- Точно тебе говорю: он безнадёжно влюблён в другую, только-то и всего.
- В самом деле? – повторила Милена. – И почему же надежды нет?
- Потому что он хороший друг, - ответил Димон, сам не понимая, насколько сильно тем самым унижает друга.
- А я думаю, что безнадёжных ситуаций не бывает, - уверенно заявила Милена, медленно скользя вбок по деревянной скамье и сильнее прижимаясь к Тиме.
- Давайте уже закажем что-нибудь, - выравнивая ситуацию, вмешалась Таня, - а то нас тут никогда не заметят.
Подхватывая инициативу, Тима высоко поднял руку и высокомерно щёлкнул пальцами, едва заметив мелькнувшую средь дальних столиков официантку. Та нагло подмигнула ему в ответ и скрылась за дешёвой крашеной дверью, очевидно, ведущей в кухню.
Через несколько минут девушка возникла возле их стола и вопросительно повела подбородком.
- Я вас слушаю, - сказала она, словами повторяя свой жест.
Вблизи она была хороша, и не казалась такой уж вульгарной, хотя её юбочка по-прежнему удручающе дисгармонировала с крошечным передничком, а по-детски наивные глаза смотрели вызывающе прямо, подчёркивая натруженные губы.
«Натруженные, - подумал Тима, - вот именно, что натруженные. В этом-то вся и проблема, весь диссонанс. С другой стороны: что за пошлые мысли?»
Всё решив за всех, Милена надиктовывала заказ. Таня молча с ней соглашалась. Димона тоже всё устраивало - он думал не о еде.
- И будьте добры апельсиновый сок, - добавил Тима, - только сразу.
Он смотрел на девушку и не мог отвести от неё взгляда. Ему казалось, что среди окружающего гама он отчётливо слышит скрип её карандаша по маленькому блокнотику, и при этом думал, что записывает она не то, что слышит. Чуть позже он сообразил: девушка записывала слова лишь ей понятными сокращениями.
- Итак, ваш заказ… - несколько торжественно объявила официантка, вслух озвучила свои записи и зажала карандаш между страниц блокнота.
- Только сок – сразу, - ещё раз уточнил Тима.
Девушка повела себя так, словно и не заметила этого.
- Видали, как он на неё смотрел? – обратилась Милена ко всем присутствующим, недвусмысленно мотнув на Тиму головой. – Чисто самец.
- Я тоже заметил, - поддакнул Димон.
Взывая о помощи, Тима посмотрел на Таню и, не заручившись поддержкой, ответил, обращаясь исключительно к Милене:
- Зависть?
- Да никогда, - напыщенно хмыкнула та и лукаво переглянулась с Димоном. – Я давно уже поняла, что официантки – твой настоящий уровень.
Тима был горд собой. Его замечание попало точно в цель, задев жизненно важные чувства Милены. Но добивать он не стал – не в его правилах это было. Вместо этого, как прежде случалось с другими, он скатился к нравоучениям.
- Высокомерие – грех, так в Библии сказано, - смиренно отводя от неё взгляд, тихо заметил он.
- Библия врёт! – взорвалась Милена. – Гордыня – не грех, высокомерие – тоже!
- Унижать окружающих можно, но делать это для того, чтобы себя возвысить – подло.
- Это тоже из Библии?! – делано удивилась Милена. – Что-то не похоже.
- Нет, это я уже от себя.
- Тоже мне, святой нашёлся! Смешная и глупая слабость – равнять себя с окружающими. Быть «как все» - удел малодушных трусов! Запомни это.
- Почему - малодушных? – переспросил Тима, чтобы выиграть немного времени. Запас нравоучительных тезисов на этот день был исчерпан.
- А какими они ещё бывают, Иисусик?
- Не поминай имя Бога всуе, - сказал Тима и уставился в стол. Спорить с тупыми и злобными ему не хотелось.
- Куда всунет? – пошутил Димон, и все остальные засмеялись.
- Да-а-а, - выдохнул Тима, - какое же дерьмо кругом…
- Точно, - поддакнула Таня, - после вчерашнего дождя слякоть ужасная.
