В общем, на выстрел не отреагировало только яблоко, пуля его даже не оцарапала, качнула только и полетела себе дальше.
— Пилить мы ничего не будем, — сказал волк, поковырявшись пальцем в ухе. — Такого вандализма нам могут и не простить. Да и как мы потом его унесем? Лучше сломать пару ветвей.
— А они не ломаются, — скромненько сказала Миррет, успевшая под шумок опробовать эту методику сбора урожая.
Аллочка недоверчиво хмыкнула, а потом посмотрела на ветви, которые разозлившаяся Миррет связала узлом, и спорить не стала.
— Что же нам делать? — спросила эльфийка.
— Ничего, — уверенно ответил Луи, не участвовавший в сборе урожая, но наблюдавший за трехголовым псом. — Это столь же бессмысленно, как и борьба с муравьями за камень. Этот трехголовый… Горыныч наблюдал за вами, как за клоунами и клыки скалил.
— Я его убью, — уверенно сказала Аллочка и опять выхватила револьвер.
Волк ругнулся и попытался его отобрать. Миррет на всякий случай отошла от них подальше. А пес встал на ноги и потрусил дальше, причем в прежнем темпе.
— Собачка убегает, — задумчиво сказал Финист и это послужило сигналом к преследованию убегающего.
Где бы остановиться, страхолюдная собака находила еще семь раз, но ей уже доверяли гораздо меньше и развлекать особо не спешили. Так что посидев и посверлив спокойно стоявших, а потом и вовсе говорящих о каких-то своих загадочных делах людей недовольными взглядами шести пар глаз, собака нехотя вставала на лапы и шла дальше.
Сад был каким-то бесконечным.
Или пес решил отомстить за отсутствие развлечений и несколько удлинил путь. Но в итоге он их вывел до дерева неизвестного вида, чьи листья были фигурно выгрызены гусеницами, видимо увлекавшимися цзяньчжи, ну или если проще — вытынанием. Вот только бумаги у гусениц не было и приходилось практиковаться на лопуховидных листьях время подвернувшегося дерева.
Вот возле этого дерева пес и разлегся, как пляжник, вытянув обе пары лап и хвост.
— Так, — задумчиво сказал волк, когда всем окончательно надоело разговаривать о том, на что похож «вон тот лист», недовольно смотреть на разлегшегося проводника и топтаться с ноги на ногу.
— Я думаю, он на что-то намекает, — сказала Миррет.
— Вы умеете думать? — спросил Варен тоном человека недовольного жизнью, работой, а особенно нерадивыми учениками. Потом зачем-то кашлянул и гаркнул на пса: — Подъем!
Новонареченный Горыныч даже ухом не повел.
— Наверное точно чего-то от нас хочет, — поддержал Миррет Луи.
— И что же ему надо? — заинтересовалась Аллочка и подошла к псу поближе. — Может, он голодный?
Сынок Цербера фыркнул и уронил на передние лапы заинтересованно приподнятую морду.
— Не угадала, — констатировала Миррет.
— А может пить? — включился Финист в игру «ну что же этой твари надо?».
Пес фыркнул громче.
— Ну не гусениц же на дереве собрать, — отчаянно сказала Миррет, и пес радостно гавкнул.
— Что, собрать? — не поверила своему счастью Аллочка.
Пес гавкнул еще раз.
— Он издевается, — понял волк, немного посмотрел на лежащего проводника и добавил: — Но пока мы их не соберем, никуда нас не поведет.
— Может это хотя бы за подвиг засчитают, — вздохнув, сказала Миррет. — Хотя не знаю какой.
Аллочка сложила руки на груди, гордо задрала подбородок и заявила:
— Я к этой пакости не притронусь!
— Сама пакость! — отозвался кто-то с дерева.
— Какое странное эхо! — восхитился Луи.
— А может, подождем, пока эти гусеницы превратятся в бабочек и улетят? — ядовито спросила Дженни, которой просто надоело молчать и захотелось поучаствовать в очередной дурости.
