Потом было еще несколько светлых.
А потом Аладриэль окончательно разочаровалась в эльфах, попутно прочитала легкомысленный романчик о том, как девушка нашла свою истинную пару и как была из-за этого счастлива. А потом еще и папа устроил скандал… Вот и сбежала эльфа из дома. Сначала в храм к читательницам судеб, которые после долгих гаданий на чайной заварке и крысиных потрохах обрадовали ее тем, что идеальная пара действительно существует. Этот муж будет верным, он ни в коем случае не бабник и среди своего народа числится писаным красавцем. Вот только он не эльф. Совсем. Даже капельки эльфийской крови в нем нет. А следовательно, искать его надо там, где эльфов днем с огнем найти невозможно. Там, где они есть, чистокровных людей не существует в принципе.
Из храма эльфийка, обрадованная существованием истинной пары, сбежала дальше, в первый попавшийся человеческий мир. Там она узнала, что за красивые глаза ее никто кормить не будет, а потом чуть не угодила в бордель. Правда, там же она научилась играть на скрипке. Надо же было как-то милостыню просить. А музыкантам почему-то подавали охотнее, чем красавицам в рваном платье.
Из того мира Аллочка побежала дальше, решив, что если бы ее пара была там, то давно бы нашлась. Несколько лет эльфийка проработала тапером в салуне, заодно научившись стрелять из кольта и с тех пор никогда с ним не расставаясь. Поучаствовала в ограблении банка — изображала бедную, несчастную девушку нуждавшуюся в помощи, которой охранники открыли дверь посреди ночи. А потом и в том мире разочаровалась. Ковбои, как один, воняли лошадьми и не любили мыться. Бандиты были еще хуже. А хозяйка салуна не уставала намекать, что дрыгая ногами, вместо того, чтобы пиликать на скрипке, эльфа заработает больше.
Третий переход привел Аллочку в тот самый мир, где стоял небезызвестный бар. И ей там пока нравилось. Она даже устроилась скрипачкой в оперный театр. И теперь носила верный кольт за подвязкой чулка, под юбкой красивого женственного платья. А еще она, наконец, перестала прятать под иллюзиями уши, эльфами здесь никого не удивишь. И стала носить очень ей идущие высокие прически. Из-за чего чувствовала себя красивой, как никогда. И вера в то, что истинную пару найти удастся, всколыхнулась с новой силой.
Перехватить владелицу скрипки до того, как она вошла в дом, огороженный высоким забором, Финист, к сожалению, не успел. Да и как ее перехватишь, если по улице ходят толпы народа, а в узкие переулки эльфа сворачивать почему-то не хотела?
Пришлось за ней следовать в дом. Точнее, в сад, обнаружившийся сразу за забором. Только попал туда Финист не через ворота, там требовали какие-то приглашения. Он обернулся птицей, залетел в сад и затаился среди ветвей высокого дерева, на котором росли оранжевые фрукты, подозрительно похожие на помидоры. То ли поколдовал кто-то, то ли диковинку откуда-то умыкнул.
На дереве было скучно. За окном, которое отлично с этого дерева просматривалось, ничего интересного не происходило. Ходили туда-сюда мужчины, в костюмах, делавших их похожими на северную не летающую птицу — пингвина. Плавали лебедушками женщины, в белых с переливами платьях. А между ними уныло бродили молодые люди, все как один, длинноволосые, бледные и с подносами, уставленными бокалами. Наверняка, с заморским напитком шампанем, той еще гадостью, иногда хотя бы сладкой, а чаще, мало того, что шибающей в нос взрывающимися на языке пузырьками, так еще и кислой.
Потом в комнате за окном появилась эльфа со скрипкой, единственная в алом платье, и стала играть. И Финист сразу понял, что это именно то, что было изначально нужно, звучала скрипка гораздо красивее, чем англицкий фон Женьки. Правда, мелодия тоже была отчего-то тоскливая. Наверное девки любят такую тоску. Нет, чтобы сыграли что-то веселое.
Финист вздохнул, нахохлился и стал ждать. Не поселится же эльфа навечно в этом доме.
