился на доску, с доски на него с укором уставилась фигурка черного короля. Действительно шах и мат. На шестом ходу. Позор.
Между тем Матиас взгромоздил локти на столик и, уронив лицо в ладони, тихо заговорил:
- Я предусмотрел всё в этой театральной постановке! Ни Огэсту, ни Ритании ничто не угрожало! А за Гердтой хранитель должен был присмотреть. Я радовался как ребёнок! Я и сейчас рад, как всё вышло. Как всё устроилось. Но вот эту женщину, меняется которая… Эжени, да? Эжени эту я предусмотреть не смог. И ведь, что смешно, она на Гердту не нападала! Она ей зла не желала. Она меня ненавидела! Из-за Инсенса. И хранитель угрозы от неё не почувствовал. А эта Эжени могла запросто и Огэста убить, и остальных ненароком. И всё было бы зря! Понимаешь! Вся эта возня, все планы эти. Всё напрасно было бы. Всё!
Матиас поднял голову, посмотрел на графа мутными, больными даже глазами.
- Много лет назад, что ты, что Огэст только вышли тогда из детской, Инсенс приезжал в Ританию. Просто приезжал. Он тогда еще не думал о власти. Не рвался к ней. Мы с ним родственники. Он тоже из того гнезда, в котором кольцами эльфийскими владели. Его ветви просто кольца не досталось. Но помнили о них, предания какие-то семейные были. Приехал. По Ритании путешествовал. Осматривал всё. Живой, подвижный, весёлый. Шутил много. Мы с ним несколько раз виделись. Пару раз в очень неформальной обстановке. Он про кольцо вскользь упомянул. Я плечами пожал и кольцо показал. Со смехом опробовали его там же в парке. На ританской земле у него не сработало. Ни единый камешек не мигнул. Он кисет тогда вынул. С родной землей. Сказал, что всегда с собой в дальние путешествия горсть родной земли берет. На неё кольцо и положили. Он и дотронулся. А оно возьми и засияй! Все камни вспыхнули! Представляешь? Все девять! Он сразу как-то посерьезнел. До отъезда своего как пьяный ходил. Говорил невпопад. Замолкал не вовремя. Уехал. А через несколько лет закрутилось всё! Завертелось вихрем!
Матиас умолк, с силой потер лицо ладонями. Граф смотрел на него, не зная, что сказать, да и нужно ли говорить. Матиас уронил руки на колени и откинулся на спинку стула. Оживление, которым он был охвачен в начале встречи, куда-то делось. Это вновь был старый больной человек, который говорит тихо, устало, с одышкой:
- Он ведь писал мне потом. Инсенс. Когда уже понял, что зарвался, что проигрывает в той войне, что не удержит ни короны, ни головы. Винил меня, что я его обманул. Что кольцо не сияло, что это я его иллюзиями украсил. Что сгубил я его… Я не ответил. А что тут ответишь? Что лжи не было? Что тот Инсенс идеально подходил для той Кленции, но с тех пор утекло слишком много времени и пролилось слишком много крови? Что всё изменилось? И все изменились. И Инсенс. И страна. И этот новый Инсенс, в крови по локоть, не удержит уже ни одной короны? Потому что руки от этой самой крови – скользкие! Такими уже ничего не удержать… Разве он поверил бы? В своих неудачах всегда легче винить кого-то, но не себя.
Голос короля опустился на последних фразах до шепота, а потом и вовсе затих.
Солнечный свет продолжал заливать кабинет. Шелестели от ветра документы на письменном столе, трепетали портьеры на окнах и клочки пуха на почти лысом черепе короля. За шахматным столом сидели два очень усталых мужчины. Наконец, старший из них разомкнул горестно сжатые губы и, тихо махнув рукой, произнес:
- Ступай, Роберт. К Кристоферу ступай. Проверь там указ, что он для Дороти подготовил, а после иди отдыхать. Слышишь? Отдохни как следует! Ты ведь носом клюёшь! Глупейшие ошибки допускаешь! Поспи. Выспись обязательно! Тебе пока можно. Твоя будущая королева обожает шахматы! Тебе с ней ещё не одну партию играть.
