А вечером Катя снова лежала в кровати, и мама сидела рядом с ней.
– Ну, как прошел день? – ласково спросила мама. – Кто-нибудь присылал тебе валентинки?
– Да, – радостно ответила Катя. – И Женя Иванова, и Леночка Брусникина. А еще одна пришла без подписи. Я думаю, ее написал кто-то из мальчишек.
– А ты так никого и не поздравила?
– Я написала только Жене Ивановой, – призналась Катя. – Ей очень нравится один мальчик, и я хочу, чтобы у нее все было хорошо.
– Значит, Женя – это девочка?! – ахнула лампа, висящая над кроватью, но тут же прикусила язык, чтобы Катя с мамой ее не услышали.
Она представила, как посмеется на следующий день над задавакой, висящей на потолке. И над зазнайкой, стоящей на письменном столе. «Я – самая важная лампа в доме, – думала она. – Мне доверяют все секреты».
Единственное, о чем она не подумала, так это о том, что чужие секреты вообще не стоит обсуждать.
Надоело тетрадке в школу ходить. Решила она остаться дома. Вылезла потихоньку из спящего ранца, да и спряталась под столом. Так и ушла Катя утром без нее, ничего не заметила.
Лежит тетрадка, отдыхает, своей свободе радуется. Да только заглянула под стол кукла Глаша. Заглянула – и удивилась:
– Ты почему не в школе?
– Заболела я, – сварливо ответила тетрадка. – Очень плохо себя чувствую. Так что ты лучше отойди, чтобы не заразиться.
Но Глаша была не из пугливых. Не побежала она от заразы прятаться.
– Бедная, бедная тетрадка! – всплеснула она пухленькими ручками. – Тебя нужно срочно лечить.
Тут и другие игрушки сбежались. Охают, сочувствуют, гадают, как бы тетрадке помочь. Такую суету развели! Уложили тетрадку в Катину постель, на мягкую подушку, накрыли одеялом.
– Тебе лучше? – спрашивают.
– Неплохо, неплохо, – ухмыльнулась тетрадка, устраиваясь поудобнее.
– Надо ей температуру измерить, – решила Глаша. И засунула в тетрадку градусник. В самую серединку!
– Фу, какой неудобный, – возмутилась тетрадка. – Твердый, холодный… Без него гораздо лучше было!
– Терпи, – строго велела Глаша.
– Давайте ей мультики включим, – предложил мышонок Непоседа. – Чтобы не так скучно лежалось.
– О, вот это правильно! – обрадовалась тетрадка. И совсем уж было настроилась приятно провести часок– другой, да только вскоре Глаша мультфильмы выключила:
– Больным, – говорит, – долго телевизор смотреть нельзя. Для головы вредно и для глаз тоже. Доставай градусник, проверим, какая у тебя температура.
– Тридцать пять и пять! – ахнул зайчишка Озорник, заглядывая ей через плечо. – Да это же абсолютный упадок сил!
– Бедная, бедная тетрадка, – снова заголосили все разом.
– Нужно дать ей витаминов, – авторитетно заявил Голубоглазый пингвин.
Глаша мигом сбегала на кухню, и стали лекари пичкать тетрадку витаминами. Заложили между всеми листочками и еще под обложку парочку сунули.
– Они щекочутся! – сопротивлялась тетрадка. – Совершенно невозможно лежать!
Но на ее протесты внимания никто не обращал.
– Надо капнуть ей в нос, – предложил пес Верный.
– А где у нее нос? – растерялась Глаша.
– Не знаю…
– А давайте намажем ее зеленкой! – закричал зеленый фломастер.
– Нет, лучше нарисуем ей йодную сеточку, – заспорил с ним рыжий брат.
– Сделаем укол! – придумала Глаша и заскакала в восторге по комнате. – Ну-ка, где у нас иголка?
– Вы что, – в ужасе завопила тетрадка, – во мне же получится дырка!
– Может, сразу начнем операцию? – выглянули из шкатулки ножницы и звонко щелкнули.
– Ни за что! – подскочила с постели тетрадка, сбросила Катино одеяло и пустилась наутек. Из нее на пол бусинками посыпались витамины.
