После работы часто отправлялась посидеть к морю. Так получилось, что все время на одно и тоже место. Его показала Степе. Мы даже искупались там. В том месте он назначил встречу. Верила, если ждать – все будет хорошо, и он вернется.
Меня еще потряхивало от всего пережитого. В эту ночь меня точно на изнанку вывернуло. Копившиеся еще в Москве усталость, злость на бывшего, себя, институт, маму, недовольство жизнью все это прорвалось как гнойник и вышло со слезами, страхом, истерикой.
Шла к морю, туда, где обычно успокаивалась в одиночестве, не соображая, что могу вляпаться в очередные неприятности. Все мысли занимал Степан. Мозг, словно издеваясь, ярко и детально представлял все кошмары, которые могли случиться и случаются вот прямо сейчас с ним. Чувство вины грызло изнутри, не давая дышать. Я про себя забыла. Про ушибленный живот и ноющий порез на ладони.
До «моего» места оставалось метров пятьдесят, когда мимо пронесся скутер. Водитель глянул на меня через затемненное стекло шлема. От неожиданности шарахнулась в тень, решив, что это за мной. Сердце заполошно билось. Я прижала к груди руку, пытаясь успокоить дыхание.
Если буду так нервничать, то скоро попаду в больницу с приступом.
Скутерист остановился. По хрупкой фигурке в облегающей джинсе опознала девушку и выдохнула. Она сняла шлем и оглянулась. В водителе с удивлением узнала Марину, прибывшую с утра пораньше на работу. Сама не заметила, как прошла мимо кафе, где работала совсем недавно.
- Ален,- позвала меня девушка.- Это же ты? Не прячься.
Достаточно расцвело или Марина оказалась такой глазастой, но меня она узнала. Несколько секунд раздумывала, не подстава ли ее появление.
До открытия кафе еще пара часов. У Марины ребенок. С утра надо в сад и все такое. Что ей делать тут в такое время? Опять же Марина была любовницей Рубена. Не он ли послал ее за мной?
Вечно прятаться тут я бы не смогла. Она поставила мотороллер на подножку и пошла в мою сторону. Мне ничего не оставалось, как выйти из тени.
- Привет,- попыталась встать так, чтобы порванное платье не бросалось в глаза.- Ты рано сегодня. Что-то случилось?
Насела на нее с вопросами, чтобы ей не отвечать. Признаваться в собственной глупости и подлости сестры было стыдно.
- Рубен попросил выйти. Мороженое привезут к пяти. А ты чего тут так рано?
- Я… тоже на работу. Устроилась в «Парус». На испытательный срок,- врала, чтобы как-то оправдать форменное мятое платье.- Решила пройтись пешком, воздухом подышать.
Марина, сама начинавшая официанткой, с сомнением посмотрела на ноги. М-да, я сказанула я, конечно. Ноги у официанток под конец смены гудели как высоковольтные провода, и прогуляться перед сменой мог решить только сумасшедший.
- Рада за тебя, - окинула меня взглядом Марина.- А мы тебя вспоминаем добром.- На мой удивленный взгляд, пояснила:- После твоего ухода Рубен перестал зверствовать. Карену показываться у себя запретил. Орал на него по телефону так, уши закладывало.
Марина предателем не была. Рубен, похоже, не посвящал ее во все дела. Я не сдержалась, всхлипнула. Смахнула со щеки предательски сбежавшую слезу.
- Ален, что с тобой? Ты так выглядишь… все точно нормально?- всполошилась Марина.
- Ты же слышала про прием в доме Гаязова?
- Слышала. Так ты оттуда!- Она уставилась на меня, округлив глаза.- Как ты туда попала?
- Знакомая провела. Пообещала, что нормально заплатят. А там…
- Алоев Карен? Приставал?- предположила Марина, поджав губы.
Глаза ее нехорошо сузились и потемнели. Я кивнула, подтверждая ее правоту.
- Как ты догадалась?
- Зайдем в кафе,- предложила она, подхватив меня под руку.- Я тебе кофе сделаю. Дрожишь вся.
