Прода от 19.09.2019, 11:38
Глава 24
О спасении миров и попутных помехах.
На скале стоял Черный замок. И все-то в нем казалось неправильным.
(Елена Тыртышникова)
Малыша-Горыныча искали долго и нудно. Для начала сходили к Яге и Василисе, поинтересовались, не завалялась ли у них где-то под кроватью явно породистая собачка. Василиса в ответ только головой покачала. А бабка покачала головой, немного подумала, а потом жестом фокусника достала из воздуха путеводный клубочек. Что-то над ним пошептав и внимательно посмотрев на набившуюся в небольшую комнату компанию, клубочек она вручила волку, обозвав его самым серьезным.
Так и получилось, что пару часов большая часть компании гонялась за клубком волшебных ниток по собачьим следам. Аллочка наверное сразу поняла, как это будет выглядеть со стороны и заявила, что будет спать, отрядив вместо себя папу. Яга с Василисой с кем-то о чем-то советовались и были заняты. Мурзик честно признался, что ему лень, а Бодя, что плохо выносит царящую в городе сухую жару. А остальные бегали. Правда, лягушка ездила в кармане эльфа.
Маршрут у трехголового пса оказался столь извилист, что Луи даже заподозрил, что он сбежал на свидание, не желая при этом порочить честь дамы, и поэтому путал следы. Остальные над ним посмеялись. Правда, спустя час блужданий уже готовы были поддержать в этом мнении, особенно после того, как всей компанией забрели в крапиву.
— А может он над нами попросту издевается? — спросила Миррет, когда к этой же крапиве вышли во второй раз, просто с другой стороны. — А на самом деле ходит следом и хихикает.
— В три глотки, — добавил Луи.
Финист в такое собачье коварство не поверил, поэтому стали искать дальше. Правда, ближе к обеду даже он готов был признать, что Горыныч издевается — компания как раз вышла к крапиве в четвертый раз.
— Медом здесь намазано, что ли? — задумчиво спросил Луи.
— Кушать хочу, — отозвался Финист, и его желудок подтверждающее забурчал.
— Ладно, давайте действительно поедим, а потом вернемся сюда и продолжим поиски, — решил волк и тихонько добавил. — Надеюсь, эта дурная псина все-таки догадалась не демонстрировать прохожим свою необычную внешность и на самом деле просто пошла поохотиться на крыс. Деликатесы они для нее.
Как оказалось, прямо в гостинице был небольшой ресторанчик, в котором собаколовов уже ждали Аллочка, Яга, Василиса и даже Бодя с Мурзиком на голове. Кот, не стесняясь того, где находится, с урчанием поедал куриную ногу. Остальные предпочитали обедать за столом. Водяной, правда, сидел при этом на полу, видимо подходящего для него стула не нашлось.
Обед проходил чинно и мирно. А когда все поели, Яга положила руки на стол и тоном, которым хорошо бы рассказывать какую-то былину, произнесла:
— Расскажу я вам одну давнюю историю.
Все заинтересованно на нее посмотрели, и бабка, широко улыбнувшись, продолжила:
— Надеюсь, вы знаете, что в мире, точнее в мирах, существует древняя магия. Она немногим моложе самого первого мира. За столько времени она крепко проросла во все миры сразу, даже в те, которые пока не успели народиться. И трогать из-за пустяков эту магию не стоит, потому что может получиться любая пакость.
— Например, появится миликалиберный мир и преподаватель-оборотень, — сказал Луи, посмотрев на волка.
Мужчина в ответ только многозначительно хмыкнул.
— И такое бывает, — не стала спорить Яга. — Но только в том случае, когда магия более-менее молодая. А вот когда по пустякам беспокоят ту магию, которая позволяет диво-птицам фениксам возрождаться из пела и нарождать новый мир, а потом еще и не пользуются тем, что магия для этого дала… Случиться может всякое. Потому что магия дает силу, которую следует использовать. А если ее не использовать, она начинает изменяться и изменять то, что первое ей попадется.
