- Может ты и прав. Я никогда не влюблялась, тем более не любила. Мне трудно судить. Я врач. Я людей спасаю, а не калечу. И я верю не только в профессионализм, но и высшую силу. Чудеса случаются. И… верю, что бог считает детские слезы и жутко наказывает, если обижают детей. Потому женатики с детьми для меня табу.
Я повернулась, подставляя солнцу другой бок. Чувствуя. Что внутри начинает закипать кровь, нерешительно глянула в сторону сходней. По-хорошему надо бы пойти поплавать, чтобы остыть. Но Степа снова придумает какую-нибудь гадость, вроде намазанных маслом сходней. Прошлый раз я поднималась полчаса, соскальзывая, пока он ржал взбесившимся конем, пугая чаек на побережье.
- Нимб не жмет? – поддел он меня.- Скажи еще, что деньги брать не будешь, если предложат, Мать Тереза?
- Взятки и благодарности не буду,- проговорила я, уверенная, что никогда не стану врачом, а потому эта дилемма передо мной стоять не будет.
- Только не говори, что ты хренова альтруистка, презирающая презренный металл.
- Деньги нужны, но без фанатизма. Они для меня не идол. Когда у тебя деньги, то рядом только те, кому они нужны. Исчезнут деньги и такие друзья разбегутся. С деньгами или без, ты все равно один.
Говорить совсем не хотелось. Распухший язык едва ворочался в пересохшем рту. Бутылка воды рядом, но пить подогретую солнцем и безвкусную колу не хотелось. А спуститься в каюту за ледяной из холодильника лениво.
- Снова филосовствуешь,- заметил Степа.- Давай-ка найдем твоему язычку занятие получше.
Неожиданно еще минуту тому расслабленно лежавший мужчина сделал подсечку, поймал меня, усадив на колени лицом к себе. Не давая мне времени опомниться, оплел руками и поцеловал.
Надо бы осадить нахала, чтобы не распускал руки и язык. Но у меня во рту два языка и обоими я не владею.
- Степа… остановись,- вовремя вспомнила про данное себе слово и нашла в силы оттолкнуть его.- Я не хочу. Не здесь и не сейчас.
- Ок,- как-то слишком быстро согласился он.
Я даже почувствовала разочарование. Несколько мгновений глаза буравили меня. Я чувствовала, частый стук сердца под пальцами. Сделав судорожный выдох, Степа успокоился. Фуражка заняла свое место на носу. Он снова растянулся под мачтой, точно ничего не было минуту тому. Глядя на все это, я уже сомневаюсь, что что-то было.
На палубе мне делать нечего. Лучше спуститься в каюту и все обдумать. Это ведь не последний раз что он пристал, наверняка попытается еще. Не исключено, что сегодня. Вот только мне это не нужно. Я не его подружка Жанна. Жаль, если разругаемся. И все же лучшая проверка мужчины – это сказать ему нет.
- Что не так? Ты какая-то… напряженная.
Степа внимательно следит за тем, как я поправляю завязки купальника.
- Настя, – призналась я. Мысль о сестре червячком вины грызла мозг.- Настя осталась там. Оба отморозка, накачанные чем-то и пьяные теперь злые на меня и тебя…да еще выволочка от Рубена. Они отомстят ей. Карен пока в больнице. Но его родич, обещавший жениться, может… И помочь ей некому.
Я сама только осознала кошмар, на который подписала меня сестра, а с большой долей вероятности достался он ей. Внутри шевельнулась жалость.
- Тебе ее стало жаль,- удивился Степа.- Мать Терезой подрабатываешь? Ну, беги, спасай сестричку-подлючку.
Он махнул в сторону берега. Я резко поднялась с места, выдохнула, пытаясь немного успокоиться. Степа решил, что ее надо спасать. И делать это именно нам с ним. Или испытывать дикое чувство вины, что я вырвалась, и теперь «обязательную программу» с Гаязовым придется отрабатывать ей. А радоваться, что она упала в ту яму, которую рыла мне, - это вообще преступление.
