И точкой этой лекции и моему застывшему во взгляде недоумению стали брошенный на стол свиток заклинания рассеивания и слова:
- Убей не задумываясь.
Сейчас, вспомнив, я все равно сомневалась. Да и его слова вызвали массу новых вопросов, которые я так и не задала. Понимала, что если бы учитель посчитал нужным, чтобы я знала больше, то сам рассказал бы. И угораздило спасти того, кого следует уничтожить! Но может я ошиблась, ведь мне ни разу не встречались стихийники? Ну да, а того, что сейчас происходит, мне мало, чтобы поверить в их существование. А чтоб я совсем перестала сомневаться, вокруг заплясала утварь и все, что плохо лежало, а лицо заслонили волосы. В избе начинался ураган, ага…
Но разве я смогу убить ту, что сейчас выглядела такой несчастной? Жаль только совсем не безобидной, вон как стихии разгулялись. Нужно как-то остановить все это. И убийство не выход. Не могла я спасти того, кто нес намеренное зло. Я доверяла своему чутью, которое ни разу не подвело, но проблем все же подкидывало.
Проследила взглядом за убежавшей из-под ног к стене новой трещиной в доске пола. Быстро убрала головешку в печь и решительно направилась к Жертве. Так, лаской и словами тут не поможешь, пробовали. Тогда так. Размахнулась и отвесила оплеуху стихийнице. А рука у меня тяжёлая, несмотря на внешнюю хилость. Учитель постарался вложить в меня и такие умения, гоняя по лесу. Правда в этом я оказалась совсем неспособной ученицей. Бег разве что удавался, а силой и ловкостью обделили при рождении. Однако... Рыдания тут же прекратились, на меня уставились опухшие красные глаза, на щеке горел след от моей ладони. О, пол не трясет больше свою хозяйку. И ветер исчез. Это хорошо, продолжим. И я начала ругаться, расхаживая по избе и размахивая руками.
- Ты, ужас ходячий неблагодарный, чего творить удумала? Я тебя от погони спасла, а ты, болотная хмырь, затопить меня слезами решила? А воду ты откуда черпнула, а? – перегнулась через стол, резко подавшись вперёд и хлопнув ладонями о столешницу, отчего Жертва вжалась в стену, хлопая непонимающе глазами.
- Тут недалеко… - промямлила. О, делаем успехи!
- Недалеко, - передразнила. – Почище лужу не могла найти? Если квакнула раз, то и болотце сойдёт для меня? А ну, держи!
Всунула ветошь в руки Жертве. Та вцепилась в неё, как в шелка какие. Ещё и прикрылась, будто щитом.
- Натворила дел, сама и убирай! – И гаркнула все ещё столбиком замершей от такого поведения девице: - Живо!
Та вскочила, как ужаленная, и прытко так стала елозить тряпкой по полу. Я села на лавку, задумчиво глядя на неумелые действия, мешающие им длинные волосы, промокшие коленки и вцелом жалкий вид. Нда… Сразу надо было наорать и к делу приставить. А говорят опасны, сладу нет, убей… Тьфу! Труд он любую стихию в порядок приведёт и человеком сделает. А тут делать и делать. Сразу видно, что к труду непривычная. Интересно получается. Стихийников с рождения убивают, а тут живая, не дитя давно и изнеженая при этом. Кто она? От кого бежит и откуда?
Встала, не выдержав зрелища под названием “втирание жижи болотной в пол”, взяла ведро и шумно водрузила под нос Жертвы. Та вздрогнула и посмотрела на меня побитой собакой.
- Можешь у меня пожить, пока все не утихнет, - и испугавшись своих же слов добавила: - Потом уйдешь.
Мгновение не было никакого ответа, а затем я услышала тихое:
- Спасибо… - И совсем уж шёпотом: - Я Аная.
- Хм, а я думала Жертва, - усмехнулась.
