Как же так? Как? Невозможно, просто невозможно в это поверить… Ну, вот он я, а в уголочке души, где я всегда слышал кусочек души Лики теперь пустота. Она же, как свежий воздух, которого, вдруг, не стало, как будто бы мне стало нечем дышать…
Единственное утешение, только единственное – наши татуировки не побледнели, а значит, наша любимая жива! Завтра, с самого утра мы продолжим поиски. Шейн мельком в городе учуял запах ребенка, который был с Ликой, а на данный момент это единственная зацепка. Возможно, этот ребенок последний, кто ее видел или видел похитителей. Нам ничего, даже тоненькой ниточки, нельзя упускать. Запах ребенка вел в нижние ремесленные кварталы, которые обслуживают потребности многочисленных учебных заведений Согмара, да и просто его жителей. Значит, завтра наш путь продолжится там…
Шейн.
Ранним утром, едва затеплился край неба светилом, мы уже были на ногах. Ян покатился по узкой улице в повозке, а я в своей ипостаси методично обыскивал Нижний квартал, выискивая малейший запах искомого ребенка или Лики.
Сам квартал, представлял из себя, в основном, радиальные улицы, разбегающиеся с площади Мира, на которой стоял Корпус Стражей. А улицы были кожевенные, кузнечные, текстильные, ювелирные и разные другие. Я одну за другой обследовал все.
В самом низу квартала, у нижней пристани, за большими складами которой были пристроены какие-то хибары, я четко уловил запах девочки, и рысью рванул по нему.
Возле одного из покосивших домишек, прямо на улице, переоделся в одежду, принесенную прибежавшим Яном, на этой кривой, узкой улочке есть возможность только пройти…
После, я открыл покосившуюся дверь, которая противно заскрипела. В лачуге было темно, пахло пылью и затхлостью. Ян, зашедший следом, засветил огонек под потолком, чтоб все осветить. В комнате, являющейся и кухней и прихожей и спальней вместе, нам представилось страшное зрелище. В углу на единственной старой кровати лежала мертвая женщина. Ее заострившиеся черты лица, запавшие глаза и ниточка желтой пены на уголке рта, мертвенные руки поверх одеяла, одна с куском пирожка, не давали шанса ошибиться, но я на всякий случай проверил пульс. Его не было. Она была в неопределенного цвета, сорочке, укрытая старым рваным одеялом до середины груди. А в ее ногах, свернувшись в клубок, как какой-то зверек, беспокойно спала маленькая девочка, иногда вздрагивая во сне. Наша искомая девчушка.
Переглянувшись с Яном и обменявшись с ним жестами, мы поменялись местами. Он подошел к девочке, присел на корточки и тихонечко стал ее будить, чуть потеребив за рубашку.
- Малышка, просыпайся, - ласково сказал Ян.
Она вскинулась резко, просыпаясь, и устремила свой пронзительный взгляд на нас.
- Маленькая не пугайся, нас мама позвала, чтоб помочь тебе.
Она резко повернула голову на другую сторону кровати, взмахнув немыми черными космами.
- Мама спит, все хорошо, - плавно и напевно говорил Ян, вводя потихоньку ребенка в транс.
Узнали мы не многое, но хоть что-то. Оказалось, что они добирались домой, в деревеньку Никитино, что недалеко от Согмара со свадьбы младшей сестры матери в Ключах. Но в пути отстали от общего обоза, а мама заболела, вот и приютил их на время в пустующей хибаре, грузчик с пристани, который был родом с соседней деревни с ними.
Дальше, постепенно задавая наводящие вопросы, чтоб ребенок не нервничал и не переживал, Ян выспросил, как так получилось, что она была в музее.
Мама заболела так, что не могла встать, и ребенок, а ее зовут Василина, пошел по улице просить милостыню на еду. Мама с утра отдала ей последнюю краюшку хлеба, да молочник из жалости налил стакан молока. Тут то, и подошел к ней человек, позвал с собой, обещая еду и монетку. Он научил, что сказать, чтоб позвать Лику к той маленькой дверке. А потом ей вручили монетку и парочку сладких пирожков. Вот она и побежала домой, чтоб быстрей накормить свою мать.
