(!) Вышла вторая книга "Используй шанс на любовь 2"
Не откладывай счастье на завтра! Спеши жить, видеть, чувствовать, радоваться! Сегодня, сейчас, в эту минуту! Мы не знаем, что ждет нас завтра, каким оно будет, что мы еще успеем. Не откладывай жизнь! Дай себе шанс на счастье!
- Руся, ну посмотри какой красавчик!- Круглолицая брюнетка с чуть раскосыми, черными и блестящими как жучиные крылышки глазами, взобравшись с ногами на диван, едва удерживала толстый потрепанный альбом фотографий и пожирала глазами черно-белое групповое фото курсантов-выпускников летного училища.- Сергей Воскресенский, Мурманск… Смотри ка, тут есть его домашний адрес. Я ему напишу.
- Люся, я с тебя смеюся,- подразнила подругу, освобождая место для подноса с чаем на журнальном столике, заваленном семейными реликвиями.- Это дядин альбом. В память об учебе. Мой дядя старше тебя лет на двадцать с хвостиком. А тут он курсант еще, вернее выпускник. Тогда еще странная история вышла. Он, вроде, в день выпуска встретил девушку – свою судьбу. Говорил, она ему жизнь спасла. Тетка, жена его постоянно злится, когда он ее вспоминает. На год выпуска посмотри.
Со стороны брюнетки слышится тихий шорох страниц и вздох восхищения. Кажется, Люся нашла страницу, где курсантов сняли на физической подготовке топлес.
Мы подружки – не разлей вода еще с детского сада, и дружба стала еще крепче, когда в аварии погибли мои родители. Наши отношения не пошатнулась, когда одноклассники, ознакомившись со сказкой Пушкина «Руслан и Людмила», придумали мерзкую дразнилку. Мы стойко игнорировали подколки, но с тех пор обеим разонравились собственные имена. Я предпочитала краткую Лану, а подруга переименовала себя в пафосную Люсьену.
Проигнорировав протянутое блюдце с зефиром, подруга уставилась на обложку.
- Тысяча девятьсот восемьдесят… мама дорогая… год,- убитым голосом, проговорила Люся и подняла на меня взгляд побитой собаки, у которой только что увели косточку.- Может, у него сын есть? Похожий... такой же хорошенький блондинчик…
Люсьена не желала сдаваться без боя.
- Люся, я тебя боюся. Влюбится в фото симпатичного парня еще куда не шло, но влюбится в несуществующего сына парня на фото – это клиника,- не стала кривить душой, умостилась на диване, сдвинув охапку старых фотографий, и с наслаждением глотнула душистый напиток.- Сто лет назад дядя поссорился с тетей, и переехал к нам с бабушкой с вещами. Они потом помирились, вещи вернулись по месту прописки, но альбом остался. Дядя Виктор про него забыл, наверное.
- Это твой дядя?- профессиональный фотограф Люсьена безошибочно ткнула в плечистого светлоглазого шатена во втором ряду.
- Угу,- согласилась я, разглядывая заинтересовавшее ее фото.- И чего дались тебе эти курсанты? Форма? Так она всем идет. А вообще дядьке здесь всего-то двадцать второй годок пошел. Мы, с нашими двадцатью шестью в тетки им годимся.
- Вот еще!- фыркнула подруга, откусывая кусочек розового зефира.- Скажи еще в мамы…
- Не в мамы, конечно, но чего ради ты так завелась-то?
Девушка задумчиво смотрела на фото, откуда на нее с серьезными минами взирали три десятка симпатичных парней.
- Знаешь, Руся, есть в них что-то… настоящее. Ну, мужественное что ли. Вот прямо чувствуется, что эти парни из категории «навсегда». Не то, что нынешние.
- Все настоящие?- я вскинула бровь, примериваясь к кусочку любимого темного шоколада.
- Ага,- зачарованно кивнула девушка, вновь прилипая взглядом к фотографии.
- Чешуи не хватает,- невинно подтрунивала над не в меру романтичной подругой.
