И да, это вдохновляло! Хотелось бежать в лабораторию и пробовать новый сплав, который мы только обсудили, но уже сделали кое-какие заготовки компонентов.
Когда мы с ректором готовили мою речь, перспектив развития оружия коснулись вскользь. И в отношение всего нескольких лет работы я, конечно, преувеличила. На самом деле такие работы займут несколько десятков лет, но для темных магов, с которыми у нас шаткое перемирие, это почти ничего, а для нашего королевства каждый год мира – как глоток свежего воздуха задыхающемуся. Поэтому пришлось слегка приукрасить. Надеюсь, что всё сделала правильно, и меня не осудят за некоторое преувеличение.
Я глянула на спутника. Зуртамский был таким довольным, что хотелось предложить ему лимон, но радость от успешного выступления гасило желание поссориться. По крайней мере, до окончания нашего визита в императорский дворец.
Ректор мелькнул где-то поблизости, но даже по спине было видно – он доволен. Теперь на него посыплется множество приятных и денежных предложений, не говоря уж об императорской милости.
Все пары, закончившие представление императору, становились вдоль зала, мы тоже стали на указанное распорядителем место, ожидая первого танца. Ах, как давно я не была на балу! Уже и забыла как слепит яркий свет, как смешиваются запахи духов, обуви и магических светильников, какой тихий шум получается от гула шепотков, шелеста пышных женских платьев, поскрипывания мужских сапогов и бряцания шпор по паркету. Как тихо позвякивают струнами музыканты, настраивающие свои инструменты. Всё вместе создавало ту самую атмосферу праздника, ожидания чуда и волшебства, что бывает только на балу даже в самом захудалом провинциальном городишке. А здесь императорский дворец!.. Я прерывисто вздохнула, предчувствуя только самые прекрасные впечатления, и обвела взглядом людей, что стояли вдоль зала.
- О, Лиззи! – приглушенный голос Зуртамского будто придавил меня, парящую под облаками, каменной глыбой. Я глянула на своего кавалера, что стоял за моим плечом. Он откровенно пялил глаза в вырез моего платья.
- Едкая ржавчина! – разозлилась и не сдержала ругательства я.
Взгляд парня моментально переместился на моё лицо и из мечтательно-дурноватого превратился в подозрительный.
Эрих Зуртамский
Да, мы утёрли нос, похоже, остальным Академиям - император разговаривал с нами дольше всех. А эта Лиззи бойкая девица! И пахло от неё замечательно – свежим хлебом и молоком, горячим телом и капельку потом, нежным женским потом, который выступает мелкими капельками, когда...
Она стояла чуть впереди меня, и вид на её прелести, если слегка скосить взгляд, открывался отменный. А когда она вздохнула, я не выдержал и простонал едва слышно:
- О, Лиззи!
- Едкая ржавчина! – услышал в ответ и чуть не подавился.
Что? Эта девица ругается как Ларчи? Только он делал это так по-дурацки… Я смотрел на повёрнутое ко мне лицо, на фигуру, и не мог понять: он или не он?
Да, мальчишка такой же бледный, как и эта Лиззи, и волосы у него белёсые, вот только короткие, едва в хвост сзади можно было собирать, вечно выбивались и свисали неаккуратными патлами. Ничего общего с этими кудряшками над ушами и светлой блестящей волной ото лба в тех патлах не было. И глаза у мальчишки светлые, но вот вряд ли такие яркие, как те, в которые я сейчас смотрел… Плечи и… гм богатство. Вот уж что невозможно подделать. Может, личина?
Но это же императорский дворец, здесь никакие личины не держатся! Когда мы входили, теплая волна с мятным ароматом, что снимает все личины, ничуть не изменила мою спутницу. Значит, это всё же подставная девица. Я вспомнил её речь. Болтала, как болтал бы Ларчи. Может, всё же переодетый щенок?
Я всматривался снова и снова. Лицо девичье – густые тёмные ресницы, выщипанные брови. Овал лица… Два разве я обращал внимание на овал лица этого выскочки?! Фигура – вот уж тут точно не подделаешь. Ларчи не пропорционально широк, а здесь – аккуратные узкие девичьи плечики, вон и ключицы даже торчат совсем как у девчонки. Ну и ложбинку такую разве скроешь? Хотя… Я не силён в этих девчачьих штучках.
