– Готова к чему? – не понимаю я.
– К главному сюрпризу вечера, – с улыбкой на лице сообщает Клив. Хотя, сообщает – это ещё громко сказано. Так, заходит издалека.
– А что, были какие-то сюрпризы и до этого? – немного с издёвкой отвечаю я. Ведь никаких подарков не было и в помине.
– Пойдём, – говорит она улыбаясь, после чего направляется в сторону балкона.
Выходя на балкон, я в очередной раз мысленно ахаю от открывающегося вида на город. Его можно увидеть даже изнутри – сквозь панорамные окна. Но когда ты стоишь прямо на улице… вид завораживает вдвое сильнее.
Мы проходим левее. Оказывается, что в одной из боковых перегородок есть дверь. Лёгким толчком руки Клив открывает эту дверь. За ней – крытая лестница. Мы поднимаемся выше – прямо на крышу лофта. Очередная дверь перед нами. В этот раз она не открывается так просто. У входа есть сканер, а также сенсорное табло с цифрами. Набрав определённый код и отсканировав сетчатку глаза, Клив открывает доступ к проходу. Сейчас можно услышать, как шумят тяжёлые металлические засовы, прячущиеся в двери. Огромная, толстая дверь открывается, но делает это еле-еле. Мы выходим и оказываемся в комнате. Не думала, если честно, что прямо над моей квартирой, есть ещё одна комната. Да и к тому же я точно не думала, что это будет такая охраняемая комната.
Но всё же внутри комната небольшая и достаточно комфортная.
– Что это за тайное убежище? – спрашиваю я, бегло оглядывая помещение.
– Ты же хотела, чтобы дикарь жил с тобой. Пока мы не можем позволить ему жить в самой квартире, так как вероятность его побега очень велика. Но здесь, – она оглядывает верхние углы, я тоже сморю на них и понимаю, что в каждом углу, прямо под потолком, висят миниатюрные автоматы. Скорее всего, это не смертельное оружие, а какое-нибудь смирительное. Стреляет дротиками или что-то вроде того.
– Вот так уровень защиты, – протягиваю я себе под нос.
– Мы всё же озабочены твоей безопасностью, – улыбчиво сообщает Клив.
– Или вы озабочены только тем, чтобы дикарь не сбежал? – недоверчиво хамлю я.
Клив ничего не отвечает. Она просто ещё какое-то время молча смотрит на меня, не спуская улыбки с лица, а затем отворачивается.
– Так и где же сам виновник торжества? – интересуюсь я, подразумевая дикаря.
– Мы доставим его в твоё распоряжение через пару дней.
– Через сколько я смогу перевести его в квартиру?
– Как только мы будем уверены, что он не сбежит.
– Неужели у вас нет никаких приспособлений вроде электрического ошейника или браслета, отслеживающего местонахождение владельца?
– Есть, но даже для этого дикарю всё равно придётся доказать свою преданность. Мы не можем позволить себе, чтобы какой-то дикарь спокойно разгуливал по квартире, даже не проявив ни капли преданности. Поэтому сначала тебе нужно будет его приручить, привести к нам, доказать его преданность. И только потом ты сможешь перевести его к себе.
– И как я должна буду доказать его преданность? – спрашиваю я.
– Думаю, того, что он встанет перед госпожой президентом на колени, будет достаточно.
Ох, ну действительно – всего-то! Подумаешь, поставить на колени первый уровень опасности. Я в этом мире совсем недавно, но даже я понимаю, что не так уж просто будет заставить этого дикаря опуститься на столько.
Ну да ладно. Это ещё ничего. Как-нибудь справимся. Проблема в том, как уговорить его работать на меня, учитывая то, что весь дом покрыт камерами и, скорее всего (да не скорее всего, а точно) каждое слово записывается. Не только слова, но и все звуки.
– Для кого вообще выловили этого дикаря? И как давно его поймали? – спрашиваю я, понимая, что не просто так он должен будет встать на колени перед самим президентом. Вряд ли госпожа президент занимается подбором отбором всех дикарей. Нет, тут наверняка дело конкретно в ней.
