Расстёгиваю ширинку, пролажу внутрь, вынимаю член, оцениваю его, после чего поднимаю взгляд на Ваську. Если честно, член у него просто огромный. Не хочу показаться проституткой, но я повидала много членов в своей жизни. И этот, пожалуй, самый большой из всех. Если кто-то когда-нибудь скажет мне, что видел член больше этого, то я вряд ли просто поверю ему на слово.
Ещё некоторое время я смотрю прямо в глаза Ваське, молча сообщая ему о том, как я удивлена от таких размеров, а затем возвращаюсь к члену. Некоторое время я просто мну его в руке – к такому ещё нужно привыкнуть, – мну, сдвигаю плоть с головки и наблюдаю за тем, как он твердеет.
А потом я пробую его на вкус. Тихо, без резких движений и лишних грубостей. Кладу его на язычок, затем обхватываю губами, а дальше проталкиваю внутрь всю головку. Но не дальше – дальше ещё рано. Вот как он окрепнет хотя бы наполовину, тогда можно будет брать его глубже. А сейчас можно насладиться моментом – можно насладиться как пульсирует его головка от возбуждения, становясь при этом всё твёрже и твёрже.
Учитывая размер члена Васьки, мне стоит поменять своё мнение насчёт таких ребят как он. Я ведь никогда не спала со стеснительными мальчиками – меня всегда привлекали только наглые и самоуверенные. Я всегда считала, что наглые качки лучше скромных неудачников. И, наверное, так оно и есть. В конце концов, не так важен размер члена, как умение им пользоваться. Верно? Вот кончит сейчас Васька за пару минут, и что мне потом делать с этим огромным прибором, от которого уже не будет никакого толку?
Внезапно я понимаю, что всё происходящее – это какой-то сон. Что на меня нашло? С каких пор я набрасываюсь на парней, точно, как какая-то ненормальная? Три недели без секса – это, конечно, много, но не на столько, чтобы превращаться в озверевшую дуру, бросающуюся на каждого встречного.
Я мысленно одергиваю себя, отстраняюсь от оголённого пениса Васьки, поднимаюсь с колен, быстро завязываю халат, поднимаю взгляд на Ваську – он ошарашен. Сначала я ошарашила его, когда встала перед ним на колени, а теперь вот ошарашила снова – тем, что внезапно решила прервать процесс.
– Чего уставился?! – начинаю кричать я. – Думаешь, я шлюха какая-то?! На что ты вообще надеялся?! Извращенец!
На что он надеялся? На что надеялась я? И как теперь мои крики помогут мне исправить ситуацию? Нет, ну явно как-то помогут, но…
– Проваливай! – кричу я, затем подхожу ближе, хватаю его за руку и тяну к двери. – Давай-давай, вали! И чтобы больше я тебя не видела! Ненормальный!
Васька конечно пытается ответить что-то вроде: «но ты же сама… но… ну…», но я не даю ему договорить. Потому что, если он договорит, то станет очевидно, что я и в самом деле ненормальная, которая сама сначала решила ублажить невинного мальчика, а потом наорала на того с претензиями, мол ты что вообще такое обо мне думаешь.
Васька в спешке засовывает свой инструмент обратно, застёгивает штаны и нелепо вываливается на лестничную площадку.
– Подойдёшь к моей квартире ближе, чем на десять метров, сразу же позвоню в полицию и заявлю об изнасиловании.
Васька очень смущён происходящим, но всё же находит силы, чтобы ответить:
– Но ведь никакого изнасилования не было…
– Закрой рот, я сказала! И вали! Вали на хрен! – я кричу так, что мои крики разлетаются по всему подъезду. Наверняка, какая-нибудь милая семейная пара двумя этажами выше сейчас находится в состоянии невероятного шока от услышанной истерики.
Я захлопываю дверь прямо перед лицом ошарашенного Васьки, делаю пару глубоких вздохов, разворачиваюсь, опираясь спиной о дверь, а затем медленно стекаю вниз – прямо на пол, – хватаюсь за голову и пытаюсь прийти в себя после всего произошедшего.
