Я и так с приветом, если позволяю все это в своей жизни. Отлично понимаю, что все не так, как должно быть у нормальных пар. Меня давно все это тяготит, но ничего не могу поделать. Или не хочу ничего делать. Пока не хочу. Пока нет той, ради которой захотел бы все поменять.
- Паясничаешь,- хмыкнула Вероника, а у меня внутри сладко заныло от ее голоса.- Ты, Степа, не меняешься.
- Ты тоже,- успел сказать раньше, чем подумать, что взаимные обвинения ни к чему хорошему не приведут.- Муженек снова обижает?
Я не дурак, догадался уже, что она рисуется на моем безоблачном горизонте, когда в семейной жизни случается очередная трагедия. В прошлый раз у нее были подозрения в измене. В позапрошлый он нажрался и упрекал ее в бесплодии.
- Почему сразу обижает?- произнесла она тем тоном, который выдал ее с головой.- Просто соскучилась… Может встретимся?
Вот так. Четыре обычных слова, которые тысячи женщин говорили и говорят тысячам мужчин каждый день. А у меня точно сверхновая внутри взорвалась. Опалило счастьем. Больно и сладко, как всегда было с Вероникой. И я рванул со всех ног прямо в аэропорт брать билет на ближайший рейс… Мысленный я, или как там называют… А тело все так и стояло у стоянки авто, прижимая девайс к уху.
- Сегодня не получится, если только ты не в Адлере,- нашел в себе силы ответить.
Сердце набатом бухало в груди. Шум в голове перекрыл гул оживленной улицы. Я слышал только свое сердце и ее голос. Четко и ясно, улавливая оттенки модуляций. Он был музыкой, созданной Вселенной для меня одного. Я так думал, вернее так хотел.
- Ты все-таки улетел!- В голосе бездна удивления и разочарования.- Один?
Моя королева разочарованна, что посмел без ее на то высочайшего разрешения. Ерничаю, сознавая свою ничтожность и бессилие что-то изменить. Эта хрупкая женщина – мое наваждение. Как в том фильме про Кинг Конга, где огромная горилла влюбляется в куколку. Стебусь над армянчиком, а сам не лучше, та же горилла, что ест из рук белокурой заразы, чувствуя себя использованным.
- Для разнообразия захотелось жары, горячего песка и моря. Горячее солнце, горячую ванну, горячие напитки любят те, кому не хватает человеческого тепла,- позволяю себе попенять ей на нее же. – Один, конечно. Кто же в Тулу едет со своим самоваром?
Опять я про эту Тулу! Им там всем икается, так часто я вспоминаю. Но с Вероникой не получается быть остроумным – ей это не нужно. Она позвонила получить с меня компенсацию за обидевшего ее мужа. Не может получить – сольет причитающийся ему негатив. Вот такая невидная доля у любовников.
- И как отдыхается?
В голосе слышна ревность. Не тешу себя надеждой, что меня приревновала королева. В столице похолодало и неделю льет дождь. Так что это зависть другого рода. Или все-таки меня?
- Одиноко,- начал старую песню.
Я не вру. Мне одиноко с любой из других, в любом месте. Всегда чего-то не хватает. Я еще помню, как было весело с друзьями до появления Вероники в моей жизни. Теперь это не так. «Так» только с Вероникой.
- Там много девушек, а ты скучаешь,- продолжает она, включив игривый тон. Физически чувствую, как натягивается поводок на шее. Начинает не хватать воздуха. И нужно отвечать так, как требуется. По черт знает кем и когда установленным правилам. Мерзкое чувство.- Не верю, Степа. Ты и одиночество – вещи не совместимые.
Для нее это игра. Я чувствовал, как она почти мурчала, как довольная обожравшаяся сметаны кошка, и ничего не мог поделать. Ей нравилось меня мучить. Сейчас в игре наступил момент ее восхваления. Она ждала дифирамбы в свой адрес. Подтверждения собственной исключительности.
Она самая, самая. И никто из местных красавиц ей в подметки не годится. И все в таком духе.
Внутреннее сопротивление не давало выдавить слово. Хотелось прекратить весь этот фарс, пока я еще чувствовал к ней что-то светлое и окончательно не возненавидел ее. Пальцы стиснули пластиковый прямоугольник телефона.