Девушка смущенно покраснела и с удвоенной силой продолжила убирать воду, не забывая отжимать тряпку в ведро. А она молодец, быстро сообразила. А я… Может и глупость сделала. Нет, не может. Точно глупость. Учитель был бы очень недоволен, но его здесь нет и надеюсь не появится, пока стихийница не уйдёт. Думаю, пару недель форы ей хватит, чтобы преследователи ушли подальше, а там как хочет, куда хочет, но сама. Ну и мне не так скучно будет. И как подтверждение моим думам, услышала:
- А вы все видите? Вы же… - Аная не договорила, но я поняла. Слепая. Правда раньше никто не думал спрашивать об этом ведьму. Сами додумывали.
- У меня третий глаз есть, - постаралась придать ответу серьезности и правдивости. – Зрячий.
- Где?
О как любопытство взыграло, аж глаза загорелись, шаря по мне в поисках того самого зрячего невиданного. Даже чуть привстала пытаясь за меня заглянуть. Не, ну совсем уж! Ещё б под хвост залезла, который в штанах прячу. Это тоже со слов местных. Рассказать ей и об этой особенности? Неа, не скажу, так издеваться негоже. Эх… И как выживают такие вот наивные да безмерно любопытные?
- Юла-а-анка-а-а, спаси-и-и!!!
Да сколько ж можно! Отложила древний фолиант по видам нежити. Очень интересный, между прочим! Амникус Костеправникус, маг-отшельник, очень захватывающе все написал.
- Что опять? - Высунулась в окно, наблюдая прелестнейшую картину.
- Тут дань бодается! – Чуть ли не плача проныла рыжая ведьма со своего насеста.
- Ну так задобри, - посоветовала, подпирая подбородок рукой, расчитывая на веселье.
- Как?
Неопределенно пожала плечами, а затем смилостивилась и махнула рукой, указывая на насест. Насестом служила яблонька с краснобокими тяжелыми результатами своего бытия. Результат в этом году превзошел сам себя. Как только не сломалась, да ещё и вес паразитки держит?
Тут дань, которая все это время пятилась назад, остановилась и с яростным кличем “мэ-э-э” с разгону боднула узловатый ствол.
- А-а-а-а-а!!! - Заорала Нюта и давай вести яблоками обстрел рогатой скотинки, что селяне мне притянули за хороший урожай в этом году. Мои обереги, зарытые по краям полей, работали исправно, отгоняя вредоносных жуков. Ну а чучелки были отдельной гордостью. Таких пугал наделала, что сами селяне ещё до темна с полей бежали. Можно было и покрасивше сделать, птиц то не вид их отгонял, а шум навешанных на пугалки побрякушек-звенюшек, намагиченных на определённый звук. Но так не интересно, скучно. Да и статус ведьминский поддержать надо было. А то слухи дошли, что “ведьма то в этот раз подобрее будеть”. Нет порядку в Криворожках!
Потерла под грудью, где с каждым днем все чаще что-то сжималось, мешая дышать и напоминая о договоре. Нет, не забыла, напомнают, разрывая душу непонятной тоской. И уйти хотела сама не знаю куда, но не могла, не повидав учителя. А вдруг ему моя помошь нужна будет, когда явится, а я ушла? Потому терпела пока могла и ждала. Уже как юразник минул, за ним зорич, багрян... Вот почти и листожар заканчивается. Последние тёплые деньки, и начнут неспешно отвоевывать свое время холода, готовя землю к белоснежному покрову зимы.
Стихийница задержалась дольше, чем на две недели. Как-то незаметно прижилась, вплелась в мою жизнь, что и не кажется пришлой. Своя стала. Внешность мы ей чуть подправили. Косы она сама остригла, я только подравняла чуток почти по самые уши да отвар травы рыжанки заварила. Теперь бегает такое вот чудо с костром на голове. А погоня... А что погоня? Никто и не признает в рыжей кудрявой девочке, отзывающуюся на Нюту вместо Анаи, а теперь ещё и загорелой, румяной и шебутной, того испуганного светловолосого и опасного паренька. Да и опасна ли? С того дня, как я отвесила ей оплеуху, так ни разу буйства стихий и не было. Так, только шалости мелкие, мною постоянно исправляемые. То пожар устроит в капустном поле, решив помочь с прополкой сорняков, то всех гусей Криворожков в стаю собьет, помогая найти пропавшего у ребятни гусенка, то чуть потоп не устроила, спасая упавшую в сажалку девочку, которая и не думала тонуть. Как последнее ей удалось? Да так же, как головешку тушила – воду вонючую переместила. И опять недалеко, на деревню вылила. Потом пока просохло все, так долго ещё лягушки прыгали по дворам, да рыбу абы где находили. А как голосил водяник, проснувшись под малиновым кустом! Эх, не знает меры Нюта, силой стихийной напролом бьёт. Хорошо хоть осознанно, а не так, как тогда. И ведь обучил же кто-то нужным словам заклинаний! Одно меня волновало… Как стала у меня жить, так по Криворожкам слухи ходить начали, что несколько деревень стерты со свету, как и не было. И все находились на пути от столицы до наших краев. Тогда, взглянув на побледневшую стихийницу, я промолчала. Не верилось, что она на такое способна.
