Это хранитель места, - таким же громким шепотом ответил Пак. - Очень древнее и могучее существо. Нам нужно ее задобрить. В противном случае, будем с тобой тут круги нарезать до морковкина заговенья — обманет, заморочит, не выпустит. У тебя никаких вкусняшек с собой нет? Конфет или печенья? Может, сахар?
- Нет, все что было, ты по дороге пожрал.
Свободной рукой я порылась в карманах. В левом за подкладкой обнаружилась почти пустая пачка таблеток от кашля.
- Вот, - я достала из пакетика две оставшиеся таблетки и положила их на пенек. - Мед и эвкалипт, смягчает горло, освежает дыхание.
Подношение исчезло, схваченное длинным жгутом языка:
- Мням. Хорошо, уважили. Говорите, зачем пришли.
- Спроси ее, спроси, - возбужденно жужжал Пак. - Она древняя, она местная, она может знать.
Было очень холодно, мне невероятно захотелось спать, до того что я готова была согнать волшебную лягушку, улечься на пень и…
- Я Сирин, - зевок ушел в подставленную ладонь. - По крайней мере, именно так мне сказали. Однажды мне удалось обернуться огромной вещей птицей. Теперь я хочу сделать это снова, но у меня не получается.
Лягушка в задумчивости пожевала губами.
- А Навий Бог что тебе на это говорит?
- Ничего, я даже с ним незнакома.
- Глупости говоришь, птица. Беды вещала?
- Ну, да.
- Это Навий Бог твоими устами пользовал. На заре времен выродил он тебя, чтоб ты была проводником между навьим миром и миром смертных.
- Все было совсем не так.
И я в общих чертах рассказала собеседнице о Фейриленде, Господине Зимы, который и назвал меня Сирин, о мучительных видениях, об артефакте Третьего дома.
Лягушка повела глазами.
- Поменялось времечко-то, круто поменялось. А ну-ка, дева-птица, подними меня повыше, осмотреться хочу.
Я осторожно подставила ладонь. Вопреки ожиданиям, липкой наощупь лягушка не была, руке стало тепло и приятно. Я подняла собеседницу и стала медленно оборачиваться, рассудив, что раз у существа нет шеи, головой вертеть оно не может.
- Понятненько, - лягушка спрыгнула обратно на пень. - Долгенько же я спала… Помогу я твоему горю, дева-птица, как есть все обскажу. Но не просто так помогу, а в ответку.
- Тогда нам придется за сладостями в город вернуться, - деловито прожужжал Пак.
- Сладости само собой, но служба мне нужно другая. Вишь, пока я спала, рощу-то мою заповедную под корень срубили.
- Тут собирались торговый центр строить, - объяснила я как бы извиняясь. - а потом, видимо, передумали. Кризис опять же.
- Что забрали, надо вернуть! - Лягушачий голосок приобрел мощь и глубину, земля под ногами вздрогнула. - Иначе…
И лягушка исчезла, окутанная клубами сизого дыма. На том месте, где она только что была стояло берестяное лукошко, до верху заполненное глянцевыми коричневыми желудями.
Пак принюхался:
- Волшебство в чистом виде. Гламор ни в какое сравнение не идет.
- Потому что свое, исконное, - вежливо пояснил бестелесный голос.
Отбросив мысль, что теперь с нами говорят желуди, я решала, что хранительница заповедной рощи никуда не ушла, а просто предпочла стать невидимой.
- А зовут-то тебя как, красавица? - раздухарился Пак.
- Да откуда у нас имена-то… ну хотя бы Маша…
- Мария, красивое имя.
- И что я должна с этим делать? - прервала я разгорающийся флирт. - В землю закапывать?
- Нет, кашу варить, - хихикнула невидимая Маша. - Можешь приступать. Только ледышку свою к делу приспособить не забудь. Хоть магия в ней и чужая, но сильная.
Я посмотрела на мутное осеннее солнышко и взяла лукошко. На берестяном бортике обнаружилась веревочная петля и, на мгновение почувствовав себя героиней пьесы абсурда, я повесила лукошко на шею.
- Пак, ты мне поможешь?
