Перевёртыши. Часть 1. Эрим, Рас.

- Рекрут? В гостинице?
       - Я свой шестой ранг заслужил без папенькиной протекции, и уж рекрута от селянина отличить сумею.
       - Правда? - Посуровел Рас, - а правило, вбиваемое в голову каждому рекруту еще с училища — заметил шпиона — не мешай, но доложи Старшему, забыл?
       Вся спесь мгновенно слетела с офицера. За излишнюю болтливость легко можно скатится на два ранга вниз.
       - Так я… и докладываю.
       - Да? А как к старшему по званию обращаются, напомнить?
       - Нет, … дайн.
       - Пиши, как положено. Когда, при каких обстоятельствах видел шпиона, как вычислил, что он делал, как ты поступил.
       Больше Виц разговаривать не пытался. Вся его ненависть досталась бумаге, надрываемой от слишком сильного нажатия стержнем на писчей палочке.
       - Готово, …дайн. Когда я смогу вернуться к своей работе?
       - Тебе обязательно сообщат.
       - Но… Хотелось бы точнее.
       - У тебя проблемы со слухом? Может, к лекарю обратиться? - Рас сочувственно посмотрел на офицера. - Сказано же — остаешься до окончания расследования… Вот закончу с текущими делами, и займусь вашим. Жди.
       Кажется, Раса сейчас очень искренне захотели придушить.
       - Два раза в день будешь отмечаться у дежурного. Свободен. - Добил посетителя Рас.
       Когда взбешенный Виц закрыл — не захлопнул! — за собой дверь, Рас задумался.
       ... С одной стороны — все документы у офицера в порядке. И расписка вдовы, о получении полной компенсации, — вот она. В личном деле никаких нареканий, и держится он уверенно и с достоинством. Сам Рас вряд ли смог бы настолько терпеливо выдержать хамство сопливого выскочки, каким он предстал перед Вицем.
       Рас просмотрел его записи.
       ... Не смотря на бушующие в душе страсти, почерк ровный, четкие, логичные фразы. И даже быстрое появление в Столице сумел вставить — собирался к тестю, а по дороге приятель писарь попросил занести в штаб документы, намекнув на прямое отношение к ним. Заехал в штаб, полистал журнал посещений, заметил запись о вдове, сложил один и один, сделал выводы. Вроде, все логично и объяснимо.
       ... Если бы не его появление в гостинице. Еще до посещения штаба. И фраза: «Кто тебе, чужеродке, поверит?» Кстати, Чена теперь можно не забирать из гостиницы, пусть переходит на ночное наблюдение. А днем «отправляется на задание».
       Рас кратко выписал интересные данные на Вица, пошел в кабинет генерала. Гек старательно стучал костяшками счетов, сводя вместе несколько ведомостей.
       - Отец на полигоне. Хмель выгоняет.
       Голос Гека абсолютно равнодушен, но Рас знает, - его тоже беспокоят участившиеся загулы генерала. Когда-то Гек был капитаном корвета ^[1] , успешно гонявшего контрабандистов, пока не попал в засаду. После этого боя Гек остался без ноги, и какое-то время, прозябал на мизерное пособие в каком-то селении рыбалей. Отец разыскал его, собрал показания уцелевших воинов из его команды, доказал, что не смотря на потерю судна, Гек действовал грамотно, с максимальным результатом в создавшейся ситуации, добился возвращения ему ранга и назначил своим секретарем. С тех пор Гек всегда прикрывал спину генерала, заслужив, из-за деревянной ноги, прозвище «колченогая тень».
       - Я к тебе. За помощью.
       Гек дощелкал костяшками, поставил пометки на бумагах и поднял голову. Рас протянул ему свои записи о Вице.
       - Помоги задержать его в Столице, пока я буду «копать» там.
       Секретарь пробежался глазами по листам.
       - На первый взгляд все логично. Но есть зацепки? - Рас кивнул. - Хорошо, я придумаю, чем задержать его.
       - Конфликт в гостинице, - подсказал Рас. - Я пришлю рекрута, пусть сделает доклад со своей стороны. Возможно, потом еще появятся вопросы.
