Беззвучно закричав, она неотрывно смотрела в глаза купца и ее радужка начала изменяться на ярко-синие кольца. Он застыл, в какой-то прострации, не двигаясь и даже не моргая.
Тут малышка, на каком-то интуитивном уровне, почувствовала, что именно родные руки разматывают ее из покрывала. Обернувшись и обняв изо всех сил Бергуда, она, наконец, дала волю слезам, беззвучно расплакавшись. А мальчик, подхватив ее на руки, успокаивающе гладил по голове и пятился к двери спиной, держа в поле зрения, так и оставшегося коленопреклоненным на полу Балавина и до сих пор не разогнувшегося помощника, которые, впрочем, и не делали больше попыток задержать детей…
С еще мутной головой, пошатываясь, и вовсе не от веса малышки, Бергуд сделал пару шагов к калитке на заднем дворе, куда они, попятившись, выскочили с черного хода. Спустил на ноги Ари, крепко вцепившуюся ему за руку и приоткрыл калитку, а сам развернулся и прошел в глубину небольшого внутреннего зеленого дворика. В центре, на зеленой лужайке были установлены детские качели, небольшая ажурная беседка из лозы, маленький столик и несколько плетеных кресел с мягкими подушками, красного цвета, видимо, для отдыха на свежем воздухе. По краям росли густые кусты, усыпанные сейчас свежими зелеными листочками. Пара деревьев в самой глубине и маленький сарайчик для хозяйственного инвентаря, вот туда, то и устремился мальчик. Бегать с железными кандалами на руках в стране, где рабство официально разрешено, было бы очень странно. Это как минимум обратило бы на себя внимание, а им сейчас это ни к чему.
- Малыш. Мы сейчас опять должны спрятаться и тихо посидеть. Понимаешь, - вглядываясь в ее лицо, обратился мальчик к Ари.
Та с серьезным взглядом энергично кивнула головой и подтвердила жестами: - «Я уже не маленькая. Все понимаю».
В сарае мальчик долго ковырялся с замком на своих браслетах, но ничего не получалось, отчаявшись, он пожалел, что они так быстро ретировались от своих обидчиков, надо было обшарить карманы купца и помощника, пока те были в ступоре, наверняка, ключ к кандалам был там.
Оставив малышку в сарае, он сползал под кустами к самым дверям. Ничего не указывало на то, что произошло здесь ранее. Задняя калитка была закрыта, тихо, немного сумрачно, никого нет, никто не бегает с воплями и не ищет их. Вечер уже раскинул свои невесомые крылья над городом, укутывая его потихоньку сумерками.
Стащив плед, лежащий на одном из кресел, Бергуд вернулся к сарайчику, он впервые не знал, что делать. Усевшись рядом с закутанной девочкой, маленький варлак принялся вспоминать все, что можно из земной истории, чем можно победить металл.
Что-то мелькало в глубинах памяти, но он все никак не мог подхватить ускользающую мысль за кончик хвоста, чтоб она оформилась в полноценное воспоминание.
Совсем стемнело, на небе уже начали появляться звезды, на улицах зажглись магические фонари, освещающие центральные проезды. Дети так и сидели в сарае, обнявшись, и Бергуд невесело размышлял о своей судьбе, подкидывающей раз за разом, такие невыполнимые задачки для него, словно испытывая.
Хорошо, хоть Ари вечером поела - на нее, почему то, не подействовала сонная отрава, к счастью. А вот пить уже охота, даже ей. Что же нам делать дальше... Если Балавин донесет во дворец об Ари, то их однозначно будут искать. Странно, почему такой ажиотаж вокруг этой рисованной татуировки у нее и зачем она им вообще сдалась. Особенно в свете того, что ее пытались убить...