- А кавалер мой пусть за сластями слетает, - скомандовала хранительница. - Раз уж ухаживать принялся.
Прежде чем улететь, зловредный пикси вытряс из меня всю наличность. Я подумала, что теперь не смогу сама отсюда выбраться, мне нечем будет заплатить за проезд.
На то, чтоб посадить один желудь, мне требовалось секунд пятнадцать. Наклониться, ковырнуть мерзлую землю, опустить плод в лунку, прикрыв почвой. Так как лягушка Маша требовала соблюдения полной исторической достоверности, за разметку я приняла торчащие пеньки и приступила к работе, двигаясь с запада на восток. Физическая нагрузка была конечно так себе, в тренажерном зале два раза в неделю я пахала и поболе. Держать себя в форме, особенно при моем склонном к полноте и поеданию пирожных организме было нелегко. Подстроив дыхание таким образом, чтоб усилие приходилось на выдох, я расслабилась и продолжала работать на автомате.
Раз… Два… Три… Вдох… Вот смеху-то будет, если волшебная амфибия меня обманет. А Пак еще всем растрезвонит о моем позоре. А там уж и до Ларса слухи дойдут. А этот смеяться не будет, этот обидится, углубляя и расширяя мое и без того немаленькое чувство вины. Потому что я непослушная и вообще не такая, как ему, моему супругу, нужна. Ведь ему, в сущности не так уж много от меня надо. Просто ухоженная спутница, которая не будет влезать в его деловые переговоры с партнерами и перетягивать одеяло на себя. Я старалась, честно старалась некоторое время. Я надевала вечернее платье и отправлялась с ним в казино или ресторан, где такие же серьезные представительные мужчины как мой ледяной демон общались между собой, параллельно выгуливая своих нарядных половинок. А потом один из этих серьезных дяденек решил за мной поухаживать, хотя никакого повода я ему не давала, потом официальная любовница этого дяденьки решила, что повод как раз был. И состоялась безобразная драка в женском туалете, и хохотали солидные мужчины, когда я вытирала окровавленные костяшки пальцев льняными полотенцами, а моя соперница убегала в закат, прикрывая руками проплешины в шикарной некогда шевелюре. Но даже не это стало последней каплей. Другой солидный дяденька — Дмитрий Борисович Введенский, немножко авантюрист (что неудивительно для полуфейри), немножко делец (что неудивительно для получеловека) попросил меня об услуге. Ему нужен был независимый арбитр в решении спора со змеелюдами. Услуга вполне прилично оплачивалась и проходила по всем бухгалтерским документам — и моим и Дмитрия Борисовича, и мы с Паком с удовольствием ухватились за возможность заработать. Вот это и стало последней каплей. Ларс обиделся — я подвела его, я подставила подножку и воткнула в спину кинжал. Ну, то есть, перехватила перспективного клиента. Причем, о своем нечеловеческом коварстве я узнала случайно, через третьи руки от абсолютно посторонних людей. Черт! Да я даже не знала, что он Введенского окучивает! Если бы знала, конечно бы помогла. И я бесчисленное количество раз извинялась и даже собиралась кланяться в ножки Дмитрию Борисовичу, чтоб он все переиграл. Но Пак встал на смерть на защиту интересов фирмы имени себя, поскандалил с Ларсом, на излете скандала обозвал меня дурой, а я… Короче, чтоб не вредить нашим с Ларсом отношениям мы решили разделить работу и личную жизнь. Получалось это не всегда — все-таки вращались мы примерно в одних и тех же кругах. А Дмитрий Борисович остался моим постоянным клиентом. Заказы от него поступали не часто, но регулярно.
Я разогнулась, оборачиваясь назад. Большая часть вырубки была уже засажена, и… Я поморгала. Нет, мне не показалось - там, где упали в землю самые первые желуди уже пробивались к небу полупрозрачные изумрудно-зеленые ростки.
Закончила я уже после полудня. Сев прямо на мерзлую землю и привалившись спиной к заповедному пню (последний желудь я опустила прямо в рыхлую древесину спила), я поняла, что нечеловечески, запредельно устала. Какой там спортзал! Я в уме даже посчитать не смогу, сколько калорий сегодня потратила. Хотелось в душ и спать.