«Как много девушек хороших, но тянет что-то на плохих»,- мысленно пропел переделанный кусок песни, проводив взглядом парочку девиц в открытых шортиках, открывающих вид на аппетитные полупопия.
Смотрю на ее фото на своей заставке. Мысленно уже в триллионный раз спрашиваю себя, почему она, почему все так - наперекосяк, у нас. Могло же быть иначе: мы здесь вместе едим мороженое и смеемся над ерундой, никого не замечая вокруг.
- Ты как всегда права,- почти со злостью роняю я.- Одиночество - удел мудрецов и неудачников. Я не то и не другое.- Вижу выходящую из дверей Алену и кричу:- Алена!
Девушка обернулась на голос, губы тронула легкая улыбка. Услышал возмущенный фырк в динамик, и Вероника отключилась.
Девушка в легком коротком сарафане неторопливо шла в мою сторону. Снова, как в первый раз, разглядывал всю ее такую летнюю, воздушную, замечая детали. Золотые искорки в волосах. Ямочку на правой щеке, когда она улыбается. Крохотное тату ласточки у ключицы. Тяжелый кулон из аквамарина под цвет глаз. Серебряные браслеты на тонких запястьях. И еще одну ласточку на тонкой коже, где бьется пульс.
Замер, любуясь ею.
Шумящая рядом улица, выруливающие с парковки авто, идущие мимо люди – все исчезает, отодвигается на второй план. Я точно художник, рисующий картину, вижу только свою модель.
- Добби свободен,- улыбнулась Алена.
Она пыталась казаться беззаботной, но я чувствовал напряжение. Она чего-то опасалась. Надо бы расспросить.
- Это надо отметить,- брякаю я все еще под впечатлением от ее появления.- Предлагаю пообедать, если ты еще не обедала.
- Собиралась только. А тут Маринка, а потом этот…- она морщится, вспоминая «гориллу».- Сегодня сестра должна приготовить обед. Но она меня не ждет так рано, потому вряд ли дома будет что-то съедобнее бутербродов. Так что я согласна на обед в кафе. Даже кафе подскажу, где не обдирают, как у Рубена.
- Ты живешь с сестрой?
Толпа стала гуще. Сейчас самый солнцепек, и многие покинули пляж еще до обеда. Навстречу попадаются груженные сумками, надувными матрасами, разморенные жарой и отдавшие энергию морю отдыхающие, лениво топающие с ближайшего пляжа. От них веяло морем и горячим солнцем. Неугомонные дети тянули родителей к каждой сувенирной лавочке, попадавшейся на пути. Они шумели, канюча подарки, шныряли, стараясь везде успеть. Мысленно пожалел их родителей, не успевающих за шилопопыми чадами.
Алена прижалась ближе, изредка задевая плечом. Каждое касание как легкий удар тока. Перехватываю ее за тонкую талию. Рука очень естественно располагается, точно я ее всю жизнь обнимал. Она вздрогнула, бросила на меня быстрый взгляд, но промолчала.
- Да, мы живем у бабушки. У нее тут свой домик,- начала рассказ о себе девушка.- Приехала к ней отдохнуть, а она сбежала от меня. Вместо нее заявилась сестра Настя.
Мы двигались по улице в плотном потоке. Чтобы не потерять, мне пришлось взять ее за руку, и Алена не сопротивлялась. Крохотные пальчики утонули в моей лапище. Приятное давно забытое чувство. Давно я не встречался с девушками для просто погулять. После школы точно ни разу. С Вероникой у нас всегда была дистанция и негласное табу на такие нежности и прикосновения. Она, а потом и я избегали их. А к другим тянуло не за ручки подержаться.
- Ты здесь на отдыхе, тогда зачем работать пошла?- недоумевал я.
Я-то решил, девушка приехала заработать себе на учебу.
- Мы с Настей поспорили. Она девушка деревенская, вся такая Золушка и хозяйка, считает меня белоручкой. Вот я решила ей доказать, что могу.
- Ну и как доказала?- фыркнул я.
- Себе доказала. Но я уволилась, значит, проспорила ей желание,- мрачно отозвалась Алена.