Где же спрятаться бездомным мальчишкам? В порту, на складах? Тут как-то и лачуг, вроде нет. Даже у старого рыбака, который им тогда помог перебраться на другой берег, вполне ухоженная с виду мазанка из соломы и камня. Здесь вообще бездомышей, как таковых, почти нет. Или находятся у кого, то в рабстве или чьи-то родственники, даже у бедноты... Да... раз уж спрятаться в порту не удастся, его ведь легко всего проверить, надо спрятаться у всех на виду... В дворцовый парк, что ли опять пробраться... Там ведь было пусто совсем и людей никого... Да, спрятаться в самом видном месте это идея! Никому и в голову не придет их там искать!
Теперь бы, как то снять эти железные оковы... Распилить бы их или как то совсем расколотить... Расколотить... расколотить...
Вдруг, Бергуд вспомнил, что где то, когда-то читал, что сплавы из железа можно легко повредить на сильном морозе...
Да!
Возможность проклюнулась, как семечко, напившиеся воды. Упрямым ростком пробилась сквозь песок сомнения и отчаяния. Расцвела ярким цветком надежды и веры в лучшее. Теперь только осталось эту появившуюся идею воплотить в жизнь.
Выйдя на всякий случай наружу, мальчик начал экспериментировать со своей ледяной магией. Надо ведь как-то заморозить именно браслеты, причем достаточно сильно, чтоб нарушить связи в металле. Как это сделать безопасно для себя, он не понимал.
В итоге долгих мучений он разбил звенья цепи между оковами, но железо на запястьях так и осталось его «украшать».
Пока он мучился с тем, как снять железо и продумывал стратегию похода в Шадаатский парк, чтоб их никто не увидел, через который он планировал залезть дальше в дворцовый комплекс, его вновь посетила светлая мысль переодеться девочками.
А что? Резонно? Резонно! Будут же искать двух мальчишек? А тут пройдут и затеряются две девчонки. Ну, кому они будут нужны?.. Единственно, конечно, почти все женское население ходило чаще всего под чьим-нибудь присмотром, родственников, охранников, мужей. Только самые бедные были сами по себе... Да и ладно… Так... перекрасить в очередной раз волосы. Только где мне все это теперь - и краски и одеяние, найти. Лавки то уже закрыты... Если только на набережной, там всегда по вечерам гуляют и много чего допоздна продают...
Прихватив плед с собой, дети выскользнули в вечерний город. Свернув на первую же поперечную улицу, они стремительно удалялись от такого «гостеприимного» особняка...
Выйдя к набережной, ниже по течению Ажанги, Бергуд, усадив Ари на ближайшей лавочке в густых кустах, пошел искать тех, кто в такой час еще что-то продает. Найдя такую торговую палатку, где стояла тучная женщина, чуть в возрасте, он стал импровизировать:
- О, прекраснейшая из дев на всем белом свете, подскажи мне, недостойному, лицезреть твою красоту, что можно подарить двум моим сестрам из нарядных накидок. Одна совсем маленькая, - мальчик указал рост Ари, - А другая моя сестра близнец. Горе мне. Загулялся я на этом празднике жизни, да позабыл купить им подарки, что обещал, - так красноречиво врал мальчишка, что чуть сам себе не поверил.
- Ох, и сладкоречивый же ты оболтус... Но так приятно слушать твое вранье, - тетка по-доброму улыбнулась, доставая розовые накидки и платки, - Может лучше бус возьмешь?
- О, моя прекрасная, спасительница, стройная, как горная лань. Мне же их заказали мои любимые сестрички, а бусы пусть им дарит отец. О, мудрая хранительница очага, подскажи мне еще про черную краску для ресниц и волос, что для матери бы я преподнес.
- Бесстыдник, так отзываться о почтенной матроне, матери троих детей, - улыбаясь, она сноровисто собрала все требуемое и положила сверток на край стола.
- Мои глаза не видели еще лучшей матери, пусть осияют ваш дом небеса...
Без сожаления, расставшись с серебряными монетками за требуемый товар, которые по случайности, оказались во внутреннем кармашке туники, ножи то все в особняке остались, Бергуд переоделся в кустах и нарядил Ари. Дальше, вдоль по набережной, мелко семеня ногами, пошли две девочки, кутаясь в розовое непрозрачное парео, поверх одежды и платка на голове, иногда оглядываясь по сторонам.