- Что? – зло спросила эта… явно девица. Явно очень злая девица. Но откуда тогда это типично ларчинское ругательство?
- Не понял… - протянул я, и ещё раз пригляделся к её лицу. – Ты Лиззи?
Она вдруг смягчила взгляд, кокетливо улыбнулась, даже смутилась, чуть порозовев. Ну точно девчонка!
Заиграла музыка, и танец развеял мои последние сомнения – тонкий стан под рукой, нежный пушок на щечке, не знавшей бритвы, мягкое богатство, что иногда касалось меня в танце через шикарное платье, - всё однозначно говорило, что это девушка. Я даже засмотрелся на неё, до того она была хороша. И её аромат, это теплая смесь запахов свежего хлеба и молока… Я был бы не прочь познакомиться с ней поближе.
Я оторвал взгляд от её притягательного декольте. Из миленького и глуповатого её лицо превратилось в сосредоточенное, напряженно думающее. Опять кольнуло сомнение – сходство с Ларчи вдруг стало ошеломительным. Острые скулы, желваки, едва заметно, совсем чуть-чуть проступившие на мгновенье, нахмуренные брови. Она явно за кем-то наблюдала, и столько было в этом взгляде… Даже не знаю, как это передать…
Лизия Арчинская
Мы танцевали. Зуртамский прекрасно вёл. И я даже на несколько мгновений отрешилась от всего, и вновь стал той юной девочкой, которую в первом вальсе кружил отец, дыхание от радости перехватывало и хотелось петь громко и весело. Но среди кружащихся пар вдруг мелькнул знакомый профиль. Сердце запрыгало, забилось. Ир? Иракл? Откуда он здесь? Все вопросы отошли на второй план, когда я обратила внимание на его пару. Высокая брюнетка с капризными губами смотрела на Ира так, будто... Так смотрят на своё. И руке у неё сверкнуло колечко. Расстояние, конечно, слишком большое, и я могла ошибиться. Да и мало ли колец носят как капризные барышни, так и не капризные. Но оторвать взгляд от этой парочки уже не могла.
Когда танец окончился, и мой партнёр всё ещё косился мне туда, куда и раньше, я заметила Иракла, идущего прямо на нас. Он меня тоже заметил и узнал. О, нет! Все кавалеры вели дам к их местам, середина зала стремительно пустела, будто специально освобождая дорогу для Иракла Герона. На лице его цвела улыбка. Он не просто меня заметил и узнал, а он явно шёл поздороваться и справиться о делах. И вот это было совсем лишним – чем меньше знает мой недоброжелательный партнёр, тем легче жить мне будет в академии. Но, как нарочно, спрятаться было негде, даже завалящей колонны поблизости не было, а уйти сейчас было бы слишком некрасиво и очевидно. Я ругнулась.
Эрих Зуртамский
К нам направлялась пара адептов – высокий парень вел под руку высокую, гибкую девушку. Оба улыбались. Мы точно не были знакомы, и я глянул на Лиззи, так сейчас похожую на Ларчи. Это его сестра, точно, сестра! Чем ещё объяснить сходство? На скулах дернулись знакомые желваки – она тоже увидела приближающуюся парочку.
- Ржавый болт! Да с гнилой гайкой!
Или всё же переодетый Ларчи?..
- Лиззи! Это ты?! Здравствуй! – высокий кавалер раскланялся с моей партнёршей. Странно, я думал, что вести беседу будет его девушка. Присев в положенном книксене, моя спутница снова продемонстрировал великолепное декольте, отчего у меня просто мушки замелькали перед глазами – как? Это парень или всё же девица? У неё там такое всё натуральное, что хочется потрогать, погладить и… Стоп! Я одернул себя. Надо остановиться, переключиться на что-то другое. Вот на высокую брюнетку хотя бы, что стояла напротив, немного растерянная и озадаченная.
- Позволь представить тебе, дорогая, - обратился к ней красавчик, - это Лизия Арчинская, моя соседка и можно сказать подруга детства. Ах, я до сих пор помню наш корабль в ветвях старого клёна, что по твоим указаниям нам построил ваш кузнец Степан!
Я смотрел на Лиззи. Она будто закаменела. Полагалось представить меня своим знакомым, но она будто не замечала, что я стою рядом, смотрела только на красавчика, и взглядом этим можно было бы кого-нибудь пришибить. Что вообще происходит? Какой корабль? Какая подруга детства?
