Смеха до утра,
Ждем мы все подарков,
Ура, ура, ура!»
– Ну вот, – сникла Леночка. – Теперь сюрприз ей достанется.
– Не расстраивайся, – утешила ее Катя. – В Новый год на всех сюрпризов хватит.
Меж тем, вторая четверть подошла к концу. Ребятам выставили оценки, и Катя с радостью узнала, что сумела стать отличницей.
– Благодарю, благодарю! – раскланивался на все стороны ее дневник, принимая поздравления.
В актовом зале школы устроили настоящее представление. Приезжали и клоуны, и дрессировщик с собаками, и, конечно же, Дед Мороз. Когда представление закончилось, все потянулись по классам. Катю задержала учительница:
– А тебя просили зайти в кабинет завуча, – сказала она.
– Зачем? – испугалась Катя.
– Не знаю.
Она улыбнулась, и Катя подумала, что учительница наверняка знает, в чем дело. Но если она так сияет, вряд ли Катю собираются ругать.
Завуч Нина Петровна даже в праздник выглядела строгой и подтянутой. Однако Кате она обрадовалась:
– Проходи, не стесняйся, – пригласила она ее в кабинет. – Я должна передать тебе одну вещь.
Она протянула Кате пакет с нарисованным Дедом Морозом.
– Спасибо, – растерянно ответила Катя.
– Ты посмотри, посмотри.
Катя заглянула в пакет. Там лежал симпатичный пингвин с голубыми глазами, а еще какое-то письмо. Она вскрыла конверт и начала читать:
«Здравствуй, Катюша! Шлю тебе сердечный привет с земли северной, из Великого Устюга. Спешу поблагодарить за внимание и ответить на твое чудесное письмо…»
– Ох, – выдохнула Катя, сдерживая волнение.
Завуч смотрела на нее с любопытством:
– Можно задать тебе один вопрос?
– Конечно.
– Скажи, что было в твоем письме?
Катя пожала плечами:
– Вообще-то, ничего особенного. Я поздравила Деда Мороза с Новым годом. Пожелала ему здоровья, радости. А еще счастливого пути. И удачи в новогоднюю ночь.
– А о подарках ничего не говорила?
– Нет…
– Так, – задумчиво протянула Нина Петровна. – Кажется, я понимаю, чем ему понравилось твое письмо. Все требуют от Деда Мороза чуда. Но мало кто задумывается о том, что ему самому тоже нужно пожелать чего-нибудь доброго.
Ох, и веселый это праздник – Новый год! Недаром его так долго отмечают. Кате никогда не разрешали ложиться спать так поздно, как в новогоднюю ночь. Впрочем, если бы она и легла, то все равно не уснула, такой вокруг царил шум-гам-тарарам.
Однако наступил момент, когда праздник стал затихать. Квартира погрузилась в сон, только нарядная елка продолжала мигать разноцветными огоньками: Катя упросила маму не выключать гирлянду до самого утра.
– Уф, устала, – сказала кукла Глаша, присаживаясь под елочкой перевести дух.
– Это ты еще хоровод не водила, – поддразнил ее пес Верный.
– Зато я играла в фанты, – возразила Глаша.
– Ой, а я-то как напрыгался! – подскочил к ним зайчишка Озорник.
– Чуть свечку не опрокинул, – фыркнули котята и переглянулись.
– Да, голубчик, ты бы лучше присел, а то елка тоже не слишком устойчива, – озабоченно посоветовал Голубоглазый пингвин. Он был в доме новичком и чувствовал себя пока что не очень уверенно.
Вскоре под елочкой собрались все обитатели Катиной комнаты. Они смотрели, как переливается огнями гирлянда, и вспоминали праздничный вечер.
– Как забавно! – пискнул мышонок Непоседа. – Мы сидим под елочкой, будто новогодние подарки.
– А мне вот немного обидно, – задумчиво произнесла кукла Глаша. – Почему люди дарят друг другу подарки, а мы – нет?
– О, это можно исправить, – тут же вскочил Озорник. – Давай, я подарю тебе… точилку!
– Вот еще! – возмутилась точилка. – Я совсем не хочу быть подарком. И тоже достойна того, чтобы меня поздравили. Подарите-ка что-нибудь мне. Например, карандаш.
