Я наклонилась ближе и посветила фонарем. Ага! А вот и то, что я искала! На дужке замка чуть виднелся след, который еще совсем недавно оставил мой таинственный знакомый. Так… стоп! Он еще про какие-то провода говорил! Я огляделась, но конечно же ничего подобного не обнаружила. «Значит врал!», – подумала я грустно. Образ моего героя колебался, мерцал, но никак не исчезал из мыслей. Мне по-прежнему не хотелось верить в его виновность, не смотря на все доказательства, которых становилось все больше и больше. Да и дверь казалась необыкновенно странной, совершенно на рассчитанной по габаритам на обычного человека, а на какого-то худющего высокого задохлика, к тому же она еще и расположена в очень неудобном месте. Я еще раз огляделась: темно, везде паутина, пыль. На секунду мне стало даже немного жутко, поэтому, не долго думая, я подхватила фонарь одной рукой, длинную юбку – другой, а затем быстренько побежала по коридору подальше от этого непонятного места. И только перед собственной комнатой я остановилась, восстановила дыхание, чтобы не испугать Дарию, и уже спокойно пошла дальше.
Моя подруга сидела на небольшом стульчике и как всегда мастерила что-то.
– Где ты бродишь?! – воскликнула она, а потом добавила хитренько улыбаясь, – Тебя тут один молодой человек искал.
Я вздрогнула. Мысли про Рена все еще мучили меня. Я пыталась повернуть все эти ситуации и так и эдак, но другого подозреваемого не находила, а его обман с загадочной дверью еще больше меня настораживал.
– Зачем он меня искал? – мрачно спросила я, пряча фонарь в шкаф на самую нижнюю полку под ворох одежды.
– Не знаю, – фыркнула Дария и продолжила, – Не понимаю, почему тебя не радует эта новость? Я же давно заметила, что он тебе нравится.
– А теперь нет, – ответила я резко, а у самой кошки на сердце заскребли.
Я понимала, что подруга была права, и Рен мне интересен и симпатичен, но недоверие и подозрения усугублялись с каждым днем, а как можно искренне общаться с кем-то, кому ты больше не веришь.
– Завтра нас ждет конкурс, – перевела разговор Дария, наверняка заметив, что мне не приятна предыдущая тема.
Вот ведь какая у меня внимательная подруга!
– Что-нибудь известно о нем? – поинтересовалась я.
Девушка отрицательно покачала головой и добавила:
– Никто ничего не знает, но все усилено вспоминают уроки рисования, некоторые выпросили у госпожи Нейс карандаши, краски, бумагу и теперь пытаются сотворить нечто оригинальное.
– И как? Получается?
– Ну… – протянула Дария и улыбнулась, – Творчество большинства из них можно разве что абстракцией назвать.
– А ты что же не тренируешься? – спросила я по-прежнему мрачно.
– Просто, понимаешь, сомневаюсь я, что в этом будет заключаться следующий конкурс, – фыркнула Дария, – Ну, вот если подумать, то зачем будущей фотомодели это умение?
– Как это?! – возмутилась я, – А как же макияж делать, глазки там разрисовывать, да и все остальное тоже?!
– С этим наши девушки и так справляются прекрасно, без всякого конкурса, – засмеялась Дария, а затем сказала чуть серьезней, – А вот в чем он действительно будет заключаться и можно ли его вообще связывать лишь с картинами и рисованием, я не знаю. И почему остальные решили, что нужно обратить внимание именно на картины, тоже не понимаю.
– Ладно, завтра нам все и так расскажут. Придет госпожа Нейс и объяснит, чего же хотят от нас члены жюри и какую пакость подстроят на этот раз.
Дария весело засмеялась. Вот ведь жизнерадостная она какая! Вокруг столько всего творится, а она не унывает, еще и рукоделием своим занимается, не то что я, со всеми этими событиями про свое зельеварение и не думаю, не до него мне сейчас.
