Или меня бы спасли раньше и не заразили тьмой? Это всегда сложно – делать выбор, который оставит отпечаток на всей твоей последующей жизни. Я никогда не смогу жить спокойно, если буду знать, что дала кому то, кто не может еще за себя отвечать, сознательное разрешение на смерть. Ведь это только мое решение, ни Ян, ни Шейн не поймут меня в данный момент, наверное. Не считая того, что ребенок с тьмой, может повредить и мне.
- Я оставлю обоих. И надо подумать, как бы нам эту проблему с тьмой решить.
- Лика, ты уверена? Это огромный риск! Я совсем не готов тебя потерять из-за возможных осложнений, - начал меня пытаться увещевать Ян, прекрасно представляя, что может со мной случиться.
Шейн молчал, на каком-то глубинном уровне понимая мои мотивы.
- Да, Ян. Уверена! Пойми, я просто не смогу нормально жить, если приму сейчас отрицательное решение.
- Но Авель постарается второго не задеть. Все будет хорошо, родная.
- Не будет хорошо! Будет один труп и моя совесть, виновная в этом.
- Лика права. Надо попробовать. Раз плод тянет энергию, то будем его питать, чтоб он не вытягивал от соседа, – вдруг, произнес Шейн, и мне захотелось немедленно поверить в его слова.
– Существуют же магические накопители или напрямую надо использовать энергию жизни, - он опять произнес вполне разумные слова, странно, что не Ян это предложил, ему это было бы это ближе.
- Я просто боюсь, просто дико боюсь. Я знаю, что бывает с теми, кого некромант пьет потихоньку. Я это видел и не хочу, чтобы это происходило с тобой. Это страшно, - упорствовал Ян в своем убеждении.
- Да, что-то в этом есть, - вдруг, вклинился в наш разговор Авель, - повесить на вас накопители и постоянно следить за фоном, измеряя, сколько плоду нужно жизненной энергии, - поглаживая пальцами подбородок, он в задумчивости смотрел на меня.
- Нет! – от Яна.
- Да! – от меня.
- Ну давай попробуем, пожалуйста – взмолилась я, заглядывая в глаза Яна, - Если я сейчас не попробую, то никогда не прощу себя. Понимаешь.
- Ну, хорошо, - сдался Ян, - Но, если, вдруг что, то я за себя не ручаюсь.
- Да! – взвизгнула я, запрыгивая к нему на ручки.
Пораженного тьмой ребенка удалось отстоять, а дальше будем решать проблемы, по мере их поступления…
Меня до вечера не отпускали с палаты, мучая всякими настоями, зельями, измерениями и исследованиями. Мне очень хотелось домой, но я мужественно все терпела, понимая, что это нужно в первую очередь ребенку и мне.
Уже вечером меня, наконец, отпустили домой под бдительный надзор любящих мужей, которые, как коршуны над добычей, кружили надо мной, реагируя на каждый мой чих.
Я выглядела, как новогодняя елка - вся обвешанная, всяческими накопителями в виде колец, бус, заколок, брошек, браслетов, ремней. Было немного смешно и неловко. Но я согласилась, чтобы Ян не волновался. А Шейн верил мне, - в то, что я себя хорошо чувствую. Это разделение немного волновало меня, но это еще ничего. Мне еще предстоял дома трудный разговор о моей дальнейшей учебе.
Как я и предполагала, разразилась буря из непонимания и желания меня защитить. И как я их не убеждала, что беременна, а не больна, ничего не могло их убедить в правильности моего решения. Вот тут они были единодушны – Сиди дома! Так безопаснее! А то мало ли что! Вдруг, мы не успеем. Учеба это большая нагрузка. Так что еще раз - нет!
Мы все же нашли между собой компромисс: я буду учиться дома и сдавать еженедельно зачеты преподавателям, а на практике всегда будет присутствовать один из них, они договорятся в академии об этом.
