— Вот что за любопытный мальчишка? — спросил смерть у потолка. — И, главное, вопросы какие задает… будто не некромант вовсе. Ты, неуч, ты хоть знаешь, что твои коллеги сами себя убивают лишь бы побывать здесь?
— Это те, которые личами становятся? — уточнил Луи. — Всегда считал, что это дурость. Они же, по сути, те же зомби, просто мозгов у них побольше и магия в придачу. Впрочем, мой двоюродный дядя уже доказал, что если в лича выстрелить из гранатомета, филактерий можно уже не искать. Потому что получившаяся кракозябра физически не способна сшить себя воедино и разрывы в магической паутине, которой они себя оплетают перед тем, как издохнуть и возродиться, таковы, что магия у них тоже перестает работать. И толку при таком раскладе от бессмертия? Тот, в которого дядя стрелял, так и валяется непойми какой кучей в каменном мешке, который дядя себе в подвале оборудовал. Бабушка нас даже на экскурсию туда водила, демонстрировала, почему это не шибко хорошая идея. А этот лич, ругался на латыни, орал, что ему уже много тысяч лет и клялся однажды придумать как соединиться в целое и всем отомстить. В общем, на семейном совете решили не рисковать и, когда дядя, которому это существо чем-то дорого, помрет, засыпать тот мешок известью. Или серной кислотой залить, если найдут в таких количествах. Кажется, еще хлорку кто-то предлагал…
— Это был глупый и самоуверенный лич, — сказал смерть. — Умный бы не стал связываться с человеком и гранатометом… Впрочем, их и без гранатометов то на части разрезают и хоронят в разных концах страны, то драконы в кучки пепла превращают, если ума настолько мало, что драконам вредить начинают. А не вредить они не могут, ты же знаешь, чем питаются мертвые… Но я не об этом. Ты понимаешь, зачем они себя в личей превращают?
— Чтобы быть очень сильными магами, — сказал Луи тоном школьника-отличника.
— Правильно, — согласился смерть. — Просто природа твоего дара такова, что тебе, для того, чтобы переступить на следующую ступень дара, следует умереть. И глупые некроманты становятся личами.
— А умные? — спросил Луи.
— А умные, как твоя двоюродная бабка, решившая, что желает вылечить свою подругу от бесплодия, просто умирают, а потом оживают.
— Э-э-э-э-э… — только и смог сказать Луи, не знавших таких подробностей о биографии бабушки-экстрасенса.
— У нее была клиническая смерть, дважды. В первый раз полученной силы оказалось недостаточно.
И смерть весело подмигнул.
— Дела, — только и смог сказать Луи.
— Так что посиди тихонько, подумай о своей дальнейшей жизни и не мешай, — велел смерть и вернулся к бумагам.
И Луи сидел, думал, и наблюдал за тем, как прямо из воздуха появляются все новые и новые кипы бумаги. И смерть ему было жалко — нудная у него на самом деле работа. И оставалось только надеяться, что у него есть сменщик. Но об этом Луи спрашивать уже не стал.
— Василиса! — надрывался Финист, глядя в небо. Но то ли тарелко-яблочная связь передавала картинку с опозданием, то ли Премудрая именно в этот момент за своим мужем не наблюдала, но реакции на его вопли пока не было. — Васенька! Васюленька!
Лягушка сидела рядом, не сводила с Финиста требовательного взгляда и не позволяла прекратить попытки докричаться до благоверной.
Все остальные стояли в сторонке и молчали. Стражники, получившие по шапкам за самоуправство и использование в боевых целях не боевых топоров, причем, не разобравшись в ситуации, понуро молчали и переминались с ноги на ногу. В сторону лежавшего на травке худенького и молоденького парня они старались не смотреть. И без того свою вину чувствовали.
Заплаканную Миррет обнимала эльфийка и время от времени успокаивающе похлопывала по спине.
В общем, настроение было похоронное у всех, даже у пса, сидевшего под яблоней горбатой трехголовой тенью.
— Вася! — продолжал упорно кричать уже охрипший Финист.
