Вернулась в общежитие только поздним вечером. Соседок на месте не оказалось, но это и к лучшему. Счастье, от которого я светилась, как лампочка, вызвало бы кучу неуместных вопросов, на которые мне совсем не хотелось отвечать. Так что я спокойно заварила чай, достала пачку печенья, села за стол, а мечтательный взгляд сам собою устремился в чашку, но видел в ней не свое отражение, а темные глаза вездесущего аспиранта.
– Эй, Натка! Натка! – задергал меня кто-то под столом, и я тут же вернулась в реальность.
– Это ты? – удивилась, разглядывая знакомого домового.
– Я! – фыркнул он и тут же напустился на меня, – Ты вот что себе думаешь?! Расселась тут видите ли! Чаи гоняет!
– А что нельзя?!
– «Нельзя», – передразнили меня, – Ты обещание давала, а выполнять кто будет?! – добавил он.
Я непонимающе уставилась на домового.
– Ты мне вид не делай, что не помнишь! С деревом кто соглашение заключал?!
– Я.
– Ну, так и шагай теперь к нему, чего расселась?! – гаркнул мохнатик.
Я подскочила и пролепетала в ответ:
– А… может не стоит уже сегодня?
– Ты что же это, наказания захотела, последствий неприятных?! – удивился мой собеседник.
Я тяжело вздохнула: эх, видимо придется идти прямо сейчас. Натянула на себя плащ и вышла в промозглую осеннюю сырость, которой я совершенно не замечала еще каких-нибудь пол часа назад.
Я быстро шагала по уже знакомой дорожке, переступая осторожно то коряги, то кучи сухих листьев. А вот наконец и моя цель, поскрипывает от ветра ветвями, сверкает своими невозможно багровыми глазами из темноты.
– А… таки пришла! – хмыкнуло дерево и пробурчало, – Ну и студентки пошли, безалаберные, наглые, к тому же еще и слова своего держать не умеют.
Я сделала вид, что не слышу. Радостное настроение, что все еще пело во мне, совершенно не хотелось портить не нужными перепалками и лишними спорами.
– Так и какие у тебя новости?
– Все замечательно! – воскликнула в ответ и, не выдержав, широко улыбнулась.
– Понятно. Только это слишком короткий рассказ, а мне нужны подробности, так что не стесняйся, говори все, как есть!
– Ну, экзамен я сдала, оценку обещал профессор чуть позже поставить!
– Так, так… Значит больше никаких необычных заданий не будет?
– Не-а.
Дерево тяжело вздохнуло.
«Неужели показалось», – пробормотало оно тихо.
– А еще он предложил мне писать у него курсовую, представляешь?! – добавила торжественно я.
Ар тут же оживился.
– А остальным он сказал то же самое?! Или это предложение лично для тебя?!
– Лично! Господин Томпсон признался, что я – лучшая его студентка! – гордо произнесла в ответ, немного перевирая профессорские слова, но от общего смысла все же не отклонилась.
– Хорошо… хорошо… Да, нет! Это просто великолепно! – воскликнуло дерево и засверкало глазами.
Я подозрительно сощурилась: что-то здесь не так! А затем даже попыталась задать парочку-другую наводящих вопросов, но гадкое дерево и вовсе их проигнорировало.
– Значит, больше ничего нового не произошло? – спросило оно.
Я отрицательно замотала головой.
– Даже так?! А как же твое свидание?
– Какое?! – и я заморгала глазками, делая вид, что ничего не понимаю.
– Наточка, девочка моя тугодумная, – ехидным голосом начал Ар, – я хоть и росту в глубине парка, но ведь и слухами земля полниться, а я, как ты сама видишь, ухожу корнями прямо в нее. Ну, неужели же ты думаешь, что до меня не доходят никакие слухи?
– А раз доходят, так чего тогда спрашивать?! – и я окончательно рассердилась на этого приставалу.
– Вот вроде бы студентка престижного учебного заведения, а совсем не соображаешь, – фыркнуло дерево, – Ну, кто же не понимает разницы между слухами и информацией, так сказать, из первых уст? Поэтому соберись, вспомни все хорошенько и выдай уже мне наконец все, что случилось с тобой за последние дни! – рявкнул под конец мой собеседник.