– Ни за что! – завопил карандаш. – К точилке не пойду, даже не просите. Подарите мне лучше альбом.
– Это что же, все мои листы будут разрисованы каким-то простым карандашом?! – заартачился альбом. – Нет, подарите мне лучше краски!
– Связать свою жизнь с обычным альбомом? – презрительно скривились краски. – В новогоднюю ночь можно найти компанию и получше. Мольберт! Мы хотим мольберт!
И краски стали прыгать в коробочке, громко топая донышками.
– Тихо вы, уймитесь! – не выдержал Верный.
– Где же нам взять мольберт? – растерянно хлопала глазками Глаша.
– А что это такое – мольберт? – приставал ко всем малыш Непоседа.
– Мольберт – это такая подставка, на которой художник размещает свой холст, – пояснила ему точилка. – И я совершенно не понимаю, зачем он понадобился краскам. Как будто нельзя удовольствоваться альбомом!
– Подожди, я запутался, мы кого кому дарим: краскам альбом или альбому краски? – озадачился карандаш.
Но тут новогодняя елка мигнула всеми своими огнями, и послышался ее ласковый голос:
– А может, не нужно дарить друг другу друг друга?
Все смущенно притихли.
– Но где же нам тогда взять подарки? – пропищал Непоседа.
Зеленые ветки качнулись, заставив шары зазвенеть:
– А вы немного подумайте. Лучший подарок – это, конечно…
– Карандаш… альбом… краски… мольберт… – закричали все наперебой.
– Нет, – остановила их елка. – Лучший подарок – это добрые пожелания! Ведь, если ты чего-либо искренне желаешь, это обязательно сбудется.
Она говорила так убежденно, что все ей поверили. И не мудрено: эта елка была даже старше Кати, и встретила в ее доме не один Новый год. Все знали, что она дружит с самим Дедом Морозом, а уж он-то разбирается в подарках!
– Итак, – продолжала елка, – я хочу пожелать каждому из вас всего самого лучшего. Краскам – вдохновения. Альбому – шедевров на каждой странице. Карандашу – быть острым и никогда не ломаться, а точилке – не тупиться и всегда блестеть так, будто ее только что принесли из магазина. Ну, а кукле Глаше…
– Я хочу новый бантик, – робко прошептала Глаша.
– Глаше я желаю быть всегда такой же красивой, как сейчас, – заключила елка.
– Ура! – захлопал зайчишка Озорник. – Давайте дарить друг другу пожелания. Это так весело!
И все остальные с ним согласились, и стали желать друг другу счастья и еще много-много всего самого доброго и хорошего. И каждый верил, что все это обязательно сбудется. А потом они стали плясать вокруг елки и петь веселые песни, а она покачивала ветками в такт, освещая комнату мерцанием разноцветных огней.
Жаль, что Катя в это время спала…
Голубоглазый пингвин был пузатым и неповоротливым. Это не помешало ему быстро стать в Катином доме всеобщим любимцем, однако в глубине души он испытывал мучительное чувство собственной неполноценности.
– Понимаешь, – говорил он кукле Глаше, – я же птица! Я должен летать! А мне, стыдно сказать, и подпрыгнуть- то как следует не удается, пузо к земле тянет.
– Ну и что, – утешала его Глаша. – Не все птицы летают. Страусы, например, только бегают. А вы, пингвины, отличные пловцы. Даже нырять умеете, в самую глубину!
– Подумаешь, глубина, – отмахнулся пингвин, становясь еще грустнее. Потом он оглянулся по сторонам, придвинулся ближе и зашептал:
– А знаешь, что меня мучает больше всего? Я, птица, боюсь высоты! У меня даже на полке в шкафу голова начинает кружиться.
– Так вот почему ты так не любишь там сидеть! – удивилась Глаша.
Действительно, когда Катя прибирала игрушки, Голубоглазый пингвин все время норовил забиться под стол или спрятаться у нее под одеялом. Мама его за это очень ругала.
– А кто-то поднимается выше облаков, – с отчаянием в голосе воскликнул пингвин. – Раскинет крылья – и парит вместе с ветром!
– В облаках рыба не водится, – практично заметила Глаша. – А крылья у тебя не для того, чтобы их раскидывать, а для того, чтобы как следует грести.
