А потом долго, и как-то остервенело, мылся соленой водой, натирая руки грубой щеткой, пытаясь отмыть с себя кровь и пот.
Даже не посмотрев в сторону пленников, закрытых в носовом отсеке, Бергуд залез в свой трюм, оставив полностью открытым люк, чтоб гулял воздух. Прихваченный с ближайшей каюты магический кристалл осветил маленькую девочку в их норе из мешков – свернувшись в калачик, она сладко спала, одной рукой вцепившись в свой орешек, а у другой руки самозабвенно сосала большой палец, иногда причмокивая прямо во сне, проспав самые грозные и грязные события. Нежность затопила ожесточенное сердце мальчика. Умилившись этой картине, он улыбнулся, впервые за этот долгий-долгий день и, крепко обняв Ари, улегся рядом, проваливаясь в сон.
Проснувшись, Бергуд долго лежал, пытаясь разобраться в том, что его разбудило, губы потрескались, в горле пересохло. Очень хотелось пить. В ногах бесшумно играла Ари, со своим орешком, беззвучно ведя какой-то диалог с ним. Приподняв голову, он увидел косые лучи светила, пронизывающие пыль в квадрате люка, значит, уже давным-давно рассвело. Устало потянувшись, мальчик встал, чтоб найти воду, не рискуя использовать собственную магию, проделал все утренние процедуры, умылся, накормил, напоил и поиграл с Ари. Затем, спрятав ее снова в мешках, на всякий случай, пошел вызволять уже наверняка отчаявшихся людей на бак к закрытому люку.
- Эй! Есть, кто живой? – прокричал Бергуд нарочито громко в окинутый люк, у него было, почему то, какое-то странное тошнотворное состояние страха, сосало под ложечкой.
В ответ раздалось какое-то невнятное мычание, но он не рискнул спускаться вниз, чтоб случайно не получить по голове.
Спустя какое-то время в проеме люка на свет появилось беловолосая растрепанная макушка и раскрасневшееся, распухшее лицо с такими же губами и языком, глаза их обладателя горели ненавистью. Постепенно красная пелена в серых глазах спала, заставляя молодого парня удивленно захлопать темными ресницами и прошептать пересохшими губами:
- Штерх! Да ты не пират, а малец совсем! Эй! Мужики не кидайтесь. Нас, кажется, спасли…
- Да, я вот услышал вас… - Бергуд замялся, пожалев, что не подумал о том, что нужно придумать правдоподобную историю и о своей роли и магии нужно умолчать.
Но матрос не стал сильно выспрашивать мальчишку, его сейчас больше волновала своя свобода и вода.
По крутой лестнице смогли выбраться еще двое, видимо не так сильно избытых и раненых. Оба черноволосых и загорелых моряка в один голос пробормотали про воду. И первым делом, когда все осознали, что мальчик им не враг, он напоил всех живительной влагой.
А потом они вчетвером долго возились, пытаясь снять колодки, благо, хоть они были деревянные, а не железные. Наконец, когда все были освобождены, и всем раненым и потерпевшим была оказана помощь, капитан позвал Бергуда в свою каюту и сказал:
- Ну, давай рассказывай!
- Я ээ-э… мальчик не мог сформулировать правдоподобное вранье и решил говорить правду, но с множеством умолчаний. Он оглянулся, рассматривая довольно интересную каюту, наполненную разными незнакомыми предметами и обставленную довольно роскошно. Чего только стоил расписной пушистый ковер, кинутый под ноги.
- Ты, – подбодрил его Балавин, принуждая говорить дальше. Крупный, седеющий мужчина, с мягкими чертами лица и черными глазами, окладистой небольшой бородой, являющийся купцом и по совместительству капитаном корабля уже много лет вперил свой острый, вопрошающий взгляд в мальчишку.
Не выдержав этого психологического давления, тем более решив, что все равно частично признается, Бергуд начал рассказывать:
- Ну, в общем, мне пришлось бежать с Джанкарта и я спрятался у вас на корабле…
- У нас значит, - хмыкнул себе в бороду шкипер.