Алочка, вопреки мнению Ясного Сокола, поселилась бы. Причем, с превеликим удовольствием. Хозяин дома был богат, хорош собой и обходителен. А как он улыбался… Но у него был один существенный недостаток — жена. Хорошенькая блондиночка с глуповатым личиком, на которую красавец-мужчина смотрел с такой нежностью, что эльфийке только и осталось вздыхать с завистью.
Повздыхав, и усладив слух гостей игрой на скрипке, эльфийка решила погулять. Вдруг во время прогулки тот самый, предназначенный судьбой, встретится.
Эльфу Ясный Сокол увидел тогда, когда уже отчаялся ее дождаться. Она брела по тропинке, грустная и красивая. К сожалению, без скрипки.
Испугавшись, что сейчас обладательница сокровища развернется и побредет в другую сторону, Финист слетел с дерева, грохнулся о землю чуть ли не у ее ног и превратился в доброго молодца. Эльфа же прижала ладошку к сердцу, а потом вытаращилась так, словно никогда мужиков не видела.
— Здравствуй, красна девица, — вежливо поздоровался Финист.
— Красная? — удивилась эльфа и несмело потеребила пальчиками алый подол.
— Красивая, в смысле, — объяснил Финист и поскреб щетину на щеке.
Зря он не побрился. Без щетины девки его с большей охотой слушают.
— Красивая, — томно прошептала эльфа и обхватила ладонями вспыхнувшие щеки.
Финист приосанился и улыбнулся. Видимо, эльфа была из тех девок, которые считали, что щетина мужчин украшает. А значит, следовало ей подыграть, она подобреет, как та Баба Яга и, возможно, отдаст скрипку, как бабушка волшебный клубочек.
— Ваши губы, как лепестки роз, — вспомнил Финист слова услышанной в баре песни. — Глаза, как две звезды…
Что там еще было в той песне, Финист не помнил, но эльфе и того хватало. Она заулыбалась, заглянула ему в глаза, как кошка выпрашивающая подачку, а потом томно спросила:
— Вы женитесь на мне?
— Что?! — вышел из образа Финист и даже отступил на шаг. Малахольная девка какая-то, одно слово — эльфа. — Да я женат! — признался Финист, чтобы она еще чего-нибудь себе не надумала.
— Женат?! — раненой вороной каркнула эльфа и стала задирать платье.
Финист вылупился на ножки, но отступить еще на шаг не забыл.
— Мне бы скрипку, — несмело сказал он.
— Ах, скрипку?! — нечеловеческим голосом завопила эльфа. — Обманщик! Да как ты смеешь!
А потом вытащила из-за кружевной резинки пистоль и выстрелила из него. И попала. Эльфы вообще меткие сволочи, даже если они полоумные бабы.
Финист взвыл, грохнулся оземь и улетел от греха подальше, кроя эльфу такими словами, что она должна была сгореть от стыда. Но почему-то не горела. Просто уселась на тропу и стала злобно обрывать головки цветов вокруг, швыряя их за спину. Хорошо хоть стрелять больше не стала. А то мало ли что она еще отстрелит.
Спустя некоторое время.
Проснулась Аллочка из-за того, что кто-то споткнулся об табурет и с грохотом его уронил.
— Доча, я его нашел!
Доча, она же эльфийка Аладриэль, опять, из-за очередного разочарования в мужчинах, вернувшаяся к работе тапером в захолустной таверне, похлопала сонными, но все равно прекрасными глазами и инстинктивно потянулась к пистолету под подушкой. Очень уж странно выглядел ее папенька. Волосы растрепаны и покрыты какой-то зеленой гадостью. Венец, мало того, что перекошен, так еще и ножку водяной лилии прижимает. И торчит этот цветок над макушкой, как вторая голова, а из него лягушка выглядывает.
— Кого нашел? — спросила прекрасная эльфийская дева.
— Жениха предсказанного судьбой, — припечатал эльф и предъявил дочери то, что она со сна приняла за корягу, невесть зачем притащенную папашей.
Аллочка посмотрела на жениха.
Он в ответ застенчиво улыбнулся.