Роща росла прямо на глазах, даже последний из посаженых дубков вымахал уже метра на полтора
- Молодец, девка! - похвалила меня бестелесная Маша. - А кавалер-то наш чегой-то задержался…
Я с усилием пожала плечами. К вечеру крепатура мне обеспечена.
- Может он специально время тянет, чтоб мы с тобой поговорить успели. Я свою часть работы выполнила, теперь твоя очередь.
- Так я не отпираюсь. Чего я тебе девка скажу: раз ты птица вещая, значит оно как-нибудь само собой должно получаться.
- И вот за эту бесценную информацию я тут как раб на плантации шесть часов отпахала?
- А чегой ты мне теперь сделаешь? Обратно дубки мои повыдергиваешь? Еще шесть часов жизни потеряешь?
Я зевнула, прикрыла глаза и мстительно пообещала:
- Я экскаваторщика найму с бо-ольшим ковшом. Тебе понравится. Он мало того, что новосад с землей сравняет, так и все пеньки повыкорчевывает. Будешь с кочки на кочку прыгать. А потом, через годик-другой, твою долину, рощу бывшую заповедную, слегка подзатопит грунтовыми водами и тогда ты, дорогая Маша, будешь жить на болоте. Вернешься к своим лягушачьим истокам, так сказать.
Бормотала я уже совсем сквозь дрему, поэтому особой экспрессии в моих словах не было — последовательное изложение фактов как в новостной передаче провинциального телеканала.
- Злая ты.
- Не злая, а справедливая. У нас с тобой уговор был? Был! Я его исполнила? Исполнила. А ты…
И я заснула. Прямо на холодной земле, под пронизывающим ноябрьским ветром. Ведь то, что произошло со мной дальше не могло быть на самом деле? Или могло?..
Пахло сеном и ландышами, в кроне могучего столетнего дуба распевались птицы.
- Все настолько изменилось? - раздался негромкий мужской голос — красивый такой глубокий баритон.
- Я просканировала округу, насколько смогла дотянуться — пусто.
- Но хоть какая-то магия здесь осталась?
- Фейри, - в голосе лягушки Маши слышалась брезгливость. - Поганцы, они пришли на наше место. С этой девкой был пикси, представь себе. Пикси! Я едва сдержалась, чтоб не убить его сразу. Пришлось услать дурачка с поручением и заморочить, чтоб он не смог вернуться.
- А она?
- Она то ли слишком добрая, то ли дура. Считает себя птицей Сирин.
Собеседники противно захихикали.
- Говорить о присутствующих, используя личные местоимения третьего лица считается неприличным, - я села, помогая себе руками, и прислонилась спиной к янтарной дубовой коре.
Мужчина стоял прямо передо мной — высоченный русоволосый красавец в вышитой льняной рубахе. Кудри его на лбу перетягивал кожаный ремешок.
Если я и смогла неожиданной фразой внести сумятицу в стан врага, продлилась она недолго.
- Ой ты гой еси, красна девица, - начал красавец, отвешивая в мою сторону глубокий поясной поклон и пристраивая перед животом какой-то струнный инструмент.
- Бреньк! Красна девица, раскрасавица… Бреньк!
- Спасибо, но мне не нравится самодеятельность, - остановила я песню. - Давайте сразу к делу перейдем. Потому что, если вы меня в какую-то вневременную щель затащили, я хотела бы вернуться в свой мир как можно скорее, пока не произошло сбоев в пространственно-временном континууме.
- Что она только что сказала? - красавец растерянно обернулся через плечо.
Я проследила взглядом.
- Она просит тебя поторопиться, - перевела Маша, которая в моем сне превратилась из лягушки в довольно симпатичную тетку — румяную и дородную. Дородность скрывалась под алым сарафаном, а рыжие кудри — под кокошником. Матушки-святы! Энский ТЮЗ на выезде! «Сказка о царе Салтане» и другие произведения Пушкина!
- Аутентичность – это конечно хорошо, - строго проговорила я. – Но давайте переходить к делу. Меня зовут Дарья Кузнецова, можно просто Даша. А вы ведь не Навий бог?