Мы вышли к набережной. В лицо пахнуло морской свежестью. Безбрежная золотисто-опаловая с синевой гладь моря притягивала взгляд. Невольно притормозил и вдохнул свежий воздух полной грудью. Надел очки, спасая глаза от ярких бликов. Алена стояла рядом, щурилась, разглядывая городской пляж, забитый отдыхающими.
- Думаешь, зверствовать будет с желанием?- я уже догадался, что отношения между сестричками не очень.
- Скорее всего,- кивнула моя блондинка.- Придумает что-нибудь этакое.
Мысленно закатил глаза. Мы тоже в детстве со Славкой чудили, подбивая друг друга на всякие каверзы. Но после двадцати стали настоящими друзьями. Поддерживали друг друга, помогали. А тут сестра сестру взяла на «слабо». Детский сад какой-то!
- Сколько тебе?- поинтересовался я, засомневавшись, что ей есть восемнадцать.
- Девушкам такие вопросы не задают,- Алена глянула на меня искоса.- Не слышал про бестактность?
- Смысл скрывать, если тебе есть восемнадцать? Мне двадцать четыре. И я этого не скрываю,- спокойно сообщил ей о возрасте.
- Мне тоже,- буркнула она, но быстро перестала хмуриться.- У тебя есть время? После, как перекусим - искупаемся?
- Не вопрос. Ты слишком голодная? Можно прямо сейчас.
С готовностью потянулся к футболке, снимая. Увидеть ее в бикини хотелось куда больше, чем обедать. Заметил ее оценивающий взгляд, торопливо пробежавшийся по груди и прессу. Небрежно закинул футболку на плечо.
- Лучше пообедаем. В мокром купальнике идти в кафе не вариант. А без него… у меня слишком короткий сарафан и ткань прозрачная.- Она чуть порозовела скулами.
М-м, Алена, зачем ты об этом! У меня же воображение живое не в меру. Я же теперь каждой ложкой давиться буду, думая о твоем коротком сарафане. Надо как-то отвлечься.
- Как скажешь,- намеренно равнодушно пожал плечами, скрывая разочарование. Навел на нас смарт, выбирая нужный ракурс. Она привычным жестом наклонила голову к плечу, стараясь не касаться голой кожи, и улыбнулась. Я обнял ее за талию.- Фото на долгую память.
Надевать футболку не стал. Просто жарко очень. И оценивающие взгляды девушек и женщин постарше тут совсем ни при чем.
- Чем ближе к морю, тем дороже,- поделилась секретом, известным всем.- Я знаю недалеко отличное место. Там прилично покормят и не нужно оставлять месячную зарплату.
Она дернула меня за руку, точно маленькая девочка папу. И не дожидаясь моего согласия, потащила в сторону светлого строения, чей фасад украшали уличные кашпо с цветущими кущами. Мне оставалось только молча покориться и топать следом.
Алена
На стене старенькие ходики в виде кошки, доставшие бабушке от родителей, отсчитывали время. Смотрела на привычный с детства интерьер глазами Степана. Со смерти прабабушки здесь ничего не менялось. Даже вещи не передвигались. Делали пару раз ремонт. Сменили обои на похожие, вылинявшие шторы заменили новыми. И все перемены. Выгоревшие на солнце ковры, вытертый диван, продавленное кресло, покрытый скатертью с бахромой стол, сервант, забитый хрусталем, ламповый телевизор-коробка, прикрытый салфеткой, торшер и пластмассовая люстра «под хрусталь» вернулись на свои места. В остальных комнатах такое же «средневековье». Чувство, точно перенесся во времени на много лет назад, когда люди только начали осваивать электричество. Я и Настя привыкли давно. Зимой мы здесь не бывали. А летом проводили все время на пляже. Но новому человеку, как Степан, такая обстановка показалась бы убогой.
Но Степан сделал вид, что все в порядке. Познакомился с Настей, сразу же оценившей Степу и бросившейся с порога его охмурять.