Пройдя от моста сразу направо, минуя вход в открытый парк, дети начали спускаться вниз вдоль скалистых неровностей возвышенности, на которой и располагался сам дворцовый комплекс. Дойдя до тропинки, по которой они сбежали с парка в прошлый раз, Бергуд остановился, раздумывая о том, можно ли напроситься на ночлег к человеку, которого они видели всего один раз сегодня на рассвете.
Именно доброта в его глазах, увиденная утром при переправе, заставила сделать шаг в сторону его дома.
Что ж, если он нас прогонит или не рискнет приютить, то ничего не помешает нам вернуться в парк и опять перелезть ограду. Уже тепло, не замерзнем.
Стоя сбоку сарая лодки со снастями, перед низеньким крылечком, уже переодетые опять в свои наряды, Бергуд засомневался, прав ли он, придя сюда. Он почувствовал, как мурашки пробежали по его телу, ладошки вспотели, захотелось удрать, но ради Ари, он сделал шаг вперед и постучал.
Дверь открыл их утренний знакомец, в простой холщовой рубахе и таких же коротких брюках, в удивлении вскинувший на них свои серые глаза под кустистыми седыми бровями.
- Добрый вечер. Извините, что мы беспокоим вас. Но утром мне показалось, что вы очень добры. Мы попали в сложную ситуацию. Помогите нам, пожалуйста, нам просто негде переночевать, – слова лились легко, мальчику, почему то, совсем не хотелось врать старику.
- Хм. Ну, проходите, коли так, - произнес он довольно строго, но в глазах притаилось тепло.
Познакомившись и разговорившись за чашкой горячего травяного чая, Бергуд сам не заметил, как рассказал про себя и Ари почти все, настолько тот вызывал доверие, а ему было просто необходимо выговориться, хоть кому-нибудь. Во всяком случае, случайный знакомый узнал, где и при каких обстоятельствах он встретил малышку и как они вдвоем сбежали с Джанкарта и теперь вот от купца…
- Да, интересный рассказ. Прямо, как история сказителей. Даже и не подумаешь, что эти события продолжаются сейчас. – Проговорил Халим, давший им приют и ласку домашнего очага. - Давай посмотрим, что можно сделать с твоими кандалами. Негоже тебе их на руках таскать.
Избавившись от оков, мальчик не мог вымолвить ни слова, у него перехватило дыхание, он только крепко сжал его руку и отрывисто кивнул, пряча выступившие слезы на глазах.
- Вот тут располагайтесь, - кивнул хозяин на старый топчан. - А я уже лягу спать, завтра опять очень рано вставать.
- Спасибо большое. Конечно. Мы вам не будеи мешать. Сейчас тольго волосы на голове покрашу.
Там же на кухне за занавеской, над ржавым ведром Бергуд помыл и покрасил волосы себе и Ари, предварительно распустив ее множество мелких косичек, и заплел по косичке с двух сторон. Потом они успокоено заснули и, несмотря, на все проблемы, хорошенько выспались, с надеждой встречая новый день.
Очень ранним утром, когда еще небо темно-серое, они, меняя первоначальный план, нарядившись девочками, на всякий случай, вдруг, их кто-то увидит, вышли на рыбную ловлю, спустившись ниже по течению. Мальчик сноровисто помогал Халиму тянуть веревки с плетеными корзинами-ловушками и удил, а малышка спокойно сидела в лодке и играла своей неизменной куклой, пока светило не взошло.
Вернувшись в дом, когда уже совсем рассвело, они так же неторопливо и размеренно, как вчера, приготовили завтрак из рыбы, все поели, и старик пошел относить свежий улов на местный базар, к торговцу, скупающему у таких, как он, свежий товар.