Я и не думала сопротивляться. Смахивала слезы, топая следом знакомыми помещениями. Оглядывала пустой зал, который покинула какие-то пару суток назад. Все знакомо, но я точно другими глазами смотрела. Мне показалось, будто уезжала далеко и надолго, а теперь вот вернулась.
Мы зашли на кухню. По привычке быстро вымыла руки, дав место перед раковиной мне. Я старательно избегала смотреть в зеркало. Умылась, аккуратно промыв немного воспалившуюся рану на ладони. Сама нашла в аптечке антисептик и обработала.
Марина привычно колдовала у роскошной кофеварки с кофе. Я тяжело опустилась на стул, отстраненно наблюдая за ее хлопотами. Передо мной появилось блюдце с пирожными. А через время ноздрей коснулся дразнящий аромат кофе.
- Рубен ничем не лучше. Такой же урод,- продолжила она прерванный разговор.- Сначала соблазнял подарками деньгами. Я не повелась – начал давить. Пригрозил, если не соглашусь с ним спать – лишит родительских прав. И ребенка я больше не увижу. Он проследит, чтобы его усыновили в другую страну.
- А он может такое?
- Может,- кивнула Марина, отхлебнув глоток.- У Алоевых руки длинные. До столицы дотягиваются. С ними никто не связывается. У этого кафе был другой хозяин. Он «подарил» свой бизнес Алоеву и уехал из города.
Она невидяще смотрела в окно, где совсем расцвело. Одиноких подвыпивших пешеходов сменили автомобили-пикапы, подвозящие продукты в открывающиеся кафе и ресторанчики.
Маленькими глотками отпивала горячую жидкость, чувствуя, как с каждым глотком в меня вливается жизнь и силы. Кофе быстро закончился. Марина принесла мне еще чашку. Поблагодарила, стараясь, чтобы улыбка не казалась вымученной.
Вокруг тишина, знакомые стены, запахи. Напротив сочувствующий человек. Перестали мелко трястись пальцы. Сжатое внутри в пружину страха напряжение слегка отпустило. Тело расслабилось. Я прислонила тяжелую голову к стене, чувствуя, как наваливается сонливость. Парадокс. После двух чашек крепкого кофе хотелось спать.
- Я напишу заявление на Алоева,- решительно произнесла я.- Только вернется Степа. Ему не должно сойти с рук.
- Напиши. Может и до суда дойдет. Одна такая тоже пыталась. Адвокат Алоева доказал, что она наркоманка. И девчонку упекли в наркодиспансер. Еще и ребенка отобрали. А другая бесследно исчезла, и никто не знает куда.
Она рассказывала все это обыденным немного усталым голосом.
- Ты продолжаешь у него работать после всего!
- А что мне делать остается? Я здесь родилась и живу. Моим детям тоже здесь жить,- с тяжелым вздохом произнесла она.
Возразить мне было нечего. Город красивый и жизнь в нем замечательная. Не отравляли бы ее некоторые.
За окном притормозила машина, у Марины зазвонил телефон. Привезли обещанное мороженое. Марина отодвинула чашку и поднялась. В зале послышались голоса пришедших на смену ребят. В кухню заглянул главный повар. Заметив меня, белозубо улыбнулся.
- Аленка, привет. Вернулась? Я же говорил, не сможешь жить без меня.
Шутник и балагур, он всегда старался поднять настроение.
Улыбнувшись в ответ, поздоровалась и поднялась тоже. Прихватив с собой парочку эклеров, вышла через черный ход, махнув на прощание Марине.
Степан
Бросив последний взгляд на лежащего без движения бугая, поморщился, вытер кровь, сочившуюся из рассеченной скулы. Махнув приветствующим победителя зрителям, свалил с ринга. Подальше от ярких софитов и возбужденных криков разгоряченной боем толпы.
Последний бой закончился. В голове стоял еще шум приветствий. В теле еще бушевал адреналин. Здоровенный бугай здорово меня помотал и пару раз достал своими кулачищами. Я ему позволил зрелищности ради. Сюда приходят смотреть не красивый бой, а мордобой и желательно кровавый.