Пингвин задумчиво почесал в затылке:
– Глаша, а ты уверена, что я умею плавать? Я ведь ни разу не пробовал. Катя меня в ванну с собой не берет.
– Всем известно, что пингвины плавают и ныряют, как рыбы, – убежденно ответила Глаша. – Это научный факт. Можешь спросить у энциклопедии.
После того разговора Голубоглазый пингвин немного утешился. А когда услышал, что Кате купили абонемент в бассейн, то и вовсе повеселел:
– Значит, умение плавать – это очень важное умение, – решил он.
Но дела в бассейне у Кати не заладились. Вода попадала ей то в нос, то в уши и даже затекала под очки! Это было очень неприятно.
– Мне кажется, что я вот-вот захлебнусь, – жаловалась она игрушкам. – А еще я так боюсь глубины…
– Глубина – не высота, – утешал ее Голубоглазый пингвин. – С ней даже я могу справиться, а уж ты-то тем более! Хочешь, я схожу с тобой в бассейн?
– Хочу, – обрадовалась Катя. – В воду тебя, конечно, не пустят, но мне все равно будет приятно знать, что ты неподалеку.
И вот на следующий день Катя посадила пингвина в рюкзак и отправилась на тренировку.
– На бортике тебя сразу заметят и начнут ругаться, – говорила она ему. – Я посажу тебя на трибуны. Оттуда хорошо видно все, что происходит в воде.
Она поднялась по широкой лестнице и прошмыгнула в какую-то дверь. «Трибуны» оказались рядами пустующих кресел. Во время соревнований тут собиралось много народу, но сейчас не было ни одного человека.
– Я посажу тебя у самых перил, – сказала Катя. – Не перепутай, я буду в желтой резиновой шапочке с голубыми полосками.
И она убежала переодеваться.
Пингвин глянул вниз и похолодел от ужаса. На такой высоте ему еще никогда не доводилось находиться! Вода была где-то далеко-далеко. Наверно, так себя ощущают орлы, сидя в своих гнездах на вершинах неприступных скал. Голова у пингвина кружилась. Он зажмурил глаза. Ни за что, ни за что он не станет смотреть вниз! И обязательно скажет Кате, что трибуны – совсем не подходящее место для птицы, которая не умеет летать.
– Но ведь я обещал поддержать Катю, – пронеслось у него в голове. – Ей сейчас тоже страшно. И она старается свой страх преодолеть.
Он приоткрыл один глаз. Вон она, желтая шапочка с голубыми полосками. Катя изо всех сил колотила ногами по воде. В руках у нее была пластиковая дощечка, помогающая держаться на поверхности.
– С такой дощечкой она не утонет, – с облегчением подумал пингвин.
Катя старательно опускала голову в воду. У нее это получалось не очень хорошо: то и дело приходилось отплевываться, хватая ртом воздух.
Наконец, желтая шапочка с голубыми полосками поравнялась с тем местом, где сидел, сотрясаясь от страха, Голубоглазый пингвин. И тут произошло неожиданное: Катя случайно хлебнула воды, выпустила из рук дощечку, запаниковала – и начала тонуть!
– Не бойся! – кричал ей пингвин. – Хватайся за бортик!
Но она ничего не слышала. Вода заливалась ей в нос, и Катя лишь беспорядочно молотила руками, продолжая захлебываться.
Пингвин выпрямился во весь рост. Он умеет плавать. И даже нырять. Он должен спасти свою Катю!
– Держись, я тебе помогу! – крикнул он изо всех сил и отважно шагнул в пустоту.
Ох, и долго же он летел! Воздух свистел в ушах. Вода стремительно приближалась. Сердце сжималось в груди, но пингвин так и не зажмурил голубых глаз – он следил, как мелькает в волнах желтая шапочка.
Плюх! Брызги фонтаном взметнулись вверх. Жуткий полет оборвался. Сразу стало холодно и… как-то неприятно. Нужно грести крыльями. Они так похожи на ласты! Но плюшевое тело стремительно намокает, тяжелея с каждой секундой, и шевелиться уже нет сил. Прощай, Катя! Я не сумел тебе помочь…
Катя, наконец, уцепилась за бортик и перевела дух. Очки съехали на бок. Она их вернула на место, поймала коварную дощечку и, собрав всю свою волю, снова опустила в воду лицо. Нужно продолжать тренировку. Но что это? На дне бассейна, раскинув узкие крылья, лежал ее Голубоглазый пингвин!
