- Ты тоже умер? – спросила Аленка.
- Никто не умер, - кот фыркнул. - Посмотри вниз!
Аленка скосила глаза в сторону нижней части тела, и вдруг по плавно изогнутой дуге взлетела вверх, как если бы ее взгляд обладал подъемной силой. Теперь она висела под потолком, спиной кверху, а внизу на кровати неподвижно лежала девочка, опутанная проводами, датчиками, и с трубочками в носу – вполне в киношных канонах. Вот так она, Аленка, выглядит со стороны. Вокруг глаз темнели круги, как у панды.
- Ничего себе! – подумала Аленка.
- Да уж, - согласился кот, и девочка поняла, что в нынешнем ее состоянии «подумать» не отличается от «сказать» - Люди страшно неуклюжие! Я вот не попал под колеса!
Аленка было возмутилась, но кот опередил:
- Ладно, ладно! Признаю: намерение было благородным, хотя глупым. Я бы выбрался.
- У кота девять жизней…
- На самом деле – нет. Просто мы очень ловкие и бдительные. И умеем выздоравливать. Тебе, кстати, сейчас такое умение не помешает.
- А ты тоже без сознания лежишь?
- Еще чего! – возмутился кот. – Просто мы, коты, гуляем, где захотим.
- И ты умеешь говорить?
- Когда ты прекратишь задавать глупые вопросы?! Конечно, нет! Просто ты смотришь на меня, понимаешь, что я хочу сказать, и слышишь мой голос в своей голове – так тебе понятнее. А у меня наоборот.
Аленка постеснялась спросить, как это «наоборот», чтоб не получить очередной выговор от кота (с ума можно сойти) и только неуверенно протянула:
- А, вот как…
Кот усмехнулся (морда у него, надо сказать, была очень выразительной).
- Сейчас ты можешь полетать – это я и пришел сообщить. Если тебе надо увидеть что-то, сейчас – самое время!
Аленка в недоумении смотрела на кота.
- Ну же, торопись, пока тебя снова не замуровали в тело!
- Я хочу увидеть того, кто может снять проклятие (чтобы исправить то, что я натворила).
Кот с интересом посмотрел на нее.
«Подумать» теперь означало не только «сказать», но еще и «сделать». Мелькнули, как кадры кинопленки, палаты и перекрытия. Стремительно съеживался, уносясь вдаль, прямоугольник крыши. Земля со всеми ее домами, улицами, деревьями, очертаниями гигантского города и лесами ухнула вниз. Очень похоже получается, если резко крутануть колесико мыши, разглядывая Гугл-карту. Все сдвинулось влево, и зеленый мох леса, прорезанной извилистой речкой, понесся навстречу. Извилистая ниточка вблизи оказалась могучей рекой (наверное, сибирской: жаль, что в отличие от карты здесь не подписывали названия). При всей своей ширине и мощи она вела себя как вертлявый ручеек. И это понятно: только петляя, можно течь среди скалистых плато. В реку вливалась речка поуже, еще более поворотливая, окруженная дугами стариц. Казалось, речка отряхнулась и все лишнее полетело в разные стороны. Одна из излучин описывала правильный круг, и река почти сливалось с самой собой, образовывая подобие полуострова с очень узким перешейком. Возможно, пройдет пара столетий, и река спрямит русло, прибавив рядом очередную старицу.
Аленку с растопыренным котом понесло к дальней части «полуострова», туда, где на скале над обрывом стояло измочаленное ветрами дерево. Нетронутый лес рос ниже по склону и казался с ним рядом кустарником, хотя состоял из вековых елей и пихт.
Аленка с котом зависли перед кроной, глядя по сторонам. Никакого жилья в округе не наблюдалось, никто не стоял под деревом, даже малые пташки не шныряли в ветвях. Тишина. Только солнце и ветер.
И все-таки Аленка, как ни мало она была искушена в подобных материях, понимала, что прилетела сюда неспроста. Что это за дерево? Какое оно имеет отношение к замку?
- Кот, ты можешь мне объяснить, - начала она, повертываясь к коту, и замолчала, удивленная.
Кот вздыбил небогатую шерстку, собрался в комок, и вообще выглядел насмерть перепуганным. Таким он не был даже в потоке машин! Тут ее потянуло за середину туловища и повлекло с неодолимой силой и скоростью неизвестно куда, пока она не оказалась под круглым слепящим диском бестеневой лампы, где люди в темно-зеленых халатах делали что-то с ее телом, переговариваясь отрывистыми фразами и прекрасно понимая друг друга.