Его величество Матиас I тихо скончался через девять месяцев после свадьбы сына. Короля обнаружили на скамеечке в дворцовом парке, где он в последние дни любил сиживать, укрывшись от весеннего ветра толстым клетчатым пледом. На застывших губах его замерла легкая улыбка, а уже не видящие глаза были устремлены в безоблачное голубое небо. На престол взошел Огэст I, но в истории период его правления был больше известен как эпоха Гердты Мудрой.
В эту эпоху в Ритании произошло множество стремительных изменений, они коснулись внешней и внутренней политики, экономической сферы, но особенно много реформ было в сфере социальной, в системе образования, которое стало гораздо доступнее, в том числе и для женщин.
Что касается счастья личного, несмотря на то, что Огэст так до конца дней своих и остался натурой крайне увлекающейся и переменчивой, супруга его, как женщина мудрая, смогла обратить недостаток этот себе на пользу. Всегда находила что-то новое, чтобы поразить и увлечь мужа. Прожила Гердта без малого век, из которого три с половиной десятка лет в супружестве и еще почти столько же, утешаясь воспоминаниями о нём, и считала себя, как можно было узнать из личной переписки и дневников, счастливейшей из женщин, любимой мужем и детьми. Детей у королевской четы было четверо, старшего назвали в честь деда – Матиасом. Нужно сказать, что король Матиас II взял у своих родителей лучшие черты – мудрость матери и красоту отца.
Гердта сохранила дружеское расположение ко всем спутникам, что сопровождали и поддерживали её во время путешествия в Ританию.
Виктор из тощего, вихрастого паренька с пушистыми ресницами со временем превратился в стройного, высокого мужчину, с узким лицом и пронзительным взглядом. Был рядом со своей королевой до последнего её вздоха. Вначале в качестве пажа, затем в роли личного секретаря. Всего себя отдал работе. Семью так и не завел, хотя романы в его жизни случались. После смерти её величества, в уже довольно преклонном возрасте, отправился в дарованное ему короной поместье, но так до него и не доехал. Пропал бесследно.
Мистер Ирреспоси после возвращения на родину держался на значительном расстоянии от королевской четы, но во время первой беременности Гердты был вынужден эту дистанцию изрядно сократить, выполняя свой долг, профессиональный и общечеловеческий. Ребенок у королевы был крупный и для первого - достаточно поздний, Гердте к тому времени уже минуло три десятка лет. Беременность протекала тяжело. Её величество вела себя стойко и в целом разумно, но темперамент её в этот период был настолько бешеным, что слуги, служащие, придворные, Огэст и даже послы дружественных государств передвигались по дворцу на цыпочках и разговаривать предпочитали шепотом. Единственным, кто в это время мог бестрепетно и безапелляционно давать указания королеве, был мистер Ирреспоси.
Он складывал руки на круглом животике и ставил Гердту в известность о том, что пора на прогулку, а потом обедать, что настал час дневного сна или время медицинских процедур. И нет! Известку есть нельзя. Даже если очень хочется. Нет! Лучше просто принять эти пилюли. И Гердта вздыхала, морщилась, но выполняла предписания. Первое время она ещё пыталась возмущаться, даже однажды швырнула в доктора домашнюю туфлю из мягкой ткани. Ноги у королевы во время беременности жутко отекали, и другая обувь причиняла просто дикие мучения. Брошенная туфля вернулась обратно, звучно, обидно, но небольно шлепнув её величество по темени. Королева моргнула, вздохнула и прониклась. А мистер Ирреспоси продолжил неустанно следить за её самочувствием, заботился о её здоровье, а после родов и о здоровье наследника ританской короны. В министры здравоохранения он не пошел, хотя ему и предлагали, но во множестве научных исследований и открытий участие принимал, а некоторыми и руководил.