– Больные должны соблюдать постельный режим! – кричала ей Глаша, бегущая следом с иголкой в руках.
– Здоровье – это главное в жизни, – вторили ножницы.
– Вернись! – надрывались фломастеры. И вся группа сочувствующих неслась по квартире.
И тут распахнулась входная дверь. Домой вернулась Катя.
– Спаси!–кинулась ей в ноги тетрадка.– О, пожалуйста, пожалуйста, возьми меня с собой в школу!
У Кати была очень красивая ручка. Голубая. Со звездочками. Но однажды в ней закончились чернила. Прямо на уроке!
– Не расстраивайся, – сказала учительница и протянула Кате свою ручку.
– Спасибо! – обрадовалась девочка.
Подарком учительницы Катя дорожила. Теперь она писала только новой ручкой и относилась к ней очень бережно.
– Еще бы, ведь я самая умная ручка на свете! – важно поясняла та многочисленным обитателям пенала.
– С чего ты так решила? – усомнился задира карандаш.
– Разве не ясно? Я – ручка Учительницы! Я всегда пишу грамотно и никогда не делаю ошибок. Кате очень повезло, что теперь именно я выполняю задания в ее тетрадках.
И многочисленные обитатели пенала согласно кивали головами.
– Посмотрите, – восхищалась точилка, – наша Катя опять получила пятерку!
– Конечно, – снисходительно улыбалась ручка. – Иначе и быть не может.
– А завтра у Кати контрольная работа, – переживала линейка. – Ты ведь постараешься ей помочь?
– Не стоит волноваться, – пренебрежительно зевала ручка. – Я не допущу ни единой ошибки.
– Какое счастье, что у нашей милой девочки есть такая умная ручка! – радовались все.
Но как-то раз случилось непредвиденное. Катина соседка Леночка принесла на урок новую ручку. Перламутровую. С пушистым колпачком.
– Какая красивая! – ахнула Катя.
– Сестра привезла. Из Петербурга. Она туда с классом на экскурсию ездила, – похвасталась Леночка.
Катя немного подумала, да и говорит:
– А давай, поменяемся. Ненадолго, всего на один денек. Ты одолжишь мне пушистую ручку, а я тебе – ручку нашей учительницы!
– Давай, – обрадовалась Леночка. Сказать по правде, она тоже считала, что ручка учительницы должна быть очень умной. И немного завидовала Кате, которая пользовалась ею на каждом уроке и все время получала только пятерки.
И вот, на глазах потрясенных обитателей пенала Катя совершила невероятный, прямо-таки немыслимый обмен со своей соседкой Леночкой.
– Какая неблагодарность! – возмущалась умная ручка. – Променять меня на какую-то расфуфыренную вертихвостку! После всего, что я сделала для этой девчонки!
– Она не понимает, что творит, – качала квадратной головой точилка.
– Не обижайся на Катю, она скоро одумается! – переживала линейка.
– Одумается, да будет поздно, – отрубила умная ручка. – Пусть теперь ваша Катя получает двойки и тройки. А из ее соседки я сделаю отличницу.
И она, оскорблено фыркнув, склонилась над Леночкиной тетрадкой.
И написала для нее контрольную работу по математике.
И еще словарный диктант.
А потом все ребята ушли на занятия по физкультуре, а учительница села проверять их работы.
– Ох, – волновалась Катина точилка, – неужели сейчас наша девочка получит двойку? Как же она расстроится!
– Так ей и надо, – ехидничала умная ручка. – В следующий раз будет ценить свое счастье.
Но вот ребята вернулись в класс. Учительница стала раздавать дневники.
– Ой, – расстроилась Леночка, – у меня опять тройка по математике. И за словарный диктант тоже тройка…
Катя раскрыла свой дневник. Там красовались две пузатые пятерки.
– Ура!!! – заскакали от радости многочисленные обитатели ее пенала. И только умная ручка растерянно прошептала:
– Но… как же так? Я – ручка самой Учительницы. Я никогда не делала ошибок…
– И правда, удивительно, – растерялась Катина линейка.
Все вопросительно обернулись в сторону дневника. По общему признанию он пользовался большим авторитетом.