И хоть я так лишалась студенческого общения и меня еще больше будут за это ненавидеть, некоторые особо «одаренные» личности, - это небольшая плата за то, что буду дальше получать так нужное мне образование, несмотря на беременность. Тем более, что я, и так не посещала, в общем, то, студенческие посиделки, а теперь и не получится больше, да и не хочется тоже.
Жизнь, в очередной раз, вошла в свою спокойную колею.
Я просто любила, в ответ, получая любовь. Мы делали свою жизнь сами.
Лика.
Прошло две недели с тех пор, как я узнала, что беременна. Я теперь иногда замирала, положив руку на живот, и мысленно общалась с нашими детьми. Нет, они мне не отвечали. Но, я вела за нас троих мысленные или звуковые диалоги, постоянно рассказывая, что я делаю.
- Так малыши, мамочка сейчас покушает, и будет читать. А вы не мешайте, - частенько говорила я своим деткам вслух, как будто они могли меня услышать.
Токсикоз не мучил меня, накопители справлялись – и один из малышей не тянул энергию у другого, общее самочувствие было отличное. Мне лишь только теперь постоянно хотелось чего-нибудь вкусненького. И что, это вкусненькое я не могла определить даже сама. Иногда хотелось земного арбуза, иногда черного хлеба с солью, иногда сладостей, иногда чего-нибудь остренького. Последнее уж точно не мне хотелось, наверное, кто-то из деток старался.
А еще мне хотелось плотской любви. Организм, видимо на фоне беременности, стал даже чересчур требовательным к телесным ласкам, но мне отказывали в моих желаниях. В один голос утверждая, что могут что-нибудь повредить и что лучше подождать, а вдруг, что случиться. Меня расстраивало это очевидное пренебрежение моими желаниями. Но мне не давали долго обижаться, чувственно и долго лаская меня в четыре руки и доводя до оргазма. А мне хотелось большего, несмотря, на получаемую разрядку.
Однажды я даже расплакалась от этого, вводя обоих мужей в шок.
- Маленькая моя, ну, что ты, что ты. Что случилось? Зачем слезки капают? – Шейн посадил меня к себе на коленки и начал сцеловывать мои слезки с щек. А потом чувственно целовать мою шею, спускаясь цепочкой поцелуев вниз к моей груди.
- Вы уже сейчас, на меня не обращаете внимания, а что будет, когда я потолстею, - у меня началась истерика, почти на ровном месте. Слезы хлынули потоком еще сильнее. Умом я понимала, что не права, но эмоции все пересиливали, и я отчаянно себя жалела.
- Ш-шшш-шш, ну что ты себе придумала, глупая. Ты самая красивая девочка, наш Котенок, лучше тебя нет никого, - он пересаживает меня верхом, на себя, беспрестанно поглаживая и покачивая.
Сзади, к спине прижимается Ян и на ушко мне шепчет: - Ну, зачем наш Котенок придумывает себе всякую ерунду.
Я собиралась с возмущением высказаться, но мне не дали. Шейн, зафиксировав мою голову своими руками, впился в меня голодным и жадным поцелуем, заставляя позабыть о невысказанных пожеланиях. Ян начал ласкать, уже начавшую тяжелеть грудь, нежно перекатывая вершинки между пальцами. Откровенная ласка, ставшей более чувствительной, груди, отозвалась во мне шквалом неприкрытого желания. Я застонала в рот Шейну, зарываясь руками в его волосы, непроизвольно натягивая их, изо всех сил. Страсть закружила голову, отключая все лишнее. Я смогла только, лишь немного сердито, прошептать: - Если вы сейчас снова остановитесь на полпути – я за себя не отвечаю.