В её прошлое я не влазила, но постоянно собиралась. Как никак Нюта теперь больше, чем гость. Почти подруга, а для сельчан “сестра ведьминская, под предлогом помощи людям зло творящая”. Оттого её больше меня боялись. Одна бабка Фроня с настоящей материнской лаской приняла да пирожками разбаловала. Вон какие округлости появилось у девицы! Местные парни так бы и захаживали, кабы не слава наша дурная, да глаза мои белесые. Хотя, мамки их пострашнее будут.
Да мы и не страдаем, было бы по ком. Зато страдала Нюта. Я ж усиленно занялась приучением оной к труду. Запретила магичить, что выполнялось плохо, разрешила выполнять мои поручения без возможности от них отлынивать. Хотя та с каким-то фанатическим блеском в глазах бралась все выполнять, что даже пугала. Вот и сейчас было дано задание подоить козу. Как это делается, я ей уже два дня показывала, так что сегодня её черед. Думала, посижу в тиши, почитаю. А теперь вот, зверье спасать надо. И уже не от меня, как в детстве, а от одной меткой особы, что умудрилась таки попасть в козу и теперь последняя обиженно мекала, тряся головой и пытаясь стряхнуть с рога яблоко. Нюта довольно хлопала в ладоши, чуть ли не подпрыгивая от радости и тут… Хрясь! Яблонька не выдержала такого издевательства, сбросив с себя паразитку. Ещё и яблочками сверху присыпала.
Я выбежала и избы, спеша на помощь. Бедная козочка, иди сюда, болезная. Поманила рогатую, та и не противилась, подскочила, будто искала защиты. Ещё и жаловаться начала, бородой тряся. Погладила по крутому лбу и стянула яблоко, отдав трофей войны козе.
- А как же я? – Простонали под яблонькой.
- А ты собери все паданки и неси в дом. Сушить будем, - и повела козу в сарай. Доить придётся опять мне.
До яблок дело так и не дошло. У меня. Только вошла в дом с кувшином молока, как дверь за спиной с грохотом отворилась и меня резко развернули. Молоко в кувшине подпрыгнуло, лизнув по лицу и рукам. Это кто такой смелый?!
- Госпожа ведьма… Прошу вас… скорее...
А молоко продолжает так прыгать, скоро совсем упрыгает на меня да на пол. Нахмурилась, глядя на старосту. Невысокий для мужчины, он на полголовы был выше меня. Силой же мог потягаться с кузнецом Никитой. И этот всегда собранный черноволосый мужчина летов сорока был бледнее полотна и трясло его не слабее, чем он тряс меня. Оторвала от себя кувшин и с силой толкнула тот к широкой груди старосты Харитона, выпуская. Мужчина неосознанно поймал сосуд с остатками молока и удивлённо посмотрел в него. Я же, освободившись от тряски, направилась к лавке вытереть убежавшее молоко. Эх, такое добро пропало! На ходу начала думать о том, что надо старосте, а то толку от него сейчас распрос вести, два слова связать не может. Его жена на сносях была пятым, так рано ж ещё на свет дитятке явиться. А может то и случилось, что раньше положенного? Тогда понятно все становится. Вытерла руки, взяла холщевую суму и, ничего не говоря, побежала в комнату подпольную, прикрыв за собой дверь. Набрала зелий, трав и быстро вернулась.
- Можно с тобой? – подбежала ко мне Нюта, схватив за рукав льняной рубахи.