И прекрасная дева, закатив глаза и выронив пистолет, грохнулась в обморок.
— Неликвид, — мрачно сказала лягушка. — От такого удара об пол порядочные девушки лягушачьей шкуркой обрастают.
Сутки назад.
Второй кузен пятого мужа десятиюродной тети правителя светлых эльфов давно успел пожалеть о том, что отпустил свою глупенькую дочь искать предсказанного судьбой жениха. А как тут не отпустишь, если она и так сбежала, предсказанный жених должен быть не эльфом, а в Дубравах никого кроме эльфов нет? Вот и маялся от тоски по чадушку папаша, скорбел и переживал. Даже пить начал. Хорошо так начал и сразу втянулся.
И вот, в один из дней, когда вчерашние вина еще не выветрились, а сегодняшние не успели заполнить скорбящего эльфа по самую маковку, прямо перед ним появилось две призрачных сущности — высокая девушка и сгорбленная старушка. Обе сущности были не эльфийскими, но и на обещанных лекарем фиолетовых белок они похожи не были. Поэтому вежливый эльф поинтересовался целью визита.
Старуха мерзко захихикала. А девушка гордо вскинула голову в странном уборе и сообщила, что они посланницы судьбы. Судьбе, мол, надоело ждать, пока его медлительная дочь сама найдет жениха и поэтому, они были посланы, чтобы помочь и направить.
В общем, нетрезвый эльф даже опомниться не успел, как стрелял из лука, а потом бродил по болотам в поисках стрелы. Долго бродил, все вино закончилось, а голова болела. Вот он от тоски, сев на кочку, и стал наигрывать на губной гармошке. И тогда произошло обещанное посланницами чудо — появился жених со стрелой в голове. Он был зеленоват и страшноват. Зато не эльф.
Бедный папаша так обрадовался, что схватил, что дают. И даже не сразу заметил, что вместе с женихом схватил и лягушку, мирно нюхавшую лилию.
Еще сутки назад.
Василиса ругалась, топала ногами и била посуду.
Лучше бы она не сопротивлялась сказочным канонам и вышла замуж за Ивана-дурака. Так нет же, повелась на новомодную фэнтазю, подыскала жениха получше. Кто же знал, что этот жених будет дурнее любого дурака?
Хотя мама предупреждала. Ее сердце чуяло.
Вот скажите, хотя бы одному Ивану-дураку придет в голову бегать по мирам и искать то, не зная что? Нет, они, конечно, искали. Но только если их кто-то заставлял. А этот, Ясный Сокол, бросился на поиски по собственному почину.
Впору было плюнуть на недотепу мужа и уйти к какому-то Ивану, благо, их в сказочных царствах было великое множество. Останавливало то, что муженек был писаным красавцем. А Василисе предсказали, что первая у нее родится дочь невеликого ума. Вот она и надеялась, что эта дочь унаследует отцовскую красоту.
И что бы вы думали? Поперлась эта красота в какие-то дикие земли, где ему и отстрелили все то, что давало надежду на дочь. Нет, Баба Яга сказала, что еще отрастет, муж у Василисы все-таки был оборотнем, умеющим регенерировать любые органы. Но когда оно отрастет, мудрая бабка не ведала.
— Отомщу! — решила Василиса и не стала разбивать последнюю тарелочку. — И кто же это у нас такой меткий? — спросила она, пуская по тарелочке наливное яблочко. — Ах, эльфа, та самая, которая суженого ищет. Прекрасная как утренняя заря, и влюбчивая, как подзаборная кошка. Ну-ну…
Спустя три дня.
Прекрасная Аладриэль стояла в лунном свете у пруда, заросшего лилиями, и выводила на скрипке печальную мелодию, оплакивая свою загубленную родным отцом жизнь.
Рядом с ней сидела лягушка, ощипывая цветок и что-то бормоча.
А в воде, как полузатопленная коряга, лежал водяной. И ему было хорошо. Потому что повезло с женой. Вон как красиво играет. А что еще от жены нужно?
