Катастрофа разбила эти миры на осколки, перемешав людей и нечисть, любовь и ненависть, друзей и врагов, Дар и магию. Единственное, что осталось неизменным, оставив шанс на возрождение – основы. Лед и Огонь. Залог Равновесия, которое было нарушено.
Анара – дочь Льда, которой предстоит пройти пусть становления и сделать свой выбор. Выбор, который определит не только ее будущее.
Он….
Именно он станет главным ее испытанием.
ТАРА ОРЛОВА
ДОРОГА ЛЬДА
Странный день странного года в странном мире….
Я отвела взгляд от окна. Там был снег. Много снега. От него было холодно не только телу, но и душе.
- Прими, - сестра положила руку мне на плечо.
Тепло ее ладони зацепило что-то глубоко внутри, я – дернулась, как от боли, на миг провалившись в тот огонь, что должен был согревать, но лишь обжигал, отступила в сторону, избавляясь от прикосновения.
- Прости… - в ее голосе слышалось искреннее сожаление.
Такие похожие и… такие разные. Она - как радуга. Смешение красок, неистовство жизни, задор и… надежда. Я – лед. Прозрачный, бесцветный… пустой.
Мама говорила, что иначе и быть не могло – родилась я в полночь, закрывая одну дверь и открывая другую. Она – на рассвете, возвещая начало нового дня и… новой жизни. Разница в несколько часов, но ей досталось все, что должно было быть поделено на двоих.
Любить свою сестру мне это совершенно не мешало.
Ей меня – тоже.
- Хочешь, я схожу к отцу? – она продолжала стоять у меня за спиной. Такая уютная, домашняя.
Мне не надо было смотреть, что бы «видеть», достаточно чуть прикрыть глаза, воссоздавая образ в той бескрайности, что расстилалась перед внутренним взором.
Мягкий овал лица, наполненная сиянием молодости кожа, ямочки на щеках…. Ее волосы были цвета золота, а глаза – желто-зелеными, как у шаловливой кошки. Да и характер такой же. Дерзкий, игривый.
Отец называл ее хохотушкой и непоседой. Мама, когда была жива, Солнышком. Я – Огоньком… пока первый раз не обожглась, еще не зная тогда, насколько губительно для меня ее тепло.
- Нет, - вздохнула я. Качнула головой, споря с самой собой и повторила, уже тверже: - Нет!
В эту ночь нам с сестрой исполнялось девятнадцать. В эти годы уже своих деток нянчили, но отец – князь Срединного Оплота, выдавать нас замуж не торопился, исполнял волю матушки позволить нам сделать свой выбор.
Мама была не из оплотских, и даже не нашего мира. Откуда и как занесло ее в эти края, ни она, ни - он никогда не рассказывали, но о том, что чужая, и говорить не стоило, достаточно взглянуть. Вроде и такая, как все, но уж больно тонкая, хрупкая, беззащитная.
Так только казалось. Ее силе мог позавидовать и воин, но, даже веря словам отца и собственным глазам, я все равно сомневалась. Видела ее другой…. Помнила….
- Ты ведь что-то задумала? - хрипло, что стало для меня полной неожиданностью, вдруг спросила сестра.
Она….
В этот вечер я еще ни разу не произнесла ее имени.
Мою сестру звали Лея. В Оплоте так призывали счастье.
- Ты поможешь мне собрать дорожную сумку? – так и не обернулась я.
Могла и не спрашивать – ответ знала. Поможет. Как уже помогала, не рассчитывая на благодарность или взаимную услугу. Помогала, потому что иначе не могла.
А я?
- Не уходи, - чуть слышно отозвалась она и… всхлипнула.
- Прости, - сглотнув вставший в горле ком, попросила я.
Я не была черствой или жестокой. Лею трудно назвать наивной или глупой. Просто… в это мгновение она могла позволить себе слабость. Я – нет.
- Ты – старшая, - в ее голосе больше не было слез.
- Тебя любят в Оплоте. – Я не возразила, сказала то, что думала. – Из нас двоих лучшей наследницей будешь именно ты.