Аленка пролежала в больнице почти до конца зимы. Никто из родных, вопреки ее опасениям не умер, хотя неприятностей случилось много. Дядя Коля, банкир, признанный глава большой семьи и ее финансовая подушка безопасности, пострадал на сафари. Раненый слон перевернул джип, и дядя Коля получил сложный перелом обеих ног и контузию позвоночника. «Я всегда не одобряла эту его страсть к охоте!» - сказала мама. «Есть высшая справедливость!» - добавила Маша. «Маша, что ты говоришь!» - «Мне тоже дядю Колю жалко, но нечего было слонов убивать!». Выздоравливающий дядя Коля полностью утратил интерес к бизнесу и со всей страстью своего бурного темперамента ударился в религию.
Сгорел коттедж у Виктора, троюродного брата, которого Аленка почти не знала. Никто, к счастью, не пострадал.
Несколько родственников потеряли работу.
В Германии у дочки тети Нины родился даун.
Скверная и непонятная новость пришла про папу. Едва Аленка попала в больницу, он прилетел из Америки, привез всякие лекарства и хитрую штуку с педалью для разработки сломанной ноги, но побыл совсем недолго и улетел обратно: работа.
- У него завелась другая женщина, - наклонившись к самой подушке, прошептала Маша. – Только, смотри, я тебе ничего не говорила! Мама не знает."
«Заводятся клопы в диване, тараканы на кухне, - думала Аленка.- И вот у папы завелась какая-то женщина». Новость не слишком огорчила ее – это была сущая ерунда по сравнению с возможной гибелью. Аленка все время ждала сообщений о чьей-нибудь смерти. У нее не выходили из головы слова синеглазого парня, упросившего ее открыть замок: «Никого у меня больше нет, только умирающая сестра осталась». Днем и ночью Аленка представляла, как от их процветающего семейства остается всего один бедный больной человек. Возможно, это будет она. Она заслужила такое наказание. Но как мог простой замок отрыть путь для целой цепи бедствий?! Аленка предчувствовала, что это только начало. Возможно, самые страшные происшествия от нее скрывали, чтобы не беспокоить больную.
«Ну и пусть бы весь их род вымер, - с тоской думала она, вспоминая синеглазого красавца. – Тогда мы жили бы спокойно! Интересно, та лысая девочка выздоровела?» Но узнать было не у кого, потому что розовый айфончик разлетелся вдребезги вместе с ее бедренной костью под ударом машины.
Пропал рюкзачок, пропали обломки ключа. Все кончилось. Аленкина жизнь и жизнь всех ее родных полетела под откос.
Девочке оставалось только покориться судьбе. Самое худшее, что она не могла никому довериться. Начни Аленка каяться, к ней в палату для консультации пригласили бы психиатра.
Она старалась казаться бодрой, чтобы не огорчать маму и Машу, разрабатывала ногу, читала книжки, смотрела фильмы, занималась по школьной программе, училась ходить на костылях, потом с тростью – словом, показывала образец поведения выздоравливающей больной.
Аленка сама себе напоминала древнеегипетский саркофаг. Снаружи – довольное лицо и яркие краски, а внутри… Под улыбчивой маской настоящая Аленка проклинала себя и думала о Дереве, именно так: «о Дереве», с большой буквы. Дерево стало ее манией. Еще лежа с ногой на вытяжке и ноутбуком на животе, она рассматривала карты в поисках увиденной с высоты излучины и нашла очень похожее место. Щелкнула по иконке с фотографиями – красота, тайга, дикая речка, нетронутая природа, пестрые туристы на байдарках – и вдруг замерла! На обрыве над рекой стояла потрепанная ветрами ель! Фотография была сделана снизу – видимо, с воды, но дерево без сомнения было то самое.
Значит, оно существовало на самом деле, хотя Аленка видела его в бреду! Но разве история с тетей Диной и замком не была таким же бредом? Однако, стоило нарушить бредовое обещание, как посыпались реальные бедствия. Если она найдет Дерево, то, возможно, колесо судьбы повернется вспять? Место это особенное. Как тогда испугался кот! Хотя, может быть, этот кот только привиделся ей. Но дерево, вот оно – на снимке!
Наступила весна. Потоки солнечного света хлынули на Москву, помогая дворникам убирать снег, превращая его в кучи грязи и лужи. Деревья окрасились в положенные им природой цвета, хотя почки еще спали.
На семейном совете было решено, что Аленка будет заниматься по школьной программе с репетиторами, но останется на второй год. Она девочка, ей торопиться незачем, в армию не призовут, а результаты теста лучше иметь хорошие. Перегружать же и волновать больного ребенка не следует. Она покорно приняла решение старших. Совершенно неважно, что происходило с ее оболочкой.