- Да. Ну, и плыл себе, значит с вами, - продолжил говорить о себе в единственном числе мальчик, опасаясь пока рассказать ему об Ари.
- С самого Джанкарта? - немного подивился Балавин.
- С самого Джанкарта! – утвердительный кивок. - Ну, и ээ-э вот, когда пираты… эм… я их корабль по-тихому притопил, - вдруг, как то слишком быстро закруглился мальчик, чем немедленно вызвал следующий вопрос, заданный с жадным интересом.
- Как?
- Как-как… Руками… Вернее топором… Ночью вот подплыл к их кораблю и прорубил пробоину, вот он и затонул.
Недоверие, смешанное с невольным восхищением появились в глазах собеседника. Уголки рта, скрывающиеся в бороде, чуть подрагивали.
- Прям так и прорубил и никто не услышал? - справедливо засомневался он.
- Да кто бы услышал! Они ж все, как свиньи перепились! - Запальчиво ответил мальчишка.
Вдруг, Балвин как-то легко рассмеялся, и неожиданно подавшись, вперед крепко обнял мальчишку и почти на ухо ему прошептал, не став выпытывать остальные подробности:
- Ты нам всем спас жизнь. Я теперь твой должник…
Такое простое действие немного растопило лед подозрительности и предубеждения взъерошенного мальчишки. И он, хоть и посверкивая недоверчивыми глазенками, все-таки поведал капитану, что он тут как бы случайно и ему надо вообще-то в Дармир, а еще лучше в Радянию, там у него родители. Естественно умолчав о том, что он варлак и имеет даже не снежную, а ледяную магию, как наследник правящего дома, о чем он конечно и сам не знал.
Поведал Бергуд и об Ари, взяв с капитана кровное слово, что тот не причинит ему вреда, как и раньше скрыв пол малышки. Безопасность еще никто не отменял.
На радостях освобождения Балавин пообещал, что купит право прохода и отправит их с Аршаса в Радану, через большой стационарный портал…
Бергуд не спешил радоваться такому неожиданному подарку судьбы, несмотря на тот поток эмоций, который его захлестывал. Она ведь еще та шутница. Но улыбка не покидала его лицо, придавая ему, какое-то мечтательное выражение. И разместившись со всем комфортом в крошечной гостевой каюте, он первым делом решил вымыть малышку и помыться сам…
Детей ненадолго оставили в покое. Оставшиеся, в большинстве своем израненные, матросы, ворча и сквернословя, занимались тяжелой работой, приведя корабль в порядок и стремясь как можно быстрее попасть домой.
Бергуд, избавленный от необходимости скрываться, тем не менее, редко выходил на палубу днем. Он с удовольствием вспоминал и рассказывал детские сказки, разыгрывая даже пантомимы, радуясь горящим детским глазам и улыбке малышки, с упоением внимающей его историям. Потратил несколько дней на перешивание и подгонку подаренной одежды для себя и девочки, особенно уделив внимание штанам Ари и ремешку к ним. Не хотелось бы, чтоб кто-то случайно увидел истинное положение дел. Еще из остатков ткани и старых обносков им была сделана не очень то и красивая тряпичная кукла с нарисованными глазами и ртом, но отныне у маленького ребенка появился новый талисман.
А еще они продолжили играючи учить и рисовать буквы и цифры, что Ари уже научилась читать по слогам и немного считать. Хотя у него и мелькали мысли о языке жестов, но, к сожалению, он его не то, что не помнил, попросту не знал, как-то не приходилось сталкиваться. Но памятуя о том, что в хозяйстве все может пригодиться, они с девочкой разработали свои условные знаки. И эта тайная игра ее безумно увлекла.
