Также существует довольно много фей, которые фактически ни к одному дому не принадлежат, потому что находятся здесь. Над ними стоит Лорд Изгнанник. Это выборная должность?
Пак переглянулся с Колей:
- Я точно за него не голосовал. Думаю, он занял свой трон так давно, что мы не узнаем, каким образом у него это получилось.
- Святозар, - я повернулась к лягуху. – Что скажешь?
- О фейских делах не осведомлен, - открестился детинушка. – Когда здесь исконная магия была, никого самого главного здесь не было. С десяток богов, божков поменьше, птицы там вещие, индрики с рогами, лешие, мавки, домовые. Умертвия попадались. Но не сверх меры и тихие совсем.
- Вы ушли, или вас… изгнали?
Васильковые глаза Святозара не моргая выдержали мой взгляд. На мгновение я увидела нашего лягуха совсем другим – не расслабленного улыбчивого простачка, каким привыкла воспринимать, а острожного и жесткого игрока, перебирающего в голове тысячи комбинаций одновременно.
Лягух моргнул, и я поняла, что мне показалось.
- Свет мой ясный Дашенька, - придержав за талию Джоконду, парень сидя поклонился. – И о том мне тоже не ведомо. Мы тут сошки мелкие, что фейские, что не фейские. Если тебе, краса наша ясная, альва пресветлая, угодно о высоких политических материях побеседовать, так ты лучше ровню себе найди. Вон один такой, с изумрудом в ухе, просветит тебя с превеликим удовольствием.
Я обиделась, поэтому тихонько попросила Джоконду:
- Поцелуй его от меня, - и минуты две с удовольствием наблюдала полупридавленную в кресле амфибию.
А потом я вдруг поняла, что за изумруд в ухе у принца Лета и чуть не брякнулась в обморок. Потому что это был тот самый камень, из-за которого я чуть не умерла. Нет. Не так – тот самый камень, из-за которого я умерла. Из-за него, и из-за одного капризного принца, который наложил на меня неудачные чары в неудачное время. И из-за пикси, магия которого, подправленная мной, превращала ругательства в драгоценности. «Удушенная наследным принцем фейрийского дома посредством засовывания…» - именно с такой формулировочкой меня на том свете приняли. Правда потом обратно отпустили. Но это уже совсем другая история.
Значит Эмбер демонстрирует мне свою… Что «свою»? Любовь, привязанность, нежность? Что? Неужели он действительно мог так измениться за считанные месяцы? Он же меня ненавидел. Он же каждый раз стремился меня унизить или оскорбить. Мы же сражались с ним. Я два или даже три раза побывала его пленницей. И…
- Поцелуй его обратно, пожалуйста, - устало попросила я Джоконду.
Она с видимым удовольствием послушалась, и Святозар вознесся над полом во весь свой богатырский рост.
- Ребятушки, - я виновато улыбнулась. – Можете меня на пару минут со Святозаром наедине оставить? Мне с ним кое-какие вопросы обсудить надо.
Возражал только Пак. Он не привык делить меня со всякими лягушками. И лягушек со мной делить не привык, ибо во время последнего нашего посещения французского ресторана я лягушачьи лапки заказывать не стала. А он настаивал. И пусть вот теперь я помучаюсь, побултыхаюсь в пучине раскаяния.
Джоконда решила проблему молниеносно, прихлопнув орущего пикси ладонью и спрятав в кулаке.
- Мы пока к автомату с кофе прогуляемся. Идем, сладкоежка, я видела в аптечном киоске гематоген, от двойного удовольствия ты точно не откажешься.
Коля выходил последним, прикрыв за ними дверь, мы с лягухом остались вдвоем:
- Эта профессия называется психолог? – осторожно спросил Святозар. – Та, которая обязывает о чужих любовных делах выслушивать?
- Я хочу поговорить о другом. Просто я не уверена, все ли правильно поняла в том подслушанном разговоре.
- Валяй, – лягух расслабился и достал из стоящего на полу у кресла рюкзака апельсин.
- Ларс сказал, что скоро Лорд Изгнанник отправиться в Лабиринт душ и его место сможет занять Эмбер? Я правильно запомнила?
- Ну да. Лабиринт душ – это что-то вроде фейского посмертия?