Ее мать, поев пирожки, тихонько заснула. И она, отщипнув от пирожка лишь крошечку, тоже легла спать…
- Да, трагедия. Василине повезло, что она не съела пирожок и не доела за матерью. А то, мы бы сейчас лицезрели два трупа. Вызываю стражу? – спросил я у Яна.
- Да, конечно. Пусть приходят, и еще пусть следователи придут. Надо еще сдать анализы остатки пирожка. Неизвестный подумал, что ребенок не удержится и сразу все съест. Нет ребенка, нет концов.
- Жуть. Надо попробовать составить портрет с ее слов. Поспрашивать соседей, ведь кто-то же мог видеть этого неизвестного, - я прокручивал в голове новые данные, пытаясь что-нибудь придумать.
- Надо еще бы послать запрос в деревню, и передать Василину родным. Столько ей бедной выпало.
В принципе ничего особо нового мы и не узнали. Кто похититель, как выглядит, а нанимал ребенка он, скорее всего, через подставное лицо, какие у него цели, ничего так и неизвестно.
Мелькнула слабенькая надежда, вдруг, стражники, при опросе населения что-то узнают. Но в принципе, несмотря, на все новые данные, мы опять в тупике…
Портрет, составленный со слов малышки, был магически размножен и роздан стражникам, вдруг, повезет и этого типа кто-нибудь видел. Нам повезло. Оказалось, что это местный воришка Агнус Блек, его уже не раз ловили по мелочи, но до судебного разбирательство дело так и не доходили. То ли за недостаточностью улик, то ли из-за возможных взяток, кто его знает. Но то, что кто-то со стражников его покрывал, это однозначно. Слишком уж часто, он выходил сухим из воды.
В этот раз ему не повезло. К вечеру, в реке, у затонов возле пристани всплыл труп, - либо мешок с камнями отвязался, либо вовсе убийца себя не утруждал сокрытием следов, но в общем, утопленником оказался Агнус Блек. И опять, никто ничего не видел. Хитроумный убийца не оставлял следов…
Лика.
Я напряженно вслушивалась, в эти приближающиеся шаркающие звуки. Усилием воли, сжала непослушные пальцы в кулак, хоть руки пока и не двигались, но это давало ложное утешение.
Вдруг, место, где я находилась, осветилось чадящим факелом, мне пришлось от неожиданности зажмурить глаза.
- Что, жмуришься. Недолго тебе осталось! Госпожа тебя положит для своих детей, - раздался скрипучий голос.
Я вновь попыталась приоткрыть глаза, чтоб рассмотреть странного визитера. Приоткрыв, насколько смогла, глаза, я чуть не закричала от ужаса. Напротив меня стоял тхол-некромант, держа какую-то склянку в руках.
Вблизи он производил еще более уродливое зрелище, чем я запомнила в горах. Бело-зеленое восковое лицо было покрыто сетью черных вздувшихся вен, кожа была морщинистая и сухая, как пергамент, что производило впечатление, - тронь, и она рассыплется. Тонкие белые волосы были похожи на паклю. Глаза были абсолютно черные, без белка, что на фоне белой кожи производило устрашающее впечатление. Крючковатые пальцы с заостренными когтями были с опухшими суставами, они, вдруг, резко приблизились к моему лицу.
Он протянул дальше руку и приподнял мне голову за волосы, чтоб приоткрыв мой рот, начать вливать мне свое мерзкое зелье. Я пыталась отпрянуть, отвернуться, выплюнуть, но он мне не позволил, нажимая на горло, чтобы я сделала глоток. Потом, он отпустил меня, и я почти упала на лежанку, не имея возможности двигаться. А он, видимо, желая поглумиться, начал мне рассказывать, что же меня ждет.
- Даже не надейся на своих муженьков, арханские браслеты еще никто не снимал, - и он хрипло расхохотался, почти задыхаясь. – А они не дадут воспользоваться тебе своей мерзкой магией! – Он закашлялся и, вдруг, почти ткнув в меня пальцем, возмущенно прокаркал: - Если б не ты!!!!! Если бы! Я был бы властелином! Я- яя!