До конца дня я сидела в комнате, погружаясь в свои безрадостные мысли все глубже и глубже, словно тонула в вязком болоте. «Неужели я снова ошиблась в человеке?!» – билось непрерывно в моей голове. Я вспоминала лицо Рена, его голос, уверенность, которую он излучал, и не могла поверить, что он может поступать так жестоко с совершенно ни в чем не повинными девушками. Разве выявить мой дар важнее чем чьи-то жизни?! Ведь пострадавшие действительно могли умереть, если бы не счастливые случайности, к тому же я уже знаю, как даже способности могут подвести в самый ответственный момент. Когда-то восемь лет назад так в общем и произошло, с тех пор во мне все время сидит страх, который я так хорошо прячу от окружающих, но от самой себя не скрыться то. Я жутко боюсь, что у меня снова ничего не получится, а это в свою очередь приведет к самым трагическим последствиям, какие только могут быть. Ведь жизнь человека бесценна, а груз ответственности, который несет в себе дар воскрешения, неимоверно тяжел.
Так с невеселыми раздумьями я и легла спать, а утром проснулась хмурая и не выспавшаяся, но полная решимости, как никогда. Вот правду говорят, утро вечера мудренее, так и у меня получилось. «Если не захотели отпустить просто так с этого злосчастного конкурса, тогда стоит его просто на просто провалить», – думала я, собираясь на завтрак. Честно скажу, пребывала я теперь в постоянном жутком напряжении, а все потому, что ждала удара моего неизвестного враг в любой момент, каждая девушка могла пострадать в любую секунду. Я смотрела, как весело щебечут участницы, улыбаются, строят планы на будущее, и тревога еще сильнее одолевала меня. Допустить, чтобы они и дальше находились из-за меня в опасности я не могла, значит решено, буду делать все, только чтобы меня выгнали сегодня.
После завтрака нас собрали в небольшой гостиной и объявили начало нового этапа конкурса. Участницы заохали, заволновались, что еще не успели полностью привести себя в порядок и приготовится к очередной фотосессии, но госпожа Белинда Нейс быстро прервала этот нескончаемый поток причитаний и жалоб.
– Сегодня никого ваша внешность волновать не будет, – заявила она.
Конкурсантки удивленно уставились на женщину.
– Вспомните, что я уже говорила, – продолжила она.
– Вы сказали что-то на счет картин, – несмело начала Аритея.
– Мы что же, рисовать будем? – еще тише добавила Эмилия.
– Ну что за глупости?! – возмутилась госпожа Нейс, – Никого не интересуют ваши художественные способности. Сегодня вам будут задавать каверзные вопросы. Вы же понимаете, что журналисты в основном любят использовать в своей практике именно их.
Не знаю, как остальным, но мне в этот момент захотелось только об стену головой побиться. Ну, откуда же я знаю, какие вопросы задают представители прессы известным людям? Меня среди них никогда не было, а дамские журналы или светские хроники в газетах я практически не читала, отдавая предпочтение научным статьям, посвященным миру растений. Хотя мое незнание может сыграть только на руку, быстрее из конкурса вылечу, как я и планировала.
– Прошу всех следовать за мной, – заявила госпожа Белинда Нейс и первой поплыла к двери.
Вскоре мы по одной стали заходить в зал. Не знаю, что там делало с девушками жюри, но те участницы, которые уже прошли испытание, выходили оттуда с какими-то странными лицами, и я не могла даже понять, удачно все у них прошло или не очень. Вот подошла и моя очередь. Я сжала ладошки в кулаки, глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду и ринулась на баррикады в лице жюри, отделявшего меня сейчас от свободы.
В небольшом зале стоял длинный стол, за которым сидели небезызвестные уже господа Мейсон и Зейн, маг Патрик Джексон и госпожа Дайяна собственной персоной. «Ну, с ней мне будет гораздо легче вылететь», – подумала я чуть повеселев.