Есть у нее такая черта – жадность до мужского внимания. Она считает, если унизит другую, выставив какие-то качества напоказ, то сама будет выглядеть на таком фоне лучше. Может в ее колхозе местные механизаторы и ведутся, но не умные мальчики. Не удивительно, что у нее нет подруг. Она же из спортивного интереса уводит парней, даже если они ей сто лет не нужны.
Я ей не мешала. Протестить Степу не мешало бы. Он мне нафиг не нужен, но интересно поведется ли на Настины обезьяньи ужимки.
Намекнув Насте, что гостя нужно угостить, ушла принять душ и переодеться. Волосы жесткие, кожу неприятно тянуло после купания в море. Когда вернулась минут через десять, кофе и не пахло. Настя кормила Степана баснями, как соловья.
«Вот он сидит и улыбается Насте, забыв обо мне. Точно меня здесь нет. Настька из топика выпрыгивает, чтобы его очаровать. Всегда накрашенная, при параде, точно ей через минуту в клуб отжигать. Я-то знаю цену ее красоте. Умой ее и перед тобой обычная простушка. А я…»
Глянула на себя в ростовое бабулино зеркало. Белый короткий сарафан красиво обтягивал грудь, подчеркивал тонкую талию и стройные загорелые ноги.
Роста бы… хоть пять сантиметров!
Чтобы быть хоть немного выше, даже домашнюю обувь покупала с каблучком.
Все равно хорошенькая даже маленькая, даже с непросохшими волосами и без макияжа. Макияж смылся, забрав с собой лет пять возраста. Я точно ничем не хуже Насти, но…
Степа смотрел ей в рот и улыбался. Развалился на диване по-хозяйски, поддакивает в нужных местах. Внутри неприятно царапнуло.
Не ревностью. Откуда бы ей взяться. Сожалением, что и этот такой же. Может все дело в том, что мы на курорте и для мужчин тут в принципе не возможны серьезные отношения. А может он сам по себе такой непостоянный. Как флюгер, поворачивается туда, откуда манят. Как любой другой мужчина за редким исключением.
Бедные женщины, которым изменяют мужчины, пеняют на возраст, лишний вес, неинтересность, скучный или склочный характер, неумение печь и варить, дети или нет детей… Наивные. Я-то красотуля и лапочка, хоть на хлеб мажь, а толку… Поманила крашенная Настя, и он тут же готов переметнуться. Без всяких причин, только потому, что Настя согласна. Он делает это, потому что может и все…Остальное отговорки. Наверно с отговорками легче. Сама себе не нравишься с лишним весом и морщинами, и никому не нравишься и вроде как логично, что он предпочел моложе и краше. Но я-то знаю, что все это треп. Да, у меня не падает самооценка. Где ей упасть, если ситуация от меня не зависит. Я могу быть хоть Анжелиной Джоли, а он все равно будет заигрывать с Настей. Я на себя не беру вину за мужскую склонность к бл. дству. Вот так!
Сейчас я не разобижусь, не хлопну дверью, не уйду, поскандалив с сестрой из-за парня. Он мне не муж. И этот Степа вряд ли им сможет стать, свой шанс он уже убил. Я сделаю лучше – отзеркалю.
Ушла на кухню, приоткрыла окно, впуская в комнату немного свежего воздуха, сладко пахнущего цветами. Разглядывая пышно цветущие плетистые розы, оплетшие забор, кружащихся над цветами бабочек, набрала номер институтского друга.
«Егор Бекетов. У него легкий характер, он компанейский, всегда в хорошем настроении. И всегда делится им с другими».
- Привет, моя потеря,- мелодией для ушей зазвучал его бодрый голос.- Как отдыхается? Всех дельфинов перецеловала? Получила диплом и испарилась. Я, между прочим, скучаю. А ты даже не звонишь, жестокосердная!
Я хихикаю. Понимаю, что это ни к чему не обязывающий флирт. Егор такой, он по- другому не мог. Мое плохое настроение развеялось как дым. Он умел одной фразой утешить и развеселить. Степан, улыбающийся Насте, забыт. Я точно снова окунулась в студенческую жизнь.
- Егор, ты же знаешь, я тебе не изменяю,- притворно надула губы.- Я не такая.