Я пристально смотрел на девчонку, которая так сейчас была похожа на этого щенка Ларчи, что душу мою затапливало что-то нехорошее: а фальшивая ли это девица? Может, это щенок, бледный, мелкий щенок с ломким, почти девчачьим голосом был фальшивым? И он посмел пробраться в нашу Академию обманом?
- Лиззи, позволь представить тебе мою невесту, Адель Незгодзину. – Обе девицы, вежливо кивнули друг другу. - Мы помолвлены уже полгода! Я так счастлив! А ты сегодня представляла Академию?...
Лиззи натянуто улыбнулась и покосилась на меня. Парень разливался соловьём, с лица не сходила улыбка, а Лиззи (или всё же Ларчи?) с каждой новой фразой красавчика становилась всё смурнее и напряжённее. А у меня было время справиться с эмоциями, потому что в мыслях и чувствах бушевал ураган. Девица? Этот щенок был переодетой девицей?!
Голова кружилась, но я усилием воли взял себя в руки. Если Ларчи девица, то… То всё теперь собралось в единую картину: тонкий голос, нежелание вступать в драки, слабые руки, на помощь которым всегда приходил верный слуга, кажется, тот самый кузнец Степан, а для нас Хозяй. Меня просто ударило осознание – даже это «Хозяй!..» от слуги приобрело новый смысл: деревенщина так и не смог научиться называть хозяйку хозяином и просто обрывал себя на полуслове, боясь проболтаться!
И перчатки… Как же я едко высмеивал это барство, когда последние две недели Ларчи носил их, не снимая. А вечерние отсутствия в лаборатории? Бегала, наверное, барышня по портнихам и по ювелирным лавкам. Это же девчонка! Рюшечки, притиранья для лица, выщипанные брови, болтовня о всякой ерунде!.. О, какой же я был недогадливый! В стенах нашей Академии девица!
Если Ларчи всё же девушка, то этот щебечущий хлыщ её тайная любовь, что ли? О, пресвятая алхимия! Мне захотелось срочно спрятаться где-нибудь за портьерой и посмеяться.
Значит, Ларчи всё же никакой не Ларчи, а на самом деле Лиззи? К этой мысли надо было привыкнуть. И я находил всё новые и новые подтверждения этому, например, физическая подготовка. Точно, потому ректор и снизил нагрузки, барышня как никак. Вот тебе верёвочка, скачи как все девчонки.
Какая ирония: барышня – техномаг! Да это отличный повод избавить нашу академию от сосунка, вернее девчонки, притворяющейся мужчиной! О да, это будет мой триумф! Ещё пара вежливых фраз, и помолвленная парочка радостно улыбаясь, отошла от нас.
- Ну что, адепт Ларчи, - издевательски выделил я голосом самое потрясающее открытие сегодняшнего дня, – ректору признаемся?
На меня с девичьего лица глянул тот самый взгляд – тяжелый и злой взгляд щенка Ларчи, взгляд, которым он всегда меня награждал, если удавалось достать его до печёнок.
Лиззи Арчинская
Я не сразу поняла, что означала фраза Зуртамского.
- Ну что, адепт Ларчи, ректору признаемся?
Я всё ещё переживала боль от того, что мой замечательный друг Иракл Герон, моя первая любовь, мой идеал, уже никогда не будет моим. Ни моим женихом, ни тем паче – мужем. А ведь тайком ото всех я мечтала стоять с ним у алтаря в белой полупрозрачной брачной накидке, ловить на себе его восхищенный взгляд, слышать отдающиеся эхом от стен сумрачного храма слова священнослужителя, и знать – мы вместе навсегда!
А теперь эти сладкие иллюзии разбиты... Как больно! Он видел во мне лишь отличного друга, соседа, товарища детских игр, но никак не девушку, не невесту, не будущую жену. Ещё бы, он аристократ, а я – дочь купца, и не важно, что намного более богатого.
Вот и решился вопрос, что так долго мучил меня: не придется теперь совмещать жизнь и деятельность техномага и роль жены. Только в груди болит, будто раскаленный металл пронзил насквозь… Мне бы спрятаться сейчас, поплакать, пожалеть себя, погоревать о своей утрате, больше – об утрате иллюзий, конечно, но и об утрате первой любви тоже. Но рядом стоял мой недруг и вечный преследователь, адепт Зуртамский.