– Аврора Лисан… – протянул господин Мейсон и улыбнулся, – Рад вас видеть.
– И я тоже, – ответила ему – Наверное…
– Я же вам еще в самом начале говорила, что она нам абсолютно не подходит, – тут же воскликнула Дайяна, – Вот ее предшественница – совсем другое дело. Умница, красавица, как и нужно для нашей Ассоциации.
Я тут же представила Лиринею, которая участвовала в конкурсе прямо передо мной. «Ясно значит, чья она протеже», – подумала я, тут же вспомнив, что именно эта женщина заступилась за феечку, когда та еще в самом начале подралась с Терезой.
– Дайяна, не спеши, – осадил ее господин Мейсон, – Твое мнение для нас безусловно важно, но ты в жюри не одна.
При этом он почему-то взглянул на мага, но тот сделал вид, что ничего не заметил.
– Итак, Аврора Лисан, – проговорил господин Зейн, – Каких знаменитых художников вы знаете?
Я хмыкнула, вот и настал мой звездный час.
– Никаких, – четко и громко произнесла я.
Члены комиссии удивленно уставились на меня, и я решила пояснить свою точку зрения.
– Понимаете, я мало обращаю внимание на известность, популярность, для меня гораздо важнее, что мне действительно нравится. Ведь согласитесь, бывает и произведение искусства, и сам автор пользуются славой, но тем не менее даже они не могут нравится абсолютно всем. Вот, например, работы Вериуса Блектона казалось бы не очень знамениты, но мне они безумно интересны, а еще…
– Достаточно, – остановила меня Дайяна.
Губы у нее при этом кривились, а на лице застыл легкий привкус насмешки.
– Вы не знаете известных живописцев! – подчеркнула она, а потом заявила, – Значит не проходите дальше.
Я облегченно вздохнула, но моя радость оказалась преждевременной.
– А я считаю, что девушка ответила вполне удачно на этот вопрос, – внезапно раздался голос господина Мейсона, – А вы как считаете, господин Зейн? – обратился он уже к своему помощнику.
– Даже не знаю, что сказать. Ответ достойный, но и госпожа Дайяна в чем-то права, – заюлил он.
– Значит, вы воздерживаетесь? – уточнил Мейсон.
– Нет… то есть да… то есть не знаю… – протянул тот.
– Хорошо, а что скажите вы, господин Джексон? – спросил мужчина уже мага.
«Скажи, что я глупая, неграмотная и не подхожу для вашего конкурса», – молила я.
– Мне понравился ответ, – сказал маг.
И во мне все сразу же оборвалось.
– Аврора показала себя умной, образованной девушкой, – продолжил он.
Что?!!
– И при этом не побоялась высказать свое мнение. Я считаю, она прошла это испытание, – закончил господин Джексон.
Я тяжело вздохнула, ну кто только тянул меня за язык со своими объяснениями?!
– Постойте! – снова возмутилась женщина, – Это что же за решение такое скоропалительное?! А второй вопрос?! Неужели вы ее больше ни о чем не спросите?
– Дорогая Дайяна, если вы настаиваете, – господин Мейсон при этом хитро сощурился, – То вот сами его и задайте, а то у меня уже воображения не хватает для вопросов с подвохом.
– Ну и пожалуйста!
Дама сощурила глаза, сжала на пару секунд губы.
«Ну, сейчас как выдаст что-нибудь особо сложно-оригинальное», – подумала я. И если бы для меня действительно было важно пройти дальше, я может бы и расстроилась в тот момент, но так как все оказалось до неприличия наоборот, я даже не почувствовала волнения и уж тем более страха.
– Скажите, чтобы вы сделали ради того, чтобы получить шубу из серебристого песца? – спросила женщина.
А я чуть не упала от удивления. И это называется сложным вопросом? Да задай мне его любой, будь то жюри, подруга, журналист или даже моя дорогая родительница, я бы ответила абсолютно одинаково, ни капли не задумываясь, что и сделала сейчас.