— Ну, чего тебе? — отозвалось небо голосом кота Мурзика. — Нет Васьки пока дома. Она вместе с моей бабкой травки волшебные собирает. И у нас, между прочим, ночь. А ты кричишь и кричишь, как оглашенный.
— А ну молчать, клубок шерсти! — приказала лягушка таким тоном, что даже Миррет перестала всхлипывать. — Быстро зови Василису и свою бабку. У нас тут от топора пострадавший.
— Сильно пострадавший? — лениво спросил кот, которого лягушачий тон видимо ни капельки не убедил, что дело срочное.
— До смерти пострадал, так что бегом!
— Ох ты ж, — удивленно отозвалось небо.
Потом что-то громыхнуло, Мурзик стал кричать о сметане и все затихло.
— Кажется, побег, — удовлетворенно сказала лягушка и поскакала к Луи.
А за ней потянулись и все остальные, даже стражники и прятавшийся за деревьями и кустами Яй-Каай. Почему-то всем казалось, что ждать видуний следует рядом с тем, кому требуется их помощь.
— Интересно, куда делись остальные героически погибшие, отчеты о которых вы подписываете? — задумчиво спросил заскучавший Луи.
Смерть поднял голову и одарил его насмешливо-оценивающим взглядом.
— Хочешь узнать, куда попадают люди после смерти?
— Любопытно, — признался Луи.
— Ну, пойди, посмотри, — великодушно предложил смерть и, задрав над головой руки, с довольным охом откинулся на спинку стула.
— А в чем подвох? — спросил недоверчивый некромант. — Обратно я вернуться смогу?
— Вряд ли, — ответил смерть.
— Ну, тогда я лучше здесь посижу. Умереть я всегда успею.
— Ты уже умер, — напомнил хозяин кабинета.
— Так не навсегда же, — сказал Луи. — Но умирать чертовски скучно, как оказалось. Постараюсь в ближайшем будущем больше так не делать.
— Вот и правильно, — сказал смерть и вернулся к своим бумагам.
— Ох ты ж! — повторила слова своего кота Баба Яга, выйдя из портала рядом с Луи.
— Молоденький такой, — чему-то удивилась Василиса. — Это что же за неведомое чудовище его так ударило? — спросила, присев рядом и повернув голову, чтобы получше рассмотреть пробитый висок.
«Неведомое чудовище» скромно потупилось, спрятало топор за спину, а потом и вовсе отступило за товарищей.
— У нас есть живая и мертвая вода, — тоненько сказала Миррет.
Василиса и Яга дружно кивнули, осмотрелись и переглянулись.
— Место неподходящее, — сказала Яга. — Камня много, у деревьев чуждая магия и трава хилая. Нужно где-то найти поляну с сочной зеленой травой, как издревле заведено.
Василиса только кивнула, соглашаясь с наставницей и коллегой в одном лице.
А дальше начались хождения по саду с трупом на руках. На руках этот труп сначала находился у Финиста и волка. Потом его передали стражникам и они таскали его по очереди. Потом псу, плетшемуся в хвосте этой странной похоронной церемонии, надоело бесцельно шататься по тропинкам следом за людьми и нелюдями, он выбежал вперед и громким лаем всех трех голов заявил, что лучше знает, где в этом саду есть подходящие поляны.
— Он нас до яблок довел, — заявил Финист, гордый псом, которого уже считал своим.
— Так пущай ведет, — не стала возражать против собаки-проводника Яга.
С собакой похороны, в смысле поиск поляны, пошли гораздо веселее. Пес буквально через пару шагов вывел к первой поляне, но трава там опять оказалась неподходящей — особенно Яге не понравилась полынь.
Вторая поляна была забракована из-за того, что ее больше, чем наполовину, вытоптало стадо слонов, непонятно как оказавшееся в саду.
Стражники почему-то опять засмущались, как красны девицы, и стали опускать глаза долу.
Через третью поляну наискосок тек ручей и бабка заявила, что на этот раз слишком много воды. А Финист задумчиво сказал, что теперь понимает почему Яга так и не вышла замуж, за что получил подзатыльник от жены.