- Значит Эмбер сюда явился, чтоб не упустить момента… Странно…
- А еще странно, что он твоему жениху вольную дал, - невнятно, потому что одновременно с подачей реплики он ел апельсин, сообщил лягух. – Судя по тому, как он на тебя смотрит, так что искры из глаз сыплются, делить тебя с женихом он не намерен.
- Тогда зачем он был здесь? Я имею в виду не в Энске, а в больнице. Побеседовать с Ларсом он мог где угодно. И в этом где угодно прекрасно обеспечить тайну встречи. Но он пришел в больницу. Что-то я точно упускаю, что-то явное.
- Хотя, может он точно уверен, что до постели у вас с правильным Ларсом не дойдет.
- Да что ты заладил про постель! – выплеснула я раздражение. – Озабоченный! Люди могут и без секса жить, никто от его отсутствия не умирал!
- По-моему, это не я озабоченный, а поклонники твои фейские с тобой заодно. Одного любишь, и он тебя. Второго хочешь, и он тебя. Но у тебя ни с кем ничего нет. В чем подвох? Может ты жрица какая? Из тех, которым девичество до гробовой доски хранить положено?
Я поднялась с постели, нащупывая босыми ногами обувь. Фейрийские туфельки мы не наденем, хотя очень хочется. Если догадки Святозара верны, это все равно что маячок на себе таскать.
Да где-же они? Вот!
Я достала из-под кровати банные шлепанцы – венец китайского производства пыточных приспособлений – пластиковое чудо, стельки которого украшали полу сантиметровые шипы.
- Ты куда?
- Идем. Мне кое-что проверить надо.
- Если ты на мои слова обиделась…
Я охнула, обувшись, и сделала пару шагов, привыкая к ощущениям:
- Извини? Я тебя, если честно, и не слушала совсем, - я взяла детинушку под руку, пытаясь наступать как можно легче. – Пошли в невралгию, там, где мы с тобой в тележке прятались. Понимаешь, принц здесь по своим делам был. Потому что меня проведывать он бы не стал. А подкарауливать Ларса… тоже не стал бы. Значит, здесь есть что-то, что его интересует, и я хочу выяснить, что это.
Мы вышли в коридор. Наших ребят поблизости не наблюдалось. Но это было и к лучшему, лишний раз озвучивать свои измышления и терять время не хотелось.
- И что это может быть? – поддерживал меня под руку лягух.
- Скорее не что, а кто. Здесь - городская больница, в ней раньше одна наша знакомая лежала, как раз жрица. Только она в старушечье тело попала и…
Рассказ занял минуты четыре. Ровно столько, сколько и дохромать до искомого отделения с дверью, которая теперь не прикрывала путь, а стояла прислоненная к стене.
- Значит ты меня все-таки слушала, - торжественно решил Святозар. – Недаром же на мысль о жрице набрела.
Двигались мы как по компасу. Я, почему-то зная, куда именно идти, толкнула дверь ближайшей палаты и застыла на пороге:
- Руби?
На узенькой больничной койке, в переплетении проводов лежала старушка,
Я подбежала к кровати, склонилась над женщиной. Та открыла голубые, прозрачные как зимнее небо глаза.
- Анна?!
Она моргнула, я расплакалась и опустилась на колени:
- Как же так?
Святозар осторожно вошел в палату вслед за мной. Прикрыл дверь и остановился у нее с видом караульного. Женщина подняла полупрозрачную в синих прожилках руку:
- Помоги…
Я сняла пластиковую чешуйку кислородной маски?
Анна улыбнулась слабым подобием улыбки. То, что передо мной именно Анна в своей старушечьем теле, я не сомневалась. Совсем другой взгляд, выражение лица. Да и вообще, сердце мое, сейчас болезненно сжимающееся, подсказало мне, что передо мной не жрица Янтарной Леди, а моя старая подруга, моя Анна.
Я же оставила ее в Фейриленде цветущей феей, оставила с любимым, с которым они воссоединились через столько лет! Возлюбленный Анны – Господин Зимы был лордом одного из главных фейрийских домов, и я была уверена, что за будущее подруги могу не опасаться. Как же так?
- Что произошло? Вы опять поменялись телами? Кто это сделал?