Мы не пара и никогда ею не были, но вот так подкалывали друг друга. У некоторых складывалось мнение, что у нас свободные отношения. Егор не опровергал, а мне было все равно. Тех, кому захочется познакомиться, это не остановит. А мнение остальных меня мало волновало.
- Паясничаешь,- хмыкнула Вероника, а у меня внутри сладко заныло от ее голоса.- Ты, Степа, не меняешься.
- Ты тоже,- успел сказать раньше, чем подумать, что взаимные обвинения ни к чему хорошему не приведут.- Муженек снова обижает?
Я не дурак, догадался уже, что она рисуется на моем безоблачном горизонте, когда в семейной жизни случается очередная трагедия. В прошлый раз у нее были подозрения в измене. В позапрошлый он нажрался и упрекал ее в бесплодии.
- Почему сразу обижает?- произнесла она тем тоном, который выдал ее с головой.- Просто соскучилась… Может встретимся?
Вот так. Четыре обычных слова, которые тысячи женщин говорили и говорят тысячам мужчин каждый день. А у меня точно сверхновая внутри взорвалась. Опалило счастьем. Больно и сладко, как всегда было с Вероникой. И я рванул со всех ног прямо в аэропорт брать билет на ближайший рейс… Мысленный я, или как там называют… А тело все так и стояло у стоянки авто, прижимая девайс к уху.
- Сегодня не получится, если только ты не в Адлере,- нашел в себе силы ответить.
Сердце набатом бухало в груди. Шум в голове перекрыл гул оживленной улицы. Я слышал только свое сердце и ее голос. Четко и ясно, улавливая оттенки модуляций. Он был музыкой, созданной Вселенной для меня одного. Я так думал, вернее так хотел.
- Ты все-таки улетел!- В голосе бездна удивления и разочарования.- Один?
Моя королева разочарованна, что посмел без ее на то высочайшего разрешения. Ерничаю, сознавая свою ничтожность и бессилие что-то изменить. Эта хрупкая женщина – мое наваждение. Как в том фильме про Кинг Конга, где огромная горилла влюбляется в куколку. Стебусь над армянчиком, а сам не лучше, та же горилла, что ест из рук белокурой заразы, чувствуя себя использованным.
- Для разнообразия захотелось жары, горячего песка и моря. Горячее солнце, горячую ванну, горячие напитки любят те, кому не хватает человеческого тепла,- позволяю себе попенять ей на нее же. – Один, конечно. Кто же в Тулу едет со своим самоваром?
Опять я про эту Тулу! Им там всем икается, так часто я вспоминаю. Но с Вероникой не получается быть остроумным – ей это не нужно. Она позвонила получить с меня компенсацию за обидевшего ее мужа. Не может получить – сольет причитающийся ему негатив. Вот такая невидная доля у любовников.
- И как отдыхается?
В голосе слышна ревность. Не тешу себя надеждой, что меня приревновала королева. В столице похолодало и неделю льет дождь. Так что это зависть другого рода. Или все-таки меня?
- Одиноко,- начал старую песню.
Я не вру. Мне одиноко с любой из других, в любом месте. Всегда чего-то не хватает. Я еще помню, как было весело с друзьями до появления Вероники в моей жизни. Теперь это не так. «Так» только с Вероникой.
- Там много девушек, а ты скучаешь,- продолжает она, включив игривый тон. Физически чувствую, как натягивается поводок на шее. Начинает не хватать воздуха. И нужно отвечать так, как требуется. По черт знает кем и когда установленным правилам. Мерзкое чувство.- Не верю, Степа. Ты и одиночество – вещи не совместимые.
Для нее это игра. Я чувствовал, как она почти мурчала, как довольная обожравшаяся сметаны кошка, и ничего не мог поделать. Ей нравилось меня мучить. Сейчас в игре наступил момент ее восхваления. Она ждала дифирамбы в свой адрес. Подтверждения собственной исключительности.
Она самая, самая. И никто из местных красавиц ей в подметки не годится. И все в таком духе.
Внутреннее сопротивление не давало выдавить слово. Хотелось прекратить весь этот фарс, пока я еще чувствовал к ней что-то светлое и окончательно не возненавидел ее. Пальцы стиснули пластиковый прямоугольник телефона.