Размешивая сахар серебряной, потемневшей от времени ложечкой, оглядывала до мелочей знакомый интерьер бабушкиной «хрущевки» в стиле восьмидесятых: полированную горку, забитую тяжелым хрусталем и фаянсовыми статуэтками; массивную мебель, обтянутую потертым гобеленом; неизменные ковры, местами потраченные молью, распятые на стенах; потемневший от времени скрипучий паркет «елочка» и многоярусную тускло-хрустальную люстру.
- Какой чешуи? Зачем?- прыснула Люсьена, покрутив пальцем у виска.- Ты, мать, совсем того.
- «В чешуе как жар горя, тридцать три богатыря, все красавцы удалые, великаны молодые, все равны, как на подбор…»,- процитировала Пушкина и осеклась, заметив помрачневшее лицо брюнетки.
- Отношения с Андреем скоро сделают из тебя циничную старуху из тех, что сидят на лавочке у подъезда с нелестными комментариями в сторону молодежи,- отомстила за иронию подруга и нахмурилась.- Неужели тебе никто не нравиться?
Я прикусила губу, понимая, что где-то Люся права, рановато мне еще завистливо иронизировать в сторону молодых и красивых.
- Третий с лева брюнет в нижнем ряду ничего… вроде…- пробежавшись по фото глазами, кивнула на яркого даже на выцветшем фото парня.
- Тарас Клименко, Ставрополь,- прочитала подружка, придирчиво разглядывая мой выбор.- Мне он совсем не нравится. Твой дядя гораздо симпатичнее… Фу, Кураж…
Она не успела ничего добавить, когда на диван спрыгнул бабушкин любимец Кураж. Здоровенный трехцветный котяра, два года назад прибившийся к бабушкиной двери и конкретно отъевшийся на сметане, которую она покупала любимцу исключительно на рынке. Я погладила кота, кормить которого подрядилась, пока бабушка навещала подругу.
- Ничего не фу,- не согласилась с подругой, отщипывая котику кусок колбасы с бутербродов.- Он настоящий красавец. Да, мой хороший мальчик?
Кот слизал колбаску и благодарно боднул меня в грудь, прося добавки. Я его чмокнула в нос, игнорируя рожицы подруги. Вскоре вся приготовленная колбаса с бутербродов переправилась в надежное место – кошачий живот, и Кураж растянулся у меня на коленях, сыто облизывая розовым язычком усы.
- Бросай своего «мистера динамо» Андрея и выходи уже замуж. Рожать тебе пора, мать,- глядя на наши нежности с котом резюмировала Люся.- Он уже три года, нет четыре, живет с тобой, а о свадьбе ни гу-гу. Ты достойна большего, чем тратить лучшие годы на парня, который не видит тебя женой и матерью своих детей.
Я досадливо прикусила губу, не зная, что возразить. Разговоры о расставании с Андреем она заводила все чаще, и хотя я отмалчивалась, себе не могла врать, что наши отношения с ним давно пришли к печальному финалу. Все чувства, которые были вначале ушли. Сначала у Андрея, а теперь, при его равнодушие, сменяющемся частыми приступами непонятного раздражения, и у меня. Но обоим не хватало смелости сделать последний решающий шаг. Я задумалась, вспоминая, когда у нас был последний раз секс.
Кажется, на восьмое марта…
А сейчас за окнами шумел пышной зеленью аномально жаркий для Иркутска июнь.
«Любить – это хотеть касаться» - точно говорил о главном в отношениях людей великий режиссер и знаток человеческих душ Андрей Тарковский. Мы не ссорились, не выясняли отношений, но желание прикасаться, а потом и близости постепенно сошло на нет. И я набилась в помощницы бабуле, чтобы иметь возможность сбежать куда-нибудь от недовольного взгляда, который время от времени ловила на себе. Спрятаться на работе не могла. Работали мы вместе в студии местного телевидения, где я, Руслана Селиванова, состояла на должности штатного репортера в отделе новостей, а Андрей протирал штаны в юридическом отделе компании.
- Вот бы мне родиться в шестедесятых, подождала бы до двадцати и рванула к этому блондинистому лейтенанту Воскресенскому,- мечтательный голос подруги, переснимающей на смартфон фото подпирающих друг друга дяди Виктора и смазливого блондина Сергея, вырвал из собственных невеселых дум.- А ты, Руся?