Я зло сощурилась, вот только еще деревья мной не командовали, но все же потом нехотя заговорила. Конечно же, при этом я не собиралась выдавать этому гаду всех подробностей, от которых сердце каждый раз так сладко замирало, а потом начинало биться чаще, но вот хотя бы с фактами ознакомить мне было не сложно.
– Я сегодня ходила на свидание с помощником нашего профессора, Николсоном! – призналась наконец.
– Ну, и как?
– Понравилось! – рявкнула раздраженно.
Ишь какое любопытное, все ему расскажи.
– Ты же говорила, что он тебя раздражает, ругала в прошлый раз последними словами, а как только он тебе улыбнулся пару раз, так сразу и сдалась? – спросило дерево и уставилось прямо мне в глаза, будто желая сейчас заглянуть не только в них, но и в саму душу.
– Я ошибалась, – буркнула в ответ, – Он оказался не таким уж и плохим, а очень даже милым.
Дерево заскрипело ветвями и неприлично заржало.
– Ха-ха-ха! Милым! Ой, не могу!
Я обижено отвернулась. Ему тут про свои чувства рассказываешь, а он не ценит ни капельки. Вот гад и есть, хоть и дерево!
– И чего смешного? Разве я такая уж страшная и на меня невозможно обратить внимание? – пробурчала рассерженно.
Что тут говорить, конечно же я идеалом не была и до модельной внешности в виде высокого роста, длинных ног, огромных голубых глаз и супер фигуры тоже не дотягивала, потому что была невысокой, темноглазой брюнеткой, худенькой и подвижной, но это ведь не повод, чтобы не пригласить меня на свидание какому-нибудь красавчику из Академии, пусть даже и Николсону.
Дерево смерило меня внимательным взглядом и выдало в своей излюбленной нагловатой манере:
– А ты очень даже ничего! Только одежду бы сменить, хламиду эту темную, которую ты плащом называешь, снять, и вполне себе можешь тогда сойти за симпатичную девушку!
Я покраснела от злости и ответила:
– А тебя бы тоже не мешало привести в порядок! Само ведь страшное, неухоженное! Ветки-крючья, а глаза так и вовсе цвета непонятного, у нас такой нынче не в моде, вот серые там или просто темные, это да… это красиво! Да и вообще нормальному дереву глаз иметь не положено и разговаривать тоже, – припечатала под конец.
Ар зашумел сухими листьями, затряс своими корягами и больно стукнул меня прямо по пятой точке.
– Не забывай, что ты сейчас полностью в моей власти! – грозно проревел он.
Я испуганно поежилась и замолчала.
– А теперь шутки и взаимные оскорбления в сторону, – строго произнесло дерево, – Рассказывай подробно, что, где и как произошло с тобой за то время, пока мы не виделись.
Пришлось вспомнить и про профессора, и про странную лекцию, и про автоматическую сдачу экзамена, и про предложение писать курсовую работу.
– Интересно, интересно… – снова завел старую пластинку Ар.
А я пожала плечами. Резкие и порой необъяснимые решения господина Томпсона и меня часто ставили в тупик, поражая отсутствием логики как таковой, но может он и мыслил как-то по-особенному, по-профессорски, а обычным студенткам путь его умозаключений казался совершенно не доступен.
– Что скажешь про его помощника? – продолжился допрос.
– О… – и я неожиданно залилась румянцем.
– Ну, ну, все понятно, – хмыкнуло дерево, – очаровал значит?!
Я кивнула.
– Про глаза, как звезды говорил?
– Угу.
– А про губы, словно лепестки роз?
– Тоже, – удивилась я.
– А про волосы, которые темнее чего-то там… осеннего, кажется?
– Да, – совсем растерянно проговорила в ответ.
– Советовал бы тебе не принимать все эти комплименты всерьез, – фыркнуло дерево.
– Почему? И откуда ты про них узнал? Подслушивал?! – и я подозрительно сощурилась.