– Его поймали несколько месяцев назад. Поимкой занималась Лара. Его поймали, подержали какое-то время в клетке, а затем попробовали приручить. Но все попытки были тщетны. Приручить пытались буквально все укротительницы. Но ни у одной не получилось даже приблизиться к этому дикарю. Вот на столько враждебно он себя вёл.
Так-так-так… Вот значит, что… Значит, Мили решила поиздеваться надо мной, отправив меня в клетку к самому опасному дикарю. Она ведь прекрасно знала, что я не справлюсь. Точнее, она это понимала. Ровно до тех пор, пока я не доказала обратное. Обидно, конечно, что рыжеволосая Мили решила проверить меня на прочность таким вот образом, но с другой стороны я теперь наверняка очень возвысилась в глазах всех укротительниц. Не зря же на сегодняшнем вечере все общались со мной так, будто я какая-то звезда. Вряд ли они бы относились ко мне с подобной вежливостью, если бы я испугалась и не захотела бы издеваться даже над самым слабым и самым послушным мальчиком. Но я переборола себя, наступила на горло своим принципам, и теперь могу двигаться дальше. Теперь мои руки развязаны сильнее. Особенно после того, что я сделала с дикарём.
– Сколько у меня времени на его укрощение?
– Вообще, такие экземпляры не укрощаются за один день. И даже не за неделю. Девочки могут поиграться с пойманным зверем, но только когда тот находится под успокоительным. А затем приходится тратить месяца на полноценное укрощение. Ломать волю, характер и вообще всё, что в нём есть. Но проблема в том, что такой дикарь утрачивает основные свои способности. Пропадает наглость, самоуверенность и жесткость в постели с женщиной. А это, как ты понимаешь, не то, к чему мы стремимся, когда тратим своё время на первый уровень опасности. В общем, какими бы дикими не были первые уровни, в конце концов они становятся полной своей противоположностью, как только процесс укрощения заканчивается. Они не становятся совсем послушными мальчиками, но точно превращаются в безмозглых овощей.
– К чему это всё? – интересуюсь я, перебивая Клив.
– К тому, дорогая, что то, что ты сделала несколько дней назад в резервации – это что-то совершенно невообразимое. Это просто какой-то новый уровень укрощения.
– Но ведь я даже ничего такого не сделала. Если уж откровенно, – признаюсь я, – то он просто поимел меня.
– Это факт, дорогая. Но разве не об этом я говорила тебе только что? Когда речь заходит о первом уровне опасности, то нам не нужны совсем послушные идиоты. Нам не нужны безмозглые овощи. Нам нужны настоящие мужчины, умеющие заниматься тем, для чего они были рождены.
Вот и сама госпожа министр призналась, что правительство этого мира любит, когда его имеют. Не говорит ли это о том, как высоко меня теперь ценят в этом мире?
Клив продолжает:
– Мы хотим настоящих мужчин. Просто мы должны быть уверены, что эти мужчины не причинят нам вреда. Они должны делать свою работу не под страхом смерти, а потому, что сами хотят это делать.
Да уж… будь я на месте этим мужчин, я бы с удовольствием отымела всех правительниц этого мира. С таким огромным удовольствием, что вам даже и не снилось, госпожа министр.
