— Рассказывай.
Анатан положил бумаги на стол, отряхнул ладони:
— Три года назад приезжает ко мне Лабичи и говорит, мол, наместник приказал найти в горах место для бандитов. Чтобы не сбежали, и чтобы польза была.
— Путаешь ты всё, — возразил Драй. — Сначала Лабичи месторождение нашёл, а уж потом лагерь открыли.
— Сам ты путаешь.
В беспросветном будущем забрезжил лучик надежды, пока что смутной, несформировавшейся. В истории со смертниками замешан наместник, гражданин Тезара — это козырь в рукаве. А может, даже не один…
— Камни бракует оценщик, а не тезарский банк, — сказал Адэр Анатану.
— Правильно. Да только оценщики приставлены к нам банком и действуют согласно предписаниям, в которых написано: вывозить всё, что добыли за день.
— Верно, — подтвердил Драй. — Увозят подчистую.
Ещё один вопрос, в котором стоит разобраться: если камни не ювелирного качества — зачем они Тезару?
Драй протянул Адэру сшитые листы:
— Ведомость за прошлую неделю подойдёт?
Вот начальник и попался! Список длинный, намного длиннее ряда ящиков с рабочей одеждой.
Адэр вернул документ Драю:
— Посмотри. Здесь есть незнакомые фамилии?
Тот провёл искривлённым пальцем по строчкам:
— Это рабочие. — Перевернул лист. — Это инвалиды. — Перевернул ещё одну страницу. — Это вдовы. Чужих фамилий нет.
— Я тоже содержу трёх инвалидов, — холодно проговорил Анатан, вытаскивая из сейфа коробку, обмотанную шнуром. — Мужики, правда, ворчат. Привычка у них такая — жить одним днём, хотя умом всё понимают.
Зубами развязал узлы на шнуре, открыл коробку:
— Бог мой… — Бережно выложил на стол пятнадцать крупных сапфиров, небесно-синих, восхитительного василькового оттенка, с шелковистым отливом.
— Это что? — спросил Адэр.
Драй забормотал, заикаясь:
— Не знаю. Клянусь. У меня даже ключа не было. Клянусь.
— Я знаю. Ваш Лабичи вор! Малика! Зови блюстителя порядка.
Когда вслед за ней в каморку вошёл калека, Адэр указал на камни:
— Заводи дело по факту кражи.
— Кто украл?
— Начальник прииска.
Рассматривая сапфиры, страж прошёлся вокруг стола:
— А никакого дела не будет.
Адэр опешил:
— Как это?
— До сдачи в банк камни принадлежат прииску и в данную секунду находятся в конторе. Где вы увидели кражу?
— Они находятся не просто в конторе, их нашли в сейфе, — произнёс Адэр мягко, не спеша, будто перед ним стоял умственно отсталый человек.
— Да понял я. Не дурак, — взъерошился страж. — Я бы тоже в сейф положил. А то, знаете ли, ходят тут всякие…
— Ты ни черта не понимаешь! Начальник должен сдавать камни в банк.
— Не успел.
— А сложить в коробку и обмотать шнуром времени хватило?
Страж покрутил коробку в искалеченной руке, пощупал шнур:
— Видимо, хватило. Что дальше?
— Вор должен понести наказание.
— Вы, видать, забыли. Лабичи умер.
Если бы не чувство отвращения, Адэр схватил бы стража за грудки.
— Заводи дело!
— Не понимаю, зачем вам это? Человек мёртв.
— Я конфискую его имущество, чтобы другим было неповадно.
Страж потёр нос трёхпалой кистью:
— Могильный камень — вот его имущество. Он вам нужен?
Адэр подошёл к окну, забарабанил пальцами по растрескавшемуся подоконнику. В сокрытии сапфиров однозначно присутствует преступный умысел. Но как это доказать?
— Я могу задать несколько вопросов? — прозвучал голос Малики.
Адэр пожал плечами:
— Спрашивай.
Малика направила на Драя участливый взгляд:
— Мне очень жаль, что с вашим начальником случилось горе. Жаль его семью. У него есть дети?
Драй облокотился на крышку стола, обхватил ладонью лоб:
— Трое.
— Я хочу, чтобы они с гордостью вспоминали об отце. А это зависит от вашей честности. Вы понимаете меня?
Драй кивнул.
— Как часто у вас проводились проверки?
— Каждый месяц.
— В течение года, двух лет…
— Трёх.