«Не нравится мне Аленка. Такая тихая и задумчивая стала. Слабость у нее, наверное. Пусть отдыхает», - говорила мама Маше, когда Аленка не могла ее слышать. «Заторможенная, - авторитетно подтверждала Маша. – Последствия сотрясения мозга».
Аленка вначале ходила с тростью с нефритовым резным набалдашником, извлеченной из шкафов тети Дины, и принадлежавшей какому-то жившему в счастливые времена предку. Когда тротуары сделались сухими, она уже могла ходить без подпорки и вполне ровно. Прихрамывала только когда уставала.
Дерево для нее существовало в настоящей реальности, в отличие от бутафории всего прочего. Аленка теперь знала, что дерево растет в Пермском крае, немного севернее Красновишерска – самого ближайшего населенного пункта к северу от Перми, дорога до которого отмечена на карте. «Немного» – соответствовало расстоянию от Москвы до Петербурга. Но ведь ездят же люди между двумя столицами автостопом просто так, для развлечения! А у нее важная миссия. Конечно, она доберется!
Она продумала, что лучше надеть в дорогу, какие вещи следует взять с собой, как скрыть от домашних место, куда она отправится, чтобы заботливые родные не помешали ей совершить задуманное.
Она рассчитала по карте, как подобраться как можно ближе к Дереву, не покупая билеты на поезд дальнего следования, опять же, чтобы ее не выследили и не выловили в середине пути. Приятной неожиданностью оказалось, что до Красновишерска можно добраться всего за 4 перегона на автобусах и электричках. На электричке до Нижнего Новгорода за 4 часа и 500 с небольшим рублей, примерно за 8 часов на автобусе до Казани, затем за 12-13 часов и немногим больше тысячи рублей от Казани до Перми, а там ходит автобус до Красновишерска, куда можно доехать за пять с половиной часов и 800 рублей.
То есть, чистого времени на дорогу должно было уйти около полутора суток, учитывая промежутки между рейсами – двое. Осторожная Аленка положила на дорогу двое с половиной суток и пять тысяч рублей. Этого должно было хватить, если питаться экономно. Также будут нужны деньги на хостел. Еще она захватит из дома легкие и калорийные продукты.
Дешевле и быстрее было бы ехать на «бла-бла-каре», но Аленке столько раз внушали, что нельзя садиться в машину к незнакомцам, что она сразу отвергла этот вариант.
Аленка чувствовала себя виноватой перед домашними, но ничего не могла поделать. В ней проснулся инстинкт, подобный тому, что зовет птиц бросать родные края и лететь в дальние страны. Поездка приближалась неотвратимо, как апрель – первый месяц годового круга, месяц овна, месяц Огня.
Нужен был только толчок, и он произошел. Случилась беда. «Очередная беда», - обреченно сказала самой себе Аленка. От инсульта («Разрыв аневризмы» - прокомментировала домашний почти врач Маша) внезапно умер Славик, ее двоюродный дядя, бывший из-за курьеза родственных отношений на два года младше Аленки. Славиком гордились все родные, с четырех лет он играл на скрипке, в двенадцать занял третье место на конкурсе «Соловьи России», и вообще, ожидалось, что со временем он прославит их фамилию на весь мир. «Гении очень недолговечны» - сообщила мама, вытирая нос промокшим комочком платка.
Аленка приняла и эту беду на свой счет: «Нельзя ждать, пока умрет еще кто-нибудь».
Ранним утром, когда старшие ушли по делам, она втихомолку уложила в рюкзак давно приготовленные вещи, сунула в наружный карман НЗ: упаковку фитнес-батончиков повышенной калорийности, пожалела, что в свое время просто так оставила пять тысяч в металлоремонте (они сейчас очень пригодились бы), еще раз проверила расписание рейсов, поинтересовалась погодой в Пермском крае, выключила компьютер, чувствуя, как теряет связь с цивилизацией, вздохнула и, уже одетая, села за кухонный стол писать записку.
«Дорогие мамочка и Маша! Я вас очень люблю! Не ищите меня…» - Аленка, к счастью, вовремя сообразила, что так начинают свои записки самоубийцы, поэтому она изорвала листок в клочки и принялась писать заново.
«Мои любимые мамочка и Маша! Я вернусь через 2-3 недели. У меня все в порядке. Не пытайтесь меня искать. Я вернусь, когда буду готова. Извините, что взяла почти все деньги с полочки – это для того, чтобы моя жизнь была более безопасной. Маша, извини, что взяла без спросу твой зеленый свитер. Я постараюсь обходиться с ним хорошо. Я буду скучать по вам».
