Матушка его словно и не услышала:
- Неужели Ринат….
- Замолчи! – довольно грубо оборвал ее князь. – Это – моя проблема. Пока не прибыл Аль Абар, я с нее глаз не спущу.
- Я – боюсь! – вместо того чтобы успокоиться, воскликнула Елизавета Николаевна. Отчаянно! Обреченно!
Мои надежды на продолжение разговора не сбылись. Задорно звякнувший колокольчик на двери, возвестил о появлении гостей, так и оставив меня с вопросом, какое отношение к происходящему в последнее время имел наследный принц Ровелина….
За столом сидели парами. Соул рядом с матушкой во главе стола – более чем прозрачный намек на повод для ужина, Северов и я – по правой стороне, Маркони с Матильдой – напротив.
Милое, ни к чему не обязывающее общение, разговоры о скором балу в ратуше, еще об одном – в императорском дворце, об открытии сезона уличных театров, о новой пассии императора Асселя, той самой леди Исабель – барышне примечательной не только своим бюстом, но и великолепным голосом.
Я старалась не отставать, вставляя в нужных местах реплики и время от времени реагируя на очередную новость изумленным взглядом. Размышлять о случайно услышанном мне это не мешало.
А подумать было над чем. Достаточно вспомнить об имени наследного принца, прозвучавшем в сочетании с негодующим восклицанием матушки, чтобы осознать, насколько все серьезно. Елизавета Николаевна никогда и ни при каких обстоятельствах не позволяла себе высказываться негативно в отношении императорского дома Ровелина. Родина для нее была свята! Император, как ее олицетворение, тоже.
Увы, чтобы делать какие-либо выводы, информации оказалось маловато. Не той, чтобы отреагировать эмоционально, другой… необходимой для четкого понимания происходящего. Одно успокаивало - я знала, где ее можно добыть. Один из моих бывших преподавателей достаточно долго прожил в Ровелине и продолжал интересоваться всем, что касалось империи.
- Вы сегодня необычайно рассеянны, - сбил меня с очередной мысли князь. Произнес достаточно громко, за столом на мгновение стало необычайно тихо.
Что ж, он был прав. Моя последняя фраза не имела никакого отношения к разорванной помолвке Аннет Штудер, о которой поведал Соул.
- Думаю, - «призналась» я, переглянувшись с матушкой.
В ответ та демонстративно закатила глаза, давая понять, что не против слегка повеселить друзей.
- Я могу узнать, о чем? – спросил Северов, оправдав мои ожидания.
- Конечно, - не стала увиливать я. – Понимаете, князь, - я даже чуть развернулась к нему, успев заметить, как матушка опустила голову, пряча улыбку, - под яблонькой места больше нет, а вишенку мне жалко.
- Под какой яблонькой? – недоумение князя было вполне искренним.
- Ну, той, которая в саду! – даже слегка «обиделась» я. – На нас с вами покушались неподалеку от нее.
- И для чего там не хватает места? – «подыграла» мне Матильда. Жена Маркони была подругой Елизаветы Николаевны, так что не раз слышала о наших семейных розыгрышах.
- Для трупа! – негодующе воскликнула я. – Петро ковер уже приготовил, а закапывать будет некуда!
- Какого трупа? – свой вопрос Северов задал с каменным лицом.
- Тебе стоит сказать все сейчас, пока она не продолжила, - едва ли не смеясь, потребовала матушка у Соула, не дав мне закончить развлечение.
Я огорченно вздохнула, но была вынуждена оставить в покое князя и повернуться к главе департамента:
- И?! – требовательно протянула я, глядя на Соула.
Тот улыбнулся одними глазами, а мне вдруг стало одновременно радостно и… больно. Мы с матушкой всегда были вдвоем, а ведь вот это… трепетное счастье, которое я видела в глазах и Фариха, и Елизаветы Николаевны, могло засиять в них раньше.
Не засияло! И пусть причиной был не мой эгоизм, а ее чувство ответственности передо мной, я все равно чувствовала себя виноватой.
Прошлого было не изменить, но вот настоящее и будущее….