- Я, вообще-то, о людях… - заметил Тима и, вставая, добавил, - мне пора. Пойду я.
Глаза Димона округлились. Девчонки тоже посмотрели на него с недоумением.
- Будь добра, - обратился он к Милене, давая понять, что шутки кончились, и он действительно уходит.
Без заминки юркнувшая по скамье Милена вылезла из-за стола и, нехорошо сощурившись, уставилась на Тиму. Не смотря на них всех, Тима решительным шагом направился к выходу.
- Как же так, - раздалось ему в спину, - взял и нарушил все заповеди разом?
Грустно ухмыльнувшись, Тима с неудовольствием отметил, что не все мрази одинаково тупы.
Выйдя на свежий воздух, он осмотрелся по сторонам и принюхался. От вокзала ароматно тянуло шавермой. Нахождение в пиццерии распалило его аппетит, и он, как верхним чутьём взявшая след собака, потянулся в сторону запаха.
Вечерний контингент привокзальной шавермячной, что неудивительно, оказался ещё более мрачный, чем в пиццерии. Три маргинала накрепко оккупировали угловой высокий столик без стульев. Кроме еды на их столешнице ничего не было, но сквозняк неумолимо доносил запах перегара и пролитой на их одежду водки. Молодой узбек, стоявший за прилавком, был не очень-то приветлив. На безукоризненном русском поинтересовавшись чего желает «уважаемый», он отвернулся и принялся строгать и накладывать на тарелку «изысканные» компоненты. Забрав свой заказ, Тима расположился за широкой стойкой у окна и принялся думать. Настроение было поганое…
Прошёл без малого час, прежде чем он оказался возле своего дома. Во дворе, под густой елью, непонятно на кого лаяла бродячая собака. У соседней парадной, в трусах, пуховике и шлёпках, курил сосед. Стоя перед дверью, в привычной рассеянности пытаясь найти ключи, Тима ощупывал свои карманы. Скрипнув тормозами, сзади остановилась машина. Он обернулся.
Из такси вылезла девушка. Злобно хлопнув дверью, она стремительно направлялась к нему. Прежде чем узнать её, Тима подивился ладной стройности её фигуры, плотно обтянутой пальто с широким поясом.
- Привет, - не совсем приветливо издали прикрикнула девушка.
- Вика, - протянул он, всё ещё находясь в плену обворожительного силуэта. – Поздно домой возвращаешься.
- Да ты тоже, как я посмотрю, гуляка ещё тот, - улыбнулась Вика.
- Я не хотел, так уж вышло.
- Да не оправдывайся ты, бывает, - сказала она уже без улыбки. – Все вы одинаковые.
- Не понял, - искренне не понял Тима.
- Уроды.
Тима посмотрел на неё с удивлением.
- Не обижайся, - сказала она и погладила его по плечу. – Шутка, просто глупая шутка.
- Тебя обидел кто?
- Не обращай внимания. Всё нормально, - печально вздохнула она. – Откуда возвращаешься?
- Да так, гулял.
- Один?
- В какой-то мере.
- Это как?
- Ушёл не один, а возвращаюсь – сама видишь.
- Аналогично, - улыбнулась Вика. – Может, покурим?
- Покурим, - ответил Тима, доставая помятую пачку.
Куря, они разговорились. История Вики оказалась проста – подруга увела парня. Собственно, и не подруга теперь вовсе, и не парня даже. Пытаясь посочувствовать и утешить, Тима нарвался на порцию оскорблений и извинений за них, но его это не задело. Он любил Вику, и простил бы ей всё что угодно. Бывают в жизни и более серьёзные промашки.
На первом этаже, где он жил, они распрощались. Вика поцеловала его. Впервые в жизни. Как ему показалось, прикосновение тонких губ как-то подозрительно даже подзадержалось на его щеке. После этого, не взглянув и не сказав ни слова, Вика поднялась к себе, на третий, а Тима стоял, слушал и ждал, пока она не захлопнет за собой дверь. А затем на него навалилась пустота. Такое часто случалось с ним по вечерам…
Димон отличался характером более покладистым. К тому же он не чурался лёгкого подхалимства и не стыдился еврейских корней, поэтому дела его шли лучше.