– Ну, – важно шевельнул страницами дневник, – я могу сказать только одно. Приходится признать, что успех зависит не от ручки, а от руки, которая ее держит.
И умная ручка первый раз в жизни промолчала.
А потом девочки, как и договаривались, совершили обратный обмен. Умная ручка вернулась в Катин пенал. Только больше она не задавалась. Присмирела и стала относиться к своей хозяйке с большим уважением.
В один из ясных мартовских дней на дорожке у школьных ворот родилась лужа. Она тут же поймала солнечный лучик и просияла:
– Ах, как чудесно!
Лучик плеснулся в холодной воде, выскочил обратно веселым зайчиком и заспешил дальше: ему нужно было многое успеть.
Лужа сладко потянулась и принялась с интересом оглядываться вокруг. И, конечно же, первым делом она увидела небо.
Небо ее поразило. Оно было большим– пребольшим, таким, что и в глазах не помещалось. А еще по нему плыли облака. Белые. Пушистые. Очень разные. Лужа попыталась их скопировать, но отражения облаков в ней тоже не поместились. Только маленькие кусочки, бесформенные и безликие.
– Надо бы мне подрасти, – решила лужа. И принялась за дело.
– Эй, малышня! – закричала она струйкам талой воды, беспорядочно снующим вокруг. – Бегите все сюда. Вместе веселее.
– Верно, – согласились те и заспешили к луже, подтачивая по пути оседающие под натиском весеннего солнышка сугробы. И чем ниже становились сугробы, тем шире разливалась по дорожке лужа.
– Еще немного, и я смогу отразить даже ту изящную березку, стоящую в стороне, – радовалась она. – Это будет очень красиво. Ее ветви свисают почти до земли. Они будут смотреться в меня, как в зеркало. И увидят, как день ото дня наливаются жизнью их почки.
Воробьи прилетали к луже почистить перышки. Новорожденный ветерок учился поднимать волны, покрывая ее поверхность рябью, а облака, проплывая по небу, теперь могли любоваться своим отражением. И только люди отчего-то сильно невзлюбили подросшую лужу. Проходя мимо, они недовольно морщились и ругались. И пихали друг друга, пытаясь ее обогнуть по остаткам сугроба.
– Остановитесь! – хотела крикнуть им лужа. – Куда вы все время торопитесь? Попробуйте вспомнить: когда вы последний раз видели небо? Вы бежите, нахохлившись, будто куры, которым необходимо найти червяка. Люди! Этот мир прекрасен и удивителен. Я покажу вам облака, если вы сможете хотя бы на минуту остановиться и просто смотреть…
Но люди замечали лишь грязь на своих ботинках и продолжали ругать бедную лужу.
– Подождите! – шептала лужа. – Вы слышите, как заливаются воробьи, приветствуя весну? Ничего-то вы не слышите! Взгляните, вон они сидят, на ветках березы. Вам даже голову поднимать не придется: я покажу их отражение…
– Ужасная, ужасная лужа! – говорили люди, продолжая безжалостно топтать каблуками ее края. И никому не было дела до того, что в ней отражается.
И тогда лужа просто перестала обращать на них внимание. Она слушала капель, и играла с солнечными бликами, и мечтала о том, что когда-нибудь окончательно растопит ближайший сугроб и увидит, что же под ним прячется. Но на душе у нее было тяжело. Она стала мутной и мрачной. Обида и разочарование никому не прибавляют прозрачности.
Но однажды около лужи остановилась девочка. Не большая и не маленькая. С торчащими из-под шапки косичками. Она просто стояла и смотрела на воду. А потом присела на корточки.
– Кать, ты чего там застряла? – раздался звонкий голосок ее подружки.
– Думаю о том, как грустно быть лужей. Скоро солнце все вокруг подсушит, и даже следа от нее не останется. А ведь она похожа на море. Такая же огромная и… живая.
– Правда? – удивилась подружка, подходя и присаживаясь рядом.
– Конечно. Она все время в движении. Здесь, где в нее впадает река, постоянно плещутся волны. А там, наоборот, полный штиль.
– А вон остров! Большой и, наверно, вполне обитаемый, – подхватила подружка.