Адэр сдвинул брови. К чему она клонит?
— Значит, с тех пор, как в «Котле» появились смертники, к вам постоянно приезжали инспекторы, — вкрадчиво звучал голос Малики.
— Получается так, — кивнул Драй.
— Довольно! — сказал Адэр.
— Когда на вашем прииске была последняя проверка? — обратилась Малика к Анатану.
— Так сразу и не вспомнишь. Кажись, пару лет назад. Точно! Осенью. У меня откос от дождей обвалился. Мы два месяца ничего не сдавали в банк. К нам и нагрянули.
Малика посмотрела на Адэра:
— Я говорила вам об этой проверке. Об остальных не слышала.
— Хватит, — произнёс он, еле сдерживаясь, чтобы не закрыть ей рот ладонью.
— Я всего лишь хочу разобраться.
— Теперь уже ничего не докажешь. — Адэр кивком указал на камни. — Вероятнее всего, это отбраковка.
— Да вы что? — воскликнул Драй. — Такие камни — редкость!
Порылся в ящике стола, достал лупу, долго рассматривал сапфиры. Дал лупу Анатану:
— Посмотри звёздочку. Вроде бы шесть лучей.
Анатан навёл увеличительное стекло на камень.
— Разбираешься в сапфирах? — спросил Адэр.
— И сапфир, и рубин — это корунды. Только рубин красный, а сапфиры всех других цветов.
Адэр закружил по комнатке, прислушиваясь к спору знатоков. Внутренний голос перекрикивал их голоса. Адэр не верил ему. Не хотел верить. Но голос упорно твердил: камни присваивал наместник, а Лабичи — соучастник. Или жертва обстоятельств?
— Я не ошибся. Эти сапфиры ценны, как алмазы, — констатировал Драй и стал складывать камни в коробку. — Завтра сдам.
— Сколько вам за них заплатят? — спросила Малика.
— Тридцать моров за штуку.
Адэр принялся перерывать на столе документы. Листы заскользили по крышке, закружили в воздухе, полетели на пол.
— Подождите-подождите, — взмолился Драй. — Этак я до утра не управлюсь.
Адэр вытащил из-под бумаг листок-ширмочку. Развернул. Посмотрел на обведённую карандашом фотографию сапфира и его стоимость, прикинул в уме, сколько это на моры. Сто… Стартовая цена не огранённого камня — сто моров… Может, он качеством выше или весом больше, а может, цветом чище. Хотя нет, таких изумительных сапфиров, как эти, Адэр никогда не видел. Даже если закрыть глаза на все преимущества кристаллов Лабичи, то всё равно — где тридцать моров и где сто?
Адэр подошёл к окну, такому же мутному, как мысли. Нет… не Лабичи жертва обстоятельств, а он. Но это его страна, его земля, его камни. Его смертники, чёрт возьми!
— Лагерь смертников ни в одном из ваших отчётов не значится. Следовательно, ни «Котёл», ни сапфиры не принадлежат прииску «Горный» и уж тем более не принадлежать Тезару. — Адэр посмотрел на Анатана. — Назначаю тебя управляющим «Котла».
— Я не хочу.
— А я не спрашиваю.
— Э-э! Подождите! — заегозил Драй. — Как это сапфиры не принадлежат прииску?
Упёршись кулаками в стол, Адэр пригнулся к нему:
— Принадлежат?
— А то как же! В нашем сейфе? В нашем. Значит, наши. А то, что получается, мы за них ничего не получим?
— Получишь. Срок. За утаивание от правителя существование месторождения и за сокрытие от Тезара реальных объёмов добычи. Десять лет в искупительном поселении, не меньше.
— А я тут при чём?
— Ты должностное лицо второго уровня. После смерти начальника на тебя автоматически возлагается полная ответственность за прииск.
— Чего? — Драй покосился на Анатана. — Чего он сказал?
— Теперь ты отвечаешь за нарушение законов, — произнёс Адэр.
Драй уставился на стража:
— Чего он от меня хочет?
Тот вытер изуродованной кистью нос:
— О «Котле» знал?
— Ну, знал. — И тут в глазах Драя словно что-то вспыхнуло. — Нет! Я даже не знаю, где он находится.
— Сапфиры из сейфа твои?
— Бог с вами! Откуда?
Адэр кивнул Анатану:
— Принимай «Котёл».
— У меня своей работы полно.
— А здесь никакой работы нет. Будешь приезжать утром — что тут ехать? Заберёшь у смертников камни, сбросишь еду, и обратно.