Неожиданный и стремительный уход Тимы смутил ситуацию ненадолго. Поначалу, конечно, Димон малость потерялся, но Милена снова взяла инициативу в свои руки. Да и Тане тоже стало немного легче, ведь она давно заметила Тимины странности; она не рассматривала его как мужчину, но он был ей симпатичен и в то же время всегда держал её в напряжении – она ждала от него всевозможных подвохов. Теперь, когда он ушёл, она почувствовала себя свободнее, став при этом абсолютно лишней.
Закончив короткий ужин, на двух машинах они подкатили к Таниному дому. Димон вышел попрощаться, но Таня, вылезшая из Милениного «Ситроена», лишь сделала ему ручкой и быстрым шагом скрылась во мраке своего двора. Открыв окно, Милена наполовину высунулась и своим звонким голосом не оставила ему времени для раздумий и глупых вопросов.
- Езжай за мной, - тоном, не терпящим возражений, при том весьма вульгарным, сказала она и скрылась в машине.
Димон пожал плечами и чему-то улыбнулся. На него накатили некоторые сомнения, но отступать было некуда…
- Поднимешься? – спросила Милена, когда они остановились во дворе её дома и вышли из своих автомобилей.
Димон делано-беззаботным взглядом окинул дом, хоть и не знал где её окна. Надо было что-то сказать, но все слова куда-то разом пропали.
- А-а-а… - протянул он и многозначительно покрутил рукой в стылом воздухе.
- Родители уехали на дачу, - пояснила Милена, предвосхищая потерявшийся вопрос.
- А-а-а… - снова протянул Димон.
- А брат у своей девушки ночует.
Димон снова изобразил непонятный жест, но вслух сказал:
- Понятно…
Он хотел добавить что-то ещё, но Милена пресекла столь вялую попытку.
- Если ты ещё раз скажешь «а-а-а», я тебя ударю.
- Ну, идём тогда, что ты мне тут зубы заговариваешь, - неожиданно для себя самого нашёлся Димон. – Куда, туда? – кивнул он головой в сторону правой парадной.
Милена усмехнулась и мотнула головой влево.
Она жила на четвёртом этаже из пяти. Квартира оказалась огромной, Димон даже предположить не мог, что такие бывают в домах поздней советской постройки. Обставлена она была соответствующе, поразив его сразу со входа. Огромная обувница, здоровенное зеркало, этажерка, два пуфика, длинная вешалка из массива, и даже невиданная доселе вживую подставка для зонтиков – всё как в лучших домах. Но сам он в «лучших домах» никогда не был, потому для себя решил проще – как в кино.
Небрежно скинув потоптанные кроссы, Димон сделал несколько шагов по достаточно длинному коридору, посмотрелся в зеркало, пригладил набок чёлку, обернулся и застыл в нерешительности, столкнувшись с пристальным надзором Милены. Она смотрела на него изучающе. Взгляд её был довольным и решительным, но она медлила и молчала.
- Здорово, - разведя руками, сказал Димон, не выдержав этого взгляда. Ещё раз осмотревшись, он прошёл дальше по коридору.
- Вторая дверь налево, - бросила ему в спину Милена, - подожди меня там.
Нажав на длинную хромированную ручку, он медленно распахнул дверь и вошёл внутрь. Наугад пошарив рукой, нащупал выключать и зажёг свет. После прихожей, комнатка показалась ему очень уж мелкой. Она была сильно заставлена мебелью, да и в целом интерьер пестрил аляповатостью, но всё же был уютен своим обаянием, какое бывает только в комнатах молодых девушек, которые в погоне за влечениями юности оставляют его таким, каким он был лет пять назад. В гардеробную он заглядывать не стал – не интересно, но всё, что было на виду, изучил внимательно. На полках стояли фотографии в дешёвых рамках. На фотографиях – она, она с машиной, она с Таней, она в компании каких-то мерзавцев с дебиловатыми харями. Рядом с фотографиями валялась всякая непотребная мелочь, стояли флакончики с духами, баночка с разноцветными шариками и прочая дребедень. Книг было мало, да и те показались Димону странноватыми: рецепты азиатской кухни, Дюма, Солженицын, квантовая физика для начинающих, уголовный кодекс РСФСР, ПДД в последнем издании, и три тома Гарри Поттера. На столе возле ноутбука лежал «Космополитен» за август месяц, заложенный пилкой для ногтей. Димон не удержался и открыл его по закладке; увиденное его удивило и порадовало.