Ар постучал веткой по стволу и возмутился:
– Ну, ты уж совсем! Вы же не по парку с ним гуляли, чтобы я мог за вами наблюдать?!
«Верно, – подумала растерянно, – Мы в кафе сидели, а потом он меня до общежития провел, и уж там то точно никаких говорящих деревьев не росло. Тогда откуда этот все знает?», – и я снова подозрительно уставилась на своего собеседника.
– Не злись, – примирительно произнес Ар, – Просто пособие есть такое «Как очаровать девушку». Вот твой аспирант оттуда и выучил фразы для подобных случаев.
Я задумалась: а в конце концов что же тут плохого, если парень использует чужие сравнения, главное, чтобы он говорил от души, а остальное – полнейшая ерунда.
– Да и вообще зря ты с ним связалась! Врет он все! – выдало вдруг дерево.
Я уставилась на него во все глаза, возмущенная до предела беспочвенными обвинениями, и выпалила:
– Тогда зачем все это? Зачем провожать меня, дарить цветы, ходить со мной на свидание? Я – обычная студентка и у меня ничего нет, ни денег, ни популярности, ни каких-то высоких достижений. Я просто хорошо учусь, потому что мне это нравиться, общаюсь с подругами, занимаю небольшую комнатку в общежитии. Так что обманывать ему меня нечего и в ложных чувствах признаваться тоже.
Дерево усмехнулось.
– Все это так, – ответило оно, – только ты не учитываешь одной детали, которая в данном случае очень важна.
– Какой?
И мне действительно захотелось узнать, что же я пропустила.
– У тебя есть одна особенность, которой нет ни у кого из студентов Академии. Да что Академии, такого нет во всем мире!
– Чего?
Я застыла, с любопытством ожидая ответа.
– Ты слышишь и видишь тех, кого не замечают остальные. Вспомни, как мило ты общаешься с привидением очаровательной девушки в широкополой шляпе или с постоянно голодным домовым или… Я уверен, что таких случаев в твоей жизни немало, – заключил Ар.
Ну, вот, а я то думала, что речь пойдет о чем-то действительно серьезном! И я разочарованно вздохнула. Не вижу никакого прока в такой способности! Разве что подумают – сумасшедшая и лечить начнут, а раньше, лет так четыреста-пятьсот назад, еще бы могли и на костре сжечь, как ведьму.
– Зря на твоем миленьком личике написано такое недоверие, – усмехнулось дерево, – Так что скорей всего кавалер не испытывает к тебе по-прежнему никакой симпатии, а всего лишь хочет использовать для своих целей.
– Что?! – закричала я.
Щеки мои запылали еще сильнее, но теперь уже не от смущения, а от гнева.
– Да ничего то ты не знаешь! Сиди себе в своем парке и молчи, я же без твоих советов обойдусь! И с аспирантом, вот увидишь, мы еще на много свиданий сходим, а потом он признается в любви, попросит моей руки, и я выйду за него замуж, и будем мы с ним жить долго и счастливо, а ты останешься здесь одиноко стоять, сухое, старое, и… – на секунду я задумалась, что бы такое еще по обиднее сказать, – и корявое, – наконец закончила свою мысль, потом зло откинула ветку, которая все еще держала меня, развернулась и зашагала прочь от этого наглого, невоспитанного вруна и гада, который за каких-то пол часа успел понизить мое настроение с отметки «супер», до «ниже плинтуса». «Ну, ничего, я еще ему докажу, что права! Он у меня еще попляшет! Сто, нет, тысячу раз пожалеет, что посмел такое сказать!» – мысленно кляла его, пиная по пути желтые листья. Но не смотря на все возмущение и ругань, закрались-таки кое-какие сомнения в мою голову и теперь в ней нет-нет, да и мелькала мысль: а вдруг Ар все же прав? Точку во всех сомнениях поставил, как ни странно, свет в профессорском кабинете и решение: а не узнать ли мне все это прямо сейчас? Почему бы на прямую не поговорить с моим новоявленным кавалером и не прояснить все моменты, которые смущают?