На нее посмотрели очень дружно и очень удивленно, а потом Миррет несмело произнесла:
— Но они же долго вылупляются, а еще их как-то надо в куколки загнать…
— Да нет! О чем мы все говорим? У нас же есть чудесная лягушка, сейчас мы ее забросим на дерево и она всех гусениц съест! — сказал Луи тоном «а у нас что, соревнование по изречениям глупых идей?».
Лягушка издала невнятный квак в кармане, а папа-эльф возмущенно хмыкнул.
— Совет вам, да любовь, — сказали на дереве.
— Эхо, замолчи, — душевно попросила Дженни.
А Аллочка на всякий случай потрясла в сторону дерева извлеченным из сумки револьвером, покрутила его на пальце, а потом засунула в карман.
— Так, — степенно сказал не вмешивающийся до сих пор в разговор водяной. — Кого вы ловить собрались, если никого не видно.
— Гусениц с хорошим художественным вкусом, — объяснила Дженни.
— Придурочное эхо, — добавила Миррет.
— А, всех, кто там попадется, — решил не мелочиться Луи.
— Дятлов всяких, сов, жуков-короедов и пауков, — перечислил предполагаемых обитателей дерева водяной.
— Аллочка, полей мужа, а то он у тебя ворчит, — попросила Миррет.
Эльфийка громко фыркнула.
— А ну всем молчать! — приказал волк таким тоном, что все застыли и умолкли. — Желающие лезть на дерево есть?
Желающих не нашлось, даже Финиста смущал вид изгрызенных гусеницей листьев. Да и их количество смущало. Невольно закрадывалось подозрение, что гусеница там не одна, что их там вообще много. А много — это уже сила.
— А еще там что-то говорит, — добавил добрый молодец.
— Сам ты что-то, — отозвались с дерева.
— Значит, сначала разведка, — с нажимом сказал волк, не дав продолжиться увлекательному разговору о гусенице и способе ее поимки. — Финист, превращайся в сокола и лети!
— Точно! — жизнерадостно поддержала учителя Миррет. — А если увидишь гусеницу, хватай ее и спускайся.
— Я это… — почему-то засмущался Финист. — Соколы гусениц не ловят.
— Будешь первопроходцем, — ободрил его Луи. — Эту гусеницу ведь не обязательно притаскивать живьем. Бросишь трупик к собачьим лапам и продолжим поход.
— Я те брошу! — грозно отозвались на дереве, а потом на нижнюю ветку выползла здоровенная помесь гусеницы-махаона с сороконожкой.
Это дивное создание каким-то непонятным образом нацепило на нос очки, схватило в четыре лапки вязальные спицы и теперь волочило за собой полосатый шарф. И все бы ничего, подумаешь, страшная гусеница в очках, но была она величиной со среднего крокодила. А еще улыбалась многозначительно, демонстрируя наличие острых резцов.
— Ой, мамочки, какая пакость, — судя по тону, восхитился Финист.
— Слушайте, а давайте мы лучше к ней собаку забросим, — предложил Луи.
— А вдруг сожрет, где мы проводника возьмем? — задала резонный вопрос самая заинтересованная в молодильных яблоках — Аллочка.
— А может это она для него шарфик вяжет, вот он и явился на примерку, — с сомнением сказала Миррет.
— Надобно что? — спросила гусеница тоном человека, которого вечно какие-то придурки отвлекают от важных дел.
— Нам ничего, вас просто собачка искала, — вежливо ответила Дженни и попыталась пододвинуть ногой Горыныча поближе к дереву.
— Этот? — явно удивилась гусеница. — Ой, да ладно, прошу я прощения за то, что шишками в носы бросалась, прошу. Идите себе, у меня тут гости скоро придут, а коврик не довязан. Или стойте, но не шумите.
С чем и удалилась.
— Убейте меня, — мрачно сказал Луи. — Надеюсь, в него больше никто ничем не бросался.
Пес радостно гавкнул, встал на лапы и потрусил дальше.
Остальным пришлось идти следом. Причем Луи подозревал, что еще немного и это поход закончится для трехголового пса точно так же, как подработка проводником для Сусанина.
Долго ли коротко, но все рано или поздно заканчивается. Вот и тропа закончилась, позволив псу вывести приключенцев к яблоням, растущим вокруг небольшой площади. И Аллочка, самая заинтересованная в молодильных яблоках, если не считать прятавшегося в кустах Берендея, сразу же их узнала. В смысле, яблони и яблоки.