Слегка отдёрнув штору, он посмотрел в окно: по улице генерала Хазова ехали машины, тащились в ночь пешеходы, не то устало, не то лениво, плёлся по газону толстый мужик с высокой худой собакой. Задёрнув штору как было, Димон присел на краешек узкой кровати. Попрыгал на ней, оценивая жёсткость матраса. Ещё немного посидел и встал, вернувшись к полкам с парфюмом. Чем-то его привлёк пузатый пузырёк с фиолетовым содержимым и золотистой загогулиной на стекле. Он долго рассматривал загогулину, прежде чем сообразил, что это женщина в замысловатой позе и странном одеянии. Сняв колпачок, совсем по-дилетантски он сильно втянул аромат. Сначала в нос ударили какие-то знакомые цветы, но не успел он понять какие именно, как тут же его нюх мгновенно притупился. Сделав несколько энергичных вдохов и выдохов, он замахал колпачком перед носом, пытаясь уловить шлейф, но опознание снова не удалось. В комнату вошла Милена.
- Нравятся? – спросила она.
- Очень, - ответил Димон и шутливо пшикнул духами в её сторону. – Только понять не могу, чем они пахнут.
- Духи не пахнут, они – звучат.
- Как это? – искренне удивился несведущий в тонкостях прекрасного Димон.
- Не задавай глупых вопросов, - сказала Милена, взяла его за руку и потянула на кровать.
- Да, мне вот ещё что интересно. А если…
- Заткнись…
Какое-то время они лежали в тишине, но при свете.
Его радости не было предела. Он ликовал. Он аплодировал. Хвалил небеса, Милену, этот год, месяц, и снова Милену… но делал всё это молча. Лицо его было сверхсерьёзно, даже морщинка на лбу проступила.
- Закурить бы, - протянул он таким тоном, будто боец после успешной атаки, в которой девяносто процентов взвода полегло.
- Неловкий, - тихо прошептала ему Милена. – Первый раз, что ли?
- Да, - ещё тише и медленней ответил Димон, и всю его серьёзность как ветром сдуло.
- А что так долго тогда?
Он ничего не ответил. Ему не показалось, что это длилось долго, он хотел ещё и ещё. Не получив ответа, Милена ни о чём больше спрашивать не стала; поняв, что неожиданно смутила, она как ёжик зафыркала ему в ухо, чтобы развеселить. На самом деле её брала гордость: в её огромном послужном списке он был первым, у которого первой была она.
Но было у неё и лёгкое чувство досады, прежде столь несвойственное её ветреной натуре. Мягкий, добрый, податливый и лукавый, Димон резко контрастировал с теми, кто был до него: у тех была прямота и натиск, желчь в глазах и высокий рост, низкие голоса, мускулистые руки, кривые, волосатые ноги – всё то, что сводило её с ума. А у него ничего этого не было, и Милена начала терзать себя вопросом: «Зачем?». Ответ был ей очевиден, но признаться себе в том, что вот так вот просто, по сиюминутной прихоти, она изменила своим принципам, она не хотела. Чтобы тяжёлые и несвоевременные мысли не заполняли пустую голову, она вдруг спросила:
- А Таня тебе нравится?
- Ну-у-у… - протянул Димон, прикидывая, сказать правду или солгать. – Вообще-то, я на неё рассчитывал.
- А почему не предпринял ничего?
- Да она себя как-то и не проявляла, а когда с тобой познакомила, то шансов у неё уже не было.
- Она на тебя тоже рассчитывала.
- А почему не предприняла ничего?
- Да ты себя и не проявлял как-то, а когда со мной познакомила, то поняла, что шансов больше нет. Она не очень умненькая, но смышлёная, только вот жизнь у неё не сахарная.