Светило уже осияло своим ликом Благословенную землю, а Балавин Дали все мялся возле входа в большое темно-серое здание тайной канцелярии, притаившееся немного справа и сзади дворца. Он оделся в простое льняное одеяние, но все равно, сейчас, отчаянно потел и мял в руках прихваченную с собой тюбитейку. Уже было развернулся, чтоб пойти назад, как дверь сзади приоткрылась, и на крылечко вышел шадарит, чтоб вежливо произнести:
- Вы что-то хотели уважаемый?
- Я... Нет... Да... То есть... В общем, да, - с тяжким вздохом, согласился он, прыгая в неизвестность, как в омут с головой. - Я, понимаете... я... - все никак не мог признаться в содеянном он. - В общем, я виноват, но мальчик не пострадал. Клянусь!
Безопасник, уже ознакомленный с планом работ на сегодня по поиску неизвестного мальчишки в Аршасе, тут же сориентировался и вызвал, на всякий случай, свое начальство, раз уж речь идет о каком-то пацане...
В приемную, где сидел и нервничал Балавин на самом дальнем стуле от стола, ворвался Джан эмир хан и сразу подскочил к купцу.
- Какой мальчик? Где видел? Когда? Почему не виноват? - засыпал он градом вопросов ошалевшего шкипера.
- Аа... - у него от страха отнялся язык.
- Спокойнее эмир хан. Спокойнее. Он сейчас нам все тихонько расскажет. Ведь так, - ласково и нежно проговорил Шад халиф, собственной персоной.
Только вместо ожидаемого рассказа, Балавин бухнулся на колени перед Шадом и, прижавшись к полу, прошептал:
- Пощадите... У меня дети... - он замер, распростершись ниц.
Мурад переглянулся с Джаном, уже со вчерашнего дня, весь дворец каялся в своих грехах...
Шад кивнул и Джан эмир хан включился в свою работу:
- Мы подумаем над вашей виной. Но ваше сотрудничество облегчит наказание. Расскажите нам обо всем, что необходимо знать. Может быть, мы сможем исправить или уменьшить последствия ваших дел, - напевно, проникая в сознание, погружая купца практически в транс, начал говорить глава тайной канцелярии.
Так и не встав с колен, срывающимся хриплым голосом, Балавин поведал перипетии своего плавания, чудесного спасения от пиратов и как он узрел Знак, на спине малыша...
Дальше он просто заплакал и в истерике стал твердить, что совсем не хотел ему навредить...
С трудом успокоив купца до вменяемого состояния, заинтересованные лица узнали, что где-то, на улицах Аршаса бегают два бездомных мальчишки - беловолосый и рыженький, второй то и имеет отличительный Знак рода Белой кобры на спине...
****
Джан эмир хан раздавал последние инструкции своим безопасникам и гвардейцам шадаритам, призванным ненавязчиво обыскивать город в поисках сбежавших мальчишек, хотя второй и не особо нужен, но если найдется один, значит, рядом будет другой, так что будут вестись поиски обоих.
Ну, куда им податься в чужом городе. Наверняка, где-нибудь спрятались, но им придется выйти, ведь захочется пить и есть, кто-нибудь их обязательно увидит. Да ведь и денег по любому нет, так что вполне возможно, что попадутся на воровстве.
Размышлял, глава тайной канцелярии, очень довольный, тем фактом, что хоть что-то прояснилось.
Правда до сих пор не понятно, как смог инициироваться ребенок и откуда вообще взялся наследник рода Белой кобры в Джанкарте... Но это мелочи. Поймаем ребенка и все узнаем. Это дело максимум пары дней...
Как же он ошибался...
****
Можно было куда-то бежать, к чему-то стремиться, что-то пытаться исправить, но Бергуд выбрал другой путь - плыть по течению такой непредсказуемой жизни. Слишком уж часто она бьет его по рукам, тогда, когда он думает, что уже ухватил удачу за хвост и что все будет хорошо...
Дети прижились у старика Халима, который доживал свою нерадостную жизнь совсем один.
Жена его, чернобровая красавица Валинка, родила ему двух ладных сыновей, да померла в прошлом годе, не выдержало старое сердце известий, что на чужбине сгинул уже второй сын...