Черты лица Анатана исказились. Теперь Адэр знал — от страха и отвращения.
— Я пришлю тебе топливо. Много топлива. Чуть позже арендую в отделении банка сейф, чтобы ты ничем не рисковал. Сейчас твоя задача найти лагерь.
Драй хлопнул ладонью себя по лбу:
— Их же надо покормить!
— Надо камни забрать, — произнёс Адэр и спросил у стража: — Сколько у тебя людей?
— Я один.
Адэр выудил из кармана деньги. Хотел сунуть калеке в руку, но, взглянув на уродливые холмики вместо пальцев, положил на стол:
— Наймёшь проверенных людей и установишь в конторе круглосуточную охрану.
Страж сгрёб банкноты:
— Двадцать моров?
— Мало?
— Да тут столько будет охраны!..
— А я отказываюсь, — упорствовал Анатан. — Пусть Драй «Котлом» занимается.
Драй вместе со стулом отодвинулся от стола и вытянул искривлённые ноги:
— Как?
— Мы с Маликой отправляемся в постоялый двор, — сказал Адэр. — Вечером увидимся.
— У нас нет постоялого двора, — проговорил страж. — Можете у меня переночевать.
— Или давайте ко мне, — предложил Драй.
Нет… Всё что угодно, но только не искалеченные руки-ноги и эта вонь…
— Мы возвращаемся в «Рисковый», — сказал Адэр и вышел из каморки.
— Скажете Криксу и Тасе, что я задержусь, — донёсся голос Анатана.
Нещадно палило солнце. Вдалеке редкие деревья и кустарники погружались в искристое озеро. Как Адэр ни стремился приблизиться к воде, она отодвигалась, и расстояние между миражом и машиной оставалось неизменным.
— Вы закроете лагерь? — спросила Малика, глядя на блеск и переливы раскалённого воздуха.
Адэр усмехнулся. Мало того что лагерь останется нетронутым, «Котёл» будет беспрерывно наполняться смертниками.
— Прошу вас, проявите милосердие к несчастным людям.
Сначала ей была нужна справедливость, затем сочувствие, сейчас милосердие. К чему она будет взывать завтра?
— Это не люди, — сказал Адэр. — Это убийцы и насильники.
— Их приговорили к лишению свободы, а не к смерти, — упиралась Малика.
— Когда суд человеческий бессилен, его место занимает Божий суд.
— Какой же это Божий суд? Их жизнью распоряжался наместник. Теперь вы хотите быть палачом?
Адэр резко затормозил. Малика едва успела упереться в ветровое стекло руками.
— Хорошо, я сжалюсь и отпущу всех убийц восвояси, — сквозь зубы цедил Адэр. — Пусть гибнут люди и пропадают дети, пусть земля вздувается буграми могил. Тогда ты будешь счастлива?
Малика распахнула глаза:
— У вас тёмная душа. Вы в ней заблудились.
Адэр вдавил педаль газа в пол.
Вид за окном изменился. Недавно вокруг простиралась пустошь, усыпанная огромными камнями. Потом колея побежала через рощицу и, вынырнув из скудной тени деревьев, оказалась взятой скалами в тиски. Вскоре проезд сузился настолько, что, проезжая мимо отвесного склона, автомобиль цеплялся боковыми зеркалами за сухие ветки, торчащие из расщелин.
Адэр с тревогой смотрел вперёд. Он бы повернул обратно, но не было площадки, пригодной для разворота. Наконец машина выкатила на более-менее просторный пятачок. Сбоку, в скале темнела пещера; солнце освещало ровное дно и низ стен, покрытых солевыми разводами.
Адэр сдал назад; салон утонул в полумраке грота. Заглушив мотор, бросил Малике:
— Жди здесь.
— Не стоило волноваться. Я не боюсь солнца.
— Меня больше волнует кожа сидений, — сказал Адэр и выбрался из автомобиля.
Вскарабкался по скользкому пологому склону, оглянулся на шедшую сзади Малику и двинулся по проходу между обломками скал.
Раздалось тихое «ох», послышались хлопки по платью. Упала? Адэр усмехнулся и переключил внимание на непонятный шум: будто по камням шуршали тонны песка, падая с большой высоты. Нет. Так ревёт горная река, обрушиваясь со скалы.
— Вы идёте в ущелье Испытаний? — прозвучал встревоженный голос Малики.