Пятая поляна бабке наконец понравилась. Она обошла ее по кругу, к чему-то шумно принюхиваясь. Потом походила туда-сюда по поляне. Потом памятником воздевшим руки к небесам, застыла на чем-то понравившемся месте и, немного так постояв, велела:
— Сюда несите.
Стражники переглянулись и отдали умершего Финисту и волку. Видимо боялись, что стоит только к знаменитой ведьме подойти слишком близко, так она сразу их и проклянет, и сожрет, и надругается. Хотя последнее встречалось только в похабных частушках.
Луи уложили у бабкиных ног. Она немного на него потаращилась, поцокала языком и потребовала волшебную воду и ученицу. Миррет с готовностью зарылась в сумку, Дженни в карманы, остальные кто во что горазд. И не успела Василиса пойти к бабке, как ей тут же попытались вручить кучу разнообразной тары, подписанной маркером где живая вода, а где мертвая.
— Так, — задумчиво сказала Яга. — И все искренне предлагают. Чудасия какая. Не часто увидишь кого-то, искренне пытающегося помочь смертоводу. Впрочем, смертоводы сами в этом виноваты.
Высказавшись, бабка указала пальцем на Миррет и волка, загадочно обозвав их обладателями схожих энергий. У девушки она взяла бутылку с живой водой, у мужчины ту, что с мертвой. Остальным погрозила пальцем и велела пользоваться набранным осторожно. А лучше разбавлять ложку волшебной воды ведром обыкновенной. Тогда вреда точно не будет. Правда и пользы не так, чтобы сильно много.
— А если на пол ведра? — спросила Дженни, пряча не пригодившиеся бутылки.
— Тогда пользы будет больше, но и шансов навредить тоже, — сказала бабка.
— А я их предупрежу, — решила повеселевшая Дженни.
— Как хочешь, — не стала ее отговаривать бабка. — Так Вася, стара я уже стала, поэтому, садись возле этого добра молодца и лей мертвую воду, пока я не прикажу прекратить.
Василиса послушно присела и открыла бутылку. Воду она лила аккуратно, тонкой струйкой и сразу же подняла бутылку горлом вверх, как только Яга сказала:
— Хватит!
Рана на голове Луи стала пузыриться так, словно на нее кто-то вылил перекиси водорода. А трава, на которую попало несколько капель, почернела и скукожилась.
— Точно надо разбавлять, — решила Дженни.
Василиса, закрыв бутылку и отложив ее в сторону, терпеливо ждала следующего бабкиного приказа. Остальные замерли и наблюдали за тем, как пены становится все меньше. Вместе с пеной загадочно исчезали кровяные разводы и даже случайно попавшие под действие волшебной воды волосы.
— Хорошо, — сказала Яга, когда на месте раны появилась чистая кожа, без каких либо следов удара топором. — Теперь надобно напоить добра молодца живой водой. Думаю где-то трети этой бутылки будет достаточно.
Василиса кивнула, а потом положила палец Луи на подбородок, что-то прошептала и легко открыла рот. Вливала в него живую воду она такой же тонкой струйкой и поначалу ничего не происходило. А потом Луи сглотнул, закашлялся и резко сел.
— Ну вот, а вы тут панику разводите, — проворчала Яга. — И не стыдно? Особенно тебе, лягухе болотной.
Лягушке стыдно явно не было, судя по виду, ей было сонно и лениво. И разговаривать с бабкой она не желала.
Луи продолжал кашлять.
Миррет сначала вцепилась в рукав стоявшей рядом Дженни, потом пискнула и бросилась на поляну. На едва успевшего ожить некроманта она налетела как небольшой ураган, с размаху шлепнулась рядом с ним на колени и разревелась, уткнувшись носом в плечо.
— Да все в порядке, — прохрипел парень, еще немного покашляв. — Я, кстати, буквально за минуту до того, как вы меня выдернули оттуда, успел спросить, кого я с Миррет ищу. И он сказал, что мы давно уже нашли. Странный ответ, правда?
Миррет кивнула, размазывая слезы по лицу.