Фарих поднялся, обвел нас взглядом – я чуть склонила голову, давая ему свое благословение, и заговорил:
- Дамы и господа….
Я протяжно вздохнула, скептически приподняв бровь.
Соул мгновенно исправился:
- Друзья…. - В его голосе послышались мягкие нотки.
Вот что делает с мужчинами любовь!
- Нет! – подскочила я негодующе. – Все приходится делать самой!
Матушка закрыла лицо руками, ее плечи вздрогнули от смеха.
- Может, я все-таки сам? – обреченно уточнил у меня Соул.
- Сам – в департаменте, - категорично заявила я, стараясь не смотреть на Маркони, который разглядывал меня, словно прикидывая, как еще можно использовать мои таланты. – Итак, - продолжила я строго, - я должна предупредить вас, что отказ от сказанного в присутствии свидетелей будет трактоваться, как попытка ввести следствие в заблуждение и наказываться в соответствии с законами, действующими на территории империи Аркар. Вам понятно мое предупреждение?
- Да! – коротко, но четко ответил Фарих.
Елизавета Николаевна убрала руки от лица, укоризненно качнула головой…. Я бы поверила, но сдержать довольную улыбку ей не удавалось.
Князь, за все это время не произнесший больше не слова, многозначительно хмыкнул и вальяжно откинулся на спинку стула.
Кто был совершенно невозмутим, так две девушки, которые прислуживали за столом. Матушкина выучка! Ну и постоянная тренировка, жить спокойно в этом доме не умели.
Я вышла из-за стола, прошлась по гостиной, задумчиво глядя в пол. Затем резко подняла голову и спросила:
- Как вы относитесь к женщине, которая сидит рядом с вами?
Матушка прыснула в кулачок, Матильда довольно кивнула, мол, так и продолжай. Маркони тоже выглядел удовлетворенным данным развитием событий. Жаль, в этот момент я как раз оказалась за спиной князя, так что выражения его лица видеть не могла.
- Очень хорошо отношусь, – как-то невнятно выдавил из себя Соул, включившись в игру.
- Очень хорошо?! – возмущенно переспросила я, бросив быстрый взгляд на дверь. Словно оценивая, далеко ли придется тащить. – И это все, что вы можете сказать?!
- Очень, очень хорошо, - попытался он исправиться, заискивающе посмотрев на меня.
Я заложила руки за спину и подошла ближе:
- К сожалению, вот это ваше: «Очень, очень…», не слишком-то и тянет на признание.
Соул «испуганно» сглотнул, сцепил руки в замок:
- Я ее люблю, - чуть слышно произнес он, низко опустив голову.
- Что? – наклонившись вперед, переспросила я. Потом выпрямилась, обвела торжествующим взглядом остальных: - Вы что-нибудь слышали?
Чета Маркони была дружна в своем непонимании, о чем идет речь, а вот Северов предпочел остаться нейтральным свидетелем происходящего.
Добавив к накопившимся к нему претензиям еще и эту, я продолжила, вновь обратившись к Соулу:
- Как видите, для присутствующих здесь господ ваш ответ прозвучал слишком невнятно, чтобы я могла признать, что вы ответили на мой вопрос.
- Я прошу вызвать адвоката! – неожиданно вскинулся Фарих, победно глядя на меня.
- Адвоката? – «оскорбленно» переспросила я. – Ах, вам еще и адвоката подавай! – рявкнула я, посмотрев на него грозно. – Да я тебя… - уперев руки в бока.
- Я все скажу! – очень правдоподобно взвизгнул Соул и повернулся к матушке. – Милая, - совершенно другим тоном начал он, - я люблю тебя и прошу стать моей женой.
У меня, как и у Елизаветы Николаевны, на глазах были слезы, но сдаваться так просто я не собиралась:
- И это все? – «ошарашенно» протянула я, разведя руками. – Милая…. Люблю…. Прошу….
Теперь на меня действительно смотрели с недоумением, не зная, чего ожидать дальше. Да, я слегка переигрывала, но, надеялась, что это того стоит.