Речь моя от рыданий была невнятной, но женщина меня вполне поняла, она нащупала мою ладонь и сжала, не переставая улыбаться. Какая же она слабенькая…
- Дашка, заполошная, не реви!
И шепот бы слабым, еле слышным.
- Кто? Скажи мне кто и я просто изничтожу мерзавца! Эмбер? Я убью принца Лета! Честное слово. Убью!
- Брось, моя хорошая. – шелестела женщина. – Неужели ты думаешь, кто-нибудь их этих худосочных фей смог бы справиться со мной?
- Тогда… Почему?
- Я так решила. Сама. Понимаешь? Муторно все было, неправильно. Как будто я не я.
- Сама?
- Ну да. Я прожила длинную хорошую правильную жизнь, девочка. Поверь, не бывает счастья, ради которого нужно лгать или притворяться.
- А Господин Зимы?
- Он не знает. Я покинула его, удалилась в горы, чтоб навести порядок в мыслях. И вот в один прекрасный момент, когда рассветное солнце окрашивало горизонт…
- Ты колдовала?
- Нет, просто отпустила себя на волю. Я не знала, что и как произойдет, но была уверенна, что все случится правильно и вовремя.
Анна закашлялась. Я мотнула головой. Святозар, повинуясь моему жесту, налил в стакан воды из графина и поднес к пергаментным старушечьим губам.
- Это Святозар, нелюдь из местных, - покраснев, представила я лягуха. – Я называю их исконниками. А это – моя подруга, Анна. Я тебе о ней рассказывала.
- Я рад нашей встрече, - голос у детинушки стал глубоким и нежным. – Вы вернулись, чтоб уйти?
- Скоро мое время…
Я промокнула ей рот салфеткой и опять всхлипнула.
- Вы боитесь?
- Нет, мальчик, тебе ли не знать…
Женщина захлебнулась кашлем, я вскрикнула, вскочила, стала шарить в изголовье кровати в поисках кнопки вызова медперсонала.
- Не суетись, - лягух отодвинул меня, присел на постель, твердо поддержал женщину за плечи. – Неужели не видишь, она еще не готова? Она ждет.
- Чего?
- Ну тебя-то она дождалась.
Анна, справившись с кашлем, кивнула:
- Правильный мальчик…
- Это я-то? – шутливо переспросил Святозар. – Я – фрик, мне про это один правильный уже объяснил.
- И глаза у тебя добрые.
- Это в папу. Папа у меня, по слухам, добрейшей души нелюдь был. Бывало соберёт своих чадушек, и ну пороть, науку в неокрепшие умы вколачивать. И все через мягкое место…
Он бормотал еще что-то забавное, одновременно поправляя подушки и одеяло, одергивая шторы, чтоб впустить в палату солнечный свет, приоткрыл скрипучую форточку, мягко взял Анну за руку, притронувшись подушечками пальцев к запястью.
Я немножко успокоилась. Не время, значит не время. Опытные люди вон сказали, кто я такая чтоб возражать.
Я присела на освободившееся место.
- Ребята там, наверное, нас уже обыскались, - наклонился ко мне лягух, когда Анна задремала. – Ты же телефон на тумбочке оставила?
- Кажется…
- Ну так я вернусь, всех предупрежу, что тебя не ревнивая цветочная королева похитила, а…
- Иди. Я здесь останусь.
- Хорошо.
- Столько сколько надо останусь
- Да я не возражаю, - пожал плечами парень.
- Я должна!
- Дашка! – Лягух взял меня за плечи и встряхнул. – Ты в тоску-кручину не уходи! Хорошо? Ну соберись же! Ты сильная!
- Я сильная, - кивнула я. По щекам потекли горячие слезы. – Я всех победю… побежу… Тьфу, чёрт! Что делать-то?
- Не пытаться изменить то, что изменить не в силах. Это жизнь, Дарья. Жизнь всегда заканчивается. Рано или поздно, так или иначе. Никто не должен жить вечно, понимаешь?
- П-почему?
- Что почему?
- Почему никто не должен жить вечно? Кто это сказал?
Святозар наклонился еще ниже, к самому моему уху:
- Потому что все должно изменяться, а постоянство и есть самая настоящая смерть…
И никак не пояснив своих слов, лягух вышел из палаты.