Да, не должно родителям узнавать, что они пережили своих детей, скорбно это и так безотрадно печально, что часто потом, просто не хочется жить…
Тут малышка, на каком-то интуитивном уровне, почувствовала, что именно родные руки разматывают ее из покрывала. Обернувшись и обняв изо всех сил Бергуда, она, наконец, дала волю слезам, беззвучно расплакавшись. А мальчик, подхватив ее на руки, успокаивающе гладил по голове и пятился к двери спиной, держа в поле зрения, так и оставшегося коленопреклоненным на полу Балавина и до сих пор не разогнувшегося помощника, которые, впрочем, и не делали больше попыток задержать детей…
С еще мутной головой, пошатываясь, и вовсе не от веса малышки, Бергуд сделал пару шагов к калитке на заднем дворе, куда они, попятившись, выскочили с черного хода. Спустил на ноги Ари, крепко вцепившуюся ему за руку и приоткрыл калитку, а сам развернулся и прошел в глубину небольшого внутреннего зеленого дворика. В центре, на зеленой лужайке были установлены детские качели, небольшая ажурная беседка из лозы, маленький столик и несколько плетеных кресел с мягкими подушками, красного цвета, видимо, для отдыха на свежем воздухе. По краям росли густые кусты, усыпанные сейчас свежими зелеными листочками. Пара деревьев в самой глубине и маленький сарайчик для хозяйственного инвентаря, вот туда, то и устремился мальчик. Бегать с железными кандалами на руках в стране, где рабство официально разрешено, было бы очень странно. Это как минимум обратило бы на себя внимание, а им сейчас это ни к чему.
- Малыш. Мы сейчас опять должны спрятаться и тихо посидеть. Понимаешь, - вглядываясь в ее лицо, обратился мальчик к Ари.
Та с серьезным взглядом энергично кивнула головой и подтвердила жестами: - «Я уже не маленькая. Все понимаю».
В сарае мальчик долго ковырялся с замком на своих браслетах, но ничего не получалось, отчаявшись, он пожалел, что они так быстро ретировались от своих обидчиков, надо было обшарить карманы купца и помощника, пока те были в ступоре, наверняка, ключ к кандалам был там.
Оставив малышку в сарае, он сползал под кустами к самым дверям. Ничего не указывало на то, что произошло здесь ранее. Задняя калитка была закрыта, тихо, немного сумрачно, никого нет, никто не бегает с воплями и не ищет их. Вечер уже раскинул свои невесомые крылья над городом, укутывая его потихоньку сумерками.
Стащив плед, лежащий на одном из кресел, Бергуд вернулся к сарайчику, он впервые не знал, что делать. Усевшись рядом с закутанной девочкой, маленький варлак принялся вспоминать все, что можно из земной истории, чем можно победить металл.
Что-то мелькало в глубинах памяти, но он все никак не мог подхватить ускользающую мысль за кончик хвоста, чтоб она оформилась в полноценное воспоминание.
Совсем стемнело, на небе уже начали появляться звезды, на улицах зажглись магические фонари, освещающие центральные проезды. Дети так и сидели в сарае, обнявшись, и Бергуд невесело размышлял о своей судьбе, подкидывающей раз за разом, такие невыполнимые задачки для него, словно испытывая.
Хорошо, хоть Ари вечером поела - на нее, почему то, не подействовала сонная отрава, к счастью. А вот пить уже охота, даже ей. Что же нам делать дальше... Если Балавин донесет во дворец об Ари, то их однозначно будут искать. Странно, почему такой ажиотаж вокруг этой рисованной татуировки у нее и зачем она им вообще сдалась. Особенно в свете того, что ее пытались убить...
Где же спрятаться бездомным мальчишкам? В порту, на складах? Тут как-то и лачуг, вроде нет. Даже у старого рыбака, который им тогда помог перебраться на другой берег, вполне ухоженная с виду мазанка из соломы и камня. Здесь вообще бездомышей, как таковых, почти нет. Или находятся у кого, то в рабстве или чьи-то родственники, даже у бедноты... Да... раз уж спрятаться в порту не удастся, его ведь легко всего проверить, надо спрятаться у всех на виду... В дворцовый парк, что ли опять пробраться... Там ведь было пусто совсем и людей никого... Да, спрятаться в самом видном месте это идея! Никому и в голову не придет их там искать!