Я остановилась, резко развернулась в сторону учебного корпуса и отправилась за правдой.
Запала моего хватило ровно до кабинета преподавателя, у самой двери я застыла, отчаянно продумывая, что сейчас скажу, как только увижу Николсона. Мыслей на этот счет у меня было много, беда только в том, что я не могла надолго остановиться ни на одной из них. Конец моим мучениям положил странный шорох в коридоре, я оглянулась и увидела под столом своего мохнатого знакомого, который как обычно что-то ел.
Домовой махнул лапой, я отрицательно замотала головой, не до него мне сейчас! Но он не успокоился и снова позвал меня.
Я тяжело вздохнула, ну вот не даст же сосредоточиться! Пришлось отойти от двери и подойти к столу.
– Ну, чего тебе?! – спросила у него недружелюбно.
Домовой приложил мохнатый палец к губам, показывая, чтобы я молчала, а затем снова махнул лапкой, мол, давай ближе.
– Куда?! – возмутилась шепотом.
– Сюда, – пробурчал этот вредный коротышка.
Я огляделась, никто ли не видит? И полезла к нему, возмущаясь, правда, только мысленно: «Вот дожила! Это же надо, взрослая, умная студентка, а иду на поводу у мелкого существа непонятного происхождения». Но открыть рот и высказаться вслух я все же не посмела из-за близости профессорского кабинета, а совсем скоро оказалось, что я поступила совершенно правильно.
Как только я залезла под стол, дверь распахнулась и оттуда вышли преподаватель и аспирант. Вот честное слово, на пару секунд бы раньше, и стыда было б не избежать! А теперь я вынужденно затаилась в уголочке и даже, по-моему, дышать перестала, только бы не выдать себя и не попасть в неприятное положение! Рядом со мной хитро поблескивал глазками этот маленький вредитель, из-за которого я только что опять чуть не испортила себе характеристику.
– Я рад, что у тебя все получилось! – раздался где-то надо мной голос господина Говарда Томпсона.
– Это оказалось несложно! – хвастливо ответил его помощник, – Я давно научился очаровывать таких, как она. Девчонка глупа и доверчива! Уверен, уже через пару свиданий она будет бегать за мной собачонкой и выполнять любые команды.
– Молодец! Ты как всегда на высоте, а эта простолюдинка, эта дешевая кукла скоро окажется в нашей власти! Но не забывай, мой мальчик, что она должна согласиться на все. Понимаешь, на ВСЕ! – подчеркнул профессор.
– Не волнуйся, Говард, я прекрасно знаю, как это важно, и не только для меня.
– Обещай ей деньги – если потребуется, любовь – если она ей нужна, власть – если ее это интересует, ври сколько нужно. Нам важен лишь результат.
– Я знаю! – недовольно произнес Николсон, – Не стоит лишний раз поучать меня.
– Простите, ваша светлость! Я все время теряю субординацию в этой академии.
– Да уж постарайся не забывать о ней, – властно сказал молодой человек.
О чем они говорили потом, удаляясь от меня все дальше и дальше, я уже не разобрала, но и того, что услышала, было предостаточно. Теперь ничто не мешало понять: я ошибалась, а противное дерево оказалось право. На душе было горько и пусто, еще одно разочарование, еще одна ошибка. Одинокая слезинка скользнула по щеке. Мохнатик жалостливо вздохнул и мягкой лапкой смахнул ее. Я осторожно на четвереньках выползла из своего укрытия, поднялась, отряхнула платье.
Ну, как я только могла подумать, что самый популярный парень в Академии просто так обратит на меня внимание?! Плечи сами собой опустились, голова поникла. Волна жалости к самой себе накрыла с головой.
Внезапно меня снова дернули за юбку. Посмотрела: опять домовой шалит.
– Натка, перестань страдать! Посмотри лучше, как в таких случаях держаться нужно! – и махнул лапкой куда-то в сторону.
Я глянула туда и увидела призрачную даму. Она стояла рядом, прямая, стройная, подбородок гордо приподнят! Я вздохнула глубоко, тоже выпрямила спину, и затем мы обе поплыли по коридору.