- Я?! Нет уж, нас и здесь неплохо кормят,- категорично заявила я, внутренне содрогнувшись от мысли, что брюнет с фото вдруг заявится ко мне на работу со словами: «Лана, я ваш навеки!»
Заметив мою реакцию, подруга выдохнула и без особой надежды произнесла, захлопывая альбом и спуская ноги на пол:
- Пусть не из-за парня, но неужели тебе не интересно побывать в прошлом? Пожить жизнью родителей. С ними молодыми потусить,- подтянув одной рукой упирающегося Куража, другой меня к себе, Люсьена сделала пару фото на память и зарылась в интернете, выкладывая снимок.
- Там нет интернета,- парировала я, собирая чашки и направляясь вслед за недовольным котом на кухню мыть посуду. В спину прилетел многозначительный хмык подруги.
Сколько не оттягивай момент, но пора возвращаться на работу. Вот только стоит заглянуть домой и переодеться - кошачья шерсть пока не вошла в моду. А пора бы кутюрье подсуетится…
Распрощавшись с Люсьеной у подъезда, стирая выступившие от жары на висках капельки пота, быстро поднималась на свой четвертый этаж, представляя, как уже скоро нырну под прохладный душ. Стоя на последней ступеньке перед своим пролетом, роясь в сумке в поисках ключей почувствовала неладное – металлическая входная дверь была приоткрыта.
Воры! Залезли, пока мы оба на работе. Что делать? И телефон, как на грех почти разрядился. Звонить соседям и просить вызвать милицию – воры услышат шум и сбегут. А вот сначала глянуть и запомнить внешность не помешает.
Я осторожно приоткрыла дверь, радуясь, что останусь незамеченной и вошла в полутемную прихожую. Зеркало напротив отразило чуть полноватую, бледную, перепуганную шатенку с небрежно заплетенной косой и огромными на пол лица карими глазами.
Огляделась и замерла, заметив чужие светлые босоножки, как попало в спешке сброшенные на полу, в тон к ним сумочку на тумбочке, и услышала сдавленный смех из спальни. Замерла и прислушалась.
Неужели Андрей дал ключи кому-то из друзей?
Услышав голос Андрея, вздрогнула. Уже зная, что увижу, прошла вперед. В приоткрытую дверь был виден угол кровати, и сидящая ко мне спиной светловолосая стройная женщина. Взгляд отметил красивую стрижку и золотистый загар.
- Яночка, ты – чудо!
От знакомого голоса, произнесшего чужое имя, заныло сердце. Женщина что-то мелодично мурлыкнула в ответ и игриво качнулась. Андрей хрипло и тихо застонал.
Ноги сами вынесли меня на площадку. Я пулей вылетела на улицу и почти бегом рванула в ближний сквер, плюхнулась на лавочку и попыталась унять бешеное сердцебиение. Глотнув отвратительно теплой воды из пластиковой бутылки, тупо уставилась на важно прохаживающихся в ожидании крошек голубей.
Андрей мне изменяет с какой-то блондинкой. Вот прямо сейчас в нашей квартире и в нашей постели.
Последнее обстоятельство заставило поморщиться от отвращения. Душила обида на неуважение с его стороны.
Он же мог сначала расстаться со мной, а потом заводить романы и таскать любовниц в дом. Я не истеричка и сцен с выброшенными в окно вещами не устраиваю. От мысли, что сейчас нужно что-то решать, виски сжало тупой болью.
В сумке едва слышно пиликнул мобильник. На экране почти сдохшего телефона высветилось сообщение. Меня срочно вызывал шеф. Обрадовавшись, что не нужно идти домой, я подхватилась, пригладила волосы и рванула к зданию телевидения.
* * *
В кабинете начальника, жалюзи и кондиционер позволили вдохнуть всей грудью и расслабиться. В кожаном кресле, перед заваленным папками с документами и дорогими девайсами столом, развалился грузный лысоватый мужчина, в светлой рубашке с темными кругами под мышками, вытиравший влажными салфетками потный лоб.