Потрогал рассеченную и припухшую бровь. Мне сегодня досталось, но и я его хорошо помял. Сейчас не чувствовал боли. По опыту знал, боль придет завтра. А сейчас мне хотелось переодеться в свою одежду и свалить отсюда побыстрее. Я бы еще с удовольствием вломил Рубену вместо «до свидания». Но тогда точно отсюда не вышел бы.
За ареной разминался следующий боец. Рядом пасся Рубен. Моего возраста парень выраженной восточной внешности быстро кивал, напомнив мне китайского болванчика. Он сосредоточенно слушал Рубена, горячо что-то втолковывающего парню. Из-за громких криков слов не разобрать. Поймал его напряженный взгляд, когда мимо пронесли бугая, так и не пришедшего в себя. Он и новый боец проводили взглядом носилки. Раздался удар гонга, и ведущий объявил новых бойцов по кличкам. Свежее мясо «Тавр» получил последние наставления от босса, неторопливо вышел под свет софитов. Быстро перелез через канаты. Приветствуя вышедшего, зал взорвался громкими овациями. Его тут знали. Постоянный боец. И победитель. Лучший из людей Рубена. Он прохаживался, потрясая кулаками, заводя зал. Ведущий снова перехватил внимание зала, объявляя новое имя, и к нему присоединился его соперник.
Смотреть на мордобой не интересно – насмотрелся за жизнь. Развернувшись, потопал в раздевалку, где оставил свои вещи. Заметил охранников из свиты Рубена. Охрана тут повсюду.
Оглядев себя, сморщился от наливавшихся синевой ссадин на ребрах. По-хорошему надо бы под душ смыть пот и пыль. Но задерживаться дольше необходимого в этом месте не хотелось.
- Твоя доля,- от созерцания результатов спаринга меня отвлек Рубен.- Заклей царапины.
Мужчина протянул внушительную пачку купюр и моток пластыря. Секунду разглядывал золотую печатку с черным квадратным камнем. Отрицательно покачал головой, отказываясь. От вида одетого в дорогой костюм мужика внутри поднялась настоящая злость. Стиснув кулаки, едва сдержался, чтобы не навалять ему тут же.
- Деньги не нужны. У нас был уговор. Я ухожу. Проводите меня.
- Залепи,- он сунул пластырь в руку.- Обратись в травму, пусть зашьют. И деньги возьми – заработал. Отлично дерешься,- возразил Рубен, засовывая купюры мне в нагрудный карман. Нагло и уверенно. Привык, что ему не перечат.- Может, все же выступишь еще? Ты отличный боец. И мне подходишь.
- Нет, - решительно произнес, идя на выход.- Не интересует. Я не мясо.
- Ну, как знаешь,- разочарованно протянул Рубен.- Если передумаешь, в деньгах моя визитка – звони. Тебя отвезет мой шофер.
Кивнул, зная, что никогда ему не позвоню. Торопливо шел к выходу, клея на ходу пластырь на бровь и скулу. Чувствовал по кипящему нутру, если задержусь еще хотя бы минуту - взорвусь. По затылку от макушки и до основания шеи прошлась холодная волна. Почувствовал кожей устремленный на меня взгляд, но из вредности не обернулся. Ускорил шаг, обходя встречных.
Уже на выходе меня перехватил шофер Рубена, придержав приоткрытую дверь. Он не торопился ее распахивать шире, чтобы выпустить меня.
Тщедушный дядька надеется справиться со мной!
Из приоткрытой двери в лицо потянуло прохладой раннего предутреннего часа. Снаружи слышались голоса и приглушенный шум дороги.
- Хочешь совет?- И не дожидаясь моего ответа, произнес мужик:- Забирай девчонку и вали из города. Племянник и его папаша не успокоятся, пока тебе башку свернут. Рубен тебя не защитит. Он только за своих горой.
- Я понял. Спасибо,- буркнул, надеясь, что он выпустит уже меня.
Он захлопывает за нами дверь, и я понимаю, что не знаю где я, и куда мне идти.
- Прямо,- командует шофер, и мы идем в сторону, откуда слышны голоса.- Куда тебя доставить?
- Живым до ближайшего супермаркета. А дальше я сам.
- Живым, так живым,- хмыкнул водила.- В маркет, так в маркет. Но могу домой и домой.