– А вон коралловый риф…
– А это пролив, в котором сталкиваются течения, грозя опрокинуть корабли.
– Какие еще корабли? – растерялась Катя.
– Которые поплывут с этого острова на материк. Сейчас мы их сделаем. Чтобы твоей луже было не так скучно.
И девочки, смеясь, убежали.
«Надо же, – подумала лужа. – Это первые люди, которым захотелось со мной поиграть. Но почему они говорят, что скоро от меня ничего не останется?»
Ей вдруг стало очень страшно. Но тут девочки вернулись, а в руках у них был настоящий кораблик – из куска березовой коры, с деревянной мачтой и тонким бумажным парусом.
«Какой хорошенький», – с умилением подумала лужа, осторожно подхватила его и понесла мимо «кораллового рифа» прямо к «обитаемому острову».
– Ура! – закричали девочки, в восторге подпрыгивая на берегу.
Тут подошли и другие ребята. Никогда еще луже не было так весело. Она играла с корабликом, покачивая его в волнах, проводя над отмелями и помогая не опрокинуться на глубине.
– А давайте отправим его в кругосветное путешествие! – предложил кто-то.
«Как же так? – всполошилась лужа. – Неужели они заберут у меня кораблик? И сами убегут… И стану я опять одинокой и никому, никому не нужной!»
– И лужу отправим вместе с ним, – подхватила Катя. – А то засиделась она на одном месте.
И ребята взялись за дело. Они проложили в сугробе тоннель, пробили ледовую плотину, – и лужа вдруг почувствовала, что ей и впрямь ужасно надоела и эта дорожка, и сотни ног в грязных ботинках, идущие и идущие мимо день за днем…
«Свобода!» – радостно вздохнула лужа – и устремилась в открывшийся перед нею проход.
– Счастливого пути! – закричала Катя. – Кораблик береги.
– Обязательно! – откликнулась лужа. Впрочем, уже и не лужа, а звенящий ручей, бегущий навстречу приключениям. Он подхватил березовое суденышко с бумажным парусом и запел свою бесконечную дорожную песенку.
Закончился месяц март. Миновали весенние каникулы. Настенный календарь перевернул глянцевый лист и довольно захихикал:
– Завтра первое апреля. Давайте-ка подумаем, как нам разыграть нашу Катю.
– А зачем нам ее разыгрывать? – удивился пес Верный.
– Первого апреля все друг друга разыгрывают. Разве вы забыли, ведь это День смеха!
– Позвольте вас спросить, уважаемый календарь, – раздался со стола несколько надменный голос. Это говорил толстый толковый словарь, купленный недавно Катиным папой. – Какой смех вы предпочитаете?
– Что значит – какой? – удивился календарь. – Смех – он и есть смех.
– О, вы ошибаетесь. Смех смеху рознь. Бывает «смех до слез» и «смех сквозь слезы». Или, например, «и смех и грех»…
– Как это? – тут же встрял зайчишка Озорник.
– Это означает: «и смех и слезы», – снисходительно пояснил толковый словарь. – А еще бывает «истерика», то есть смех, заменяющий слезы!
– А что это вы все время слезы поминаете? – поморщился календарь. – Разве нельзя просто посмеяться?
– Можно. Но тогда шутка должна быть очень тонкой.
– В смысле, худой? – пропищал мышонок Непоседа.
– Нет, именно тонкой! – возразил толковый словарь. – Что означает, остроумной.
– Совсем вы нас запутали, – проворчал Голубоглазый пингвин.
– Да уж, День смеха – дело не шуточное!
– Что ж, – решительно сказала кукла Глаша, – придется нам как следует изучить все, что написано на ваших страницах. Вы позволите?
Все собрались вокруг словаря, толкаясь и заглядывая друг другу через плечо.
– Ой! – испуганно пропищал мышонок Непоседа. – Получается, что смех – это очень опасно. Смотрите, тут написано, что можно «умереть со смеху»!
– Как это? – разволновался зайчишка Озорник.
– Например, если тебе «смешинка в рот попадет» и ты ею подавишься, – предположил Голубоглазый пингвин.