       - Он вычислил твоего парня?
       - Угу. Сходу.
       - Интересно.
       - Спасибо, Гек.
       - Потом поблагодаришь. Удачи, парень!
       

       Глава 6.

       
       Рыночная площадь, как всегда, полна веселого шума. Сельские торговцы наперебой расхваливают свой товар, старательно перекрикивают друг друга зазывалы у городских лавок, не забывают подавать свои голоса продаваемые куры, утки и альпаки. Городская стража не спеша обходит рынок, переговариваясь со знакомыми торговцами, внимательно осматривая приезжих, искоса приглядывая за праздно шатающимися местными.
       Старший наряда заглядывает в проулок, созданный из тесно прижавшихся друг к другу торговых складов. У одного из складов грузят плетеные короба на тележку самохода, еще два самохода стоят, в ожидании, поодаль. Купец и два чиновника наблюдают за погрузкой, считают коробки. Все спокойно. Городская стража следует дальше, по привычному маршруту.
       
       
       - Фок, чего застыл? Форма у стражников красивая? Давай, работай, малыш, если хочешь получить свой леденец. - Старший грузчиков похлопал по плечу высокого, плотно сбитого парня в темно-зеленой одежде низшего ранга.
       «Малыш» что-то невнятно промычал и отправился на склад. Артель грузчиков небольшая, всего четыре человека, поэтому Старший, единственный из них с открытым лицом, сам укладывал короба и тюки на тележку, беззлобно покрикивая на своих работничков. Фок был самым сильным и безответным, из-за немоты, чем остальные безжалостно пользовались, максимально нагружая его. Проходя через дверной проем склада, Фок неловко задел косяк, один из коробов выскользнул из рук, грохнулся к его ногам. Крышка отвалилась, вывалив на булыжную мостовую содержимое — оранжевые ученические капюшоны.
       - Даг!!! Фок!!! - Одновременно взревели купец и Старший грузчиков.
       Старший подскочил к «Малышу», замахиваясь кулаком, но быстро понял, что от удара тот может растерять остальные короба. Помахав кулаком перед носом немого грузчика, Даг склонился над разбитым коробом, суетливо запихивая товар назад.
       - Простите, дайны, ну что возьмешь с дурака! Я обязательно накажу его, обязательно. Ничего ведь не случилось, все в целости осталось, ведь так, дайны? - Старший приложил назад расколотую крышку, привязал ее к коробу собственным поясом, заискивающе заглядывая в глаза купца.
       - Не знаю, если дайны согласятся, я снижу стоимость этого короба на десять медных го. За твой счет. - Купец хмуро косится на Фока, укладывающего на тележку остальные короба.
       - Десять го! За что, дайн? Это же четверть нашего заработка! Ничего ведь не испортилось! Дайны, вы же видели — все цело!
       Но чиновники лишь досадливо поморщились и прошли в маленькую конторку при складе.
       - Идем, проверим маршрут, получишь накладные, - купец кивнул водильщику, лениво подпирающему стену противоположного склада.
       Как только они скрылись, Старший зло толкнул Фока на скамью позади тележки, а сам уселся на сиденье водильщика, отвел самоход дальше от ворот. Его место тут же занял другой самоход, накрытый зеленым полотном и стоявший невдалеке. Новый водильщик стянул полотно, обнажая такие же короба и тюки, и стал накрывать им тележку первого самохода.
       - Погоди, - Старший снял сверху разбитый короб, бросил его на вторую тележку, - теперь быстрее.
       Самоход живо покатил к городским воротам, и Фок смог увидеть, как Старший придирчиво осмотрел подложную тележку, поправил несколько тюков, и не торопясь, взгромоздился на заднюю лавку, рядом с остальными грузчиками. Дверь отворилась, со склада вышел водильщик, на ходу пряча накладные во внутренний карман сюрко, чиновники и купец. Подложный самоход уже свернул в объезд рыночной площади, а эти трое все стояли у двери склада, прощаясь и несколько раз пожимая руки, в знак удачной сделки. И никто не заметил, как с крыши последнего склада, юркой ящеркой, соскользнул на землю человек с закрытым лицом, в темно-фиолетовой одежде помощника дознавателя. Несколькими взмахами рук отряхнул одежду от пыли, отыскал глазами тележку самохода и быстрым шагом последовал за ней, легкой тенью проскальзывая между посетителями рынка, почти не оставаясь в их памяти.