Я повернулась лишь теперь, посмотрела в глаза сестре….
Ее щедрое, открытое сердце болело, но она знала, что так будет правильно. Не для нее – для меня.
- Я помогу тебе собраться, - слабо улыбнувшись, кивнула она, – но с одним условием.
- Я слушаю тебя, - легко согласилась я, зная, что ничего невозможного она не потребует.
- Если нужна будет моя помощь, ты позовешь, - не задержалась она со своим требованием. Не дожидаясь ответа, коснулась ладонью груди, потом отняла ее, протянула руку.
Я повторила жест, принимая искру ее огненной души. «Запечатала» в шар из вечного холода….
- Если нужна будет твоя помощь, я – позову.
Лея дождалась, когда я подвешу искорку льда на цепочку, и вышла из комнаты, бросив напоследок:
- Через половину часа в конюшне.
Она закрыла дверь, а мне стало пусто и страшно. Пока сестра стояла рядом, я могла хорохориться, быть сильной и смелой, но стоило оказаться одной, как страх подступил, нашептывая на ухо, что ждет меня там, за стенами крепости, в тех снегах, что раскинулись до самого края мира….
Тряхнула головой, отгоняя сомнения, и направилась в спальню. Провизию приготовит Лея, мне предстояло упаковать вещи.
Много времени это не заняло. Еще одни штаны, несколько нательных рубах, теплые носки из шерсти горных коз, белье, куртка. Кошелек с монетами отложила в сторону, чтобы прикрепить к поясу. Туда же отправились и два охотничьих ножа, которые подарил наставник после моей первой самостоятельной охоты.
Мешочки с травами, флаконы с заговоренными настоями, бинты, нитки с иглами, огненный камень, парочка амулетов, на случай, если придется встретиться с дикими, карта.
Уложив все аккуратно, подняла заплечный мешок, пробуя вес.
Сборы были привычными – в крепостях Оплота воинами были даже дети, так что пока разбиралась с вещами, совершенно успокоилась. Каким бы далеким и тяжелым не оказался мой путь, начаться он должен был с чистого, искреннего сердца.
Когда я, переодевшись, добралась до конюшни, сестра была уже там. Оседланный Снежка нетерпеливо бил копытом, стремясь на свободу.
- Шума не было? – поинтересовалась я, проведя ладонью по шелковистой гриве.
Снежка фыркнул, переступил, осторожно толкнул, торопя в дорогу….
- Вернулся дальний дозор, им было не до меня, - плотнее закутавшись в шубу, качнула головой Лея. – Ты решила, куда направишься? – наблюдая, как приторачиваю мешок к седлу, спросила она.
- На побережье, - откликнулась я. Так хотелось оглянуться, осмотреться, чтобы запомнить….
Я помнила. Каждый камень в защитной стене, каждое бревно, хранившее тепло, каждую башню, каждую лестницу, ведущую наверх, каждое дерево, родившееся на этой скудной и жесткой земле.
- Завтра к вечеру начнется метель….
- Знаю, - кивнула я, поправляя ремень, стянувший меховой полушубок. Проверила, как выходил из петли засапожный нож. – Прощаться не будем… - поставив ногу в стремя, то ли попросила, то ли потребовала я.
- Прощаться не будем, - грустно улыбнувшись, повторила Лея. Отошла, когда я села в седло. – Ты – моя сестра!
- Ты – моя сестра! – эхом отозвалась я. Держа одной рукой поводья, второй коснулась груди. – Позовешь, я приду, где бы ты ни была.
Из крепости я выехала через малые ворота. Меня узнали, потому и пропустили без слов. Снежка не просто конь – полудемон, охрана с ним не нужна.
Ночь подступала все ближе, темными мазками ложась на искрящийся снег. Стылый ветер кружил поземку, норовившую запутаться в лошадиных ногах. Сливочный круг луны творил ворожбу, лишая покоя волков - их вой доносился из леса, к которому уводила меня дорога.
Первым стук копыт услышал Снежка. Сбавил шаг, всхрапнул, предупреждая.
Вел себя спокойно – не враг. Но друг ли?