– Ну, как прошел день? – ласково спросила мама. – Кто-нибудь присылал тебе валентинки?
– Да, – радостно ответила Катя. – И Женя Иванова, и Леночка Брусникина. А еще одна пришла без подписи. Я думаю, ее написал кто-то из мальчишек.
– А ты так никого и не поздравила?
– Я написала только Жене Ивановой, – призналась Катя. – Ей очень нравится один мальчик, и я хочу, чтобы у нее все было хорошо.
– Значит, Женя – это девочка?! – ахнула лампа, висящая над кроватью, но тут же прикусила язык, чтобы Катя с мамой ее не услышали.
Она представила, как посмеется на следующий день над задавакой, висящей на потолке. И над зазнайкой, стоящей на письменном столе. «Я – самая важная лампа в доме, – думала она. – Мне доверяют все секреты».
Единственное, о чем она не подумала, так это о том, что чужие секреты вообще не стоит обсуждать.
Глава 14. Ленивая тетрадка
Надоело тетрадке в школу ходить. Решила она остаться дома. Вылезла потихоньку из спящего ранца, да и спряталась под столом. Так и ушла Катя утром без нее, ничего не заметила.
Лежит тетрадка, отдыхает, своей свободе радуется. Да только заглянула под стол кукла Глаша. Заглянула – и удивилась:
– Ты почему не в школе?
– Заболела я, – сварливо ответила тетрадка. – Очень плохо себя чувствую. Так что ты лучше отойди, чтобы не заразиться.
Но Глаша была не из пугливых. Не побежала она от заразы прятаться.
– Бедная, бедная тетрадка! – всплеснула она пухленькими ручками. – Тебя нужно срочно лечить.
Тут и другие игрушки сбежались. Охают, сочувствуют, гадают, как бы тетрадке помочь. Такую суету развели! Уложили тетрадку в Катину постель, на мягкую подушку, накрыли одеялом.
– Тебе лучше? – спрашивают.
– Неплохо, неплохо, – ухмыльнулась тетрадка, устраиваясь поудобнее.
– Надо ей температуру измерить, – решила Глаша. И засунула в тетрадку градусник. В самую серединку!
– Фу, какой неудобный, – возмутилась тетрадка. – Твердый, холодный… Без него гораздо лучше было!
– Терпи, – строго велела Глаша.
– Давайте ей мультики включим, – предложил мышонок Непоседа. – Чтобы не так скучно лежалось.
– О, вот это правильно! – обрадовалась тетрадка. И совсем уж было настроилась приятно провести часок– другой, да только вскоре Глаша мультфильмы выключила:
– Больным, – говорит, – долго телевизор смотреть нельзя. Для головы вредно и для глаз тоже. Доставай градусник, проверим, какая у тебя температура.
– Тридцать пять и пять! – ахнул зайчишка Озорник, заглядывая ей через плечо. – Да это же абсолютный упадок сил!
– Бедная, бедная тетрадка, – снова заголосили все разом.
– Нужно дать ей витаминов, – авторитетно заявил Голубоглазый пингвин.
Глаша мигом сбегала на кухню, и стали лекари пичкать тетрадку витаминами. Заложили между всеми листочками и еще под обложку парочку сунули.
– Они щекочутся! – сопротивлялась тетрадка. – Совершенно невозможно лежать!
Но на ее протесты внимания никто не обращал.
– Надо капнуть ей в нос, – предложил пес Верный.
– А где у нее нос? – растерялась Глаша.
– Не знаю…
– А давайте намажем ее зеленкой! – закричал зеленый фломастер.
– Нет, лучше нарисуем ей йодную сеточку, – заспорил с ним рыжий брат.
– Сделаем укол! – придумала Глаша и заскакала в восторге по комнате. – Ну-ка, где у нас иголка?
– Вы что, – в ужасе завопила тетрадка, – во мне же получится дырка!
– Может, сразу начнем операцию? – выглянули из шкатулки ножницы и звонко щелкнули.
– Ни за что! – подскочила с постели тетрадка, сбросила Катино одеяло и пустилась наутек. Из нее на пол бусинками посыпались витамины.
– Больные должны соблюдать постельный режим! – кричала ей Глаша, бегущая следом с иголкой в руках.