– Ничего! – четко и громко произнесла я, а потом повторила, – Не сделала бы ничего! Я вообще считаю, что любая жизнь человека ли или животного – наивысшая ценность, которая дается свыше, и тратить ее ради того, чтобы какая-нибудь госпожа покрасовалась в очередной новой шубке какой-то сезон или вызвать зависть у окружающих, не стоит!
– Браво! – зааплодировал господин Мейсон, – Великолепно!
Ну и что теперь скажите, дорогая Дайяна? – спросил он тут же.
– Возможно и неплохой ответ, – фыркнула та, – Но только не для истинной «Мисс равновесия», которая станет лицом нашей Ассоциации. Вы же прекрасно знаете, что иногда и в наших моделях одежды используются натуральные меха, – обратилась она к господину Мейсону.
– Вот и будет повод создать новую линию, но уже без них. Наши маги постарались и давно придумали специальный материал, из которого можно изготовить и искусственный мех. А вы все по старинке живете.
– Но ведь общество…
– Примет все, что вы разрекламируете, – вставил Мейсон.
– Хорошо, тогда голосуем, – сдалась госпожа Дайяна, – Я все равно против. Мне эта девушка не нравится.
– Я воздержался, – ответил господин Зейн.
«Ну и тип, – подумала я, – У него что же и своего мнения нет?»
– Ну, а вы? – спросил Мейсон у мага.
– Я согласен, что ответ достойный, – сказал он серьезно, а потом вдруг посмотрел прямо в мое нахмуренное лицо и подмигнул.
Я на секунду даже опешила. Это он мне что ли?
– Аврора – действительно девушка, имеющая свое мнение и этим она и интересна. Слышать практически одинаковые ответы на похожие вопросы скучно, а журналистов как раз и привлекают такие смелые решения, идущие порой вразрез с общественным мнением. Я думаю, что это привлечет к вам еще больше внимания, – продолжил господин Джексон, – А особенно если девушка столь очаровательна, как наша милая участница.
Вот это сказал, так сказал! Я просто онемела, глаза выпучила и посмотрела на него с таким удивлением, что другой бы, наверное, на его месте бросился меня в чувство приводить, а этот ничего, сидит себе, еще и улыбается. Вот жаба пупырчатая!
– В общем она мне нравится, – заключил он и этим самым привел меня в еще больший ступор, да такой, что упади сейчас что-нибудь сверху на мою бедную головушку, я бы и шагу не смогла сделать для избежание этого.
«Мне послышалось… мне послышалось…» – кружилась мысль, выделывая танцевальные па.
– Вы это серьезно? – наконец внятно озвучила ее госпожа Дайяна и посмотрела на Патрика Джексона.
– Вполне, – твердо ответил он, – Или вы сомневаетесь в словах мага высшей категории?
– Нет, нет, что вы, – сразу же пошла на попятную женщина.
А я в этот момент вообще неприлично рот разинула. Выходит, он еще и с сильным даром. У магов ведь тоже своя градация существует. А высшая категория, это даже далеко не средняя. Силен, ох как силен. У меня то хоть и имелся дар воскрешения, но он считался слишком специфичный, а на нем, увы, все мои волшебные способности заканчивались. И я снова с уважением посмотрела на этого красавца. Не зря по нему девушки с ума сходят. «Молодой, привлекательный, да еще и очень-очень перспективный. Если участницы узнают, что он птица столь высокого полета, то из кожи вон вылезут, лишь бы обратить на себя внимание, и старания свои по этой части, наверное, удесятерят», – подумала я.
– Итак, значит Аврора проходит дальше! – торжественно объявил всем господин Мейсон.
Остальные члены жюри, даже Дайяна, молча закивали головами, и только маг сидел неподвижно, по-прежнему улыбаясь мне краешками губ.