- Елизавета Николаевна, - подошла я к матушке, подала ей руку, - не могли бы вы подняться и встать туда? – я указала на свободное место рядом с камином.
В ответ на ее вопросительный взгляд, кивнула: «Я знаю, что делаю».
Она встала и отошла от стола, я же вновь повернулась е Фарихк:
- Господин Соул, прошу вас проследовать за мной.
Спорить он не стал, доверившись реакции матушки и, молча, вышел вместе со мной из гостиной.
- Всему вас надо учить, - ворчливо буркнула я, успев опередить его с вопросом. – Сейчас в доме погаснет свет, вы быстренько заходите, быстренько хватаете матушку и быстренько выносите. А я – отвлеку всех остальных.
- Зачем? – искренне «не понял» он.
- Затем, - устало вздохнула я, - что моя матушка заслужила быть похищенной любимым мужчиной.
Что порадовало, больше возражений не последовало, и когда свет действительно погас, Соул сделал все, как я и просила.
Я тоже не подвела. Был визг, две разбитые вазы и смех, когда выяснилось, что вместе с матушкой из гостиной пропал и ковер, на котором она стояла.
О том, насколько я права, мне предстояло выяснить только утром. Пока же… на мои плечи свалилась роль хозяйки. Ужин продолжался….
Благодаря чете Маркони остаток вечера прошел мило и уютно. Мы много смеялись над рассказами главы семейства о первых годах их совместной жизни, над проказами детей, которых они безмерно любили, не забывая и повод, который нас всех собрал.
Не отставал и князь, скинувший маску высокомерного сноба и показавший себя совершенно с другой стороны – милого собеседника, который способен и сам искрометно пошутить, и посмеяться над чужой шуткой.
Не сказать, что это полностью примирило с его неизбежным присутствием в моей жизни, но хотя бы слегка успокоило. Все оказалось не так страшно, как я боялась.
Маркони покинули нас без четверти одиннадцать. Было заметно, что им не хотелось расставаться с нами, но… все хорошее имело обыкновение заканчиваться значительно быстрее, чем плохое.
- А причем тут ковер? – негромко поинтересовался Северов, когда мы, проводив гостей до экипажа, вернулись в дом.
Опередил, я собиралась вежливо пожелать спокойной ночи и отправиться к себе, полностью выполнив данное матушке обещание не доводить князя. Хотя бы сегодня.
- Самый удобный вариант избавиться от трупа, - решила я отделаться шуткой, поднимаясь по лестнице, ведущей с нижнего уровня большого холла на верхний. – Если быть аккуратным, то никто ничего не заметит. А еще, - остановившись, я обернулась к чуть отставшему Северову, - на востоке так воруют невест.
- У вас не совсем точное представление об этом обычае, - заметил он, бросив быстрый взгляд на те самые две колонны, за которыми я не так давно пряталась. – Девушка, которую выкрали подобным способом, может стать одной из жен, но ее дети никогда не будут наследниками отца. Их так и называют – оркоты, что значит – не продолжающие род.
- Вы были в султанате? – уточнила я, пытаясь вспомнить, где и при каких обстоятельствах упоминалось это слово. К сожалению, память подводила, хоть я раньше на нее и никогда не жаловалась.
- Я – дипломат, - уклончиво ответил он. Поднялся на ступеньку выше: - Вы ведь слышали наш разговор? – На меня он не посмотрел.
- Разговор? – сделала я вид, что не понимаю, о чем именно он спросил.
Теперь уже князь обернулся ко мне, на губах застыла ироничная улыбка:
- Елизавета Николаевна была слишком взволнована, чтобы заметить край вашего платья, я – нет.
- Вы точно уверены, что вы - дипломат? – не собираясь признаваться в содеянном, поинтересовалась я.
Мой вопрос он проигнорировал:
- Они считают, что вы – дочь князя Леонида, - без малейшего напряжения произнес он. Протянул мне руку, предлагая на нее опереться, я от поддержки не отказалась, от такого известия ноги мгновенно ослабели.