- Проходи, Селиванова. Присаживайся,- хрипловатый голос заядлого курильщика, перекрыл гудение работающего на максимуме кондиционера.- Ты как? Бледновата что-то.
Голос мужчины, обычно не лезущего за словом в карман, в ежовых рукавицах держащего вверенную ему компанию, казался непривычно мягким. Как и взгляд, в котором светилась не то вина, не то сожаление.
Он знает про измену Андрея. Или измены. Не очень-то Андрей таится, если до шефа дошло. А я, как водится, узнаю все последней.
Проницательный шеф догадался, что я поняла причину его заботы, досадливо крякнул и предложил стакан минералки. Вода оказалась из холодильника с пузырьками и восхитительно холодная.
- Вот какое дело, Селиванова. Скоро день летнего солнцестояния. В Якутии решено провести этнический праздник, посвященный этому событию. Во-о-от… И широко это мероприятие осветить,- он многозначительно замолчал, давая мне понять, что я тут не просто так зашла и командировка у меня в кармане.- Репортаж уйдет в Москву, на второй общероссийский. Как самая фотогеничная летишь ты и оператор Миша Карпов… Чуешь, чем пахнет?
Хлопнув пару раз накрашенными ресницами, я мысленно пнула отказывающийся работать мозг, ухватилась за слово «второй общероссийский» и неуверенно предположила:
- Перспективами...
- Ты же моя умница! Сечешь,- похвалил шеф.- Замути прическу помоднее, раздобудь пару отпадных платьев, каблуки и вперед. Миша тебе в помощь. Лучшего оператора буквально от сердца отрываю. Но что не сделаешь для любимых сотрудников. Командировочные получишь в бухгалтерии. И давай мухой, девчуля!
Комплимент внешности от шефа и перспектива засветить свою физиономию на всю державу окрылили, отодвинув личные переживания на второй план. Легкокрылой чайкой выпорхнула из кабинета и понеслась, сжимая приказ в бухгалтерию, за командировочными. Тонкая ткань сарафана парусом вздувалась, когда я летела вниз по лестнице, едва не теряя балетки, перепрыгивая через две ступеньки, распугивая сотрудников.
Насупленный Миша, рыжеватый, бородатый увалень, уже оккупировал бухгалтера, и внимательно следил за отсчитываемой аппаратом суммой. Он окинул меня хмурым взглядом и неприятно скривился, заметив сияющий вид.
- Чего веселишься, Руська? Едем к черту на кулички, в болота, где нас гнус живьем съест.
- Не боись, Мишенька, это меня съест, а тобой подавиться,- похлопала мужчину по плечу.- Радуюсь открывающимся возможным перспективам.
- Ключевое слово «возможным»,- продолжал медведем ворчать сибиряк, не стараясь скрыть плохое настроение.- И что мы забыли там? Что у них своих нет сделать репортаж о празднике?
- Миш, найди положительные стороны и акцентируй на них. С Ленкой друг от друга отдохнете недельку.
Бухнула, не подумав, удивляясь неприветливому настроению всегда благожелательного оператора. Седовласая, в строгом костюме, невзирая на адову жару, главбух изумленно вскинула на меня выщипанные брови, пришлось прикусить язык.
Мое ли дело советовать женатому мужику. А ну как послушает!
Окинув мрачную физиономию мужчины, решила прояснить загадку недовольства в сущности легкого на подъем оператора и осторожно поинтересовалась:
- Миш, ты лететь боишься?
- Самолет до Якутска,- с видом великомученика, идущего на добровольно-принудительную смерть, начал перечислять оператор.- Потом еще рейс до Вилюйска. Если опоздаем, то либо машиной, либо ночевать в какой-нибудь дрянной гостинице. И все это по адовой жаре, в сопровождении вездесущего гнуса. В гробу я эту командировку видел.
- Ясно,- сдавленно произнесла, вздрогнув от последних слов.- Шеф мог Миколу послать, но сюжет уйдет в Москву. Нужен класс, идеальная картинка, а ты лучший.
- Знаю, что лучший,- махнул рукой мужчина, не сумев скрыть самодовольства, пакостливо подмигнул.- Кто же еще вас, бледных поганочек носастеньких, как королевишен заснимет?