Этой ночью я долго ворочалась в постели, обдумывая таинственный разговор Николсона и господина Томпсона. То, что речь шла обо мне, я ни капли не сомневалась, но вот остальное звучало очень странно.
– Эй, Натка! Натка! – задергал меня кто-то под столом, и я тут же вернулась в реальность.
– Это ты? – удивилась, разглядывая знакомого домового.
– Я! – фыркнул он и тут же напустился на меня, – Ты вот что себе думаешь?! Расселась тут видите ли! Чаи гоняет!
– А что нельзя?!
– «Нельзя», – передразнили меня, – Ты обещание давала, а выполнять кто будет?! – добавил он.
Я непонимающе уставилась на домового.
– Ты мне вид не делай, что не помнишь! С деревом кто соглашение заключал?!
– Я.
– Ну, так и шагай теперь к нему, чего расселась?! – гаркнул мохнатик.
Я подскочила и пролепетала в ответ:
– А… может не стоит уже сегодня?
– Ты что же это, наказания захотела, последствий неприятных?! – удивился мой собеседник.
Я тяжело вздохнула: эх, видимо придется идти прямо сейчас. Натянула на себя плащ и вышла в промозглую осеннюю сырость, которой я совершенно не замечала еще каких-нибудь пол часа назад.
Я быстро шагала по уже знакомой дорожке, переступая осторожно то коряги, то кучи сухих листьев. А вот наконец и моя цель, поскрипывает от ветра ветвями, сверкает своими невозможно багровыми глазами из темноты.
– А… таки пришла! – хмыкнуло дерево и пробурчало, – Ну и студентки пошли, безалаберные, наглые, к тому же еще и слова своего держать не умеют.
Я сделала вид, что не слышу. Радостное настроение, что все еще пело во мне, совершенно не хотелось портить не нужными перепалками и лишними спорами.
– Так и какие у тебя новости?
– Все замечательно! – воскликнула в ответ и, не выдержав, широко улыбнулась.
– Понятно. Только это слишком короткий рассказ, а мне нужны подробности, так что не стесняйся, говори все, как есть!
– Ну, экзамен я сдала, оценку обещал профессор чуть позже поставить!
– Так, так… Значит больше никаких необычных заданий не будет?
– Не-а.
Дерево тяжело вздохнуло.
«Неужели показалось», – пробормотало оно тихо.
– А еще он предложил мне писать у него курсовую, представляешь?! – добавила торжественно я.
Ар тут же оживился.
– А остальным он сказал то же самое?! Или это предложение лично для тебя?!
– Лично! Господин Томпсон признался, что я – лучшая его студентка! – гордо произнесла в ответ, немного перевирая профессорские слова, но от общего смысла все же не отклонилась.
– Хорошо… хорошо… Да, нет! Это просто великолепно! – воскликнуло дерево и засверкало глазами.
Я подозрительно сощурилась: что-то здесь не так! А затем даже попыталась задать парочку-другую наводящих вопросов, но гадкое дерево и вовсе их проигнорировало.
– Значит, больше ничего нового не произошло? – спросило оно.
Я отрицательно замотала головой.
– Даже так?! А как же твое свидание?
– Какое?! – и я заморгала глазками, делая вид, что ничего не понимаю.
– Наточка, девочка моя тугодумная, – ехидным голосом начал Ар, – я хоть и росту в глубине парка, но ведь и слухами земля полниться, а я, как ты сама видишь, ухожу корнями прямо в нее. Ну, неужели же ты думаешь, что до меня не доходят никакие слухи?
– А раз доходят, так чего тогда спрашивать?! – и я окончательно рассердилась на этого приставалу.
– Вот вроде бы студентка престижного учебного заведения, а совсем не соображаешь, – фыркнуло дерево, – Ну, кто же не понимает разницы между слухами и информацией, так сказать, из первых уст? Поэтому соберись, вспомни все хорошенько и выдай уже мне наконец все, что случилось с тобой за последние дни! – рявкнул под конец мой собеседник.