Стоял, довольно скалился во весь свой крупный рот, и что-то говорил. Я усилием воли притушила эмоции – поплачу потом – и припомнила его слова. Что-то про ректора и признание.
Я всмотрелась в донельзя счастливого напарника и поняла – только грозящая мне неприятность могла так его порадовать. Ректор? Он думает, что ректор не в курсе моих переодеваний? Да он дурак, что ли? Ну, не стану его переубеждать. Моя боль нахлынула с новой силой, и я не сдержала злого сарказма:
- Ну пойди, пожалуйся князю Делегардову. А лучше – своему папеньке. Папенька тебя пожалеет, даст тебе леденец или пряничек!
Весь яд, адресованный Ираклу, вылила на другого. Не важно, сейчас не важно. Этот тоже заслужил, а мне так больно!.. На то, как он взвился, лишь услышав намек, что он папенькин сынок, было любо дорого смотреть, просто лечебная мазь для моей болящей души. Что, Зуратамский, думаешь, ты один насмехаться умеешь, орясина ты благородная? Получи и утрись!
Я развернулась и пошла к площадке переноса. Возвращаться в Академию можно было и по одиночке, артефакт переноса срабатывал в обратную сторону автоматически, если его не перенастраивали. Больше мне здесь делать нечего.
Эрих Зуртамский
Увидеть ректора довелось только на следующий день. Он заявил, что мы свою роль на балу выполнили хорошо, что справились и молодцы. Я горячась рассказал, что Лиззи Арчевская – это на самом деле девушка, и ей не место в стенах нашей академии. На что услышал потрясший меня ответ:
- Зуртамский! Вы меня удивляете! А ещё лучший адепт! Но я вам болше скажу: Лиззи имеет полное право здесь находиться. Именно потому, что мы уже не Мастерские, куда допускались только парни, а Академия, устав переписан. И тот позорный и несовременный пункт, по которому девицы не могли у нас учиться, вычеркнут. После вчерашнего бала император подписал новый Устав, и теперь девушки обладают теми же правами на учёбу, что парни.
Когда мы с ректором готовили мою речь, перспектив развития оружия коснулись вскользь. И в отношение всего нескольких лет работы я, конечно, преувеличила. На самом деле такие работы займут несколько десятков лет, но для темных магов, с которыми у нас шаткое перемирие, это почти ничего, а для нашего королевства каждый год мира – как глоток свежего воздуха задыхающемуся. Поэтому пришлось слегка приукрасить. Надеюсь, что всё сделала правильно, и меня не осудят за некоторое преувеличение.
Я глянула на спутника. Зуртамский был таким довольным, что хотелось предложить ему лимон, но радость от успешного выступления гасило желание поссориться. По крайней мере, до окончания нашего визита в императорский дворец.
Ректор мелькнул где-то поблизости, но даже по спине было видно – он доволен. Теперь на него посыплется множество приятных и денежных предложений, не говоря уж об императорской милости.
Все пары, закончившие представление императору, становились вдоль зала, мы тоже стали на указанное распорядителем место, ожидая первого танца. Ах, как давно я не была на балу! Уже и забыла как слепит яркий свет, как смешиваются запахи духов, обуви и магических светильников, какой тихий шум получается от гула шепотков, шелеста пышных женских платьев, поскрипывания мужских сапогов и бряцания шпор по паркету. Как тихо позвякивают струнами музыканты, настраивающие свои инструменты. Всё вместе создавало ту самую атмосферу праздника, ожидания чуда и волшебства, что бывает только на балу даже в самом захудалом провинциальном городишке. А здесь императорский дворец!.. Я прерывисто вздохнула, предчувствуя только самые прекрасные впечатления, и обвела взглядом людей, что стояли вдоль зала.
- О, Лиззи! – приглушенный голос Зуртамского будто придавил меня, парящую под облаками, каменной глыбой. Я глянула на своего кавалера, что стоял за моим плечом. Он откровенно пялил глаза в вырез моего платья.
- Едкая ржавчина! – разозлилась и не сдержала ругательства я.
Взгляд парня моментально переместился на моё лицо и из мечтательно-дурноватого превратился в подозрительный.