Не откладывай счастье на завтра! Спеши жить, видеть, чувствовать, радоваться! Сегодня, сейчас, в эту минуту! Мы не знаем, что ждет нас завтра, каким оно будет, что мы еще успеем. Не откладывай жизнь! Дай себе шанс на счастье!
Глава 1
- Руся, ну посмотри какой красавчик!- Круглолицая брюнетка с чуть раскосыми, черными и блестящими как жучиные крылышки глазами, взобравшись с ногами на диван, едва удерживала толстый потрепанный альбом фотографий и пожирала глазами черно-белое групповое фото курсантов-выпускников летного училища.- Сергей Воскресенский, Мурманск… Смотри ка, тут есть его домашний адрес. Я ему напишу.
- Люся, я с тебя смеюся,- подразнила подругу, освобождая место для подноса с чаем на журнальном столике, заваленном семейными реликвиями.- Это дядин альбом. В память об учебе. Мой дядя старше тебя лет на двадцать с хвостиком. А тут он курсант еще, вернее выпускник. Тогда еще странная история вышла. Он, вроде, в день выпуска встретил девушку – свою судьбу. Говорил, она ему жизнь спасла. Тетка, жена его постоянно злится, когда он ее вспоминает. На год выпуска посмотри.
Со стороны брюнетки слышится тихий шорох страниц и вздох восхищения. Кажется, Люся нашла страницу, где курсантов сняли на физической подготовке топлес.
Мы подружки – не разлей вода еще с детского сада, и дружба стала еще крепче, когда в аварии погибли мои родители. Наши отношения не пошатнулась, когда одноклассники, ознакомившись со сказкой Пушкина «Руслан и Людмила», придумали мерзкую дразнилку. Мы стойко игнорировали подколки, но с тех пор обеим разонравились собственные имена. Я предпочитала краткую Лану, а подруга переименовала себя в пафосную Люсьену.
Проигнорировав протянутое блюдце с зефиром, подруга уставилась на обложку.
- Тысяча девятьсот восемьдесят… мама дорогая… год,- убитым голосом, проговорила Люся и подняла на меня взгляд побитой собаки, у которой только что увели косточку.- Может, у него сын есть? Похожий... такой же хорошенький блондинчик…
Люсьена не желала сдаваться без боя.
- Люся, я тебя боюся. Влюбится в фото симпатичного парня еще куда не шло, но влюбится в несуществующего сына парня на фото – это клиника,- не стала кривить душой, умостилась на диване, сдвинув охапку старых фотографий, и с наслаждением глотнула душистый напиток.- Сто лет назад дядя поссорился с тетей, и переехал к нам с бабушкой с вещами. Они потом помирились, вещи вернулись по месту прописки, но альбом остался. Дядя Виктор про него забыл, наверное.
- Это твой дядя?- профессиональный фотограф Люсьена безошибочно ткнула в плечистого светлоглазого шатена во втором ряду.
- Угу,- согласилась я, разглядывая заинтересовавшее ее фото.- И чего дались тебе эти курсанты? Форма? Так она всем идет. А вообще дядьке здесь всего-то двадцать второй годок пошел. Мы, с нашими двадцатью шестью в тетки им годимся.
- Вот еще!- фыркнула подруга, откусывая кусочек розового зефира.- Скажи еще в мамы…
- Не в мамы, конечно, но чего ради ты так завелась-то?
Девушка задумчиво смотрела на фото, откуда на нее с серьезными минами взирали три десятка симпатичных парней.
- Знаешь, Руся, есть в них что-то… настоящее. Ну, мужественное что ли. Вот прямо чувствуется, что эти парни из категории «навсегда». Не то, что нынешние.
- Все настоящие?- я вскинула бровь, примериваясь к кусочку любимого темного шоколада.
- Ага,- зачарованно кивнула девушка, вновь прилипая взглядом к фотографии.
- Чешуи не хватает,- невинно подтрунивала над не в меру романтичной подругой.