Следующие пару дней я провожу в ожидании. Устраиваю себе первые полноценные выходные. Хоть я и прожила в этом мире не больше недели, но на деле мне кажется, что прошло уже, как минимум, несколько месяцев. Слишком уж насыщенными были эти два дня. Какой бы полноценной не была моя предыдущая жизнь, она даже рядом не стоит с тем, какой насыщенной она стала теперь. Я даже, если честно, почти не сожалею о том, что могу общаться с родителями раз в полгода. Просто я ведь и раньше не часто с ними общалась… Не хочу показаться плохой дочерью, но, думаю, родители не очень огорчены этим моментом. Я ведь уже говорила, что у них своя жизнь. Они вырастили меня, а теперь могут насладиться независимостью. Единственное, что меня ещё как-то смущает, так это то, что, вероятно, я больше никогда не смогу увидеть их вживую. И это действительно заставляет меня грустить. Но потом я беру себя в руки, вспоминаю, что у меня хотя бы есть возможность общаться с ними по видеосвязи, и убеждаю себя в том, что всё не так уж и плохо. Ведь у кого-то уже даже и такой возможности нет…
За эти два дня меня успевает навестить Мили. Она продолжает постепенно вводить меня в курс дела. Она рассказывает, что, хоть в последнее время работа укротительницы стала не так опасна, как раньше, когда им в одиночку приходилось охотится на мужчин и усмирять чуть ли не целые бунты в резервации, так или иначе всё равно нужно поддерживать свою форму, чтобы уметь постоять за себя.
– Я видела, как ты дрожала, когда заходила в клетку к тому дикарю, – говорит Мили, сидя на одном из моих кресел. Хотя, в этом доме вряд ли есть что-то моё – всё правительственное. Всё казённое. – И это при том, что он был прикован цепями к стене. Это сейчас ты такая важная, уважаемая дамочка. Но не факт, что это продлится вечно. Рано или поздно ты снова можешь встретить того, от кого у тебя подкосятся колени.
– Подкосятся колени? – переспрашиваю я. Но не потому, что не поняла. Всем своим видом я говорю, что прекрасно её поняла. Просто фраза звучит слишком двусмысленно. Так двусмысленно, что я просто не могу не подколоть Мили.
– Ты поняла, о чём я, – как ни в чём ни бывало отвечает Мили. А затем продолжает: – В общем, тебе нужно, во-первых, поддерживать форму в эстетическом плане, так как укротительница не может позволить себе выглядеть плохо. Вообще ни одна уважающая себя женщина этой реальности не может себе этого позволить. От этого зависит чуть ли не вся её жизнь. А во-вторых, тебе нужно будет научиться приёмам самообороны. И не каким-то простым приёмам, которые спасут тебя от шпаны в подворотне, а довольно сложным болевым приёмам, при помощи которых ты сможешь усмирять самых огромных и диких мужчин.
Немного подумав, я отвечаю:
– Прямо боевик какой-то. Хоть прямо сейчас собирайся и иди в спец агенты.
– А ты ещё не поняла, что теперь ты и есть спец агент?
– Примерно представляла. Но как-то не хотелось думать об этом в подобном ключе.
– Ну так пора бы уже начинать так думать. Кстати, – внезапно вспоминает рыжеволосая, – ещё тебе нужно будет посещать занятия по психологии.
– Тоже непростые?
– Угадала. Суть занятий заключается в том, что тебя учат психологическому воздействию на мужчин. Но одно я тебе скажу наверняка – ты ничему не научишься, если сама этого не захочешь. Если у тебя не будет желания ломать этот, так называемый, мужской стрежень, то и в твоём обучении не будет никакого смысла.
– Мне всегда казалось, что это с любым обучением. А не только с психологическим.
– Ты о чём?
– О том, что нужно хотеть чему-то научиться, чтобы чему-то научиться.
Немного поумничав и перетерпев на себе недовольный (в хорошем смысле) взгляд Мили, я продолжаю слушать поступающую информацию.
Однако Мили надоедает своим присутствием не так долго, чтобы я успела устать от её компании. Объяснив всё вкратце, она покидает моё новое жильё, перед уходом сообщая, что навестит меня завтра, чтобы рассказать о тонкостях манер и поведения в высшем обществе. Но зато оставшаяся часть дня остаётся в моём полном распоряжении. Поэтому я решаю устроить себе день шопинга. Во-первых, чтобы не сидеть дома в одиночестве и не забивать голову очередными ненужными мыслями, которыми я забивала свою голову все первые два дня, а во-вторых, чтобы просто обновится. Переселение в новый мир дело не такое уж и простое для психики. И пока меня не научили спокойно реагировать на все стрессовые ситуации, мне, как минимум, нужно провести шоппинговую терапию. Не знаю, как у остальных, но мне всегда помогал хороший поход по магазинам. Желательно, конечно с подругами, а ещё лучше – с ухажёром. Ведь только ухажёр может по достоинству оценить новый кружевной наряд. А ещё, если уж очень повезёт, он оценит его не только глазами, но и испробует его, так сказать, прямо в действии…
Но в данный конкретный момент выбирать не приходится. Разгуливать по магазинам в компании укротительниц мне так слишком охота. По двум простым причинам – чтобы не привлекать лишнего внимания, так как всех укротительниц уже наверняка давно знают в лицо. А второй причиной является то, что мне просто не хочется находится в их компании.