Водяному не было нужно ничего. Его в сложившейся ситуации все устраивало. Даже дурные русалки с предложениями икрометания наконец отстали, как только узнали, что он женился. Стар он уже для икрометания.
В общем, одни плюсы от женитьбы.
А то, что жена грустит?
Так кто же ее болезную заставлял искать предсказанного не эльфа? А раз искала, значит был нужен. Водяной думал именно так.
А где-то в междумирье продолжили происходить странные вещи.
Сначала появилась рябь и пошли кругами мелкие волны, в ответ на небывалое событие в одном их миров. Но оно так было всегда. Любое небывалое событие для междумирья, что камень брошенный в пруд. А что может быть небывалее, чем прекрасная эльфийка, ставшая женой старого, похожего на корягу водяного? Наверное только тот пресловутый рак, который рано или поздно свистнет на какой-то горе.
Рябь постепенно затихла и пропала. А круги бежали себе, бежали и добежали до сгустка энергии, на тот момент обросшего щупальцами, как гидра головами. Волны легонько качнули сгусток, а потом впитались в него и растворились, как молоко налитое в кофе. И как то молоко, поменяли цвет сгустка, сделав его еще ярче и превратив желто-красный огонь в белое раскаленное железо.
Сгусток пошевелил щупальцами, словно пытался понять, что с ним происходит, а потом резко расширился во все стороны, став раз в семь больше, чем был, и опять пожелтел.
И теперь он мог дотянуться сазу до трех десятков миров, а два из них даже притянул друг к другу и смешал вместе, заставив драконов удивленно пялиться на непонятно откуда взявшихся вымерших динозавров, а динозавров размышлять о том, съедобны ли странные ящерки, появившиеся перед их носами.
Богам ни те, ни другие молиться не умели, точнее динозавры не подозревали, что можно молиться, а драконы не желали это делать. Но боги все равно узнали о произошедшем событии. И сгусток энергии, наконец, заметили. Сложно не заметить то, что, впитав очередные волны, появившиеся из-за небывалого события — встречи динозавров с драконами, стало еще больше, отрастило новые щупальца и нежно, как ребенок игрушку, прижало к себе один из любимых миров скандалистки и богини Лакьяны.
Собственно, из-за Лакьяны боги странным монстром и заинтересовались. Игнорировать Лакьяну вообще невозможно, несмотря на то, что она всего лишь слабенькая богиня, только и умеющая влиять на рост огурцов и последующую их удачную засолку. Ей легче помочь, чем терпеть пафосные речи перемежающиеся истериками.
О нелегкой судьбе козлов отпущения и волшебной силе искусства.
— У него хорошо поставленный голос.
— Но, к сожалению, он поставлен на такое место…
(95 квартал)
То, что он просто выбрал не тот инструмент, Луи заподозрил давно. Вот не любили его за что-то рояли, пианино, клавесины, синтезаторы и даже такая экзотика, как челеста. Но у Луи ведь семейное упрямство… Без упрямства некромантам вообще нельзя. Потому что, если не будешь упертый как дюжина ослов — тебя сожрут. Обязательно сожрут. И тут уже неважно зомби мясом пообедают, или что-то более экзотичное — душой. Мертвых необходимо переупрямить. Во что бы то ни стало.
И у Луи, надо сказать, неплохо получалось. Он был жив и даже цел, а то, что четыре раза пришлось убегать с позором, а потом пользоваться разными убивательными амулетиками, выпрошенными у старших родственников, так такое со всеми случается. Время от времени.
В общем, Луи был некромантом и мог переупрямить кого угодно.
А вот с клавишными этот номер почему-то не прошел. Клавишным на чужое упрямство было наплевать. И следовало перестать терять время, давно отступить и обратить свое внимание на струнные. Хотя бы на банальную скрипку. Хотя электрогитара гораздо лучше.
Луи ласково погладил одну из колонок, которые он с таким трудом дотащил от дороги до старого кладбища. Включил ноутбук. Окинул ночной пейзаж тяжелым взглядом и только после этого взял в руки гитару.
Это будет отличная шутка.
Кто-то там говорил, что от его игры на рояле мертвые из гробов встают.