– Здоровье – это главное в жизни, – вторили ножницы.
– Вернись! – надрывались фломастеры. И вся группа сочувствующих неслась по квартире.
И тут распахнулась входная дверь. Домой вернулась Катя.
– Спаси!–кинулась ей в ноги тетрадка.– О, пожалуйста, пожалуйста, возьми меня с собой в школу!
Глава 15. Ручка зазнайка
У Кати была очень красивая ручка. Голубая. Со звездочками. Но однажды в ней закончились чернила. Прямо на уроке!
– Не расстраивайся, – сказала учительница и протянула Кате свою ручку.
– Спасибо! – обрадовалась девочка.
Подарком учительницы Катя дорожила. Теперь она писала только новой ручкой и относилась к ней очень бережно.
– Еще бы, ведь я самая умная ручка на свете! – важно поясняла та многочисленным обитателям пенала.
– С чего ты так решила? – усомнился задира карандаш.
– Разве не ясно? Я – ручка Учительницы! Я всегда пишу грамотно и никогда не делаю ошибок. Кате очень повезло, что теперь именно я выполняю задания в ее тетрадках.
И многочисленные обитатели пенала согласно кивали головами.
– Посмотрите, – восхищалась точилка, – наша Катя опять получила пятерку!
– Конечно, – снисходительно улыбалась ручка. – Иначе и быть не может.
– А завтра у Кати контрольная работа, – переживала линейка. – Ты ведь постараешься ей помочь?
– Не стоит волноваться, – пренебрежительно зевала ручка. – Я не допущу ни единой ошибки.
– Какое счастье, что у нашей милой девочки есть такая умная ручка! – радовались все.
Но как-то раз случилось непредвиденное. Катина соседка Леночка принесла на урок новую ручку. Перламутровую. С пушистым колпачком.
– Какая красивая! – ахнула Катя.
– Сестра привезла. Из Петербурга. Она туда с классом на экскурсию ездила, – похвасталась Леночка.
Катя немного подумала, да и говорит:
– А давай, поменяемся. Ненадолго, всего на один денек. Ты одолжишь мне пушистую ручку, а я тебе – ручку нашей учительницы!
– Давай, – обрадовалась Леночка. Сказать по правде, она тоже считала, что ручка учительницы должна быть очень умной. И немного завидовала Кате, которая пользовалась ею на каждом уроке и все время получала только пятерки.
И вот, на глазах потрясенных обитателей пенала Катя совершила невероятный, прямо-таки немыслимый обмен со своей соседкой Леночкой.
– Какая неблагодарность! – возмущалась умная ручка. – Променять меня на какую-то расфуфыренную вертихвостку! После всего, что я сделала для этой девчонки!
– Она не понимает, что творит, – качала квадратной головой точилка.
– Не обижайся на Катю, она скоро одумается! – переживала линейка.
– Одумается, да будет поздно, – отрубила умная ручка. – Пусть теперь ваша Катя получает двойки и тройки. А из ее соседки я сделаю отличницу.
И она, оскорблено фыркнув, склонилась над Леночкиной тетрадкой.
И написала для нее контрольную работу по математике.
И еще словарный диктант.
А потом все ребята ушли на занятия по физкультуре, а учительница села проверять их работы.
– Ох, – волновалась Катина точилка, – неужели сейчас наша девочка получит двойку? Как же она расстроится!
– Так ей и надо, – ехидничала умная ручка. – В следующий раз будет ценить свое счастье.
Но вот ребята вернулись в класс. Учительница стала раздавать дневники.
– Ой, – расстроилась Леночка, – у меня опять тройка по математике. И за словарный диктант тоже тройка…
Катя раскрыла свой дневник. Там красовались две пузатые пятерки.
– Ура!!! – заскакали от радости многочисленные обитатели ее пенала. И только умная ручка растерянно прошептала:
– Но… как же так? Я – ручка самой Учительницы. Я никогда не делала ошибок…
– И правда, удивительно, – растерялась Катина линейка.
Все вопросительно обернулись в сторону дневника. По общему признанию он пользовался большим авторитетом.