Аленка погрызла ручку и зачеркнула последнее слово. «По вас» - написала она сверху. Потом подумала и совсем вычеркнула неудобное словцо совсем. И так понятно, по кому она будет скучать. Подчеркнула «Не пытайтесь меня искать».
«Следовало бы добавить: «Я сделалась ведьмой от горя и бед, поразивших меня» - мрачно сострила начитанная Аленка. Она и не знала, насколько ее шутка окажется близкой к правде.
Она придавила записку новым смартфоном, обозначив этим, что все концы обрублены, и ее не найти, даже запеленговав телефон. Вскинула на плечи рюкзак, огляделась, погладила на прощанье сову на стенном календаре. «Смотри, следи, чтобы дома все было в порядке и мама с Машей не слишком волновались!». Постояла просто так. Страшно было сделать последний шаг из родной уютной квартиры, из привычной жизни.
- «Своей судьбы родила крокодила ты лишь сама», - назидательно продекламировала она отражению в зеркале. Отражение ей очень нравилось. Аленка и зеркальный двойник подмигнули друг другу.
И вот, последний шаг, наконец, сделан и дверь захлопнута.
Аленка вышла на лестничную площадку, держа в руках ноутбук, завернутый в полотенце и три пакета. Она бережно опустила его стоймя на дно пожарного шкафа – последняя дань конспирации – чтобы никто не смог узнать, что она искала в интернете.
- Надеюсь, в мое отсутствие пожара не будет, - пробормотала под нос девочка и поразилась, как пересох ее рот и хрипло звучит голос. Но возвращаться попить не стала, а побежала вниз по лестнице. Набитый рюкзак хлопал ее по пояснице.
Четыре дня спустя помятая, растрепанная и бледная Аленка вывалилась со своим рюкзаком из автобуса возле двухэтажного домика красновишерской автостанции. Голова у нее слегка кружилась после пятичасовой езды в душной машине. Дорога от Москвы до уральского городка оказалась немного дольше запланированной, но она с ней справилась, сохранив достаточно денег и два батончика.
- Никто не умер, - кот фыркнул. - Посмотри вниз!
Аленка скосила глаза в сторону нижней части тела, и вдруг по плавно изогнутой дуге взлетела вверх, как если бы ее взгляд обладал подъемной силой. Теперь она висела под потолком, спиной кверху, а внизу на кровати неподвижно лежала девочка, опутанная проводами, датчиками, и с трубочками в носу – вполне в киношных канонах. Вот так она, Аленка, выглядит со стороны. Вокруг глаз темнели круги, как у панды.
- Ничего себе! – подумала Аленка.
- Да уж, - согласился кот, и девочка поняла, что в нынешнем ее состоянии «подумать» не отличается от «сказать» - Люди страшно неуклюжие! Я вот не попал под колеса!
Аленка было возмутилась, но кот опередил:
- Ладно, ладно! Признаю: намерение было благородным, хотя глупым. Я бы выбрался.
- У кота девять жизней…
- На самом деле – нет. Просто мы очень ловкие и бдительные. И умеем выздоравливать. Тебе, кстати, сейчас такое умение не помешает.
- А ты тоже без сознания лежишь?
- Еще чего! – возмутился кот. – Просто мы, коты, гуляем, где захотим.
- И ты умеешь говорить?
- Когда ты прекратишь задавать глупые вопросы?! Конечно, нет! Просто ты смотришь на меня, понимаешь, что я хочу сказать, и слышишь мой голос в своей голове – так тебе понятнее. А у меня наоборот.
Аленка постеснялась спросить, как это «наоборот», чтоб не получить очередной выговор от кота (с ума можно сойти) и только неуверенно протянула:
- А, вот как…
Кот усмехнулся (морда у него, надо сказать, была очень выразительной).
- Сейчас ты можешь полетать – это я и пришел сообщить. Если тебе надо увидеть что-то, сейчас – самое время!
Аленка в недоумении смотрела на кота.
- Ну же, торопись, пока тебя снова не замуровали в тело!
- Я хочу увидеть того, кто может снять проклятие (чтобы исправить то, что я натворила).
Кот с интересом посмотрел на нее.