Я не люблю смерть. Не люблю и боюсь. Потому что все это я уже проходила. Вот точно так же сидела у постели своей бабушки, вглядываясь в заострившиеся черты, тронутые уже потусторонним светом, и ревела, ревела…
Анна выбрала для себя такой путь, я не имею права ей мешать. Раньше мне казалось, что воспользоваться молодым полным жизни телом Руби для того, чтоб воссоединиться с возлюбленным – очень здравое решение. Здравое и справедливое. Руби была плохим человеком… Не человеком… Плохой, гадкой, эгоистичной феей. Руби потеряла свое тело потому что хотела убить Анну, но артефакт дома Лета решил иначе и поменял души женщин местами. У него тоже было своеобразное представление о справедливости.
Анна открыла глаза:
- Кошки мои как? Разбежались?
Я шмыгнула носом:
- От хорошей жизни не бегут. Я специально для твоих кошек питомник организовала, у них там не жизнь, а малина – кошачий рай в миниатюре.
- Молодец…
Ей было трудно говорить. Поэтому она ограничивалась односложными фразами.
- Еще я родственников твоих прогнала. Племянник какой-то на жилплощадь активно претендовал, я его шуганула.
- Правильно… Когда все… Когда я уйду… У нотариуса завещание есть, на тебя составленное… Не побрезгуй…
- Ты – сумасшедшая старуха, - улыбнулась я сквозь слезы. – Мне еще наследства твоего не доставало.
Анна погладила мою руку:
- А ты-то как, девочка? Справляешься?
- Все у меня хорошо. Живу, работаю, замуж вон собралась.
- А кольца не носишь.
- Мне на пальцах это все мешает, - смутилась я. – Ты не думай, мне Ларс уже штук пять разных колечек дарил, все своего звездного часа в шкатулке дожидаются. Он у меня хороший, ты же его знаешь – надежный и…
- Ну, ну… Тогда, в добрый час, Дашка.
Вот я дура! Нет. Ну как мне еще себя назвать? Человеку плохо, очень плохо, а я ее разговорами о своем Ларсе ненаглядном развлекаю. Молодец, Дарья Ивановна! Держите медальку за эталонный эгоизм! Заслужили!
В палату вошла женщина в белом халате – медсестра, как значилось на ее бейдже:
- Вы родственница?
- Да, - я поднялась с кровати и разгладила на животе халат, я же прямо в махровом халате и шлепанцах сюда явилась. – Официальный опекун. В соседнем отделении лежу. Когда ее привезли?
- Позавчера, на скорой. Страховой полис был в порядке, но вам неплохо бы к врачу подойти.
- Диагноз?
- Ну какой диагноз тут может быть, - невесело улыбнулась женщина. – Старенькая у вас бабушка, сердечко еле тикает. Мы ее пока держим, но… Вы лучше у врача спросите.
Я кивнула и направилась к двери.
- Не уходи. – тихонько попросила Анна. – Побудь со мной, уже скоро.
Я вернулась, беспомощно пожав плечами.
- Я доктору скажу, что вы попозже подойдете, - решила медсестра.
Она еще немножко посуетилась, установила капельницу, поправила подушки.
- Беседуйте, девушки, если что – я неподалеку в сестринской буду.
И она ушла, провожаемая моим благодарным взглядом.
- Время, оно такое быстрое стало, - сказала Анна. – В юности дни были бесконечными, а потом… Не трать свое время, Дашка, на полную катушку живи. Чтоб не жалеть потом о том, что не случилось.
- Я постараюсь.
В коридоре раздался шум, я повернулась к двери, которая открылась как от толчка. В палату один за другим вошли четверо - одинаково одетые рослые мужчины в темно-серых костюмах. Я прищурилась и испуганно вскрикнула. Расфокусировав взгляд удалось пробиться сквозь морок и те, кого вполне можно было принять за охранников какого-то официального лица, оказались нелюдями – ледяными демонами в боевых личинах – с острыми зубами в ощеренных пастях и пустыми белесыми глазами.
Стоп. Отставить панику! Что я демонов не видала что ли?
Я выпрямилась во весь рост и развела руки в стороны, защищая лежащую на кровати женщину.
- Ты уже здесь, Сирин, …!