Размешивая сахар серебряной, потемневшей от времени ложечкой, оглядывала до мелочей знакомый интерьер бабушкиной «хрущевки» в стиле восьмидесятых: полированную горку, забитую тяжелым хрусталем и фаянсовыми статуэтками; массивную мебель, обтянутую потертым гобеленом; неизменные ковры, местами потраченные молью, распятые на стенах; потемневший от времени скрипучий паркет «елочка» и многоярусную тускло-хрустальную люстру.
- Какой чешуи? Зачем?- прыснула Люсьена, покрутив пальцем у виска.- Ты, мать, совсем того.
- «В чешуе как жар горя, тридцать три богатыря, все красавцы удалые, великаны молодые, все равны, как на подбор…»,- процитировала Пушкина и осеклась, заметив помрачневшее лицо брюнетки.
- Отношения с Андреем скоро сделают из тебя циничную старуху из тех, что сидят на лавочке у подъезда с нелестными комментариями в сторону молодежи,- отомстила за иронию подруга и нахмурилась.- Неужели тебе никто не нравиться?
Я прикусила губу, понимая, что где-то Люся права, рановато мне еще завистливо иронизировать в сторону молодых и красивых.
- Третий с лева брюнет в нижнем ряду ничего… вроде…- пробежавшись по фото глазами, кивнула на яркого даже на выцветшем фото парня.
- Тарас Клименко, Ставрополь,- прочитала подружка, придирчиво разглядывая мой выбор.- Мне он совсем не нравится. Твой дядя гораздо симпатичнее… Фу, Кураж…
Она не успела ничего добавить, когда на диван спрыгнул бабушкин любимец Кураж. Здоровенный трехцветный котяра, два года назад прибившийся к бабушкиной двери и конкретно отъевшийся на сметане, которую она покупала любимцу исключительно на рынке. Я погладила кота, кормить которого подрядилась, пока бабушка навещала подругу.
- Ничего не фу,- не согласилась с подругой, отщипывая котику кусок колбасы с бутербродов.- Он настоящий красавец. Да, мой хороший мальчик?
Кот слизал колбаску и благодарно боднул меня в грудь, прося добавки. Я его чмокнула в нос, игнорируя рожицы подруги. Вскоре вся приготовленная колбаса с бутербродов переправилась в надежное место – кошачий живот, и Кураж растянулся у меня на коленях, сыто облизывая розовым язычком усы.
- Бросай своего «мистера динамо» Андрея и выходи уже замуж. Рожать тебе пора, мать,- глядя на наши нежности с котом резюмировала Люся.- Он уже три года, нет четыре, живет с тобой, а о свадьбе ни гу-гу. Ты достойна большего, чем тратить лучшие годы на парня, который не видит тебя женой и матерью своих детей.
Я досадливо прикусила губу, не зная, что возразить. Разговоры о расставании с Андреем она заводила все чаще, и хотя я отмалчивалась, себе не могла врать, что наши отношения с ним давно пришли к печальному финалу. Все чувства, которые были вначале ушли. Сначала у Андрея, а теперь, при его равнодушие, сменяющемся частыми приступами непонятного раздражения, и у меня. Но обоим не хватало смелости сделать последний решающий шаг. Я задумалась, вспоминая, когда у нас был последний раз секс.
Кажется, на восьмое марта…
А сейчас за окнами шумел пышной зеленью аномально жаркий для Иркутска июнь.
«Любить – это хотеть касаться» - точно говорил о главном в отношениях людей великий режиссер и знаток человеческих душ Андрей Тарковский. Мы не ссорились, не выясняли отношений, но желание прикасаться, а потом и близости постепенно сошло на нет. И я набилась в помощницы бабуле, чтобы иметь возможность сбежать куда-нибудь от недовольного взгляда, который время от времени ловила на себе. Спрятаться на работе не могла. Работали мы вместе в студии местного телевидения, где я, Руслана Селиванова, состояла на должности штатного репортера в отделе новостей, а Андрей протирал штаны в юридическом отделе компании.
- Вот бы мне родиться в шестедесятых, подождала бы до двадцати и рванула к этому блондинистому лейтенанту Воскресенскому,- мечтательный голос подруги, переснимающей на смартфон фото подпирающих друг друга дяди Виктора и смазливого блондина Сергея, вырвал из собственных невеселых дум.- А ты, Руся?