– Ну, – важно шевельнул страницами дневник, – я могу сказать только одно. Приходится признать, что успех зависит не от ручки, а от руки, которая ее держит.
И умная ручка первый раз в жизни промолчала.
А потом девочки, как и договаривались, совершили обратный обмен. Умная ручка вернулась в Катин пенал. Только больше она не задавалась. Присмирела и стала относиться к своей хозяйке с большим уважением.
Глава 16. Весенняя лужа
В один из ясных мартовских дней на дорожке у школьных ворот родилась лужа. Она тут же поймала солнечный лучик и просияла:
– Ах, как чудесно!
Лучик плеснулся в холодной воде, выскочил обратно веселым зайчиком и заспешил дальше: ему нужно было многое успеть.
Лужа сладко потянулась и принялась с интересом оглядываться вокруг. И, конечно же, первым делом она увидела небо.
Небо ее поразило. Оно было большим– пребольшим, таким, что и в глазах не помещалось. А еще по нему плыли облака. Белые. Пушистые. Очень разные. Лужа попыталась их скопировать, но отражения облаков в ней тоже не поместились. Только маленькие кусочки, бесформенные и безликие.
– Надо бы мне подрасти, – решила лужа. И принялась за дело.
– Эй, малышня! – закричала она струйкам талой воды, беспорядочно снующим вокруг. – Бегите все сюда. Вместе веселее.
– Верно, – согласились те и заспешили к луже, подтачивая по пути оседающие под натиском весеннего солнышка сугробы. И чем ниже становились сугробы, тем шире разливалась по дорожке лужа.
– Еще немного, и я смогу отразить даже ту изящную березку, стоящую в стороне, – радовалась она. – Это будет очень красиво. Ее ветви свисают почти до земли. Они будут смотреться в меня, как в зеркало. И увидят, как день ото дня наливаются жизнью их почки.
Воробьи прилетали к луже почистить перышки. Новорожденный ветерок учился поднимать волны, покрывая ее поверхность рябью, а облака, проплывая по небу, теперь могли любоваться своим отражением. И только люди отчего-то сильно невзлюбили подросшую лужу. Проходя мимо, они недовольно морщились и ругались. И пихали друг друга, пытаясь ее обогнуть по остаткам сугроба.
– Остановитесь! – хотела крикнуть им лужа. – Куда вы все время торопитесь? Попробуйте вспомнить: когда вы последний раз видели небо? Вы бежите, нахохлившись, будто куры, которым необходимо найти червяка. Люди! Этот мир прекрасен и удивителен. Я покажу вам облака, если вы сможете хотя бы на минуту остановиться и просто смотреть…
Но люди замечали лишь грязь на своих ботинках и продолжали ругать бедную лужу.
– Подождите! – шептала лужа. – Вы слышите, как заливаются воробьи, приветствуя весну? Ничего-то вы не слышите! Взгляните, вон они сидят, на ветках березы. Вам даже голову поднимать не придется: я покажу их отражение…
– Ужасная, ужасная лужа! – говорили люди, продолжая безжалостно топтать каблуками ее края. И никому не было дела до того, что в ней отражается.
И тогда лужа просто перестала обращать на них внимание. Она слушала капель, и играла с солнечными бликами, и мечтала о том, что когда-нибудь окончательно растопит ближайший сугроб и увидит, что же под ним прячется. Но на душе у нее было тяжело. Она стала мутной и мрачной. Обида и разочарование никому не прибавляют прозрачности.
Но однажды около лужи остановилась девочка. Не большая и не маленькая. С торчащими из-под шапки косичками. Она просто стояла и смотрела на воду. А потом присела на корточки.
– Кать, ты чего там застряла? – раздался звонкий голосок ее подружки.
– Думаю о том, как грустно быть лужей. Скоро солнце все вокруг подсушит, и даже следа от нее не останется. А ведь она похожа на море. Такая же огромная и… живая.
– Правда? – удивилась подружка, подходя и присаживаясь рядом.
– Конечно. Она все время в движении. Здесь, где в нее впадает река, постоянно плещутся волны. А там, наоборот, полный штиль.
– А вон остров! Большой и, наверно, вполне обитаемый, – подхватила подружка.