Диана, которая начинала путь рядом с принцессой в роли простой фрейлины, продолжила его рядом с королевой в должности статс-дамы. Леди Стилнес стала одной из близких и самых преданных подруг её величества, поддерживала её в чужой стране до тех пор, пока страна эта не стала родной.
Матиас замолчал, потер высокий лоб ладонью и передвинул ферзя на одну клетку по диагонали, загораживая короля. Лорд-наблюдатель смотрел на партнера по игре во все глаза. В пустой голове графа гулко перекатывались слова и обрывки фраз «первый в династии», «хранитель», «Эдгар Затейник».
- Вы хотите сказать, ваше величество, что лорд Гард был тем самым фейри-хранителем Эдгара III, первого короля в династии Дримеров? – тихо уточнил он.
- Я не хочу. Я говорю, - сварливо поправил его Матиас.
- Сведения, разумеется, в высшей степени интересные, но зачем вам нужно было устраивать эту бурю в стакане воды с покушениями на невесту вашего сына, мне до сих пор не понятно! – высказал накипевшее граф.
- А что я, по-твоему, ещё мог сделать? Если у меня колечко шесть камешков показывает. У Александры – пять. А у Огэста три еле теплятся! – рявкнул король. – Махнуть рукой и оставить страну на это великовозрастное дитя? Он неплохой - мой сын. Он достойный человек! Он добр! Он талантлив, черт побери! Но страну на него не оставишь. Не удержит. И на Александру не оставишь. И дело даже не в том, что отец её от трона отрекся. Сколько ей лет? На сколько она меня переживет? Да и переживет ли? А Эдуард… Чудесный мальчик. Умнейший! Трудолюбие у него невероятное. Скромный и спокойный. Только у него вообще один камешек светится. Понимаешь? Этой стране в это время ни Огэст, ни Эдуард на троне не нужны. Плюнуть на всё и помереть? А после меня? В Кленции плюнул один. И пришёл Инсенс. Понимаешь? А Ритании он нужен - подобный Инсенс? Молчишь? Смотришь? А чего смотришь? Ходи давай!
Лорд-наблюдатель вздрогнул, схватил второго коня и вывел его в ряд перед строем пешек, поближе к центру. Теперь черный конь угрожал белому. Тому самому, что ход назад безжалостно расправился с пешкой, поставив точку в размене. Матиас посмотрел на доску и скорбно поджал губы. Вздохнул и начал жаловаться:
- Если бы ты знал, как это трудно, спровоцировать переворот по отношению к себе! Сколько ни зажмуривайся, сколько ни отворачивайся, руку в карман запустить - всегда готовы, а горло перерезать – кишка тонка. А уж как сложно спровоцировать переворот достоверный, но хорошо контролируемый, практически бескровный и крайне неудачный!
Предки мои затейники были, конечно, изрядные. И хранитель Эдгару помог неимоверно. Без его удачи, без его охраны Эдгар бы в то время со своими новшествами на троне долго не усидел, сколькими бы там камешками колечко ни подмигивало. Только что теперь-то делать? Что мне-то делать теперь? Хранителя этого ни отвязать, ни в море кинуть… Нет, колечко в море, разумеется, можно, но хранитель-то останется! Я помру, меня не станет, да о чем я говорю, я и помереть-то не успею, а он уже пойдет себе нового подопечного искать! Одна династия - выродилась, пришла пора для новой! И взойдет на престол спустя какое-то время хорошо, если кто-то вроде Эдгара, а если Инсенс? Только удачливей и неуязвимей. Кто его знает, чем хранитель руководствоваться будет, к претенденту на трон прикипая. Мне только о формальных условиях известно.