Иногда Бергуда вызывал к себе капитан и пространно вспоминал молодость, угощая мальчишку вкуснейшим чаем с шербетом или пахлавой. Теперь уже тот в свою очередь слушал, чуть приоткрыв рот, о приключениях славного Балавина. Где он только не был. Его рассказы пролили немало света на представление полукровки о географии и истории Лигреи, особенно интересно это было с высоты взрослого земного опыта. Он с огромной любовью рассказывал о своей родине Актии. О бескрайних золотых песках, ласковом ветре, знойном светиле и бесконечной синеве неба над головой, об плавных изгибах Ажанги, неторопливо несущей свои воды в океан вдоль плодородных долин, ярких звездах на ночном небосклоне, распускающихся, как цветы в темноте.
Сам же Бергуд, прохладными ночами на палубе, вспоминал свои познания в рукопашном бое, долго разминаясь и ставя блоки в одиночку, а потом танцевал со своими ножами и приучая свое тело и пальцы к броску и балансу ножа. На Ваалоне то, он не рисковал носить ножи, да и был маловат, постоянно занимаясь снежной магией, которая была сильнее нужна им для побега. Последние события заставили резко вытянувшегося худого мальчишку сильно посерьезнеть и вспомнить все то, что он знает о смертоубийстве. Его коллекция из одного ножа существенно пополнилась. Теперь у него был большой поясной нож на ремне, для его роста он смотрелся почти, как маленький меч. Для каждой голени из прихваченных ремней были сделаны удобные ножны, а в рукава рубашки был вшит потайной карман. На дне его тощего мешка с одежкой было запрятано еще два, хоть и паршивеньких, ножа.
Как то ночью, при очередной тренировке, он услышал, как почти бесшумно подошел Балавин, но не стал прерывать свою пляску с ножом.
- Ну, ты и силен! – восхищенно протянул шкипер. – Кто тебя так научил? Сызмальства тренировался да?
- Да, - скупо обронил мальчик, сберегая дыхание.
- Все же, кто тебя учил? Великолепная техника и удар!
- Отец, - решил соврать он, не желая объяснять, что такому в этом мире вообще не учат.
- Вай, как красиво, Иблани позавидует, - поцокал языком Балавин. – Теперь я немного понимаю твое хладнокровие и верю, что именно ты потопил корабль.
- Хм. – Бергуд хмыкнул, не став вступать в дискуссию о том, что вообще-то больше некому это было сделать.
- Да, если бы не твои родители, я бы предложил тебе остаться у меня. Через пару тройку годков очень уж справный воин будет. – Немного завистливо вздохнул шкипер. – У меня ведь в Аршасе две дочки красавицы подрастают, - с гордостью произнес он. - А вот с пацаном как-то не сложилось. Вот теперь только справного зятя ждать…
- Мы отправимся в Радану, нас там ждут, - прервал его мальчик, не давая даже подумать тому о том, что он мог бы остаться, особенно в роли его зятя.
Вот хитрый жук, еще не хватало нам здесь застрять… Никогда не упустит своего. Может, не надо было при нем тренироваться? А впрочем, пофиг. Лишь бы, правда, помог!
- Да-да ждут, я слышал… Ах, все-таки, как красиво, красиво…
- Доброй ночи, - Бергуд закончив тренировать свое тело, постарался по-быстрому сбежать от предприимчивого купца…
Через две недели плавания вдоль побережья корабль вошел ближе к вечеру в устье Ажанги, берущей свое начало в Сирайских горах, чтоб потом подняться по течению в Аршас. Ее огромная дельта была в ширину, наверное, в десять миль с тремя основными, наиболее, крупными водными рукавами.
Речное пространство было заполнено многочисленными широкими джонками, некоторые с парусами, которые быстро сновали по водной глади, неся груз или людей по течению или вверх.
По левую сторону открылся вид на красивый город, находящийся на небольших холмах. Стены строений были вырезаны в большинстве своем из белого камня. Черепица домов была всех цветов радуги, а крыши храмов сверкали золотом в свете садящегося светила. Вокруг уже начали зеленеть плодовые деревья, несмотря на совсем раннюю весну. По правую сторону были поля, залитые водой, покрытые нежной порослью молодого риса, казавшиеся множеством огромных зеленых ковров.