- В самом деле? – повторила Милена. – И почему же надежды нет?
- Потому что он хороший друг, - ответил Димон, сам не понимая, насколько сильно тем самым унижает друга.
- А я думаю, что безнадёжных ситуаций не бывает, - уверенно заявила Милена, медленно скользя вбок по деревянной скамье и сильнее прижимаясь к Тиме.
- Давайте уже закажем что-нибудь, - выравнивая ситуацию, вмешалась Таня, - а то нас тут никогда не заметят.
Подхватывая инициативу, Тима высоко поднял руку и высокомерно щёлкнул пальцами, едва заметив мелькнувшую средь дальних столиков официантку. Та нагло подмигнула ему в ответ и скрылась за дешёвой крашеной дверью, очевидно, ведущей в кухню.
Через несколько минут девушка возникла возле их стола и вопросительно повела подбородком.
- Я вас слушаю, - сказала она, словами повторяя свой жест.
Вблизи она была хороша, и не казалась такой уж вульгарной, хотя её юбочка по-прежнему удручающе дисгармонировала с крошечным передничком, а по-детски наивные глаза смотрели вызывающе прямо, подчёркивая натруженные губы.
«Натруженные, - подумал Тима, - вот именно, что натруженные. В этом-то вся и проблема, весь диссонанс. С другой стороны: что за пошлые мысли?»
Всё решив за всех, Милена надиктовывала заказ. Таня молча с ней соглашалась. Димона тоже всё устраивало - он думал не о еде.
- И будьте добры апельсиновый сок, - добавил Тима, - только сразу.
Он смотрел на девушку и не мог отвести от неё взгляда. Ему казалось, что среди окружающего гама он отчётливо слышит скрип её карандаша по маленькому блокнотику, и при этом думал, что записывает она не то, что слышит. Чуть позже он сообразил: девушка записывала слова лишь ей понятными сокращениями.
- Итак, ваш заказ… - несколько торжественно объявила официантка, вслух озвучила свои записи и зажала карандаш между страниц блокнота.
- Только сок – сразу, - ещё раз уточнил Тима.
Девушка повела себя так, словно и не заметила этого.
- Видали, как он на неё смотрел? – обратилась Милена ко всем присутствующим, недвусмысленно мотнув на Тиму головой. – Чисто самец.
- Я тоже заметил, - поддакнул Димон.
Взывая о помощи, Тима посмотрел на Таню и, не заручившись поддержкой, ответил, обращаясь исключительно к Милене:
- Зависть?
- Да никогда, - напыщенно хмыкнула та и лукаво переглянулась с Димоном. – Я давно уже поняла, что официантки – твой настоящий уровень.
Тима был горд собой. Его замечание попало точно в цель, задев жизненно важные чувства Милены. Но добивать он не стал – не в его правилах это было. Вместо этого, как прежде случалось с другими, он скатился к нравоучениям.
- Высокомерие – грех, так в Библии сказано, - смиренно отводя от неё взгляд, тихо заметил он.
- Библия врёт! – взорвалась Милена. – Гордыня – не грех, высокомерие – тоже!
- Унижать окружающих можно, но делать это для того, чтобы себя возвысить – подло.
- Это тоже из Библии?! – делано удивилась Милена. – Что-то не похоже.
- Нет, это я уже от себя.
- Тоже мне, святой нашёлся! Смешная и глупая слабость – равнять себя с окружающими. Быть «как все» - удел малодушных трусов! Запомни это.
- Почему - малодушных? – переспросил Тима, чтобы выиграть немного времени. Запас нравоучительных тезисов на этот день был исчерпан.
- А какими они ещё бывают, Иисусик?
- Не поминай имя Бога всуе, - сказал Тима и уставился в стол. Спорить с тупыми и злобными ему не хотелось.
- Куда всунет? – пошутил Димон, и все остальные засмеялись.
- Да-а-а, - выдохнул Тима, - какое же дерьмо кругом…
- Точно, - поддакнула Таня, - после вчерашнего дождя слякоть ужасная.