- Но ведь это не так?! – позволив Даниилу вести меня за собой, спросила я. – Вы сказали матушке….
- Я должен был ее успокоить, - добавил он мне нервозности. – Но - да, я практически уверен, что это не так.
- Практически… - выдохнула я, чувствуя, как бешено бьется сердце.
Князь Леонид был старшим сыном императора Владислава и будущим правителем Ровелина. Чуть меньше года тому назад неудачное падение с лошади лишило его не только права называться наследником – физическая немощь была одним из критериев, ограничивающих право на власть, но и нормальной жизни. Теперь он просто существовал, не осознавая ничего из того, что происходило вокруг.
Его жена умерла при родах их первенца. Среди магов такое пусть и редко, но все-таки встречалось. Во второй раз жениться он не успел, хоть и был обручен.
Следующим в списке на императорский трон значился князь Ринат….
- Подождите! – я снова остановилась, только теперь заметив, что мы успели подняться на второй этаж. – Но ведь у князя Леонида….
- У него есть дочь вашего возраста. Незаконнорожденная, - довольно спокойно подтвердил Северов, словно речь не шла о государственной тайне. – Император Владислав приказал мне найти ее и вернуть в семью.
- Она не может стать императрицей… - начала я, не сводя глаз с князя.
- Не может, - подтвердил он, - но в ней течет кровь императоров Ровелина.
- И в случае отдельного решения Владислава, ее дети могут стать претендентами, - продолжила я, вспоминая правила наследования, принятые в северной империи.
При всей их сложности и запутанности, главным было то, что последнее слово принадлежало действующему правителю.
- Но ведь….
- Я сказал больше, чем мог, - оборвал меня князь. – И будет лучше, если вы забудете об этом разговоре, помня лишь об одном: мне вы можете доверять. Хотя бы в том, что касается вашей жизни.
Мы с минуту играли в переглядки, я сдалась первой. Противопоставить князю мне было нечего.
- Хорошо, - подкрепив свой ответ еще и кивком, я взялась за ручку двери своей комнаты. – Но вы уверены, что она здесь? – все-таки не удержалась я еще от одного вопроса.
- Двадцать лет тому назад была здесь, - снизошел он до моего следственного любопытства. – И Марикард она не покидала.
- Спасибо, - вполне искренне поблагодарила я князя. – И за вечер, и за предупреждение.
- Главное, чтобы вы ему вняли, - не без насмешки улыбнулся он мне. Склонил голову, выражая свое почтение: - Спокойных снов, Анастасия Николаевна.
- Спокойных снов, Даниил Федорович, - ответила я любезностью на любезность.
Расслабилась я, лишь закрыв за собой дверь. Опасность из абстрактной стала вполне реальной, осязаемой и… весьма серьезной. Если в этой истории действительно замешан князь Ринат, считая, что эта барышня является угрозой для его будущего правления, то двумя покушениями я не отделаюсь.
Я прошла по небольшой, но очень уютной гостиной, вошла в спальню. На кровати лежала приготовленная ночная рубашка из тонкого арлейского кружева и домашний халат. Матушка любила красивые вещи, всячески приучая к ним и меня. Не сказать, что она не преуспела в этом стремлении, но красоте я все-таки предпочитала удобство.
Сняв платье и оставшись в одной сорочке, заглянула в ванную комнату. Похожая на раковину ванна была уже заполнена водой, два кристалла – пенный и согревающий, лежали на широком бортике.
Все было просто прекрасно, если забыть…. Забыть я не могла. Если хотела жить. Князю я верила, но….
- Вам помочь? – заглянула ко мне Светлана.
Улыбнувшись, отказалась. Не только потому, что привыкла к самостоятельности. Хотелось просто побыть одной.
Воду разогрела, чтобы кожа едва терпела, вторым бросила пенный кристалл. Он забурлил, выбивая на поверхность крупные пузыри. Помещение тут же наполнилось ароматом луговых трав. Не тем ярким, тяжелым, который одурманивает в жаркий полдень, а нежным, завораживающим, наполненным предвкушением начинающегося дня.