- Я не святая Мать Тереза и не Санта, способные успеть ко всем страждущим. И… почему я?! Что же ты, Супермен, не рвешься ее спасать?
- Я вообще не уверен, что нужно кого-то там спасать. Проблема была у тебя. Она мне не жаловалась. Ее все устраивало: и место, и та горилла. И она должна была понимать, на что подписалась, продавая тебя. Ей не пять лет, чтобы верить двум отморозкам. Мне позвонить в полицию и сообщить?- он даже не скрывала иронию.- Правда, там тоже их близкая родня. И звонок дальше отделения полиции не пройдет. И как далеко простираются у них руки – я не знаю. Потому не уверен, что помогу ей и не наврежу при этом себе. К примеру, я позвоню, сообщу, что в доме насильно удерживают девушку. В доме, где живет глава администрации города? Мне припишут терроризм, взрыв машины родича главы и упекут далеко и надолго.
«Так что придется Насте расслабиться и получить удовольствие»,- мысленно закончила я, не зная, как помочь сестре и не подставить себя.
Алена
Тесная каюта и два не обремененных обязательствами разнополых тела, плюс взаимная симпатия сделали свое дело – мы снова переспали. Степа умеет уговаривать, а у меня не оказалось аргументов и желания, чтобы отказаться. Мне показалось, он на эмоциях прошептал что-то про любовь. Врал, зато получилось красиво, как в настоящем курортном романе.
Меня разбудил бубнеж. Приоткрыв один глаз, разглядела очертания предметов. Мои внутренние часы утверждали, что сейчас не больше четырех часов. Степан где-то наверху снова что-то кому-то раздраженно втолковывал. Попыталась вникнуть в суть разговора, но сон утащил обратно в свои объятия. Очнулась от легкого прикосновения к лицу. Степа топтался рядом с постелью, натягивая спортивный костюм. В тесноватом помещении он едва мог развернуться с его габаритами и задевал меня.
- Ты куда?- сонно пробормотала я, высунув нос из-под простыни.
- Я вернусь к обеду. Спи.
Я почувствовала сухой «клевок» в щеку. Вдохнула запах его туалетной воды. Прогнала мысль, что он куда-то принарядился.
- Степ, ты куда?- снова повторила свой вопрос.
- На пирс. Порыбачу.
Последней связной мыслью было удивление. Степа не упоминал свою любовь к рыбалке. Он и рыбу-то не особо любил.
Проснулась я, когда солнце прилично жарило, а во рту пересохло. Прислушалась, с удивлением понимая, что на яхте сейчас одна. И пусть он пригнал ее к берегу. И сейчас мы у пирса яхт-клуба, мне стало как-то не по себе. Вспомнила, что он обещал вернуться к обеду. Что-то подсказывало, что обед наступил, а Степы все еще нет.
Я ни разу не рыбак, но знала, что в жару рыба снулая и почти не клюет.
Да, какая рыбалка! Он не захотел меня тревожить и ушел. С ним что-то случилось. Наверняка снова Рубену нужен боец… или Карен решил отомстить.
Часы показывали три пополудни. Сидя на постели, я накручивала себя все больше и больше. Прикидывала и так и эдак, решая, как лучше поступить. Несколько раз звонила на его номер, но Степа был вне зоны. Когда голова уже готова была взорваться, я вскочила, и начала торопливо натягивать одежду. Решила, пусть я снова окажусь в руках Карена, но узнаю, что со Степаном.
Выскочила на причал и потопала в туда, где еще вчера заметила рыбаков. Солнце нещадно палило мою макушку. Едва проталкивала внутрь раскаленный воздух, ругая себя, что забыла взять воду. Оглядывалась по сторонам в поисках массивной фигуры Степана. Рыбаков на обычном месте не было. Степа тоже не маячил. Сердце заполошно колотилось от страха потерять его. Снова набрала его номер, едва успев отпрыгнуть в сторону от пролетевшего мимо автомобиля. Не это, а молчащий телефон меня добили окончательно, и я заорала вслед лихачам:
- Какого лешего! Тут вообще-то пешеходная зона и автомобилям проезд запрещен! Совсем страх потеряли!