- Святозар, - зарумянился красавец, убирая за спину гусли. – Можно просто… Святозар…
А чего это мы стесняемся? Я вопросительно взглянула в голубые святозаровы очи. Тот потупился и еще больше покраснел. Понятно, все дело в вашей, Дарья Ивановна, неземной красе.
- И вы точно так же спали все это время?
- Ну, некоторым образом… - красавец бормотал очень тихо, я даже подалась всем телом вперед, чтоб его расслышать.
- Значит так, девка, - взяла диалог в свои руки Маша. – Во-первых, всех фейри, которых ты сюда притащила, обратно отправь, иначе…
- Стоп, - я скрестила руки на груди, демонстрируя окружающим свою непоколебимость. – Ты не выполнила свою часть нашей договоренности, это, во-первых. Во-вторых, что ты имеешь в виду, говоря – «сюда»? В твое место силы? В наш мир?
- Ну разумеется, я имею в виду, наш мир, - женщина смотрела на меня, склонив голову к плечу. – Не место им здесь, инородцам, пусть уходят.
- Ты вообще представляешь, сколько этих самых «инородцев» теперь здесь живет? Не десятки и даже не сотни.
- Пусть уходят все, иначе…
- Что «иначе»? Ты всех их до смерти заплюешь?
Маша широко замахнулась, собираясь отвесить мне плюху, я привстала, чтоб парировать удар и сразу затем, ухватив соперницу за запястье, вывернуть ей руку.
- Ма-ама! – неожиданно тоненьким голосом вступил Святозар. – С плеча-то не руби!
Я поднялась на ноги:
- А знаете что, я просто ухожу! Диалог тут со мной вести не намерены, а намерены угрожать! Нет, такое общение просто неприемлемо!
Я блефовала. Ну сами посудите, куда я сейчас пойду? Вполне вероятно, что вся наша бестолковая беседа протекает в моем воспаленном мозгу, а тело умницы, красавицы (далее по списку) Дарьи Кузнецовой пускает слюни на мерзлой земле пустыря. И к тому же, эта странная парочка – первые встреченные мною местные … феи? Нет, этот термин тут не подходит, скорее – исконные существа. Опять же, лягушка упоминала какого-то Навьего бога… Что-то я об этом слышала. Велесова книга! Точно! Явь, Навь и Правь – три стороны бытия. Только вот на университетских лекциях на говорили, что Велесова книга – всего лишь подделка, а из аутентичных источников мы можем узнать только о Нави…
Короче, мне нужна была беседа. Хорошая, неспешная. Куда они ушли, мои «исконники»?
Я улыбнулась. Новое словечко мне понравилось. Но если меня никто не попытается сейчас остановить…
- Даша, подожди! – Мария ухватила меня под локоток.
Я остановилась, но вырываться не стала.
- Прости меня, дуру неразумную, - покаялась собеседница. – Не с того я с тобою начала.
- Тогда предлагаю забыть все что было и начать с чистого листа. Ты сможешь помочь мне обратиться?
- Сейчас не смогу, - глаза у Маши были зеленые как озерная тина. – Но уверена, что, если ты та самая Сирин, оно у тебя само как-нибудь получится.
Я почти не расстроилась.
- Мы же со Святиком и не знаем теперь ничего. Заснули, проснулись, а тут такие перемены.
Упомянутому Святику ласкательное прозвище не понравилось – он скривился, будто хлебнул уксуса.
- Но кто такие фейри вы все равно знаете?
- Так они всегда были, не здесь, где-то в своем мире. Дурацкая заполошная раса – не понос так золотуха, то воюют, то новые миры разыскивают.
- А теперь что делать будете? Вы со Святиком?
Святозара вообще перекосило, но он галантно поклонился:
- Будем тебя о заступничестве просить, девица красная. Ма-ам, на пару слов…
Маша пожала круглыми плечиками и отошла к сынуле. Я терпеливо ждала, пока они нашушукаются.