А потом начался натуральный грабеж, причем, при попустительстве охранника, прилегшего отдохнуть под кустом.
Хотя нет, сначала они обошли яблони и убедились, что плоды на всех поспевают по-разному, одна вообще только начинала цвести. Нашли ту, где яблоки были красивые, спелые, с алыми бочками. Именно это дерево и начали грабить, причем так увлеклись, что не заметили выползшего из кустов и присоединившегося к ним царя.
— Наварю варенья и буду продавать по золотому за ложку всяким древним матронам, — бормотала Миррет, увлеченно бросая сорванные плоды в безразмерную сумку.
— Бабушке точно пригодится, — убеждал себя Луи, бросая яблоки в ту же сумку, потому что своей обзавестись не догадался, а в карманы много яблок не лезло.
— И пускай он ими подавится, — злобно ворчала Аллочка, грудь у которой сначала увеличилась, а потом плавно стекла к животу, где уперлась в пояс. А куда ей яблоки было пихать, если ее сумка была небольшая и забитая доверху?
Аркалель следовал примеру дочери, хотя и смутно понимал зачем.
Дженни паковала яблоки за пазуху Финисту — у него там больше места было. И мысленно выбирала мотоцикл, разрываясь между раритетным и современным, который наверняка быстрее и маневреннее. В том, что желающие купить яблочки выстроятся в очередь, девушка ни капельки не сомневалась.
Волк успокаивал совесть тем, что набирал ценных ингредиентов для родной школы магии. Авось исследуют и смогут что-то похожее воспроизвести?
Берендей рвал яблоки для себя, для умной купцовой вдовы, для жены, будь она неладна, и на всякий случай.
И только один Бодя стоял в сторонке и печально смотрел на быстро пустеющие нижние ветви. Нет, чужую собственность ему жалко не было. Просто он не мог дотянуться до заветных плодов. Но надеялся, что жена с ним поделится, хотя бы в честь развода. Девка-то она неплохая, хоть и эльфа.
— Яблоки Гесперид засчитываем, — тем временем бормотал Яй-Каай, прячась в тени жасминового куста. — И пускай только попробует кто-то что-то сказать… Элану на этих оболтусов натравлю. Яблочек им жалко было. Новые вырастут.
А бравые стражники, спешившие на выручку пропавшему царю, появились в самый неподходящий момент.
Яблоки на нижних ветках закончились. А Берендею отчего-то показалось, что сорванных ему маленько не хватает для полного счастья. Он огляделся, увидел Бодю, оценил его схожесть с выкорчеванным пнем и радостно потряс головой.
— А ну, иди сюда, — приказал водяному. — Я на тебя залезу и яблок нам достану.
А Бодя взял и пошел.
И даже стал подсаживать царя себе на голову, придерживая его многочисленными руками-корнями, чтобы не упал случайно. А стражники в этом увидели что-то совсем другое — видимо чудище тащившее берендея в пасть. И бросились свою надежу и опору спасать. Кто как умел, не дожидаясь приказов.
Двое, видимо самые уставшие и невезучие, тут же нашли обо что споткнуться и улетели головами вперед в колючие кусты. Еще один наступил на хвост мирно дремавшей трехголовой собаке, что внесло в забег к нуждавшемуся в спасении царю, много хаоса и ругани, перемежающейся с обиженным лаем. И все бы ничего, сынок Цербера мог гонять стражников по саду хоть до вечера, но тут из кустов вылез один из любителей поспотыкаться, орлиным взглядом осмотрел поле боя и, взревев обиженным медведем, вообразил себя индейцем и бросил томагавк во врагов.
Томагавк, он же топор, полетел хорошо, по какой-то странной, дугообразной траектории и только поэтому не убил никого из сослуживцев новоявленного индейца. С Бодей и царем топор разминулся только потому, что водяной шарахнулся в сторону. Причем, если бы не шарахнулся, пострадал бы от этого топора вовсе не Бодя. А вот Миррет с пути топора оттолкнул Луи, за что и получил главный приз дня — удар обухом по голове и яркий свет в конце тоннеля, неожиданно появившегося перед глазами.