Когда к причалу пришвартовался корабль, лишь немногие сошли на берег, чтоб отдохнуть в кабаках, слишком уж был измучен сильно прореженный состав матросов работой, да и раны на некоторых еще не совсем зажили.
Бергуда манило посмотреть город, но он не покинул бот, просто проводил внимательным взглядом отправившихся гуляк. Когда их впереди ждет портал и Радана, от которой уже рукой махнуть до Северных гор, не стоит совсем рисковать. А незнакомый ночной город это всегда риск, тем более, не зная его обычаев. Насмотревшись на городскую жизнь с борта корабля, он пошел к Ари, ей предстояло слушать очередные сказки на ночь, а ему последующая тренировка в поте лица…
Город раскинулся на двух берегах. Красивый, самобытный, очень зеленый от плодовых садов и парков. Здесь не было особо заметно разделение на кварталы между богатыми и бедными. Все казалось каким-то сказочным. Разнообразные постройки от одинокой хижины до вычурного особняка были из неизменного белого известняка в изобилии встречающегося в стране. Лишь дворец Шада, что возвышался над городом справа, был выстроен полностью из белого мрамора. Да храмы, снаружи были облицованы разнообразными мраморными плитками для красоты.
Купеческий бот пристал к причалу в средине дня, оборудованному для приема множества кораблей. Вокруг кипела жизнь. Множество людей сновали туда-сюда: грузчики споро разгружали очередной корабль, кто-то бегал по поручениям, работал приемщик, иногда раздавался зычный голос боцмана, что-то бренчало, скрипело, билось, создавая неповторимый шум и гам большого города. Отдав указания по разгрузке товара, Балавин кликнул детей и махнул рукой извозчику.
Пока они ехали от пристани, Бергуд жадно разглядывал необычный город. Мостовая была выложена все тем же известняком. Сточные канавы были в большинстве своем закрыты решетками. И даже в порту не было никакого мусора и грязи, как, например, в Нижнем городе Джанкарта. Люди ходили все с покрытой головой, кто с головным убором по типу тюбетейки, кто с платками, у женщин часто по типу хиджаба. Встретился им и открытый паланкин, везущий кого-то закутанного с ног до головы. Расы встречались тоже разнообразные. Мощные оборотни, люди, эльфины, даже один тролль встретился по пути.
Два берега соединялись величественным мостом, таким широким, что четыре телеги могли там разминуться. Его рельефные декоративные боковые украшения напоминали змей. Каждые несколько ярдов стоял витой столб с магическим камнем для подсветки. Вечером это создавало уютную атмосферу - по нему прогуливалось по пешеходной части множество парочек. С двух сторон моста с каждой стороны его венчали четыре скульптуры ощерившейся белой кобры. Этот змеиный оскал был так похож на подвеску Ари, а глаза с огромными сапфирами просто завораживали, что Бергуд непроизвольно вздрогнул, взглянув на них.
- Что впечатляет? - заметил его испуг шкипер.
- Да-а, - с какой-то заминкой ответил мальчик, очень впечатленный увиденным. – А какие они наги? – задал он давно интересующий его вопрос.
- Ну, нельзя однозначно ответить на твой вопрос. Они разные, как и люди. Но имеют нечеловеческую силу и грацию. Когда ты их увидишь, то, скорее всего, узнаешь. Они обычно рассекают толпу, как нож масло. Высокомерны, заносчивы, великолепные воины со звериной пластикой. На тебя, чем-то похожи, хоть ты и не змей.
- Ааа, - все так же немного заторможено ответил мальчик, усваивая новую информацию и размышляя о том, какое отношение к нагам имеет Ари.
- Их очень немного. Редко рождаются дети, а нагини так вообще национальное достояние на вес золота. А во второй ипостаси это гигантские змеи, чаще типа питонов и полозов.
- Так они еще и разные?
- Конечно. Как мы. Люди ведь есть и черноволосые и белые и рыжие, вон, как твой Ари. Так и у змей есть разделений, хотя они все относятся к аристократии Аршаса, просто кто повыше рангом, кто пониже. И только Шадаатский род один – Белая кобра, которую и вылепил скульптор на мосту.