Обдолбались наркотой, летят ничего не видя и не боятся людей передавить. Дают права кому ни попадя!
Побурчав про себя, топала вдоль набережной, вглядываясь в лица отдыхающих и ища свою пропажу. Заметную пропажу. Кажется, под куртку он надел черную футболку. Так его разглядеть проще.
Пристально разглядывая посетителей кафе, облизала пересохшие губы. Пить хотелось ужасно. Бросила взгляд на разноцветное мороженое в вазочках и коктейли, смузи в высоких стаканах, раздумывая, не слопать ли порцию.
- Стеф, я тут!- услышала голос и невольно обернулась.
За одним из столиков симпатичная блондинка махнула кому-то рукой и расплылась в улыбке. Этого кого-то закрывали от меня густая листва каштана. Мне стало интересно, кто носит дурацкое имя похожее на собачью кличку. Чтобы разглядеть этого Стефа, я сделала несколько шагов в сторону. Солнце, выскочив из-за дома, ослепило, и я зажмурилась. Блондинка меж тем легко подхватилась с места, бросила купюру на стол и полетела к своему Стефу. Надетое на ней яркое кораллового цвета платье притягивало взгляды. И на какое-то время я отвлеклась, разглядывая ее. И не я одна. Мужчины сворачивали головы, провожая эффектную дамочку взглядом. Невысокая ростом, фигуристая, но слишком бледная для такого колера платья и массивного колье из бирюзы. Мне бы ее наряд пошел куда больше. Мы с ней обе блондинки, одного роста и размера. Она, правда, старше, а у меня грудь больше.
Пока я ее разглядывала, девушка повисла на шее у высокого парня. Из-за бившего в глаза солнца не могла разглядеть, кому же досталось такое сокровище. Щурилась, но в глазах все расплывалось. Парочка, не видя никого вокруг, обнималась. Я сдвинулась немного в сторону дороги, солнце прикрыл угол дома. Смахнув слезы, вгляделась и обмерла, узнав в мужчине Степана. Мотнула головой, еще не веря. Вгляделась пристальнее, стараясь не мигать. Даже шаг вперед сделала. Внутри что-то болезненно сжалось и заныло.
Степа глядел только на нее и никого не видел вокруг. Могла бы поспорить, упади рядом метеорит, он бы не заметил. Он держал ее за плечи на расстоянии, пристально вглядываясь в лицо блондинки. Губы дергались, пытаясь сдержать радостную улыбку. Он смотрел и не мог насмотреться. Как я не верил, что она реальна. Яркая вспышка ослепила. Девушка положила ему руки на плечи, и сверкнуло обручальное кольцо.
Она замужем. Степа встречается… нет, влюблен в замужнюю… А как же… я… мы… ночь сегодняшняя…?
Вокруг гудели люди, шелестела листва каштанов, где-то гудел двигатель авто, но я четко, точно стояла рядом, услышала слова Степы:
- Ника, я рад…
- Я тоже. Идем же,- прервала его девушка и потянула за собой.
Она щебетала, смеялась, ее голос оглушал. Они удалялись.
Резко развернулась, чтобы больше не слышать и услышала крик женщины и разрывающий слуховые мембраны звук автомобильного клаксона. Следом в спину прилетел сильный удар. Меня швырнуло вперед. На автомате закрыла лицо руками. Тело с силой припечатало об асфальт. Острая боль прошила позвоночник. Я открыла рот и не смогла вдохнуть. В груди точно образовалось пекло. Мне показалось, все кости тела разом сломали. Перед глазами потемнело. Тело резко и больно дернуло вперед, перевернуло и поволокло. Спину снова обожгло болью, и я отключилась.
Спустя три недели после описываемых событий. Москва.
Алена
Я безжалостно кромсала волосы, стараясь отрезать покороче. Руки от напряжения тряслись, но я не сдавалась. На пол летели светлые пряди.
- Не жаль косу?- На меня с сочувствием смотрела немолодая санитарка, принесшая ножницы.- Такая красота. Жалеть будешь. Уже не отрастет…
- К черту красоту. Из-за нее на спине живого места нет,- прохрипела я, опуская руку с ножницами на колени.