- Я?! Нет уж, нас и здесь неплохо кормят,- категорично заявила я, внутренне содрогнувшись от мысли, что брюнет с фото вдруг заявится ко мне на работу со словами: «Лана, я ваш навеки!»
Заметив мою реакцию, подруга выдохнула и без особой надежды произнесла, захлопывая альбом и спуская ноги на пол:
- Пусть не из-за парня, но неужели тебе не интересно побывать в прошлом? Пожить жизнью родителей. С ними молодыми потусить,- подтянув одной рукой упирающегося Куража, другой меня к себе, Люсьена сделала пару фото на память и зарылась в интернете, выкладывая снимок.
- Там нет интернета,- парировала я, собирая чашки и направляясь вслед за недовольным котом на кухню мыть посуду. В спину прилетел многозначительный хмык подруги.
Сколько не оттягивай момент, но пора возвращаться на работу. Вот только стоит заглянуть домой и переодеться - кошачья шерсть пока не вошла в моду. А пора бы кутюрье подсуетится…
Глава 2
Распрощавшись с Люсьеной у подъезда, стирая выступившие от жары на висках капельки пота, быстро поднималась на свой четвертый этаж, представляя, как уже скоро нырну под прохладный душ. Стоя на последней ступеньке перед своим пролетом, роясь в сумке в поисках ключей почувствовала неладное – металлическая входная дверь была приоткрыта.
Воры! Залезли, пока мы оба на работе. Что делать? И телефон, как на грех почти разрядился. Звонить соседям и просить вызвать милицию – воры услышат шум и сбегут. А вот сначала глянуть и запомнить внешность не помешает.
Я осторожно приоткрыла дверь, радуясь, что останусь незамеченной и вошла в полутемную прихожую. Зеркало напротив отразило чуть полноватую, бледную, перепуганную шатенку с небрежно заплетенной косой и огромными на пол лица карими глазами.
Огляделась и замерла, заметив чужие светлые босоножки, как попало в спешке сброшенные на полу, в тон к ним сумочку на тумбочке, и услышала сдавленный смех из спальни. Замерла и прислушалась.
Неужели Андрей дал ключи кому-то из друзей?
Услышав голос Андрея, вздрогнула. Уже зная, что увижу, прошла вперед. В приоткрытую дверь был виден угол кровати, и сидящая ко мне спиной светловолосая стройная женщина. Взгляд отметил красивую стрижку и золотистый загар.
- Яночка, ты – чудо!
От знакомого голоса, произнесшего чужое имя, заныло сердце. Женщина что-то мелодично мурлыкнула в ответ и игриво качнулась. Андрей хрипло и тихо застонал.
Ноги сами вынесли меня на площадку. Я пулей вылетела на улицу и почти бегом рванула в ближний сквер, плюхнулась на лавочку и попыталась унять бешеное сердцебиение. Глотнув отвратительно теплой воды из пластиковой бутылки, тупо уставилась на важно прохаживающихся в ожидании крошек голубей.
Андрей мне изменяет с какой-то блондинкой. Вот прямо сейчас в нашей квартире и в нашей постели.
Последнее обстоятельство заставило поморщиться от отвращения. Душила обида на неуважение с его стороны.
Он же мог сначала расстаться со мной, а потом заводить романы и таскать любовниц в дом. Я не истеричка и сцен с выброшенными в окно вещами не устраиваю. От мысли, что сейчас нужно что-то решать, виски сжало тупой болью.
В сумке едва слышно пиликнул мобильник. На экране почти сдохшего телефона высветилось сообщение. Меня срочно вызывал шеф. Обрадовавшись, что не нужно идти домой, я подхватилась, пригладила волосы и рванула к зданию телевидения.
* * *
В кабинете начальника, жалюзи и кондиционер позволили вдохнуть всей грудью и расслабиться. В кожаном кресле, перед заваленным папками с документами и дорогими девайсами столом, развалился грузный лысоватый мужчина, в светлой рубашке с темными кругами под мышками, вытиравший влажными салфетками потный лоб.