А Дженни охнула и хлопнула себя ладонью по лбу. Правда опять ничего не сказала, решив, что теперь точно не забудет, просто пока момент неподходящий. Луи и Миррет как раз прижались друг к другу как птенчики и он улыбаясь что-то ей рассказывал. Как-то неловко такое прерывать.
Об эльфийском разводе и прочих поводах для радости
По моей команде! Дружный облегченный вздох!
(Пингвины Мадагаскара)
На следующий день Дженни опять было неловко лезть к людям со своими разговорами. Да и в целом она решила сначала посоветоваться с Василисой, не зря же она Премудрая. Наверняка сможет что-то толковое посоветовать.
А потом как-то так оказалось, что Аллочка пересчитала яблоки, уточнила сроки годности этих яблок сначала у Бабы Яги, а потом и специально отловленного Миррет неведомого божка. Узнала, что каждое продляет жизнь где-то лет на десять-двадцать, смотря в каком возрасте начнешь принимать, а чем раньше, тем действует дольше. В сушеном виде этот срок сразу сокращался вдвое. Но яблок было много, да и к тому времени эльфийский правитель с его женой могли осточертеть друг другу настолько, что предпочли бы прыгнуть с ближайшей скалы и завершить этим семейные мучения. Ага, и прыгали бы нежно взявшись за ручки, как сказал волк. Который, кстати, не менее нежно держал за ручку Аллочку, а она делала вид, что настолько увлечена расчетами, что никаких обаятельных мужчин рядом с собой не замечает.
В общем, пересчитав яблоки, попытав Яй-Каая и местами выяснив отношения, компания дружной толпой решила ехать к эльфам и требовать развод для Аллочки. Даже Яга с Василисой поехали из любопытства. А в последний момент, когда заморенный расспросами бог вывел их из сада, попрощался, поцеловав напоследок ручку Василисе и исчез, а вместо него наконец появилась машина волка и все стали рассаживаться, в салон проскользнул Мурзик и нагло забрался на руки Миррет, каким-то необъяснимым образом опознав в ней котолюбку. Еще и мурлыкать стал басовито, что по словам Яги водилось за ним крайне редко.
Аллочка сидела рядом с Миррет, такая мрачная, будто не разводиться ехала, а на собственную казнь. Чем и привлекла внимание блондинки.
— Что-то не так? — тихонько спросила Миррет.
— Мне неловко, — призналась эльфийка. — А мне не нравится, когда мне неловко. И кажется, что Пресветлый Айтанэль надо мной посмеется и скажет, что яблоки ему уже не нужны. У него там вообще война с Эрландом намечается и мириться они не намерены.
— Мандраж, — сказал Луи, сидящий с другой стороны от Миррет.
— О, я знаю что поможет! — радостно воскликнула блондинка и потянулась к лежащей у ног сумке, едва не свалившись на пол.
В сумке Миррет рылась долго, под руку все время попадалось что-то не то. А потом радостно пискнула и протянула Аллочке флягу.
— Что это? — удивленно спросила эльфийка.
— Вишневая наливка по рецепту бабушки Луи. Придает храбрости, уменьшает тревожность и вообще вкусная.
Аллочка хмыкнула, но флягу открыла и отпила из нее. Хмыкнув еще раз и подумав о чем-то высокоинтеллектуальном, если судить по выражению лица, лесная дева отпила еще, еще и еще. А когда Миррет опомнилась и отобрала наливку, фляга была почти пуста. Зато у Аллочки раскраснелись щеки, взгляд стал отчаянно смелым и насмешливым, а нога начала нетерпеливо притопывать.
— Бедный эльфячий правитель, — пробормотал опытный Финист, видя такое дело.
Но на него никто не обратил внимания, все были заняты своими делами. Василиса и Яга о чем-то шептались. Бодя чуть ли не по капле выливал на голову воду из кувшина. Окончательно спятивший не то от любви, не то из-за древней магии эльф, смотрел в оттопыренный карман с лягушкой и странновато улыбался. Волк, прищурившись и обаятельно улыбаясь, смотрел на Аллочку. Дженни думала о предстоящем разговоре с мудрой Василисой. Миррет и Луи, прижавшись друг к другу плечами, пытались отыскать в сумке запропастившиеся крылатые сандалии, которые могли в любой момент пригодиться.