Вслед за охраной на пороге появился рослый седовласый старик.
Пак переглянулся с Колей:
- Я точно за него не голосовал. Думаю, он занял свой трон так давно, что мы не узнаем, каким образом у него это получилось.
- Святозар, - я повернулась к лягуху. – Что скажешь?
- О фейских делах не осведомлен, - открестился детинушка. – Когда здесь исконная магия была, никого самого главного здесь не было. С десяток богов, божков поменьше, птицы там вещие, индрики с рогами, лешие, мавки, домовые. Умертвия попадались. Но не сверх меры и тихие совсем.
- Вы ушли, или вас… изгнали?
Васильковые глаза Святозара не моргая выдержали мой взгляд. На мгновение я увидела нашего лягуха совсем другим – не расслабленного улыбчивого простачка, каким привыкла воспринимать, а острожного и жесткого игрока, перебирающего в голове тысячи комбинаций одновременно.
Лягух моргнул, и я поняла, что мне показалось.
- Свет мой ясный Дашенька, - придержав за талию Джоконду, парень сидя поклонился. – И о том мне тоже не ведомо. Мы тут сошки мелкие, что фейские, что не фейские. Если тебе, краса наша ясная, альва пресветлая, угодно о высоких политических материях побеседовать, так ты лучше ровню себе найди. Вон один такой, с изумрудом в ухе, просветит тебя с превеликим удовольствием.
Я обиделась, поэтому тихонько попросила Джоконду:
- Поцелуй его от меня, - и минуты две с удовольствием наблюдала полупридавленную в кресле амфибию.
А потом я вдруг поняла, что за изумруд в ухе у принца Лета и чуть не брякнулась в обморок. Потому что это был тот самый камень, из-за которого я чуть не умерла. Нет. Не так – тот самый камень, из-за которого я умерла. Из-за него, и из-за одного капризного принца, который наложил на меня неудачные чары в неудачное время. И из-за пикси, магия которого, подправленная мной, превращала ругательства в драгоценности. «Удушенная наследным принцем фейрийского дома посредством засовывания…» - именно с такой формулировочкой меня на том свете приняли. Правда потом обратно отпустили. Но это уже совсем другая история.
Значит Эмбер демонстрирует мне свою… Что «свою»? Любовь, привязанность, нежность? Что? Неужели он действительно мог так измениться за считанные месяцы? Он же меня ненавидел. Он же каждый раз стремился меня унизить или оскорбить. Мы же сражались с ним. Я два или даже три раза побывала его пленницей. И…
- Поцелуй его обратно, пожалуйста, - устало попросила я Джоконду.
Она с видимым удовольствием послушалась, и Святозар вознесся над полом во весь свой богатырский рост.
- Ребятушки, - я виновато улыбнулась. – Можете меня на пару минут со Святозаром наедине оставить? Мне с ним кое-какие вопросы обсудить надо.
Возражал только Пак. Он не привык делить меня со всякими лягушками. И лягушек со мной делить не привык, ибо во время последнего нашего посещения французского ресторана я лягушачьи лапки заказывать не стала. А он настаивал. И пусть вот теперь я помучаюсь, побултыхаюсь в пучине раскаяния.
Джоконда решила проблему молниеносно, прихлопнув орущего пикси ладонью и спрятав в кулаке.
- Мы пока к автомату с кофе прогуляемся. Идем, сладкоежка, я видела в аптечном киоске гематоген, от двойного удовольствия ты точно не откажешься.
Коля выходил последним, прикрыв за ними дверь, мы с лягухом остались вдвоем:
- Эта профессия называется психолог? – осторожно спросил Святозар. – Та, которая обязывает о чужих любовных делах выслушивать?
- Я хочу поговорить о другом. Просто я не уверена, все ли правильно поняла в том подслушанном разговоре.
- Валяй, – лягух расслабился и достал из стоящего на полу у кресла рюкзака апельсин.
- Ларс сказал, что скоро Лорд Изгнанник отправиться в Лабиринт душ и его место сможет занять Эмбер? Я правильно запомнила?
- Ну да. Лабиринт душ – это что-то вроде фейского посмертия?