Информации с гулькин нос, да еще очередную головную боль вы себе, Дарья Ивановна отыскали. Мало вам полудохлой фирмы, проблем в личной жизни, контракта с домом Лета, который еще неизвестно как исполнять, вы еще лягушку-царевну разбудили со Святозаром Лягушевичем в придачу.
- Нет, все что было, ты по дороге пожрал.
Свободной рукой я порылась в карманах. В левом за подкладкой обнаружилась почти пустая пачка таблеток от кашля.
- Вот, - я достала из пакетика две оставшиеся таблетки и положила их на пенек. - Мед и эвкалипт, смягчает горло, освежает дыхание.
Подношение исчезло, схваченное длинным жгутом языка:
- Мням. Хорошо, уважили. Говорите, зачем пришли.
- Спроси ее, спроси, - возбужденно жужжал Пак. - Она древняя, она местная, она может знать.
Было очень холодно, мне невероятно захотелось спать, до того что я готова была согнать волшебную лягушку, улечься на пень и…
- Я Сирин, - зевок ушел в подставленную ладонь. - По крайней мере, именно так мне сказали. Однажды мне удалось обернуться огромной вещей птицей. Теперь я хочу сделать это снова, но у меня не получается.
Лягушка в задумчивости пожевала губами.
- А Навий Бог что тебе на это говорит?
- Ничего, я даже с ним незнакома.
- Глупости говоришь, птица. Беды вещала?
- Ну, да.
- Это Навий Бог твоими устами пользовал. На заре времен выродил он тебя, чтоб ты была проводником между навьим миром и миром смертных.
- Все было совсем не так.
И я в общих чертах рассказала собеседнице о Фейриленде, Господине Зимы, который и назвал меня Сирин, о мучительных видениях, об артефакте Третьего дома.
Лягушка повела глазами.
- Поменялось времечко-то, круто поменялось. А ну-ка, дева-птица, подними меня повыше, осмотреться хочу.
Я осторожно подставила ладонь. Вопреки ожиданиям, липкой наощупь лягушка не была, руке стало тепло и приятно. Я подняла собеседницу и стала медленно оборачиваться, рассудив, что раз у существа нет шеи, головой вертеть оно не может.
- Понятненько, - лягушка спрыгнула обратно на пень. - Долгенько же я спала… Помогу я твоему горю, дева-птица, как есть все обскажу. Но не просто так помогу, а в ответку.
- Тогда нам придется за сладостями в город вернуться, - деловито прожужжал Пак.
- Сладости само собой, но служба мне нужно другая. Вишь, пока я спала, рощу-то мою заповедную под корень срубили.
- Тут собирались торговый центр строить, - объяснила я как бы извиняясь. - а потом, видимо, передумали. Кризис опять же.
- Что забрали, надо вернуть! - Лягушачий голосок приобрел мощь и глубину, земля под ногами вздрогнула. - Иначе…
И лягушка исчезла, окутанная клубами сизого дыма. На том месте, где она только что была стояло берестяное лукошко, до верху заполненное глянцевыми коричневыми желудями.
Пак принюхался:
- Волшебство в чистом виде. Гламор ни в какое сравнение не идет.
- Потому что свое, исконное, - вежливо пояснил бестелесный голос.
Отбросив мысль, что теперь с нами говорят желуди, я решала, что хранительница заповедной рощи никуда не ушла, а просто предпочла стать невидимой.
- А зовут-то тебя как, красавица? - раздухарился Пак.
- Да откуда у нас имена-то… ну хотя бы Маша…
- Мария, красивое имя.
- И что я должна с этим делать? - прервала я разгорающийся флирт. - В землю закапывать?
- Нет, кашу варить, - хихикнула невидимая Маша. - Можешь приступать. Только ледышку свою к делу приспособить не забудь. Хоть магия в ней и чужая, но сильная.
Я посмотрела на мутное осеннее солнышко и взяла лукошко. На берестяном бортике обнаружилась веревочная петля и, на мгновение почувствовав себя героиней пьесы абсурда, я повесила лукошко на шею.
- Пак, ты мне поможешь?
- А кавалер мой пусть за сластями слетает, - скомандовала хранительница. - Раз уж ухаживать принялся.