«Как много девушек хороших, но тянет что-то на плохих»,- мысленно пропел переделанный кусок песни, проводив взглядом парочку девиц в открытых шортиках, открывающих вид на аппетитные полупопия.
Смотрю на ее фото на своей заставке. Мысленно уже в триллионный раз спрашиваю себя, почему она, почему все так - наперекосяк, у нас. Могло же быть иначе: мы здесь вместе едим мороженое и смеемся над ерундой, никого не замечая вокруг.
- Ты как всегда права,- почти со злостью роняю я.- Одиночество - удел мудрецов и неудачников. Я не то и не другое.- Вижу выходящую из дверей Алену и кричу:- Алена!
Девушка обернулась на голос, губы тронула легкая улыбка. Услышал возмущенный фырк в динамик, и Вероника отключилась.
Девушка в легком коротком сарафане неторопливо шла в мою сторону. Снова, как в первый раз, разглядывал всю ее такую летнюю, воздушную, замечая детали. Золотые искорки в волосах. Ямочку на правой щеке, когда она улыбается. Крохотное тату ласточки у ключицы. Тяжелый кулон из аквамарина под цвет глаз. Серебряные браслеты на тонких запястьях. И еще одну ласточку на тонкой коже, где бьется пульс.
Замер, любуясь ею.
Шумящая рядом улица, выруливающие с парковки авто, идущие мимо люди – все исчезает, отодвигается на второй план. Я точно художник, рисующий картину, вижу только свою модель.
- Добби свободен,- улыбнулась Алена.
Она пыталась казаться беззаботной, но я чувствовал напряжение. Она чего-то опасалась. Надо бы расспросить.
- Это надо отметить,- брякаю я все еще под впечатлением от ее появления.- Предлагаю пообедать, если ты еще не обедала.
- Собиралась только. А тут Маринка, а потом этот…- она морщится, вспоминая «гориллу».- Сегодня сестра должна приготовить обед. Но она меня не ждет так рано, потому вряд ли дома будет что-то съедобнее бутербродов. Так что я согласна на обед в кафе. Даже кафе подскажу, где не обдирают, как у Рубена.
- Ты живешь с сестрой?
Толпа стала гуще. Сейчас самый солнцепек, и многие покинули пляж еще до обеда. Навстречу попадаются груженные сумками, надувными матрасами, разморенные жарой и отдавшие энергию морю отдыхающие, лениво топающие с ближайшего пляжа. От них веяло морем и горячим солнцем. Неугомонные дети тянули родителей к каждой сувенирной лавочке, попадавшейся на пути. Они шумели, канюча подарки, шныряли, стараясь везде успеть. Мысленно пожалел их родителей, не успевающих за шилопопыми чадами.
Алена прижалась ближе, изредка задевая плечом. Каждое касание как легкий удар тока. Перехватываю ее за тонкую талию. Рука очень естественно располагается, точно я ее всю жизнь обнимал. Она вздрогнула, бросила на меня быстрый взгляд, но промолчала.
- Да, мы живем у бабушки. У нее тут свой домик,- начала рассказ о себе девушка.- Приехала к ней отдохнуть, а она сбежала от меня. Вместо нее заявилась сестра Настя.
Мы двигались по улице в плотном потоке. Чтобы не потерять, мне пришлось взять ее за руку, и Алена не сопротивлялась. Крохотные пальчики утонули в моей лапище. Приятное давно забытое чувство. Давно я не встречался с девушками для просто погулять. После школы точно ни разу. С Вероникой у нас всегда была дистанция и негласное табу на такие нежности и прикосновения. Она, а потом и я избегали их. А к другим тянуло не за ручки подержаться.
- Ты здесь на отдыхе, тогда зачем работать пошла?- недоумевал я.
Я-то решил, девушка приехала заработать себе на учебу.
- Мы с Настей поспорили. Она девушка деревенская, вся такая Золушка и хозяйка, считает меня белоручкой. Вот я решила ей доказать, что могу.
- Ну и как доказала?- фыркнул я.
- Себе доказала. Но я уволилась, значит, проспорила ей желание,- мрачно отозвалась Алена.