- Проходи, Селиванова. Присаживайся,- хрипловатый голос заядлого курильщика, перекрыл гудение работающего на максимуме кондиционера.- Ты как? Бледновата что-то.
Голос мужчины, обычно не лезущего за словом в карман, в ежовых рукавицах держащего вверенную ему компанию, казался непривычно мягким. Как и взгляд, в котором светилась не то вина, не то сожаление.
Он знает про измену Андрея. Или измены. Не очень-то Андрей таится, если до шефа дошло. А я, как водится, узнаю все последней.
Проницательный шеф догадался, что я поняла причину его заботы, досадливо крякнул и предложил стакан минералки. Вода оказалась из холодильника с пузырьками и восхитительно холодная.
- Вот какое дело, Селиванова. Скоро день летнего солнцестояния. В Якутии решено провести этнический праздник, посвященный этому событию. Во-о-от… И широко это мероприятие осветить,- он многозначительно замолчал, давая мне понять, что я тут не просто так зашла и командировка у меня в кармане.- Репортаж уйдет в Москву, на второй общероссийский. Как самая фотогеничная летишь ты и оператор Миша Карпов… Чуешь, чем пахнет?
Хлопнув пару раз накрашенными ресницами, я мысленно пнула отказывающийся работать мозг, ухватилась за слово «второй общероссийский» и неуверенно предположила:
- Перспективами...
- Ты же моя умница! Сечешь,- похвалил шеф.- Замути прическу помоднее, раздобудь пару отпадных платьев, каблуки и вперед. Миша тебе в помощь. Лучшего оператора буквально от сердца отрываю. Но что не сделаешь для любимых сотрудников. Командировочные получишь в бухгалтерии. И давай мухой, девчуля!
Комплимент внешности от шефа и перспектива засветить свою физиономию на всю державу окрылили, отодвинув личные переживания на второй план. Легкокрылой чайкой выпорхнула из кабинета и понеслась, сжимая приказ в бухгалтерию, за командировочными. Тонкая ткань сарафана парусом вздувалась, когда я летела вниз по лестнице, едва не теряя балетки, перепрыгивая через две ступеньки, распугивая сотрудников.
Насупленный Миша, рыжеватый, бородатый увалень, уже оккупировал бухгалтера, и внимательно следил за отсчитываемой аппаратом суммой. Он окинул меня хмурым взглядом и неприятно скривился, заметив сияющий вид.
- Чего веселишься, Руська? Едем к черту на кулички, в болота, где нас гнус живьем съест.
- Не боись, Мишенька, это меня съест, а тобой подавиться,- похлопала мужчину по плечу.- Радуюсь открывающимся возможным перспективам.
- Ключевое слово «возможным»,- продолжал медведем ворчать сибиряк, не стараясь скрыть плохое настроение.- И что мы забыли там? Что у них своих нет сделать репортаж о празднике?
- Миш, найди положительные стороны и акцентируй на них. С Ленкой друг от друга отдохнете недельку.
Бухнула, не подумав, удивляясь неприветливому настроению всегда благожелательного оператора. Седовласая, в строгом костюме, невзирая на адову жару, главбух изумленно вскинула на меня выщипанные брови, пришлось прикусить язык.
Мое ли дело советовать женатому мужику. А ну как послушает!
Окинув мрачную физиономию мужчины, решила прояснить загадку недовольства в сущности легкого на подъем оператора и осторожно поинтересовалась:
- Миш, ты лететь боишься?
- Самолет до Якутска,- с видом великомученика, идущего на добровольно-принудительную смерть, начал перечислять оператор.- Потом еще рейс до Вилюйска. Если опоздаем, то либо машиной, либо ночевать в какой-нибудь дрянной гостинице. И все это по адовой жаре, в сопровождении вездесущего гнуса. В гробу я эту командировку видел.
- Ясно,- сдавленно произнесла, вздрогнув от последних слов.- Шеф мог Миколу послать, но сюжет уйдет в Москву. Нужен класс, идеальная картинка, а ты лучший.
- Знаю, что лучший,- махнул рукой мужчина, не сумев скрыть самодовольства, пакостливо подмигнул.- Кто же еще вас, бледных поганочек носастеньких, как королевишен заснимет?