А потом Аладриэль окончательно разочаровалась в эльфах, попутно прочитала легкомысленный романчик о том, как девушка нашла свою истинную пару и как была из-за этого счастлива. А потом еще и папа устроил скандал… Вот и сбежала эльфа из дома. Сначала в храм к читательницам судеб, которые после долгих гаданий на чайной заварке и крысиных потрохах обрадовали ее тем, что идеальная пара действительно существует. Этот муж будет верным, он ни в коем случае не бабник и среди своего народа числится писаным красавцем. Вот только он не эльф. Совсем. Даже капельки эльфийской крови в нем нет. А следовательно, искать его надо там, где эльфов днем с огнем найти невозможно. Там, где они есть, чистокровных людей не существует в принципе.
Из храма эльфийка, обрадованная существованием истинной пары, сбежала дальше, в первый попавшийся человеческий мир. Там она узнала, что за красивые глаза ее никто кормить не будет, а потом чуть не угодила в бордель. Правда, там же она научилась играть на скрипке. Надо же было как-то милостыню просить. А музыкантам почему-то подавали охотнее, чем красавицам в рваном платье.
Из того мира Аллочка побежала дальше, решив, что если бы ее пара была там, то давно бы нашлась. Несколько лет эльфийка проработала тапером в салуне, заодно научившись стрелять из кольта и с тех пор никогда с ним не расставаясь. Поучаствовала в ограблении банка — изображала бедную, несчастную девушку нуждавшуюся в помощи, которой охранники открыли дверь посреди ночи. А потом и в том мире разочаровалась. Ковбои, как один, воняли лошадьми и не любили мыться. Бандиты были еще хуже. А хозяйка салуна не уставала намекать, что дрыгая ногами, вместо того, чтобы пиликать на скрипке, эльфа заработает больше.
Третий переход привел Аллочку в тот самый мир, где стоял небезызвестный бар. И ей там пока нравилось. Она даже устроилась скрипачкой в оперный театр. И теперь носила верный кольт за подвязкой чулка, под юбкой красивого женственного платья. А еще она, наконец, перестала прятать под иллюзиями уши, эльфами здесь никого не удивишь. И стала носить очень ей идущие высокие прически. Из-за чего чувствовала себя красивой, как никогда. И вера в то, что истинную пару найти удастся, всколыхнулась с новой силой.
Перехватить владелицу скрипки до того, как она вошла в дом, огороженный высоким забором, Финист, к сожалению, не успел. Да и как ее перехватишь, если по улице ходят толпы народа, а в узкие переулки эльфа сворачивать почему-то не хотела?
Пришлось за ней следовать в дом. Точнее, в сад, обнаружившийся сразу за забором. Только попал туда Финист не через ворота, там требовали какие-то приглашения. Он обернулся птицей, залетел в сад и затаился среди ветвей высокого дерева, на котором росли оранжевые фрукты, подозрительно похожие на помидоры. То ли поколдовал кто-то, то ли диковинку откуда-то умыкнул.
На дереве было скучно. За окном, которое отлично с этого дерева просматривалось, ничего интересного не происходило. Ходили туда-сюда мужчины, в костюмах, делавших их похожими на северную не летающую птицу — пингвина. Плавали лебедушками женщины, в белых с переливами платьях. А между ними уныло бродили молодые люди, все как один, длинноволосые, бледные и с подносами, уставленными бокалами. Наверняка, с заморским напитком шампанем, той еще гадостью, иногда хотя бы сладкой, а чаще, мало того, что шибающей в нос взрывающимися на языке пузырьками, так еще и кислой.
Потом в комнате за окном появилась эльфа со скрипкой, единственная в алом платье, и стала играть. И Финист сразу понял, что это именно то, что было изначально нужно, звучала скрипка гораздо красивее, чем англицкий фон Женьки. Правда, мелодия тоже была отчего-то тоскливая. Наверное девки любят такую тоску. Нет, чтобы сыграли что-то веселое.
Финист вздохнул, нахохлился и стал ждать. Не поселится же эльфа навечно в этом доме.