- Неужели Ринат….
- Замолчи! – довольно грубо оборвал ее князь. – Это – моя проблема. Пока не прибыл Аль Абар, я с нее глаз не спущу.
- Я – боюсь! – вместо того чтобы успокоиться, воскликнула Елизавета Николаевна. Отчаянно! Обреченно!
Мои надежды на продолжение разговора не сбылись. Задорно звякнувший колокольчик на двери, возвестил о появлении гостей, так и оставив меня с вопросом, какое отношение к происходящему в последнее время имел наследный принц Ровелина….
***
За столом сидели парами. Соул рядом с матушкой во главе стола – более чем прозрачный намек на повод для ужина, Северов и я – по правой стороне, Маркони с Матильдой – напротив.
Милое, ни к чему не обязывающее общение, разговоры о скором балу в ратуше, еще об одном – в императорском дворце, об открытии сезона уличных театров, о новой пассии императора Асселя, той самой леди Исабель – барышне примечательной не только своим бюстом, но и великолепным голосом.
Я старалась не отставать, вставляя в нужных местах реплики и время от времени реагируя на очередную новость изумленным взглядом. Размышлять о случайно услышанном мне это не мешало.
А подумать было над чем. Достаточно вспомнить об имени наследного принца, прозвучавшем в сочетании с негодующим восклицанием матушки, чтобы осознать, насколько все серьезно. Елизавета Николаевна никогда и ни при каких обстоятельствах не позволяла себе высказываться негативно в отношении императорского дома Ровелина. Родина для нее была свята! Император, как ее олицетворение, тоже.
Увы, чтобы делать какие-либо выводы, информации оказалось маловато. Не той, чтобы отреагировать эмоционально, другой… необходимой для четкого понимания происходящего. Одно успокаивало - я знала, где ее можно добыть. Один из моих бывших преподавателей достаточно долго прожил в Ровелине и продолжал интересоваться всем, что касалось империи.
- Вы сегодня необычайно рассеянны, - сбил меня с очередной мысли князь. Произнес достаточно громко, за столом на мгновение стало необычайно тихо.
Что ж, он был прав. Моя последняя фраза не имела никакого отношения к разорванной помолвке Аннет Штудер, о которой поведал Соул.
- Думаю, - «призналась» я, переглянувшись с матушкой.
В ответ та демонстративно закатила глаза, давая понять, что не против слегка повеселить друзей.
- Я могу узнать, о чем? – спросил Северов, оправдав мои ожидания.
- Конечно, - не стала увиливать я. – Понимаете, князь, - я даже чуть развернулась к нему, успев заметить, как матушка опустила голову, пряча улыбку, - под яблонькой места больше нет, а вишенку мне жалко.
- Под какой яблонькой? – недоумение князя было вполне искренним.
- Ну, той, которая в саду! – даже слегка «обиделась» я. – На нас с вами покушались неподалеку от нее.
- И для чего там не хватает места? – «подыграла» мне Матильда. Жена Маркони была подругой Елизаветы Николаевны, так что не раз слышала о наших семейных розыгрышах.
- Для трупа! – негодующе воскликнула я. – Петро ковер уже приготовил, а закапывать будет некуда!
- Какого трупа? – свой вопрос Северов задал с каменным лицом.
- Тебе стоит сказать все сейчас, пока она не продолжила, - едва ли не смеясь, потребовала матушка у Соула, не дав мне закончить развлечение.
Я огорченно вздохнула, но была вынуждена оставить в покое князя и повернуться к главе департамента:
- И?! – требовательно протянула я, глядя на Соула.
Тот улыбнулся одними глазами, а мне вдруг стало одновременно радостно и… больно. Мы с матушкой всегда были вдвоем, а ведь вот это… трепетное счастье, которое я видела в глазах и Фариха, и Елизаветы Николаевны, могло засиять в них раньше.
Не засияло! И пусть причиной был не мой эгоизм, а ее чувство ответственности передо мной, я все равно чувствовала себя виноватой.
Прошлого было не изменить, но вот настоящее и будущее….