Я зло сощурилась, вот только еще деревья мной не командовали, но все же потом нехотя заговорила. Конечно же, при этом я не собиралась выдавать этому гаду всех подробностей, от которых сердце каждый раз так сладко замирало, а потом начинало биться чаще, но вот хотя бы с фактами ознакомить мне было не сложно.
– Я сегодня ходила на свидание с помощником нашего профессора, Николсоном! – призналась наконец.
– Ну, и как?
– Понравилось! – рявкнула раздраженно.
Ишь какое любопытное, все ему расскажи.
– Ты же говорила, что он тебя раздражает, ругала в прошлый раз последними словами, а как только он тебе улыбнулся пару раз, так сразу и сдалась? – спросило дерево и уставилось прямо мне в глаза, будто желая сейчас заглянуть не только в них, но и в саму душу.
– Я ошибалась, – буркнула в ответ, – Он оказался не таким уж и плохим, а очень даже милым.
Дерево заскрипело ветвями и неприлично заржало.
– Ха-ха-ха! Милым! Ой, не могу!
Я обижено отвернулась. Ему тут про свои чувства рассказываешь, а он не ценит ни капельки. Вот гад и есть, хоть и дерево!
– И чего смешного? Разве я такая уж страшная и на меня невозможно обратить внимание? – пробурчала рассерженно.
Что тут говорить, конечно же я идеалом не была и до модельной внешности в виде высокого роста, длинных ног, огромных голубых глаз и супер фигуры тоже не дотягивала, потому что была невысокой, темноглазой брюнеткой, худенькой и подвижной, но это ведь не повод, чтобы не пригласить меня на свидание какому-нибудь красавчику из Академии, пусть даже и Николсону.
Дерево смерило меня внимательным взглядом и выдало в своей излюбленной нагловатой манере:
– А ты очень даже ничего! Только одежду бы сменить, хламиду эту темную, которую ты плащом называешь, снять, и вполне себе можешь тогда сойти за симпатичную девушку!
Я покраснела от злости и ответила:
– А тебя бы тоже не мешало привести в порядок! Само ведь страшное, неухоженное! Ветки-крючья, а глаза так и вовсе цвета непонятного, у нас такой нынче не в моде, вот серые там или просто темные, это да… это красиво! Да и вообще нормальному дереву глаз иметь не положено и разговаривать тоже, – припечатала под конец.
Ар зашумел сухими листьями, затряс своими корягами и больно стукнул меня прямо по пятой точке.
– Не забывай, что ты сейчас полностью в моей власти! – грозно проревел он.
Я испуганно поежилась и замолчала.
– А теперь шутки и взаимные оскорбления в сторону, – строго произнесло дерево, – Рассказывай подробно, что, где и как произошло с тобой за то время, пока мы не виделись.
Пришлось вспомнить и про профессора, и про странную лекцию, и про автоматическую сдачу экзамена, и про предложение писать курсовую работу.
– Интересно, интересно… – снова завел старую пластинку Ар.
А я пожала плечами. Резкие и порой необъяснимые решения господина Томпсона и меня часто ставили в тупик, поражая отсутствием логики как таковой, но может он и мыслил как-то по-особенному, по-профессорски, а обычным студенткам путь его умозаключений казался совершенно не доступен.
– Что скажешь про его помощника? – продолжился допрос.
– О… – и я неожиданно залилась румянцем.
– Ну, ну, все понятно, – хмыкнуло дерево, – очаровал значит?!
Я кивнула.
– Про глаза, как звезды говорил?
– Угу.
– А про губы, словно лепестки роз?
– Тоже, – удивилась я.
– А про волосы, которые темнее чего-то там… осеннего, кажется?
– Да, – совсем растерянно проговорила в ответ.
– Советовал бы тебе не принимать все эти комплименты всерьез, – фыркнуло дерево.
– Почему? И откуда ты про них узнал? Подслушивал?! – и я подозрительно сощурилась.
Ар постучал веткой по стволу и возмутился:
– Ну, ты уж совсем! Вы же не по парку с ним гуляли, чтобы я мог за вами наблюдать?!