- Никто и не останавливается, солнце. Только лишь ты и все для тебя, - сказал Ян и перевернул меня на коленях Шейна к себе лицом, чтоб я открылась и чтоб в следующий миг увлечь меня вновь, в водоворот страстей. Руки Шейна спустились ниже, ласковым искусным движением проверяя мою готовность. Он чуть приподнял и опустил меня на себя, и я задохнулась от чувства восторга и собственных ощущений, непроизвольно сжимая его внутри. Услышав его хриплый стон в ответ на мои действия, я еще больше прогнулась в спине, плавясь от этого наполнения и ощущая плоть Яна на своих губах. Движение бедер ритмичное, сильное, и я в эйфории кричу, содрогаясь всем телом, увлекая в свой чувственный взрыв не только себя…
Все смешалось, в этом страстном танце наших тел, - губы, руки, плоть. Малейшее движение любимых находило отклик моего тела, чтоб томительно и нежно, в который раз, накопиться и чувственным фейерверком всепоглощающего наслаждения пролиться на меня.
После нашей обоюдно пережитой страсти, меня охватила нега и блаженство. Расслабленно развалившись на Шейне, я ласково перебирала его волосы, находя в этом нежное удовольствие. Ян гладил и прощупывал мой животик, беспокоясь за меня и деток, но мне было очень хорошо. Гормональная буря улеглась, и наступило спокойствие и удовлетворение.
Утро встретило нас солнцем и легким похолоданием. Интересно в Согмаре бывает снег или нет. Все-таки здесь значительно южнее. Поинтересовалась – узнала, что бывает, весело рассмеялась, предвкушая снежные забавы. Надеюсь, мне живот не будет мешать, катанию с горки, и мне этого не запретят. Ведь Шейн еще не знает, как мы веселились зимой в крепости. Опять попыталась подсчитать свои сроки и бросила это занятие. Но, если все будет хорошо, то детки появятся к весне.
- Ше-ейн, а когда здесь выпадает совсем уже много снега?
- Много? Это сколько? – задумчиво удивился он, собираясь на работу.
- Ну, по колено или немного меньше. Не знаю, главное чтобы не таял.
- По-разному бывает. Но, чаще всего снег лежит.
И я осталась учиться дома, предаваясь фантазиям на тему снежных игрищ, а мои мужья ушли на работу, ее ведь никто не отменял.
Учебу тоже никто не отменял. Я вновь села за учебники. Шейла исправно заносила мне задания и пройденные лекции, а я все переписывала для себя. В теории изучив все заданные темы, я сдавала потом устный отчет по ним. А вечерами, все вместе, мы практически повторяли изученный материал.
Вообще, у меня стали значительно лучше получаться различные мелкие заклинания, что огня, что воды. У пальцев улучшилась моторика для базовых жестов. В памяти отложились уже десятки заученных рун и речевых формул. И самое главное – я освоила воздух! Ну, как освоила, у меня стало получаться одно воздушное заклинание легкого ветерка. Когда у меня получилось в первый раз, я прыгала, как ребенок и неприлично визжала от радости. Но, это же, только начало, я, как всегда, верила в себя.
Теперь я стопроцентный трехстихийник! Ха!
****
На очередных выходных выпал снег. Много снега. Искрящий восторг закружил голову. Немедленно захотелось на улицу, чтоб вдохнуть полной грудью морозный воздух. Мне, оказывается, очень этого очень хотелось. Ведь лето летом, а зима зимой. Могла ли я не воспользоваться этим? Конечно же, нет. Одевшись и выскочив на улицу, под ворчливое бурчание Шейна, я стала с упоением подхватывать горсти снега и подкидывать его вверх.
К студентам я не пошла, а утянула подальше в академический парк Яна и Шейна, там мы и устроили снежную баталию. А позже, катались, все вместе, с построенной горки на импровизированных ледянках, под мой визг и смех.
Вообще, наша жизнь была довольно насыщенна. Я успевала учиться теории, практиковаться в магии, вести домашнее хозяйство, с помощью амулетов, конечно, кормить своих мужей, частенько балуя их различными рецептами из земной кухни или их аналогами. А еще, я каждодневно подвергалась целительскому обследованию, и раз в неделю приходила к Авелю на прием.
Было интересно следить за тем, как развиваются детки в моем животе. Как замирает в неверии лицо Шейна на чей-то первый толчок, в ответ на приложенную руку. Как зависает в прострации Ян, прижавшись головой к моему животу, и умиляется, когда я пою детские песенки вслух. Мой животик уже чуть округлился, но я пока порхала, как бабочка, не испытывая неудобств от него.