Даже не посмотрев в сторону пленников, закрытых в носовом отсеке, Бергуд залез в свой трюм, оставив полностью открытым люк, чтоб гулял воздух. Прихваченный с ближайшей каюты магический кристалл осветил маленькую девочку в их норе из мешков – свернувшись в калачик, она сладко спала, одной рукой вцепившись в свой орешек, а у другой руки самозабвенно сосала большой палец, иногда причмокивая прямо во сне, проспав самые грозные и грязные события. Нежность затопила ожесточенное сердце мальчика. Умилившись этой картине, он улыбнулся, впервые за этот долгий-долгий день и, крепко обняв Ари, улегся рядом, проваливаясь в сон.
Проснувшись, Бергуд долго лежал, пытаясь разобраться в том, что его разбудило, губы потрескались, в горле пересохло. Очень хотелось пить. В ногах бесшумно играла Ари, со своим орешком, беззвучно ведя какой-то диалог с ним. Приподняв голову, он увидел косые лучи светила, пронизывающие пыль в квадрате люка, значит, уже давным-давно рассвело. Устало потянувшись, мальчик встал, чтоб найти воду, не рискуя использовать собственную магию, проделал все утренние процедуры, умылся, накормил, напоил и поиграл с Ари. Затем, спрятав ее снова в мешках, на всякий случай, пошел вызволять уже наверняка отчаявшихся людей на бак к закрытому люку.
- Эй! Есть, кто живой? – прокричал Бергуд нарочито громко в окинутый люк, у него было, почему то, какое-то странное тошнотворное состояние страха, сосало под ложечкой.
В ответ раздалось какое-то невнятное мычание, но он не рискнул спускаться вниз, чтоб случайно не получить по голове.
Спустя какое-то время в проеме люка на свет появилось беловолосая растрепанная макушка и раскрасневшееся, распухшее лицо с такими же губами и языком, глаза их обладателя горели ненавистью. Постепенно красная пелена в серых глазах спала, заставляя молодого парня удивленно захлопать темными ресницами и прошептать пересохшими губами:
- Штерх! Да ты не пират, а малец совсем! Эй! Мужики не кидайтесь. Нас, кажется, спасли…
- Да, я вот услышал вас… - Бергуд замялся, пожалев, что не подумал о том, что нужно придумать правдоподобную историю и о своей роли и магии нужно умолчать.
Но матрос не стал сильно выспрашивать мальчишку, его сейчас больше волновала своя свобода и вода.
По крутой лестнице смогли выбраться еще двое, видимо не так сильно избытых и раненых. Оба черноволосых и загорелых моряка в один голос пробормотали про воду. И первым делом, когда все осознали, что мальчик им не враг, он напоил всех живительной влагой.
А потом они вчетвером долго возились, пытаясь снять колодки, благо, хоть они были деревянные, а не железные. Наконец, когда все были освобождены, и всем раненым и потерпевшим была оказана помощь, капитан позвал Бергуда в свою каюту и сказал:
- Ну, давай рассказывай!
- Я ээ-э… мальчик не мог сформулировать правдоподобное вранье и решил говорить правду, но с множеством умолчаний. Он оглянулся, рассматривая довольно интересную каюту, наполненную разными незнакомыми предметами и обставленную довольно роскошно. Чего только стоил расписной пушистый ковер, кинутый под ноги.
- Ты, – подбодрил его Балавин, принуждая говорить дальше. Крупный, седеющий мужчина, с мягкими чертами лица и черными глазами, окладистой небольшой бородой, являющийся купцом и по совместительству капитаном корабля уже много лет вперил свой острый, вопрошающий взгляд в мальчишку.
Не выдержав этого психологического давления, тем более решив, что все равно частично признается, Бергуд начал рассказывать:
- Ну, в общем, мне пришлось бежать с Джанкарта и я спрятался у вас на корабле…
- У нас значит, - хмыкнул себе в бороду шкипер.