- А так, она меня наказала-а-аа, - он почти завыл на одной ноте.
- Но ты за все ответишь! За все! – встрепенувшись, он злобно уставился на меня, поедая глазами. – Нам все рассказали о том, что это ты-ы спалила мою армию-юю-ю, - он опять завыл, запрокинув голову.
- О, Богиня! Не дай, мне умереть от рук безумца, - взмолилась я мысленно. Это ж надо кому-то быть настолько беспринципным, чтоб польститься на деньги, а то и может просто идейно помогать некроманту. Кто? Кто мог знать о моем предложении? В принципе многие, но точно не средний и рядовой состав. Кто меня предал или продал, что, в общем, то не существенно, если я все равно здесь…
Некромант, воющий на одной ноте, вдруг, застыл, и выгнулся, словно пароксизме судорог, а потом снова засмеялся. Этот истеричный смех, как ядовитая змея, заполз, страхом, в душу. Мне захотелось вымыться, настолько он вызывал гадливое чувство.
- Тьма идет! Тьма идет! Тьма идет! – вдруг, начал громко петь некромант. – Госпожа тебя накажет, за то, что ты уничтожила ее детей! Накажет! Накажет, - почти ласково напевал он.
Мне захотелось что-нибудь спросить, сказать, но горло не слушалось, раздался лишь сиплый звук: - Кх-а.
- Можешь даже не пытаться разговаривать. Моя волшебная настоечка, - он бережно огладил склянку, - Не даст тебе двигаться и разговаривать. Чтоб ты опять ничего не испортила! - он снова вперил в меня свой кривой палец, тряся головой. – Дети ждут! Ты накормишь детей! Дети! Дети!
У меня в голове зароились мысли о том, как я могу накормить детей какой-то госпожи. То, что некромант безумен - это бесспорно. Но он, получается, подчиняется какой-то госпоже. Которая, возможно, и есть та разумная Тьма, о которой были разговоры. Кто ее дети? Если это так, то меня вполне могут положить на какой-нибудь алтарь для принесения в жертву. Тем более, что я так поспособствовала уничтожению армии неживой нечисти.
Где? Где же эти военные? Которые должны были уничтожить некроманта… Кто должен это отслеживать? Где все?..
И вот, почти, в центре королевства разгуливает некромант и разумная Тьма, спокойно похитив меня… Как? Как так?
Несмотря на ужас, притаившийся в глубине души, я пыталась просчитывать варианты. Но ничего путного в голову не приходило. Если они, как-то, заблокировали связь истинных пар, то помощи ждать не откуда. Мои любимые просто не знают, где я. А кстати, где я? Неизвестно! Магия заблокирована, прыгнуть я не смогу, мимикрировать тоже. Или мимикрия это свойство моей кошки? Что делать?
Я обратилась к своему внутреннему зверю – меня в ответ окатило теплом и поддержкой. Мой внутренний зверь со мной! Но тоже не может двигаться. Возможно, мне стоит попробовать обратится, когда я останусь одна, если ослабнет действие зелья. В том случае, конечно, если некромант, вдруг, уйдет, а он пока и не думает.
Пока я предавалась внутренним размышлениям, некромант возился у стены, чем-то негромко позвякивая.
- А вот теперь и мои маленькие игрушечки пригодятся, - почти пропел он, оборачиваясь ко мне.
Я не могла повернуть голову, чтобы посмотреть, о чем он говорит, но максимально скосила глаза, чтоб понять, с чем мне придется столкнуться.
Перед глазами мелькнул кусок цепи - я почувствовала, как на ноги и на руки, поверх арханских браслетов, он надевает на меня кандалы.
- Пока я готовлю место, надо надежно тебя приковать, я больше не имею права на ошибку! - совершенно нормально и твердым голосом произнес некромант, словно и не было этой вспышки безумной ярости.