– Он кинулся мне на помощь! – ахнула Катя. – Как же теперь быть?
Бедный, бедный пингвин! Преданный и отважный, любящий и благородный… Катя положила дощечку на бортик. Потом набрала побольше воздуха. Зажала нос рукой. И нырнула на дно.
Вода попала и в уши. И под очки. И очень хотелось вдохнуть. Но Катя выдержала. Схватив свободной рукой пингвина, она пробкой выскочила на поверхность и прижала его к груди.
– Ты нырнула на такую ужасную глубину, чтобы меня спасти! – прошептал благодарно пингвин. – Какая же ты храбрая… А я совсем, совсем никчемный! Ни плавать не могу, ни летать…
– Как это не можешь летать? – удивилась Катя. – Ты только что пролетел с такой высоченной трибуны! Чтобы спасти меня.
В Катиной комнате было три лампы. Одна висела над самой кроватью и знала все, о чем шептались перед сном Катя с мамой. Другая стояла на письменном столе и была жуткой зубрилой. А третья висела под самым потолком, и потому на всех поглядывала свысока.
Очень любили лампы между собой поспорить, какая из них важнее–нужнее.
– Катя доверяет мне все свои секреты, – говорила лампа, висящая у кровати. – Потому что я добрая, и свет у меня мягкий и теплый.
– Ну и что! – возражала настольная лампа. – Зато я помогаю Кате делать уроки. Потому что я умная и могу пролить свет на самые запутанные вопросы.
– Подумаешь! – кричала им лампа, висящая на потолке. – Я освещаю целую комнату. Всем дарю свой свет, как настоящее солнце!
Так они проспорили целую осень. И почти целую зиму. И продолжали бы спорить весной, если бы не один случай.
Приближался праздник всех влюбленных – день Святого Валентина. Вечером накануне праздника мама, как обычно, зашла к Кате пожелать спокойной ночи и присела около ее кровати.
– Представляешь, – сказала Катя, – завтра в школе поставят почтовый ящик, как на Новый год, и туда можно будет бросать валентинки. А в конце дня старшие ребята разнесут их по классам и раздадут адресатам.
– Здорово, – сказала мама. – А ты кому-нибудь написала?
– Нет, – ответила Катя как-то неуверенно, но мама не стала ничего уточнять. Она поцеловала дочку, выключила лампу и вышла из комнаты.
Катя некоторое время лежала в темноте, ворочаясь с боку на бок, потом встала, включила свет на столе и принялась что-то писать. Настольная лампа глубокомысленно поглядывала, как покрывается буквами белый листок. Катя его тщательно свернула, спрятала в портфель, снова легла в кровать и на этот раз быстро уснула.
Утром Катя убежала в школу, мама с папой ушли на работу, и в квартире наступила тишина. Лампа, висящая над кроватью, мечтательно вздохнула и произнесла:
– Хороший это праздник – день Влюбленных. Жаль, что Катя не стала писать валентинки.
– Не стала?! – подпрыгнула на своем месте настольная лампа. – А еще хвастаешься, что знаешь все секреты! Катя написала валентинку. Какому-то Жене.
– Не может быть…
– Может, дорогуша, может! Вот теперь и посуди, кто из нас пользуется большим доверием.
– Она сказала, что не будет никому писать.
– Она написала: «Женя, поздравляю с днем Святого Валентина! Пусть из твоей жизни никогда не исчезает любовь».
– Что? – раздался громкий голос с потолка. – Наша Катя влюбилась?
– Тише, – испуганно зашикали на нее спорщицы, – о таких вещах не кричат на весь дом.
– Почему это? – возмутилась лампа, висящая на потолке. – Эти ваши шушуканья по углам просто отвратительны. А я привыкла освещать все, что творится вокруг. Каждый имеет право знать, что происходит рядом с ним. Наша Катя влюбилась в какого-то Женю, и я не намерена это скрывать! Слушайте все…
Ждем мы все подарков,
Ура, ура, ура!»