Теперь бы, как то снять эти железные оковы... Распилить бы их или как то совсем расколотить... Расколотить... расколотить...
Вдруг, Бергуд вспомнил, что где то, когда-то читал, что сплавы из железа можно легко повредить на сильном морозе...
Да!
Возможность проклюнулась, как семечко, напившиеся воды. Упрямым ростком пробилась сквозь песок сомнения и отчаяния. Расцвела ярким цветком надежды и веры в лучшее. Теперь только осталось эту появившуюся идею воплотить в жизнь.
Выйдя на всякий случай наружу, мальчик начал экспериментировать со своей ледяной магией. Надо ведь как-то заморозить именно браслеты, причем достаточно сильно, чтоб нарушить связи в металле. Как это сделать безопасно для себя, он не понимал.
В итоге долгих мучений он разбил звенья цепи между оковами, но железо на запястьях так и осталось его «украшать».
Пока он мучился с тем, как снять железо и продумывал стратегию похода в Шадаатский парк, чтоб их никто не увидел, через который он планировал залезть дальше в дворцовый комплекс, его вновь посетила светлая мысль переодеться девочками.
А что? Резонно? Резонно! Будут же искать двух мальчишек? А тут пройдут и затеряются две девчонки. Ну, кому они будут нужны?.. Единственно, конечно, почти все женское население ходило чаще всего под чьим-нибудь присмотром, родственников, охранников, мужей. Только самые бедные были сами по себе... Да и ладно… Так... перекрасить в очередной раз волосы. Только где мне все это теперь - и краски и одеяние, найти. Лавки то уже закрыты... Если только на набережной, там всегда по вечерам гуляют и много чего допоздна продают...
Прихватив плед с собой, дети выскользнули в вечерний город. Свернув на первую же поперечную улицу, они стремительно удалялись от такого «гостеприимного» особняка...
Выйдя к набережной, ниже по течению Ажанги, Бергуд, усадив Ари на ближайшей лавочке в густых кустах, пошел искать тех, кто в такой час еще что-то продает. Найдя такую торговую палатку, где стояла тучная женщина, чуть в возрасте, он стал импровизировать:
- О, прекраснейшая из дев на всем белом свете, подскажи мне, недостойному, лицезреть твою красоту, что можно подарить двум моим сестрам из нарядных накидок. Одна совсем маленькая, - мальчик указал рост Ари, - А другая моя сестра близнец. Горе мне. Загулялся я на этом празднике жизни, да позабыл купить им подарки, что обещал, - так красноречиво врал мальчишка, что чуть сам себе не поверил.
- Ох, и сладкоречивый же ты оболтус... Но так приятно слушать твое вранье, - тетка по-доброму улыбнулась, доставая розовые накидки и платки, - Может лучше бус возьмешь?
- О, моя прекрасная, спасительница, стройная, как горная лань. Мне же их заказали мои любимые сестрички, а бусы пусть им дарит отец. О, мудрая хранительница очага, подскажи мне еще про черную краску для ресниц и волос, что для матери бы я преподнес.
- Бесстыдник, так отзываться о почтенной матроне, матери троих детей, - улыбаясь, она сноровисто собрала все требуемое и положила сверток на край стола.
- Мои глаза не видели еще лучшей матери, пусть осияют ваш дом небеса...
Без сожаления, расставшись с серебряными монетками за требуемый товар, которые по случайности, оказались во внутреннем кармашке туники, ножи то все в особняке остались, Бергуд переоделся в кустах и нарядил Ари. Дальше, вдоль по набережной, мелко семеня ногами, пошли две девочки, кутаясь в розовое непрозрачное парео, поверх одежды и платка на голове, иногда оглядываясь по сторонам.