- Я, вообще-то, о людях… - заметил Тима и, вставая, добавил, - мне пора. Пойду я.
Глаза Димона округлились. Девчонки тоже посмотрели на него с недоумением.
- Будь добра, - обратился он к Милене, давая понять, что шутки кончились, и он действительно уходит.
Без заминки юркнувшая по скамье Милена вылезла из-за стола и, нехорошо сощурившись, уставилась на Тиму. Не смотря на них всех, Тима решительным шагом направился к выходу.
- Как же так, - раздалось ему в спину, - взял и нарушил все заповеди разом?
Грустно ухмыльнувшись, Тима с неудовольствием отметил, что не все мрази одинаково тупы.
Выйдя на свежий воздух, он осмотрелся по сторонам и принюхался. От вокзала ароматно тянуло шавермой. Нахождение в пиццерии распалило его аппетит, и он, как верхним чутьём взявшая след собака, потянулся в сторону запаха.
Вечерний контингент привокзальной шавермячной, что неудивительно, оказался ещё более мрачный, чем в пиццерии. Три маргинала накрепко оккупировали угловой высокий столик без стульев. Кроме еды на их столешнице ничего не было, но сквозняк неумолимо доносил запах перегара и пролитой на их одежду водки. Молодой узбек, стоявший за прилавком, был не очень-то приветлив. На безукоризненном русском поинтересовавшись чего желает «уважаемый», он отвернулся и принялся строгать и накладывать на тарелку «изысканные» компоненты. Забрав свой заказ, Тима расположился за широкой стойкой у окна и принялся думать. Настроение было поганое…
Прошёл без малого час, прежде чем он оказался возле своего дома. Во дворе, под густой елью, непонятно на кого лаяла бродячая собака. У соседней парадной, в трусах, пуховике и шлёпках, курил сосед. Стоя перед дверью, в привычной рассеянности пытаясь найти ключи, Тима ощупывал свои карманы. Скрипнув тормозами, сзади остановилась машина. Он обернулся.
Из такси вылезла девушка. Злобно хлопнув дверью, она стремительно направлялась к нему. Прежде чем узнать её, Тима подивился ладной стройности её фигуры, плотно обтянутой пальто с широким поясом.
- Привет, - не совсем приветливо издали прикрикнула девушка.
- Вика, - протянул он, всё ещё находясь в плену обворожительного силуэта. – Поздно домой возвращаешься.
- Да ты тоже, как я посмотрю, гуляка ещё тот, - улыбнулась Вика.
- Я не хотел, так уж вышло.
- Да не оправдывайся ты, бывает, - сказала она уже без улыбки. – Все вы одинаковые.
- Не понял, - искренне не понял Тима.
- Уроды.
Тима посмотрел на неё с удивлением.
- Не обижайся, - сказала она и погладила его по плечу. – Шутка, просто глупая шутка.
- Тебя обидел кто?
- Не обращай внимания. Всё нормально, - печально вздохнула она. – Откуда возвращаешься?
- Да так, гулял.
- Один?
- В какой-то мере.
- Это как?
- Ушёл не один, а возвращаюсь – сама видишь.
- Аналогично, - улыбнулась Вика. – Может, покурим?
- Покурим, - ответил Тима, доставая помятую пачку.
Куря, они разговорились. История Вики оказалась проста – подруга увела парня. Собственно, и не подруга теперь вовсе, и не парня даже. Пытаясь посочувствовать и утешить, Тима нарвался на порцию оскорблений и извинений за них, но его это не задело. Он любил Вику, и простил бы ей всё что угодно. Бывают в жизни и более серьёзные промашки.
На первом этаже, где он жил, они распрощались. Вика поцеловала его. Впервые в жизни. Как ему показалось, прикосновение тонких губ как-то подозрительно даже подзадержалось на его щеке. После этого, не взглянув и не сказав ни слова, Вика поднялась к себе, на третий, а Тима стоял, слушал и ждал, пока она не захлопнет за собой дверь. А затем на него навалилась пустота. Такое часто случалось с ним по вечерам…
***
Димон отличался характером более покладистым. К тому же он не чурался лёгкого подхалимства и не стыдился еврейских корней, поэтому дела его шли лучше.