Полугодовая сессия прошла почти не заметно. Я была уверена в своих знаниях и, несмотря, на легкий мандраж, сдала все теоретические экзамены на отлично. На практических испытаниях я стала крепким середнячком, часто беря не силой, а умением. Ну, и от боевки и физической подготовки я была отстранена, по понятным причинам, но на мне так и остался висеть до следующего года этот долг.
Легкий нервяк, сопутствующий моим экзаменам, отпустил и мне можно чуть передохнуть, чтоб дальше продолжить упорно учиться и научиться разбираться в тонкостях своих стихий.
Шейла все также забегала ко мне после занятий, снабжая информацией по учебе, не забывая поделиться и сплетнями о студенческом мире, хоть я и была от него далека.
Второе учебное полугодие встретило нас разделением на факультеты по превалирующей стихии. Но я и так на домашнем обучении, поэтому буду изучать все три, как и планировала. Хоть это и в три раза больше конспектов, учебников и практики. Конечно, практика меня ни сколько не пугала. Мне наоборот нравилось учиться, познавать новое. А еще очень нравилось ощущение какой-то выросшей значимости моих сил. Пульсар у меня уже был с кулак, а не с горошину, водяной вихрь получался уже, как маленький фонтан. А с воздухом мы постепенно «договаривались» - у меня все больше и больше стало получаться воздушных заклинаний, которые стали выходить у меня изящно и легко.
Вообще моя воздушная стихия давала мне потрясающее состояние единения с воздухом, такое, что иногда хотелось взлететь. Левитацию изучали только на пятом курсе, а я уже сейчас мечтала, о том, как смогу летать.
Вообще после сданных экзаменов, я как-то просто почувствовала, что, со всем, справлюсь и все смогу.
Еще перед вторым полугодием у нас были небольшие зимние каникулы. Наша семья съездила в Фарм. Надо же было, наконец, известить наших родственников о прибавлении в семействе. Разумеется, о проблемах с беременностью никто не упоминал.
- Это такое счастье, - умилялась бабуля, украдкой утирая, непрошенные, слезы, - Я так за тебя рада. Она меня крепко прижала к себе, не отпуская сразу.
- Как же ты будешь теперь учиться то?
- Не волнуйся бабуля! Что-нибудь придумаем. Я ведь сейчас и так на домашнем обучении. Мужья не пускают, - я притворно горестно вздохнула и улыбнулась.
- Ну, они же заботятся о тебе в первую очередь, - понятливо проговорила она.
- Заботятся то, заботятся, но просто иногда эта гипер опека немного душит.
- Это у тебя очень даже спокойные мужья. У некоторых оборотней вон, закрыли дома истинную, только в клане и живет…
- Да-а… Хм-м. Это что, значит, мне повезло, раз попались такие понимающие мужья?
- Милая, любая семья, в первую очередь большой труд и взаимное уважение, помимо чувств. Чтоб ваша вспыхнувшая страсть всю жизнь горела ровным пламенем любви, вам всем надо очень постараться для этого. Особенно тебе, ведь ты хранительница очага и семейного счастья. Вот сейчас детки пойдут, - и бабушка мечтательно закатила глаза.
Вообще мне было несколько странно услышать от нее такие немного философские слова. Но было очень приятно за ее тепло и участие.
Дед так вообще, обнял меня крепко-крепко, а потом подкинул несколько раз вверх, словно маленького ребенка. Я сначала взвизгнула от неожиданности, а потом счастливо рассмеялась.
- Значит, наследники будут! - его ответная улыбка грела мне сердце, успокаивая и даря какое-то щемящее чувство нежности к своим родным.
- Да, дед, обязательно будут! Мы все для этого сделаем!
- Молодец внуча, наша порода! Всегда, будь уверена в себе! – похвалил меня дед.
- А как же! Без усилий нет успеха.
- Давай беги, егоза.