— Это те, которые личами становятся? — уточнил Луи. — Всегда считал, что это дурость. Они же, по сути, те же зомби, просто мозгов у них побольше и магия в придачу. Впрочем, мой двоюродный дядя уже доказал, что если в лича выстрелить из гранатомета, филактерий можно уже не искать. Потому что получившаяся кракозябра физически не способна сшить себя воедино и разрывы в магической паутине, которой они себя оплетают перед тем, как издохнуть и возродиться, таковы, что магия у них тоже перестает работать. И толку при таком раскладе от бессмертия? Тот, в которого дядя стрелял, так и валяется непойми какой кучей в каменном мешке, который дядя себе в подвале оборудовал. Бабушка нас даже на экскурсию туда водила, демонстрировала, почему это не шибко хорошая идея. А этот лич, ругался на латыни, орал, что ему уже много тысяч лет и клялся однажды придумать как соединиться в целое и всем отомстить. В общем, на семейном совете решили не рисковать и, когда дядя, которому это существо чем-то дорого, помрет, засыпать тот мешок известью. Или серной кислотой залить, если найдут в таких количествах. Кажется, еще хлорку кто-то предлагал…
— Это был глупый и самоуверенный лич, — сказал смерть. — Умный бы не стал связываться с человеком и гранатометом… Впрочем, их и без гранатометов то на части разрезают и хоронят в разных концах страны, то драконы в кучки пепла превращают, если ума настолько мало, что драконам вредить начинают. А не вредить они не могут, ты же знаешь, чем питаются мертвые… Но я не об этом. Ты понимаешь, зачем они себя в личей превращают?
— Чтобы быть очень сильными магами, — сказал Луи тоном школьника-отличника.
— Правильно, — согласился смерть. — Просто природа твоего дара такова, что тебе, для того, чтобы переступить на следующую ступень дара, следует умереть. И глупые некроманты становятся личами.
— А умные? — спросил Луи.
— А умные, как твоя двоюродная бабка, решившая, что желает вылечить свою подругу от бесплодия, просто умирают, а потом оживают.
— Э-э-э-э-э… — только и смог сказать Луи, не знавших таких подробностей о биографии бабушки-экстрасенса.
— У нее была клиническая смерть, дважды. В первый раз полученной силы оказалось недостаточно.
И смерть весело подмигнул.
— Дела, — только и смог сказать Луи.
— Так что посиди тихонько, подумай о своей дальнейшей жизни и не мешай, — велел смерть и вернулся к бумагам.
И Луи сидел, думал, и наблюдал за тем, как прямо из воздуха появляются все новые и новые кипы бумаги. И смерть ему было жалко — нудная у него на самом деле работа. И оставалось только надеяться, что у него есть сменщик. Но об этом Луи спрашивать уже не стал.
— Василиса! — надрывался Финист, глядя в небо. Но то ли тарелко-яблочная связь передавала картинку с опозданием, то ли Премудрая именно в этот момент за своим мужем не наблюдала, но реакции на его вопли пока не было. — Васенька! Васюленька!
Лягушка сидела рядом, не сводила с Финиста требовательного взгляда и не позволяла прекратить попытки докричаться до благоверной.
Все остальные стояли в сторонке и молчали. Стражники, получившие по шапкам за самоуправство и использование в боевых целях не боевых топоров, причем, не разобравшись в ситуации, понуро молчали и переминались с ноги на ногу. В сторону лежавшего на травке худенького и молоденького парня они старались не смотреть. И без того свою вину чувствовали.
Заплаканную Миррет обнимала эльфийка и время от времени успокаивающе похлопывала по спине.
В общем, настроение было похоронное у всех, даже у пса, сидевшего под яблоней горбатой трехголовой тенью.
— Вася! — продолжал упорно кричать уже охрипший Финист.
— Ну, чего тебе? — отозвалось небо голосом кота Мурзика. — Нет Васьки пока дома. Она вместе с моей бабкой травки волшебные собирает. И у нас, между прочим, ночь. А ты кричишь и кричишь, как оглашенный.