– Ну вот, – сникла Леночка. – Теперь сюрприз ей достанется.
– Не расстраивайся, – утешила ее Катя. – В Новый год на всех сюрпризов хватит.
Меж тем, вторая четверть подошла к концу. Ребятам выставили оценки, и Катя с радостью узнала, что сумела стать отличницей.
– Благодарю, благодарю! – раскланивался на все стороны ее дневник, принимая поздравления.
В актовом зале школы устроили настоящее представление. Приезжали и клоуны, и дрессировщик с собаками, и, конечно же, Дед Мороз. Когда представление закончилось, все потянулись по классам. Катю задержала учительница:
– А тебя просили зайти в кабинет завуча, – сказала она.
– Зачем? – испугалась Катя.
– Не знаю.
Она улыбнулась, и Катя подумала, что учительница наверняка знает, в чем дело. Но если она так сияет, вряд ли Катю собираются ругать.
Завуч Нина Петровна даже в праздник выглядела строгой и подтянутой. Однако Кате она обрадовалась:
– Проходи, не стесняйся, – пригласила она ее в кабинет. – Я должна передать тебе одну вещь.
Она протянула Кате пакет с нарисованным Дедом Морозом.
– Спасибо, – растерянно ответила Катя.
– Ты посмотри, посмотри.
Катя заглянула в пакет. Там лежал симпатичный пингвин с голубыми глазами, а еще какое-то письмо. Она вскрыла конверт и начала читать:
«Здравствуй, Катюша! Шлю тебе сердечный привет с земли северной, из Великого Устюга. Спешу поблагодарить за внимание и ответить на твое чудесное письмо…»
– Ох, – выдохнула Катя, сдерживая волнение.
Завуч смотрела на нее с любопытством:
– Можно задать тебе один вопрос?
– Конечно.
– Скажи, что было в твоем письме?
Катя пожала плечами:
– Вообще-то, ничего особенного. Я поздравила Деда Мороза с Новым годом. Пожелала ему здоровья, радости. А еще счастливого пути. И удачи в новогоднюю ночь.
– А о подарках ничего не говорила?
– Нет…
– Так, – задумчиво протянула Нина Петровна. – Кажется, я понимаю, чем ему понравилось твое письмо. Все требуют от Деда Мороза чуда. Но мало кто задумывается о том, что ему самому тоже нужно пожелать чего-нибудь доброго.
Глава 11. Лучший подарок
Ох, и веселый это праздник – Новый год! Недаром его так долго отмечают. Кате никогда не разрешали ложиться спать так поздно, как в новогоднюю ночь. Впрочем, если бы она и легла, то все равно не уснула, такой вокруг царил шум-гам-тарарам.
Однако наступил момент, когда праздник стал затихать. Квартира погрузилась в сон, только нарядная елка продолжала мигать разноцветными огоньками: Катя упросила маму не выключать гирлянду до самого утра.
– Уф, устала, – сказала кукла Глаша, присаживаясь под елочкой перевести дух.
– Это ты еще хоровод не водила, – поддразнил ее пес Верный.
– Зато я играла в фанты, – возразила Глаша.
– Ой, а я-то как напрыгался! – подскочил к ним зайчишка Озорник.
– Чуть свечку не опрокинул, – фыркнули котята и переглянулись.
– Да, голубчик, ты бы лучше присел, а то елка тоже не слишком устойчива, – озабоченно посоветовал Голубоглазый пингвин. Он был в доме новичком и чувствовал себя пока что не очень уверенно.
Вскоре под елочкой собрались все обитатели Катиной комнаты. Они смотрели, как переливается огнями гирлянда, и вспоминали праздничный вечер.
– Как забавно! – пискнул мышонок Непоседа. – Мы сидим под елочкой, будто новогодние подарки.
– А мне вот немного обидно, – задумчиво произнесла кукла Глаша. – Почему люди дарят друг другу подарки, а мы – нет?
– О, это можно исправить, – тут же вскочил Озорник. – Давай, я подарю тебе… точилку!
– Вот еще! – возмутилась точилка. – Я совсем не хочу быть подарком. И тоже достойна того, чтобы меня поздравили. Подарите-ка что-нибудь мне. Например, карандаш.