Прадед Жан и его жена, в принципе, тоже меня поздравляли и были рады. Но, они все-таки, не стали мне прямо родной семьей. В наших отношениях так и осталась некоторая отстраненность, хоть былая холодность прошла.
- Я оставлю обоих. И надо подумать, как бы нам эту проблему с тьмой решить.
- Лика, ты уверена? Это огромный риск! Я совсем не готов тебя потерять из-за возможных осложнений, - начал меня пытаться увещевать Ян, прекрасно представляя, что может со мной случиться.
Шейн молчал, на каком-то глубинном уровне понимая мои мотивы.
- Да, Ян. Уверена! Пойми, я просто не смогу нормально жить, если приму сейчас отрицательное решение.
- Но Авель постарается второго не задеть. Все будет хорошо, родная.
- Не будет хорошо! Будет один труп и моя совесть, виновная в этом.
- Лика права. Надо попробовать. Раз плод тянет энергию, то будем его питать, чтоб он не вытягивал от соседа, – вдруг, произнес Шейн, и мне захотелось немедленно поверить в его слова.
– Существуют же магические накопители или напрямую надо использовать энергию жизни, - он опять произнес вполне разумные слова, странно, что не Ян это предложил, ему это было бы это ближе.
- Я просто боюсь, просто дико боюсь. Я знаю, что бывает с теми, кого некромант пьет потихоньку. Я это видел и не хочу, чтобы это происходило с тобой. Это страшно, - упорствовал Ян в своем убеждении.
- Да, что-то в этом есть, - вдруг, вклинился в наш разговор Авель, - повесить на вас накопители и постоянно следить за фоном, измеряя, сколько плоду нужно жизненной энергии, - поглаживая пальцами подбородок, он в задумчивости смотрел на меня.
- Нет! – от Яна.
- Да! – от меня.
- Ну давай попробуем, пожалуйста – взмолилась я, заглядывая в глаза Яна, - Если я сейчас не попробую, то никогда не прощу себя. Понимаешь.
- Ну, хорошо, - сдался Ян, - Но, если, вдруг что, то я за себя не ручаюсь.
- Да! – взвизгнула я, запрыгивая к нему на ручки.
Пораженного тьмой ребенка удалось отстоять, а дальше будем решать проблемы, по мере их поступления…
Меня до вечера не отпускали с палаты, мучая всякими настоями, зельями, измерениями и исследованиями. Мне очень хотелось домой, но я мужественно все терпела, понимая, что это нужно в первую очередь ребенку и мне.
Уже вечером меня, наконец, отпустили домой под бдительный надзор любящих мужей, которые, как коршуны над добычей, кружили надо мной, реагируя на каждый мой чих.
Я выглядела, как новогодняя елка - вся обвешанная, всяческими накопителями в виде колец, бус, заколок, брошек, браслетов, ремней. Было немного смешно и неловко. Но я согласилась, чтобы Ян не волновался. А Шейн верил мне, - в то, что я себя хорошо чувствую. Это разделение немного волновало меня, но это еще ничего. Мне еще предстоял дома трудный разговор о моей дальнейшей учебе.
Как я и предполагала, разразилась буря из непонимания и желания меня защитить. И как я их не убеждала, что беременна, а не больна, ничего не могло их убедить в правильности моего решения. Вот тут они были единодушны – Сиди дома! Так безопаснее! А то мало ли что! Вдруг, мы не успеем. Учеба это большая нагрузка. Так что еще раз - нет!
Мы все же нашли между собой компромисс: я буду учиться дома и сдавать еженедельно зачеты преподавателям, а на практике всегда будет присутствовать один из них, они договорятся в академии об этом.
И хоть я так лишалась студенческого общения и меня еще больше будут за это ненавидеть, некоторые особо «одаренные» личности, - это небольшая плата за то, что буду дальше получать так нужное мне образование, несмотря на беременность. Тем более, что я, и так не посещала, в общем, то, студенческие посиделки, а теперь и не получится больше, да и не хочется тоже.