Чёрт, да что же со мной происходит! Как я до этого докатилась? Самое страшное, если обо всём этом узнают остальные мои знакомые. Вся моя репутация, всё то, за что я так долго боролась, так долго строила – всё это исчезнет в один миг. И из-за чего? Из-за какого-то неудачника, которому я просто захотела сделать хорошо… И зачем? Зачем мне это было нужно? Думаю, ответ прост – у меня слишком давно никого не было, а ублажать себя самостоятельно я не привыкла. Вот и схожу с ума потихоньку. Бросаюсь на всяких придурков…
Так, ладно, нужно взять себя в руки. Кажется, уже не время для сериалов – мне срочно нужен хороший сон. Как следует высплюсь, а уже завтра буду думать – что дальше. Пойти ли к Ваське домой и извиниться перед ним за эту сцену. Либо… либо оставить всё как есть и сделать вид, будто это он меня домогался… Даже не знаю, что лучше… Что проще? Наверное, проще просто с ним не разговаривать. Сделать вид, будто его нет. А если нет Васьки, то не было и всего этого.
Стоп! Хватит! Иди проспись. А уже завтра будешь решать проблемы.
Я медленно поднимаюсь с пола, медленно бреду к кровати, сажусь на неё и заваливаюсь на спину, не расправляя постельного белья.
Кажется, завтра предстоит трудный день.
Первый выходной за две недели, а я так красиво его изгадила…
Просыпаюсь я от солнечных лучей, настойчиво бьющих прямо по моим векам. Открываю глаза, протираю их, поворачиваю голову набок и понимаю, что я вовсе не в своей квартире.
Тут же подскакиваю и начинаю осматриваться: интерьер квартиры точь-в-точь из какого-нибудь научно-фантастического фильма. Поворачиваюсь к окну и… И застываю в изумлении. Что тут происходит? – проскакивает случайная мысль. За огромными панорамными окнами – точно такими же, как у меня в квартире, только здесь нет балкона, немного мешающему обзору, – настоящий мегаполис тридцать пятого века. Почему именно тридцать пятого? Не знаю. Но это первое, что приходит на ум, когда видишь всё это… это… у меня даже слов нет, чтобы описать на сколько сильно этот мир отличается от того, который я привыкла видеть каждый день.
Тут же в голову закрадывается мысль о том, что это какая-то другая планета. А где-то за дверью в мою комнату стоят какие-нибудь мерзопакостные инопланетяне, только и мечтающие о том, чтобы сожрать мои мозги.
Нет, мысль конечно глупая – ведь очевидно, что, если бы инопланетяне хотели бы сожрать мои мозги, они бы сделали это давно. Ещё до моего пробуждения.
Стук в дверь. Я вздрагиваю.
Думаю – ну вот и всё, сейчас я увижу этих самый отвратительных инопланетян.
Дверь чуть-чуть приоткрывается. Пока что не видно, кто там за ней. Но, спустя несколько секунд в проёме появляется симпатичная женщина тридцати пяти лет на вид в строгом длинном обтягивающем платье с полностью закрытыми руками и небольшим декольте. Платье в стиле «минималлизм» – никаких лишних цветов, только серый, никаких лишних вырезов, никаких дополнительных элементов. Выглядит она, мягко говоря, очень строго. Глядя на себя и на свой банный халат, под которым до сих пор ничего нет, мне даже как-то немного стыдно стоять перед ней в таком виде.
– Добрый день, Кира, – с улыбкой на лице произносит она. – Как ваше самочувствие?
Она складывает ладони друг с другом, держа руки на уровне живота, и стоит вот так в ожидании ответа.
– Необычно, – честно информирую я. – Даже и не знаю, что думать.
– Ничего, – не убирая улыбки, произносит она, – это довольно стандартная реакция.
– Где я? – решаю начать с главного.
– Вы в мире под названием «Матерея».
– Что это за мир такой?