- Значит Эмбер сюда явился, чтоб не упустить момента… Странно…
- А еще странно, что он твоему жениху вольную дал, - невнятно, потому что одновременно с подачей реплики он ел апельсин, сообщил лягух. – Судя по тому, как он на тебя смотрит, так что искры из глаз сыплются, делить тебя с женихом он не намерен.
- Тогда зачем он был здесь? Я имею в виду не в Энске, а в больнице. Побеседовать с Ларсом он мог где угодно. И в этом где угодно прекрасно обеспечить тайну встречи. Но он пришел в больницу. Что-то я точно упускаю, что-то явное.
- Хотя, может он точно уверен, что до постели у вас с правильным Ларсом не дойдет.
- Да что ты заладил про постель! – выплеснула я раздражение. – Озабоченный! Люди могут и без секса жить, никто от его отсутствия не умирал!
- По-моему, это не я озабоченный, а поклонники твои фейские с тобой заодно. Одного любишь, и он тебя. Второго хочешь, и он тебя. Но у тебя ни с кем ничего нет. В чем подвох? Может ты жрица какая? Из тех, которым девичество до гробовой доски хранить положено?
Я поднялась с постели, нащупывая босыми ногами обувь. Фейрийские туфельки мы не наденем, хотя очень хочется. Если догадки Святозара верны, это все равно что маячок на себе таскать.
Да где-же они? Вот!
Я достала из-под кровати банные шлепанцы – венец китайского производства пыточных приспособлений – пластиковое чудо, стельки которого украшали полу сантиметровые шипы.
- Ты куда?
- Идем. Мне кое-что проверить надо.
- Если ты на мои слова обиделась…
Я охнула, обувшись, и сделала пару шагов, привыкая к ощущениям:
- Извини? Я тебя, если честно, и не слушала совсем, - я взяла детинушку под руку, пытаясь наступать как можно легче. – Пошли в невралгию, там, где мы с тобой в тележке прятались. Понимаешь, принц здесь по своим делам был. Потому что меня проведывать он бы не стал. А подкарауливать Ларса… тоже не стал бы. Значит, здесь есть что-то, что его интересует, и я хочу выяснить, что это.
Мы вышли в коридор. Наших ребят поблизости не наблюдалось. Но это было и к лучшему, лишний раз озвучивать свои измышления и терять время не хотелось.
- И что это может быть? – поддерживал меня под руку лягух.
- Скорее не что, а кто. Здесь - городская больница, в ней раньше одна наша знакомая лежала, как раз жрица. Только она в старушечье тело попала и…
Рассказ занял минуты четыре. Ровно столько, сколько и дохромать до искомого отделения с дверью, которая теперь не прикрывала путь, а стояла прислоненная к стене.
- Значит ты меня все-таки слушала, - торжественно решил Святозар. – Недаром же на мысль о жрице набрела.
Двигались мы как по компасу. Я, почему-то зная, куда именно идти, толкнула дверь ближайшей палаты и застыла на пороге:
- Руби?
На узенькой больничной койке, в переплетении проводов лежала старушка,
Я подбежала к кровати, склонилась над женщиной. Та открыла голубые, прозрачные как зимнее небо глаза.
- Анна?!
Она моргнула, я расплакалась и опустилась на колени:
- Как же так?
Святозар осторожно вошел в палату вслед за мной. Прикрыл дверь и остановился у нее с видом караульного. Женщина подняла полупрозрачную в синих прожилках руку:
- Помоги…
Я сняла пластиковую чешуйку кислородной маски?
Анна улыбнулась слабым подобием улыбки. То, что передо мной именно Анна в своей старушечьем теле, я не сомневалась. Совсем другой взгляд, выражение лица. Да и вообще, сердце мое, сейчас болезненно сжимающееся, подсказало мне, что передо мной не жрица Янтарной Леди, а моя старая подруга, моя Анна.
Я же оставила ее в Фейриленде цветущей феей, оставила с любимым, с которым они воссоединились через столько лет! Возлюбленный Анны – Господин Зимы был лордом одного из главных фейрийских домов, и я была уверена, что за будущее подруги могу не опасаться. Как же так?
- Что произошло? Вы опять поменялись телами? Кто это сделал?