Вот в этот момент мне бы и уйти, но что делать, если ноги не идут, а тело в сторону выхода не поворачивается. Ввели меня в шок, иначе и не скажешь!
– Ну, что же вы, не рады?! – удивился господин Зейн.
И как тут ответить, когда язык все еще к небу прирос и шевелиться отказывается. А потом случилось вдруг такое чудо, от которого я совсем голову потеряла: молодой маг перемахнул через стол, в мгновение ока оказался рядом со мной и подхватил на руки. В этот момент, наверное, не только у меня глаза округлились и превратились в два блюдечка, но и у всей комиссии это уж точно.
Моя подруга сидела на небольшом стульчике и как всегда мастерила что-то.
– Где ты бродишь?! – воскликнула она, а потом добавила хитренько улыбаясь, – Тебя тут один молодой человек искал.
Я вздрогнула. Мысли про Рена все еще мучили меня. Я пыталась повернуть все эти ситуации и так и эдак, но другого подозреваемого не находила, а его обман с загадочной дверью еще больше меня настораживал.
– Зачем он меня искал? – мрачно спросила я, пряча фонарь в шкаф на самую нижнюю полку под ворох одежды.
– Не знаю, – фыркнула Дария и продолжила, – Не понимаю, почему тебя не радует эта новость? Я же давно заметила, что он тебе нравится.
– А теперь нет, – ответила я резко, а у самой кошки на сердце заскребли.
Я понимала, что подруга была права, и Рен мне интересен и симпатичен, но недоверие и подозрения усугублялись с каждым днем, а как можно искренне общаться с кем-то, кому ты больше не веришь.
– Завтра нас ждет конкурс, – перевела разговор Дария, наверняка заметив, что мне не приятна предыдущая тема.
Вот ведь какая у меня внимательная подруга!
– Что-нибудь известно о нем? – поинтересовалась я.
Девушка отрицательно покачала головой и добавила:
– Никто ничего не знает, но все усилено вспоминают уроки рисования, некоторые выпросили у госпожи Нейс карандаши, краски, бумагу и теперь пытаются сотворить нечто оригинальное.
– И как? Получается?
– Ну… – протянула Дария и улыбнулась, – Творчество большинства из них можно разве что абстракцией назвать.
– А ты что же не тренируешься? – спросила я по-прежнему мрачно.
– Просто, понимаешь, сомневаюсь я, что в этом будет заключаться следующий конкурс, – фыркнула Дария, – Ну, вот если подумать, то зачем будущей фотомодели это умение?
– Как это?! – возмутилась я, – А как же макияж делать, глазки там разрисовывать, да и все остальное тоже?!
– С этим наши девушки и так справляются прекрасно, без всякого конкурса, – засмеялась Дария, а затем сказала чуть серьезней, – А вот в чем он действительно будет заключаться и можно ли его вообще связывать лишь с картинами и рисованием, я не знаю. И почему остальные решили, что нужно обратить внимание именно на картины, тоже не понимаю.
– Ладно, завтра нам все и так расскажут. Придет госпожа Нейс и объяснит, чего же хотят от нас члены жюри и какую пакость подстроят на этот раз.
Дария весело засмеялась. Вот ведь жизнерадостная она какая! Вокруг столько всего творится, а она не унывает, еще и рукоделием своим занимается, не то что я, со всеми этими событиями про свое зельеварение и не думаю, не до него мне сейчас.
До конца дня я сидела в комнате, погружаясь в свои безрадостные мысли все глубже и глубже, словно тонула в вязком болоте. «Неужели я снова ошиблась в человеке?!» – билось непрерывно в моей голове. Я вспоминала лицо Рена, его голос, уверенность, которую он излучал, и не могла поверить, что он может поступать так жестоко с совершенно ни в чем не повинными девушками. Разве выявить мой дар важнее чем чьи-то жизни?! Ведь пострадавшие действительно могли умереть, если бы не счастливые случайности, к тому же я уже знаю, как даже способности могут подвести в самый ответственный момент. Когда-то восемь лет назад так в общем и произошло, с тех пор во мне все время сидит страх, который я так хорошо прячу от окружающих, но от самой себя не скрыться то. Я жутко боюсь, что у меня снова ничего не получится, а это в свою очередь приведет к самым трагическим последствиям, какие только могут быть. Ведь жизнь человека бесценна, а груз ответственности, который несет в себе дар воскрешения, неимоверно тяжел.