Трон – свободный или почти освободившийся. Наследников достойных нет. Те, у кого три огонька и меньше – не в счет. Не считаются они. Разве что в качестве грелки – сиденье на троне погреть. Нда… И именно тогда должен обозначиться претендент, а то и несколько, для короны подходящих. Претендент этот должен письменно ли, устно ли выразить стремление занять трон ританский. Но это стремление обозначить обязан. И вот тут-то и появится хранитель. А когда претендент путь к цели начинает, хранитель его ещё раз оценивает и от опасностей всяческих оберегает. При этом чем опасностей больше, тем оценка достовернее, а связь с хранителем крепче. А претендент может даже и кольца этого в глаза не видеть. И о хранителе не подозревать… Но шагать к цели должен.
У лорда-наблюдателя мелко задергался левый глаз, он прижал нижнее веко пальцами и подтвердил:
- Вы такого претендента нашли.
- Нескольких даже. Говорю же, чтобы в этом удостовериться, пряди волос достаточно.
- И её высочество Гердта Дабршвейгская в их числе.
- Правда, удачно получилось? – радостно оскалился король. – Претендент – есть. Подпись на правильно составленных бумагах – есть. Хранитель материализовался и даже к претенденту прикипеть успел. Новая династия есть, переворота – нет. А? Каково! Жена моего сына - основатель новой династии! Огэст будет на троне, пусть и формально, и при этом страна – в надежных ручках. А со временем, даст Бог, корону мои внуки наоденут.
- И герцогиня Нортенгская об этом безобразии знала и даже активно участвовала, - констатировал очевидное лорд-наблюдатель.
- Не будь к ней строг. Ей это вовсе не нравилось. Она мучилась и рыдала. Ей было жаль этого пустого и не слишком порядочного Морнингтона. Но именно ей приходилось намекать ему, изворачиваться, внушать… Ты попробуй вложи в голову взрослого здравомыслящего мужика мысль о том, что для того, чтобы трон занять или нужного человека на него посадить, то следует не короля убить, не наследника его, а на невесту наследника покушаться! Ей было жаль Морнингтона, гораздо больше она жалела Гердту, боялась за неё, но за Эдуарда она боялась больше всего. Она хочет для внука долгой, тихой жизни в теплом семейном кругу, а не жизни сверкающей, но краткой. Лучше лет восемьдесят в собственной лаборатории, чем пара лет, но на троне.
Лорд-наблюдатель сощурился, ему хотелось сказать что-то едкое, хлесткое, но справедливое. Чтобы этот худой старик понял, что так нельзя! Что именно нельзя, граф ещё сам до конца не осознал, то ли нельзя устраивать такой грандиозный фарс в принципе, то ли просто без его, лорда-наблюдателя, ведома нельзя. Но нельзя! В голове мелькали, лица, фразы, становились понятны многие недомолвки и оговорки. Вспомнилось худенькое личико, внимательный взгляд и пушистые ресницы маленького пажа принцессы.
- А если бы её высочество погибла?
- За её безопасность отвечал хранитель!
- А не хлипковат ли в этот раз хранитель получился? – выплюнул граф Черри очередной вопрос.
- Каковы угрозы, таков и хранитель, - спокойно пояснил Матиас, сделал небольшую паузу и со вздохом добавил: - Ничего, подрастут.
- И всё же! А если бы её высочество погибла?
- То настал бы черёд следующей претендентки! – рявкнул Матиас. – Ты пойми, я должен был найти основательницу новой династии до того, как помру! Потому что потом хранитель бы сам выбирать начал! Желающих налетело бы – не продохнуть! И не факт, что тогда хранитель бы на супруге Огэста остановился.
Король аккуратно взял в руки фигурку коня, покрутил её и торжественно водрузил на d6.
- Шах и мат.
Лорд-наблюдатель оторопело уставился на доску, с доски на него с укором уставилась фигурка черного короля. Действительно шах и мат. На шестом ходу. Позор.