Мы вышли к набережной. В лицо пахнуло морской свежестью. Безбрежная золотисто-опаловая с синевой гладь моря притягивала взгляд. Невольно притормозил и вдохнул свежий воздух полной грудью. Надел очки, спасая глаза от ярких бликов. Алена стояла рядом, щурилась, разглядывая городской пляж, забитый отдыхающими.
- Думаешь, зверствовать будет с желанием?- я уже догадался, что отношения между сестричками не очень.
- Скорее всего,- кивнула моя блондинка.- Придумает что-нибудь этакое.
Мысленно закатил глаза. Мы тоже в детстве со Славкой чудили, подбивая друг друга на всякие каверзы. Но после двадцати стали настоящими друзьями. Поддерживали друг друга, помогали. А тут сестра сестру взяла на «слабо». Детский сад какой-то!
- Сколько тебе?- поинтересовался я, засомневавшись, что ей есть восемнадцать.
- Девушкам такие вопросы не задают,- Алена глянула на меня искоса.- Не слышал про бестактность?
- Смысл скрывать, если тебе есть восемнадцать? Мне двадцать четыре. И я этого не скрываю,- спокойно сообщил ей о возрасте.
- Мне тоже,- буркнула она, но быстро перестала хмуриться.- У тебя есть время? После, как перекусим - искупаемся?
- Не вопрос. Ты слишком голодная? Можно прямо сейчас.
С готовностью потянулся к футболке, снимая. Увидеть ее в бикини хотелось куда больше, чем обедать. Заметил ее оценивающий взгляд, торопливо пробежавшийся по груди и прессу. Небрежно закинул футболку на плечо.
- Лучше пообедаем. В мокром купальнике идти в кафе не вариант. А без него… у меня слишком короткий сарафан и ткань прозрачная.- Она чуть порозовела скулами.
М-м, Алена, зачем ты об этом! У меня же воображение живое не в меру. Я же теперь каждой ложкой давиться буду, думая о твоем коротком сарафане. Надо как-то отвлечься.
- Как скажешь,- намеренно равнодушно пожал плечами, скрывая разочарование. Навел на нас смарт, выбирая нужный ракурс. Она привычным жестом наклонила голову к плечу, стараясь не касаться голой кожи, и улыбнулась. Я обнял ее за талию.- Фото на долгую память.
Надевать футболку не стал. Просто жарко очень. И оценивающие взгляды девушек и женщин постарше тут совсем ни при чем.
- Чем ближе к морю, тем дороже,- поделилась секретом, известным всем.- Я знаю недалеко отличное место. Там прилично покормят и не нужно оставлять месячную зарплату.
Она дернула меня за руку, точно маленькая девочка папу. И не дожидаясь моего согласия, потащила в сторону светлого строения, чей фасад украшали уличные кашпо с цветущими кущами. Мне оставалось только молча покориться и топать следом.
Глава 5
Алена
На стене старенькие ходики в виде кошки, доставшие бабушке от родителей, отсчитывали время. Смотрела на привычный с детства интерьер глазами Степана. Со смерти прабабушки здесь ничего не менялось. Даже вещи не передвигались. Делали пару раз ремонт. Сменили обои на похожие, вылинявшие шторы заменили новыми. И все перемены. Выгоревшие на солнце ковры, вытертый диван, продавленное кресло, покрытый скатертью с бахромой стол, сервант, забитый хрусталем, ламповый телевизор-коробка, прикрытый салфеткой, торшер и пластмассовая люстра «под хрусталь» вернулись на свои места. В остальных комнатах такое же «средневековье». Чувство, точно перенесся во времени на много лет назад, когда люди только начали осваивать электричество. Я и Настя привыкли давно. Зимой мы здесь не бывали. А летом проводили все время на пляже. Но новому человеку, как Степан, такая обстановка показалась бы убогой.
Но Степан сделал вид, что все в порядке. Познакомился с Настей, сразу же оценившей Степу и бросившейся с порога его охмурять.
Есть у нее такая черта – жадность до мужского внимания. Она считает, если унизит другую, выставив какие-то качества напоказ, то сама будет выглядеть на таком фоне лучше. Может в ее колхозе местные механизаторы и ведутся, но не умные мальчики. Не удивительно, что у нее нет подруг. Она же из спортивного интереса уводит парней, даже если они ей сто лет не нужны.