– Это мир, в котором правят женщины, в то время как мужчины занимаются обычными семейными делами, такими как: уход за детьми, уборка жилья и прочими подобными вещами.
Чёрт возьми! Ну и угораздило же меня оказаться тут. Как вообще это произошло?
– Как я тут оказалась, – решаю спросить вслух.
– Понимаете, Кира, – начинает она издалека. Она подходит к стоящему слева креслу и по-хозяйски присаживается в него. – В нашей с вами реальности существует бесконечное множество миров, тесно переплетающихся друг с другом. Какие-то миры соприкасаются сильнее, какие-то – меньше. А некоторые и вовсе находятся на отшибе мироздания. – Она закидывает ногу на ногу, а затем продолжает. – Ваш мир и наш мир, что называется, миры двойняшки. Наши миры очень похожи друг на друга – за одним лишь небольшим исключением.
Да уж, кажется, я уже догадываюсь, что это за исключение.
– Пока в вашем мире правят неотёсанные мужланы, в нашем мире руководят женщины.
Я решаю присесть. От таких новостей запросто может закружиться голова. Сажусь на кровать и продолжаю слушать.
Женщина указывает рукой на окно, а затем говорит:
– Только посмотрите, как прекрасен мир, в котором последнее слово не за глупыми мужиками, думающими только о себе, а за образованными женщинами, умеющими верно расставлять приоритеты.
– Глупыми мужиками? Но разве ваши, как вы говорите, «мужики» глупые и неотёсанные? Вы ведь сами сказали, что ваши мужчины ведут хозяйство. Мне кажется, или неотёсанные мужланы не должны уметь вести хозяйство?
– Всё верно. Наш мир был таким не всегда. Ещё каких-то тысячу лет назад наш и ваш мир были прямо-таки мирами близнецами. Но в какой-то момент нашим женщинам надоело вечное угнетение и постоянное давление. И если сейчас оба наших мира живут во вполне цивилизованном обществе, то представьте, что творилось тысячу лет назад? Глубокое средневековье с отвратительными условиями жизни, в котором женщин вообще ни во что не ставили. Мы были лишь инкубаторами для воспроизводства потомства. А если женщина рожала мужчине не сына, она была обречена на вечные оскорбление и ужасное неуважение со стороны возомнившего себя богом мужчины.
– И поэтому вы решили возомнить себя богинями… – думаю я про себя, но случайно произношу вслух. Плохо, очень плохо, что так вышло – что я сказала это вслух.
– Да, – с понимающим видом отвечает она. – Можно сказать и так, – улыбка всё ещё сияет на её лице. Не постоянно, но довольно часто. Практически после каждой фразы или предложения.
– И что же произошло? Тогда – тысячу лет назад?
– Ничего необычного: женщины создали тайное сообщество, которое наращивало силы на протяжении нескольких столетий. А когда сообщество окрепло достаточно для того, чтобы дать отпор всем мужским сообществам, участницы вышли из тени и объявили первый в мире крестовый поход на мужчин.
– И что? Неужели мужчины не смогли защититься от каких-то там девчонок?
Нет, я конечно совершенно не хочу оскорбить эту дамочку с крайне феминистским настроем, произнося при ней слово «девчонка», но ведь в самом деле – неужели воинственные мужланы средневековья не смогли отбиться от женщин?
– А кто сказал, что были какие-то битвы? Битвы, конечно, были, но совершенно не в том понимании, в котором вы себе это представляете, Кира. Все основные битвы происходили в постели. То тайное сообщество женщин, перевернувшее игру в нашу пользу, использовало самое главное своё оружие в борьбе против мужчин. Они использовали свою женственность. Первобытные инстинкты неотёсанных мужланов всегда были на поверхности и не для кого не секрет, что высшие чины всегда любили извращения. Поэтому наши матери основательницы поняли, что это их шанс на победу в этой битве. Это был их шанс перевернуть всё и очистить доброе имя женщин от пренебрежительного и крайне отвратительного отношения мужчин.