— Феникс, значит… — задумчиво сказал волк.
— Ничего не понимаю, — призналась Миррет. — Дженни превратилась в феникса, подожгла поле, а потом опять превратилась в девушку?
— Если бы превратилась в птицу, пришлось бы перерождаться, а я огня боюсь, — призналась Дженни. — И поле я раньше поджигала, с помощью бензина. Я так Финиста ловила, он у меня саксофон украл. И да, я понимаю, что это была идиотская идея.
— Понятно, — сказал волк. — Ты попросила энергию для превращения, но не воспользовалась ею.
— Мне тоже так кажется, — призналась Дженни.
— И эта энергия сейчас пытается уничтожить какие-то миры, — сказала Миррет. — И что мы можем с ней сделать?
— Мы как раз можем, — улыбнувшись, сказала Яга.
А Василиса задумчиво покивала.
— Правда? — наивно удивилась Аллочка.
— Правда, — подтвердила Василиса. — Пока вы праздновали, мы консультировались с разными специалистами, но в итоге пришли к выводу, что больше всего наша проблема напоминает одну давнюю историю.
— Очень давнюю, — сказала Яга и замолчала. Дождалась, пока все сосредоточат на ней внимание и продолжила тоном опытной сказочницы: — Давным-давно в одном царстве один очень глупый царь приютил чернокнижника. Чернокнижник, в целом, был мужик тихий, спокойный и умел лечить радикулит, так что и польза от него тоже была. А еще у царя была молодая жена-вертихвостка. Она только-только народила ребенка, но уже распушила хвост и ходила павой, смущая служивых людей. И надо было такому случиться, что однажды молодую царицу встретил на своем пути чернокнижник, который в силу своей рассеянности до тех пор даже не подозревал о ее существовании. И случилось страшное, чернокнижник влюбился.
— Почему страшное? — удивилась Аллочка, уверенная, что любовь приносит исключительно счастье.
— Потому что побитый молью, полуслепой мужчина был ей ни к чему. Ей больше нравились статные молодцы. О чем она ему и сказала однажды. И надо сказать, что чернокнижник был действительно очень талантлив и знал такое, что обычным магам неведомо. Возможно он даже был неудачливым сыном какого-то божества. И сила в нем жила божественная, но стать чем-то большим, чем человек, он так и не сумел. Впрочем, это не важно. А важно то, что чернокнижник уперся рогом и решил превратиться в статного красавца, чтобы царице понравиться. Что он там химичил, мне неведомо, но однажды он додумался до того, что убил диво-птицу в тот момент, когда она едва успела этой птицей стать. Что он собирался делать дальше, я тоже не знаю, потому что с силой он не возобладал и она его испепелила.
Баба Яга печально вздохнула, а потом еще и головой покачала.
— А дальше что было?
— А дальше чародейскому кругу пришлось бороться с высвобожденной несчастным чернокнижником силой. Потому что она стала пожирать их мир. Побороть ее не получилось и они додумались до того, чтобы как-то ее применить. А так как долго думать было некогда, они решили сотворить бога из первого попавшегося младенца. А попался им, как назло, царевич.
— Э-э-э-э… — неподдельно удивился Луи. — Им так запросто позволили хватать царевича?
— Нет, он просто был ближайшим младенцем. Спал на руках у нянечки, вот ему вся сила и досталась. Правда, богом он так и не стал. Просто стал абсолютно бессмертным. А еще сильно любил красавиц. Пока был царем, эта его любовь никому особо не мешала, редкая красавица не обрадуется, что ее одаривает шелками и золотом настоящий царь, пускай даже на редкость уродливый.
— На редкость уродливый? — удивилась неожиданному повороту сказки Миррет.