— Хм, — удивленно сказал некромант, глядя на этот свет, а потом пожал плечами и пошел, потому что было любопытно.
А за спиной кто-то жутковато выл, кто-то ругался, кто-то плакал, но все эти звуки перекрывал командный голос лягушки:
— Василису зови, олух! Только вороны и видуньи знают, как этой водой пользоваться! Я тебе вылью! Зови жену, я сказала!
О неожиданных знакомствах и настоящих видуньях.
В конце концов, умереть тоже неплохо.
(Энштейн)
К своему безмерному удивлению, дойдя до света в конце тоннеля, Луи оказался вовсе не перед райскими воротами и даже не рядом с адскими котлами. Больше всего это место было похоже на чей-то заброшенный офис, из которого сбегали столь поспешно, что бросили всю мебель, часть бумаг, какого-то сотрудника и даже чучело медведя, вставшего на задние лапы.
Немного меньше это место было похоже на монашескую келью из историческо-приключенческих фильмов. Стены такие, подходящие, каменные. И форма окна-бойницы напоминает. А еще черная хламида с капюшоном, висящая на вешалке.
— Здравствуйте, — вежливо сказал Луи, заходя в помещение.
— Хм, — отозвался забытый сотрудник и зашуршал бумагой, а чучело медведя вроде немного повернуло голову, но Луи решил думать, что это только показалось.
— Я тут как бы умер, — признался некромант.
— Да, да, постой пока в сторонке. Мне надо отчеты о проделанной работе поподписывать, — сказал забытый сотрудник и придвинул к себе стопочку бумажных листов.
— Ага, — только и смог сказать на это Луи. Правда стоять в сторонке не стал. Он сдвинул на кожаном кресле, стоявшем под стеной, кипу бумаги в сторону и сел рядом с ней. — Извините, а вы не смерть случайно? — вежливо уточнил парень.
— Героическая смерть, — ответил забытый сотрудник и пристально уставился на Луи.
Глаза у этого человека или, скорее, не человека, были большие и абсолютно черные, странно смотревшиеся на бледном худом лице. И взгляд, наверное, был жуткий. Вот только Луи всю жизнь учили, что взглядов пугаться нельзя, взглядом пока никто и никому ничего не сделал. Поэтому, вместо того, чтобы таращиться в чьи-то глаза, застыв в ужасе и растеряв все дельные мысли, следует посмотреть, а не достает ли обладатель жуткого взгляда меч из ножен, на раскрывает ли широко пасть, чтобы голову откусить, и не тянет ли крюкоподобные руки, чтобы добраться до вкусненькой печени.
— А какие еще смерти бывают? — спросил Луи, игнорируя жуткий взгляд.
— Разные, — ответил смерть и стал ловко, не глядя, подписывать листочки один за другим. — Но чаще всего человеки умирают по глупости. Это у меня работка не пыльная, героев на самом деле не так и много. Зато дураков боящихся врачей, лезущих куда не надо, не замечающих неприязни родственников, бродящих по темным переулкам, обвешавшись золотом… в общем, много их таких, разных. И работы там…
Смерть вздохнул и все-таки посмотрел, что он там подписывает.
— Дела, — сказал Луи. Немного посидел, рассматривая рабочее место смерти, а потом заскучал и решил еще немного поговорить. — А мне куда дальше?
— Никуда, просто посиди и не мешай. Они тебя заберут, — терпеливо ответил смерть. А может ему тоже было скучно подписывать бесконечные бумажки.
— Черти? — решил все-таки прояснить свою дальнейшую судьбу.
— Нет, чертей там точно не было, хотя компания подобралась престранная.
— Ага, — сказал Луи, не сразу сообразив, что за компания.
А потом немного подумал и вспомнил, что у этой компании есть живая и мертвая вода и наверняка нет желания заниматься похоронами, особенно копать ямы. Луи и сам это дело не любил, необходимость что-то копать была первой из причин, из-за которых он решил, что быть некромантом не желает.
— Ладно, подождем, — решил парень. Потом еще немного понаблюдал за смертью и спросил: — А почему вы себе печать не сделаете?