- Нет, - вырвалась, - у тебя не все яблоки помыты, порезаны и на солнце разложены.
Нюта скривилась, но все же согласно кивнула.
- Госпожа Юлана… скорей… Там… умирает... - запричитал староста и вдруг разрыдался, прикрыв глаза широкой ладонью.
Ойёй! Этого я совсем не ожидала. Забрала кувшин, всунула стихийнице и потянула мужика на улицу. До его дома добрались за несколько минут, не говоря ни слова. И каково было моё удивление, что помощь нужна была совсем не беременной женщине, а её старшему сыну. Но от этого не стало легче…
В светлице было душно, окна занавешаны, не пропуская ни единого лучика. На большом хозяйском ложе белее простыней лежал долговязый, похожий на отца паренёк, которого я часто примечала рядом с ним. На краю постели сидела его мать, одной рукой гладя по голове сына, второй придерживая округлившийся живот. И больше никого постороннего. Подошла ближе и почувствовала близкое присутствие грани, глядя на юношу. Тёмные круги под сомкнутыми веками, хриплое тяжёлое дыхание, будто каждый вдох последний, выступившая белесая пена на губах. Смерть уже была готова забрать свое.
- Давно? – произнесла тихо и как-то обреченно.
- С полудня, - так же тихо ответила женщина. – Это была скарага.
Вот теперь точно все… От яда этой змеи нет спасения. Ни одна травка не поможет, ни одно мое зелье. Может столичные маги и смогли бы спасти, но не я. С сожалением посмотрела на женщину встретив её понимающий взгляд. Она в отличие от мужа выглядела спокойной, но это была только видимость. Я знала, что она свое ещё выплачет и сейчас держалась ради новой жизни, переживая все в душе и сердце. Она понимала, что её сын обречен, потому меня не стали звать раньше. А вот староста на что-то надеялся, придя в избу ведьмы.
Все это было тяжело. Но… Стоило попробовать побороться. Как-то же получалось с учителем? Вдруг и на этот раз можно вырвать жизнь из-за туманной грани? Ещё бы точно знать как. Раньше как-то само выходило. Я все делала, следуя внутреннему зову, но почему-то всегда забывала, как. Сколько не пыталась вспомнить, будто пустота в голове.
- Я хочу попробовать помочь. Ничего не обещаю. И вы должны выйти, - решительно произнесла.
Заметив огонёк надежды в глазах старосты и его жены, быстро покинувших светлицу, тихо выругалась. Так, ладно… Присела на край кровати, глядя на парня и ощущая, как истончилась грань между нашим миром и тем. Словно незримая дверь появилась. Интуитивно потянулась к своей силе, по ходу удивившись, как легко сдвинулась стена, будто иллюзорная ширма. Теперь все виделось в потоках силы. А вот и туманная грань. И действительно, парня будто окружал туман, все уплотняясь, а в его центре едва мерцал серебристый огонёк с зеленоватыми и черными вкраплениями. Поняла, что стоит схватить его, очистить и все, человек будет жить здоровее прежнего. Так просто… И я начала делать то, что знала всегда здесь, у черты, но не помнила по ту сторону.
Немного полюбовалась на свою силу, уже не казавшейся такой чужой. Мысленно прикоснулась, почувствовала тепло нового и такого родного огня, окружавшего серебристо-черный клубок. И только хотела зачерпнуть силы, как огонь будто вспыхнул, став голубым. Глаза юноши открылись, мерцая тем же цветом, а его рука схватила моё запястье, дернув на себя и затягивая в прохладу приоткрывшейся двери туманной грани.
Страх сдавил горло, сердце трепыхнулось, ухнуло куда-то вниз и в следующий миг я услышала:
- Занятно… Не этого я ожидал, но за отсутствием другого варианта, тоже неплохо.
Голос принадлежал определённо мужчине. Причём очень красивый голос, пробирающий до мурашек и вызывающий необьяснимое желание остаться и слушать его вечно. Почему-то сомнений, кому он принадлежал, не было. Хозяин Туманной Грани, Адалар…
Открыла глаза в поисках говорящего, но ничего не увидела, кроме сизого тумана, который казался живым. Он то приближался, то резко отскакивал, завиваясь смерчем, то стелился у ног, но все равно не давал разглядеть то, что прятал. Или того…
- Убей не задумываясь.