- Да. Ну, и плыл себе, значит с вами, - продолжил говорить о себе в единственном числе мальчик, опасаясь пока рассказать ему об Ари.
- С самого Джанкарта? - немного подивился Балавин.
- С самого Джанкарта! – утвердительный кивок. - Ну, и ээ-э вот, когда пираты… эм… я их корабль по-тихому притопил, - вдруг, как то слишком быстро закруглился мальчик, чем немедленно вызвал следующий вопрос, заданный с жадным интересом.
- Как?
- Как-как… Руками… Вернее топором… Ночью вот подплыл к их кораблю и прорубил пробоину, вот он и затонул.
Недоверие, смешанное с невольным восхищением появились в глазах собеседника. Уголки рта, скрывающиеся в бороде, чуть подрагивали.
- Прям так и прорубил и никто не услышал? - справедливо засомневался он.
- Да кто бы услышал! Они ж все, как свиньи перепились! - Запальчиво ответил мальчишка.
Вдруг, Балвин как-то легко рассмеялся, и неожиданно подавшись, вперед крепко обнял мальчишку и почти на ухо ему прошептал, не став выпытывать остальные подробности:
- Ты нам всем спас жизнь. Я теперь твой должник…
Такое простое действие немного растопило лед подозрительности и предубеждения взъерошенного мальчишки. И он, хоть и посверкивая недоверчивыми глазенками, все-таки поведал капитану, что он тут как бы случайно и ему надо вообще-то в Дармир, а еще лучше в Радянию, там у него родители. Естественно умолчав о том, что он варлак и имеет даже не снежную, а ледяную магию, как наследник правящего дома, о чем он конечно и сам не знал.
Поведал Бергуд и об Ари, взяв с капитана кровное слово, что тот не причинит ему вреда, как и раньше скрыв пол малышки. Безопасность еще никто не отменял.
На радостях освобождения Балавин пообещал, что купит право прохода и отправит их с Аршаса в Радану, через большой стационарный портал…
Бергуд не спешил радоваться такому неожиданному подарку судьбы, несмотря на тот поток эмоций, который его захлестывал. Она ведь еще та шутница. Но улыбка не покидала его лицо, придавая ему, какое-то мечтательное выражение. И разместившись со всем комфортом в крошечной гостевой каюте, он первым делом решил вымыть малышку и помыться сам…
Детей ненадолго оставили в покое. Оставшиеся, в большинстве своем израненные, матросы, ворча и сквернословя, занимались тяжелой работой, приведя корабль в порядок и стремясь как можно быстрее попасть домой.
Бергуд, избавленный от необходимости скрываться, тем не менее, редко выходил на палубу днем. Он с удовольствием вспоминал и рассказывал детские сказки, разыгрывая даже пантомимы, радуясь горящим детским глазам и улыбке малышки, с упоением внимающей его историям. Потратил несколько дней на перешивание и подгонку подаренной одежды для себя и девочки, особенно уделив внимание штанам Ари и ремешку к ним. Не хотелось бы, чтоб кто-то случайно увидел истинное положение дел. Еще из остатков ткани и старых обносков им была сделана не очень то и красивая тряпичная кукла с нарисованными глазами и ртом, но отныне у маленького ребенка появился новый талисман.
А еще они продолжили играючи учить и рисовать буквы и цифры, что Ари уже научилась читать по слогам и немного считать. Хотя у него и мелькали мысли о языке жестов, но, к сожалению, он его не то, что не помнил, попросту не знал, как-то не приходилось сталкиваться. Но памятуя о том, что в хозяйстве все может пригодиться, они с девочкой разработали свои условные знаки. И эта тайная игра ее безумно увлекла.
Иногда Бергуда вызывал к себе капитан и пространно вспоминал молодость, угощая мальчишку вкуснейшим чаем с шербетом или пахлавой. Теперь уже тот в свою очередь слушал, чуть приоткрыв рот, о приключениях славного Балавина. Где он только не был. Его рассказы пролили немало света на представление полукровки о географии и истории Лигреи, особенно интересно это было с высоты взрослого земного опыта. Он с огромной любовью рассказывал о своей родине Актии. О бескрайних золотых песках, ласковом ветре, знойном светиле и бесконечной синеве неба над головой, об плавных изгибах Ажанги, неторопливо несущей свои воды в океан вдоль плодородных долин, ярких звездах на ночном небосклоне, распускающихся, как цветы в темноте.