В итоге день проходит не просто хорошо, а даже отлично. Куча новых нарядов, новая причёска и новый цвет волос – пепельно-белый. И, что удивительно, когда я только думала краситься в этот цвет, меня немного смущал тот факт, что в итоге я, возможно, буду выглядеть как седая бабка. Но, боже какое счастье, результат превзошёл все ожидания. Вкупе с качественным выпрямлением, волосы стали выглядеть не просто отлично, а как-то даже экзотично что ли. Одно могу сказать наверняка – вряд ли, если бы меня увидели мои старые коллеги, они бы сказали, что это какой-то отстой. Нет! Они бы точно сказали, что это просто невероятно! А если бы и не сказали, то только из чувства ужасной зависти.
Короче говоря, вечер я провожу дома перед телевизором. Никакого мороженного. Раз уж Мили сказала, что нужно поддерживать форму, то придётся поддерживать. К тому же я и сама не собиралась её разрушать. Да и в конце концов, не хочется выглядеть уродиной, когда собираешься разрушать целый мировой порядок. Хоть за этот день я неплохо отдохнула и ещё лучше насладилась всеми прелестями своей новой реальности, я ничуть не изменила своим планам. Моё решение сильно как никогда. Я не хочу всю жизнь быть какой-то сукой, которая поставляет «мясо» извращённым стервам. Ну уж нет. Если мне прошлось столкнуться со всем этим ужасом, то я хотя бы постараюсь изменить ситуацию под себя, а не молча следовать указам этих наглых и самоуверенных любительниц членов, которые даже не могу признаться в этом сами себе.
Следующий день проходит, примерно, по той же схеме. Меня навещает Мили, проводит очередную часовую лекцию, после чего уходит. После её ухода у меня складывается ощущение, что Мили приходит вовсе не для поставки свежей информации, а просто для того, чтобы следить. Да-да, именно следить. Мне кажется, что дамочки с правительства, на самом деле, не очень-то мне доверяют. Мне кажется, что им недостаточно одних видеокамер, который понатыканы буквально в каждом углу. Нет, не в прямом смысле. Так или иначе, эти стервы сделали всё, чтобы я чувствовала себя комфортно. Но я-то не дура, чтобы не понимать, что одна из камер спрятана прямо внутри широкоформатного телевизора. Вторая запихана в многофункциональную микроволновую печь, выполняющую и роль микроволновки и роль духовки… хотя, это уже лишняя информация. Главное то, что я знаю, что внутри кроется элемент видеонаблюдения. Просто я не дура, чтобы не понять, что, при их уровне технологий, просто нельзя взять и не впихнуть видеокамеру куда угодно. Нет, если у правительства есть возможность проследить за тобой, то оно будет следить. А в данной мире таких возможностей больше, чем дофига.
Хотя, я всё ещё не исключаю вариант с банальной паранойей…
Однако этим вечером я никуда не иду. Я остаюсь дома, включаю один из киносайтов и начинаю поверхностное изучение всех здешних фильмов. Чуть позже, посмотрев несколько фильмов, я перехожу к ноутбуку, открываю одну из популярнейших здесь социальных сетей и создаю страничку по совету Мили. Хоть Мили и сказала не добавлять никакой информации без согласования со здешней версией федералов, но я всё равно решаюсь закинуть несколько фотографий и написать пару слов о себе.