Он распял меня на этом деревянном ложе и, оголив руки и живот, начал ножом вырисовывать что-то по коже, тихо бормоча под нос. Странно, но мне не было больно, как будто черные эманации, вытекающие из его рук в мою кровь, обезболили раны. Это придало мне еще большего страха и ужаса, - что он со мной творит? Закончив, он полюбовался на свою работу, удовлетворенно цокая языком.
Затем подергав еще раз за цепь, прикованную к большому кольцу на стене, он повернулся и вышел, унося с собой факел и оставляя меня в темноте.
Черт, черт, - чертыхалась я про себя. Мало мне было арханских подарков и зелья, так еще и приковали к стене, словно злобного пса и изрисовали, словно куклу вуду. Что делать? Что делать? – Вопросы крутились в голове, словно белка в колесе и не находили выхода.
Может попробовать перевоплотиться, вдруг, при обороте разорвутся кандалы, надо быстрее вытаскивать из меня эту черную дрянь. Я с сомнением представила свою маленькую ручку и лапищу, хоть и совсем молоденькой, но пумы. Да, не вариант.
Если обернусь, то кандалы просто вопьются в плоть, а это больно. Меня передернуло, не люблю боль во всех ее проявлениях. На Земле даже под обезболиванием зубы боялась лечить, а тут такое… Должен же быть, еще какой-нибудь, путь…
Время растянулось, как будто тягучий сироп. Я не понимала, сколько прошло времени, день сейчас или ночь, все слилось в каком-то кошмарном бдении. Кормить меня не кормили, и не поили тоже, что еще раз подтверждало мою теорию о принесении меня в жертву. Вспомнились пленники в обозе тхолов, когда был схвачен Шейн, там тоже им ничего не давали. Постепенно апатия овладевала мной. Я все пыталась пошевелиться, пробовала сжать и разжать пальцы, но зелье мерзкого карлика работало исправно, надежно обездвижив меня, что вызывало чувство безысходности.
Начали постоянно посещать мысли о моих любимых, ведь если меня убьют, то они сойдут с ума от тоски и горя.
За что Богиня, ведь ты только их мне дала… Пусть только с ними ничего не случится. Пусть как-нибудь выживут, пусть дальше живут.
В порыве отчаяния решила, что нужно обернуться в пуму, вдруг, боль от кандалов все же убьет меня. Это лучше, чем позволить некроманту меня высосать или что они там собираются со мной делать, какой обряд, недаром же он на мне что-то рисовал.
Не позволю ему получить из моего тела выгоду!
Додумать мои мысли мне позволили два, наверное, здоровых орка, во всяком случае, я именно так их себе представляла. Они были под принуждением, потому что я видела красные нити управления, ведущие от них. Подхватив меня за руки, они поволокли меня куда-то за собой, волоча мои ноги по полу, потому что способность двигаться так и не вернулась ко мне.
Я морально готовилась к своему обороту, собираясь героически умереть от боли, но не дать себя выпить некроманту, как меня втащили в какой-то очередной темный коридор.
Я начала перевоплощаться…
Ян.
К ночи мы совсем выбились из сил. После всех этих опросов, допросов, исследований, которые выматывали душу, на фоне постоянного беспокойства за свою любимую.
Опять полный пшик! Лишь один из собутыльников утопленника, как-то обмолвился, что в последнее время Ангус Блек крутился возле карьеров, на северо-западе от Согмара, где добывался весь камень для постройки домов и дорог.
Мы завтра поедем проверять еще и эту ниточку, если б не она, то больше негде было бы искать…
****
Карьеры встретили нас промозглой моросью. Лес вокруг, словно нахохлившийся ворон, опустил промокшие ветки к земле. Под ногами чавкала глина, - откуда, только взялась, раз здесь добывают камень. Стояла настороженная тишина, даже птички не чирикали, были слышны только наши хлюпающие шаги.
- Шейн, - прошептал я, - Тебя не настораживает эта тишина? Как-то подозрительно все.
- Да, в лесу обычно всегда слышны звуки различной живности.
- В обход?
- В обход.