Адэр прибавил шаг. Его тёмная душа неслась навстречу неизведанным ощущениям. Если одни лишь раскатистые звуки заставляют сердце судорожно биться, а кровь стучать в висках, то что же ждёт его, когда алмазные брызги водопада накроют с головой?
Вскоре все звуки перекрыл грохот. Сквозь него пробился крик Малики:
— Стойте!
Адэр обогнул валун-великан.
— Стойте!
Ужас в её голосе заставил остановиться. Малика вцепилась Адэру в рукав. Ткань передала телу неуёмную дрожь пальцев простолюдинки.
— Возвращайся, — прокричал Адэр, глядя в посеревшее лицо.
Малика крепко схватила его за локоть, притянула к себе и, приподнявшись на носках, сказала в ухо:
— Мы здесь не одни.
Адэр посмотрел по сторонам. Лучи солнца пробивались сквозь рваные облака. Тени глыб и камней меняли очертания, отчего казалось, что всё вокруг находится в непрерывном движении.
— Это тени.
Малика вновь притянула его к себе:
— Справа.
И тут Адэр почувствовал взгляд — не зверя, не хищной птицы, — злобный взгляд человека.
— Кто здесь? — прокричал он во всё горло. — Выходите.
Из-за валуна показался рослый мужик: лохматые седые волосы, лицо в шрамах, под нависшим лбом колючие глаза. Одет в рваную одежду. На ногах стоптанные ботинки. В изуродованных подагрой руках кнут из перевитых верёвок.
Адэр закрыл собой Малику. Мужик почесал концом рукоятки за ухом, указал на дорожку, ведущую вниз.
Адэр оглянулся в поисках пути для отступления и похолодел. Сзади стоял обнажённый по пояс человек в штанах-лохмотьях, подвязанных шнуром. Тело было изуродовано рубцами, словно поезд протащил горемыку по шпалам. Человек жестом указал на ту же дорожку.
Крепко держа Малику за ледяную руку, Адэр брёл между камнями. Мыслей не было. Внутри царила пустота, и всё происходящее казалось сном. Через кончики пальцев Малики ему в ладонь бился страх, ещё глубже загоняя в состояние крайнего недоумения: разве в жизни такое бывает?
Сколько они шли — пять минут, час, вечность? Шум водопада теперь доносился с другой стороны гор. Солнце клонилось к верхушкам валунов, удлиняя тени. Послышался шум прибоя. Адэр взглянул на Малику. Она коротко кивнула — их ведут к морю.
Тропинка нырнула в полукруглый межгорный провал и вывела к костру, возле которого развалились несколько человек, изувеченных, немытых, нечёсаных. С трёх сторон высились горы, виднелись глубокие продольные трещины и чёрные пещеры. Далеко впереди море сливалось с небом, как из-под земли раздавался мерный звук волн, бьющихся в скалу. Сбоку жались друг к другу ветхие постройки из глины и камня, накрытые дырявыми крышами. Между вбитыми в стены палками была протянута верёвка. Ветер трепал развешанные лохмотья. Возле корыта спиной к костру сидел на корточках старик-карлик.
— Встречай, Оса, гостей, — проговорил мужик с кнутом.
Оса — узкоплечий оборванец с пугающими углублениями под рёбрами (словно живот прирос к хребту), с потускневшей татуировкой-крестом на впалой груди — поворошил хворостиной угли.
— Куда путь держим? — проскрипел он, точно у него в горле закрутились несмазанные колёса.
— На прииск «Рисковый», — ответил Адэр.
Карлик повернулся лицом к костру. Это не старик… Это седой ребёнок! Рука Малики затряслась. Адэр ещё крепче сжал её ладонь.
Оса отмахнулся от назойливой мухи. Глядя на Малику, языком смочил коросту на растрескавшихся губах:
— Так «Рисковый» с обратки гор.
— Мы хотели сократить путь и заблудились, — произнёс Адэр.
Оса вытер рукой рот:
— Откуда путь держим?
— Из прииска «Горный», — проговорила Малика. — Мы были на похоронах.
— Кто умер?
— Лабичи.
Мужики переглянулись.
— Начальник прииска, — уточнила Малика. — Слыхали про такого?
— Не приходилось, — проскрипел Оса, сведя брови. — Хлыст, а ты слыхал?
Мужик с кнутом сплюнул на землю:
— Что же с ним приключилось?
— Сорвался с горной тропы.
— А вы кто такие? Родичи что ли?