– К главному сюрпризу вечера, – с улыбкой на лице сообщает Клив. Хотя, сообщает – это ещё громко сказано. Так, заходит издалека.
– А что, были какие-то сюрпризы и до этого? – немного с издёвкой отвечаю я. Ведь никаких подарков не было и в помине.
– Пойдём, – говорит она улыбаясь, после чего направляется в сторону балкона.
Выходя на балкон, я в очередной раз мысленно ахаю от открывающегося вида на город. Его можно увидеть даже изнутри – сквозь панорамные окна. Но когда ты стоишь прямо на улице… вид завораживает вдвое сильнее.
Мы проходим левее. Оказывается, что в одной из боковых перегородок есть дверь. Лёгким толчком руки Клив открывает эту дверь. За ней – крытая лестница. Мы поднимаемся выше – прямо на крышу лофта. Очередная дверь перед нами. В этот раз она не открывается так просто. У входа есть сканер, а также сенсорное табло с цифрами. Набрав определённый код и отсканировав сетчатку глаза, Клив открывает доступ к проходу. Сейчас можно услышать, как шумят тяжёлые металлические засовы, прячущиеся в двери. Огромная, толстая дверь открывается, но делает это еле-еле. Мы выходим и оказываемся в комнате. Не думала, если честно, что прямо над моей квартирой, есть ещё одна комната. Да и к тому же я точно не думала, что это будет такая охраняемая комната.
Но всё же внутри комната небольшая и достаточно комфортная.
– Что это за тайное убежище? – спрашиваю я, бегло оглядывая помещение.
– Ты же хотела, чтобы дикарь жил с тобой. Пока мы не можем позволить ему жить в самой квартире, так как вероятность его побега очень велика. Но здесь, – она оглядывает верхние углы, я тоже сморю на них и понимаю, что в каждом углу, прямо под потолком, висят миниатюрные автоматы. Скорее всего, это не смертельное оружие, а какое-нибудь смирительное. Стреляет дротиками или что-то вроде того.
– Вот так уровень защиты, – протягиваю я себе под нос.
– Мы всё же озабочены твоей безопасностью, – улыбчиво сообщает Клив.
– Или вы озабочены только тем, чтобы дикарь не сбежал? – недоверчиво хамлю я.
Клив ничего не отвечает. Она просто ещё какое-то время молча смотрит на меня, не спуская улыбки с лица, а затем отворачивается.
– Так и где же сам виновник торжества? – интересуюсь я, подразумевая дикаря.
– Мы доставим его в твоё распоряжение через пару дней.
– Через сколько я смогу перевести его в квартиру?
– Как только мы будем уверены, что он не сбежит.
– Неужели у вас нет никаких приспособлений вроде электрического ошейника или браслета, отслеживающего местонахождение владельца?
– Есть, но даже для этого дикарю всё равно придётся доказать свою преданность. Мы не можем позволить себе, чтобы какой-то дикарь спокойно разгуливал по квартире, даже не проявив ни капли преданности. Поэтому сначала тебе нужно будет его приручить, привести к нам, доказать его преданность. И только потом ты сможешь перевести его к себе.
– И как я должна буду доказать его преданность? – спрашиваю я.
– Думаю, того, что он встанет перед госпожой президентом на колени, будет достаточно.
Ох, ну действительно – всего-то! Подумаешь, поставить на колени первый уровень опасности. Я в этом мире совсем недавно, но даже я понимаю, что не так уж просто будет заставить этого дикаря опуститься на столько.
Ну да ладно. Это ещё ничего. Как-нибудь справимся. Проблема в том, как уговорить его работать на меня, учитывая то, что весь дом покрыт камерами и, скорее всего (да не скорее всего, а точно) каждое слово записывается. Не только слова, но и все звуки.
– Для кого вообще выловили этого дикаря? И как давно его поймали? – спрашиваю я, понимая, что не просто так он должен будет встать на колени перед самим президентом. Вряд ли госпожа президент занимается подбором отбором всех дикарей. Нет, тут наверняка дело конкретно в ней.