Вот ведь шлюхи! Использовали своё главное оружие? Что же ты не уточнила, что их главным оружием были их гениталии? Или что, в женском мире не принято смотреть правде в глаза? В вашем женском мире вы предпочитаете строить из себя возвышенных дамочек, не умеющих ругаться матом и называть писки письками?
– Ладно, хорошо. Допустим, я вам верю. Допустим, я и впрямь заснула в своей кровати, а наутро оказалась в совершенно незнакомом для меня мире. Допустим, что всё это укладывается в определение «нормальный порядок вещей». Но одного я не могу понять: зачем? Для чего и каким чудом я тут оказалась?
– К сожалению, ответ на этот вопрос мы не знаем сами. Вас нашли посреди загородного поля в бессознательном состоянии и привезли сюда спустя два часа после вашего обнаружения. Обычные жители нашего мира не в курсе подобных эксцессов, но все представители высшей власти давно знают о том, что иногда к нам попадают выкидыши – такие как вы, Кира. Выкидышами вас называют только потому, что, по каким-то причинам, вы оказались выкинуты из своего мира в наш. Возможно, всё дело в вашем характере, а возможно, в том, что ваш мир решил, что тут вам будет удобнее. Вполне вероятно, что ваш мир просто позаботился о вас и отправил в то место, в котором вам будет более комфортно, чем в прошлом месте своего обитания.
Вот как! Значит, мой мир просто решил от меня избавится. И даже не предупредил! Какой наглый мир! И что мне теперь делать? Хоть бы инструкции какие-нибудь дал напоследок. А то же просто выкинул и всё – делай что хочешь. А я может не хочу? Может я хочу обратно! В свой старый добрый мир, в котором правят мужчины. Так… Стоп… А что если…
Что если я оказалась тут только потому, что вчера меня переклинило? Из-за того события с Васькой? Что если я на столько сильно вжилась в роль властной укротительницы мужских… кхм… членов, что мой мир решил, что мне самое место тут – среди таких же укротительниц. Ну и что, что моя властная натура поднялась только на несколько минут? Ну и что, что дело с Васькой не зашло дальше нескольких поцелует ниже пояса? Факт-то был? Желание быть властной и снисходительной по отношению к слабохарактерному мужчине присутствовало? Присутствовало. А значит что? Значит, учитывая всю услышанную информацию, можно сказать, что вчера вечером, сидя перед Васькой на коленях, я, что называется, отправила анкету на трудоустройство в этот матриархальный мир.
Ну капец…
Чуть позже девушка всё же представляется и называет своё имя. Клив. Имя довольно экзотичное, но тут уже не мне решать, что для этого мира экзотика, а что нет.
Клив, что называется, министр внутренних дел этого мира.
– У нас нет стран, – говорит она, пока мы идём по коридору, – мы, женщины, давно отказались от соперничества и объединили всю планету под знаком единого государства. – Она улыбается, а затем говорит: – У нас, в отличие от глупых мужиков, нет желания мериться простите меня за мой французский, письками.
– А что же у вас есть?
– У нас есть планета – наша родина и наша мать, кормящая и заботящаяся о нас. Мы, женщины, очень трепетно относимся к природе. Природа для нас это самое важное, в отличие от тех же мужчин, которые думают только о том, как бы побыстрее заработать денег на продаже всяких вредных веществ. Да, в вашем мире постепенно отказываются от двигателей внутреннего сгорания в пользу электромобилей, но в нашем мире мы сделали это давно. А всё потому, что у нас не было цели нажиться на остатках нефтяной промышленности, чем, к слову, сейчас занимаются в вашем мире.
Мы подходим к лифту, ждём, пока он откроется, заходим внутрь и с сорокового этажа отправляемся на первый. На секунду Клив отвлекается от рассказа и подходит к зеркалу. На большом зеркале размером с человека тут же появляется меню. Клив пару раз тыкает по паре кнопок и зеркало резко увеличивает её лицо в пять раз. Клив смотрит на увеличенное изображение, на котором виден только один конкретный участок кожи – виден на столько, что можно разглядеть даже поры, – и подтирает пальцем тонкий слой пудры, аккуратно уложенный на её лицо. Затем она снова делает несколько нехитрых манипуляций с зеркалом и то возвращает картинку в исходное положение.