Так с невеселыми раздумьями я и легла спать, а утром проснулась хмурая и не выспавшаяся, но полная решимости, как никогда. Вот правду говорят, утро вечера мудренее, так и у меня получилось. «Если не захотели отпустить просто так с этого злосчастного конкурса, тогда стоит его просто на просто провалить», – думала я, собираясь на завтрак. Честно скажу, пребывала я теперь в постоянном жутком напряжении, а все потому, что ждала удара моего неизвестного враг в любой момент, каждая девушка могла пострадать в любую секунду. Я смотрела, как весело щебечут участницы, улыбаются, строят планы на будущее, и тревога еще сильнее одолевала меня. Допустить, чтобы они и дальше находились из-за меня в опасности я не могла, значит решено, буду делать все, только чтобы меня выгнали сегодня.
После завтрака нас собрали в небольшой гостиной и объявили начало нового этапа конкурса. Участницы заохали, заволновались, что еще не успели полностью привести себя в порядок и приготовится к очередной фотосессии, но госпожа Белинда Нейс быстро прервала этот нескончаемый поток причитаний и жалоб.
– Сегодня никого ваша внешность волновать не будет, – заявила она.
Конкурсантки удивленно уставились на женщину.
– Вспомните, что я уже говорила, – продолжила она.
– Вы сказали что-то на счет картин, – несмело начала Аритея.
– Мы что же, рисовать будем? – еще тише добавила Эмилия.
– Ну что за глупости?! – возмутилась госпожа Нейс, – Никого не интересуют ваши художественные способности. Сегодня вам будут задавать каверзные вопросы. Вы же понимаете, что журналисты в основном любят использовать в своей практике именно их.
Не знаю, как остальным, но мне в этот момент захотелось только об стену головой побиться. Ну, откуда же я знаю, какие вопросы задают представители прессы известным людям? Меня среди них никогда не было, а дамские журналы или светские хроники в газетах я практически не читала, отдавая предпочтение научным статьям, посвященным миру растений. Хотя мое незнание может сыграть только на руку, быстрее из конкурса вылечу, как я и планировала.
– Прошу всех следовать за мной, – заявила госпожа Белинда Нейс и первой поплыла к двери.
Вскоре мы по одной стали заходить в зал. Не знаю, что там делало с девушками жюри, но те участницы, которые уже прошли испытание, выходили оттуда с какими-то странными лицами, и я не могла даже понять, удачно все у них прошло или не очень. Вот подошла и моя очередь. Я сжала ладошки в кулаки, глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду и ринулась на баррикады в лице жюри, отделявшего меня сейчас от свободы.
В небольшом зале стоял длинный стол, за которым сидели небезызвестные уже господа Мейсон и Зейн, маг Патрик Джексон и госпожа Дайяна собственной персоной. «Ну, с ней мне будет гораздо легче вылететь», – подумала я чуть повеселев.
– Аврора Лисан… – протянул господин Мейсон и улыбнулся, – Рад вас видеть.
– И я тоже, – ответила ему – Наверное…
– Я же вам еще в самом начале говорила, что она нам абсолютно не подходит, – тут же воскликнула Дайяна, – Вот ее предшественница – совсем другое дело. Умница, красавица, как и нужно для нашей Ассоциации.
Я тут же представила Лиринею, которая участвовала в конкурсе прямо передо мной. «Ясно значит, чья она протеже», – подумала я, тут же вспомнив, что именно эта женщина заступилась за феечку, когда та еще в самом начале подралась с Терезой.