– Его поймали несколько месяцев назад. Поимкой занималась Лара. Его поймали, подержали какое-то время в клетке, а затем попробовали приручить. Но все попытки были тщетны. Приручить пытались буквально все укротительницы. Но ни у одной не получилось даже приблизиться к этому дикарю. Вот на столько враждебно он себя вёл.
Так-так-так… Вот значит, что… Значит, Мили решила поиздеваться надо мной, отправив меня в клетку к самому опасному дикарю. Она ведь прекрасно знала, что я не справлюсь. Точнее, она это понимала. Ровно до тех пор, пока я не доказала обратное. Обидно, конечно, что рыжеволосая Мили решила проверить меня на прочность таким вот образом, но с другой стороны я теперь наверняка очень возвысилась в глазах всех укротительниц. Не зря же на сегодняшнем вечере все общались со мной так, будто я какая-то звезда. Вряд ли они бы относились ко мне с подобной вежливостью, если бы я испугалась и не захотела бы издеваться даже над самым слабым и самым послушным мальчиком. Но я переборола себя, наступила на горло своим принципам, и теперь могу двигаться дальше. Теперь мои руки развязаны сильнее. Особенно после того, что я сделала с дикарём.
– Сколько у меня времени на его укрощение?
– Вообще, такие экземпляры не укрощаются за один день. И даже не за неделю. Девочки могут поиграться с пойманным зверем, но только когда тот находится под успокоительным. А затем приходится тратить месяца на полноценное укрощение. Ломать волю, характер и вообще всё, что в нём есть. Но проблема в том, что такой дикарь утрачивает основные свои способности. Пропадает наглость, самоуверенность и жесткость в постели с женщиной. А это, как ты понимаешь, не то, к чему мы стремимся, когда тратим своё время на первый уровень опасности. В общем, какими бы дикими не были первые уровни, в конце концов они становятся полной своей противоположностью, как только процесс укрощения заканчивается. Они не становятся совсем послушными мальчиками, но точно превращаются в безмозглых овощей.
– К чему это всё? – интересуюсь я, перебивая Клив.
– К тому, дорогая, что то, что ты сделала несколько дней назад в резервации – это что-то совершенно невообразимое. Это просто какой-то новый уровень укрощения.
– Но ведь я даже ничего такого не сделала. Если уж откровенно, – признаюсь я, – то он просто поимел меня.
– Это факт, дорогая. Но разве не об этом я говорила тебе только что? Когда речь заходит о первом уровне опасности, то нам не нужны совсем послушные идиоты. Нам не нужны безмозглые овощи. Нам нужны настоящие мужчины, умеющие заниматься тем, для чего они были рождены.
Вот и сама госпожа министр призналась, что правительство этого мира любит, когда его имеют. Не говорит ли это о том, как высоко меня теперь ценят в этом мире?
Клив продолжает:
– Мы хотим настоящих мужчин. Просто мы должны быть уверены, что эти мужчины не причинят нам вреда. Они должны делать свою работу не под страхом смерти, а потому, что сами хотят это делать.
Да уж… будь я на месте этим мужчин, я бы с удовольствием отымела всех правительниц этого мира. С таким огромным удовольствием, что вам даже и не снилось, госпожа министр.