Фарих поднялся, обвел нас взглядом – я чуть склонила голову, давая ему свое благословение, и заговорил:
- Дамы и господа….
Я протяжно вздохнула, скептически приподняв бровь.
Соул мгновенно исправился:
- Друзья…. - В его голосе послышались мягкие нотки.
Вот что делает с мужчинами любовь!
- Нет! – подскочила я негодующе. – Все приходится делать самой!
Матушка закрыла лицо руками, ее плечи вздрогнули от смеха.
- Может, я все-таки сам? – обреченно уточнил у меня Соул.
- Сам – в департаменте, - категорично заявила я, стараясь не смотреть на Маркони, который разглядывал меня, словно прикидывая, как еще можно использовать мои таланты. – Итак, - продолжила я строго, - я должна предупредить вас, что отказ от сказанного в присутствии свидетелей будет трактоваться, как попытка ввести следствие в заблуждение и наказываться в соответствии с законами, действующими на территории империи Аркар. Вам понятно мое предупреждение?
- Да! – коротко, но четко ответил Фарих.
Елизавета Николаевна убрала руки от лица, укоризненно качнула головой…. Я бы поверила, но сдержать довольную улыбку ей не удавалось.
Князь, за все это время не произнесший больше не слова, многозначительно хмыкнул и вальяжно откинулся на спинку стула.
Кто был совершенно невозмутим, так две девушки, которые прислуживали за столом. Матушкина выучка! Ну и постоянная тренировка, жить спокойно в этом доме не умели.
Я вышла из-за стола, прошлась по гостиной, задумчиво глядя в пол. Затем резко подняла голову и спросила:
- Как вы относитесь к женщине, которая сидит рядом с вами?
Матушка прыснула в кулачок, Матильда довольно кивнула, мол, так и продолжай. Маркони тоже выглядел удовлетворенным данным развитием событий. Жаль, в этот момент я как раз оказалась за спиной князя, так что выражения его лица видеть не могла.
- Очень хорошо отношусь, – как-то невнятно выдавил из себя Соул, включившись в игру.
- Очень хорошо?! – возмущенно переспросила я, бросив быстрый взгляд на дверь. Словно оценивая, далеко ли придется тащить. – И это все, что вы можете сказать?!
- Очень, очень хорошо, - попытался он исправиться, заискивающе посмотрев на меня.
Я заложила руки за спину и подошла ближе:
- К сожалению, вот это ваше: «Очень, очень…», не слишком-то и тянет на признание.
Соул «испуганно» сглотнул, сцепил руки в замок:
- Я ее люблю, - чуть слышно произнес он, низко опустив голову.
- Что? – наклонившись вперед, переспросила я. Потом выпрямилась, обвела торжествующим взглядом остальных: - Вы что-нибудь слышали?
Чета Маркони была дружна в своем непонимании, о чем идет речь, а вот Северов предпочел остаться нейтральным свидетелем происходящего.
Добавив к накопившимся к нему претензиям еще и эту, я продолжила, вновь обратившись к Соулу:
- Как видите, для присутствующих здесь господ ваш ответ прозвучал слишком невнятно, чтобы я могла признать, что вы ответили на мой вопрос.
- Я прошу вызвать адвоката! – неожиданно вскинулся Фарих, победно глядя на меня.
- Адвоката? – «оскорбленно» переспросила я. – Ах, вам еще и адвоката подавай! – рявкнула я, посмотрев на него грозно. – Да я тебя… - уперев руки в бока.
- Я все скажу! – очень правдоподобно взвизгнул Соул и повернулся к матушке. – Милая, - совершенно другим тоном начал он, - я люблю тебя и прошу стать моей женой.
У меня, как и у Елизаветы Николаевны, на глазах были слезы, но сдаваться так просто я не собиралась:
- И это все? – «ошарашенно» протянула я, разведя руками. – Милая…. Люблю…. Прошу….
Теперь на меня действительно смотрели с недоумением, не зная, чего ожидать дальше. Да, я слегка переигрывала, но, надеялась, что это того стоит.