– А вон коралловый риф…
– А это пролив, в котором сталкиваются течения, грозя опрокинуть корабли.
– Какие еще корабли? – растерялась Катя.
– Которые поплывут с этого острова на материк. Сейчас мы их сделаем. Чтобы твоей луже было не так скучно.
И девочки, смеясь, убежали.
«Надо же, – подумала лужа. – Это первые люди, которым захотелось со мной поиграть. Но почему они говорят, что скоро от меня ничего не останется?»
Ей вдруг стало очень страшно. Но тут девочки вернулись, а в руках у них был настоящий кораблик – из куска березовой коры, с деревянной мачтой и тонким бумажным парусом.
«Какой хорошенький», – с умилением подумала лужа, осторожно подхватила его и понесла мимо «кораллового рифа» прямо к «обитаемому острову».
– Ура! – закричали девочки, в восторге подпрыгивая на берегу.
Тут подошли и другие ребята. Никогда еще луже не было так весело. Она играла с корабликом, покачивая его в волнах, проводя над отмелями и помогая не опрокинуться на глубине.
– А давайте отправим его в кругосветное путешествие! – предложил кто-то.
«Как же так? – всполошилась лужа. – Неужели они заберут у меня кораблик? И сами убегут… И стану я опять одинокой и никому, никому не нужной!»
– И лужу отправим вместе с ним, – подхватила Катя. – А то засиделась она на одном месте.
И ребята взялись за дело. Они проложили в сугробе тоннель, пробили ледовую плотину, – и лужа вдруг почувствовала, что ей и впрямь ужасно надоела и эта дорожка, и сотни ног в грязных ботинках, идущие и идущие мимо день за днем…
«Свобода!» – радостно вздохнула лужа – и устремилась в открывшийся перед нею проход.
– Счастливого пути! – закричала Катя. – Кораблик береги.
– Обязательно! – откликнулась лужа. Впрочем, уже и не лужа, а звенящий ручей, бегущий навстречу приключениям. Он подхватил березовое суденышко с бумажным парусом и запел свою бесконечную дорожную песенку.
Глава 17. Первое апреля
Закончился месяц март. Миновали весенние каникулы. Настенный календарь перевернул глянцевый лист и довольно захихикал:
– Завтра первое апреля. Давайте-ка подумаем, как нам разыграть нашу Катю.
– А зачем нам ее разыгрывать? – удивился пес Верный.
– Первого апреля все друг друга разыгрывают. Разве вы забыли, ведь это День смеха!
– Позвольте вас спросить, уважаемый календарь, – раздался со стола несколько надменный голос. Это говорил толстый толковый словарь, купленный недавно Катиным папой. – Какой смех вы предпочитаете?
– Что значит – какой? – удивился календарь. – Смех – он и есть смех.
– О, вы ошибаетесь. Смех смеху рознь. Бывает «смех до слез» и «смех сквозь слезы». Или, например, «и смех и грех»…
– Как это? – тут же встрял зайчишка Озорник.
– Это означает: «и смех и слезы», – снисходительно пояснил толковый словарь. – А еще бывает «истерика», то есть смех, заменяющий слезы!
– А что это вы все время слезы поминаете? – поморщился календарь. – Разве нельзя просто посмеяться?
– Можно. Но тогда шутка должна быть очень тонкой.
– В смысле, худой? – пропищал мышонок Непоседа.
– Нет, именно тонкой! – возразил толковый словарь. – Что означает, остроумной.
– Совсем вы нас запутали, – проворчал Голубоглазый пингвин.
– Да уж, День смеха – дело не шуточное!
– Что ж, – решительно сказала кукла Глаша, – придется нам как следует изучить все, что написано на ваших страницах. Вы позволите?
Все собрались вокруг словаря, толкаясь и заглядывая друг другу через плечо.
– Ой! – испуганно пропищал мышонок Непоседа. – Получается, что смех – это очень опасно. Смотрите, тут написано, что можно «умереть со смеху»!
– Как это? – разволновался зайчишка Озорник.
– Например, если тебе «смешинка в рот попадет» и ты ею подавишься, – предположил Голубоглазый пингвин.