***
Следующие пару дней я провожу в ожидании. Устраиваю себе первые полноценные выходные. Хоть я и прожила в этом мире не больше недели, но на деле мне кажется, что прошло уже, как минимум, несколько месяцев. Слишком уж насыщенными были эти два дня. Какой бы полноценной не была моя предыдущая жизнь, она даже рядом не стоит с тем, какой насыщенной она стала теперь. Я даже, если честно, почти не сожалею о том, что могу общаться с родителями раз в полгода. Просто я ведь и раньше не часто с ними общалась… Не хочу показаться плохой дочерью, но, думаю, родители не очень огорчены этим моментом. Я ведь уже говорила, что у них своя жизнь. Они вырастили меня, а теперь могут насладиться независимостью. Единственное, что меня ещё как-то смущает, так это то, что, вероятно, я больше никогда не смогу увидеть их вживую. И это действительно заставляет меня грустить. Но потом я беру себя в руки, вспоминаю, что у меня хотя бы есть возможность общаться с ними по видеосвязи, и убеждаю себя в том, что всё не так уж и плохо. Ведь у кого-то уже даже и такой возможности нет…
За эти два дня меня успевает навестить Мили. Она продолжает постепенно вводить меня в курс дела. Она рассказывает, что, хоть в последнее время работа укротительницы стала не так опасна, как раньше, когда им в одиночку приходилось охотится на мужчин и усмирять чуть ли не целые бунты в резервации, так или иначе всё равно нужно поддерживать свою форму, чтобы уметь постоять за себя.
– Я видела, как ты дрожала, когда заходила в клетку к тому дикарю, – говорит Мили, сидя на одном из моих кресел. Хотя, в этом доме вряд ли есть что-то моё – всё правительственное. Всё казённое. – И это при том, что он был прикован цепями к стене. Это сейчас ты такая важная, уважаемая дамочка. Но не факт, что это продлится вечно. Рано или поздно ты снова можешь встретить того, от кого у тебя подкосятся колени.
– Подкосятся колени? – переспрашиваю я. Но не потому, что не поняла. Всем своим видом я говорю, что прекрасно её поняла. Просто фраза звучит слишком двусмысленно. Так двусмысленно, что я просто не могу не подколоть Мили.
– Ты поняла, о чём я, – как ни в чём ни бывало отвечает Мили. А затем продолжает: – В общем, тебе нужно, во-первых, поддерживать форму в эстетическом плане, так как укротительница не может позволить себе выглядеть плохо. Вообще ни одна уважающая себя женщина этой реальности не может себе этого позволить. От этого зависит чуть ли не вся её жизнь. А во-вторых, тебе нужно будет научиться приёмам самообороны. И не каким-то простым приёмам, которые спасут тебя от шпаны в подворотне, а довольно сложным болевым приёмам, при помощи которых ты сможешь усмирять самых огромных и диких мужчин.
Немного подумав, я отвечаю:
– Прямо боевик какой-то. Хоть прямо сейчас собирайся и иди в спец агенты.
– А ты ещё не поняла, что теперь ты и есть спец агент?
– Примерно представляла. Но как-то не хотелось думать об этом в подобном ключе.
– Ну так пора бы уже начинать так думать. Кстати, – внезапно вспоминает рыжеволосая, – ещё тебе нужно будет посещать занятия по психологии.
– Тоже непростые?
– Угадала. Суть занятий заключается в том, что тебя учат психологическому воздействию на мужчин. Но одно я тебе скажу наверняка – ты ничему не научишься, если сама этого не захочешь. Если у тебя не будет желания ломать этот, так называемый, мужской стрежень, то и в твоём обучении не будет никакого смысла.
– Мне всегда казалось, что это с любым обучением. А не только с психологическим.
– Ты о чём?
– О том, что нужно хотеть чему-то научиться, чтобы чему-то научиться.
Немного поумничав и перетерпев на себе недовольный (в хорошем смысле) взгляд Мили, я продолжаю слушать поступающую информацию.
Однако Мили надоедает своим присутствием не так долго, чтобы я успела устать от её компании. Объяснив всё вкратце, она покидает моё новое жильё, перед уходом сообщая, что навестит меня завтра, чтобы рассказать о тонкостях манер и поведения в высшем обществе. Но зато оставшаяся часть дня остаётся в моём полном распоряжении. Поэтому я решаю устроить себе день шопинга. Во-первых, чтобы не сидеть дома в одиночестве и не забивать голову очередными ненужными мыслями, которыми я забивала свою голову все первые два дня, а во-вторых, чтобы просто обновится. Переселение в новый мир дело не такое уж и простое для психики. И пока меня не научили спокойно реагировать на все стрессовые ситуации, мне, как минимум, нужно провести шоппинговую терапию. Не знаю, как у остальных, но мне всегда помогал хороший поход по магазинам. Желательно, конечно с подругами, а ещё лучше – с ухажёром. Ведь только ухажёр может по достоинству оценить новый кружевной наряд. А ещё, если уж очень повезёт, он оценит его не только глазами, но и испробует его, так сказать, прямо в действии…
Но в данный конкретный момент выбирать не приходится. Разгуливать по магазинам в компании укротительниц мне так слишком охота. По двум простым причинам – чтобы не привлекать лишнего внимания, так как всех укротительниц уже наверняка давно знают в лицо. А второй причиной является то, что мне просто не хочется находится в их компании.