Неожиданный и стремительный уход Тимы смутил ситуацию ненадолго. Поначалу, конечно, Димон малость потерялся, но Милена снова взяла инициативу в свои руки. Да и Тане тоже стало немного легче, ведь она давно заметила Тимины странности; она не рассматривала его как мужчину, но он был ей симпатичен и в то же время всегда держал её в напряжении – она ждала от него всевозможных подвохов. Теперь, когда он ушёл, она почувствовала себя свободнее, став при этом абсолютно лишней.
Закончив короткий ужин, на двух машинах они подкатили к Таниному дому. Димон вышел попрощаться, но Таня, вылезшая из Милениного «Ситроена», лишь сделала ему ручкой и быстрым шагом скрылась во мраке своего двора. Открыв окно, Милена наполовину высунулась и своим звонким голосом не оставила ему времени для раздумий и глупых вопросов.
- Езжай за мной, - тоном, не терпящим возражений, при том весьма вульгарным, сказала она и скрылась в машине.
Димон пожал плечами и чему-то улыбнулся. На него накатили некоторые сомнения, но отступать было некуда…
- Поднимешься? – спросила Милена, когда они остановились во дворе её дома и вышли из своих автомобилей.
Димон делано-беззаботным взглядом окинул дом, хоть и не знал где её окна. Надо было что-то сказать, но все слова куда-то разом пропали.
- А-а-а… - протянул он и многозначительно покрутил рукой в стылом воздухе.
- Родители уехали на дачу, - пояснила Милена, предвосхищая потерявшийся вопрос.
- А-а-а… - снова протянул Димон.
- А брат у своей девушки ночует.
Димон снова изобразил непонятный жест, но вслух сказал:
- Понятно…
Он хотел добавить что-то ещё, но Милена пресекла столь вялую попытку.
- Если ты ещё раз скажешь «а-а-а», я тебя ударю.
- Ну, идём тогда, что ты мне тут зубы заговариваешь, - неожиданно для себя самого нашёлся Димон. – Куда, туда? – кивнул он головой в сторону правой парадной.
Милена усмехнулась и мотнула головой влево.
Она жила на четвёртом этаже из пяти. Квартира оказалась огромной, Димон даже предположить не мог, что такие бывают в домах поздней советской постройки. Обставлена она была соответствующе, поразив его сразу со входа. Огромная обувница, здоровенное зеркало, этажерка, два пуфика, длинная вешалка из массива, и даже невиданная доселе вживую подставка для зонтиков – всё как в лучших домах. Но сам он в «лучших домах» никогда не был, потому для себя решил проще – как в кино.
Небрежно скинув потоптанные кроссы, Димон сделал несколько шагов по достаточно длинному коридору, посмотрелся в зеркало, пригладил набок чёлку, обернулся и застыл в нерешительности, столкнувшись с пристальным надзором Милены. Она смотрела на него изучающе. Взгляд её был довольным и решительным, но она медлила и молчала.
- Здорово, - разведя руками, сказал Димон, не выдержав этого взгляда. Ещё раз осмотревшись, он прошёл дальше по коридору.
- Вторая дверь налево, - бросила ему в спину Милена, - подожди меня там.
Нажав на длинную хромированную ручку, он медленно распахнул дверь и вошёл внутрь. Наугад пошарив рукой, нащупал выключать и зажёг свет. После прихожей, комнатка показалась ему очень уж мелкой. Она была сильно заставлена мебелью, да и в целом интерьер пестрил аляповатостью, но всё же был уютен своим обаянием, какое бывает только в комнатах молодых девушек, которые в погоне за влечениями юности оставляют его таким, каким он был лет пять назад. В гардеробную он заглядывать не стал – не интересно, но всё, что было на виду, изучил внимательно. На полках стояли фотографии в дешёвых рамках. На фотографиях – она, она с машиной, она с Таней, она в компании каких-то мерзавцев с дебиловатыми харями. Рядом с фотографиями валялась всякая непотребная мелочь, стояли флакончики с духами, баночка с разноцветными шариками и прочая дребедень. Книг было мало, да и те показались Димону странноватыми: рецепты азиатской кухни, Дюма, Солженицын, квантовая физика для начинающих, уголовный кодекс РСФСР, ПДД в последнем издании, и три тома Гарри Поттера. На столе возле ноутбука лежал «Космополитен» за август месяц, заложенный пилкой для ногтей. Димон не удержался и открыл его по закладке; увиденное его удивило и порадовало.