- Елизавета Николаевна, - подошла я к матушке, подала ей руку, - не могли бы вы подняться и встать туда? – я указала на свободное место рядом с камином.
В ответ на ее вопросительный взгляд, кивнула: «Я знаю, что делаю».
Она встала и отошла от стола, я же вновь повернулась е Фарихк:
- Господин Соул, прошу вас проследовать за мной.
Спорить он не стал, доверившись реакции матушки и, молча, вышел вместе со мной из гостиной.
- Всему вас надо учить, - ворчливо буркнула я, успев опередить его с вопросом. – Сейчас в доме погаснет свет, вы быстренько заходите, быстренько хватаете матушку и быстренько выносите. А я – отвлеку всех остальных.
- Зачем? – искренне «не понял» он.
- Затем, - устало вздохнула я, - что моя матушка заслужила быть похищенной любимым мужчиной.
Что порадовало, больше возражений не последовало, и когда свет действительно погас, Соул сделал все, как я и просила.
Я тоже не подвела. Был визг, две разбитые вазы и смех, когда выяснилось, что вместе с матушкой из гостиной пропал и ковер, на котором она стояла.
О том, насколько я права, мне предстояло выяснить только утром. Пока же… на мои плечи свалилась роль хозяйки. Ужин продолжался….
***
Благодаря чете Маркони остаток вечера прошел мило и уютно. Мы много смеялись над рассказами главы семейства о первых годах их совместной жизни, над проказами детей, которых они безмерно любили, не забывая и повод, который нас всех собрал.
Не отставал и князь, скинувший маску высокомерного сноба и показавший себя совершенно с другой стороны – милого собеседника, который способен и сам искрометно пошутить, и посмеяться над чужой шуткой.
Не сказать, что это полностью примирило с его неизбежным присутствием в моей жизни, но хотя бы слегка успокоило. Все оказалось не так страшно, как я боялась.
Маркони покинули нас без четверти одиннадцать. Было заметно, что им не хотелось расставаться с нами, но… все хорошее имело обыкновение заканчиваться значительно быстрее, чем плохое.
- А причем тут ковер? – негромко поинтересовался Северов, когда мы, проводив гостей до экипажа, вернулись в дом.
Опередил, я собиралась вежливо пожелать спокойной ночи и отправиться к себе, полностью выполнив данное матушке обещание не доводить князя. Хотя бы сегодня.
- Самый удобный вариант избавиться от трупа, - решила я отделаться шуткой, поднимаясь по лестнице, ведущей с нижнего уровня большого холла на верхний. – Если быть аккуратным, то никто ничего не заметит. А еще, - остановившись, я обернулась к чуть отставшему Северову, - на востоке так воруют невест.
- У вас не совсем точное представление об этом обычае, - заметил он, бросив быстрый взгляд на те самые две колонны, за которыми я не так давно пряталась. – Девушка, которую выкрали подобным способом, может стать одной из жен, но ее дети никогда не будут наследниками отца. Их так и называют – оркоты, что значит – не продолжающие род.
- Вы были в султанате? – уточнила я, пытаясь вспомнить, где и при каких обстоятельствах упоминалось это слово. К сожалению, память подводила, хоть я раньше на нее и никогда не жаловалась.
- Я – дипломат, - уклончиво ответил он. Поднялся на ступеньку выше: - Вы ведь слышали наш разговор? – На меня он не посмотрел.
- Разговор? – сделала я вид, что не понимаю, о чем именно он спросил.
Теперь уже князь обернулся ко мне, на губах застыла ироничная улыбка:
- Елизавета Николаевна была слишком взволнована, чтобы заметить край вашего платья, я – нет.
- Вы точно уверены, что вы - дипломат? – не собираясь признаваться в содеянном, поинтересовалась я.
Мой вопрос он проигнорировал:
- Они считают, что вы – дочь князя Леонида, - без малейшего напряжения произнес он. Протянул мне руку, предлагая на нее опереться, я от поддержки не отказалась, от такого известия ноги мгновенно ослабели.