Ещё некоторое время я смотрю прямо в глаза Ваське, молча сообщая ему о том, как я удивлена от таких размеров, а затем возвращаюсь к члену. Некоторое время я просто мну его в руке – к такому ещё нужно привыкнуть, – мну, сдвигаю плоть с головки и наблюдаю за тем, как он твердеет.
А потом я пробую его на вкус. Тихо, без резких движений и лишних грубостей. Кладу его на язычок, затем обхватываю губами, а дальше проталкиваю внутрь всю головку. Но не дальше – дальше ещё рано. Вот как он окрепнет хотя бы наполовину, тогда можно будет брать его глубже. А сейчас можно насладиться моментом – можно насладиться как пульсирует его головка от возбуждения, становясь при этом всё твёрже и твёрже.
Учитывая размер члена Васьки, мне стоит поменять своё мнение насчёт таких ребят как он. Я ведь никогда не спала со стеснительными мальчиками – меня всегда привлекали только наглые и самоуверенные. Я всегда считала, что наглые качки лучше скромных неудачников. И, наверное, так оно и есть. В конце концов, не так важен размер члена, как умение им пользоваться. Верно? Вот кончит сейчас Васька за пару минут, и что мне потом делать с этим огромным прибором, от которого уже не будет никакого толку?
Внезапно я понимаю, что всё происходящее – это какой-то сон. Что на меня нашло? С каких пор я набрасываюсь на парней, точно, как какая-то ненормальная? Три недели без секса – это, конечно, много, но не на столько, чтобы превращаться в озверевшую дуру, бросающуюся на каждого встречного.
Я мысленно одергиваю себя, отстраняюсь от оголённого пениса Васьки, поднимаюсь с колен, быстро завязываю халат, поднимаю взгляд на Ваську – он ошарашен. Сначала я ошарашила его, когда встала перед ним на колени, а теперь вот ошарашила снова – тем, что внезапно решила прервать процесс.
– Чего уставился?! – начинаю кричать я. – Думаешь, я шлюха какая-то?! На что ты вообще надеялся?! Извращенец!
На что он надеялся? На что надеялась я? И как теперь мои крики помогут мне исправить ситуацию? Нет, ну явно как-то помогут, но…
– Проваливай! – кричу я, затем подхожу ближе, хватаю его за руку и тяну к двери. – Давай-давай, вали! И чтобы больше я тебя не видела! Ненормальный!
Васька конечно пытается ответить что-то вроде: «но ты же сама… но… ну…», но я не даю ему договорить. Потому что, если он договорит, то станет очевидно, что я и в самом деле ненормальная, которая сама сначала решила ублажить невинного мальчика, а потом наорала на того с претензиями, мол ты что вообще такое обо мне думаешь.
Васька в спешке засовывает свой инструмент обратно, застёгивает штаны и нелепо вываливается на лестничную площадку.
– Подойдёшь к моей квартире ближе, чем на десять метров, сразу же позвоню в полицию и заявлю об изнасиловании.
Васька очень смущён происходящим, но всё же находит силы, чтобы ответить:
– Но ведь никакого изнасилования не было…
– Закрой рот, я сказала! И вали! Вали на хрен! – я кричу так, что мои крики разлетаются по всему подъезду. Наверняка, какая-нибудь милая семейная пара двумя этажами выше сейчас находится в состоянии невероятного шока от услышанной истерики.
Я захлопываю дверь прямо перед лицом ошарашенного Васьки, делаю пару глубоких вздохов, разворачиваюсь, опираясь спиной о дверь, а затем медленно стекаю вниз – прямо на пол, – хватаюсь за голову и пытаюсь прийти в себя после всего произошедшего.