Меня сбил пьяный лихач, гонявший по пешеходной зоне. Быстро доставили в реанимацию города Сочи. Документов при мне не было, сама без сознания. С установкой личности помогла полиция, куда обратилась вернувшаяся от сестры бабушка. Мама примчалась сразу же, как узнала что со мной. И едва стало можно, переправила меня в Москву. Степа так и не объявился. Я и не ждала, поставив крест на наших отношениях. Винила его в аварии. Если бы не он, то не попала бы под колеса машины.
Мне все еще тяжело двигаться, но я стараюсь, тренирую тело. И уже ковыляю потихоньку сама. Я пока так и не оправилась до конца от аварии. Мне все еще колют обезболивающее из-за сломанных ребер и спины. Лишнего не назначают. Сочувствуют.
Может организм крепкий, или больница хорошая, или сыграло роль, что я сама медик, но отношение ко мне бережное. Я прямо чувствую, что иду на поправку.
- Тамара Петровна, выйдите. Мне нужно поговорить с пациенткой,- в палате появилась мой доктор Марина Борисовна.
Полноватая женщина средних лет. С красивыми карими глазами, в очках. Всегда спокойная, но сейчас в брошенном на меня взгляде нервозность. Санитарка с сожалением глянула на валяющиеся пряди и торопливо вышла. Врач тоже заметила грязь на полу, меня с волосами, покромсанными кое-как, и поджала губы. Но спохватившись, дружелюбно улыбнулась.
- Как себя чувствуешь?
- Нормально. Вот, прической занялась.
- Я вижу,- хмыкнула она, присаживаясь на стул рядом.- У меня к тебе разговор. Серьезный. Пришли твои анализы…- она замолчала, поправила оправу очков, сидящих и так идеально.
- Что не так? У меня что-то серьезное нашли? С кровью что?
- Да ты не нервничай так.- Она протянула мне стакан с водой.- Нельзя тебе волноваться. Все с тобой в пределах твоего состояния. Просто ты… беременна. И нам нужно поговорить об этом.
Марина Борисовна закрыла за собой дверь, а я уставилась в окно, залитое дождем. В Москву пришла осень с бесконечным унылым дождем и ветрами, сменив теплое бабье лето. Жизнь шла своим чередом, не обращая внимания на людей с их бедами и радостями.
Внешне спокойная, я внутри орала в панике, безуспешно пытаясь взять себя в руки. От успокоительных я отказалась, от обезболивающих тоже. Чтобы не навредить ребенку. Марина Борисовна, уговаривавшая меня избавиться от беременности, только качала головой и повторяла, что я сама должна понимать, сколько в меня влито лекарств, и как это может отразиться на ребенке. Я кивала, но не слушала ее. В голове билась одна мысль, кто отец малыша. Степа или… Карен. Трусики были порваны, и Карен вполне мог успеть, пока я была без сознания.
Для меня не стоял вопрос рожать или нет. Насмотрелась на женщин, кто по глупости делали аборт, а потом так и не смогли родить. Для себя решила, если малыш от Степы, я его рожу. А Карена… Грызли сомнения, внутри ворочалась тяжелая обида и злость на него. Я боялась, что все это грязное и неприятное, спрятанное мной на дне души, хлынет на голову безвинного малыша. Я блондинка, и он точно будет смуглым, темноволосым и темноглазым – копией отца. Как я буду всю жизнь смотреть на него и вспоминать то, что хотела бы забыть. И возненавижу его.
Память, избавляя меня от лишних страданий, стирала подробности внешности Карена. Представить каким получится малыш, не получалось. Я полезла в телефон, забив в поисковик фото малышей-армян. Разглядывала лица хорошеньких кудрявых карапузов и улыбалась. Душу наполняла нежность. Они совсем не походили на двух мужиков, закрывших меня в доме наверху. Большие глаза с длиннющими ресницами, пухлые щечки-булочки, темные кудряшки – это было таким далеким и близко не стоящим с агрессивными самцами и болью.