– Ни за что! – завопил карандаш. – К точилке не пойду, даже не просите. Подарите мне лучше альбом.
– Это что же, все мои листы будут разрисованы каким-то простым карандашом?! – заартачился альбом. – Нет, подарите мне лучше краски!
– Связать свою жизнь с обычным альбомом? – презрительно скривились краски. – В новогоднюю ночь можно найти компанию и получше. Мольберт! Мы хотим мольберт!
И краски стали прыгать в коробочке, громко топая донышками.
– Тихо вы, уймитесь! – не выдержал Верный.
– Где же нам взять мольберт? – растерянно хлопала глазками Глаша.
– А что это такое – мольберт? – приставал ко всем малыш Непоседа.
– Мольберт – это такая подставка, на которой художник размещает свой холст, – пояснила ему точилка. – И я совершенно не понимаю, зачем он понадобился краскам. Как будто нельзя удовольствоваться альбомом!
– Подожди, я запутался, мы кого кому дарим: краскам альбом или альбому краски? – озадачился карандаш.
Но тут новогодняя елка мигнула всеми своими огнями, и послышался ее ласковый голос:
– А может, не нужно дарить друг другу друг друга?
Все смущенно притихли.
– Но где же нам тогда взять подарки? – пропищал Непоседа.
Зеленые ветки качнулись, заставив шары зазвенеть:
– А вы немного подумайте. Лучший подарок – это, конечно…
– Карандаш… альбом… краски… мольберт… – закричали все наперебой.
– Нет, – остановила их елка. – Лучший подарок – это добрые пожелания! Ведь, если ты чего-либо искренне желаешь, это обязательно сбудется.
Она говорила так убежденно, что все ей поверили. И не мудрено: эта елка была даже старше Кати, и встретила в ее доме не один Новый год. Все знали, что она дружит с самим Дедом Морозом, а уж он-то разбирается в подарках!
– Итак, – продолжала елка, – я хочу пожелать каждому из вас всего самого лучшего. Краскам – вдохновения. Альбому – шедевров на каждой странице. Карандашу – быть острым и никогда не ломаться, а точилке – не тупиться и всегда блестеть так, будто ее только что принесли из магазина. Ну, а кукле Глаше…
– Я хочу новый бантик, – робко прошептала Глаша.
– Глаше я желаю быть всегда такой же красивой, как сейчас, – заключила елка.
– Ура! – захлопал зайчишка Озорник. – Давайте дарить друг другу пожелания. Это так весело!
И все остальные с ним согласились, и стали желать друг другу счастья и еще много-много всего самого доброго и хорошего. И каждый верил, что все это обязательно сбудется. А потом они стали плясать вокруг елки и петь веселые песни, а она покачивала ветками в такт, освещая комнату мерцанием разноцветных огней.
Жаль, что Катя в это время спала…
Глава 12. Голубоглазый пингвин
Голубоглазый пингвин был пузатым и неповоротливым. Это не помешало ему быстро стать в Катином доме всеобщим любимцем, однако в глубине души он испытывал мучительное чувство собственной неполноценности.
– Понимаешь, – говорил он кукле Глаше, – я же птица! Я должен летать! А мне, стыдно сказать, и подпрыгнуть- то как следует не удается, пузо к земле тянет.
– Ну и что, – утешала его Глаша. – Не все птицы летают. Страусы, например, только бегают. А вы, пингвины, отличные пловцы. Даже нырять умеете, в самую глубину!
– Подумаешь, глубина, – отмахнулся пингвин, становясь еще грустнее. Потом он оглянулся по сторонам, придвинулся ближе и зашептал:
– А знаешь, что меня мучает больше всего? Я, птица, боюсь высоты! У меня даже на полке в шкафу голова начинает кружиться.
– Так вот почему ты так не любишь там сидеть! – удивилась Глаша.
Действительно, когда Катя прибирала игрушки, Голубоглазый пингвин все время норовил забиться под стол или спрятаться у нее под одеялом. Мама его за это очень ругала.
– А кто-то поднимается выше облаков, – с отчаянием в голосе воскликнул пингвин. – Раскинет крылья – и парит вместе с ветром!
– В облаках рыба не водится, – практично заметила Глаша. – А крылья у тебя не для того, чтобы их раскидывать, а для того, чтобы как следует грести.