Алочка, вопреки мнению Ясного Сокола, поселилась бы. Причем, с превеликим удовольствием. Хозяин дома был богат, хорош собой и обходителен. А как он улыбался… Но у него был один существенный недостаток — жена. Хорошенькая блондиночка с глуповатым личиком, на которую красавец-мужчина смотрел с такой нежностью, что эльфийке только и осталось вздыхать с завистью.
Повздыхав, и усладив слух гостей игрой на скрипке, эльфийка решила погулять. Вдруг во время прогулки тот самый, предназначенный судьбой, встретится.
Эльфу Ясный Сокол увидел тогда, когда уже отчаялся ее дождаться. Она брела по тропинке, грустная и красивая. К сожалению, без скрипки.
Испугавшись, что сейчас обладательница сокровища развернется и побредет в другую сторону, Финист слетел с дерева, грохнулся о землю чуть ли не у ее ног и превратился в доброго молодца. Эльфа же прижала ладошку к сердцу, а потом вытаращилась так, словно никогда мужиков не видела.
— Здравствуй, красна девица, — вежливо поздоровался Финист.
— Красная? — удивилась эльфа и несмело потеребила пальчиками алый подол.
— Красивая, в смысле, — объяснил Финист и поскреб щетину на щеке.
Зря он не побрился. Без щетины девки его с большей охотой слушают.
— Красивая, — томно прошептала эльфа и обхватила ладонями вспыхнувшие щеки.
Финист приосанился и улыбнулся. Видимо, эльфа была из тех девок, которые считали, что щетина мужчин украшает. А значит, следовало ей подыграть, она подобреет, как та Баба Яга и, возможно, отдаст скрипку, как бабушка волшебный клубочек.
— Ваши губы, как лепестки роз, — вспомнил Финист слова услышанной в баре песни. — Глаза, как две звезды…
Что там еще было в той песне, Финист не помнил, но эльфе и того хватало. Она заулыбалась, заглянула ему в глаза, как кошка выпрашивающая подачку, а потом томно спросила:
— Вы женитесь на мне?
— Что?! — вышел из образа Финист и даже отступил на шаг. Малахольная девка какая-то, одно слово — эльфа. — Да я женат! — признался Финист, чтобы она еще чего-нибудь себе не надумала.
— Женат?! — раненой вороной каркнула эльфа и стала задирать платье.
Финист вылупился на ножки, но отступить еще на шаг не забыл.
— Мне бы скрипку, — несмело сказал он.
— Ах, скрипку?! — нечеловеческим голосом завопила эльфа. — Обманщик! Да как ты смеешь!
А потом вытащила из-за кружевной резинки пистоль и выстрелила из него. И попала. Эльфы вообще меткие сволочи, даже если они полоумные бабы.
Финист взвыл, грохнулся оземь и улетел от греха подальше, кроя эльфу такими словами, что она должна была сгореть от стыда. Но почему-то не горела. Просто уселась на тропу и стала злобно обрывать головки цветов вокруг, швыряя их за спину. Хорошо хоть стрелять больше не стала. А то мало ли что она еще отстрелит.
Спустя некоторое время.
Проснулась Аллочка из-за того, что кто-то споткнулся об табурет и с грохотом его уронил.
— Доча, я его нашел!
Доча, она же эльфийка Аладриэль, опять, из-за очередного разочарования в мужчинах, вернувшаяся к работе тапером в захолустной таверне, похлопала сонными, но все равно прекрасными глазами и инстинктивно потянулась к пистолету под подушкой. Очень уж странно выглядел ее папенька. Волосы растрепаны и покрыты какой-то зеленой гадостью. Венец, мало того, что перекошен, так еще и ножку водяной лилии прижимает. И торчит этот цветок над макушкой, как вторая голова, а из него лягушка выглядывает.
— Кого нашел? — спросила прекрасная эльфийская дева.
— Жениха предсказанного судьбой, — припечатал эльф и предъявил дочери то, что она со сна приняла за корягу, невесть зачем притащенную папашей.
Аллочка посмотрела на жениха.
Он в ответ застенчиво улыбнулся.