Прежде чем улететь, зловредный пикси вытряс из меня всю наличность. Я подумала, что теперь не смогу сама отсюда выбраться, мне нечем будет заплатить за проезд.
На то, чтоб посадить один желудь, мне требовалось секунд пятнадцать. Наклониться, ковырнуть мерзлую землю, опустить плод в лунку, прикрыв почвой. Так как лягушка Маша требовала соблюдения полной исторической достоверности, за разметку я приняла торчащие пеньки и приступила к работе, двигаясь с запада на восток. Физическая нагрузка была конечно так себе, в тренажерном зале два раза в неделю я пахала и поболе. Держать себя в форме, особенно при моем склонном к полноте и поеданию пирожных организме было нелегко. Подстроив дыхание таким образом, чтоб усилие приходилось на выдох, я расслабилась и продолжала работать на автомате.
Раз… Два… Три… Вдох… Вот смеху-то будет, если волшебная амфибия меня обманет. А Пак еще всем растрезвонит о моем позоре. А там уж и до Ларса слухи дойдут. А этот смеяться не будет, этот обидится, углубляя и расширяя мое и без того немаленькое чувство вины. Потому что я непослушная и вообще не такая, как ему, моему супругу, нужна. Ведь ему, в сущности не так уж много от меня надо. Просто ухоженная спутница, которая не будет влезать в его деловые переговоры с партнерами и перетягивать одеяло на себя. Я старалась, честно старалась некоторое время. Я надевала вечернее платье и отправлялась с ним в казино или ресторан, где такие же серьезные представительные мужчины как мой ледяной демон общались между собой, параллельно выгуливая своих нарядных половинок. А потом один из этих серьезных дяденек решил за мной поухаживать, хотя никакого повода я ему не давала, потом официальная любовница этого дяденьки решила, что повод как раз был. И состоялась безобразная драка в женском туалете, и хохотали солидные мужчины, когда я вытирала окровавленные костяшки пальцев льняными полотенцами, а моя соперница убегала в закат, прикрывая руками проплешины в шикарной некогда шевелюре. Но даже не это стало последней каплей. Другой солидный дяденька — Дмитрий Борисович Введенский, немножко авантюрист (что неудивительно для полуфейри), немножко делец (что неудивительно для получеловека) попросил меня об услуге. Ему нужен был независимый арбитр в решении спора со змеелюдами. Услуга вполне прилично оплачивалась и проходила по всем бухгалтерским документам — и моим и Дмитрия Борисовича, и мы с Паком с удовольствием ухватились за возможность заработать. Вот это и стало последней каплей. Ларс обиделся — я подвела его, я подставила подножку и воткнула в спину кинжал. Ну, то есть, перехватила перспективного клиента. Причем, о своем нечеловеческом коварстве я узнала случайно, через третьи руки от абсолютно посторонних людей. Черт! Да я даже не знала, что он Введенского окучивает! Если бы знала, конечно бы помогла. И я бесчисленное количество раз извинялась и даже собиралась кланяться в ножки Дмитрию Борисовичу, чтоб он все переиграл. Но Пак встал на смерть на защиту интересов фирмы имени себя, поскандалил с Ларсом, на излете скандала обозвал меня дурой, а я… Короче, чтоб не вредить нашим с Ларсом отношениям мы решили разделить работу и личную жизнь. Получалось это не всегда — все-таки вращались мы примерно в одних и тех же кругах. А Дмитрий Борисович остался моим постоянным клиентом. Заказы от него поступали не часто, но регулярно.
Я разогнулась, оборачиваясь назад. Большая часть вырубки была уже засажена, и… Я поморгала. Нет, мне не показалось - там, где упали в землю самые первые желуди уже пробивались к небу полупрозрачные изумрудно-зеленые ростки.
Закончила я уже после полудня. Сев прямо на мерзлую землю и привалившись спиной к заповедному пню (последний желудь я опустила прямо в рыхлую древесину спила), я поняла, что нечеловечески, запредельно устала. Какой там спортзал! Я в уме даже посчитать не смогу, сколько калорий сегодня потратила. Хотелось в душ и спать.