Жизнь, в очередной раз, вошла в свою спокойную колею.
Я просто любила, в ответ, получая любовь. Мы делали свою жизнь сами.
Глава 26.
Лика.
Прошло две недели с тех пор, как я узнала, что беременна. Я теперь иногда замирала, положив руку на живот, и мысленно общалась с нашими детьми. Нет, они мне не отвечали. Но, я вела за нас троих мысленные или звуковые диалоги, постоянно рассказывая, что я делаю.
- Так малыши, мамочка сейчас покушает, и будет читать. А вы не мешайте, - частенько говорила я своим деткам вслух, как будто они могли меня услышать.
Токсикоз не мучил меня, накопители справлялись – и один из малышей не тянул энергию у другого, общее самочувствие было отличное. Мне лишь только теперь постоянно хотелось чего-нибудь вкусненького. И что, это вкусненькое я не могла определить даже сама. Иногда хотелось земного арбуза, иногда черного хлеба с солью, иногда сладостей, иногда чего-нибудь остренького. Последнее уж точно не мне хотелось, наверное, кто-то из деток старался.
А еще мне хотелось плотской любви. Организм, видимо на фоне беременности, стал даже чересчур требовательным к телесным ласкам, но мне отказывали в моих желаниях. В один голос утверждая, что могут что-нибудь повредить и что лучше подождать, а вдруг, что случиться. Меня расстраивало это очевидное пренебрежение моими желаниями. Но мне не давали долго обижаться, чувственно и долго лаская меня в четыре руки и доводя до оргазма. А мне хотелось большего, несмотря, на получаемую разрядку.
Однажды я даже расплакалась от этого, вводя обоих мужей в шок.
- Маленькая моя, ну, что ты, что ты. Что случилось? Зачем слезки капают? – Шейн посадил меня к себе на коленки и начал сцеловывать мои слезки с щек. А потом чувственно целовать мою шею, спускаясь цепочкой поцелуев вниз к моей груди.
- Вы уже сейчас, на меня не обращаете внимания, а что будет, когда я потолстею, - у меня началась истерика, почти на ровном месте. Слезы хлынули потоком еще сильнее. Умом я понимала, что не права, но эмоции все пересиливали, и я отчаянно себя жалела.
- Ш-шшш-шш, ну что ты себе придумала, глупая. Ты самая красивая девочка, наш Котенок, лучше тебя нет никого, - он пересаживает меня верхом, на себя, беспрестанно поглаживая и покачивая.
Сзади, к спине прижимается Ян и на ушко мне шепчет: - Ну, зачем наш Котенок придумывает себе всякую ерунду.
Я собиралась с возмущением высказаться, но мне не дали. Шейн, зафиксировав мою голову своими руками, впился в меня голодным и жадным поцелуем, заставляя позабыть о невысказанных пожеланиях. Ян начал ласкать, уже начавшую тяжелеть грудь, нежно перекатывая вершинки между пальцами. Откровенная ласка, ставшей более чувствительной, груди, отозвалась во мне шквалом неприкрытого желания. Я застонала в рот Шейну, зарываясь руками в его волосы, непроизвольно натягивая их, изо всех сил. Страсть закружила голову, отключая все лишнее. Я смогла только, лишь немного сердито, прошептать: - Если вы сейчас снова остановитесь на полпути – я за себя не отвечаю.
- Никто и не останавливается, солнце. Только лишь ты и все для тебя, - сказал Ян и перевернул меня на коленях Шейна к себе лицом, чтоб я открылась и чтоб в следующий миг увлечь меня вновь, в водоворот страстей. Руки Шейна спустились ниже, ласковым искусным движением проверяя мою готовность. Он чуть приподнял и опустил меня на себя, и я задохнулась от чувства восторга и собственных ощущений, непроизвольно сжимая его внутри. Услышав его хриплый стон в ответ на мои действия, я еще больше прогнулась в спине, плавясь от этого наполнения и ощущая плоть Яна на своих губах. Движение бедер ритмичное, сильное, и я в эйфории кричу, содрогаясь всем телом, увлекая в свой чувственный взрыв не только себя…
Все смешалось, в этом страстном танце наших тел, - губы, руки, плоть. Малейшее движение любимых находило отклик моего тела, чтоб томительно и нежно, в который раз, накопиться и чувственным фейерверком всепоглощающего наслаждения пролиться на меня.