Пройдя от моста сразу направо, минуя вход в открытый парк, дети начали спускаться вниз вдоль скалистых неровностей возвышенности, на которой и располагался сам дворцовый комплекс. Дойдя до тропинки, по которой они сбежали с парка в прошлый раз, Бергуд остановился, раздумывая о том, можно ли напроситься на ночлег к человеку, которого они видели всего один раз сегодня на рассвете.
Именно доброта в его глазах, увиденная утром при переправе, заставила сделать шаг в сторону его дома.
Что ж, если он нас прогонит или не рискнет приютить, то ничего не помешает нам вернуться в парк и опять перелезть ограду. Уже тепло, не замерзнем.
Стоя сбоку сарая лодки со снастями, перед низеньким крылечком, уже переодетые опять в свои наряды, Бергуд засомневался, прав ли он, придя сюда. Он почувствовал, как мурашки пробежали по его телу, ладошки вспотели, захотелось удрать, но ради Ари, он сделал шаг вперед и постучал.
Дверь открыл их утренний знакомец, в простой холщовой рубахе и таких же коротких брюках, в удивлении вскинувший на них свои серые глаза под кустистыми седыми бровями.
- Добрый вечер. Извините, что мы беспокоим вас. Но утром мне показалось, что вы очень добры. Мы попали в сложную ситуацию. Помогите нам, пожалуйста, нам просто негде переночевать, – слова лились легко, мальчику, почему то, совсем не хотелось врать старику.
- Хм. Ну, проходите, коли так, - произнес он довольно строго, но в глазах притаилось тепло.
Познакомившись и разговорившись за чашкой горячего травяного чая, Бергуд сам не заметил, как рассказал про себя и Ари почти все, настолько тот вызывал доверие, а ему было просто необходимо выговориться, хоть кому-нибудь. Во всяком случае, случайный знакомый узнал, где и при каких обстоятельствах он встретил малышку и как они вдвоем сбежали с Джанкарта и теперь вот от купца…
- Да, интересный рассказ. Прямо, как история сказителей. Даже и не подумаешь, что эти события продолжаются сейчас. – Проговорил Халим, давший им приют и ласку домашнего очага. - Давай посмотрим, что можно сделать с твоими кандалами. Негоже тебе их на руках таскать.
Избавившись от оков, мальчик не мог вымолвить ни слова, у него перехватило дыхание, он только крепко сжал его руку и отрывисто кивнул, пряча выступившие слезы на глазах.
- Вот тут располагайтесь, - кивнул хозяин на старый топчан. - А я уже лягу спать, завтра опять очень рано вставать.
- Спасибо большое. Конечно. Мы вам не будеи мешать. Сейчас тольго волосы на голове покрашу.
Там же на кухне за занавеской, над ржавым ведром Бергуд помыл и покрасил волосы себе и Ари, предварительно распустив ее множество мелких косичек, и заплел по косичке с двух сторон. Потом они успокоено заснули и, несмотря, на все проблемы, хорошенько выспались, с надеждой встречая новый день.
Очень ранним утром, когда еще небо темно-серое, они, меняя первоначальный план, нарядившись девочками, на всякий случай, вдруг, их кто-то увидит, вышли на рыбную ловлю, спустившись ниже по течению. Мальчик сноровисто помогал Халиму тянуть веревки с плетеными корзинами-ловушками и удил, а малышка спокойно сидела в лодке и играла своей неизменной куклой, пока светило не взошло.
Вернувшись в дом, когда уже совсем рассвело, они так же неторопливо и размеренно, как вчера, приготовили завтрак из рыбы, все поели, и старик пошел относить свежий улов на местный базар, к торговцу, скупающему у таких, как он, свежий товар.
Глава 12. Выбор.
Светило уже осияло своим ликом Благословенную землю, а Балавин Дали все мялся возле входа в большое темно-серое здание тайной канцелярии, притаившееся немного справа и сзади дворца. Он оделся в простое льняное одеяние, но все равно, сейчас, отчаянно потел и мял в руках прихваченную с собой тюбитейку. Уже было развернулся, чтоб пойти назад, как дверь сзади приоткрылась, и на крылечко вышел шадарит, чтоб вежливо произнести:
- Вы что-то хотели уважаемый?