— Пилить мы ничего не будем, — сказал волк, поковырявшись пальцем в ухе. — Такого вандализма нам могут и не простить. Да и как мы потом его унесем? Лучше сломать пару ветвей.
— А они не ломаются, — скромненько сказала Миррет, успевшая под шумок опробовать эту методику сбора урожая.
Аллочка недоверчиво хмыкнула, а потом посмотрела на ветви, которые разозлившаяся Миррет связала узлом, и спорить не стала.
— Что же нам делать? — спросила эльфийка.
— Ничего, — уверенно ответил Луи, не участвовавший в сборе урожая, но наблюдавший за трехголовым псом. — Это столь же бессмысленно, как и борьба с муравьями за камень. Этот трехголовый… Горыныч наблюдал за вами, как за клоунами и клыки скалил.
— Я его убью, — уверенно сказала Аллочка и опять выхватила револьвер.
Волк ругнулся и попытался его отобрать. Миррет на всякий случай отошла от них подальше. А пес встал на ноги и потрусил дальше, причем в прежнем темпе.
— Собачка убегает, — задумчиво сказал Финист и это послужило сигналом к преследованию убегающего.
Где бы остановиться, страхолюдная собака находила еще семь раз, но ей уже доверяли гораздо меньше и развлекать особо не спешили. Так что посидев и посверлив спокойно стоявших, а потом и вовсе говорящих о каких-то своих загадочных делах людей недовольными взглядами шести пар глаз, собака нехотя вставала на лапы и шла дальше.
Сад был каким-то бесконечным.
Или пес решил отомстить за отсутствие развлечений и несколько удлинил путь. Но в итоге он их вывел до дерева неизвестного вида, чьи листья были фигурно выгрызены гусеницами, видимо увлекавшимися цзяньчжи, ну или если проще — вытынанием. Вот только бумаги у гусениц не было и приходилось практиковаться на лопуховидных листьях время подвернувшегося дерева.
Вот возле этого дерева пес и разлегся, как пляжник, вытянув обе пары лап и хвост.
— Так, — задумчиво сказал волк, когда всем окончательно надоело разговаривать о том, на что похож «вон тот лист», недовольно смотреть на разлегшегося проводника и топтаться с ноги на ногу.
— Я думаю, он на что-то намекает, — сказала Миррет.
— Вы умеете думать? — спросил Варен тоном человека недовольного жизнью, работой, а особенно нерадивыми учениками. Потом зачем-то кашлянул и гаркнул на пса: — Подъем!
Новонареченный Горыныч даже ухом не повел.
— Наверное точно чего-то от нас хочет, — поддержал Миррет Луи.
— И что же ему надо? — заинтересовалась Аллочка и подошла к псу поближе. — Может, он голодный?
Сынок Цербера фыркнул и уронил на передние лапы заинтересованно приподнятую морду.
— Не угадала, — констатировала Миррет.
— А может пить? — включился Финист в игру «ну что же этой твари надо?».
Пес фыркнул громче.
— Ну не гусениц же на дереве собрать, — отчаянно сказала Миррет, и пес радостно гавкнул.
— Что, собрать? — не поверила своему счастью Аллочка.
Пес гавкнул еще раз.
— Он издевается, — понял волк, немного посмотрел на лежащего проводника и добавил: — Но пока мы их не соберем, никуда нас не поведет.
— Может это хотя бы за подвиг засчитают, — вздохнув, сказала Миррет. — Хотя не знаю какой.
Аллочка сложила руки на груди, гордо задрала подбородок и заявила:
— Я к этой пакости не притронусь!
— Сама пакость! — отозвался кто-то с дерева.
— Какое странное эхо! — восхитился Луи.
— А может, подождем, пока эти гусеницы превратятся в бабочек и улетят? — ядовито спросила Дженни, которой просто надоело молчать и захотелось поучаствовать в очередной дурости.
На нее посмотрели очень дружно и очень удивленно, а потом Миррет несмело произнесла:
— Но они же долго вылупляются, а еще их как-то надо в куколки загнать…
— Да нет! О чем мы все говорим? У нас же есть чудесная лягушка, сейчас мы ее забросим на дерево и она всех гусениц съест! — сказал Луи тоном «а у нас что, соревнование по изречениям глупых идей?».