Хочу себе вот такую сладкую Булочку. Оставлю малыша, не смотря ни на что. Избавлюсь и не прощу себе никогда. Он выжил внутри несмотря ни на что, значит, ему судьба родиться.
Я повернулась, подставляя солнцу другой бок. Чувствуя. Что внутри начинает закипать кровь, нерешительно глянула в сторону сходней. По-хорошему надо бы пойти поплавать, чтобы остыть. Но Степа снова придумает какую-нибудь гадость, вроде намазанных маслом сходней. Прошлый раз я поднималась полчаса, соскальзывая, пока он ржал взбесившимся конем, пугая чаек на побережье.
- Нимб не жмет? – поддел он меня.- Скажи еще, что деньги брать не будешь, если предложат, Мать Тереза?
- Взятки и благодарности не буду,- проговорила я, уверенная, что никогда не стану врачом, а потому эта дилемма передо мной стоять не будет.
- Только не говори, что ты хренова альтруистка, презирающая презренный металл.
- Деньги нужны, но без фанатизма. Они для меня не идол. Когда у тебя деньги, то рядом только те, кому они нужны. Исчезнут деньги и такие друзья разбегутся. С деньгами или без, ты все равно один.
Говорить совсем не хотелось. Распухший язык едва ворочался в пересохшем рту. Бутылка воды рядом, но пить подогретую солнцем и безвкусную колу не хотелось. А спуститься в каюту за ледяной из холодильника лениво.
- Снова филосовствуешь,- заметил Степа.- Давай-ка найдем твоему язычку занятие получше.
Неожиданно еще минуту тому расслабленно лежавший мужчина сделал подсечку, поймал меня, усадив на колени лицом к себе. Не давая мне времени опомниться, оплел руками и поцеловал.
Надо бы осадить нахала, чтобы не распускал руки и язык. Но у меня во рту два языка и обоими я не владею.
- Степа… остановись,- вовремя вспомнила про данное себе слово и нашла в силы оттолкнуть его.- Я не хочу. Не здесь и не сейчас.
- Ок,- как-то слишком быстро согласился он.
Я даже почувствовала разочарование. Несколько мгновений глаза буравили меня. Я чувствовала, частый стук сердца под пальцами. Сделав судорожный выдох, Степа успокоился. Фуражка заняла свое место на носу. Он снова растянулся под мачтой, точно ничего не было минуту тому. Глядя на все это, я уже сомневаюсь, что что-то было.
На палубе мне делать нечего. Лучше спуститься в каюту и все обдумать. Это ведь не последний раз что он пристал, наверняка попытается еще. Не исключено, что сегодня. Вот только мне это не нужно. Я не его подружка Жанна. Жаль, если разругаемся. И все же лучшая проверка мужчины – это сказать ему нет.
- Что не так? Ты какая-то… напряженная.
Степа внимательно следит за тем, как я поправляю завязки купальника.
- Настя, – призналась я. Мысль о сестре червячком вины грызла мозг.- Настя осталась там. Оба отморозка, накачанные чем-то и пьяные теперь злые на меня и тебя…да еще выволочка от Рубена. Они отомстят ей. Карен пока в больнице. Но его родич, обещавший жениться, может… И помочь ей некому.
Я сама только осознала кошмар, на который подписала меня сестра, а с большой долей вероятности достался он ей. Внутри шевельнулась жалость.
- Тебе ее стало жаль,- удивился Степа.- Мать Терезой подрабатываешь? Ну, беги, спасай сестричку-подлючку.
Он махнул в сторону берега. Я резко поднялась с места, выдохнула, пытаясь немного успокоиться. Степа решил, что ее надо спасать. И делать это именно нам с ним. Или испытывать дикое чувство вины, что я вырвалась, и теперь «обязательную программу» с Гаязовым придется отрабатывать ей. А радоваться, что она упала в ту яму, которую рыла мне, - это вообще преступление.
- Я не святая Мать Тереза и не Санта, способные успеть ко всем страждущим. И… почему я?! Что же ты, Супермен, не рвешься ее спасать?