Чёрт, да что же со мной происходит! Как я до этого докатилась? Самое страшное, если обо всём этом узнают остальные мои знакомые. Вся моя репутация, всё то, за что я так долго боролась, так долго строила – всё это исчезнет в один миг. И из-за чего? Из-за какого-то неудачника, которому я просто захотела сделать хорошо… И зачем? Зачем мне это было нужно? Думаю, ответ прост – у меня слишком давно никого не было, а ублажать себя самостоятельно я не привыкла. Вот и схожу с ума потихоньку. Бросаюсь на всяких придурков…
Так, ладно, нужно взять себя в руки. Кажется, уже не время для сериалов – мне срочно нужен хороший сон. Как следует высплюсь, а уже завтра буду думать – что дальше. Пойти ли к Ваське домой и извиниться перед ним за эту сцену. Либо… либо оставить всё как есть и сделать вид, будто это он меня домогался… Даже не знаю, что лучше… Что проще? Наверное, проще просто с ним не разговаривать. Сделать вид, будто его нет. А если нет Васьки, то не было и всего этого.
Стоп! Хватит! Иди проспись. А уже завтра будешь решать проблемы.
Я медленно поднимаюсь с пола, медленно бреду к кровати, сажусь на неё и заваливаюсь на спину, не расправляя постельного белья.
Кажется, завтра предстоит трудный день.
Первый выходной за две недели, а я так красиво его изгадила…
Глава 2.
Просыпаюсь я от солнечных лучей, настойчиво бьющих прямо по моим векам. Открываю глаза, протираю их, поворачиваю голову набок и понимаю, что я вовсе не в своей квартире.
Тут же подскакиваю и начинаю осматриваться: интерьер квартиры точь-в-точь из какого-нибудь научно-фантастического фильма. Поворачиваюсь к окну и… И застываю в изумлении. Что тут происходит? – проскакивает случайная мысль. За огромными панорамными окнами – точно такими же, как у меня в квартире, только здесь нет балкона, немного мешающему обзору, – настоящий мегаполис тридцать пятого века. Почему именно тридцать пятого? Не знаю. Но это первое, что приходит на ум, когда видишь всё это… это… у меня даже слов нет, чтобы описать на сколько сильно этот мир отличается от того, который я привыкла видеть каждый день.
Тут же в голову закрадывается мысль о том, что это какая-то другая планета. А где-то за дверью в мою комнату стоят какие-нибудь мерзопакостные инопланетяне, только и мечтающие о том, чтобы сожрать мои мозги.
Нет, мысль конечно глупая – ведь очевидно, что, если бы инопланетяне хотели бы сожрать мои мозги, они бы сделали это давно. Ещё до моего пробуждения.
Стук в дверь. Я вздрагиваю.
Думаю – ну вот и всё, сейчас я увижу этих самый отвратительных инопланетян.
Дверь чуть-чуть приоткрывается. Пока что не видно, кто там за ней. Но, спустя несколько секунд в проёме появляется симпатичная женщина тридцати пяти лет на вид в строгом длинном обтягивающем платье с полностью закрытыми руками и небольшим декольте. Платье в стиле «минималлизм» – никаких лишних цветов, только серый, никаких лишних вырезов, никаких дополнительных элементов. Выглядит она, мягко говоря, очень строго. Глядя на себя и на свой банный халат, под которым до сих пор ничего нет, мне даже как-то немного стыдно стоять перед ней в таком виде.
– Добрый день, Кира, – с улыбкой на лице произносит она. – Как ваше самочувствие?
Она складывает ладони друг с другом, держа руки на уровне живота, и стоит вот так в ожидании ответа.
– Необычно, – честно информирую я. – Даже и не знаю, что думать.
– Ничего, – не убирая улыбки, произносит она, – это довольно стандартная реакция.
– Где я? – решаю начать с главного.
– Вы в мире под названием «Матерея».
– Что это за мир такой?
– Это мир, в котором правят женщины, в то время как мужчины занимаются обычными семейными делами, такими как: уход за детьми, уборка жилья и прочими подобными вещами.
Чёрт возьми! Ну и угораздило же меня оказаться тут. Как вообще это произошло?