Сейчас, вспомнив, я все равно сомневалась. Да и его слова вызвали массу новых вопросов, которые я так и не задала. Понимала, что если бы учитель посчитал нужным, чтобы я знала больше, то сам рассказал бы. И угораздило спасти того, кого следует уничтожить! Но может я ошиблась, ведь мне ни разу не встречались стихийники? Ну да, а того, что сейчас происходит, мне мало, чтобы поверить в их существование. А чтоб я совсем перестала сомневаться, вокруг заплясала утварь и все, что плохо лежало, а лицо заслонили волосы. В избе начинался ураган, ага…
Но разве я смогу убить ту, что сейчас выглядела такой несчастной? Жаль только совсем не безобидной, вон как стихии разгулялись. Нужно как-то остановить все это. И убийство не выход. Не могла я спасти того, кто нес намеренное зло. Я доверяла своему чутью, которое ни разу не подвело, но проблем все же подкидывало.
Проследила взглядом за убежавшей из-под ног к стене новой трещиной в доске пола. Быстро убрала головешку в печь и решительно направилась к Жертве. Так, лаской и словами тут не поможешь, пробовали. Тогда так. Размахнулась и отвесила оплеуху стихийнице. А рука у меня тяжёлая, несмотря на внешнюю хилость. Учитель постарался вложить в меня и такие умения, гоняя по лесу. Правда в этом я оказалась совсем неспособной ученицей. Бег разве что удавался, а силой и ловкостью обделили при рождении. Однако... Рыдания тут же прекратились, на меня уставились опухшие красные глаза, на щеке горел след от моей ладони. О, пол не трясет больше свою хозяйку. И ветер исчез. Это хорошо, продолжим. И я начала ругаться, расхаживая по избе и размахивая руками.
- Ты, ужас ходячий неблагодарный, чего творить удумала? Я тебя от погони спасла, а ты, болотная хмырь, затопить меня слезами решила? А воду ты откуда черпнула, а? – перегнулась через стол, резко подавшись вперёд и хлопнув ладонями о столешницу, отчего Жертва вжалась в стену, хлопая непонимающе глазами.
- Тут недалеко… - промямлила. О, делаем успехи!
- Недалеко, - передразнила. – Почище лужу не могла найти? Если квакнула раз, то и болотце сойдёт для меня? А ну, держи!
Всунула ветошь в руки Жертве. Та вцепилась в неё, как в шелка какие. Ещё и прикрылась, будто щитом.
- Натворила дел, сама и убирай! – И гаркнула все ещё столбиком замершей от такого поведения девице: - Живо!
Та вскочила, как ужаленная, и прытко так стала елозить тряпкой по полу. Я села на лавку, задумчиво глядя на неумелые действия, мешающие им длинные волосы, промокшие коленки и вцелом жалкий вид. Нда… Сразу надо было наорать и к делу приставить. А говорят опасны, сладу нет, убей… Тьфу! Труд он любую стихию в порядок приведёт и человеком сделает. А тут делать и делать. Сразу видно, что к труду непривычная. Интересно получается. Стихийников с рождения убивают, а тут живая, не дитя давно и изнеженая при этом. Кто она? От кого бежит и откуда?
Встала, не выдержав зрелища под названием “втирание жижи болотной в пол”, взяла ведро и шумно водрузила под нос Жертвы. Та вздрогнула и посмотрела на меня побитой собакой.
- Можешь у меня пожить, пока все не утихнет, - и испугавшись своих же слов добавила: - Потом уйдешь.
Мгновение не было никакого ответа, а затем я услышала тихое:
- Спасибо… - И совсем уж шёпотом: - Я Аная.
- Хм, а я думала Жертва, - усмехнулась.
Девушка смущенно покраснела и с удвоенной силой продолжила убирать воду, не забывая отжимать тряпку в ведро. А она молодец, быстро сообразила. А я… Может и глупость сделала. Нет, не может. Точно глупость. Учитель был бы очень недоволен, но его здесь нет и надеюсь не появится, пока стихийница не уйдёт. Думаю, пару недель форы ей хватит, чтобы преследователи ушли подальше, а там как хочет, куда хочет, но сама. Ну и мне не так скучно будет. И как подтверждение моим думам, услышала:
- А вы все видите? Вы же… - Аная не договорила, но я поняла. Слепая. Правда раньше никто не думал спрашивать об этом ведьму. Сами додумывали.