- Но ведь это не так?! – позволив Даниилу вести меня за собой, спросила я. – Вы сказали матушке….
- Я должен был ее успокоить, - добавил он мне нервозности. – Но - да, я практически уверен, что это не так.
- Практически… - выдохнула я, чувствуя, как бешено бьется сердце.
Князь Леонид был старшим сыном императора Владислава и будущим правителем Ровелина. Чуть меньше года тому назад неудачное падение с лошади лишило его не только права называться наследником – физическая немощь была одним из критериев, ограничивающих право на власть, но и нормальной жизни. Теперь он просто существовал, не осознавая ничего из того, что происходило вокруг.
Его жена умерла при родах их первенца. Среди магов такое пусть и редко, но все-таки встречалось. Во второй раз жениться он не успел, хоть и был обручен.
Следующим в списке на императорский трон значился князь Ринат….
- Подождите! – я снова остановилась, только теперь заметив, что мы успели подняться на второй этаж. – Но ведь у князя Леонида….
- У него есть дочь вашего возраста. Незаконнорожденная, - довольно спокойно подтвердил Северов, словно речь не шла о государственной тайне. – Император Владислав приказал мне найти ее и вернуть в семью.
- Она не может стать императрицей… - начала я, не сводя глаз с князя.
- Не может, - подтвердил он, - но в ней течет кровь императоров Ровелина.
- И в случае отдельного решения Владислава, ее дети могут стать претендентами, - продолжила я, вспоминая правила наследования, принятые в северной империи.
При всей их сложности и запутанности, главным было то, что последнее слово принадлежало действующему правителю.
- Но ведь….
- Я сказал больше, чем мог, - оборвал меня князь. – И будет лучше, если вы забудете об этом разговоре, помня лишь об одном: мне вы можете доверять. Хотя бы в том, что касается вашей жизни.
Мы с минуту играли в переглядки, я сдалась первой. Противопоставить князю мне было нечего.
- Хорошо, - подкрепив свой ответ еще и кивком, я взялась за ручку двери своей комнаты. – Но вы уверены, что она здесь? – все-таки не удержалась я еще от одного вопроса.
- Двадцать лет тому назад была здесь, - снизошел он до моего следственного любопытства. – И Марикард она не покидала.
- Спасибо, - вполне искренне поблагодарила я князя. – И за вечер, и за предупреждение.
- Главное, чтобы вы ему вняли, - не без насмешки улыбнулся он мне. Склонил голову, выражая свое почтение: - Спокойных снов, Анастасия Николаевна.
- Спокойных снов, Даниил Федорович, - ответила я любезностью на любезность.
Расслабилась я, лишь закрыв за собой дверь. Опасность из абстрактной стала вполне реальной, осязаемой и… весьма серьезной. Если в этой истории действительно замешан князь Ринат, считая, что эта барышня является угрозой для его будущего правления, то двумя покушениями я не отделаюсь.
Я прошла по небольшой, но очень уютной гостиной, вошла в спальню. На кровати лежала приготовленная ночная рубашка из тонкого арлейского кружева и домашний халат. Матушка любила красивые вещи, всячески приучая к ним и меня. Не сказать, что она не преуспела в этом стремлении, но красоте я все-таки предпочитала удобство.
Сняв платье и оставшись в одной сорочке, заглянула в ванную комнату. Похожая на раковину ванна была уже заполнена водой, два кристалла – пенный и согревающий, лежали на широком бортике.
Все было просто прекрасно, если забыть…. Забыть я не могла. Если хотела жить. Князю я верила, но….
- Вам помочь? – заглянула ко мне Светлана.
Улыбнувшись, отказалась. Не только потому, что привыкла к самостоятельности. Хотелось просто побыть одной.
Воду разогрела, чтобы кожа едва терпела, вторым бросила пенный кристалл. Он забурлил, выбивая на поверхность крупные пузыри. Помещение тут же наполнилось ароматом луговых трав. Не тем ярким, тяжелым, который одурманивает в жаркий полдень, а нежным, завораживающим, наполненным предвкушением начинающегося дня.