— Ну, не повезло ему вырасти худющим, крючконосым, да и в целом не красавцем, — сказала Яга и запила это откровение чаем. — Так вот, пока он был царем, всех все устраивало. А потом случилась война, которую он проиграл, потом еще одна и от царства остался маленький огрызок, который он населил всякими чудищами, чтобы завоеватели не лезли. Они и не лезли, и через пару веков о бывшем царе забыли. А он тем временем учился, учился, становился сильным магом, иногда воровал красивых селянок и в один далеко не прекрасный день решил, что пора явить себя свету. И начал явление он с похищения царевны, прямо со свадьбы. Скандал тогда был страшный. Царевич, естественно, пошел жену выручать, да так и сгинул. А красавицу бессмертный маг вернул родителям спустя полгода. Надоела она ему своими истериками и неприятием женской доли. Похищениями царевен он развлекался еще несколько веков, заслужив славу самого зла, причем бессмертного. Тогда даже какую-то нелепую сказку придумали о том, что его смерть следует искать на кончике иглы. А может он и сам ее придумал и рассказал очередной похищенной красавице.
— Кощей, — восхищенно сказал Луи.
— Да, так его тоже называли, — подтвердила Яга. — Спустя века, Кощею надоело развлекать окрестные царства похищениями царевен и потоплением в болотах тех, кто пытался их выручать и он решил сменить обстановку. Даже собственную смерть разыграл, чтобы никому не пришло в голову бежать следом.
— И где он сейчас? — заинтересовался Луи.
— Да в академии какой-то ректором служит, студенток смущает, — как само собой разумеющееся сказала Яга.
— Похищает красавиц? — спросила Миррет.
— Нет. Он до академии в каком-то техническом мире побывал, там из него писаного красавца сделали и посоветовали железо поднимать, чтобы за мышцами скрыть худобу. Так что теперь эти красавицы сами на него гроздьями вешаются. А он хитрец, крутится ужом и все девицы уверены, что он только их любит. Потом, правда, прозревают, но что они бессмертному сделать могут?
— Ничего, — сказал волк.
И в этот момент дверь ресторанчика с грохотом открылась, и в помещение зашел какой-то странный тип, одетый в разномастные, не шибко чистые шкуры, увешанный клыками каких-то чудовищ, как гирляндами, да еще и с каменным топором в могучей волосатой лапе.
— У-ха-ха! — жизнерадостно завопил тип. — Вот я и получу могущество, которого заслуживаю!
— Псих, — легко ему поставил диагноз Луи.
Кто бы что там ни думал, но Малыш переименованный в Горыныча был очень умным псом. Собственно, он был даже вполне себе разумным, просто разговаривать не умел, да и не стремился научиться. Ему и так было неплохо.
А еще ему очень понравились люди и нелюди пришедшие за яблоками. Эта компания была особенная, очень отличалась от тех, кто приходил до них. Обычно бедного трехголового песика всячески обзывали, пытались зарубить разнообразными мечами, а однажды даже застрелить из здоровенного ружья, кричали что-то о долге, о том, что пес не с теми связался, ну и прочую чушь. А эти сначала убегали, потом прятались, а потом вообще подружились. Разнообразие.
Поэтому, когда пес заметил подозрительную личность, следящую за этой великолепной компанией, он решил проследить и защитить. Просто потому, что его развлекли. Поэтому и в машину полез, и в кустах у бара лежал, поджидая. И дождался ведь — подозрительная личность, немного понаблюдав за компанией и убедившись, что праздновать они собираются с размахом и до утра никуда не денутся, куда-то помчалась, на ходу напевая странную песенку и тихонько стуча в бубен.
На взгляд пса, вел этот тип себя престранно, как самый натуральный сумасшедший. Впрочем, Малыш был не так и не прав, все шаманы в той или иной степени ненормальны. А как тут нормальным останешься, если то духи предков в тебя вселяются, то божество приходит ругаться на племя и требовать странного. А то это божество вообще забрасывает неведомо куда, вручает камень, который должен открывать путь туда, куда пойдет компания каких-то умалишенных и приказывает следить за ними до того самого момента, как они начнут праздновать победу.