В итоге день проходит не просто хорошо, а даже отлично. Куча новых нарядов, новая причёска и новый цвет волос – пепельно-белый. И, что удивительно, когда я только думала краситься в этот цвет, меня немного смущал тот факт, что в итоге я, возможно, буду выглядеть как седая бабка. Но, боже какое счастье, результат превзошёл все ожидания. Вкупе с качественным выпрямлением, волосы стали выглядеть не просто отлично, а как-то даже экзотично что ли. Одно могу сказать наверняка – вряд ли, если бы меня увидели мои старые коллеги, они бы сказали, что это какой-то отстой. Нет! Они бы точно сказали, что это просто невероятно! А если бы и не сказали, то только из чувства ужасной зависти.
Короче говоря, вечер я провожу дома перед телевизором. Никакого мороженного. Раз уж Мили сказала, что нужно поддерживать форму, то придётся поддерживать. К тому же я и сама не собиралась её разрушать. Да и в конце концов, не хочется выглядеть уродиной, когда собираешься разрушать целый мировой порядок. Хоть за этот день я неплохо отдохнула и ещё лучше насладилась всеми прелестями своей новой реальности, я ничуть не изменила своим планам. Моё решение сильно как никогда. Я не хочу всю жизнь быть какой-то сукой, которая поставляет «мясо» извращённым стервам. Ну уж нет. Если мне прошлось столкнуться со всем этим ужасом, то я хотя бы постараюсь изменить ситуацию под себя, а не молча следовать указам этих наглых и самоуверенных любительниц членов, которые даже не могу признаться в этом сами себе.
***
Следующий день проходит, примерно, по той же схеме. Меня навещает Мили, проводит очередную часовую лекцию, после чего уходит. После её ухода у меня складывается ощущение, что Мили приходит вовсе не для поставки свежей информации, а просто для того, чтобы следить. Да-да, именно следить. Мне кажется, что дамочки с правительства, на самом деле, не очень-то мне доверяют. Мне кажется, что им недостаточно одних видеокамер, который понатыканы буквально в каждом углу. Нет, не в прямом смысле. Так или иначе, эти стервы сделали всё, чтобы я чувствовала себя комфортно. Но я-то не дура, чтобы не понимать, что одна из камер спрятана прямо внутри широкоформатного телевизора. Вторая запихана в многофункциональную микроволновую печь, выполняющую и роль микроволновки и роль духовки… хотя, это уже лишняя информация. Главное то, что я знаю, что внутри кроется элемент видеонаблюдения. Просто я не дура, чтобы не понять, что, при их уровне технологий, просто нельзя взять и не впихнуть видеокамеру куда угодно. Нет, если у правительства есть возможность проследить за тобой, то оно будет следить. А в данной мире таких возможностей больше, чем дофига.
Хотя, я всё ещё не исключаю вариант с банальной паранойей…
Однако этим вечером я никуда не иду. Я остаюсь дома, включаю один из киносайтов и начинаю поверхностное изучение всех здешних фильмов. Чуть позже, посмотрев несколько фильмов, я перехожу к ноутбуку, открываю одну из популярнейших здесь социальных сетей и создаю страничку по совету Мили. Хоть Мили и сказала не добавлять никакой информации без согласования со здешней версией федералов, но я всё равно решаюсь закинуть несколько фотографий и написать пару слов о себе.