Сам же Бергуд, прохладными ночами на палубе, вспоминал свои познания в рукопашном бое, долго разминаясь и ставя блоки в одиночку, а потом танцевал со своими ножами и приучая свое тело и пальцы к броску и балансу ножа. На Ваалоне то, он не рисковал носить ножи, да и был маловат, постоянно занимаясь снежной магией, которая была сильнее нужна им для побега. Последние события заставили резко вытянувшегося худого мальчишку сильно посерьезнеть и вспомнить все то, что он знает о смертоубийстве. Его коллекция из одного ножа существенно пополнилась. Теперь у него был большой поясной нож на ремне, для его роста он смотрелся почти, как маленький меч. Для каждой голени из прихваченных ремней были сделаны удобные ножны, а в рукава рубашки был вшит потайной карман. На дне его тощего мешка с одежкой было запрятано еще два, хоть и паршивеньких, ножа.
Как то ночью, при очередной тренировке, он услышал, как почти бесшумно подошел Балавин, но не стал прерывать свою пляску с ножом.
- Ну, ты и силен! – восхищенно протянул шкипер. – Кто тебя так научил? Сызмальства тренировался да?
- Да, - скупо обронил мальчик, сберегая дыхание.
- Все же, кто тебя учил? Великолепная техника и удар!
- Отец, - решил соврать он, не желая объяснять, что такому в этом мире вообще не учат.
- Вай, как красиво, Иблани позавидует, - поцокал языком Балавин. – Теперь я немного понимаю твое хладнокровие и верю, что именно ты потопил корабль.
- Хм. – Бергуд хмыкнул, не став вступать в дискуссию о том, что вообще-то больше некому это было сделать.
- Да, если бы не твои родители, я бы предложил тебе остаться у меня. Через пару тройку годков очень уж справный воин будет. – Немного завистливо вздохнул шкипер. – У меня ведь в Аршасе две дочки красавицы подрастают, - с гордостью произнес он. - А вот с пацаном как-то не сложилось. Вот теперь только справного зятя ждать…
- Мы отправимся в Радану, нас там ждут, - прервал его мальчик, не давая даже подумать тому о том, что он мог бы остаться, особенно в роли его зятя.
Вот хитрый жук, еще не хватало нам здесь застрять… Никогда не упустит своего. Может, не надо было при нем тренироваться? А впрочем, пофиг. Лишь бы, правда, помог!
- Да-да ждут, я слышал… Ах, все-таки, как красиво, красиво…
- Доброй ночи, - Бергуд закончив тренировать свое тело, постарался по-быстрому сбежать от предприимчивого купца…
Через две недели плавания вдоль побережья корабль вошел ближе к вечеру в устье Ажанги, берущей свое начало в Сирайских горах, чтоб потом подняться по течению в Аршас. Ее огромная дельта была в ширину, наверное, в десять миль с тремя основными, наиболее, крупными водными рукавами.
Речное пространство было заполнено многочисленными широкими джонками, некоторые с парусами, которые быстро сновали по водной глади, неся груз или людей по течению или вверх.
По левую сторону открылся вид на красивый город, находящийся на небольших холмах. Стены строений были вырезаны в большинстве своем из белого камня. Черепица домов была всех цветов радуги, а крыши храмов сверкали золотом в свете садящегося светила. Вокруг уже начали зеленеть плодовые деревья, несмотря на совсем раннюю весну. По правую сторону были поля, залитые водой, покрытые нежной порослью молодого риса, казавшиеся множеством огромных зеленых ковров.
Когда к причалу пришвартовался корабль, лишь немногие сошли на берег, чтоб отдохнуть в кабаках, слишком уж был измучен сильно прореженный состав матросов работой, да и раны на некоторых еще не совсем зажили.