Лягушка издала невнятный квак в кармане, а папа-эльф возмущенно хмыкнул.
— Совет вам, да любовь, — сказали на дереве.
— Эхо, замолчи, — душевно попросила Дженни.
А Аллочка на всякий случай потрясла в сторону дерева извлеченным из сумки револьвером, покрутила его на пальце, а потом засунула в карман.
— Так, — степенно сказал не вмешивающийся до сих пор в разговор водяной. — Кого вы ловить собрались, если никого не видно.
— Гусениц с хорошим художественным вкусом, — объяснила Дженни.
— Придурочное эхо, — добавила Миррет.
— А, всех, кто там попадется, — решил не мелочиться Луи.
— Дятлов всяких, сов, жуков-короедов и пауков, — перечислил предполагаемых обитателей дерева водяной.
— Аллочка, полей мужа, а то он у тебя ворчит, — попросила Миррет.
Эльфийка громко фыркнула.
— А ну всем молчать! — приказал волк таким тоном, что все застыли и умолкли. — Желающие лезть на дерево есть?
Желающих не нашлось, даже Финиста смущал вид изгрызенных гусеницей листьев. Да и их количество смущало. Невольно закрадывалось подозрение, что гусеница там не одна, что их там вообще много. А много — это уже сила.
— А еще там что-то говорит, — добавил добрый молодец.
— Сам ты что-то, — отозвались с дерева.
— Значит, сначала разведка, — с нажимом сказал волк, не дав продолжиться увлекательному разговору о гусенице и способе ее поимки. — Финист, превращайся в сокола и лети!
— Точно! — жизнерадостно поддержала учителя Миррет. — А если увидишь гусеницу, хватай ее и спускайся.
— Я это… — почему-то засмущался Финист. — Соколы гусениц не ловят.
— Будешь первопроходцем, — ободрил его Луи. — Эту гусеницу ведь не обязательно притаскивать живьем. Бросишь трупик к собачьим лапам и продолжим поход.
— Я те брошу! — грозно отозвались на дереве, а потом на нижнюю ветку выползла здоровенная помесь гусеницы-махаона с сороконожкой.
Это дивное создание каким-то непонятным образом нацепило на нос очки, схватило в четыре лапки вязальные спицы и теперь волочило за собой полосатый шарф. И все бы ничего, подумаешь, страшная гусеница в очках, но была она величиной со среднего крокодила. А еще улыбалась многозначительно, демонстрируя наличие острых резцов.
— Ой, мамочки, какая пакость, — судя по тону, восхитился Финист.
— Слушайте, а давайте мы лучше к ней собаку забросим, — предложил Луи.
— А вдруг сожрет, где мы проводника возьмем? — задала резонный вопрос самая заинтересованная в молодильных яблоках — Аллочка.
— А может это она для него шарфик вяжет, вот он и явился на примерку, — с сомнением сказала Миррет.
— Надобно что? — спросила гусеница тоном человека, которого вечно какие-то придурки отвлекают от важных дел.
— Нам ничего, вас просто собачка искала, — вежливо ответила Дженни и попыталась пододвинуть ногой Горыныча поближе к дереву.
— Этот? — явно удивилась гусеница. — Ой, да ладно, прошу я прощения за то, что шишками в носы бросалась, прошу. Идите себе, у меня тут гости скоро придут, а коврик не довязан. Или стойте, но не шумите.
С чем и удалилась.
— Убейте меня, — мрачно сказал Луи. — Надеюсь, в него больше никто ничем не бросался.
Пес радостно гавкнул, встал на лапы и потрусил дальше.
Остальным пришлось идти следом. Причем Луи подозревал, что еще немного и это поход закончится для трехголового пса точно так же, как подработка проводником для Сусанина.
Долго ли коротко, но все рано или поздно заканчивается. Вот и тропа закончилась, позволив псу вывести приключенцев к яблоням, растущим вокруг небольшой площади. И Аллочка, самая заинтересованная в молодильных яблоках, если не считать прятавшегося в кустах Берендея, сразу же их узнала. В смысле, яблони и яблоки.