И прекрасная дева, закатив глаза и выронив пистолет, грохнулась в обморок.
— Неликвид, — мрачно сказала лягушка. — От такого удара об пол порядочные девушки лягушачьей шкуркой обрастают.
Сутки назад.
Второй кузен пятого мужа десятиюродной тети правителя светлых эльфов давно успел пожалеть о том, что отпустил свою глупенькую дочь искать предсказанного судьбой жениха. А как тут не отпустишь, если она и так сбежала, предсказанный жених должен быть не эльфом, а в Дубравах никого кроме эльфов нет? Вот и маялся от тоски по чадушку папаша, скорбел и переживал. Даже пить начал. Хорошо так начал и сразу втянулся.
И вот, в один из дней, когда вчерашние вина еще не выветрились, а сегодняшние не успели заполнить скорбящего эльфа по самую маковку, прямо перед ним появилось две призрачных сущности — высокая девушка и сгорбленная старушка. Обе сущности были не эльфийскими, но и на обещанных лекарем фиолетовых белок они похожи не были. Поэтому вежливый эльф поинтересовался целью визита.
Старуха мерзко захихикала. А девушка гордо вскинула голову в странном уборе и сообщила, что они посланницы судьбы. Судьбе, мол, надоело ждать, пока его медлительная дочь сама найдет жениха и поэтому, они были посланы, чтобы помочь и направить.
В общем, нетрезвый эльф даже опомниться не успел, как стрелял из лука, а потом бродил по болотам в поисках стрелы. Долго бродил, все вино закончилось, а голова болела. Вот он от тоски, сев на кочку, и стал наигрывать на губной гармошке. И тогда произошло обещанное посланницами чудо — появился жених со стрелой в голове. Он был зеленоват и страшноват. Зато не эльф.
Бедный папаша так обрадовался, что схватил, что дают. И даже не сразу заметил, что вместе с женихом схватил и лягушку, мирно нюхавшую лилию.
Еще сутки назад.
Василиса ругалась, топала ногами и била посуду.
Лучше бы она не сопротивлялась сказочным канонам и вышла замуж за Ивана-дурака. Так нет же, повелась на новомодную фэнтазю, подыскала жениха получше. Кто же знал, что этот жених будет дурнее любого дурака?
Хотя мама предупреждала. Ее сердце чуяло.
Вот скажите, хотя бы одному Ивану-дураку придет в голову бегать по мирам и искать то, не зная что? Нет, они, конечно, искали. Но только если их кто-то заставлял. А этот, Ясный Сокол, бросился на поиски по собственному почину.
Впору было плюнуть на недотепу мужа и уйти к какому-то Ивану, благо, их в сказочных царствах было великое множество. Останавливало то, что муженек был писаным красавцем. А Василисе предсказали, что первая у нее родится дочь невеликого ума. Вот она и надеялась, что эта дочь унаследует отцовскую красоту.
И что бы вы думали? Поперлась эта красота в какие-то дикие земли, где ему и отстрелили все то, что давало надежду на дочь. Нет, Баба Яга сказала, что еще отрастет, муж у Василисы все-таки был оборотнем, умеющим регенерировать любые органы. Но когда оно отрастет, мудрая бабка не ведала.
— Отомщу! — решила Василиса и не стала разбивать последнюю тарелочку. — И кто же это у нас такой меткий? — спросила она, пуская по тарелочке наливное яблочко. — Ах, эльфа, та самая, которая суженого ищет. Прекрасная как утренняя заря, и влюбчивая, как подзаборная кошка. Ну-ну…
Спустя три дня.
Прекрасная Аладриэль стояла в лунном свете у пруда, заросшего лилиями, и выводила на скрипке печальную мелодию, оплакивая свою загубленную родным отцом жизнь.
Рядом с ней сидела лягушка, ощипывая цветок и что-то бормоча.
А в воде, как полузатопленная коряга, лежал водяной. И ему было хорошо. Потому что повезло с женой. Вон как красиво играет. А что еще от жены нужно?
Водяному не было нужно ничего. Его в сложившейся ситуации все устраивало. Даже дурные русалки с предложениями икрометания наконец отстали, как только узнали, что он женился. Стар он уже для икрометания.