– Как я тут оказалась, – решаю спросить вслух.
– Понимаете, Кира, – начинает она издалека. Она подходит к стоящему слева креслу и по-хозяйски присаживается в него. – В нашей с вами реальности существует бесконечное множество миров, тесно переплетающихся друг с другом. Какие-то миры соприкасаются сильнее, какие-то – меньше. А некоторые и вовсе находятся на отшибе мироздания. – Она закидывает ногу на ногу, а затем продолжает. – Ваш мир и наш мир, что называется, миры двойняшки. Наши миры очень похожи друг на друга – за одним лишь небольшим исключением.
Да уж, кажется, я уже догадываюсь, что это за исключение.
– Пока в вашем мире правят неотёсанные мужланы, в нашем мире руководят женщины.
Я решаю присесть. От таких новостей запросто может закружиться голова. Сажусь на кровать и продолжаю слушать.
Женщина указывает рукой на окно, а затем говорит:
– Только посмотрите, как прекрасен мир, в котором последнее слово не за глупыми мужиками, думающими только о себе, а за образованными женщинами, умеющими верно расставлять приоритеты.
– Глупыми мужиками? Но разве ваши, как вы говорите, «мужики» глупые и неотёсанные? Вы ведь сами сказали, что ваши мужчины ведут хозяйство. Мне кажется, или неотёсанные мужланы не должны уметь вести хозяйство?
– Всё верно. Наш мир был таким не всегда. Ещё каких-то тысячу лет назад наш и ваш мир были прямо-таки мирами близнецами. Но в какой-то момент нашим женщинам надоело вечное угнетение и постоянное давление. И если сейчас оба наших мира живут во вполне цивилизованном обществе, то представьте, что творилось тысячу лет назад? Глубокое средневековье с отвратительными условиями жизни, в котором женщин вообще ни во что не ставили. Мы были лишь инкубаторами для воспроизводства потомства. А если женщина рожала мужчине не сына, она была обречена на вечные оскорбление и ужасное неуважение со стороны возомнившего себя богом мужчины.
– И поэтому вы решили возомнить себя богинями… – думаю я про себя, но случайно произношу вслух. Плохо, очень плохо, что так вышло – что я сказала это вслух.
– Да, – с понимающим видом отвечает она. – Можно сказать и так, – улыбка всё ещё сияет на её лице. Не постоянно, но довольно часто. Практически после каждой фразы или предложения.
– И что же произошло? Тогда – тысячу лет назад?
– Ничего необычного: женщины создали тайное сообщество, которое наращивало силы на протяжении нескольких столетий. А когда сообщество окрепло достаточно для того, чтобы дать отпор всем мужским сообществам, участницы вышли из тени и объявили первый в мире крестовый поход на мужчин.
– И что? Неужели мужчины не смогли защититься от каких-то там девчонок?
Нет, я конечно совершенно не хочу оскорбить эту дамочку с крайне феминистским настроем, произнося при ней слово «девчонка», но ведь в самом деле – неужели воинственные мужланы средневековья не смогли отбиться от женщин?
– А кто сказал, что были какие-то битвы? Битвы, конечно, были, но совершенно не в том понимании, в котором вы себе это представляете, Кира. Все основные битвы происходили в постели. То тайное сообщество женщин, перевернувшее игру в нашу пользу, использовало самое главное своё оружие в борьбе против мужчин. Они использовали свою женственность. Первобытные инстинкты неотёсанных мужланов всегда были на поверхности и не для кого не секрет, что высшие чины всегда любили извращения. Поэтому наши матери основательницы поняли, что это их шанс на победу в этой битве. Это был их шанс перевернуть всё и очистить доброе имя женщин от пренебрежительного и крайне отвратительного отношения мужчин.
Вот ведь шлюхи! Использовали своё главное оружие? Что же ты не уточнила, что их главным оружием были их гениталии? Или что, в женском мире не принято смотреть правде в глаза? В вашем женском мире вы предпочитаете строить из себя возвышенных дамочек, не умеющих ругаться матом и называть писки письками?