       
       
       На заднем дворе придорожной таверны скучают трое. Один, двадцатилетний парень в сиренево-желтой форме дворцового служащего, нашел в хозяйственном сарае метлу и теперь упражняется с ней, как с копьем, повторяя давно заученные тычки, рубящие удары, вращения и перехваты. Светло-русые волосы забраны в высокий хвост и развиваются шелком на ветру во время каждого поворота, длинная узкая прядь, зачесанная на правую сторону, мягко ложится на скулу. Но пока руки работают, настороженные глаза на бесстрастном лице, постоянно контролируют окружение.
       За каждым его движением, с детским восторгом наблюдает второй парень, лет на пять старше и на пару кулаков шире в талии. Широкие плечи, рыхлый живот, и рассудок пятилетнего ребенка. Сидя на помосте крыльца, одной рукой он держит концы накинутого на голые плечи покрывала, в кулаке второй зажаты сразу три леденца на палочках, которые он старательно лижет, пуская по подбородку сладкие слюни. Рядом с ним, прислонившись к деревянной колонне, сидит третий. Щуплый узкоплечий подросток в темно-фиолетовой форме младшего помощника дознавателя, с воротником, поднятым до самых глаз и опущенным на лицо капюшоне. На большом куске картона он резкими, нервными штрихами рисует грифельным карандашом геометрический узор.
       Послышался лишь легкий шелест, когда с высокой каменной ограды во двор спрыгнул еще один человек, в такой же, темно-фиолетовой одежде помощника дознавателя. И тотчас возле его лица застыли сухие прутья метлы.
       - Аккуратней, Всадник, без глаз меня оставишь, - отвернув голову, насмешливо замечает новенький.
       Парень сбросил на спину капюшон, опустилт воротник и направился к подростку. Не смотря на насмешку в голосе, лицо его остается сосредоточенным.
       - У нас получилось.
       Подросток отбросил картонку, подскочил навстречу и замер в тревожном ожидании.
       - Он уехал с ними. Мои парни следуют за повозкой.
       - А если… его раскроют?
       - В любом случае, сейчас мы можем только ждать, - новичок пожал плечами и расслабленно присел на высокое крыльцо.
       Подросток с такой силой сжимает карандаш, что тот ломается в кулаке.
       - Мумомм! Ммм… - сладкоежка догрыз леденцы, поднял картонку и теперь открытой ладонью просит себе карандаш.
       Оглядев его замурзанное лицо, подросток вздохнул и оглянулся. Заметив болтающийся на веревке рушник, он намочил его в бочке с водой и вернулся к крыльцу.
       - Погоди. Я дам тебе карандаш, но сначала нам нужно вытереть тебе лицо и руки.
       Пока подросток оттирал немого от липкой пыли, он, похоже, взял себя в руки.
       - Старший, а что ты можешь сказать прямо сейчас?
       - Все настолько обыденно и до смешного просто, что даже скучно. Артель грузчиков нагружает тележку на глазах у покупателя. Затем купец, покупатель и водильщик уходят в конторку, проверить и подписать документы. В это время груженую тележку увозят, а на ее место ставят такую же, наполненную пустыми коробами и тюками, набитыми хламом. Тележку отвозят на склад заказчика, разгружают, и с честными лицами все расходятся по домам. Впереди - два выходных, да и товар из тех, что закупают впрок, а значит, не сразу хватятся. А когда хватятся — поди узнай, когда и где случился подлог.
       - Как думаешь, купец имеет к этому отношение?
       - Однозначно. Ведь вторая тележка грузится заранее, количество коробов и тюков должно совпадать, чтобы не вызвать подозрение при разгрузке.
       - Значит, купец, грузчики… А водильщик?
       - Вряд ли. Да и зачем? Пусть лучше потом на допросе с искренней верой доказывает невиновность купца.