Обойдя все карьеры кругом, мы спустились к подножию холма. Здесь были еще старинные каменоломни, которые сейчас уже закрыты. Но что помешает, возможным похитителям, их открыть?..
Единственное утешение, только единственное – наши татуировки не побледнели, а значит, наша любимая жива! Завтра, с самого утра мы продолжим поиски. Шейн мельком в городе учуял запах ребенка, который был с Ликой, а на данный момент это единственная зацепка. Возможно, этот ребенок последний, кто ее видел или видел похитителей. Нам ничего, даже тоненькой ниточки, нельзя упускать. Запах ребенка вел в нижние ремесленные кварталы, которые обслуживают потребности многочисленных учебных заведений Согмара, да и просто его жителей. Значит, завтра наш путь продолжится там…
Шейн.
Ранним утром, едва затеплился край неба светилом, мы уже были на ногах. Ян покатился по узкой улице в повозке, а я в своей ипостаси методично обыскивал Нижний квартал, выискивая малейший запах искомого ребенка или Лики.
Сам квартал, представлял из себя, в основном, радиальные улицы, разбегающиеся с площади Мира, на которой стоял Корпус Стражей. А улицы были кожевенные, кузнечные, текстильные, ювелирные и разные другие. Я одну за другой обследовал все.
В самом низу квартала, у нижней пристани, за большими складами которой были пристроены какие-то хибары, я четко уловил запах девочки, и рысью рванул по нему.
Возле одного из покосивших домишек, прямо на улице, переоделся в одежду, принесенную прибежавшим Яном, на этой кривой, узкой улочке есть возможность только пройти…
После, я открыл покосившуюся дверь, которая противно заскрипела. В лачуге было темно, пахло пылью и затхлостью. Ян, зашедший следом, засветил огонек под потолком, чтоб все осветить. В комнате, являющейся и кухней и прихожей и спальней вместе, нам представилось страшное зрелище. В углу на единственной старой кровати лежала мертвая женщина. Ее заострившиеся черты лица, запавшие глаза и ниточка желтой пены на уголке рта, мертвенные руки поверх одеяла, одна с куском пирожка, не давали шанса ошибиться, но я на всякий случай проверил пульс. Его не было. Она была в неопределенного цвета, сорочке, укрытая старым рваным одеялом до середины груди. А в ее ногах, свернувшись в клубок, как какой-то зверек, беспокойно спала маленькая девочка, иногда вздрагивая во сне. Наша искомая девчушка.
Переглянувшись с Яном и обменявшись с ним жестами, мы поменялись местами. Он подошел к девочке, присел на корточки и тихонечко стал ее будить, чуть потеребив за рубашку.
- Малышка, просыпайся, - ласково сказал Ян.
Она вскинулась резко, просыпаясь, и устремила свой пронзительный взгляд на нас.
- Маленькая не пугайся, нас мама позвала, чтоб помочь тебе.
Она резко повернула голову на другую сторону кровати, взмахнув немыми черными космами.
- Мама спит, все хорошо, - плавно и напевно говорил Ян, вводя потихоньку ребенка в транс.
Узнали мы не многое, но хоть что-то. Оказалось, что они добирались домой, в деревеньку Никитино, что недалеко от Согмара со свадьбы младшей сестры матери в Ключах. Но в пути отстали от общего обоза, а мама заболела, вот и приютил их на время в пустующей хибаре, грузчик с пристани, который был родом с соседней деревни с ними.
Дальше, постепенно задавая наводящие вопросы, чтоб ребенок не нервничал и не переживал, Ян выспросил, как так получилось, что она была в музее.
Мама заболела так, что не могла встать, и ребенок, а ее зовут Василина, пошел по улице просить милостыню на еду. Мама с утра отдала ей последнюю краюшку хлеба, да молочник из жалости налил стакан молока. Тут то, и подошел к ней человек, позвал с собой, обещая еду и монетку. Он научил, что сказать, чтоб позвать Лику к той маленькой дверке. А потом ей вручили монетку и парочку сладких пирожков. Вот она и побежала домой, чтоб быстрей накормить свою мать.