Анатан положил бумаги на стол, отряхнул ладони:
— Три года назад приезжает ко мне Лабичи и говорит, мол, наместник приказал найти в горах место для бандитов. Чтобы не сбежали, и чтобы польза была.
— Путаешь ты всё, — возразил Драй. — Сначала Лабичи месторождение нашёл, а уж потом лагерь открыли.
— Сам ты путаешь.
В беспросветном будущем забрезжил лучик надежды, пока что смутной, несформировавшейся. В истории со смертниками замешан наместник, гражданин Тезара — это козырь в рукаве. А может, даже не один…
— Камни бракует оценщик, а не тезарский банк, — сказал Адэр Анатану.
— Правильно. Да только оценщики приставлены к нам банком и действуют согласно предписаниям, в которых написано: вывозить всё, что добыли за день.
— Верно, — подтвердил Драй. — Увозят подчистую.
Ещё один вопрос, в котором стоит разобраться: если камни не ювелирного качества — зачем они Тезару?
Драй протянул Адэру сшитые листы:
— Ведомость за прошлую неделю подойдёт?
Вот начальник и попался! Список длинный, намного длиннее ряда ящиков с рабочей одеждой.
Адэр вернул документ Драю:
— Посмотри. Здесь есть незнакомые фамилии?
Тот провёл искривлённым пальцем по строчкам:
— Это рабочие. — Перевернул лист. — Это инвалиды. — Перевернул ещё одну страницу. — Это вдовы. Чужих фамилий нет.
— Я тоже содержу трёх инвалидов, — холодно проговорил Анатан, вытаскивая из сейфа коробку, обмотанную шнуром. — Мужики, правда, ворчат. Привычка у них такая — жить одним днём, хотя умом всё понимают.
Зубами развязал узлы на шнуре, открыл коробку:
— Бог мой… — Бережно выложил на стол пятнадцать крупных сапфиров, небесно-синих, восхитительного василькового оттенка, с шелковистым отливом.
— Это что? — спросил Адэр.
Драй забормотал, заикаясь:
— Не знаю. Клянусь. У меня даже ключа не было. Клянусь.
— Я знаю. Ваш Лабичи вор! Малика! Зови блюстителя порядка.
Когда вслед за ней в каморку вошёл калека, Адэр указал на камни:
— Заводи дело по факту кражи.
— Кто украл?
— Начальник прииска.
Рассматривая сапфиры, страж прошёлся вокруг стола:
— А никакого дела не будет.
Адэр опешил:
— Как это?
— До сдачи в банк камни принадлежат прииску и в данную секунду находятся в конторе. Где вы увидели кражу?
— Они находятся не просто в конторе, их нашли в сейфе, — произнёс Адэр мягко, не спеша, будто перед ним стоял умственно отсталый человек.
— Да понял я. Не дурак, — взъерошился страж. — Я бы тоже в сейф положил. А то, знаете ли, ходят тут всякие…
— Ты ни черта не понимаешь! Начальник должен сдавать камни в банк.
— Не успел.
— А сложить в коробку и обмотать шнуром времени хватило?
Страж покрутил коробку в искалеченной руке, пощупал шнур:
— Видимо, хватило. Что дальше?
— Вор должен понести наказание.
— Вы, видать, забыли. Лабичи умер.
Если бы не чувство отвращения, Адэр схватил бы стража за грудки.
— Заводи дело!
— Не понимаю, зачем вам это? Человек мёртв.
— Я конфискую его имущество, чтобы другим было неповадно.
Страж потёр нос трёхпалой кистью:
— Могильный камень — вот его имущество. Он вам нужен?
Адэр подошёл к окну, забарабанил пальцами по растрескавшемуся подоконнику. В сокрытии сапфиров однозначно присутствует преступный умысел. Но как это доказать?
— Я могу задать несколько вопросов? — прозвучал голос Малики.
Адэр пожал плечами:
— Спрашивай.
Малика направила на Драя участливый взгляд:
— Мне очень жаль, что с вашим начальником случилось горе. Жаль его семью. У него есть дети?
Драй облокотился на крышку стола, обхватил ладонью лоб:
— Трое.
— Я хочу, чтобы они с гордостью вспоминали об отце. А это зависит от вашей честности. Вы понимаете меня?
Драй кивнул.
— Как часто у вас проводились проверки?
— Каждый месяц.
— В течение года, двух лет…
— Трёх.
Адэр сдвинул брови. К чему она клонит?