Слегка отдёрнув штору, он посмотрел в окно: по улице генерала Хазова ехали машины, тащились в ночь пешеходы, не то устало, не то лениво, плёлся по газону толстый мужик с высокой худой собакой. Задёрнув штору как было, Димон присел на краешек узкой кровати. Попрыгал на ней, оценивая жёсткость матраса. Ещё немного посидел и встал, вернувшись к полкам с парфюмом. Чем-то его привлёк пузатый пузырёк с фиолетовым содержимым и золотистой загогулиной на стекле. Он долго рассматривал загогулину, прежде чем сообразил, что это женщина в замысловатой позе и странном одеянии. Сняв колпачок, совсем по-дилетантски он сильно втянул аромат. Сначала в нос ударили какие-то знакомые цветы, но не успел он понять какие именно, как тут же его нюх мгновенно притупился. Сделав несколько энергичных вдохов и выдохов, он замахал колпачком перед носом, пытаясь уловить шлейф, но опознание снова не удалось. В комнату вошла Милена.
- Нравятся? – спросила она.
- Очень, - ответил Димон и шутливо пшикнул духами в её сторону. – Только понять не могу, чем они пахнут.
- Духи не пахнут, они – звучат.
- Как это? – искренне удивился несведущий в тонкостях прекрасного Димон.
- Не задавай глупых вопросов, - сказала Милена, взяла его за руку и потянула на кровать.
- Да, мне вот ещё что интересно. А если…
- Заткнись…
Какое-то время они лежали в тишине, но при свете.
Его радости не было предела. Он ликовал. Он аплодировал. Хвалил небеса, Милену, этот год, месяц, и снова Милену… но делал всё это молча. Лицо его было сверхсерьёзно, даже морщинка на лбу проступила.
- Закурить бы, - протянул он таким тоном, будто боец после успешной атаки, в которой девяносто процентов взвода полегло.
- Неловкий, - тихо прошептала ему Милена. – Первый раз, что ли?
- Да, - ещё тише и медленней ответил Димон, и всю его серьёзность как ветром сдуло.
- А что так долго тогда?
Он ничего не ответил. Ему не показалось, что это длилось долго, он хотел ещё и ещё. Не получив ответа, Милена ни о чём больше спрашивать не стала; поняв, что неожиданно смутила, она как ёжик зафыркала ему в ухо, чтобы развеселить. На самом деле её брала гордость: в её огромном послужном списке он был первым, у которого первой была она.
Но было у неё и лёгкое чувство досады, прежде столь несвойственное её ветреной натуре. Мягкий, добрый, податливый и лукавый, Димон резко контрастировал с теми, кто был до него: у тех была прямота и натиск, желчь в глазах и высокий рост, низкие голоса, мускулистые руки, кривые, волосатые ноги – всё то, что сводило её с ума. А у него ничего этого не было, и Милена начала терзать себя вопросом: «Зачем?». Ответ был ей очевиден, но признаться себе в том, что вот так вот просто, по сиюминутной прихоти, она изменила своим принципам, она не хотела. Чтобы тяжёлые и несвоевременные мысли не заполняли пустую голову, она вдруг спросила:
- А Таня тебе нравится?
- Ну-у-у… - протянул Димон, прикидывая, сказать правду или солгать. – Вообще-то, я на неё рассчитывал.
- А почему не предпринял ничего?
- Да она себя как-то и не проявляла, а когда с тобой познакомила, то шансов у неё уже не было.
- Она на тебя тоже рассчитывала.
- А почему не предприняла ничего?
- Да ты себя и не проявлял как-то, а когда со мной познакомила, то поняла, что шансов больше нет. Она не очень умненькая, но смышлёная, только вот жизнь у неё не сахарная.