Между тем Матиас взгромоздил локти на столик и, уронив лицо в ладони, тихо заговорил:
- Я предусмотрел всё в этой театральной постановке! Ни Огэсту, ни Ритании ничто не угрожало! А за Гердтой хранитель должен был присмотреть. Я радовался как ребёнок! Я и сейчас рад, как всё вышло. Как всё устроилось. Но вот эту женщину, меняется которая… Эжени, да? Эжени эту я предусмотреть не смог. И ведь, что смешно, она на Гердту не нападала! Она ей зла не желала. Она меня ненавидела! Из-за Инсенса. И хранитель угрозы от неё не почувствовал. А эта Эжени могла запросто и Огэста убить, и остальных ненароком. И всё было бы зря! Понимаешь! Вся эта возня, все планы эти. Всё напрасно было бы. Всё!
Матиас поднял голову, посмотрел на графа мутными, больными даже глазами.
- Много лет назад, что ты, что Огэст только вышли тогда из детской, Инсенс приезжал в Ританию. Просто приезжал. Он тогда еще не думал о власти. Не рвался к ней. Мы с ним родственники. Он тоже из того гнезда, в котором кольцами эльфийскими владели. Его ветви просто кольца не досталось. Но помнили о них, предания какие-то семейные были. Приехал. По Ритании путешествовал. Осматривал всё. Живой, подвижный, весёлый. Шутил много. Мы с ним несколько раз виделись. Пару раз в очень неформальной обстановке. Он про кольцо вскользь упомянул. Я плечами пожал и кольцо показал. Со смехом опробовали его там же в парке. На ританской земле у него не сработало. Ни единый камешек не мигнул. Он кисет тогда вынул. С родной землей. Сказал, что всегда с собой в дальние путешествия горсть родной земли берет. На неё кольцо и положили. Он и дотронулся. А оно возьми и засияй! Все камни вспыхнули! Представляешь? Все девять! Он сразу как-то посерьезнел. До отъезда своего как пьяный ходил. Говорил невпопад. Замолкал не вовремя. Уехал. А через несколько лет закрутилось всё! Завертелось вихрем!
Матиас умолк, с силой потер лицо ладонями. Граф смотрел на него, не зная, что сказать, да и нужно ли говорить. Матиас уронил руки на колени и откинулся на спинку стула. Оживление, которым он был охвачен в начале встречи, куда-то делось. Это вновь был старый больной человек, который говорит тихо, устало, с одышкой:
- Он ведь писал мне потом. Инсенс. Когда уже понял, что зарвался, что проигрывает в той войне, что не удержит ни короны, ни головы. Винил меня, что я его обманул. Что кольцо не сияло, что это я его иллюзиями украсил. Что сгубил я его… Я не ответил. А что тут ответишь? Что лжи не было? Что тот Инсенс идеально подходил для той Кленции, но с тех пор утекло слишком много времени и пролилось слишком много крови? Что всё изменилось? И все изменились. И Инсенс. И страна. И этот новый Инсенс, в крови по локоть, не удержит уже ни одной короны? Потому что руки от этой самой крови – скользкие! Такими уже ничего не удержать… Разве он поверил бы? В своих неудачах всегда легче винить кого-то, но не себя.
Голос короля опустился на последних фразах до шепота, а потом и вовсе затих.
Солнечный свет продолжал заливать кабинет. Шелестели от ветра документы на письменном столе, трепетали портьеры на окнах и клочки пуха на почти лысом черепе короля. За шахматным столом сидели два очень усталых мужчины. Наконец, старший из них разомкнул горестно сжатые губы и, тихо махнув рукой, произнес:
- Ступай, Роберт. К Кристоферу ступай. Проверь там указ, что он для Дороти подготовил, а после иди отдыхать. Слышишь? Отдохни как следует! Ты ведь носом клюёшь! Глупейшие ошибки допускаешь! Поспи. Выспись обязательно! Тебе пока можно. Твоя будущая королева обожает шахматы! Тебе с ней ещё не одну партию играть.