Ее мать, поев пирожки, тихонько заснула. И она, отщипнув от пирожка лишь крошечку, тоже легла спать…
- Да, трагедия. Василине повезло, что она не съела пирожок и не доела за матерью. А то, мы бы сейчас лицезрели два трупа. Вызываю стражу? – спросил я у Яна.
- Да, конечно. Пусть приходят, и еще пусть следователи придут. Надо еще сдать анализы остатки пирожка. Неизвестный подумал, что ребенок не удержится и сразу все съест. Нет ребенка, нет концов.
- Жуть. Надо попробовать составить портрет с ее слов. Поспрашивать соседей, ведь кто-то же мог видеть этого неизвестного, - я прокручивал в голове новые данные, пытаясь что-нибудь придумать.
- Надо еще бы послать запрос в деревню, и передать Василину родным. Столько ей бедной выпало.
В принципе ничего особо нового мы и не узнали. Кто похититель, как выглядит, а нанимал ребенка он, скорее всего, через подставное лицо, какие у него цели, ничего так и неизвестно.
Мелькнула слабенькая надежда, вдруг, стражники, при опросе населения что-то узнают. Но в принципе, несмотря, на все новые данные, мы опять в тупике…
Портрет, составленный со слов малышки, был магически размножен и роздан стражникам, вдруг, повезет и этого типа кто-нибудь видел. Нам повезло. Оказалось, что это местный воришка Агнус Блек, его уже не раз ловили по мелочи, но до судебного разбирательство дело так и не доходили. То ли за недостаточностью улик, то ли из-за возможных взяток, кто его знает. Но то, что кто-то со стражников его покрывал, это однозначно. Слишком уж часто, он выходил сухим из воды.
В этот раз ему не повезло. К вечеру, в реке, у затонов возле пристани всплыл труп, - либо мешок с камнями отвязался, либо вовсе убийца себя не утруждал сокрытием следов, но в общем, утопленником оказался Агнус Блек. И опять, никто ничего не видел. Хитроумный убийца не оставлял следов…
Глава 24.
Лика.
Я напряженно вслушивалась, в эти приближающиеся шаркающие звуки. Усилием воли, сжала непослушные пальцы в кулак, хоть руки пока и не двигались, но это давало ложное утешение.
Вдруг, место, где я находилась, осветилось чадящим факелом, мне пришлось от неожиданности зажмурить глаза.
- Что, жмуришься. Недолго тебе осталось! Госпожа тебя положит для своих детей, - раздался скрипучий голос.
Я вновь попыталась приоткрыть глаза, чтоб рассмотреть странного визитера. Приоткрыв, насколько смогла, глаза, я чуть не закричала от ужаса. Напротив меня стоял тхол-некромант, держа какую-то склянку в руках.
Вблизи он производил еще более уродливое зрелище, чем я запомнила в горах. Бело-зеленое восковое лицо было покрыто сетью черных вздувшихся вен, кожа была морщинистая и сухая, как пергамент, что производило впечатление, - тронь, и она рассыплется. Тонкие белые волосы были похожи на паклю. Глаза были абсолютно черные, без белка, что на фоне белой кожи производило устрашающее впечатление. Крючковатые пальцы с заостренными когтями были с опухшими суставами, они, вдруг, резко приблизились к моему лицу.
Он протянул дальше руку и приподнял мне голову за волосы, чтоб приоткрыв мой рот, начать вливать мне свое мерзкое зелье. Я пыталась отпрянуть, отвернуться, выплюнуть, но он мне не позволил, нажимая на горло, чтобы я сделала глоток. Потом, он отпустил меня, и я почти упала на лежанку, не имея возможности двигаться. А он, видимо, желая поглумиться, начал мне рассказывать, что же меня ждет.
- Даже не надейся на своих муженьков, арханские браслеты еще никто не снимал, - и он хрипло расхохотался, почти задыхаясь. – А они не дадут воспользоваться тебе своей мерзкой магией! – Он закашлялся и, вдруг, почти ткнув в меня пальцем, возмущенно прокаркал: - Если б не ты!!!!! Если бы! Я был бы властелином! Я- яя!