— Значит, с тех пор, как в «Котле» появились смертники, к вам постоянно приезжали инспекторы, — вкрадчиво звучал голос Малики.
— Получается так, — кивнул Драй.
— Довольно! — сказал Адэр.
— Когда на вашем прииске была последняя проверка? — обратилась Малика к Анатану.
— Так сразу и не вспомнишь. Кажись, пару лет назад. Точно! Осенью. У меня откос от дождей обвалился. Мы два месяца ничего не сдавали в банк. К нам и нагрянули.
Малика посмотрела на Адэра:
— Я говорила вам об этой проверке. Об остальных не слышала.
— Хватит, — произнёс он, еле сдерживаясь, чтобы не закрыть ей рот ладонью.
— Я всего лишь хочу разобраться.
— Теперь уже ничего не докажешь. — Адэр кивком указал на камни. — Вероятнее всего, это отбраковка.
— Да вы что? — воскликнул Драй. — Такие камни — редкость!
Порылся в ящике стола, достал лупу, долго рассматривал сапфиры. Дал лупу Анатану:
— Посмотри звёздочку. Вроде бы шесть лучей.
Анатан навёл увеличительное стекло на камень.
— Разбираешься в сапфирах? — спросил Адэр.
— И сапфир, и рубин — это корунды. Только рубин красный, а сапфиры всех других цветов.
Адэр закружил по комнатке, прислушиваясь к спору знатоков. Внутренний голос перекрикивал их голоса. Адэр не верил ему. Не хотел верить. Но голос упорно твердил: камни присваивал наместник, а Лабичи — соучастник. Или жертва обстоятельств?
— Я не ошибся. Эти сапфиры ценны, как алмазы, — констатировал Драй и стал складывать камни в коробку. — Завтра сдам.
— Сколько вам за них заплатят? — спросила Малика.
— Тридцать моров за штуку.
Адэр принялся перерывать на столе документы. Листы заскользили по крышке, закружили в воздухе, полетели на пол.
— Подождите-подождите, — взмолился Драй. — Этак я до утра не управлюсь.
Адэр вытащил из-под бумаг листок-ширмочку. Развернул. Посмотрел на обведённую карандашом фотографию сапфира и его стоимость, прикинул в уме, сколько это на моры. Сто… Стартовая цена не огранённого камня — сто моров… Может, он качеством выше или весом больше, а может, цветом чище. Хотя нет, таких изумительных сапфиров, как эти, Адэр никогда не видел. Даже если закрыть глаза на все преимущества кристаллов Лабичи, то всё равно — где тридцать моров и где сто?
Адэр подошёл к окну, такому же мутному, как мысли. Нет… не Лабичи жертва обстоятельств, а он. Но это его страна, его земля, его камни. Его смертники, чёрт возьми!
— Лагерь смертников ни в одном из ваших отчётов не значится. Следовательно, ни «Котёл», ни сапфиры не принадлежат прииску «Горный» и уж тем более не принадлежать Тезару. — Адэр посмотрел на Анатана. — Назначаю тебя управляющим «Котла».
— Я не хочу.
— А я не спрашиваю.
— Э-э! Подождите! — заегозил Драй. — Как это сапфиры не принадлежат прииску?
Упёршись кулаками в стол, Адэр пригнулся к нему:
— Принадлежат?
— А то как же! В нашем сейфе? В нашем. Значит, наши. А то, что получается, мы за них ничего не получим?
— Получишь. Срок. За утаивание от правителя существование месторождения и за сокрытие от Тезара реальных объёмов добычи. Десять лет в искупительном поселении, не меньше.
— А я тут при чём?
— Ты должностное лицо второго уровня. После смерти начальника на тебя автоматически возлагается полная ответственность за прииск.
— Чего? — Драй покосился на Анатана. — Чего он сказал?
— Теперь ты отвечаешь за нарушение законов, — произнёс Адэр.
Драй уставился на стража:
— Чего он от меня хочет?
Тот вытер изуродованной кистью нос:
— О «Котле» знал?
— Ну, знал. — И тут в глазах Драя словно что-то вспыхнуло. — Нет! Я даже не знаю, где он находится.
— Сапфиры из сейфа твои?
— Бог с вами! Откуда?
Адэр кивнул Анатану:
— Принимай «Котёл».
— У меня своей работы полно.
— А здесь никакой работы нет. Будешь приезжать утром — что тут ехать? Заберёшь у смертников камни, сбросишь еду, и обратно.