Я ей не мешала. Протестить Степу не мешало бы. Он мне нафиг не нужен, но интересно поведется ли на Настины обезьяньи ужимки.
Намекнув Насте, что гостя нужно угостить, ушла принять душ и переодеться. Волосы жесткие, кожу неприятно тянуло после купания в море. Когда вернулась минут через десять, кофе и не пахло. Настя кормила Степана баснями, как соловья.
«Вот он сидит и улыбается Насте, забыв обо мне. Точно меня здесь нет. Настька из топика выпрыгивает, чтобы его очаровать. Всегда накрашенная, при параде, точно ей через минуту в клуб отжигать. Я-то знаю цену ее красоте. Умой ее и перед тобой обычная простушка. А я…»
Глянула на себя в ростовое бабулино зеркало. Белый короткий сарафан красиво обтягивал грудь, подчеркивал тонкую талию и стройные загорелые ноги.
Роста бы… хоть пять сантиметров!
Чтобы быть хоть немного выше, даже домашнюю обувь покупала с каблучком.
Все равно хорошенькая даже маленькая, даже с непросохшими волосами и без макияжа. Макияж смылся, забрав с собой лет пять возраста. Я точно ничем не хуже Насти, но…
Степа смотрел ей в рот и улыбался. Развалился на диване по-хозяйски, поддакивает в нужных местах. Внутри неприятно царапнуло.
Не ревностью. Откуда бы ей взяться. Сожалением, что и этот такой же. Может все дело в том, что мы на курорте и для мужчин тут в принципе не возможны серьезные отношения. А может он сам по себе такой непостоянный. Как флюгер, поворачивается туда, откуда манят. Как любой другой мужчина за редким исключением.
Бедные женщины, которым изменяют мужчины, пеняют на возраст, лишний вес, неинтересность, скучный или склочный характер, неумение печь и варить, дети или нет детей… Наивные. Я-то красотуля и лапочка, хоть на хлеб мажь, а толку… Поманила крашенная Настя, и он тут же готов переметнуться. Без всяких причин, только потому, что Настя согласна. Он делает это, потому что может и все…Остальное отговорки. Наверно с отговорками легче. Сама себе не нравишься с лишним весом и морщинами, и никому не нравишься и вроде как логично, что он предпочел моложе и краше. Но я-то знаю, что все это треп. Да, у меня не падает самооценка. Где ей упасть, если ситуация от меня не зависит. Я могу быть хоть Анжелиной Джоли, а он все равно будет заигрывать с Настей. Я на себя не беру вину за мужскую склонность к бл. дству. Вот так!
Сейчас я не разобижусь, не хлопну дверью, не уйду, поскандалив с сестрой из-за парня. Он мне не муж. И этот Степа вряд ли им сможет стать, свой шанс он уже убил. Я сделаю лучше – отзеркалю.
Ушла на кухню, приоткрыла окно, впуская в комнату немного свежего воздуха, сладко пахнущего цветами. Разглядывая пышно цветущие плетистые розы, оплетшие забор, кружащихся над цветами бабочек, набрала номер институтского друга.
«Егор Бекетов. У него легкий характер, он компанейский, всегда в хорошем настроении. И всегда делится им с другими».
- Привет, моя потеря,- мелодией для ушей зазвучал его бодрый голос.- Как отдыхается? Всех дельфинов перецеловала? Получила диплом и испарилась. Я, между прочим, скучаю. А ты даже не звонишь, жестокосердная!
Я хихикаю. Понимаю, что это ни к чему не обязывающий флирт. Егор такой, он по- другому не мог. Мое плохое настроение развеялось как дым. Он умел одной фразой утешить и развеселить. Степан, улыбающийся Насте, забыт. Я точно снова окунулась в студенческую жизнь.
- Егор, ты же знаешь, я тебе не изменяю,- притворно надула губы.- Я не такая.
Мы не пара и никогда ею не были, но вот так подкалывали друг друга. У некоторых складывалось мнение, что у нас свободные отношения. Егор не опровергал, а мне было все равно. Тех, кому захочется познакомиться, это не остановит. А мнение остальных меня мало волновало.