В общем, одни плюсы от женитьбы.
А то, что жена грустит?
Так кто же ее болезную заставлял искать предсказанного не эльфа? А раз искала, значит был нужен. Водяной думал именно так.
А где-то в междумирье продолжили происходить странные вещи.
Сначала появилась рябь и пошли кругами мелкие волны, в ответ на небывалое событие в одном их миров. Но оно так было всегда. Любое небывалое событие для междумирья, что камень брошенный в пруд. А что может быть небывалее, чем прекрасная эльфийка, ставшая женой старого, похожего на корягу водяного? Наверное только тот пресловутый рак, который рано или поздно свистнет на какой-то горе.
Рябь постепенно затихла и пропала. А круги бежали себе, бежали и добежали до сгустка энергии, на тот момент обросшего щупальцами, как гидра головами. Волны легонько качнули сгусток, а потом впитались в него и растворились, как молоко налитое в кофе. И как то молоко, поменяли цвет сгустка, сделав его еще ярче и превратив желто-красный огонь в белое раскаленное железо.
Сгусток пошевелил щупальцами, словно пытался понять, что с ним происходит, а потом резко расширился во все стороны, став раз в семь больше, чем был, и опять пожелтел.
И теперь он мог дотянуться сазу до трех десятков миров, а два из них даже притянул друг к другу и смешал вместе, заставив драконов удивленно пялиться на непонятно откуда взявшихся вымерших динозавров, а динозавров размышлять о том, съедобны ли странные ящерки, появившиеся перед их носами.
Богам ни те, ни другие молиться не умели, точнее динозавры не подозревали, что можно молиться, а драконы не желали это делать. Но боги все равно узнали о произошедшем событии. И сгусток энергии, наконец, заметили. Сложно не заметить то, что, впитав очередные волны, появившиеся из-за небывалого события — встречи динозавров с драконами, стало еще больше, отрастило новые щупальца и нежно, как ребенок игрушку, прижало к себе один из любимых миров скандалистки и богини Лакьяны.
Собственно, из-за Лакьяны боги странным монстром и заинтересовались. Игнорировать Лакьяну вообще невозможно, несмотря на то, что она всего лишь слабенькая богиня, только и умеющая влиять на рост огурцов и последующую их удачную засолку. Ей легче помочь, чем терпеть пафосные речи перемежающиеся истериками.
Прода от 16.08.2019, 22:27
Глава 4
О нелегкой судьбе козлов отпущения и волшебной силе искусства.
— У него хорошо поставленный голос.
— Но, к сожалению, он поставлен на такое место…
(95 квартал)
То, что он просто выбрал не тот инструмент, Луи заподозрил давно. Вот не любили его за что-то рояли, пианино, клавесины, синтезаторы и даже такая экзотика, как челеста. Но у Луи ведь семейное упрямство… Без упрямства некромантам вообще нельзя. Потому что, если не будешь упертый как дюжина ослов — тебя сожрут. Обязательно сожрут. И тут уже неважно зомби мясом пообедают, или что-то более экзотичное — душой. Мертвых необходимо переупрямить. Во что бы то ни стало.
И у Луи, надо сказать, неплохо получалось. Он был жив и даже цел, а то, что четыре раза пришлось убегать с позором, а потом пользоваться разными убивательными амулетиками, выпрошенными у старших родственников, так такое со всеми случается. Время от времени.
В общем, Луи был некромантом и мог переупрямить кого угодно.
А вот с клавишными этот номер почему-то не прошел. Клавишным на чужое упрямство было наплевать. И следовало перестать терять время, давно отступить и обратить свое внимание на струнные. Хотя бы на банальную скрипку. Хотя электрогитара гораздо лучше.
Луи ласково погладил одну из колонок, которые он с таким трудом дотащил от дороги до старого кладбища. Включил ноутбук. Окинул ночной пейзаж тяжелым взглядом и только после этого взял в руки гитару.
Это будет отличная шутка.
Кто-то там говорил, что от его игры на рояле мертвые из гробов встают.