– Ладно, хорошо. Допустим, я вам верю. Допустим, я и впрямь заснула в своей кровати, а наутро оказалась в совершенно незнакомом для меня мире. Допустим, что всё это укладывается в определение «нормальный порядок вещей». Но одного я не могу понять: зачем? Для чего и каким чудом я тут оказалась?
– К сожалению, ответ на этот вопрос мы не знаем сами. Вас нашли посреди загородного поля в бессознательном состоянии и привезли сюда спустя два часа после вашего обнаружения. Обычные жители нашего мира не в курсе подобных эксцессов, но все представители высшей власти давно знают о том, что иногда к нам попадают выкидыши – такие как вы, Кира. Выкидышами вас называют только потому, что, по каким-то причинам, вы оказались выкинуты из своего мира в наш. Возможно, всё дело в вашем характере, а возможно, в том, что ваш мир решил, что тут вам будет удобнее. Вполне вероятно, что ваш мир просто позаботился о вас и отправил в то место, в котором вам будет более комфортно, чем в прошлом месте своего обитания.
Вот как! Значит, мой мир просто решил от меня избавится. И даже не предупредил! Какой наглый мир! И что мне теперь делать? Хоть бы инструкции какие-нибудь дал напоследок. А то же просто выкинул и всё – делай что хочешь. А я может не хочу? Может я хочу обратно! В свой старый добрый мир, в котором правят мужчины. Так… Стоп… А что если…
Что если я оказалась тут только потому, что вчера меня переклинило? Из-за того события с Васькой? Что если я на столько сильно вжилась в роль властной укротительницы мужских… кхм… членов, что мой мир решил, что мне самое место тут – среди таких же укротительниц. Ну и что, что моя властная натура поднялась только на несколько минут? Ну и что, что дело с Васькой не зашло дальше нескольких поцелует ниже пояса? Факт-то был? Желание быть властной и снисходительной по отношению к слабохарактерному мужчине присутствовало? Присутствовало. А значит что? Значит, учитывая всю услышанную информацию, можно сказать, что вчера вечером, сидя перед Васькой на коленях, я, что называется, отправила анкету на трудоустройство в этот матриархальный мир.
Ну капец…
***
Чуть позже девушка всё же представляется и называет своё имя. Клив. Имя довольно экзотичное, но тут уже не мне решать, что для этого мира экзотика, а что нет.
Клив, что называется, министр внутренних дел этого мира.
– У нас нет стран, – говорит она, пока мы идём по коридору, – мы, женщины, давно отказались от соперничества и объединили всю планету под знаком единого государства. – Она улыбается, а затем говорит: – У нас, в отличие от глупых мужиков, нет желания мериться простите меня за мой французский, письками.
– А что же у вас есть?
– У нас есть планета – наша родина и наша мать, кормящая и заботящаяся о нас. Мы, женщины, очень трепетно относимся к природе. Природа для нас это самое важное, в отличие от тех же мужчин, которые думают только о том, как бы побыстрее заработать денег на продаже всяких вредных веществ. Да, в вашем мире постепенно отказываются от двигателей внутреннего сгорания в пользу электромобилей, но в нашем мире мы сделали это давно. А всё потому, что у нас не было цели нажиться на остатках нефтяной промышленности, чем, к слову, сейчас занимаются в вашем мире.
Мы подходим к лифту, ждём, пока он откроется, заходим внутрь и с сорокового этажа отправляемся на первый. На секунду Клив отвлекается от рассказа и подходит к зеркалу. На большом зеркале размером с человека тут же появляется меню. Клив пару раз тыкает по паре кнопок и зеркало резко увеличивает её лицо в пять раз. Клив смотрит на увеличенное изображение, на котором виден только один конкретный участок кожи – виден на столько, что можно разглядеть даже поры, – и подтирает пальцем тонкий слой пудры, аккуратно уложенный на её лицо. Затем она снова делает несколько нехитрых манипуляций с зеркалом и то возвращает картинку в исходное положение.