Пользоваться заклинанием не стала – полнолуние не время для магии, отдалась на волю холода. Тот воспользовался возможностью, забрался за шиворот, скользнул ледяной дорожкой по спине, забирая тепло. Перед глазами мелькнуло виденьем: неверная дорога, крепкая, привыкшая к тяготам служивой жизни лошадь, воин в такой же короткой дохе, как и у меня. Уши шапки опущены, лицо от ветра и мороза закрыто полумаской.
Что бы узнать, мне хватило и глаз. Острых. Хищных.
- Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась я, когда всадник приблизился достаточно, чтобы не пришлось кричать.
Поравнявшись со мной, он придержал коня, опустил под подбородок ткань:
- Негоже княжеской дочери отправляться в дорогу одной, - произнес так, словно это он здесь принимал решения. И добавил, смягчая резкость: – Обузой не стану.
Мне только и осталось, что усмехнуться. Пусть и пришлый, но за два года в крепости Александр сумел доказать, что среди воинов он первый.
- Не прижился? – спросила вместо этого.
- Не прижился, - не стал он лукавить. Оглянулся на крепость. Саму уже не видать, только на одной из потерявшихся в снежной темноте дозорных башен в чаше плещется огонь, спасая заплутавших путников.
- Князь тебя ценит, - попыталась я остудить его пыл.
- Князь тебя любит, - посмотрев с иронией, легко возразил он мне. – Закончит разбираться с дозором, узнает, что ты за стеной. Все поймет. Еще и утро не наступит, как нас нагонят летучие. Тогда уже не уйти.
- Это - предложение поторопиться? – не без иронии уточнила я.
Мало кто из воинов разговаривал так со мной. Если подобное и позволяли, так только наставники, но для тех я была и оставалась беззубым кутенком. Они и с князем-то не церемонились, помня его еще босоногим пацаном, а уж нас с сестрой совсем за несмышленышей держали. И не важно, что и с патрулем уже ходили, и даже в стычках с дикими сражались. Считалось у нас, что пока своих детей на ноги не поставишь, сам среди молодых, да неопытных считаться будешь.
- Это предложение перенести разговор на более спокойное время, - поправил он меня, понукая свою лошадь.
Снежка мое молчание принял за разрешение продолжить путь, тут же перейдя на рысь, а потом и на галоп, время от времени всхрапывая и косясь на черную, как ночь, кобылу Александра. Демоном та не была, но в скорости ему не уступала.
Странный день…Странная ночь….
В крепости поговаривали, что Александр мог быть из ирбисов, но так это или нет, точно никто не знал, а он не подтверждал, но и не опровергал возникших слухов. То, что владел снежной магией – не скрывал, но не более того.
Я уже не в первый раз оглянулась. Снежка не шел – летел над белесой дорогой, но ему эти два часа непрерывного галопа, вроде игры. Только разохотиться.
Александр тоже не отставал, держась ровно на корпус позади. Хорошая лошадь. Хороший всадник. Хороший воин.
Появился он ранней весной. Дозор рассказывал, что вышел пешим из пушистого марева, не испугавшись кинувшихся к нему волкопсов. Те злились и ярились недолго, еще до того, как приказал старший, отступили, ворча, но, не смея противиться пронзительному, не знающему неповиновения взгляду.
Когда проверили амулетом, показал кругляш жетона, какими князья своих верных людей одаривали. Вроде как за верность, храбрость, отвагу. На его было восходящее солнце – символ Запределья. Пропуск – не пропуск, но для нас знак доверия.
Я его увидела, когда он поднимался в покои отца. Шел по лестнице в сопровождении двух воинов, но показалось, что то была свита, а не охрана. И ведь никакой надменности, но виделось в нем что-то, заставляющее не только смотреть вслед, но и ловить себя на желании отвести взгляд, чтобы не оскорбить своей дерзостью.
Меня он заметил. Подняв голову, посмотрел на обрамляющий большой зал балкон, на котором стояла и… склонился, приветствуя. Откуда узнал, что я – княжеская дочь…. Я как раз направлялась в свою комнату, чтобы переодеться, после возвращения из патруля.