       - А почему дерибанят гос закупки? - Положив метлу на плечи, к ним подходит Всадник, - понятно же, что их искать будут намного дотошнее, чем простую кражу? И продукты, например, можно продать гораздо быстрее.
       - Продукты долго лежать не будут, а по свежим следам отследить маршрут самохода проще. Товары для училищ - самое то. Могут не понадобиться до самого нового года, а тогда поди, отыщи свидетелей. Кто вспомнит, что видел целый сезон назад?
       - Угу. Плюс — закупки для училищ казна оплатит повторно, не дожидаясь окончания следствия. - Подросток отдал немому оба обломка карандаша, заглянул в хозяйский сарай, нашел ведро, и зачерпнув из бочки воды, стал полоскать рушник, отдавшись течению своих мыслей.
       Старший потянулся к заплечной сумке, дожидающейся его на крыльце. Достал два свертка, бросил один Всаднику, и стал переодеваться в темно-серую, с черными разводами, униформу. Они со Всадником оказались чем-то похожи — широкоплечие, тренированные тела в панцире мышц, только Старший на пару пальцев повыше и чуть тоньше в талии, русоволосые, только у Старшего волосы чуть темнее и аккуратно заправлены в хвост, сосредоточенные лица, только у Старшего чуть гуще брови и жестче черты лица. Братьями их, конечно, не назовешь, но подготовку они, явно, прошли схожую.
       
       
       Если в городе водильщик старательно крутил педали, то выехав за город, явно расслабился, опустил ворот и капюшон и поехал намного медленнее. То ли из-за того, что присмотра нет, то ли нарочно, чтобы не привлекать к себе внимание. Проехав небольшое поселение, водильщик остановился, оглянулся, слез с сидения и не спеша, потягиваясь и разминая спину, прошелся вокруг тележки, проверяя, как закреплен груз. Все это время Фок так и не снял капюшон, не опустил воротник, так и сидел с закрытым лицом, наблюдая за действиями водильщика. Мимо проехал еще самоход, груженый коробами с лекарскими знаками, затем, навстречу, конная телега с селянами. Лишь когда дорога опустела, водильщик спешно свернул в сторону леса, по мало заметной тропе скрылся между деревьями. Теперь он добавил ходу, быстро объехал небольшой лесок и остановился, почти уперевшись в скальную стену.
       - Чего расселся? Иди, толкай камень.
       Фок нехотя слез с лавки, набычившись, подошел к огромному валуну, уперся в него руками.
       - Ты че творишь, придурок? Опять не стой ноги встал? Вот погоди, вернемся домой, я тебе не только леденцов не дам, всю десятидневку на хлебе и воде просидишь! Вишь, клешни распустил, то короб уронил, теперь камень ломаешь! Погоди, поплатишься еще за все!
       Толкнув Фока локтем под ребра, водильщик уперся в упавшую глыбу сбоку, и кряхтя, протолкнул ее вдоль стены. Валун оказался фальшивым, склеенным из деревянных заготовок, выкрашенных в цвет камня и присыпанных каменной пылью. Освободив проход, водильщик толкнул кулаком в спину Фока.
       - Иди, бери короба, разгружай тележку. Да опусти уже капюшон, кому здесь нужна твоя рожа!
       Фок недовольно помычал, не спеша закинул на плечи по паре коробов и остановился у входа, так и не открыв лица.
       - Че стоишь, болван? У, бездна тебя забери, вымахал выше меня ростом, а все темноты боится! Фонарь ему, видишь ли, зажигай, брикеты переводи! - Фог все так же молча стоял у входа. - Ладно, пошли, зажгу я тебе фонари! Тащи короба!
       Запустил руку в потайную нишу у входа, достал небольшой фонарь, включил, и защелкнул карабин на поясе грузчика. Достал еще один фонарь, намного больше, подхватил небольшой тючок с тележки и пошел вперед, освещая дорогу. Фок послушно пошел за ним. Проход был не слишком широк, и немому грузчику приходилось протискиваться боком, чтобы не задеть коробами стены. Они прошли мимо двух ответвлений, дважды свернули под острым углом, почти возвращаясь назад, пока не попали в вырубленную в скале пещерку.