- У меня третий глаз есть, - постаралась придать ответу серьезности и правдивости. – Зрячий.
- Где?
О как любопытство взыграло, аж глаза загорелись, шаря по мне в поисках того самого зрячего невиданного. Даже чуть привстала пытаясь за меня заглянуть. Не, ну совсем уж! Ещё б под хвост залезла, который в штанах прячу. Это тоже со слов местных. Рассказать ей и об этой особенности? Неа, не скажу, так издеваться негоже. Эх… И как выживают такие вот наивные да безмерно любопытные?
Глава 4
- Юла-а-анка-а-а, спаси-и-и!!!
Да сколько ж можно! Отложила древний фолиант по видам нежити. Очень интересный, между прочим! Амникус Костеправникус, маг-отшельник, очень захватывающе все написал.
- Что опять? - Высунулась в окно, наблюдая прелестнейшую картину.
- Тут дань бодается! – Чуть ли не плача проныла рыжая ведьма со своего насеста.
- Ну так задобри, - посоветовала, подпирая подбородок рукой, расчитывая на веселье.
- Как?
Неопределенно пожала плечами, а затем смилостивилась и махнула рукой, указывая на насест. Насестом служила яблонька с краснобокими тяжелыми результатами своего бытия. Результат в этом году превзошел сам себя. Как только не сломалась, да ещё и вес паразитки держит?
Тут дань, которая все это время пятилась назад, остановилась и с яростным кличем “мэ-э-э” с разгону боднула узловатый ствол.
- А-а-а-а-а!!! - Заорала Нюта и давай вести яблоками обстрел рогатой скотинки, что селяне мне притянули за хороший урожай в этом году. Мои обереги, зарытые по краям полей, работали исправно, отгоняя вредоносных жуков. Ну а чучелки были отдельной гордостью. Таких пугал наделала, что сами селяне ещё до темна с полей бежали. Можно было и покрасивше сделать, птиц то не вид их отгонял, а шум навешанных на пугалки побрякушек-звенюшек, намагиченных на определённый звук. Но так не интересно, скучно. Да и статус ведьминский поддержать надо было. А то слухи дошли, что “ведьма то в этот раз подобрее будеть”. Нет порядку в Криворожках!
Потерла под грудью, где с каждым днем все чаще что-то сжималось, мешая дышать и напоминая о договоре. Нет, не забыла, напомнают, разрывая душу непонятной тоской. И уйти хотела сама не знаю куда, но не могла, не повидав учителя. А вдруг ему моя помошь нужна будет, когда явится, а я ушла? Потому терпела пока могла и ждала. Уже как юразник минул, за ним зорич, багрян... Вот почти и листожар заканчивается. Последние тёплые деньки, и начнут неспешно отвоевывать свое время холода, готовя землю к белоснежному покрову зимы.
Стихийница задержалась дольше, чем на две недели. Как-то незаметно прижилась, вплелась в мою жизнь, что и не кажется пришлой. Своя стала. Внешность мы ей чуть подправили. Косы она сама остригла, я только подравняла чуток почти по самые уши да отвар травы рыжанки заварила. Теперь бегает такое вот чудо с костром на голове. А погоня... А что погоня? Никто и не признает в рыжей кудрявой девочке, отзывающуюся на Нюту вместо Анаи, а теперь ещё и загорелой, румяной и шебутной, того испуганного светловолосого и опасного паренька. Да и опасна ли? С того дня, как я отвесила ей оплеуху, так ни разу буйства стихий и не было. Так, только шалости мелкие, мною постоянно исправляемые. То пожар устроит в капустном поле, решив помочь с прополкой сорняков, то всех гусей Криворожков в стаю собьет, помогая найти пропавшего у ребятни гусенка, то чуть потоп не устроила, спасая упавшую в сажалку девочку, которая и не думала тонуть. Как последнее ей удалось? Да так же, как головешку тушила – воду вонючую переместила. И опять недалеко, на деревню вылила. Потом пока просохло все, так долго ещё лягушки прыгали по дворам, да рыбу абы где находили. А как голосил водяник, проснувшись под малиновым кустом! Эх, не знает меры Нюта, силой стихийной напролом бьёт. Хорошо хоть осознанно, а не так, как тогда. И ведь обучил же кто-то нужным словам заклинаний! Одно меня волновало… Как стала у меня жить, так по Криворожкам слухи ходить начали, что несколько деревень стерты со свету, как и не было. И все находились на пути от столицы до наших краев. Тогда, взглянув на побледневшую стихийницу, я промолчала. Не верилось, что она на такое способна.