- Надо уходить в лес!
Крик поравнявшегося со мной Александра, сбил с мысли, возвращая из прошлого в настоящее.
Кивнула, услышав то, что он различил в свисте ветра раньше меня. Еще не звук – его отголоски. Ящеры!
- Жди меня у Перелесья, - вновь прокричал он. Поводья держал легко, сидел мягко, словно и не гнал во весь опор. – Если к рассвету не появлюсь, направляйся к Большой реке, там, где Вал. Догоню.
Спрашивать, что собирается делать он, я не стала, и так понятно – уводить погоню за собой. Интереснее был другой вопрос: зачем ему это нужно?
Снежка послушно свернул с дороги, легко перескочив через невысокий подлесок.
Поземка здесь была не такой задиристой, оставляя наши следы, но это уже и не страшно. Раскидистые лапы многовековых елей надежно скрывали от взора летучих.
Справа зашипело. Снежка рыскнул влево, тут же рванув обратно. Не сбавив шага, копытом взбил гнездо мелких тварюшек, успев поймать одну из них. Хрустнули кости….
Снежке было столько же, сколько и мне. Для демона – детство, но от тех у него половина, так что мы с ним действительно были ровесниками.
Отец рассказывал, когда с сестрой родились, двух жеребят преподнес ему в подарок князь Дальнего оплота. Это у нас они почти легенда, а там - не редкость. В каждой крепости если не чистый, то полукровка обязательно найдется.
Росли вместе. Мы с Леей на ножки встали, они рядом крутились вместо дворовых псов. Их к седлу приучали, мы – верхом, чтобы другого всадника не знали. Мы во дворе вместе с пацанами на деревянных палках сражались, они тут же учились от них уворачиваться.
Снежка и Буран. Два брата. И мы… две сестры.
А в тринадцать все изменилось.
Зима тогда была ранней, еще листва не опала, а снег уже стелил, холодом вцепившись в землю. Зверье свою пору не доходило, в спячку вовремя не легло, срывая зло на поселеньях. Разоряли амбары, рвали скотину, нападали на людей.
Не успели с этой бедой справиться, как пришли дикие. Накатились волной….
Демоны, они хоть и нечисть, но с разумом. С ними договориться можно, найти, как жить вместе. А эти…. Для этих существовали только кровь и плоть, ничего другого они не желали, уничтожая все, что встречалось на пути.
На стену в те дни выходили все: мужчины, женщины, дети, старики…. И не важно, какого ты рода, главным было, кто и чем мог помочь.
Магия туманом струилась над крепостью, стекала вниз по стенам, отгоняя тварей. Шипели огненные стрелы, кромсая темноту. Чавкая, лопались смоляные шары.
Дикие прорвались у ручья. Перегрызли решетку, проникли внутрь. Невысокие, жилистые, они были очень похожи на людей.
Вот только людьми они не были. Тварями. Ядовитыми тварями, чья слюна оставляла на теле гниющие, незаживающие раны.
Отряд, в котором были мама и сестра, оказался ближе всего к месту прорыва. Никто не отступил, никто не сбежал, спасая себя от острых зубов и когтей. Никто не дрогнул перед их уродством и безграничной злобой.
Из двенадцати человек живой вернулась только Лея. Спас Буран, продержавшись, пока не подоспела подмога.
Та ночь стала для нас с сестрой переломной. У погребального костра, в котором вместе с погибшими воинами лежал и ее Буран, она приняла дар Огня. На мой зов пришел Лед, сделав голубые глаза холодными и прозрачными, а русые до этого волосы снежно-белыми.
С каждым годом разница между нами становилась все явственнее. Она – теплое и уютное солнышко. Я….
Я не была чужой, но чувствовала, что этот мир перестал быть родным.
В Перелесье лишний раз старались не заглядывать. В середине огромной, почти круглой, поляны большая яма, края которой опалены до того, что земля стала камнем. По краю - редкие, щуплые, больные деревья.
Говорили, очень давно, когда еще и дед мой не родился, сюда упала звезда.