- В Москву?
- Могу и в Москву,- флегматично соглашается он.- Босс велел доставить на место. Место указываешь ты.
Он нажал брелок, и из темноты приветливо мигнули огоньки сигнализации. Я сел рядом с ним, невольно бросив восхищенный взгляд на панель приборов. Фанат дорогих и красивых автомобилей, я откровенно залип на статусной иномарке.
- Вы еще легко отделались. Ваше счастье, что Алоев зол на племянника. Он уже давно грозился надрать его зад, но жалел. Самому бог не дал наследника. Вся надежда была на Карена. А он… - шофер не договорил и осуждающе цыкнул.- Ты главное глупостей не делай. Они люди серьезные, из-под земли достанут. Понял?
Я ничего не ответил, лишь на миг скосил на него глаза. Водила, видно, соскучился, помалкивая целый день рядом с недовольным боссом, и сейчас решил поболтать. Благо нашлись свободные уши.
Горячка боя спала, и полученные ушибы начали ныть. Потер пальцами ноющий подбородок.
На шоссе мелькали огни редких автомобилей. Небо на востоке розовело. Занималось еще одно летнее утро, которое грозило перерасти в удушающе жаркий день. Впереди горели огни большого супермаркета. Я оживился, надеясь распрощаться уже здесь с ненавистным влиянием Алоева.
- Здесь меня высадите,- попросил я.
Шофер не стал спорить и притормозил на обочине, не доезжая до супермаркета. Я выскочил, поблагодарив на ходу и, не оглядываясь, поспешил в сторону круглосуточной торговой точки.
Двери маркета услужливо распахнулись передо мной. Я уже переступил порог, как яркая вспышка, а потом грохот заставили испуганно оглянуться. Машина, в которой я две минуты тому назад ехал, полыхала ярким факелом. Я смотрел на горящий автомобиль, не веря, что чудом спасся. На звонок телефона ответил автоматом, не глядя на вызывающего абонента.
- Слушаю…
- Степа, живой,- выдохнула с облегчением Алена.- Как ты? Где ты? Я как только нашла телефон – сразу тебе позвонила. Ты в порядке?
- Да, зай, я в порядке,- пробормотал, глядя на собирающуюся вокруг горящей машины толпу водителей. Близко подойти не рисковали.- Тут такое…сейчас…- не договорил я, и нажал кнопку записи, наведя телефон на горящее пламя.
Снял и отправил ей. Телефон оповестил о доставке. Я не мог оторвать взгляда от снующих у автомобиля людей. Кто-то из водителей пытался сбить огонь из огнетушителя. Вдалеке завыла сирена пожарного расчета.
Алена
Не думать про него, не травить себе переживаниями душу еще больше. Я все равно ни на что не могу повлиять, так не стоит мучать себя.
Едва теплая, как парное молоко, вода лизнула щиколотки, нестерпимо захотелось залезть по самую шею и стереть с себя все прикосновения. Скинув платье, я торопливо зашлепала по мелководью. Скинув лифчик, истово терла себя жесткими кружевами, точно пыталась протереть дыру. Долго плавала, до изнеможения, жалея, что не могу прополоскать голову изнутри.
Прохладный в сравнении с водой воздух одарил ознобом. Кое-как натянула ненавистное платье. Присев на песок, уткнув подбородок в колени, следила, как мелко плескалась у берега волна. Плечи мелко тряслись. Пришлось обхватить их ладонями. Накатывал откат после случившегося в доме Гаязова.
Память подбрасывала картинки пережитого. Я морщилась, пытаясь думать о другом. Цеплялась за мысли о Степане. Но моих душевных сил просто не хватало, чтобы переживать за него. Мысли «соскальзывали» так и не оформившись в переживание.
Всему наступает предел, как он наступил год тому на практике в хирургическом отделении, где моим куратором стал Павел Коновалов. Да, вот такая неудачная фамилия для хирурга. Вопреки фамилии Коновалов оказался врачом «от бога». В свои тридцать семь он был заведующим отделением обычной государственной больницы, столичной, правда. Его приглашали в частные клиники, но он упорно не соглашался. Я, дурочка, предполагала, что это от любви к людям и бескорыстия. Ошиблась. Этот павлин обожал себя и комплименты своей внешности и таланту.