Роща росла прямо на глазах, даже последний из посаженых дубков вымахал уже метра на полтора
- Молодец, девка! - похвалила меня бестелесная Маша. - А кавалер-то наш чегой-то задержался…
Я с усилием пожала плечами. К вечеру крепатура мне обеспечена.
- Может он специально время тянет, чтоб мы с тобой поговорить успели. Я свою часть работы выполнила, теперь твоя очередь.
- Так я не отпираюсь. Чего я тебе девка скажу: раз ты птица вещая, значит оно как-нибудь само собой должно получаться.
- И вот за эту бесценную информацию я тут как раб на плантации шесть часов отпахала?
- А чегой ты мне теперь сделаешь? Обратно дубки мои повыдергиваешь? Еще шесть часов жизни потеряешь?
Я зевнула, прикрыла глаза и мстительно пообещала:
- Я экскаваторщика найму с бо-ольшим ковшом. Тебе понравится. Он мало того, что новосад с землей сравняет, так и все пеньки повыкорчевывает. Будешь с кочки на кочку прыгать. А потом, через годик-другой, твою долину, рощу бывшую заповедную, слегка подзатопит грунтовыми водами и тогда ты, дорогая Маша, будешь жить на болоте. Вернешься к своим лягушачьим истокам, так сказать.
Бормотала я уже совсем сквозь дрему, поэтому особой экспрессии в моих словах не было — последовательное изложение фактов как в новостной передаче провинциального телеканала.
- Злая ты.
- Не злая, а справедливая. У нас с тобой уговор был? Был! Я его исполнила? Исполнила. А ты…
И я заснула. Прямо на холодной земле, под пронизывающим ноябрьским ветром. Ведь то, что произошло со мной дальше не могло быть на самом деле? Или могло?..
Пахло сеном и ландышами, в кроне могучего столетнего дуба распевались птицы.
- Все настолько изменилось? - раздался негромкий мужской голос — красивый такой глубокий баритон.
- Я просканировала округу, насколько смогла дотянуться — пусто.
- Но хоть какая-то магия здесь осталась?
- Фейри, - в голосе лягушки Маши слышалась брезгливость. - Поганцы, они пришли на наше место. С этой девкой был пикси, представь себе. Пикси! Я едва сдержалась, чтоб не убить его сразу. Пришлось услать дурачка с поручением и заморочить, чтоб он не смог вернуться.
- А она?
- Она то ли слишком добрая, то ли дура. Считает себя птицей Сирин.
Собеседники противно захихикали.
- Говорить о присутствующих, используя личные местоимения третьего лица считается неприличным, - я села, помогая себе руками, и прислонилась спиной к янтарной дубовой коре.
Мужчина стоял прямо передо мной — высоченный русоволосый красавец в вышитой льняной рубахе. Кудри его на лбу перетягивал кожаный ремешок.
Если я и смогла неожиданной фразой внести сумятицу в стан врага, продлилась она недолго.
- Ой ты гой еси, красна девица, - начал красавец, отвешивая в мою сторону глубокий поясной поклон и пристраивая перед животом какой-то струнный инструмент.
- Бреньк! Красна девица, раскрасавица… Бреньк!
- Спасибо, но мне не нравится самодеятельность, - остановила я песню. - Давайте сразу к делу перейдем. Потому что, если вы меня в какую-то вневременную щель затащили, я хотела бы вернуться в свой мир как можно скорее, пока не произошло сбоев в пространственно-временном континууме.
- Что она только что сказала? - красавец растерянно обернулся через плечо.
Я проследила взглядом.
- Она просит тебя поторопиться, - перевела Маша, которая в моем сне превратилась из лягушки в довольно симпатичную тетку — румяную и дородную. Дородность скрывалась под алым сарафаном, а рыжие кудри — под кокошником. Матушки-святы! Энский ТЮЗ на выезде! «Сказка о царе Салтане» и другие произведения Пушкина!
- Аутентичность – это конечно хорошо, - строго проговорила я. – Но давайте переходить к делу. Меня зовут Дарья Кузнецова, можно просто Даша. А вы ведь не Навий бог?