Правда или нет, подтвердить уже никто не мог, но заметили, что те, кто часто бывал в этой стороне, сначала долго болели, а потом и умирали в жутких мучениях.
Анара – дочь Льда, которой предстоит пройти пусть становления и сделать свой выбор. Выбор, который определит не только ее будущее.
Он….
Именно он станет главным ее испытанием.
ТАРА ОРЛОВА
ДОРОГА ЛЬДА
Глава 1
Странный день странного года в странном мире….
Я отвела взгляд от окна. Там был снег. Много снега. От него было холодно не только телу, но и душе.
- Прими, - сестра положила руку мне на плечо.
Тепло ее ладони зацепило что-то глубоко внутри, я – дернулась, как от боли, на миг провалившись в тот огонь, что должен был согревать, но лишь обжигал, отступила в сторону, избавляясь от прикосновения.
- Прости… - в ее голосе слышалось искреннее сожаление.
Такие похожие и… такие разные. Она - как радуга. Смешение красок, неистовство жизни, задор и… надежда. Я – лед. Прозрачный, бесцветный… пустой.
Мама говорила, что иначе и быть не могло – родилась я в полночь, закрывая одну дверь и открывая другую. Она – на рассвете, возвещая начало нового дня и… новой жизни. Разница в несколько часов, но ей досталось все, что должно было быть поделено на двоих.
Любить свою сестру мне это совершенно не мешало.
Ей меня – тоже.
- Хочешь, я схожу к отцу? – она продолжала стоять у меня за спиной. Такая уютная, домашняя.
Мне не надо было смотреть, что бы «видеть», достаточно чуть прикрыть глаза, воссоздавая образ в той бескрайности, что расстилалась перед внутренним взором.
Мягкий овал лица, наполненная сиянием молодости кожа, ямочки на щеках…. Ее волосы были цвета золота, а глаза – желто-зелеными, как у шаловливой кошки. Да и характер такой же. Дерзкий, игривый.
Отец называл ее хохотушкой и непоседой. Мама, когда была жива, Солнышком. Я – Огоньком… пока первый раз не обожглась, еще не зная тогда, насколько губительно для меня ее тепло.
- Нет, - вздохнула я. Качнула головой, споря с самой собой и повторила, уже тверже: - Нет!
В эту ночь нам с сестрой исполнялось девятнадцать. В эти годы уже своих деток нянчили, но отец – князь Срединного Оплота, выдавать нас замуж не торопился, исполнял волю матушки позволить нам сделать свой выбор.
Мама была не из оплотских, и даже не нашего мира. Откуда и как занесло ее в эти края, ни она, ни - он никогда не рассказывали, но о том, что чужая, и говорить не стоило, достаточно взглянуть. Вроде и такая, как все, но уж больно тонкая, хрупкая, беззащитная.
Так только казалось. Ее силе мог позавидовать и воин, но, даже веря словам отца и собственным глазам, я все равно сомневалась. Видела ее другой…. Помнила….
- Ты ведь что-то задумала? - хрипло, что стало для меня полной неожиданностью, вдруг спросила сестра.
Она….
В этот вечер я еще ни разу не произнесла ее имени.
Мою сестру звали Лея. В Оплоте так призывали счастье.
- Ты поможешь мне собрать дорожную сумку? – так и не обернулась я.
Могла и не спрашивать – ответ знала. Поможет. Как уже помогала, не рассчитывая на благодарность или взаимную услугу. Помогала, потому что иначе не могла.
А я?
- Не уходи, - чуть слышно отозвалась она и… всхлипнула.
- Прости, - сглотнув вставший в горле ком, попросила я.
Я не была черствой или жестокой. Лею трудно назвать наивной или глупой. Просто… в это мгновение она могла позволить себе слабость. Я – нет.
- Ты – старшая, - в ее голосе больше не было слез.
- Тебя любят в Оплоте. – Я не возразила, сказала то, что думала. – Из нас двоих лучшей наследницей будешь именно ты.
Я повернулась лишь теперь, посмотрела в глаза сестре….
Ее щедрое, открытое сердце болело, но она знала, что так будет правильно. Не для нее – для меня.