Эпилог
Его величество Матиас I тихо скончался через девять месяцев после свадьбы сына. Короля обнаружили на скамеечке в дворцовом парке, где он в последние дни любил сиживать, укрывшись от весеннего ветра толстым клетчатым пледом. На застывших губах его замерла легкая улыбка, а уже не видящие глаза были устремлены в безоблачное голубое небо. На престол взошел Огэст I, но в истории период его правления был больше известен как эпоха Гердты Мудрой.
В эту эпоху в Ритании произошло множество стремительных изменений, они коснулись внешней и внутренней политики, экономической сферы, но особенно много реформ было в сфере социальной, в системе образования, которое стало гораздо доступнее, в том числе и для женщин.
Что касается счастья личного, несмотря на то, что Огэст так до конца дней своих и остался натурой крайне увлекающейся и переменчивой, супруга его, как женщина мудрая, смогла обратить недостаток этот себе на пользу. Всегда находила что-то новое, чтобы поразить и увлечь мужа. Прожила Гердта без малого век, из которого три с половиной десятка лет в супружестве и еще почти столько же, утешаясь воспоминаниями о нём, и считала себя, как можно было узнать из личной переписки и дневников, счастливейшей из женщин, любимой мужем и детьми. Детей у королевской четы было четверо, старшего назвали в честь деда – Матиасом. Нужно сказать, что король Матиас II взял у своих родителей лучшие черты – мудрость матери и красоту отца.
Гердта сохранила дружеское расположение ко всем спутникам, что сопровождали и поддерживали её во время путешествия в Ританию.
Виктор из тощего, вихрастого паренька с пушистыми ресницами со временем превратился в стройного, высокого мужчину, с узким лицом и пронзительным взглядом. Был рядом со своей королевой до последнего её вздоха. Вначале в качестве пажа, затем в роли личного секретаря. Всего себя отдал работе. Семью так и не завел, хотя романы в его жизни случались. После смерти её величества, в уже довольно преклонном возрасте, отправился в дарованное ему короной поместье, но так до него и не доехал. Пропал бесследно.
Мистер Ирреспоси после возвращения на родину держался на значительном расстоянии от королевской четы, но во время первой беременности Гердты был вынужден эту дистанцию изрядно сократить, выполняя свой долг, профессиональный и общечеловеческий. Ребенок у королевы был крупный и для первого - достаточно поздний, Гердте к тому времени уже минуло три десятка лет. Беременность протекала тяжело. Её величество вела себя стойко и в целом разумно, но темперамент её в этот период был настолько бешеным, что слуги, служащие, придворные, Огэст и даже послы дружественных государств передвигались по дворцу на цыпочках и разговаривать предпочитали шепотом. Единственным, кто в это время мог бестрепетно и безапелляционно давать указания королеве, был мистер Ирреспоси.
Он складывал руки на круглом животике и ставил Гердту в известность о том, что пора на прогулку, а потом обедать, что настал час дневного сна или время медицинских процедур. И нет! Известку есть нельзя. Даже если очень хочется. Нет! Лучше просто принять эти пилюли. И Гердта вздыхала, морщилась, но выполняла предписания. Первое время она ещё пыталась возмущаться, даже однажды швырнула в доктора домашнюю туфлю из мягкой ткани. Ноги у королевы во время беременности жутко отекали, и другая обувь причиняла просто дикие мучения. Брошенная туфля вернулась обратно, звучно, обидно, но небольно шлепнув её величество по темени. Королева моргнула, вздохнула и прониклась. А мистер Ирреспоси продолжил неустанно следить за её самочувствием, заботился о её здоровье, а после родов и о здоровье наследника ританской короны. В министры здравоохранения он не пошел, хотя ему и предлагали, но во множестве научных исследований и открытий участие принимал, а некоторыми и руководил.
Диана, которая начинала путь рядом с принцессой в роли простой фрейлины, продолжила его рядом с королевой в должности статс-дамы. Леди Стилнес стала одной из близких и самых преданных подруг её величества, поддерживала её в чужой стране до тех пор, пока страна эта не стала родной.