Речь моя от рыданий была невнятной, но женщина меня вполне поняла, она нащупала мою ладонь и сжала, не переставая улыбаться. Какая же она слабенькая…
- Дашка, заполошная, не реви!
И шепот бы слабым, еле слышным.
- Кто? Скажи мне кто и я просто изничтожу мерзавца! Эмбер? Я убью принца Лета! Честное слово. Убью!
- Брось, моя хорошая. – шелестела женщина. – Неужели ты думаешь, кто-нибудь их этих худосочных фей смог бы справиться со мной?
- Тогда… Почему?
- Я так решила. Сама. Понимаешь? Муторно все было, неправильно. Как будто я не я.
- Сама?
- Ну да. Я прожила длинную хорошую правильную жизнь, девочка. Поверь, не бывает счастья, ради которого нужно лгать или притворяться.
- А Господин Зимы?
- Он не знает. Я покинула его, удалилась в горы, чтоб навести порядок в мыслях. И вот в один прекрасный момент, когда рассветное солнце окрашивало горизонт…
- Ты колдовала?
- Нет, просто отпустила себя на волю. Я не знала, что и как произойдет, но была уверенна, что все случится правильно и вовремя.
Анна закашлялась. Я мотнула головой. Святозар, повинуясь моему жесту, налил в стакан воды из графина и поднес к пергаментным старушечьим губам.
- Это Святозар, нелюдь из местных, - покраснев, представила я лягуха. – Я называю их исконниками. А это – моя подруга, Анна. Я тебе о ней рассказывала.
- Я рад нашей встрече, - голос у детинушки стал глубоким и нежным. – Вы вернулись, чтоб уйти?
- Скоро мое время…
Я промокнула ей рот салфеткой и опять всхлипнула.
- Вы боитесь?
- Нет, мальчик, тебе ли не знать…
Женщина захлебнулась кашлем, я вскрикнула, вскочила, стала шарить в изголовье кровати в поисках кнопки вызова медперсонала.
- Не суетись, - лягух отодвинул меня, присел на постель, твердо поддержал женщину за плечи. – Неужели не видишь, она еще не готова? Она ждет.
- Чего?
- Ну тебя-то она дождалась.
Анна, справившись с кашлем, кивнула:
- Правильный мальчик…
- Это я-то? – шутливо переспросил Святозар. – Я – фрик, мне про это один правильный уже объяснил.
- И глаза у тебя добрые.
- Это в папу. Папа у меня, по слухам, добрейшей души нелюдь был. Бывало соберёт своих чадушек, и ну пороть, науку в неокрепшие умы вколачивать. И все через мягкое место…
Он бормотал еще что-то забавное, одновременно поправляя подушки и одеяло, одергивая шторы, чтоб впустить в палату солнечный свет, приоткрыл скрипучую форточку, мягко взял Анну за руку, притронувшись подушечками пальцев к запястью.
Я немножко успокоилась. Не время, значит не время. Опытные люди вон сказали, кто я такая чтоб возражать.
Я присела на освободившееся место.
- Ребята там, наверное, нас уже обыскались, - наклонился ко мне лягух, когда Анна задремала. – Ты же телефон на тумбочке оставила?
- Кажется…
- Ну так я вернусь, всех предупрежу, что тебя не ревнивая цветочная королева похитила, а…
- Иди. Я здесь останусь.
- Хорошо.
- Столько сколько надо останусь
- Да я не возражаю, - пожал плечами парень.
- Я должна!
- Дашка! – Лягух взял меня за плечи и встряхнул. – Ты в тоску-кручину не уходи! Хорошо? Ну соберись же! Ты сильная!
- Я сильная, - кивнула я. По щекам потекли горячие слезы. – Я всех победю… побежу… Тьфу, чёрт! Что делать-то?
- Не пытаться изменить то, что изменить не в силах. Это жизнь, Дарья. Жизнь всегда заканчивается. Рано или поздно, так или иначе. Никто не должен жить вечно, понимаешь?
- П-почему?
- Что почему?
- Почему никто не должен жить вечно? Кто это сказал?
Святозар наклонился еще ниже, к самому моему уху:
- Потому что все должно изменяться, а постоянство и есть самая настоящая смерть…
И никак не пояснив своих слов, лягух вышел из палаты.