Пингвин задумчиво почесал в затылке:
– Глаша, а ты уверена, что я умею плавать? Я ведь ни разу не пробовал. Катя меня в ванну с собой не берет.
– Всем известно, что пингвины плавают и ныряют, как рыбы, – убежденно ответила Глаша. – Это научный факт. Можешь спросить у энциклопедии.
После того разговора Голубоглазый пингвин немного утешился. А когда услышал, что Кате купили абонемент в бассейн, то и вовсе повеселел:
– Значит, умение плавать – это очень важное умение, – решил он.
Но дела в бассейне у Кати не заладились. Вода попадала ей то в нос, то в уши и даже затекала под очки! Это было очень неприятно.
– Мне кажется, что я вот-вот захлебнусь, – жаловалась она игрушкам. – А еще я так боюсь глубины…
– Глубина – не высота, – утешал ее Голубоглазый пингвин. – С ней даже я могу справиться, а уж ты-то тем более! Хочешь, я схожу с тобой в бассейн?
– Хочу, – обрадовалась Катя. – В воду тебя, конечно, не пустят, но мне все равно будет приятно знать, что ты неподалеку.
И вот на следующий день Катя посадила пингвина в рюкзак и отправилась на тренировку.
– На бортике тебя сразу заметят и начнут ругаться, – говорила она ему. – Я посажу тебя на трибуны. Оттуда хорошо видно все, что происходит в воде.
Она поднялась по широкой лестнице и прошмыгнула в какую-то дверь. «Трибуны» оказались рядами пустующих кресел. Во время соревнований тут собиралось много народу, но сейчас не было ни одного человека.
– Я посажу тебя у самых перил, – сказала Катя. – Не перепутай, я буду в желтой резиновой шапочке с голубыми полосками.
И она убежала переодеваться.
Пингвин глянул вниз и похолодел от ужаса. На такой высоте ему еще никогда не доводилось находиться! Вода была где-то далеко-далеко. Наверно, так себя ощущают орлы, сидя в своих гнездах на вершинах неприступных скал. Голова у пингвина кружилась. Он зажмурил глаза. Ни за что, ни за что он не станет смотреть вниз! И обязательно скажет Кате, что трибуны – совсем не подходящее место для птицы, которая не умеет летать.
– Но ведь я обещал поддержать Катю, – пронеслось у него в голове. – Ей сейчас тоже страшно. И она старается свой страх преодолеть.
Он приоткрыл один глаз. Вон она, желтая шапочка с голубыми полосками. Катя изо всех сил колотила ногами по воде. В руках у нее была пластиковая дощечка, помогающая держаться на поверхности.
– С такой дощечкой она не утонет, – с облегчением подумал пингвин.
Катя старательно опускала голову в воду. У нее это получалось не очень хорошо: то и дело приходилось отплевываться, хватая ртом воздух.
Наконец, желтая шапочка с голубыми полосками поравнялась с тем местом, где сидел, сотрясаясь от страха, Голубоглазый пингвин. И тут произошло неожиданное: Катя случайно хлебнула воды, выпустила из рук дощечку, запаниковала – и начала тонуть!
– Не бойся! – кричал ей пингвин. – Хватайся за бортик!
Но она ничего не слышала. Вода заливалась ей в нос, и Катя лишь беспорядочно молотила руками, продолжая захлебываться.
Пингвин выпрямился во весь рост. Он умеет плавать. И даже нырять. Он должен спасти свою Катю!
– Держись, я тебе помогу! – крикнул он изо всех сил и отважно шагнул в пустоту.
Ох, и долго же он летел! Воздух свистел в ушах. Вода стремительно приближалась. Сердце сжималось в груди, но пингвин так и не зажмурил голубых глаз – он следил, как мелькает в волнах желтая шапочка.
Плюх! Брызги фонтаном взметнулись вверх. Жуткий полет оборвался. Сразу стало холодно и… как-то неприятно. Нужно грести крыльями. Они так похожи на ласты! Но плюшевое тело стремительно намокает, тяжелея с каждой секундой, и шевелиться уже нет сил. Прощай, Катя! Я не сумел тебе помочь…
Катя, наконец, уцепилась за бортик и перевела дух. Очки съехали на бок. Она их вернула на место, поймала коварную дощечку и, собрав всю свою волю, снова опустила в воду лицо. Нужно продолжать тренировку. Но что это? На дне бассейна, раскинув узкие крылья, лежал ее Голубоглазый пингвин!