«Верно, – подумала растерянно, – Мы в кафе сидели, а потом он меня до общежития провел, и уж там то точно никаких говорящих деревьев не росло. Тогда откуда этот все знает?», – и я снова подозрительно уставилась на своего собеседника.
– Не злись, – примирительно произнес Ар, – Просто пособие есть такое «Как очаровать девушку». Вот твой аспирант оттуда и выучил фразы для подобных случаев.
Я задумалась: а в конце концов что же тут плохого, если парень использует чужие сравнения, главное, чтобы он говорил от души, а остальное – полнейшая ерунда.
– Да и вообще зря ты с ним связалась! Врет он все! – выдало вдруг дерево.
Я уставилась на него во все глаза, возмущенная до предела беспочвенными обвинениями, и выпалила:
– Тогда зачем все это? Зачем провожать меня, дарить цветы, ходить со мной на свидание? Я – обычная студентка и у меня ничего нет, ни денег, ни популярности, ни каких-то высоких достижений. Я просто хорошо учусь, потому что мне это нравиться, общаюсь с подругами, занимаю небольшую комнатку в общежитии. Так что обманывать ему меня нечего и в ложных чувствах признаваться тоже.
Дерево усмехнулось.
– Все это так, – ответило оно, – только ты не учитываешь одной детали, которая в данном случае очень важна.
– Какой?
И мне действительно захотелось узнать, что же я пропустила.
– У тебя есть одна особенность, которой нет ни у кого из студентов Академии. Да что Академии, такого нет во всем мире!
– Чего?
Я застыла, с любопытством ожидая ответа.
– Ты слышишь и видишь тех, кого не замечают остальные. Вспомни, как мило ты общаешься с привидением очаровательной девушки в широкополой шляпе или с постоянно голодным домовым или… Я уверен, что таких случаев в твоей жизни немало, – заключил Ар.
Ну, вот, а я то думала, что речь пойдет о чем-то действительно серьезном! И я разочарованно вздохнула. Не вижу никакого прока в такой способности! Разве что подумают – сумасшедшая и лечить начнут, а раньше, лет так четыреста-пятьсот назад, еще бы могли и на костре сжечь, как ведьму.
– Зря на твоем миленьком личике написано такое недоверие, – усмехнулось дерево, – Так что скорей всего кавалер не испытывает к тебе по-прежнему никакой симпатии, а всего лишь хочет использовать для своих целей.
– Что?! – закричала я.
Щеки мои запылали еще сильнее, но теперь уже не от смущения, а от гнева.
– Да ничего то ты не знаешь! Сиди себе в своем парке и молчи, я же без твоих советов обойдусь! И с аспирантом, вот увидишь, мы еще на много свиданий сходим, а потом он признается в любви, попросит моей руки, и я выйду за него замуж, и будем мы с ним жить долго и счастливо, а ты останешься здесь одиноко стоять, сухое, старое, и… – на секунду я задумалась, что бы такое еще по обиднее сказать, – и корявое, – наконец закончила свою мысль, потом зло откинула ветку, которая все еще держала меня, развернулась и зашагала прочь от этого наглого, невоспитанного вруна и гада, который за каких-то пол часа успел понизить мое настроение с отметки «супер», до «ниже плинтуса». «Ну, ничего, я еще ему докажу, что права! Он у меня еще попляшет! Сто, нет, тысячу раз пожалеет, что посмел такое сказать!» – мысленно кляла его, пиная по пути желтые листья. Но не смотря на все возмущение и ругань, закрались-таки кое-какие сомнения в мою голову и теперь в ней нет-нет, да и мелькала мысль: а вдруг Ар все же прав? Точку во всех сомнениях поставил, как ни странно, свет в профессорском кабинете и решение: а не узнать ли мне все это прямо сейчас? Почему бы на прямую не поговорить с моим новоявленным кавалером и не прояснить все моменты, которые смущают?
Я остановилась, резко развернулась в сторону учебного корпуса и отправилась за правдой.