- Я помогу тебе собраться, - слабо улыбнувшись, кивнула она, – но с одним условием.
- Я слушаю тебя, - легко согласилась я, зная, что ничего невозможного она не потребует.
- Если нужна будет моя помощь, ты позовешь, - не задержалась она со своим требованием. Не дожидаясь ответа, коснулась ладонью груди, потом отняла ее, протянула руку.
Я повторила жест, принимая искру ее огненной души. «Запечатала» в шар из вечного холода….
- Если нужна будет твоя помощь, я – позову.
Лея дождалась, когда я подвешу искорку льда на цепочку, и вышла из комнаты, бросив напоследок:
- Через половину часа в конюшне.
Она закрыла дверь, а мне стало пусто и страшно. Пока сестра стояла рядом, я могла хорохориться, быть сильной и смелой, но стоило оказаться одной, как страх подступил, нашептывая на ухо, что ждет меня там, за стенами крепости, в тех снегах, что раскинулись до самого края мира….
Тряхнула головой, отгоняя сомнения, и направилась в спальню. Провизию приготовит Лея, мне предстояло упаковать вещи.
Много времени это не заняло. Еще одни штаны, несколько нательных рубах, теплые носки из шерсти горных коз, белье, куртка. Кошелек с монетами отложила в сторону, чтобы прикрепить к поясу. Туда же отправились и два охотничьих ножа, которые подарил наставник после моей первой самостоятельной охоты.
Мешочки с травами, флаконы с заговоренными настоями, бинты, нитки с иглами, огненный камень, парочка амулетов, на случай, если придется встретиться с дикими, карта.
Уложив все аккуратно, подняла заплечный мешок, пробуя вес.
Сборы были привычными – в крепостях Оплота воинами были даже дети, так что пока разбиралась с вещами, совершенно успокоилась. Каким бы далеким и тяжелым не оказался мой путь, начаться он должен был с чистого, искреннего сердца.
Когда я, переодевшись, добралась до конюшни, сестра была уже там. Оседланный Снежка нетерпеливо бил копытом, стремясь на свободу.
- Шума не было? – поинтересовалась я, проведя ладонью по шелковистой гриве.
Снежка фыркнул, переступил, осторожно толкнул, торопя в дорогу….
- Вернулся дальний дозор, им было не до меня, - плотнее закутавшись в шубу, качнула головой Лея. – Ты решила, куда направишься? – наблюдая, как приторачиваю мешок к седлу, спросила она.
- На побережье, - откликнулась я. Так хотелось оглянуться, осмотреться, чтобы запомнить….
Я помнила. Каждый камень в защитной стене, каждое бревно, хранившее тепло, каждую башню, каждую лестницу, ведущую наверх, каждое дерево, родившееся на этой скудной и жесткой земле.
- Завтра к вечеру начнется метель….
- Знаю, - кивнула я, поправляя ремень, стянувший меховой полушубок. Проверила, как выходил из петли засапожный нож. – Прощаться не будем… - поставив ногу в стремя, то ли попросила, то ли потребовала я.
- Прощаться не будем, - грустно улыбнувшись, повторила Лея. Отошла, когда я села в седло. – Ты – моя сестра!
- Ты – моя сестра! – эхом отозвалась я. Держа одной рукой поводья, второй коснулась груди. – Позовешь, я приду, где бы ты ни была.
Из крепости я выехала через малые ворота. Меня узнали, потому и пропустили без слов. Снежка не просто конь – полудемон, охрана с ним не нужна.
Ночь подступала все ближе, темными мазками ложась на искрящийся снег. Стылый ветер кружил поземку, норовившую запутаться в лошадиных ногах. Сливочный круг луны творил ворожбу, лишая покоя волков - их вой доносился из леса, к которому уводила меня дорога.
Первым стук копыт услышал Снежка. Сбавил шаг, всхрапнул, предупреждая.
Вел себя спокойно – не враг. Но друг ли?