Меня еще потряхивало от всего пережитого. В эту ночь меня точно на изнанку вывернуло. Копившиеся еще в Москве усталость, злость на бывшего, себя, институт, маму, недовольство жизнью все это прорвалось как гнойник и вышло со слезами, страхом, истерикой.
Шла к морю, туда, где обычно успокаивалась в одиночестве, не соображая, что могу вляпаться в очередные неприятности. Все мысли занимал Степан. Мозг, словно издеваясь, ярко и детально представлял все кошмары, которые могли случиться и случаются вот прямо сейчас с ним. Чувство вины грызло изнутри, не давая дышать. Я про себя забыла. Про ушибленный живот и ноющий порез на ладони.
До «моего» места оставалось метров пятьдесят, когда мимо пронесся скутер. Водитель глянул на меня через затемненное стекло шлема. От неожиданности шарахнулась в тень, решив, что это за мной. Сердце заполошно билось. Я прижала к груди руку, пытаясь успокоить дыхание.
Если буду так нервничать, то скоро попаду в больницу с приступом.
Скутерист остановился. По хрупкой фигурке в облегающей джинсе опознала девушку и выдохнула. Она сняла шлем и оглянулась. В водителе с удивлением узнала Марину, прибывшую с утра пораньше на работу. Сама не заметила, как прошла мимо кафе, где работала совсем недавно.
- Ален,- позвала меня девушка.- Это же ты? Не прячься.
Достаточно расцвело или Марина оказалась такой глазастой, но меня она узнала. Несколько секунд раздумывала, не подстава ли ее появление.
До открытия кафе еще пара часов. У Марины ребенок. С утра надо в сад и все такое. Что ей делать тут в такое время? Опять же Марина была любовницей Рубена. Не он ли послал ее за мной?
Вечно прятаться тут я бы не смогла. Она поставила мотороллер на подножку и пошла в мою сторону. Мне ничего не оставалось, как выйти из тени.
- Привет,- попыталась встать так, чтобы порванное платье не бросалось в глаза.- Ты рано сегодня. Что-то случилось?
Насела на нее с вопросами, чтобы ей не отвечать. Признаваться в собственной глупости и подлости сестры было стыдно.
- Рубен попросил выйти. Мороженое привезут к пяти. А ты чего тут так рано?
- Я… тоже на работу. Устроилась в «Парус». На испытательный срок,- врала, чтобы как-то оправдать форменное мятое платье.- Решила пройтись пешком, воздухом подышать.
Марина, сама начинавшая официанткой, с сомнением посмотрела на ноги. М-да, я сказанула я, конечно. Ноги у официанток под конец смены гудели как высоковольтные провода, и прогуляться перед сменой мог решить только сумасшедший.
- Рада за тебя, - окинула меня взглядом Марина.- А мы тебя вспоминаем добром.- На мой удивленный взгляд, пояснила:- После твоего ухода Рубен перестал зверствовать. Карену показываться у себя запретил. Орал на него по телефону так, уши закладывало.
Марина предателем не была. Рубен, похоже, не посвящал ее во все дела. Я не сдержалась, всхлипнула. Смахнула со щеки предательски сбежавшую слезу.
- Ален, что с тобой? Ты так выглядишь… все точно нормально?- всполошилась Марина.
- Ты же слышала про прием в доме Гаязова?
- Слышала. Так ты оттуда!- Она уставилась на меня, округлив глаза.- Как ты туда попала?
- Знакомая провела. Пообещала, что нормально заплатят. А там…
- Алоев Карен? Приставал?- предположила Марина, поджав губы.
Глаза ее нехорошо сузились и потемнели. Я кивнула, подтверждая ее правоту.
- Как ты догадалась?
- Зайдем в кафе,- предложила она, подхватив меня под руку.- Я тебе кофе сделаю. Дрожишь вся.
Я и не думала сопротивляться. Смахивала слезы, топая следом знакомыми помещениями. Оглядывала пустой зал, который покинула какие-то пару суток назад. Все знакомо, но я точно другими глазами смотрела. Мне показалось, будто уезжала далеко и надолго, а теперь вот вернулась.