– Дайяна, не спеши, – осадил ее господин Мейсон, – Твое мнение для нас безусловно важно, но ты в жюри не одна.
При этом он почему-то взглянул на мага, но тот сделал вид, что ничего не заметил.
– Итак, Аврора Лисан, – проговорил господин Зейн, – Каких знаменитых художников вы знаете?
Я хмыкнула, вот и настал мой звездный час.
– Никаких, – четко и громко произнесла я.
Члены комиссии удивленно уставились на меня, и я решила пояснить свою точку зрения.
– Понимаете, я мало обращаю внимание на известность, популярность, для меня гораздо важнее, что мне действительно нравится. Ведь согласитесь, бывает и произведение искусства, и сам автор пользуются славой, но тем не менее даже они не могут нравится абсолютно всем. Вот, например, работы Вериуса Блектона казалось бы не очень знамениты, но мне они безумно интересны, а еще…
– Достаточно, – остановила меня Дайяна.
Губы у нее при этом кривились, а на лице застыл легкий привкус насмешки.
– Вы не знаете известных живописцев! – подчеркнула она, а потом заявила, – Значит не проходите дальше.
Я облегченно вздохнула, но моя радость оказалась преждевременной.
– А я считаю, что девушка ответила вполне удачно на этот вопрос, – внезапно раздался голос господина Мейсона, – А вы как считаете, господин Зейн? – обратился он уже к своему помощнику.
– Даже не знаю, что сказать. Ответ достойный, но и госпожа Дайяна в чем-то права, – заюлил он.
– Значит, вы воздерживаетесь? – уточнил Мейсон.
– Нет… то есть да… то есть не знаю… – протянул тот.
– Хорошо, а что скажите вы, господин Джексон? – спросил мужчина уже мага.
«Скажи, что я глупая, неграмотная и не подхожу для вашего конкурса», – молила я.
– Мне понравился ответ, – сказал маг.
И во мне все сразу же оборвалось.
– Аврора показала себя умной, образованной девушкой, – продолжил он.
Что?!!
– И при этом не побоялась высказать свое мнение. Я считаю, она прошла это испытание, – закончил господин Джексон.
Я тяжело вздохнула, ну кто только тянул меня за язык со своими объяснениями?!
– Постойте! – снова возмутилась женщина, – Это что же за решение такое скоропалительное?! А второй вопрос?! Неужели вы ее больше ни о чем не спросите?
– Дорогая Дайяна, если вы настаиваете, – господин Мейсон при этом хитро сощурился, – То вот сами его и задайте, а то у меня уже воображения не хватает для вопросов с подвохом.
– Ну и пожалуйста!
Дама сощурила глаза, сжала на пару секунд губы.
«Ну, сейчас как выдаст что-нибудь особо сложно-оригинальное», – подумала я. И если бы для меня действительно было важно пройти дальше, я может бы и расстроилась в тот момент, но так как все оказалось до неприличия наоборот, я даже не почувствовала волнения и уж тем более страха.
– Скажите, чтобы вы сделали ради того, чтобы получить шубу из серебристого песца? – спросила женщина.
А я чуть не упала от удивления. И это называется сложным вопросом? Да задай мне его любой, будь то жюри, подруга, журналист или даже моя дорогая родительница, я бы ответила абсолютно одинаково, ни капли не задумываясь, что и сделала сейчас.
– Ничего! – четко и громко произнесла я, а потом повторила, – Не сделала бы ничего! Я вообще считаю, что любая жизнь человека ли или животного – наивысшая ценность, которая дается свыше, и тратить ее ради того, чтобы какая-нибудь госпожа покрасовалась в очередной новой шубке какой-то сезон или вызвать зависть у окружающих, не стоит!
– Браво! – зааплодировал господин Мейсон, – Великолепно!
Ну и что теперь скажите, дорогая Дайяна? – спросил он тут же.