Эрих Зуртамский
Да, мы утёрли нос, похоже, остальным Академиям - император разговаривал с нами дольше всех. А эта Лиззи бойкая девица! И пахло от неё замечательно – свежим хлебом и молоком, горячим телом и капельку потом, нежным женским потом, который выступает мелкими капельками, когда...
Она стояла чуть впереди меня, и вид на её прелести, если слегка скосить взгляд, открывался отменный. А когда она вздохнула, я не выдержал и простонал едва слышно:
- О, Лиззи!
- Едкая ржавчина! – услышал в ответ и чуть не подавился.
Что? Эта девица ругается как Ларчи? Только он делал это так по-дурацки… Я смотрел на повёрнутое ко мне лицо, на фигуру, и не мог понять: он или не он?
Да, мальчишка такой же бледный, как и эта Лиззи, и волосы у него белёсые, вот только короткие, едва в хвост сзади можно было собирать, вечно выбивались и свисали неаккуратными патлами. Ничего общего с этими кудряшками над ушами и светлой блестящей волной ото лба в тех патлах не было. И глаза у мальчишки светлые, но вот вряд ли такие яркие, как те, в которые я сейчас смотрел… Плечи и… гм богатство. Вот уж что невозможно подделать. Может, личина?
Но это же императорский дворец, здесь никакие личины не держатся! Когда мы входили, теплая волна с мятным ароматом, что снимает все личины, ничуть не изменила мою спутницу. Значит, это всё же подставная девица. Я вспомнил её речь. Болтала, как болтал бы Ларчи. Может, всё же переодетый щенок?
Я всматривался снова и снова. Лицо девичье – густые тёмные ресницы, выщипанные брови. Овал лица… Два разве я обращал внимание на овал лица этого выскочки?! Фигура – вот уж тут точно не подделаешь. Ларчи не пропорционально широк, а здесь – аккуратные узкие девичьи плечики, вон и ключицы даже торчат совсем как у девчонки. Ну и ложбинку такую разве скроешь? Хотя… Я не силён в этих девчачьих штучках.
- Что? – зло спросила эта… явно девица. Явно очень злая девица. Но откуда тогда это типично ларчинское ругательство?
- Не понял… - протянул я, и ещё раз пригляделся к её лицу. – Ты Лиззи?
Она вдруг смягчила взгляд, кокетливо улыбнулась, даже смутилась, чуть порозовев. Ну точно девчонка!
Заиграла музыка, и танец развеял мои последние сомнения – тонкий стан под рукой, нежный пушок на щечке, не знавшей бритвы, мягкое богатство, что иногда касалось меня в танце через шикарное платье, - всё однозначно говорило, что это девушка. Я даже засмотрелся на неё, до того она была хороша. И её аромат, это теплая смесь запахов свежего хлеба и молока… Я был бы не прочь познакомиться с ней поближе.
Я оторвал взгляд от её притягательного декольте. Из миленького и глуповатого её лицо превратилось в сосредоточенное, напряженно думающее. Опять кольнуло сомнение – сходство с Ларчи вдруг стало ошеломительным. Острые скулы, желваки, едва заметно, совсем чуть-чуть проступившие на мгновенье, нахмуренные брови. Она явно за кем-то наблюдала, и столько было в этом взгляде… Даже не знаю, как это передать…
Прода от 08.01.2020, 20:41
Лизия Арчинская
Мы танцевали. Зуртамский прекрасно вёл. И я даже на несколько мгновений отрешилась от всего, и вновь стал той юной девочкой, которую в первом вальсе кружил отец, дыхание от радости перехватывало и хотелось петь громко и весело. Но среди кружащихся пар вдруг мелькнул знакомый профиль. Сердце запрыгало, забилось. Ир? Иракл? Откуда он здесь? Все вопросы отошли на второй план, когда я обратила внимание на его пару. Высокая брюнетка с капризными губами смотрела на Ира так, будто... Так смотрят на своё. И руке у неё сверкнуло колечко. Расстояние, конечно, слишком большое, и я могла ошибиться. Да и мало ли колец носят как капризные барышни, так и не капризные. Но оторвать взгляд от этой парочки уже не могла.