Мы зашли на кухню. По привычке быстро вымыла руки, дав место перед раковиной мне. Я старательно избегала смотреть в зеркало. Умылась, аккуратно промыв немного воспалившуюся рану на ладони. Сама нашла в аптечке антисептик и обработала.
Марина привычно колдовала у роскошной кофеварки с кофе. Я тяжело опустилась на стул, отстраненно наблюдая за ее хлопотами. Передо мной появилось блюдце с пирожными. А через время ноздрей коснулся дразнящий аромат кофе.
- Рубен ничем не лучше. Такой же урод,- продолжила она прерванный разговор.- Сначала соблазнял подарками деньгами. Я не повелась – начал давить. Пригрозил, если не соглашусь с ним спать – лишит родительских прав. И ребенка я больше не увижу. Он проследит, чтобы его усыновили в другую страну.
- А он может такое?
- Может,- кивнула Марина, отхлебнув глоток.- У Алоевых руки длинные. До столицы дотягиваются. С ними никто не связывается. У этого кафе был другой хозяин. Он «подарил» свой бизнес Алоеву и уехал из города.
Она невидяще смотрела в окно, где совсем расцвело. Одиноких подвыпивших пешеходов сменили автомобили-пикапы, подвозящие продукты в открывающиеся кафе и ресторанчики.
Маленькими глотками отпивала горячую жидкость, чувствуя, как с каждым глотком в меня вливается жизнь и силы. Кофе быстро закончился. Марина принесла мне еще чашку. Поблагодарила, стараясь, чтобы улыбка не казалась вымученной.
Вокруг тишина, знакомые стены, запахи. Напротив сочувствующий человек. Перестали мелко трястись пальцы. Сжатое внутри в пружину страха напряжение слегка отпустило. Тело расслабилось. Я прислонила тяжелую голову к стене, чувствуя, как наваливается сонливость. Парадокс. После двух чашек крепкого кофе хотелось спать.
- Я напишу заявление на Алоева,- решительно произнесла я.- Только вернется Степа. Ему не должно сойти с рук.
- Напиши. Может и до суда дойдет. Одна такая тоже пыталась. Адвокат Алоева доказал, что она наркоманка. И девчонку упекли в наркодиспансер. Еще и ребенка отобрали. А другая бесследно исчезла, и никто не знает куда.
Она рассказывала все это обыденным немного усталым голосом.
- Ты продолжаешь у него работать после всего!
- А что мне делать остается? Я здесь родилась и живу. Моим детям тоже здесь жить,- с тяжелым вздохом произнесла она.
Возразить мне было нечего. Город красивый и жизнь в нем замечательная. Не отравляли бы ее некоторые.
За окном притормозила машина, у Марины зазвонил телефон. Привезли обещанное мороженое. Марина отодвинула чашку и поднялась. В зале послышались голоса пришедших на смену ребят. В кухню заглянул главный повар. Заметив меня, белозубо улыбнулся.
- Аленка, привет. Вернулась? Я же говорил, не сможешь жить без меня.
Шутник и балагур, он всегда старался поднять настроение.
Улыбнувшись в ответ, поздоровалась и поднялась тоже. Прихватив с собой парочку эклеров, вышла через черный ход, махнув на прощание Марине.
Глава 10
Степан
Бросив последний взгляд на лежащего без движения бугая, поморщился, вытер кровь, сочившуюся из рассеченной скулы. Махнув приветствующим победителя зрителям, свалил с ринга. Подальше от ярких софитов и возбужденных криков разгоряченной боем толпы.
Последний бой закончился. В голове стоял еще шум приветствий. В теле еще бушевал адреналин. Здоровенный бугай здорово меня помотал и пару раз достал своими кулачищами. Я ему позволил зрелищности ради. Сюда приходят смотреть не красивый бой, а мордобой и желательно кровавый.
Потрогал рассеченную и припухшую бровь. Мне сегодня досталось, но и я его хорошо помял. Сейчас не чувствовал боли. По опыту знал, боль придет завтра. А сейчас мне хотелось переодеться в свою одежду и свалить отсюда побыстрее. Я бы еще с удовольствием вломил Рубену вместо «до свидания». Но тогда точно отсюда не вышел бы.