После нашей обоюдно пережитой страсти, меня охватила нега и блаженство. Расслабленно развалившись на Шейне, я ласково перебирала его волосы, находя в этом нежное удовольствие. Ян гладил и прощупывал мой животик, беспокоясь за меня и деток, но мне было очень хорошо. Гормональная буря улеглась, и наступило спокойствие и удовлетворение.
Утро встретило нас солнцем и легким похолоданием. Интересно в Согмаре бывает снег или нет. Все-таки здесь значительно южнее. Поинтересовалась – узнала, что бывает, весело рассмеялась, предвкушая снежные забавы. Надеюсь, мне живот не будет мешать, катанию с горки, и мне этого не запретят. Ведь Шейн еще не знает, как мы веселились зимой в крепости. Опять попыталась подсчитать свои сроки и бросила это занятие. Но, если все будет хорошо, то детки появятся к весне.
- Ше-ейн, а когда здесь выпадает совсем уже много снега?
- Много? Это сколько? – задумчиво удивился он, собираясь на работу.
- Ну, по колено или немного меньше. Не знаю, главное чтобы не таял.
- По-разному бывает. Но, чаще всего снег лежит.
И я осталась учиться дома, предаваясь фантазиям на тему снежных игрищ, а мои мужья ушли на работу, ее ведь никто не отменял.
Учебу тоже никто не отменял. Я вновь села за учебники. Шейла исправно заносила мне задания и пройденные лекции, а я все переписывала для себя. В теории изучив все заданные темы, я сдавала потом устный отчет по ним. А вечерами, все вместе, мы практически повторяли изученный материал.
Вообще, у меня стали значительно лучше получаться различные мелкие заклинания, что огня, что воды. У пальцев улучшилась моторика для базовых жестов. В памяти отложились уже десятки заученных рун и речевых формул. И самое главное – я освоила воздух! Ну, как освоила, у меня стало получаться одно воздушное заклинание легкого ветерка. Когда у меня получилось в первый раз, я прыгала, как ребенок и неприлично визжала от радости. Но, это же, только начало, я, как всегда, верила в себя.
Теперь я стопроцентный трехстихийник! Ха!
****
На очередных выходных выпал снег. Много снега. Искрящий восторг закружил голову. Немедленно захотелось на улицу, чтоб вдохнуть полной грудью морозный воздух. Мне, оказывается, очень этого очень хотелось. Ведь лето летом, а зима зимой. Могла ли я не воспользоваться этим? Конечно же, нет. Одевшись и выскочив на улицу, под ворчливое бурчание Шейна, я стала с упоением подхватывать горсти снега и подкидывать его вверх.
К студентам я не пошла, а утянула подальше в академический парк Яна и Шейна, там мы и устроили снежную баталию. А позже, катались, все вместе, с построенной горки на импровизированных ледянках, под мой визг и смех.
Вообще, наша жизнь была довольно насыщенна. Я успевала учиться теории, практиковаться в магии, вести домашнее хозяйство, с помощью амулетов, конечно, кормить своих мужей, частенько балуя их различными рецептами из земной кухни или их аналогами. А еще, я каждодневно подвергалась целительскому обследованию, и раз в неделю приходила к Авелю на прием.
Было интересно следить за тем, как развиваются детки в моем животе. Как замирает в неверии лицо Шейна на чей-то первый толчок, в ответ на приложенную руку. Как зависает в прострации Ян, прижавшись головой к моему животу, и умиляется, когда я пою детские песенки вслух. Мой животик уже чуть округлился, но я пока порхала, как бабочка, не испытывая неудобств от него.