- Я вообще не уверен, что нужно кого-то там спасать. Проблема была у тебя. Она мне не жаловалась. Ее все устраивало: и место, и та горилла. И она должна была понимать, на что подписалась, продавая тебя. Ей не пять лет, чтобы верить двум отморозкам. Мне позвонить в полицию и сообщить?- он даже не скрывала иронию.- Правда, там тоже их близкая родня. И звонок дальше отделения полиции не пройдет. И как далеко простираются у них руки – я не знаю. Потому не уверен, что помогу ей и не наврежу при этом себе. К примеру, я позвоню, сообщу, что в доме насильно удерживают девушку. В доме, где живет глава администрации города? Мне припишут терроризм, взрыв машины родича главы и упекут далеко и надолго.
«Так что придется Насте расслабиться и получить удовольствие»,- мысленно закончила я, не зная, как помочь сестре и не подставить себя.
Глава 13.1.
Алена
Тесная каюта и два не обремененных обязательствами разнополых тела, плюс взаимная симпатия сделали свое дело – мы снова переспали. Степа умеет уговаривать, а у меня не оказалось аргументов и желания, чтобы отказаться. Мне показалось, он на эмоциях прошептал что-то про любовь. Врал, зато получилось красиво, как в настоящем курортном романе.
Меня разбудил бубнеж. Приоткрыв один глаз, разглядела очертания предметов. Мои внутренние часы утверждали, что сейчас не больше четырех часов. Степан где-то наверху снова что-то кому-то раздраженно втолковывал. Попыталась вникнуть в суть разговора, но сон утащил обратно в свои объятия. Очнулась от легкого прикосновения к лицу. Степа топтался рядом с постелью, натягивая спортивный костюм. В тесноватом помещении он едва мог развернуться с его габаритами и задевал меня.
- Ты куда?- сонно пробормотала я, высунув нос из-под простыни.
- Я вернусь к обеду. Спи.
Я почувствовала сухой «клевок» в щеку. Вдохнула запах его туалетной воды. Прогнала мысль, что он куда-то принарядился.
- Степ, ты куда?- снова повторила свой вопрос.
- На пирс. Порыбачу.
Последней связной мыслью было удивление. Степа не упоминал свою любовь к рыбалке. Он и рыбу-то не особо любил.
Проснулась я, когда солнце прилично жарило, а во рту пересохло. Прислушалась, с удивлением понимая, что на яхте сейчас одна. И пусть он пригнал ее к берегу. И сейчас мы у пирса яхт-клуба, мне стало как-то не по себе. Вспомнила, что он обещал вернуться к обеду. Что-то подсказывало, что обед наступил, а Степы все еще нет.
Я ни разу не рыбак, но знала, что в жару рыба снулая и почти не клюет.
Да, какая рыбалка! Он не захотел меня тревожить и ушел. С ним что-то случилось. Наверняка снова Рубену нужен боец… или Карен решил отомстить.
Часы показывали три пополудни. Сидя на постели, я накручивала себя все больше и больше. Прикидывала и так и эдак, решая, как лучше поступить. Несколько раз звонила на его номер, но Степа был вне зоны. Когда голова уже готова была взорваться, я вскочила, и начала торопливо натягивать одежду. Решила, пусть я снова окажусь в руках Карена, но узнаю, что со Степаном.
Выскочила на причал и потопала в туда, где еще вчера заметила рыбаков. Солнце нещадно палило мою макушку. Едва проталкивала внутрь раскаленный воздух, ругая себя, что забыла взять воду. Оглядывалась по сторонам в поисках массивной фигуры Степана. Рыбаков на обычном месте не было. Степа тоже не маячил. Сердце заполошно колотилось от страха потерять его. Снова набрала его номер, едва успев отпрыгнуть в сторону от пролетевшего мимо автомобиля. Не это, а молчащий телефон меня добили окончательно, и я заорала вслед лихачам:
- Какого лешего! Тут вообще-то пешеходная зона и автомобилям проезд запрещен! Совсем страх потеряли!
Обдолбались наркотой, летят ничего не видя и не боятся людей передавить. Дают права кому ни попадя!