- Святозар, - зарумянился красавец, убирая за спину гусли. – Можно просто… Святозар…
А чего это мы стесняемся? Я вопросительно взглянула в голубые святозаровы очи. Тот потупился и еще больше покраснел. Понятно, все дело в вашей, Дарья Ивановна, неземной красе.
- И вы точно так же спали все это время?
- Ну, некоторым образом… - красавец бормотал очень тихо, я даже подалась всем телом вперед, чтоб его расслышать.
- Значит так, девка, - взяла диалог в свои руки Маша. – Во-первых, всех фейри, которых ты сюда притащила, обратно отправь, иначе…
- Стоп, - я скрестила руки на груди, демонстрируя окружающим свою непоколебимость. – Ты не выполнила свою часть нашей договоренности, это, во-первых. Во-вторых, что ты имеешь в виду, говоря – «сюда»? В твое место силы? В наш мир?
- Ну разумеется, я имею в виду, наш мир, - женщина смотрела на меня, склонив голову к плечу. – Не место им здесь, инородцам, пусть уходят.
- Ты вообще представляешь, сколько этих самых «инородцев» теперь здесь живет? Не десятки и даже не сотни.
- Пусть уходят все, иначе…
- Что «иначе»? Ты всех их до смерти заплюешь?
Маша широко замахнулась, собираясь отвесить мне плюху, я привстала, чтоб парировать удар и сразу затем, ухватив соперницу за запястье, вывернуть ей руку.
- Ма-ама! – неожиданно тоненьким голосом вступил Святозар. – С плеча-то не руби!
Я поднялась на ноги:
- А знаете что, я просто ухожу! Диалог тут со мной вести не намерены, а намерены угрожать! Нет, такое общение просто неприемлемо!
Я блефовала. Ну сами посудите, куда я сейчас пойду? Вполне вероятно, что вся наша бестолковая беседа протекает в моем воспаленном мозгу, а тело умницы, красавицы (далее по списку) Дарьи Кузнецовой пускает слюни на мерзлой земле пустыря. И к тому же, эта странная парочка – первые встреченные мною местные … феи? Нет, этот термин тут не подходит, скорее – исконные существа. Опять же, лягушка упоминала какого-то Навьего бога… Что-то я об этом слышала. Велесова книга! Точно! Явь, Навь и Правь – три стороны бытия. Только вот на университетских лекциях на говорили, что Велесова книга – всего лишь подделка, а из аутентичных источников мы можем узнать только о Нави…
Короче, мне нужна была беседа. Хорошая, неспешная. Куда они ушли, мои «исконники»?
Я улыбнулась. Новое словечко мне понравилось. Но если меня никто не попытается сейчас остановить…
- Даша, подожди! – Мария ухватила меня под локоток.
Я остановилась, но вырываться не стала.
- Прости меня, дуру неразумную, - покаялась собеседница. – Не с того я с тобою начала.
- Тогда предлагаю забыть все что было и начать с чистого листа. Ты сможешь помочь мне обратиться?
- Сейчас не смогу, - глаза у Маши были зеленые как озерная тина. – Но уверена, что, если ты та самая Сирин, оно у тебя само как-нибудь получится.
Я почти не расстроилась.
- Мы же со Святиком и не знаем теперь ничего. Заснули, проснулись, а тут такие перемены.
Упомянутому Святику ласкательное прозвище не понравилось – он скривился, будто хлебнул уксуса.
- Но кто такие фейри вы все равно знаете?
- Так они всегда были, не здесь, где-то в своем мире. Дурацкая заполошная раса – не понос так золотуха, то воюют, то новые миры разыскивают.
- А теперь что делать будете? Вы со Святиком?
Святозара вообще перекосило, но он галантно поклонился:
- Будем тебя о заступничестве просить, девица красная. Ма-ам, на пару слов…
Маша пожала круглыми плечиками и отошла к сынуле. Я терпеливо ждала, пока они нашушукаются.
Информации с гулькин нос, да еще очередную головную боль вы себе, Дарья Ивановна отыскали. Мало вам полудохлой фирмы, проблем в личной жизни, контракта с домом Лета, который еще неизвестно как исполнять, вы еще лягушку-царевну разбудили со Святозаром Лягушевичем в придачу.