Запала моего хватило ровно до кабинета преподавателя, у самой двери я застыла, отчаянно продумывая, что сейчас скажу, как только увижу Николсона. Мыслей на этот счет у меня было много, беда только в том, что я не могла надолго остановиться ни на одной из них. Конец моим мучениям положил странный шорох в коридоре, я оглянулась и увидела под столом своего мохнатого знакомого, который как обычно что-то ел.
Домовой махнул лапой, я отрицательно замотала головой, не до него мне сейчас! Но он не успокоился и снова позвал меня.
Я тяжело вздохнула, ну вот не даст же сосредоточиться! Пришлось отойти от двери и подойти к столу.
– Ну, чего тебе?! – спросила у него недружелюбно.
Домовой приложил мохнатый палец к губам, показывая, чтобы я молчала, а затем снова махнул лапкой, мол, давай ближе.
– Куда?! – возмутилась шепотом.
– Сюда, – пробурчал этот вредный коротышка.
Я огляделась, никто ли не видит? И полезла к нему, возмущаясь, правда, только мысленно: «Вот дожила! Это же надо, взрослая, умная студентка, а иду на поводу у мелкого существа непонятного происхождения». Но открыть рот и высказаться вслух я все же не посмела из-за близости профессорского кабинета, а совсем скоро оказалось, что я поступила совершенно правильно.
Как только я залезла под стол, дверь распахнулась и оттуда вышли преподаватель и аспирант. Вот честное слово, на пару секунд бы раньше, и стыда было б не избежать! А теперь я вынужденно затаилась в уголочке и даже, по-моему, дышать перестала, только бы не выдать себя и не попасть в неприятное положение! Рядом со мной хитро поблескивал глазками этот маленький вредитель, из-за которого я только что опять чуть не испортила себе характеристику.
– Я рад, что у тебя все получилось! – раздался где-то надо мной голос господина Говарда Томпсона.
– Это оказалось несложно! – хвастливо ответил его помощник, – Я давно научился очаровывать таких, как она. Девчонка глупа и доверчива! Уверен, уже через пару свиданий она будет бегать за мной собачонкой и выполнять любые команды.
– Молодец! Ты как всегда на высоте, а эта простолюдинка, эта дешевая кукла скоро окажется в нашей власти! Но не забывай, мой мальчик, что она должна согласиться на все. Понимаешь, на ВСЕ! – подчеркнул профессор.
– Не волнуйся, Говард, я прекрасно знаю, как это важно, и не только для меня.
– Обещай ей деньги – если потребуется, любовь – если она ей нужна, власть – если ее это интересует, ври сколько нужно. Нам важен лишь результат.
– Я знаю! – недовольно произнес Николсон, – Не стоит лишний раз поучать меня.
– Простите, ваша светлость! Я все время теряю субординацию в этой академии.
– Да уж постарайся не забывать о ней, – властно сказал молодой человек.
О чем они говорили потом, удаляясь от меня все дальше и дальше, я уже не разобрала, но и того, что услышала, было предостаточно. Теперь ничто не мешало понять: я ошибалась, а противное дерево оказалось право. На душе было горько и пусто, еще одно разочарование, еще одна ошибка. Одинокая слезинка скользнула по щеке. Мохнатик жалостливо вздохнул и мягкой лапкой смахнул ее. Я осторожно на четвереньках выползла из своего укрытия, поднялась, отряхнула платье.
Ну, как я только могла подумать, что самый популярный парень в Академии просто так обратит на меня внимание?! Плечи сами собой опустились, голова поникла. Волна жалости к самой себе накрыла с головой.
Внезапно меня снова дернули за юбку. Посмотрела: опять домовой шалит.
– Натка, перестань страдать! Посмотри лучше, как в таких случаях держаться нужно! – и махнул лапкой куда-то в сторону.
Я глянула туда и увидела призрачную даму. Она стояла рядом, прямая, стройная, подбородок гордо приподнят! Я вздохнула глубоко, тоже выпрямила спину, и затем мы обе поплыли по коридору.
Этой ночью я долго ворочалась в постели, обдумывая таинственный разговор Николсона и господина Томпсона. То, что речь шла обо мне, я ни капли не сомневалась, но вот остальное звучало очень странно.