- А так, она меня наказала-а-аа, - он почти завыл на одной ноте.
- Но ты за все ответишь! За все! – встрепенувшись, он злобно уставился на меня, поедая глазами. – Нам все рассказали о том, что это ты-ы спалила мою армию-юю-ю, - он опять завыл, запрокинув голову.
- О, Богиня! Не дай, мне умереть от рук безумца, - взмолилась я мысленно. Это ж надо кому-то быть настолько беспринципным, чтоб польститься на деньги, а то и может просто идейно помогать некроманту. Кто? Кто мог знать о моем предложении? В принципе многие, но точно не средний и рядовой состав. Кто меня предал или продал, что, в общем, то не существенно, если я все равно здесь…
Некромант, воющий на одной ноте, вдруг, застыл, и выгнулся, словно пароксизме судорог, а потом снова засмеялся. Этот истеричный смех, как ядовитая змея, заполз, страхом, в душу. Мне захотелось вымыться, настолько он вызывал гадливое чувство.
- Тьма идет! Тьма идет! Тьма идет! – вдруг, начал громко петь некромант. – Госпожа тебя накажет, за то, что ты уничтожила ее детей! Накажет! Накажет, - почти ласково напевал он.
Мне захотелось что-нибудь спросить, сказать, но горло не слушалось, раздался лишь сиплый звук: - Кх-а.
- Можешь даже не пытаться разговаривать. Моя волшебная настоечка, - он бережно огладил склянку, - Не даст тебе двигаться и разговаривать. Чтоб ты опять ничего не испортила! - он снова вперил в меня свой кривой палец, тряся головой. – Дети ждут! Ты накормишь детей! Дети! Дети!
У меня в голове зароились мысли о том, как я могу накормить детей какой-то госпожи. То, что некромант безумен - это бесспорно. Но он, получается, подчиняется какой-то госпоже. Которая, возможно, и есть та разумная Тьма, о которой были разговоры. Кто ее дети? Если это так, то меня вполне могут положить на какой-нибудь алтарь для принесения в жертву. Тем более, что я так поспособствовала уничтожению армии неживой нечисти.
Где? Где же эти военные? Которые должны были уничтожить некроманта… Кто должен это отслеживать? Где все?..
И вот, почти, в центре королевства разгуливает некромант и разумная Тьма, спокойно похитив меня… Как? Как так?
Несмотря на ужас, притаившийся в глубине души, я пыталась просчитывать варианты. Но ничего путного в голову не приходило. Если они, как-то, заблокировали связь истинных пар, то помощи ждать не откуда. Мои любимые просто не знают, где я. А кстати, где я? Неизвестно! Магия заблокирована, прыгнуть я не смогу, мимикрировать тоже. Или мимикрия это свойство моей кошки? Что делать?
Я обратилась к своему внутреннему зверю – меня в ответ окатило теплом и поддержкой. Мой внутренний зверь со мной! Но тоже не может двигаться. Возможно, мне стоит попробовать обратится, когда я останусь одна, если ослабнет действие зелья. В том случае, конечно, если некромант, вдруг, уйдет, а он пока и не думает.
Пока я предавалась внутренним размышлениям, некромант возился у стены, чем-то негромко позвякивая.
- А вот теперь и мои маленькие игрушечки пригодятся, - почти пропел он, оборачиваясь ко мне.
Я не могла повернуть голову, чтобы посмотреть, о чем он говорит, но максимально скосила глаза, чтоб понять, с чем мне придется столкнуться.
Перед глазами мелькнул кусок цепи - я почувствовала, как на ноги и на руки, поверх арханских браслетов, он надевает на меня кандалы.
- Пока я готовлю место, надо надежно тебя приковать, я больше не имею права на ошибку! - совершенно нормально и твердым голосом произнес некромант, словно и не было этой вспышки безумной ярости.
Он распял меня на этом деревянном ложе и, оголив руки и живот, начал ножом вырисовывать что-то по коже, тихо бормоча под нос. Странно, но мне не было больно, как будто черные эманации, вытекающие из его рук в мою кровь, обезболили раны. Это придало мне еще большего страха и ужаса, - что он со мной творит? Закончив, он полюбовался на свою работу, удовлетворенно цокая языком.