Полугодовая сессия прошла почти не заметно. Я была уверена в своих знаниях и, несмотря, на легкий мандраж, сдала все теоретические экзамены на отлично. На практических испытаниях я стала крепким середнячком, часто беря не силой, а умением. Ну, и от боевки и физической подготовки я была отстранена, по понятным причинам, но на мне так и остался висеть до следующего года этот долг.
Легкий нервяк, сопутствующий моим экзаменам, отпустил и мне можно чуть передохнуть, чтоб дальше продолжить упорно учиться и научиться разбираться в тонкостях своих стихий.
Шейла все также забегала ко мне после занятий, снабжая информацией по учебе, не забывая поделиться и сплетнями о студенческом мире, хоть я и была от него далека.
Второе учебное полугодие встретило нас разделением на факультеты по превалирующей стихии. Но я и так на домашнем обучении, поэтому буду изучать все три, как и планировала. Хоть это и в три раза больше конспектов, учебников и практики. Конечно, практика меня ни сколько не пугала. Мне наоборот нравилось учиться, познавать новое. А еще очень нравилось ощущение какой-то выросшей значимости моих сил. Пульсар у меня уже был с кулак, а не с горошину, водяной вихрь получался уже, как маленький фонтан. А с воздухом мы постепенно «договаривались» - у меня все больше и больше стало получаться воздушных заклинаний, которые стали выходить у меня изящно и легко.
Вообще моя воздушная стихия давала мне потрясающее состояние единения с воздухом, такое, что иногда хотелось взлететь. Левитацию изучали только на пятом курсе, а я уже сейчас мечтала, о том, как смогу летать.
Вообще после сданных экзаменов, я как-то просто почувствовала, что, со всем, справлюсь и все смогу.
Еще перед вторым полугодием у нас были небольшие зимние каникулы. Наша семья съездила в Фарм. Надо же было, наконец, известить наших родственников о прибавлении в семействе. Разумеется, о проблемах с беременностью никто не упоминал.
- Это такое счастье, - умилялась бабуля, украдкой утирая, непрошенные, слезы, - Я так за тебя рада. Она меня крепко прижала к себе, не отпуская сразу.
- Как же ты будешь теперь учиться то?
- Не волнуйся бабуля! Что-нибудь придумаем. Я ведь сейчас и так на домашнем обучении. Мужья не пускают, - я притворно горестно вздохнула и улыбнулась.
- Ну, они же заботятся о тебе в первую очередь, - понятливо проговорила она.
- Заботятся то, заботятся, но просто иногда эта гипер опека немного душит.
- Это у тебя очень даже спокойные мужья. У некоторых оборотней вон, закрыли дома истинную, только в клане и живет…
- Да-а… Хм-м. Это что, значит, мне повезло, раз попались такие понимающие мужья?
- Милая, любая семья, в первую очередь большой труд и взаимное уважение, помимо чувств. Чтоб ваша вспыхнувшая страсть всю жизнь горела ровным пламенем любви, вам всем надо очень постараться для этого. Особенно тебе, ведь ты хранительница очага и семейного счастья. Вот сейчас детки пойдут, - и бабушка мечтательно закатила глаза.
Вообще мне было несколько странно услышать от нее такие немного философские слова. Но было очень приятно за ее тепло и участие.
Дед так вообще, обнял меня крепко-крепко, а потом подкинул несколько раз вверх, словно маленького ребенка. Я сначала взвизгнула от неожиданности, а потом счастливо рассмеялась.
- Значит, наследники будут! - его ответная улыбка грела мне сердце, успокаивая и даря какое-то щемящее чувство нежности к своим родным.
- Да, дед, обязательно будут! Мы все для этого сделаем!
- Молодец внуча, наша порода! Всегда, будь уверена в себе! – похвалил меня дед.
- А как же! Без усилий нет успеха.
- Давай беги, егоза.
Прадед Жан и его жена, в принципе, тоже меня поздравляли и были рады. Но, они все-таки, не стали мне прямо родной семьей. В наших отношениях так и осталась некоторая отстраненность, хоть былая холодность прошла.