Пользоваться заклинанием не стала – полнолуние не время для магии, отдалась на волю холода. Тот воспользовался возможностью, забрался за шиворот, скользнул ледяной дорожкой по спине, забирая тепло. Перед глазами мелькнуло виденьем: неверная дорога, крепкая, привыкшая к тяготам служивой жизни лошадь, воин в такой же короткой дохе, как и у меня. Уши шапки опущены, лицо от ветра и мороза закрыто полумаской.
Что бы узнать, мне хватило и глаз. Острых. Хищных.
- Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась я, когда всадник приблизился достаточно, чтобы не пришлось кричать.
Поравнявшись со мной, он придержал коня, опустил под подбородок ткань:
- Негоже княжеской дочери отправляться в дорогу одной, - произнес так, словно это он здесь принимал решения. И добавил, смягчая резкость: – Обузой не стану.
Мне только и осталось, что усмехнуться. Пусть и пришлый, но за два года в крепости Александр сумел доказать, что среди воинов он первый.
- Не прижился? – спросила вместо этого.
- Не прижился, - не стал он лукавить. Оглянулся на крепость. Саму уже не видать, только на одной из потерявшихся в снежной темноте дозорных башен в чаше плещется огонь, спасая заплутавших путников.
- Князь тебя ценит, - попыталась я остудить его пыл.
- Князь тебя любит, - посмотрев с иронией, легко возразил он мне. – Закончит разбираться с дозором, узнает, что ты за стеной. Все поймет. Еще и утро не наступит, как нас нагонят летучие. Тогда уже не уйти.
- Это - предложение поторопиться? – не без иронии уточнила я.
Мало кто из воинов разговаривал так со мной. Если подобное и позволяли, так только наставники, но для тех я была и оставалась беззубым кутенком. Они и с князем-то не церемонились, помня его еще босоногим пацаном, а уж нас с сестрой совсем за несмышленышей держали. И не важно, что и с патрулем уже ходили, и даже в стычках с дикими сражались. Считалось у нас, что пока своих детей на ноги не поставишь, сам среди молодых, да неопытных считаться будешь.
- Это предложение перенести разговор на более спокойное время, - поправил он меня, понукая свою лошадь.
Снежка мое молчание принял за разрешение продолжить путь, тут же перейдя на рысь, а потом и на галоп, время от времени всхрапывая и косясь на черную, как ночь, кобылу Александра. Демоном та не была, но в скорости ему не уступала.
Странный день…Странная ночь….
В крепости поговаривали, что Александр мог быть из ирбисов, но так это или нет, точно никто не знал, а он не подтверждал, но и не опровергал возникших слухов. То, что владел снежной магией – не скрывал, но не более того.
Я уже не в первый раз оглянулась. Снежка не шел – летел над белесой дорогой, но ему эти два часа непрерывного галопа, вроде игры. Только разохотиться.
Александр тоже не отставал, держась ровно на корпус позади. Хорошая лошадь. Хороший всадник. Хороший воин.
Появился он ранней весной. Дозор рассказывал, что вышел пешим из пушистого марева, не испугавшись кинувшихся к нему волкопсов. Те злились и ярились недолго, еще до того, как приказал старший, отступили, ворча, но, не смея противиться пронзительному, не знающему неповиновения взгляду.
Когда проверили амулетом, показал кругляш жетона, какими князья своих верных людей одаривали. Вроде как за верность, храбрость, отвагу. На его было восходящее солнце – символ Запределья. Пропуск – не пропуск, но для нас знак доверия.
Я его увидела, когда он поднимался в покои отца. Шел по лестнице в сопровождении двух воинов, но показалось, что то была свита, а не охрана. И ведь никакой надменности, но виделось в нем что-то, заставляющее не только смотреть вслед, но и ловить себя на желании отвести взгляд, чтобы не оскорбить своей дерзостью.
Меня он заметил. Подняв голову, посмотрел на обрамляющий большой зал балкон, на котором стояла и… склонился, приветствуя. Откуда узнал, что я – княжеская дочь…. Я как раз направлялась в свою комнату, чтобы переодеться, после возвращения из патруля.
- Надо уходить в лес!
Крик поравнявшегося со мной Александра, сбил с мысли, возвращая из прошлого в настоящее.