Когда танец окончился, и мой партнёр всё ещё косился мне туда, куда и раньше, я заметила Иракла, идущего прямо на нас. Он меня тоже заметил и узнал. О, нет! Все кавалеры вели дам к их местам, середина зала стремительно пустела, будто специально освобождая дорогу для Иракла Герона. На лице его цвела улыбка. Он не просто меня заметил и узнал, а он явно шёл поздороваться и справиться о делах. И вот это было совсем лишним – чем меньше знает мой недоброжелательный партнёр, тем легче жить мне будет в академии. Но, как нарочно, спрятаться было негде, даже завалящей колонны поблизости не было, а уйти сейчас было бы слишком некрасиво и очевидно. Я ругнулась.
Эрих Зуртамский
К нам направлялась пара адептов – высокий парень вел под руку высокую, гибкую девушку. Оба улыбались. Мы точно не были знакомы, и я глянул на Лиззи, так сейчас похожую на Ларчи. Это его сестра, точно, сестра! Чем ещё объяснить сходство? На скулах дернулись знакомые желваки – она тоже увидела приближающуюся парочку.
- Ржавый болт! Да с гнилой гайкой!
Или всё же переодетый Ларчи?..
- Лиззи! Это ты?! Здравствуй! – высокий кавалер раскланялся с моей партнёршей. Странно, я думал, что вести беседу будет его девушка. Присев в положенном книксене, моя спутница снова продемонстрировал великолепное декольте, отчего у меня просто мушки замелькали перед глазами – как? Это парень или всё же девица? У неё там такое всё натуральное, что хочется потрогать, погладить и… Стоп! Я одернул себя. Надо остановиться, переключиться на что-то другое. Вот на высокую брюнетку хотя бы, что стояла напротив, немного растерянная и озадаченная.
- Позволь представить тебе, дорогая, - обратился к ней красавчик, - это Лизия Арчинская, моя соседка и можно сказать подруга детства. Ах, я до сих пор помню наш корабль в ветвях старого клёна, что по твоим указаниям нам построил ваш кузнец Степан!
Я смотрел на Лиззи. Она будто закаменела. Полагалось представить меня своим знакомым, но она будто не замечала, что я стою рядом, смотрела только на красавчика, и взглядом этим можно было бы кого-нибудь пришибить. Что вообще происходит? Какой корабль? Какая подруга детства?
Я пристально смотрел на девчонку, которая так сейчас была похожа на этого щенка Ларчи, что душу мою затапливало что-то нехорошее: а фальшивая ли это девица? Может, это щенок, бледный, мелкий щенок с ломким, почти девчачьим голосом был фальшивым? И он посмел пробраться в нашу Академию обманом?
- Лиззи, позволь представить тебе мою невесту, Адель Незгодзину. – Обе девицы, вежливо кивнули друг другу. - Мы помолвлены уже полгода! Я так счастлив! А ты сегодня представляла Академию?...
Лиззи натянуто улыбнулась и покосилась на меня. Парень разливался соловьём, с лица не сходила улыбка, а Лиззи (или всё же Ларчи?) с каждой новой фразой красавчика становилась всё смурнее и напряжённее. А у меня было время справиться с эмоциями, потому что в мыслях и чувствах бушевал ураган. Девица? Этот щенок был переодетой девицей?!
Голова кружилась, но я усилием воли взял себя в руки. Если Ларчи девица, то… То всё теперь собралось в единую картину: тонкий голос, нежелание вступать в драки, слабые руки, на помощь которым всегда приходил верный слуга, кажется, тот самый кузнец Степан, а для нас Хозяй. Меня просто ударило осознание – даже это «Хозяй!..» от слуги приобрело новый смысл: деревенщина так и не смог научиться называть хозяйку хозяином и просто обрывал себя на полуслове, боясь проболтаться!
И перчатки… Как же я едко высмеивал это барство, когда последние две недели Ларчи носил их, не снимая. А вечерние отсутствия в лаборатории? Бегала, наверное, барышня по портнихам и по ювелирным лавкам. Это же девчонка! Рюшечки, притиранья для лица, выщипанные брови, болтовня о всякой ерунде!.. О, какой же я был недогадливый! В стенах нашей Академии девица!
Если Ларчи всё же девушка, то этот щебечущий хлыщ её тайная любовь, что ли? О, пресвятая алхимия! Мне захотелось срочно спрятаться где-нибудь за портьерой и посмеяться.