Черты лица Анатана исказились. Теперь Адэр знал — от страха и отвращения.
— Я пришлю тебе топливо. Много топлива. Чуть позже арендую в отделении банка сейф, чтобы ты ничем не рисковал. Сейчас твоя задача найти лагерь.
Драй хлопнул ладонью себя по лбу:
— Их же надо покормить!
— Надо камни забрать, — произнёс Адэр и спросил у стража: — Сколько у тебя людей?
— Я один.
Адэр выудил из кармана деньги. Хотел сунуть калеке в руку, но, взглянув на уродливые холмики вместо пальцев, положил на стол:
— Наймёшь проверенных людей и установишь в конторе круглосуточную охрану.
Страж сгрёб банкноты:
— Двадцать моров?
— Мало?
— Да тут столько будет охраны!..
— А я отказываюсь, — упорствовал Анатан. — Пусть Драй «Котлом» занимается.
Драй вместе со стулом отодвинулся от стола и вытянул искривлённые ноги:
— Как?
— Мы с Маликой отправляемся в постоялый двор, — сказал Адэр. — Вечером увидимся.
— У нас нет постоялого двора, — проговорил страж. — Можете у меня переночевать.
— Или давайте ко мне, — предложил Драй.
Нет… Всё что угодно, но только не искалеченные руки-ноги и эта вонь…
— Мы возвращаемся в «Рисковый», — сказал Адэр и вышел из каморки.
— Скажете Криксу и Тасе, что я задержусь, — донёсся голос Анатана.
***
Нещадно палило солнце. Вдалеке редкие деревья и кустарники погружались в искристое озеро. Как Адэр ни стремился приблизиться к воде, она отодвигалась, и расстояние между миражом и машиной оставалось неизменным.
— Вы закроете лагерь? — спросила Малика, глядя на блеск и переливы раскалённого воздуха.
Адэр усмехнулся. Мало того что лагерь останется нетронутым, «Котёл» будет беспрерывно наполняться смертниками.
— Прошу вас, проявите милосердие к несчастным людям.
Сначала ей была нужна справедливость, затем сочувствие, сейчас милосердие. К чему она будет взывать завтра?
— Это не люди, — сказал Адэр. — Это убийцы и насильники.
— Их приговорили к лишению свободы, а не к смерти, — упиралась Малика.
— Когда суд человеческий бессилен, его место занимает Божий суд.
— Какой же это Божий суд? Их жизнью распоряжался наместник. Теперь вы хотите быть палачом?
Адэр резко затормозил. Малика едва успела упереться в ветровое стекло руками.
— Хорошо, я сжалюсь и отпущу всех убийц восвояси, — сквозь зубы цедил Адэр. — Пусть гибнут люди и пропадают дети, пусть земля вздувается буграми могил. Тогда ты будешь счастлива?
Малика распахнула глаза:
— У вас тёмная душа. Вы в ней заблудились.
Адэр вдавил педаль газа в пол.
Вид за окном изменился. Недавно вокруг простиралась пустошь, усыпанная огромными камнями. Потом колея побежала через рощицу и, вынырнув из скудной тени деревьев, оказалась взятой скалами в тиски. Вскоре проезд сузился настолько, что, проезжая мимо отвесного склона, автомобиль цеплялся боковыми зеркалами за сухие ветки, торчащие из расщелин.
Адэр с тревогой смотрел вперёд. Он бы повернул обратно, но не было площадки, пригодной для разворота. Наконец машина выкатила на более-менее просторный пятачок. Сбоку, в скале темнела пещера; солнце освещало ровное дно и низ стен, покрытых солевыми разводами.
Адэр сдал назад; салон утонул в полумраке грота. Заглушив мотор, бросил Малике:
— Жди здесь.
— Не стоило волноваться. Я не боюсь солнца.
— Меня больше волнует кожа сидений, — сказал Адэр и выбрался из автомобиля.
Вскарабкался по скользкому пологому склону, оглянулся на шедшую сзади Малику и двинулся по проходу между обломками скал.
Раздалось тихое «ох», послышались хлопки по платью. Упала? Адэр усмехнулся и переключил внимание на непонятный шум: будто по камням шуршали тонны песка, падая с большой высоты. Нет. Так ревёт горная река, обрушиваясь со скалы.
— Вы идёте в ущелье Испытаний? — прозвучал встревоженный голос Малики.