В общем, что такое развод, шаман бога Утилуку, к сожалению, не знал. И принял счастливое освобождение Аллочки от замужества за ту самую победу над каким-то страшным, но невидимым чудищем. Нет, если бы он знал язык, на котором празднующая компания разговаривала, он бы разобрался, но рассеянное божество как-то не подумало, что в других мирах, да и соседних странах, никто не говорит на языке его племени. Собственно, для этого божества люди и нелюди, которые ему не поклонялись, существовали как какая-то абстракция. И он о них не думал. Вообще. С мелкими божками, боящимися утратить свою мелкую паству, такое случается часто.
А еще они очень часто хотят стать богами сильными и страшными, чтобы всякие древние Яй-Кааи боялись, а богини любви теряли головы и бросались в объятья.
Переоценивал себя Утилуку и был уверен, что ему не хватает только силы для того, чтобы стать великим. И на совет его, естественно, никто не звал. Но он удачно явился туда сам и смог подслушать под окном. В подслушанном он тоже не шибко разобрался, но главное понял — где-то есть куча свободной энергии способной разрушать целые миры. И мерзкие древние боги отправили героев чтобы эту энергию изловить и присвоить.
После этого Утилуку только и осталось отправить одного из шаманов следить за героями и дожидаться нужного момента. Герои ведь все обыкновенные смертные, даже богинина дочка, а значит, божество победит их с одного пинка и отберет добычу.
В общем, о людях, эльфах и всех прочих Утилуку судил сугубо по своему племени. А его племя, только узрев свое божество, сразу же дружно падало, как подкошенное и начинало бодать головами землю. Утилуку не сильно понимал для чего, но представление ему нравилось и он их не останавливал.
Вот так и получилось, что несчастного шамана послали прыгать по мирам следом за героями. Да еще и приказали чтобы он, когда герои начнут праздновать (а как известно, герои всегда празднуют с размахом и упиваются до зеленых овец, даже если причиной для праздника послужила всего лишь победа над лисой таскавшей кур) отошел подальше и позвал своего бога. А там они уже подождут, пока герои дойдут до нужной кондиции и даже без боя отберут все, что захотят. Своих шаманов Утилуку считал очень сильными и способными победить любого хилого мага. Правда, не хилых магов ему как-то и не попадалось.
Малыш добросовестно проследил за шаманом петлявшим по переулкам до той самой крапивы и сел отдохнуть, наблюдая за тем, как ненормальный мужик в шкуре, на которого с брезгливой жалостью таращились все без исключения прохожие, начинает плясать что-то безумное, задавая ритм бубном. Плясал он долго и упорно, даже кое каких зрителей вокруг себя собрал. А когда совсем выдохся, с небес прямо в крапиву свалился еще один ненормальный в шкуре, в комплекте с которой шел деревянный шлем украшенный бараньими рогами. Смотрелся этот шлем уморительно, зрители даже аплодировать начали. Но непривыкший к аплодисментам бог, вместо того, чтобы раскланяться и повторить падение на бис, схватил уставшего шамана за шкирку и куда-то уволок с такой скоростью, что Малыш чуть от них не отстал.
Оттащив шамана подальше от крапивы и убедившись, что рядом с мусорной кучей нет надоедливых людишек, Утилуку положил несчастного на гору картофельных очистков, кое-как привел в чувство и спросил самое важное:
— Где они?
— Пьют, — ответил шаман, понятия не имеющий где именно находится то место, в котором герои этим занимаются. Собственно бедный мужик даже не понимал где находится сам. В городах он, в отличие от родной степи, ориентироваться совсем не умел.
— Где пьют? — спросил бог.
— В каменной юрте, — уверенно ответил шаман и указал на ближайший дом.
Утилуку не заметил особой разницы между ближайшим домом и дальним, поэтому потратил немного времени на топанье ногами, после чего подхватил шамана подмышки и поволок обратно к крапиве.