Я не люблю смерть. Не люблю и боюсь. Потому что все это я уже проходила. Вот точно так же сидела у постели своей бабушки, вглядываясь в заострившиеся черты, тронутые уже потусторонним светом, и ревела, ревела…
Анна выбрала для себя такой путь, я не имею права ей мешать. Раньше мне казалось, что воспользоваться молодым полным жизни телом Руби для того, чтоб воссоединиться с возлюбленным – очень здравое решение. Здравое и справедливое. Руби была плохим человеком… Не человеком… Плохой, гадкой, эгоистичной феей. Руби потеряла свое тело потому что хотела убить Анну, но артефакт дома Лета решил иначе и поменял души женщин местами. У него тоже было своеобразное представление о справедливости.
Анна открыла глаза:
- Кошки мои как? Разбежались?
Я шмыгнула носом:
- От хорошей жизни не бегут. Я специально для твоих кошек питомник организовала, у них там не жизнь, а малина – кошачий рай в миниатюре.
- Молодец…
Ей было трудно говорить. Поэтому она ограничивалась односложными фразами.
- Еще я родственников твоих прогнала. Племянник какой-то на жилплощадь активно претендовал, я его шуганула.
- Правильно… Когда все… Когда я уйду… У нотариуса завещание есть, на тебя составленное… Не побрезгуй…
- Ты – сумасшедшая старуха, - улыбнулась я сквозь слезы. – Мне еще наследства твоего не доставало.
Анна погладила мою руку:
- А ты-то как, девочка? Справляешься?
- Все у меня хорошо. Живу, работаю, замуж вон собралась.
- А кольца не носишь.
- Мне на пальцах это все мешает, - смутилась я. – Ты не думай, мне Ларс уже штук пять разных колечек дарил, все своего звездного часа в шкатулке дожидаются. Он у меня хороший, ты же его знаешь – надежный и…
- Ну, ну… Тогда, в добрый час, Дашка.
Вот я дура! Нет. Ну как мне еще себя назвать? Человеку плохо, очень плохо, а я ее разговорами о своем Ларсе ненаглядном развлекаю. Молодец, Дарья Ивановна! Держите медальку за эталонный эгоизм! Заслужили!
В палату вошла женщина в белом халате – медсестра, как значилось на ее бейдже:
- Вы родственница?
- Да, - я поднялась с кровати и разгладила на животе халат, я же прямо в махровом халате и шлепанцах сюда явилась. – Официальный опекун. В соседнем отделении лежу. Когда ее привезли?
- Позавчера, на скорой. Страховой полис был в порядке, но вам неплохо бы к врачу подойти.
- Диагноз?
- Ну какой диагноз тут может быть, - невесело улыбнулась женщина. – Старенькая у вас бабушка, сердечко еле тикает. Мы ее пока держим, но… Вы лучше у врача спросите.
Я кивнула и направилась к двери.
- Не уходи. – тихонько попросила Анна. – Побудь со мной, уже скоро.
Я вернулась, беспомощно пожав плечами.
- Я доктору скажу, что вы попозже подойдете, - решила медсестра.
Она еще немножко посуетилась, установила капельницу, поправила подушки.
- Беседуйте, девушки, если что – я неподалеку в сестринской буду.
И она ушла, провожаемая моим благодарным взглядом.
- Время, оно такое быстрое стало, - сказала Анна. – В юности дни были бесконечными, а потом… Не трать свое время, Дашка, на полную катушку живи. Чтоб не жалеть потом о том, что не случилось.
- Я постараюсь.
В коридоре раздался шум, я повернулась к двери, которая открылась как от толчка. В палату один за другим вошли четверо - одинаково одетые рослые мужчины в темно-серых костюмах. Я прищурилась и испуганно вскрикнула. Расфокусировав взгляд удалось пробиться сквозь морок и те, кого вполне можно было принять за охранников какого-то официального лица, оказались нелюдями – ледяными демонами в боевых личинах – с острыми зубами в ощеренных пастях и пустыми белесыми глазами.
Стоп. Отставить панику! Что я демонов не видала что ли?
Я выпрямилась во весь рост и развела руки в стороны, защищая лежащую на кровати женщину.
- Ты уже здесь, Сирин, …!
Вслед за охраной на пороге появился рослый седовласый старик.