В её прошлое я не влазила, но постоянно собиралась. Как никак Нюта теперь больше, чем гость. Почти подруга, а для сельчан “сестра ведьминская, под предлогом помощи людям зло творящая”. Оттого её больше меня боялись. Одна бабка Фроня с настоящей материнской лаской приняла да пирожками разбаловала. Вон какие округлости появилось у девицы! Местные парни так бы и захаживали, кабы не слава наша дурная, да глаза мои белесые. Хотя, мамки их пострашнее будут.
Да мы и не страдаем, было бы по ком. Зато страдала Нюта. Я ж усиленно занялась приучением оной к труду. Запретила магичить, что выполнялось плохо, разрешила выполнять мои поручения без возможности от них отлынивать. Хотя та с каким-то фанатическим блеском в глазах бралась все выполнять, что даже пугала. Вот и сейчас было дано задание подоить козу. Как это делается, я ей уже два дня показывала, так что сегодня её черед. Думала, посижу в тиши, почитаю. А теперь вот, зверье спасать надо. И уже не от меня, как в детстве, а от одной меткой особы, что умудрилась таки попасть в козу и теперь последняя обиженно мекала, тряся головой и пытаясь стряхнуть с рога яблоко. Нюта довольно хлопала в ладоши, чуть ли не подпрыгивая от радости и тут… Хрясь! Яблонька не выдержала такого издевательства, сбросив с себя паразитку. Ещё и яблочками сверху присыпала.
Я выбежала и избы, спеша на помощь. Бедная козочка, иди сюда, болезная. Поманила рогатую, та и не противилась, подскочила, будто искала защиты. Ещё и жаловаться начала, бородой тряся. Погладила по крутому лбу и стянула яблоко, отдав трофей войны козе.
- А как же я? – Простонали под яблонькой.
- А ты собери все паданки и неси в дом. Сушить будем, - и повела козу в сарай. Доить придётся опять мне.
***
До яблок дело так и не дошло. У меня. Только вошла в дом с кувшином молока, как дверь за спиной с грохотом отворилась и меня резко развернули. Молоко в кувшине подпрыгнуло, лизнув по лицу и рукам. Это кто такой смелый?!
- Госпожа ведьма… Прошу вас… скорее...
А молоко продолжает так прыгать, скоро совсем упрыгает на меня да на пол. Нахмурилась, глядя на старосту. Невысокий для мужчины, он на полголовы был выше меня. Силой же мог потягаться с кузнецом Никитой. И этот всегда собранный черноволосый мужчина летов сорока был бледнее полотна и трясло его не слабее, чем он тряс меня. Оторвала от себя кувшин и с силой толкнула тот к широкой груди старосты Харитона, выпуская. Мужчина неосознанно поймал сосуд с остатками молока и удивлённо посмотрел в него. Я же, освободившись от тряски, направилась к лавке вытереть убежавшее молоко. Эх, такое добро пропало! На ходу начала думать о том, что надо старосте, а то толку от него сейчас распрос вести, два слова связать не может. Его жена на сносях была пятым, так рано ж ещё на свет дитятке явиться. А может то и случилось, что раньше положенного? Тогда понятно все становится. Вытерла руки, взяла холщевую суму и, ничего не говоря, побежала в комнату подпольную, прикрыв за собой дверь. Набрала зелий, трав и быстро вернулась.
- Можно с тобой? – подбежала ко мне Нюта, схватив за рукав льняной рубахи.
- Нет, - вырвалась, - у тебя не все яблоки помыты, порезаны и на солнце разложены.