Бергуда манило посмотреть город, но он не покинул бот, просто проводил внимательным взглядом отправившихся гуляк. Когда их впереди ждет портал и Радана, от которой уже рукой махнуть до Северных гор, не стоит совсем рисковать. А незнакомый ночной город это всегда риск, тем более, не зная его обычаев. Насмотревшись на городскую жизнь с борта корабля, он пошел к Ари, ей предстояло слушать очередные сказки на ночь, а ему последующая тренировка в поте лица…
Глава 9. Аршас.
Город раскинулся на двух берегах. Красивый, самобытный, очень зеленый от плодовых садов и парков. Здесь не было особо заметно разделение на кварталы между богатыми и бедными. Все казалось каким-то сказочным. Разнообразные постройки от одинокой хижины до вычурного особняка были из неизменного белого известняка в изобилии встречающегося в стране. Лишь дворец Шада, что возвышался над городом справа, был выстроен полностью из белого мрамора. Да храмы, снаружи были облицованы разнообразными мраморными плитками для красоты.
Купеческий бот пристал к причалу в средине дня, оборудованному для приема множества кораблей. Вокруг кипела жизнь. Множество людей сновали туда-сюда: грузчики споро разгружали очередной корабль, кто-то бегал по поручениям, работал приемщик, иногда раздавался зычный голос боцмана, что-то бренчало, скрипело, билось, создавая неповторимый шум и гам большого города. Отдав указания по разгрузке товара, Балавин кликнул детей и махнул рукой извозчику.
Пока они ехали от пристани, Бергуд жадно разглядывал необычный город. Мостовая была выложена все тем же известняком. Сточные канавы были в большинстве своем закрыты решетками. И даже в порту не было никакого мусора и грязи, как, например, в Нижнем городе Джанкарта. Люди ходили все с покрытой головой, кто с головным убором по типу тюбетейки, кто с платками, у женщин часто по типу хиджаба. Встретился им и открытый паланкин, везущий кого-то закутанного с ног до головы. Расы встречались тоже разнообразные. Мощные оборотни, люди, эльфины, даже один тролль встретился по пути.
Два берега соединялись величественным мостом, таким широким, что четыре телеги могли там разминуться. Его рельефные декоративные боковые украшения напоминали змей. Каждые несколько ярдов стоял витой столб с магическим камнем для подсветки. Вечером это создавало уютную атмосферу - по нему прогуливалось по пешеходной части множество парочек. С двух сторон моста с каждой стороны его венчали четыре скульптуры ощерившейся белой кобры. Этот змеиный оскал был так похож на подвеску Ари, а глаза с огромными сапфирами просто завораживали, что Бергуд непроизвольно вздрогнул, взглянув на них.
- Что впечатляет? - заметил его испуг шкипер.
- Да-а, - с какой-то заминкой ответил мальчик, очень впечатленный увиденным. – А какие они наги? – задал он давно интересующий его вопрос.
- Ну, нельзя однозначно ответить на твой вопрос. Они разные, как и люди. Но имеют нечеловеческую силу и грацию. Когда ты их увидишь, то, скорее всего, узнаешь. Они обычно рассекают толпу, как нож масло. Высокомерны, заносчивы, великолепные воины со звериной пластикой. На тебя, чем-то похожи, хоть ты и не змей.
- Ааа, - все так же немного заторможено ответил мальчик, усваивая новую информацию и размышляя о том, какое отношение к нагам имеет Ари.
- Их очень немного. Редко рождаются дети, а нагини так вообще национальное достояние на вес золота. А во второй ипостаси это гигантские змеи, чаще типа питонов и полозов.
- Так они еще и разные?
- Конечно. Как мы. Люди ведь есть и черноволосые и белые и рыжие, вон, как твой Ари. Так и у змей есть разделений, хотя они все относятся к аристократии Аршаса, просто кто повыше рангом, кто пониже. И только Шадаатский род один – Белая кобра, которую и вылепил скульптор на мосту.