— А ну молчать, клубок шерсти! — приказала лягушка таким тоном, что даже Миррет перестала всхлипывать. — Быстро зови Василису и свою бабку. У нас тут от топора пострадавший.
— Сильно пострадавший? — лениво спросил кот, которого лягушачий тон видимо ни капельки не убедил, что дело срочное.
— До смерти пострадал, так что бегом!
— Ох ты ж, — удивленно отозвалось небо.
Потом что-то громыхнуло, Мурзик стал кричать о сметане и все затихло.
— Кажется, побег, — удовлетворенно сказала лягушка и поскакала к Луи.
А за ней потянулись и все остальные, даже стражники и прятавшийся за деревьями и кустами Яй-Каай. Почему-то всем казалось, что ждать видуний следует рядом с тем, кому требуется их помощь.
— Интересно, куда делись остальные героически погибшие, отчеты о которых вы подписываете? — задумчиво спросил заскучавший Луи.
Смерть поднял голову и одарил его насмешливо-оценивающим взглядом.
— Хочешь узнать, куда попадают люди после смерти?
— Любопытно, — признался Луи.
— Ну, пойди, посмотри, — великодушно предложил смерть и, задрав над головой руки, с довольным охом откинулся на спинку стула.
— А в чем подвох? — спросил недоверчивый некромант. — Обратно я вернуться смогу?
— Вряд ли, — ответил смерть.
— Ну, тогда я лучше здесь посижу. Умереть я всегда успею.
— Ты уже умер, — напомнил хозяин кабинета.
— Так не навсегда же, — сказал Луи. — Но умирать чертовски скучно, как оказалось. Постараюсь в ближайшем будущем больше так не делать.
— Вот и правильно, — сказал смерть и вернулся к своим бумагам.
— Ох ты ж! — повторила слова своего кота Баба Яга, выйдя из портала рядом с Луи.
— Молоденький такой, — чему-то удивилась Василиса. — Это что же за неведомое чудовище его так ударило? — спросила, присев рядом и повернув голову, чтобы получше рассмотреть пробитый висок.
«Неведомое чудовище» скромно потупилось, спрятало топор за спину, а потом и вовсе отступило за товарищей.
— У нас есть живая и мертвая вода, — тоненько сказала Миррет.
Василиса и Яга дружно кивнули, осмотрелись и переглянулись.
— Место неподходящее, — сказала Яга. — Камня много, у деревьев чуждая магия и трава хилая. Нужно где-то найти поляну с сочной зеленой травой, как издревле заведено.
Василиса только кивнула, соглашаясь с наставницей и коллегой в одном лице.
А дальше начались хождения по саду с трупом на руках. На руках этот труп сначала находился у Финиста и волка. Потом его передали стражникам и они таскали его по очереди. Потом псу, плетшемуся в хвосте этой странной похоронной церемонии, надоело бесцельно шататься по тропинкам следом за людьми и нелюдями, он выбежал вперед и громким лаем всех трех голов заявил, что лучше знает, где в этом саду есть подходящие поляны.
— Он нас до яблок довел, — заявил Финист, гордый псом, которого уже считал своим.
— Так пущай ведет, — не стала возражать против собаки-проводника Яга.
С собакой похороны, в смысле поиск поляны, пошли гораздо веселее. Пес буквально через пару шагов вывел к первой поляне, но трава там опять оказалась неподходящей — особенно Яге не понравилась полынь.
Вторая поляна была забракована из-за того, что ее больше, чем наполовину, вытоптало стадо слонов, непонятно как оказавшееся в саду.
Стражники почему-то опять засмущались, как красны девицы, и стали опускать глаза долу.
Через третью поляну наискосок тек ручей и бабка заявила, что на этот раз слишком много воды. А Финист задумчиво сказал, что теперь понимает почему Яга так и не вышла замуж, за что получил подзатыльник от жены.
Пятая поляна бабке наконец понравилась. Она обошла ее по кругу, к чему-то шумно принюхиваясь. Потом походила туда-сюда по поляне. Потом памятником воздевшим руки к небесам, застыла на чем-то понравившемся месте и, немного так постояв, велела:
— Сюда несите.