А потом начался натуральный грабеж, причем, при попустительстве охранника, прилегшего отдохнуть под кустом.
Хотя нет, сначала они обошли яблони и убедились, что плоды на всех поспевают по-разному, одна вообще только начинала цвести. Нашли ту, где яблоки были красивые, спелые, с алыми бочками. Именно это дерево и начали грабить, причем так увлеклись, что не заметили выползшего из кустов и присоединившегося к ним царя.
— Наварю варенья и буду продавать по золотому за ложку всяким древним матронам, — бормотала Миррет, увлеченно бросая сорванные плоды в безразмерную сумку.
— Бабушке точно пригодится, — убеждал себя Луи, бросая яблоки в ту же сумку, потому что своей обзавестись не догадался, а в карманы много яблок не лезло.
— И пускай он ими подавится, — злобно ворчала Аллочка, грудь у которой сначала увеличилась, а потом плавно стекла к животу, где уперлась в пояс. А куда ей яблоки было пихать, если ее сумка была небольшая и забитая доверху?
Аркалель следовал примеру дочери, хотя и смутно понимал зачем.
Дженни паковала яблоки за пазуху Финисту — у него там больше места было. И мысленно выбирала мотоцикл, разрываясь между раритетным и современным, который наверняка быстрее и маневреннее. В том, что желающие купить яблочки выстроятся в очередь, девушка ни капельки не сомневалась.
Волк успокаивал совесть тем, что набирал ценных ингредиентов для родной школы магии. Авось исследуют и смогут что-то похожее воспроизвести?
Берендей рвал яблоки для себя, для умной купцовой вдовы, для жены, будь она неладна, и на всякий случай.
И только один Бодя стоял в сторонке и печально смотрел на быстро пустеющие нижние ветви. Нет, чужую собственность ему жалко не было. Просто он не мог дотянуться до заветных плодов. Но надеялся, что жена с ним поделится, хотя бы в честь развода. Девка-то она неплохая, хоть и эльфа.
— Яблоки Гесперид засчитываем, — тем временем бормотал Яй-Каай, прячась в тени жасминового куста. — И пускай только попробует кто-то что-то сказать… Элану на этих оболтусов натравлю. Яблочек им жалко было. Новые вырастут.
А бравые стражники, спешившие на выручку пропавшему царю, появились в самый неподходящий момент.
Яблоки на нижних ветках закончились. А Берендею отчего-то показалось, что сорванных ему маленько не хватает для полного счастья. Он огляделся, увидел Бодю, оценил его схожесть с выкорчеванным пнем и радостно потряс головой.
— А ну, иди сюда, — приказал водяному. — Я на тебя залезу и яблок нам достану.
А Бодя взял и пошел.
И даже стал подсаживать царя себе на голову, придерживая его многочисленными руками-корнями, чтобы не упал случайно. А стражники в этом увидели что-то совсем другое — видимо чудище тащившее берендея в пасть. И бросились свою надежу и опору спасать. Кто как умел, не дожидаясь приказов.
Двое, видимо самые уставшие и невезучие, тут же нашли обо что споткнуться и улетели головами вперед в колючие кусты. Еще один наступил на хвост мирно дремавшей трехголовой собаке, что внесло в забег к нуждавшемуся в спасении царю, много хаоса и ругани, перемежающейся с обиженным лаем. И все бы ничего, сынок Цербера мог гонять стражников по саду хоть до вечера, но тут из кустов вылез один из любителей поспотыкаться, орлиным взглядом осмотрел поле боя и, взревев обиженным медведем, вообразил себя индейцем и бросил томагавк во врагов.
Томагавк, он же топор, полетел хорошо, по какой-то странной, дугообразной траектории и только поэтому не убил никого из сослуживцев новоявленного индейца. С Бодей и царем топор разминулся только потому, что водяной шарахнулся в сторону. Причем, если бы не шарахнулся, пострадал бы от этого топора вовсе не Бодя. А вот Миррет с пути топора оттолкнул Луи, за что и получил главный приз дня — удар обухом по голове и яркий свет в конце тоннеля, неожиданно появившегося перед глазами.