Значит, Ларчи всё же никакой не Ларчи, а на самом деле Лиззи? К этой мысли надо было привыкнуть. И я находил всё новые и новые подтверждения этому, например, физическая подготовка. Точно, потому ректор и снизил нагрузки, барышня как никак. Вот тебе верёвочка, скачи как все девчонки.
Какая ирония: барышня – техномаг! Да это отличный повод избавить нашу академию от сосунка, вернее девчонки, притворяющейся мужчиной! О да, это будет мой триумф! Ещё пара вежливых фраз, и помолвленная парочка радостно улыбаясь, отошла от нас.
- Ну что, адепт Ларчи, - издевательски выделил я голосом самое потрясающее открытие сегодняшнего дня, – ректору признаемся?
На меня с девичьего лица глянул тот самый взгляд – тяжелый и злой взгляд щенка Ларчи, взгляд, которым он всегда меня награждал, если удавалось достать его до печёнок.
Прода от 09.01.2020, 22:47
Лиззи Арчинская
Я не сразу поняла, что означала фраза Зуртамского.
- Ну что, адепт Ларчи, ректору признаемся?
Я всё ещё переживала боль от того, что мой замечательный друг Иракл Герон, моя первая любовь, мой идеал, уже никогда не будет моим. Ни моим женихом, ни тем паче – мужем. А ведь тайком ото всех я мечтала стоять с ним у алтаря в белой полупрозрачной брачной накидке, ловить на себе его восхищенный взгляд, слышать отдающиеся эхом от стен сумрачного храма слова священнослужителя, и знать – мы вместе навсегда!
А теперь эти сладкие иллюзии разбиты... Как больно! Он видел во мне лишь отличного друга, соседа, товарища детских игр, но никак не девушку, не невесту, не будущую жену. Ещё бы, он аристократ, а я – дочь купца, и не важно, что намного более богатого.
Вот и решился вопрос, что так долго мучил меня: не придется теперь совмещать жизнь и деятельность техномага и роль жены. Только в груди болит, будто раскаленный металл пронзил насквозь… Мне бы спрятаться сейчас, поплакать, пожалеть себя, погоревать о своей утрате, больше – об утрате иллюзий, конечно, но и об утрате первой любви тоже. Но рядом стоял мой недруг и вечный преследователь, адепт Зуртамский.
Стоял, довольно скалился во весь свой крупный рот, и что-то говорил. Я усилием воли притушила эмоции – поплачу потом – и припомнила его слова. Что-то про ректора и признание.
Я всмотрелась в донельзя счастливого напарника и поняла – только грозящая мне неприятность могла так его порадовать. Ректор? Он думает, что ректор не в курсе моих переодеваний? Да он дурак, что ли? Ну, не стану его переубеждать. Моя боль нахлынула с новой силой, и я не сдержала злого сарказма:
- Ну пойди, пожалуйся князю Делегардову. А лучше – своему папеньке. Папенька тебя пожалеет, даст тебе леденец или пряничек!
Весь яд, адресованный Ираклу, вылила на другого. Не важно, сейчас не важно. Этот тоже заслужил, а мне так больно!.. На то, как он взвился, лишь услышав намек, что он папенькин сынок, было любо дорого смотреть, просто лечебная мазь для моей болящей души. Что, Зуратамский, думаешь, ты один насмехаться умеешь, орясина ты благородная? Получи и утрись!
Я развернулась и пошла к площадке переноса. Возвращаться в Академию можно было и по одиночке, артефакт переноса срабатывал в обратную сторону автоматически, если его не перенастраивали. Больше мне здесь делать нечего.
Эрих Зуртамский
Увидеть ректора довелось только на следующий день. Он заявил, что мы свою роль на балу выполнили хорошо, что справились и молодцы. Я горячась рассказал, что Лиззи Арчевская – это на самом деле девушка, и ей не место в стенах нашей академии. На что услышал потрясший меня ответ:
- Зуртамский! Вы меня удивляете! А ещё лучший адепт! Но я вам болше скажу: Лиззи имеет полное право здесь находиться. Именно потому, что мы уже не Мастерские, куда допускались только парни, а Академия, устав переписан. И тот позорный и несовременный пункт, по которому девицы не могли у нас учиться, вычеркнут. После вчерашнего бала император подписал новый Устав, и теперь девушки обладают теми же правами на учёбу, что парни.