Побурчав про себя, топала вдоль набережной, вглядываясь в лица отдыхающих и ища свою пропажу. Заметную пропажу. Кажется, под куртку он надел черную футболку. Так его разглядеть проще.
Пристально разглядывая посетителей кафе, облизала пересохшие губы. Пить хотелось ужасно. Бросила взгляд на разноцветное мороженое в вазочках и коктейли, смузи в высоких стаканах, раздумывая, не слопать ли порцию.
- Стеф, я тут!- услышала голос и невольно обернулась.
За одним из столиков симпатичная блондинка махнула кому-то рукой и расплылась в улыбке. Этого кого-то закрывали от меня густая листва каштана. Мне стало интересно, кто носит дурацкое имя похожее на собачью кличку. Чтобы разглядеть этого Стефа, я сделала несколько шагов в сторону. Солнце, выскочив из-за дома, ослепило, и я зажмурилась. Блондинка меж тем легко подхватилась с места, бросила купюру на стол и полетела к своему Стефу. Надетое на ней яркое кораллового цвета платье притягивало взгляды. И на какое-то время я отвлеклась, разглядывая ее. И не я одна. Мужчины сворачивали головы, провожая эффектную дамочку взглядом. Невысокая ростом, фигуристая, но слишком бледная для такого колера платья и массивного колье из бирюзы. Мне бы ее наряд пошел куда больше. Мы с ней обе блондинки, одного роста и размера. Она, правда, старше, а у меня грудь больше.
Пока я ее разглядывала, девушка повисла на шее у высокого парня. Из-за бившего в глаза солнца не могла разглядеть, кому же досталось такое сокровище. Щурилась, но в глазах все расплывалось. Парочка, не видя никого вокруг, обнималась. Я сдвинулась немного в сторону дороги, солнце прикрыл угол дома. Смахнув слезы, вгляделась и обмерла, узнав в мужчине Степана. Мотнула головой, еще не веря. Вгляделась пристальнее, стараясь не мигать. Даже шаг вперед сделала. Внутри что-то болезненно сжалось и заныло.
Степа глядел только на нее и никого не видел вокруг. Могла бы поспорить, упади рядом метеорит, он бы не заметил. Он держал ее за плечи на расстоянии, пристально вглядываясь в лицо блондинки. Губы дергались, пытаясь сдержать радостную улыбку. Он смотрел и не мог насмотреться. Как я не верил, что она реальна. Яркая вспышка ослепила. Девушка положила ему руки на плечи, и сверкнуло обручальное кольцо.
Она замужем. Степа встречается… нет, влюблен в замужнюю… А как же… я… мы… ночь сегодняшняя…?
Вокруг гудели люди, шелестела листва каштанов, где-то гудел двигатель авто, но я четко, точно стояла рядом, услышала слова Степы:
- Ника, я рад…
- Я тоже. Идем же,- прервала его девушка и потянула за собой.
Она щебетала, смеялась, ее голос оглушал. Они удалялись.
Резко развернулась, чтобы больше не слышать и услышала крик женщины и разрывающий слуховые мембраны звук автомобильного клаксона. Следом в спину прилетел сильный удар. Меня швырнуло вперед. На автомате закрыла лицо руками. Тело с силой припечатало об асфальт. Острая боль прошила позвоночник. Я открыла рот и не смогла вдохнуть. В груди точно образовалось пекло. Мне показалось, все кости тела разом сломали. Перед глазами потемнело. Тело резко и больно дернуло вперед, перевернуло и поволокло. Спину снова обожгло болью, и я отключилась.
Глава 13.2.
Спустя три недели после описываемых событий. Москва.
Алена
Я безжалостно кромсала волосы, стараясь отрезать покороче. Руки от напряжения тряслись, но я не сдавалась. На пол летели светлые пряди.
- Не жаль косу?- На меня с сочувствием смотрела немолодая санитарка, принесшая ножницы.- Такая красота. Жалеть будешь. Уже не отрастет…
- К черту красоту. Из-за нее на спине живого места нет,- прохрипела я, опуская руку с ножницами на колени.