Кивнула, услышав то, что он различил в свисте ветра раньше меня. Еще не звук – его отголоски. Ящеры!
- Жди меня у Перелесья, - вновь прокричал он. Поводья держал легко, сидел мягко, словно и не гнал во весь опор. – Если к рассвету не появлюсь, направляйся к Большой реке, там, где Вал. Догоню.
Спрашивать, что собирается делать он, я не стала, и так понятно – уводить погоню за собой. Интереснее был другой вопрос: зачем ему это нужно?
Снежка послушно свернул с дороги, легко перескочив через невысокий подлесок.
Поземка здесь была не такой задиристой, оставляя наши следы, но это уже и не страшно. Раскидистые лапы многовековых елей надежно скрывали от взора летучих.
Справа зашипело. Снежка рыскнул влево, тут же рванув обратно. Не сбавив шага, копытом взбил гнездо мелких тварюшек, успев поймать одну из них. Хрустнули кости….
Снежке было столько же, сколько и мне. Для демона – детство, но от тех у него половина, так что мы с ним действительно были ровесниками.
Отец рассказывал, когда с сестрой родились, двух жеребят преподнес ему в подарок князь Дальнего оплота. Это у нас они почти легенда, а там - не редкость. В каждой крепости если не чистый, то полукровка обязательно найдется.
Росли вместе. Мы с Леей на ножки встали, они рядом крутились вместо дворовых псов. Их к седлу приучали, мы – верхом, чтобы другого всадника не знали. Мы во дворе вместе с пацанами на деревянных палках сражались, они тут же учились от них уворачиваться.
Снежка и Буран. Два брата. И мы… две сестры.
А в тринадцать все изменилось.
Зима тогда была ранней, еще листва не опала, а снег уже стелил, холодом вцепившись в землю. Зверье свою пору не доходило, в спячку вовремя не легло, срывая зло на поселеньях. Разоряли амбары, рвали скотину, нападали на людей.
Не успели с этой бедой справиться, как пришли дикие. Накатились волной….
Демоны, они хоть и нечисть, но с разумом. С ними договориться можно, найти, как жить вместе. А эти…. Для этих существовали только кровь и плоть, ничего другого они не желали, уничтожая все, что встречалось на пути.
На стену в те дни выходили все: мужчины, женщины, дети, старики…. И не важно, какого ты рода, главным было, кто и чем мог помочь.
Магия туманом струилась над крепостью, стекала вниз по стенам, отгоняя тварей. Шипели огненные стрелы, кромсая темноту. Чавкая, лопались смоляные шары.
Дикие прорвались у ручья. Перегрызли решетку, проникли внутрь. Невысокие, жилистые, они были очень похожи на людей.
Вот только людьми они не были. Тварями. Ядовитыми тварями, чья слюна оставляла на теле гниющие, незаживающие раны.
Отряд, в котором были мама и сестра, оказался ближе всего к месту прорыва. Никто не отступил, никто не сбежал, спасая себя от острых зубов и когтей. Никто не дрогнул перед их уродством и безграничной злобой.
Из двенадцати человек живой вернулась только Лея. Спас Буран, продержавшись, пока не подоспела подмога.
Та ночь стала для нас с сестрой переломной. У погребального костра, в котором вместе с погибшими воинами лежал и ее Буран, она приняла дар Огня. На мой зов пришел Лед, сделав голубые глаза холодными и прозрачными, а русые до этого волосы снежно-белыми.
С каждым годом разница между нами становилась все явственнее. Она – теплое и уютное солнышко. Я….
Я не была чужой, но чувствовала, что этот мир перестал быть родным.
В Перелесье лишний раз старались не заглядывать. В середине огромной, почти круглой, поляны большая яма, края которой опалены до того, что земля стала камнем. По краю - редкие, щуплые, больные деревья.
Говорили, очень давно, когда еще и дед мой не родился, сюда упала звезда.
Правда или нет, подтвердить уже никто не мог, но заметили, что те, кто часто бывал в этой стороне, сначала долго болели, а потом и умирали в жутких мучениях.