Затем подергав еще раз за цепь, прикованную к большому кольцу на стене, он повернулся и вышел, унося с собой факел и оставляя меня в темноте.
Черт, черт, - чертыхалась я про себя. Мало мне было арханских подарков и зелья, так еще и приковали к стене, словно злобного пса и изрисовали, словно куклу вуду. Что делать? Что делать? – Вопросы крутились в голове, словно белка в колесе и не находили выхода.
Может попробовать перевоплотиться, вдруг, при обороте разорвутся кандалы, надо быстрее вытаскивать из меня эту черную дрянь. Я с сомнением представила свою маленькую ручку и лапищу, хоть и совсем молоденькой, но пумы. Да, не вариант.
Если обернусь, то кандалы просто вопьются в плоть, а это больно. Меня передернуло, не люблю боль во всех ее проявлениях. На Земле даже под обезболиванием зубы боялась лечить, а тут такое… Должен же быть, еще какой-нибудь, путь…
Время растянулось, как будто тягучий сироп. Я не понимала, сколько прошло времени, день сейчас или ночь, все слилось в каком-то кошмарном бдении. Кормить меня не кормили, и не поили тоже, что еще раз подтверждало мою теорию о принесении меня в жертву. Вспомнились пленники в обозе тхолов, когда был схвачен Шейн, там тоже им ничего не давали. Постепенно апатия овладевала мной. Я все пыталась пошевелиться, пробовала сжать и разжать пальцы, но зелье мерзкого карлика работало исправно, надежно обездвижив меня, что вызывало чувство безысходности.
Начали постоянно посещать мысли о моих любимых, ведь если меня убьют, то они сойдут с ума от тоски и горя.
За что Богиня, ведь ты только их мне дала… Пусть только с ними ничего не случится. Пусть как-нибудь выживут, пусть дальше живут.
В порыве отчаяния решила, что нужно обернуться в пуму, вдруг, боль от кандалов все же убьет меня. Это лучше, чем позволить некроманту меня высосать или что они там собираются со мной делать, какой обряд, недаром же он на мне что-то рисовал.
Не позволю ему получить из моего тела выгоду!
Додумать мои мысли мне позволили два, наверное, здоровых орка, во всяком случае, я именно так их себе представляла. Они были под принуждением, потому что я видела красные нити управления, ведущие от них. Подхватив меня за руки, они поволокли меня куда-то за собой, волоча мои ноги по полу, потому что способность двигаться так и не вернулась ко мне.
Я морально готовилась к своему обороту, собираясь героически умереть от боли, но не дать себя выпить некроманту, как меня втащили в какой-то очередной темный коридор.
Я начала перевоплощаться…
Ян.
К ночи мы совсем выбились из сил. После всех этих опросов, допросов, исследований, которые выматывали душу, на фоне постоянного беспокойства за свою любимую.
Опять полный пшик! Лишь один из собутыльников утопленника, как-то обмолвился, что в последнее время Ангус Блек крутился возле карьеров, на северо-западе от Согмара, где добывался весь камень для постройки домов и дорог.
Мы завтра поедем проверять еще и эту ниточку, если б не она, то больше негде было бы искать…
****
Карьеры встретили нас промозглой моросью. Лес вокруг, словно нахохлившийся ворон, опустил промокшие ветки к земле. Под ногами чавкала глина, - откуда, только взялась, раз здесь добывают камень. Стояла настороженная тишина, даже птички не чирикали, были слышны только наши хлюпающие шаги.
- Шейн, - прошептал я, - Тебя не настораживает эта тишина? Как-то подозрительно все.
- Да, в лесу обычно всегда слышны звуки различной живности.
- В обход?
- В обход.
Обойдя все карьеры кругом, мы спустились к подножию холма. Здесь были еще старинные каменоломни, которые сейчас уже закрыты. Но что помешает, возможным похитителям, их открыть?..