- Я... Нет... Да... То есть... В общем, да, - с тяжким вздохом, согласился он, прыгая в неизвестность, как в омут с головой. - Я, понимаете... я... - все никак не мог признаться в содеянном он. - В общем, я виноват, но мальчик не пострадал. Клянусь!
Безопасник, уже ознакомленный с планом работ на сегодня по поиску неизвестного мальчишки в Аршасе, тут же сориентировался и вызвал, на всякий случай, свое начальство, раз уж речь идет о каком-то пацане...
В приемную, где сидел и нервничал Балавин на самом дальнем стуле от стола, ворвался Джан эмир хан и сразу подскочил к купцу.
- Какой мальчик? Где видел? Когда? Почему не виноват? - засыпал он градом вопросов ошалевшего шкипера.
- Аа... - у него от страха отнялся язык.
- Спокойнее эмир хан. Спокойнее. Он сейчас нам все тихонько расскажет. Ведь так, - ласково и нежно проговорил Шад халиф, собственной персоной.
Только вместо ожидаемого рассказа, Балавин бухнулся на колени перед Шадом и, прижавшись к полу, прошептал:
- Пощадите... У меня дети... - он замер, распростершись ниц.
Мурад переглянулся с Джаном, уже со вчерашнего дня, весь дворец каялся в своих грехах...
Шад кивнул и Джан эмир хан включился в свою работу:
- Мы подумаем над вашей виной. Но ваше сотрудничество облегчит наказание. Расскажите нам обо всем, что необходимо знать. Может быть, мы сможем исправить или уменьшить последствия ваших дел, - напевно, проникая в сознание, погружая купца практически в транс, начал говорить глава тайной канцелярии.
Так и не встав с колен, срывающимся хриплым голосом, Балавин поведал перипетии своего плавания, чудесного спасения от пиратов и как он узрел Знак, на спине малыша...
Дальше он просто заплакал и в истерике стал твердить, что совсем не хотел ему навредить...
С трудом успокоив купца до вменяемого состояния, заинтересованные лица узнали, что где-то, на улицах Аршаса бегают два бездомных мальчишки - беловолосый и рыженький, второй то и имеет отличительный Знак рода Белой кобры на спине...
****
Джан эмир хан раздавал последние инструкции своим безопасникам и гвардейцам шадаритам, призванным ненавязчиво обыскивать город в поисках сбежавших мальчишек, хотя второй и не особо нужен, но если найдется один, значит, рядом будет другой, так что будут вестись поиски обоих.
Ну, куда им податься в чужом городе. Наверняка, где-нибудь спрятались, но им придется выйти, ведь захочется пить и есть, кто-нибудь их обязательно увидит. Да ведь и денег по любому нет, так что вполне возможно, что попадутся на воровстве.
Размышлял, глава тайной канцелярии, очень довольный, тем фактом, что хоть что-то прояснилось.
Правда до сих пор не понятно, как смог инициироваться ребенок и откуда вообще взялся наследник рода Белой кобры в Джанкарте... Но это мелочи. Поймаем ребенка и все узнаем. Это дело максимум пары дней...
Как же он ошибался...
****
Можно было куда-то бежать, к чему-то стремиться, что-то пытаться исправить, но Бергуд выбрал другой путь - плыть по течению такой непредсказуемой жизни. Слишком уж часто она бьет его по рукам, тогда, когда он думает, что уже ухватил удачу за хвост и что все будет хорошо...
Дети прижились у старика Халима, который доживал свою нерадостную жизнь совсем один.
Жена его, чернобровая красавица Валинка, родила ему двух ладных сыновей, да померла в прошлом годе, не выдержало старое сердце известий, что на чужбине сгинул уже второй сын...
Да, не должно родителям узнавать, что они пережили своих детей, скорбно это и так безотрадно печально, что часто потом, просто не хочется жить…