– Возможно и неплохой ответ, – фыркнула та, – Но только не для истинной «Мисс равновесия», которая станет лицом нашей Ассоциации. Вы же прекрасно знаете, что иногда и в наших моделях одежды используются натуральные меха, – обратилась она к господину Мейсону.
– Вот и будет повод создать новую линию, но уже без них. Наши маги постарались и давно придумали специальный материал, из которого можно изготовить и искусственный мех. А вы все по старинке живете.
– Но ведь общество…
– Примет все, что вы разрекламируете, – вставил Мейсон.
– Хорошо, тогда голосуем, – сдалась госпожа Дайяна, – Я все равно против. Мне эта девушка не нравится.
– Я воздержался, – ответил господин Зейн.
«Ну и тип, – подумала я, – У него что же и своего мнения нет?»
– Ну, а вы? – спросил Мейсон у мага.
– Я согласен, что ответ достойный, – сказал он серьезно, а потом вдруг посмотрел прямо в мое нахмуренное лицо и подмигнул.
Я на секунду даже опешила. Это он мне что ли?
– Аврора – действительно девушка, имеющая свое мнение и этим она и интересна. Слышать практически одинаковые ответы на похожие вопросы скучно, а журналистов как раз и привлекают такие смелые решения, идущие порой вразрез с общественным мнением. Я думаю, что это привлечет к вам еще больше внимания, – продолжил господин Джексон, – А особенно если девушка столь очаровательна, как наша милая участница.
Вот это сказал, так сказал! Я просто онемела, глаза выпучила и посмотрела на него с таким удивлением, что другой бы, наверное, на его месте бросился меня в чувство приводить, а этот ничего, сидит себе, еще и улыбается. Вот жаба пупырчатая!
– В общем она мне нравится, – заключил он и этим самым привел меня в еще больший ступор, да такой, что упади сейчас что-нибудь сверху на мою бедную головушку, я бы и шагу не смогла сделать для избежание этого.
«Мне послышалось… мне послышалось…» – кружилась мысль, выделывая танцевальные па.
– Вы это серьезно? – наконец внятно озвучила ее госпожа Дайяна и посмотрела на Патрика Джексона.
– Вполне, – твердо ответил он, – Или вы сомневаетесь в словах мага высшей категории?
– Нет, нет, что вы, – сразу же пошла на попятную женщина.
А я в этот момент вообще неприлично рот разинула. Выходит, он еще и с сильным даром. У магов ведь тоже своя градация существует. А высшая категория, это даже далеко не средняя. Силен, ох как силен. У меня то хоть и имелся дар воскрешения, но он считался слишком специфичный, а на нем, увы, все мои волшебные способности заканчивались. И я снова с уважением посмотрела на этого красавца. Не зря по нему девушки с ума сходят. «Молодой, привлекательный, да еще и очень-очень перспективный. Если участницы узнают, что он птица столь высокого полета, то из кожи вон вылезут, лишь бы обратить на себя внимание, и старания свои по этой части, наверное, удесятерят», – подумала я.
– Итак, значит Аврора проходит дальше! – торжественно объявил всем господин Мейсон.
Остальные члены жюри, даже Дайяна, молча закивали головами, и только маг сидел неподвижно, по-прежнему улыбаясь мне краешками губ.
Вот в этот момент мне бы и уйти, но что делать, если ноги не идут, а тело в сторону выхода не поворачивается. Ввели меня в шок, иначе и не скажешь!
– Ну, что же вы, не рады?! – удивился господин Зейн.
И как тут ответить, когда язык все еще к небу прирос и шевелиться отказывается. А потом случилось вдруг такое чудо, от которого я совсем голову потеряла: молодой маг перемахнул через стол, в мгновение ока оказался рядом со мной и подхватил на руки. В этот момент, наверное, не только у меня глаза округлились и превратились в два блюдечка, но и у всей комиссии это уж точно.