За ареной разминался следующий боец. Рядом пасся Рубен. Моего возраста парень выраженной восточной внешности быстро кивал, напомнив мне китайского болванчика. Он сосредоточенно слушал Рубена, горячо что-то втолковывающего парню. Из-за громких криков слов не разобрать. Поймал его напряженный взгляд, когда мимо пронесли бугая, так и не пришедшего в себя. Он и новый боец проводили взглядом носилки. Раздался удар гонга, и ведущий объявил новых бойцов по кличкам. Свежее мясо «Тавр» получил последние наставления от босса, неторопливо вышел под свет софитов. Быстро перелез через канаты. Приветствуя вышедшего, зал взорвался громкими овациями. Его тут знали. Постоянный боец. И победитель. Лучший из людей Рубена. Он прохаживался, потрясая кулаками, заводя зал. Ведущий снова перехватил внимание зала, объявляя новое имя, и к нему присоединился его соперник.
Смотреть на мордобой не интересно – насмотрелся за жизнь. Развернувшись, потопал в раздевалку, где оставил свои вещи. Заметил охранников из свиты Рубена. Охрана тут повсюду.
Оглядев себя, сморщился от наливавшихся синевой ссадин на ребрах. По-хорошему надо бы под душ смыть пот и пыль. Но задерживаться дольше необходимого в этом месте не хотелось.
- Твоя доля,- от созерцания результатов спаринга меня отвлек Рубен.- Заклей царапины.
Мужчина протянул внушительную пачку купюр и моток пластыря. Секунду разглядывал золотую печатку с черным квадратным камнем. Отрицательно покачал головой, отказываясь. От вида одетого в дорогой костюм мужика внутри поднялась настоящая злость. Стиснув кулаки, едва сдержался, чтобы не навалять ему тут же.
- Деньги не нужны. У нас был уговор. Я ухожу. Проводите меня.
- Залепи,- он сунул пластырь в руку.- Обратись в травму, пусть зашьют. И деньги возьми – заработал. Отлично дерешься,- возразил Рубен, засовывая купюры мне в нагрудный карман. Нагло и уверенно. Привык, что ему не перечат.- Может, все же выступишь еще? Ты отличный боец. И мне подходишь.
- Нет, - решительно произнес, идя на выход.- Не интересует. Я не мясо.
- Ну, как знаешь,- разочарованно протянул Рубен.- Если передумаешь, в деньгах моя визитка – звони. Тебя отвезет мой шофер.
Кивнул, зная, что никогда ему не позвоню. Торопливо шел к выходу, клея на ходу пластырь на бровь и скулу. Чувствовал по кипящему нутру, если задержусь еще хотя бы минуту - взорвусь. По затылку от макушки и до основания шеи прошлась холодная волна. Почувствовал кожей устремленный на меня взгляд, но из вредности не обернулся. Ускорил шаг, обходя встречных.
Уже на выходе меня перехватил шофер Рубена, придержав приоткрытую дверь. Он не торопился ее распахивать шире, чтобы выпустить меня.
Тщедушный дядька надеется справиться со мной!
Из приоткрытой двери в лицо потянуло прохладой раннего предутреннего часа. Снаружи слышались голоса и приглушенный шум дороги.
- Хочешь совет?- И не дожидаясь моего ответа, произнес мужик:- Забирай девчонку и вали из города. Племянник и его папаша не успокоятся, пока тебе башку свернут. Рубен тебя не защитит. Он только за своих горой.
- Я понял. Спасибо,- буркнул, надеясь, что он выпустит уже меня.
Он захлопывает за нами дверь, и я понимаю, что не знаю где я, и куда мне идти.
- Прямо,- командует шофер, и мы идем в сторону, откуда слышны голоса.- Куда тебя доставить?
- Живым до ближайшего супермаркета. А дальше я сам.
- Живым, так живым,- хмыкнул водила.- В маркет, так в маркет. Но могу домой и домой.
- В Москву?
- Могу и в Москву,- флегматично соглашается он.- Босс велел доставить на место. Место указываешь ты.