Меня сбил пьяный лихач, гонявший по пешеходной зоне. Быстро доставили в реанимацию города Сочи. Документов при мне не было, сама без сознания. С установкой личности помогла полиция, куда обратилась вернувшаяся от сестры бабушка. Мама примчалась сразу же, как узнала что со мной. И едва стало можно, переправила меня в Москву. Степа так и не объявился. Я и не ждала, поставив крест на наших отношениях. Винила его в аварии. Если бы не он, то не попала бы под колеса машины.
Мне все еще тяжело двигаться, но я стараюсь, тренирую тело. И уже ковыляю потихоньку сама. Я пока так и не оправилась до конца от аварии. Мне все еще колют обезболивающее из-за сломанных ребер и спины. Лишнего не назначают. Сочувствуют.
Может организм крепкий, или больница хорошая, или сыграло роль, что я сама медик, но отношение ко мне бережное. Я прямо чувствую, что иду на поправку.
- Тамара Петровна, выйдите. Мне нужно поговорить с пациенткой,- в палате появилась мой доктор Марина Борисовна.
Полноватая женщина средних лет. С красивыми карими глазами, в очках. Всегда спокойная, но сейчас в брошенном на меня взгляде нервозность. Санитарка с сожалением глянула на валяющиеся пряди и торопливо вышла. Врач тоже заметила грязь на полу, меня с волосами, покромсанными кое-как, и поджала губы. Но спохватившись, дружелюбно улыбнулась.
- Как себя чувствуешь?
- Нормально. Вот, прической занялась.
- Я вижу,- хмыкнула она, присаживаясь на стул рядом.- У меня к тебе разговор. Серьезный. Пришли твои анализы…- она замолчала, поправила оправу очков, сидящих и так идеально.
- Что не так? У меня что-то серьезное нашли? С кровью что?
- Да ты не нервничай так.- Она протянула мне стакан с водой.- Нельзя тебе волноваться. Все с тобой в пределах твоего состояния. Просто ты… беременна. И нам нужно поговорить об этом.
***
Марина Борисовна закрыла за собой дверь, а я уставилась в окно, залитое дождем. В Москву пришла осень с бесконечным унылым дождем и ветрами, сменив теплое бабье лето. Жизнь шла своим чередом, не обращая внимания на людей с их бедами и радостями.
Внешне спокойная, я внутри орала в панике, безуспешно пытаясь взять себя в руки. От успокоительных я отказалась, от обезболивающих тоже. Чтобы не навредить ребенку. Марина Борисовна, уговаривавшая меня избавиться от беременности, только качала головой и повторяла, что я сама должна понимать, сколько в меня влито лекарств, и как это может отразиться на ребенке. Я кивала, но не слушала ее. В голове билась одна мысль, кто отец малыша. Степа или… Карен. Трусики были порваны, и Карен вполне мог успеть, пока я была без сознания.
Для меня не стоял вопрос рожать или нет. Насмотрелась на женщин, кто по глупости делали аборт, а потом так и не смогли родить. Для себя решила, если малыш от Степы, я его рожу. А Карена… Грызли сомнения, внутри ворочалась тяжелая обида и злость на него. Я боялась, что все это грязное и неприятное, спрятанное мной на дне души, хлынет на голову безвинного малыша. Я блондинка, и он точно будет смуглым, темноволосым и темноглазым – копией отца. Как я буду всю жизнь смотреть на него и вспоминать то, что хотела бы забыть. И возненавижу его.
Память, избавляя меня от лишних страданий, стирала подробности внешности Карена. Представить каким получится малыш, не получалось. Я полезла в телефон, забив в поисковик фото малышей-армян. Разглядывала лица хорошеньких кудрявых карапузов и улыбалась. Душу наполняла нежность. Они совсем не походили на двух мужиков, закрывших меня в доме наверху. Большие глаза с длиннющими ресницами, пухлые щечки-булочки, темные кудряшки – это было таким далеким и близко не стоящим с агрессивными самцами и болью.
Хочу себе вот такую сладкую Булочку. Оставлю малыша, не смотря ни на что. Избавлюсь и не прощу себе никогда. Он выжил внутри несмотря ни на что, значит, ему судьба родиться.