— Хм, — удивленно сказал некромант, глядя на этот свет, а потом пожал плечами и пошел, потому что было любопытно.
А за спиной кто-то жутковато выл, кто-то ругался, кто-то плакал, но все эти звуки перекрывал командный голос лягушки:
— Василису зови, олух! Только вороны и видуньи знают, как этой водой пользоваться! Я тебе вылью! Зови жену, я сказала!
Прода от 15.09.2019, 11:19
Глава 22
О неожиданных знакомствах и настоящих видуньях.
В конце концов, умереть тоже неплохо.
(Энштейн)
К своему безмерному удивлению, дойдя до света в конце тоннеля, Луи оказался вовсе не перед райскими воротами и даже не рядом с адскими котлами. Больше всего это место было похоже на чей-то заброшенный офис, из которого сбегали столь поспешно, что бросили всю мебель, часть бумаг, какого-то сотрудника и даже чучело медведя, вставшего на задние лапы.
Немного меньше это место было похоже на монашескую келью из историческо-приключенческих фильмов. Стены такие, подходящие, каменные. И форма окна-бойницы напоминает. А еще черная хламида с капюшоном, висящая на вешалке.
— Здравствуйте, — вежливо сказал Луи, заходя в помещение.
— Хм, — отозвался забытый сотрудник и зашуршал бумагой, а чучело медведя вроде немного повернуло голову, но Луи решил думать, что это только показалось.
— Я тут как бы умер, — признался некромант.
— Да, да, постой пока в сторонке. Мне надо отчеты о проделанной работе поподписывать, — сказал забытый сотрудник и придвинул к себе стопочку бумажных листов.
— Ага, — только и смог сказать на это Луи. Правда стоять в сторонке не стал. Он сдвинул на кожаном кресле, стоявшем под стеной, кипу бумаги в сторону и сел рядом с ней. — Извините, а вы не смерть случайно? — вежливо уточнил парень.
— Героическая смерть, — ответил забытый сотрудник и пристально уставился на Луи.
Глаза у этого человека или, скорее, не человека, были большие и абсолютно черные, странно смотревшиеся на бледном худом лице. И взгляд, наверное, был жуткий. Вот только Луи всю жизнь учили, что взглядов пугаться нельзя, взглядом пока никто и никому ничего не сделал. Поэтому, вместо того, чтобы таращиться в чьи-то глаза, застыв в ужасе и растеряв все дельные мысли, следует посмотреть, а не достает ли обладатель жуткого взгляда меч из ножен, на раскрывает ли широко пасть, чтобы голову откусить, и не тянет ли крюкоподобные руки, чтобы добраться до вкусненькой печени.
— А какие еще смерти бывают? — спросил Луи, игнорируя жуткий взгляд.
— Разные, — ответил смерть и стал ловко, не глядя, подписывать листочки один за другим. — Но чаще всего человеки умирают по глупости. Это у меня работка не пыльная, героев на самом деле не так и много. Зато дураков боящихся врачей, лезущих куда не надо, не замечающих неприязни родственников, бродящих по темным переулкам, обвешавшись золотом… в общем, много их таких, разных. И работы там…
Смерть вздохнул и все-таки посмотрел, что он там подписывает.
— Дела, — сказал Луи. Немного посидел, рассматривая рабочее место смерти, а потом заскучал и решил еще немного поговорить. — А мне куда дальше?
— Никуда, просто посиди и не мешай. Они тебя заберут, — терпеливо ответил смерть. А может ему тоже было скучно подписывать бесконечные бумажки.
— Черти? — решил все-таки прояснить свою дальнейшую судьбу.
— Нет, чертей там точно не было, хотя компания подобралась престранная.
— Ага, — сказал Луи, не сразу сообразив, что за компания.
А потом немного подумал и вспомнил, что у этой компании есть живая и мертвая вода и наверняка нет желания заниматься похоронами, особенно копать ямы. Луи и сам это дело не любил, необходимость что-то копать была первой из причин, из-за которых он решил, что быть некромантом не желает.
— Ладно, подождем, — решил парень. Потом еще немного понаблюдал за смертью и спросил: — А почему вы себе печать не сделаете?