Он нажал брелок, и из темноты приветливо мигнули огоньки сигнализации. Я сел рядом с ним, невольно бросив восхищенный взгляд на панель приборов. Фанат дорогих и красивых автомобилей, я откровенно залип на статусной иномарке.
- Вы еще легко отделались. Ваше счастье, что Алоев зол на племянника. Он уже давно грозился надрать его зад, но жалел. Самому бог не дал наследника. Вся надежда была на Карена. А он… - шофер не договорил и осуждающе цыкнул.- Ты главное глупостей не делай. Они люди серьезные, из-под земли достанут. Понял?
Я ничего не ответил, лишь на миг скосил на него глаза. Водила, видно, соскучился, помалкивая целый день рядом с недовольным боссом, и сейчас решил поболтать. Благо нашлись свободные уши.
Горячка боя спала, и полученные ушибы начали ныть. Потер пальцами ноющий подбородок.
На шоссе мелькали огни редких автомобилей. Небо на востоке розовело. Занималось еще одно летнее утро, которое грозило перерасти в удушающе жаркий день. Впереди горели огни большого супермаркета. Я оживился, надеясь распрощаться уже здесь с ненавистным влиянием Алоева.
- Здесь меня высадите,- попросил я.
Шофер не стал спорить и притормозил на обочине, не доезжая до супермаркета. Я выскочил, поблагодарив на ходу и, не оглядываясь, поспешил в сторону круглосуточной торговой точки.
Двери маркета услужливо распахнулись передо мной. Я уже переступил порог, как яркая вспышка, а потом грохот заставили испуганно оглянуться. Машина, в которой я две минуты тому назад ехал, полыхала ярким факелом. Я смотрел на горящий автомобиль, не веря, что чудом спасся. На звонок телефона ответил автоматом, не глядя на вызывающего абонента.
- Слушаю…
- Степа, живой,- выдохнула с облегчением Алена.- Как ты? Где ты? Я как только нашла телефон – сразу тебе позвонила. Ты в порядке?
- Да, зай, я в порядке,- пробормотал, глядя на собирающуюся вокруг горящей машины толпу водителей. Близко подойти не рисковали.- Тут такое…сейчас…- не договорил я, и нажал кнопку записи, наведя телефон на горящее пламя.
Снял и отправил ей. Телефон оповестил о доставке. Я не мог оторвать взгляда от снующих у автомобиля людей. Кто-то из водителей пытался сбить огонь из огнетушителя. Вдалеке завыла сирена пожарного расчета.
Глава 11
Алена
Не думать про него, не травить себе переживаниями душу еще больше. Я все равно ни на что не могу повлиять, так не стоит мучать себя.
Едва теплая, как парное молоко, вода лизнула щиколотки, нестерпимо захотелось залезть по самую шею и стереть с себя все прикосновения. Скинув платье, я торопливо зашлепала по мелководью. Скинув лифчик, истово терла себя жесткими кружевами, точно пыталась протереть дыру. Долго плавала, до изнеможения, жалея, что не могу прополоскать голову изнутри.
Прохладный в сравнении с водой воздух одарил ознобом. Кое-как натянула ненавистное платье. Присев на песок, уткнув подбородок в колени, следила, как мелко плескалась у берега волна. Плечи мелко тряслись. Пришлось обхватить их ладонями. Накатывал откат после случившегося в доме Гаязова.
Память подбрасывала картинки пережитого. Я морщилась, пытаясь думать о другом. Цеплялась за мысли о Степане. Но моих душевных сил просто не хватало, чтобы переживать за него. Мысли «соскальзывали» так и не оформившись в переживание.
Всему наступает предел, как он наступил год тому на практике в хирургическом отделении, где моим куратором стал Павел Коновалов. Да, вот такая неудачная фамилия для хирурга. Вопреки фамилии Коновалов оказался врачом «от бога». В свои тридцать семь он был заведующим отделением обычной государственной больницы, столичной, правда. Его приглашали в частные клиники, но он упорно не соглашался. Я, дурочка, предполагала, что это от любви к людям и бескорыстия. Ошиблась. Этот павлин обожал себя и комплименты своей внешности и таланту.