– Он кинулся мне на помощь! – ахнула Катя. – Как же теперь быть?
Бедный, бедный пингвин! Преданный и отважный, любящий и благородный… Катя положила дощечку на бортик. Потом набрала побольше воздуха. Зажала нос рукой. И нырнула на дно.
Вода попала и в уши. И под очки. И очень хотелось вдохнуть. Но Катя выдержала. Схватив свободной рукой пингвина, она пробкой выскочила на поверхность и прижала его к груди.
– Ты нырнула на такую ужасную глубину, чтобы меня спасти! – прошептал благодарно пингвин. – Какая же ты храбрая… А я совсем, совсем никчемный! Ни плавать не могу, ни летать…
– Как это не можешь летать? – удивилась Катя. – Ты только что пролетел с такой высоченной трибуны! Чтобы спасти меня.
Глава 13. Сплетницы
В Катиной комнате было три лампы. Одна висела над самой кроватью и знала все, о чем шептались перед сном Катя с мамой. Другая стояла на письменном столе и была жуткой зубрилой. А третья висела под самым потолком, и потому на всех поглядывала свысока.
Очень любили лампы между собой поспорить, какая из них важнее–нужнее.
– Катя доверяет мне все свои секреты, – говорила лампа, висящая у кровати. – Потому что я добрая, и свет у меня мягкий и теплый.
– Ну и что! – возражала настольная лампа. – Зато я помогаю Кате делать уроки. Потому что я умная и могу пролить свет на самые запутанные вопросы.
– Подумаешь! – кричала им лампа, висящая на потолке. – Я освещаю целую комнату. Всем дарю свой свет, как настоящее солнце!
Так они проспорили целую осень. И почти целую зиму. И продолжали бы спорить весной, если бы не один случай.
Приближался праздник всех влюбленных – день Святого Валентина. Вечером накануне праздника мама, как обычно, зашла к Кате пожелать спокойной ночи и присела около ее кровати.
– Представляешь, – сказала Катя, – завтра в школе поставят почтовый ящик, как на Новый год, и туда можно будет бросать валентинки. А в конце дня старшие ребята разнесут их по классам и раздадут адресатам.
– Здорово, – сказала мама. – А ты кому-нибудь написала?
– Нет, – ответила Катя как-то неуверенно, но мама не стала ничего уточнять. Она поцеловала дочку, выключила лампу и вышла из комнаты.
Катя некоторое время лежала в темноте, ворочаясь с боку на бок, потом встала, включила свет на столе и принялась что-то писать. Настольная лампа глубокомысленно поглядывала, как покрывается буквами белый листок. Катя его тщательно свернула, спрятала в портфель, снова легла в кровать и на этот раз быстро уснула.
Утром Катя убежала в школу, мама с папой ушли на работу, и в квартире наступила тишина. Лампа, висящая над кроватью, мечтательно вздохнула и произнесла:
– Хороший это праздник – день Влюбленных. Жаль, что Катя не стала писать валентинки.
– Не стала?! – подпрыгнула на своем месте настольная лампа. – А еще хвастаешься, что знаешь все секреты! Катя написала валентинку. Какому-то Жене.
– Не может быть…
– Может, дорогуша, может! Вот теперь и посуди, кто из нас пользуется большим доверием.
– Она сказала, что не будет никому писать.
– Она написала: «Женя, поздравляю с днем Святого Валентина! Пусть из твоей жизни никогда не исчезает любовь».
– Что? – раздался громкий голос с потолка. – Наша Катя влюбилась?
– Тише, – испуганно зашикали на нее спорщицы, – о таких вещах не кричат на весь дом.
– Почему это? – возмутилась лампа, висящая на потолке. – Эти ваши шушуканья по углам просто отвратительны. А я привыкла освещать все, что творится вокруг. Каждый имеет право знать, что происходит рядом с ним. Наша Катя влюбилась в какого-то Женю, и я не намерена это скрывать! Слушайте все…