Нюта скривилась, но все же согласно кивнула.
- Госпожа Юлана… скорей… Там… умирает... - запричитал староста и вдруг разрыдался, прикрыв глаза широкой ладонью.
Ойёй! Этого я совсем не ожидала. Забрала кувшин, всунула стихийнице и потянула мужика на улицу. До его дома добрались за несколько минут, не говоря ни слова. И каково было моё удивление, что помощь нужна была совсем не беременной женщине, а её старшему сыну. Но от этого не стало легче…
В светлице было душно, окна занавешаны, не пропуская ни единого лучика. На большом хозяйском ложе белее простыней лежал долговязый, похожий на отца паренёк, которого я часто примечала рядом с ним. На краю постели сидела его мать, одной рукой гладя по голове сына, второй придерживая округлившийся живот. И больше никого постороннего. Подошла ближе и почувствовала близкое присутствие грани, глядя на юношу. Тёмные круги под сомкнутыми веками, хриплое тяжёлое дыхание, будто каждый вдох последний, выступившая белесая пена на губах. Смерть уже была готова забрать свое.
- Давно? – произнесла тихо и как-то обреченно.
- С полудня, - так же тихо ответила женщина. – Это была скарага.
Вот теперь точно все… От яда этой змеи нет спасения. Ни одна травка не поможет, ни одно мое зелье. Может столичные маги и смогли бы спасти, но не я. С сожалением посмотрела на женщину встретив её понимающий взгляд. Она в отличие от мужа выглядела спокойной, но это была только видимость. Я знала, что она свое ещё выплачет и сейчас держалась ради новой жизни, переживая все в душе и сердце. Она понимала, что её сын обречен, потому меня не стали звать раньше. А вот староста на что-то надеялся, придя в избу ведьмы.
Все это было тяжело. Но… Стоило попробовать побороться. Как-то же получалось с учителем? Вдруг и на этот раз можно вырвать жизнь из-за туманной грани? Ещё бы точно знать как. Раньше как-то само выходило. Я все делала, следуя внутреннему зову, но почему-то всегда забывала, как. Сколько не пыталась вспомнить, будто пустота в голове.
- Я хочу попробовать помочь. Ничего не обещаю. И вы должны выйти, - решительно произнесла.
Заметив огонёк надежды в глазах старосты и его жены, быстро покинувших светлицу, тихо выругалась. Так, ладно… Присела на край кровати, глядя на парня и ощущая, как истончилась грань между нашим миром и тем. Словно незримая дверь появилась. Интуитивно потянулась к своей силе, по ходу удивившись, как легко сдвинулась стена, будто иллюзорная ширма. Теперь все виделось в потоках силы. А вот и туманная грань. И действительно, парня будто окружал туман, все уплотняясь, а в его центре едва мерцал серебристый огонёк с зеленоватыми и черными вкраплениями. Поняла, что стоит схватить его, очистить и все, человек будет жить здоровее прежнего. Так просто… И я начала делать то, что знала всегда здесь, у черты, но не помнила по ту сторону.
Немного полюбовалась на свою силу, уже не казавшейся такой чужой. Мысленно прикоснулась, почувствовала тепло нового и такого родного огня, окружавшего серебристо-черный клубок. И только хотела зачерпнуть силы, как огонь будто вспыхнул, став голубым. Глаза юноши открылись, мерцая тем же цветом, а его рука схватила моё запястье, дернув на себя и затягивая в прохладу приоткрывшейся двери туманной грани.
Страх сдавил горло, сердце трепыхнулось, ухнуло куда-то вниз и в следующий миг я услышала:
- Занятно… Не этого я ожидал, но за отсутствием другого варианта, тоже неплохо.
Голос принадлежал определённо мужчине. Причём очень красивый голос, пробирающий до мурашек и вызывающий необьяснимое желание остаться и слушать его вечно. Почему-то сомнений, кому он принадлежал, не было. Хозяин Туманной Грани, Адалар…
Открыла глаза в поисках говорящего, но ничего не увидела, кроме сизого тумана, который казался живым. Он то приближался, то резко отскакивал, завиваясь смерчем, то стелился у ног, но все равно не давал разглядеть то, что прятал. Или того…