Стражники переглянулись и отдали умершего Финисту и волку. Видимо боялись, что стоит только к знаменитой ведьме подойти слишком близко, так она сразу их и проклянет, и сожрет, и надругается. Хотя последнее встречалось только в похабных частушках.
Луи уложили у бабкиных ног. Она немного на него потаращилась, поцокала языком и потребовала волшебную воду и ученицу. Миррет с готовностью зарылась в сумку, Дженни в карманы, остальные кто во что горазд. И не успела Василиса пойти к бабке, как ей тут же попытались вручить кучу разнообразной тары, подписанной маркером где живая вода, а где мертвая.
— Так, — задумчиво сказала Яга. — И все искренне предлагают. Чудасия какая. Не часто увидишь кого-то, искренне пытающегося помочь смертоводу. Впрочем, смертоводы сами в этом виноваты.
Высказавшись, бабка указала пальцем на Миррет и волка, загадочно обозвав их обладателями схожих энергий. У девушки она взяла бутылку с живой водой, у мужчины ту, что с мертвой. Остальным погрозила пальцем и велела пользоваться набранным осторожно. А лучше разбавлять ложку волшебной воды ведром обыкновенной. Тогда вреда точно не будет. Правда и пользы не так, чтобы сильно много.
— А если на пол ведра? — спросила Дженни, пряча не пригодившиеся бутылки.
— Тогда пользы будет больше, но и шансов навредить тоже, — сказала бабка.
— А я их предупрежу, — решила повеселевшая Дженни.
— Как хочешь, — не стала ее отговаривать бабка. — Так Вася, стара я уже стала, поэтому, садись возле этого добра молодца и лей мертвую воду, пока я не прикажу прекратить.
Василиса послушно присела и открыла бутылку. Воду она лила аккуратно, тонкой струйкой и сразу же подняла бутылку горлом вверх, как только Яга сказала:
— Хватит!
Рана на голове Луи стала пузыриться так, словно на нее кто-то вылил перекиси водорода. А трава, на которую попало несколько капель, почернела и скукожилась.
— Точно надо разбавлять, — решила Дженни.
Василиса, закрыв бутылку и отложив ее в сторону, терпеливо ждала следующего бабкиного приказа. Остальные замерли и наблюдали за тем, как пены становится все меньше. Вместе с пеной загадочно исчезали кровяные разводы и даже случайно попавшие под действие волшебной воды волосы.
— Хорошо, — сказала Яга, когда на месте раны появилась чистая кожа, без каких либо следов удара топором. — Теперь надобно напоить добра молодца живой водой. Думаю где-то трети этой бутылки будет достаточно.
Василиса кивнула, а потом положила палец Луи на подбородок, что-то прошептала и легко открыла рот. Вливала в него живую воду она такой же тонкой струйкой и поначалу ничего не происходило. А потом Луи сглотнул, закашлялся и резко сел.
— Ну вот, а вы тут панику разводите, — проворчала Яга. — И не стыдно? Особенно тебе, лягухе болотной.
Лягушке стыдно явно не было, судя по виду, ей было сонно и лениво. И разговаривать с бабкой она не желала.
Луи продолжал кашлять.
Миррет сначала вцепилась в рукав стоявшей рядом Дженни, потом пискнула и бросилась на поляну. На едва успевшего ожить некроманта она налетела как небольшой ураган, с размаху шлепнулась рядом с ним на колени и разревелась, уткнувшись носом в плечо.
— Да все в порядке, — прохрипел парень, еще немного покашляв. — Я, кстати, буквально за минуту до того, как вы меня выдернули оттуда, успел спросить, кого я с Миррет ищу. И он сказал, что мы давно уже нашли. Странный ответ, правда?
Миррет кивнула, размазывая слезы по лицу.
А Дженни охнула и хлопнула себя ладонью по лбу. Правда опять ничего не сказала, решив, что теперь точно не забудет, просто пока момент неподходящий. Луи и Миррет как раз прижались друг к другу как птенчики и он улыбаясь что-то ей рассказывал. Как-то неловко такое прерывать.