Адэр прибавил шаг. Его тёмная душа неслась навстречу неизведанным ощущениям. Если одни лишь раскатистые звуки заставляют сердце судорожно биться, а кровь стучать в висках, то что же ждёт его, когда алмазные брызги водопада накроют с головой?
Вскоре все звуки перекрыл грохот. Сквозь него пробился крик Малики:
— Стойте!
Адэр обогнул валун-великан.
— Стойте!
Ужас в её голосе заставил остановиться. Малика вцепилась Адэру в рукав. Ткань передала телу неуёмную дрожь пальцев простолюдинки.
— Возвращайся, — прокричал Адэр, глядя в посеревшее лицо.
Малика крепко схватила его за локоть, притянула к себе и, приподнявшись на носках, сказала в ухо:
— Мы здесь не одни.
Адэр посмотрел по сторонам. Лучи солнца пробивались сквозь рваные облака. Тени глыб и камней меняли очертания, отчего казалось, что всё вокруг находится в непрерывном движении.
— Это тени.
Малика вновь притянула его к себе:
— Справа.
И тут Адэр почувствовал взгляд — не зверя, не хищной птицы, — злобный взгляд человека.
— Кто здесь? — прокричал он во всё горло. — Выходите.
Из-за валуна показался рослый мужик: лохматые седые волосы, лицо в шрамах, под нависшим лбом колючие глаза. Одет в рваную одежду. На ногах стоптанные ботинки. В изуродованных подагрой руках кнут из перевитых верёвок.
Адэр закрыл собой Малику. Мужик почесал концом рукоятки за ухом, указал на дорожку, ведущую вниз.
Адэр оглянулся в поисках пути для отступления и похолодел. Сзади стоял обнажённый по пояс человек в штанах-лохмотьях, подвязанных шнуром. Тело было изуродовано рубцами, словно поезд протащил горемыку по шпалам. Человек жестом указал на ту же дорожку.
Крепко держа Малику за ледяную руку, Адэр брёл между камнями. Мыслей не было. Внутри царила пустота, и всё происходящее казалось сном. Через кончики пальцев Малики ему в ладонь бился страх, ещё глубже загоняя в состояние крайнего недоумения: разве в жизни такое бывает?
Сколько они шли — пять минут, час, вечность? Шум водопада теперь доносился с другой стороны гор. Солнце клонилось к верхушкам валунов, удлиняя тени. Послышался шум прибоя. Адэр взглянул на Малику. Она коротко кивнула — их ведут к морю.
Тропинка нырнула в полукруглый межгорный провал и вывела к костру, возле которого развалились несколько человек, изувеченных, немытых, нечёсаных. С трёх сторон высились горы, виднелись глубокие продольные трещины и чёрные пещеры. Далеко впереди море сливалось с небом, как из-под земли раздавался мерный звук волн, бьющихся в скалу. Сбоку жались друг к другу ветхие постройки из глины и камня, накрытые дырявыми крышами. Между вбитыми в стены палками была протянута верёвка. Ветер трепал развешанные лохмотья. Возле корыта спиной к костру сидел на корточках старик-карлик.
— Встречай, Оса, гостей, — проговорил мужик с кнутом.
Оса — узкоплечий оборванец с пугающими углублениями под рёбрами (словно живот прирос к хребту), с потускневшей татуировкой-крестом на впалой груди — поворошил хворостиной угли.
— Куда путь держим? — проскрипел он, точно у него в горле закрутились несмазанные колёса.
— На прииск «Рисковый», — ответил Адэр.
Карлик повернулся лицом к костру. Это не старик… Это седой ребёнок! Рука Малики затряслась. Адэр ещё крепче сжал её ладонь.
Оса отмахнулся от назойливой мухи. Глядя на Малику, языком смочил коросту на растрескавшихся губах:
— Так «Рисковый» с обратки гор.
— Мы хотели сократить путь и заблудились, — произнёс Адэр.
Оса вытер рукой рот:
— Откуда путь держим?
— Из прииска «Горный», — проговорила Малика. — Мы были на похоронах.
— Кто умер?
— Лабичи.
Мужики переглянулись.
— Начальник прииска, — уточнила Малика. — Слыхали про такого?
— Не приходилось, — проскрипел Оса, сведя брови. — Хлыст, а ты слыхал?
Мужик с кнутом сплюнул на землю:
— Что же с ним приключилось?
— Сорвался с горной тропы.
— А вы кто такие? Родичи что ли?