Прода от 17.09.2019, 11:08
Глава 23
Об эльфийском разводе и прочих поводах для радости
По моей команде! Дружный облегченный вздох!
(Пингвины Мадагаскара)
На следующий день Дженни опять было неловко лезть к людям со своими разговорами. Да и в целом она решила сначала посоветоваться с Василисой, не зря же она Премудрая. Наверняка сможет что-то толковое посоветовать.
А потом как-то так оказалось, что Аллочка пересчитала яблоки, уточнила сроки годности этих яблок сначала у Бабы Яги, а потом и специально отловленного Миррет неведомого божка. Узнала, что каждое продляет жизнь где-то лет на десять-двадцать, смотря в каком возрасте начнешь принимать, а чем раньше, тем действует дольше. В сушеном виде этот срок сразу сокращался вдвое. Но яблок было много, да и к тому времени эльфийский правитель с его женой могли осточертеть друг другу настолько, что предпочли бы прыгнуть с ближайшей скалы и завершить этим семейные мучения. Ага, и прыгали бы нежно взявшись за ручки, как сказал волк. Который, кстати, не менее нежно держал за ручку Аллочку, а она делала вид, что настолько увлечена расчетами, что никаких обаятельных мужчин рядом с собой не замечает.
В общем, пересчитав яблоки, попытав Яй-Каая и местами выяснив отношения, компания дружной толпой решила ехать к эльфам и требовать развод для Аллочки. Даже Яга с Василисой поехали из любопытства. А в последний момент, когда заморенный расспросами бог вывел их из сада, попрощался, поцеловав напоследок ручку Василисе и исчез, а вместо него наконец появилась машина волка и все стали рассаживаться, в салон проскользнул Мурзик и нагло забрался на руки Миррет, каким-то необъяснимым образом опознав в ней котолюбку. Еще и мурлыкать стал басовито, что по словам Яги водилось за ним крайне редко.
Аллочка сидела рядом с Миррет, такая мрачная, будто не разводиться ехала, а на собственную казнь. Чем и привлекла внимание блондинки.
— Что-то не так? — тихонько спросила Миррет.
— Мне неловко, — призналась эльфийка. — А мне не нравится, когда мне неловко. И кажется, что Пресветлый Айтанэль надо мной посмеется и скажет, что яблоки ему уже не нужны. У него там вообще война с Эрландом намечается и мириться они не намерены.
— Мандраж, — сказал Луи, сидящий с другой стороны от Миррет.
— О, я знаю что поможет! — радостно воскликнула блондинка и потянулась к лежащей у ног сумке, едва не свалившись на пол.
В сумке Миррет рылась долго, под руку все время попадалось что-то не то. А потом радостно пискнула и протянула Аллочке флягу.
— Что это? — удивленно спросила эльфийка.
— Вишневая наливка по рецепту бабушки Луи. Придает храбрости, уменьшает тревожность и вообще вкусная.
Аллочка хмыкнула, но флягу открыла и отпила из нее. Хмыкнув еще раз и подумав о чем-то высокоинтеллектуальном, если судить по выражению лица, лесная дева отпила еще, еще и еще. А когда Миррет опомнилась и отобрала наливку, фляга была почти пуста. Зато у Аллочки раскраснелись щеки, взгляд стал отчаянно смелым и насмешливым, а нога начала нетерпеливо притопывать.
— Бедный эльфячий правитель, — пробормотал опытный Финист, видя такое дело.
Но на него никто не обратил внимания, все были заняты своими делами. Василиса и Яга о чем-то шептались. Бодя чуть ли не по капле выливал на голову воду из кувшина. Окончательно спятивший не то от любви, не то из-за древней магии эльф, смотрел в оттопыренный карман с лягушкой и странновато улыбался. Волк, прищурившись и обаятельно улыбаясь, смотрел на Аллочку. Дженни думала о предстоящем разговоре с мудрой Василисой. Миррет и Луи, прижавшись друг к другу плечами, пытались отыскать в сумке запропастившиеся крылатые сандалии, которые могли в любой момент пригодиться.