«Подумать» теперь означало не только «сказать», но еще и «сделать». Мелькнули, как кадры кинопленки, палаты и перекрытия. Стремительно съеживался, уносясь вдаль, прямоугольник крыши. Земля со всеми ее домами, улицами, деревьями, очертаниями гигантского города и лесами ухнула вниз. Очень похоже получается, если резко крутануть колесико мыши, разглядывая Гугл-карту. Все сдвинулось влево, и зеленый мох леса, прорезанной извилистой речкой, понесся навстречу. Извилистая ниточка вблизи оказалась могучей рекой (наверное, сибирской: жаль, что в отличие от карты здесь не подписывали названия). При всей своей ширине и мощи она вела себя как вертлявый ручеек. И это понятно: только петляя, можно течь среди скалистых плато. В реку вливалась речка поуже, еще более поворотливая, окруженная дугами стариц. Казалось, речка отряхнулась и все лишнее полетело в разные стороны. Одна из излучин описывала правильный круг, и река почти сливалось с самой собой, образовывая подобие полуострова с очень узким перешейком. Возможно, пройдет пара столетий, и река спрямит русло, прибавив рядом очередную старицу.
Аленку с растопыренным котом понесло к дальней части «полуострова», туда, где на скале над обрывом стояло измочаленное ветрами дерево. Нетронутый лес рос ниже по склону и казался с ним рядом кустарником, хотя состоял из вековых елей и пихт.
Аленка с котом зависли перед кроной, глядя по сторонам. Никакого жилья в округе не наблюдалось, никто не стоял под деревом, даже малые пташки не шныряли в ветвях. Тишина. Только солнце и ветер.
И все-таки Аленка, как ни мало она была искушена в подобных материях, понимала, что прилетела сюда неспроста. Что это за дерево? Какое оно имеет отношение к замку?
- Кот, ты можешь мне объяснить, - начала она, повертываясь к коту, и замолчала, удивленная.
Кот вздыбил небогатую шерстку, собрался в комок, и вообще выглядел насмерть перепуганным. Таким он не был даже в потоке машин! Тут ее потянуло за середину туловища и повлекло с неодолимой силой и скоростью неизвестно куда, пока она не оказалась под круглым слепящим диском бестеневой лампы, где люди в темно-зеленых халатах делали что-то с ее телом, переговариваясь отрывистыми фразами и прекрасно понимая друг друга.
Прода от 16 ноября 2019
Аленка пролежала в больнице почти до конца зимы. Никто из родных, вопреки ее опасениям не умер, хотя неприятностей случилось много. Дядя Коля, банкир, признанный глава большой семьи и ее финансовая подушка безопасности, пострадал на сафари. Раненый слон перевернул джип, и дядя Коля получил сложный перелом обеих ног и контузию позвоночника. «Я всегда не одобряла эту его страсть к охоте!» - сказала мама. «Есть высшая справедливость!» - добавила Маша. «Маша, что ты говоришь!» - «Мне тоже дядю Колю жалко, но нечего было слонов убивать!». Выздоравливающий дядя Коля полностью утратил интерес к бизнесу и со всей страстью своего бурного темперамента ударился в религию.
Сгорел коттедж у Виктора, троюродного брата, которого Аленка почти не знала. Никто, к счастью, не пострадал.
Несколько родственников потеряли работу.
В Германии у дочки тети Нины родился даун.
Скверная и непонятная новость пришла про папу. Едва Аленка попала в больницу, он прилетел из Америки, привез всякие лекарства и хитрую штуку с педалью для разработки сломанной ноги, но побыл совсем недолго и улетел обратно: работа.
- У него завелась другая женщина, - наклонившись к самой подушке, прошептала Маша. – Только, смотри, я тебе ничего не говорила! Мама не знает."
«Заводятся клопы в диване, тараканы на кухне, - думала Аленка.- И вот у папы завелась какая-то женщина». Новость не слишком огорчила ее – это была сущая ерунда по сравнению с возможной гибелью. Аленка все время ждала сообщений о чьей-нибудь смерти. У нее не выходили из головы слова синеглазого парня, упросившего ее открыть замок: «Никого у меня больше нет, только умирающая сестра осталась». Днем и ночью Аленка представляла, как от их процветающего семейства остается всего один бедный больной человек. Возможно, это будет она. Она заслужила такое наказание. Но как мог простой замок отрыть путь для целой цепи бедствий?! Аленка предчувствовала, что это только начало. Возможно, самые страшные происшествия от нее скрывали, чтобы не беспокоить больную.
«Ну и пусть бы весь их род вымер, - с тоской думала она, вспоминая синеглазого красавца. – Тогда мы жили бы спокойно! Интересно, та лысая девочка выздоровела?» Но узнать было не у кого, потому что розовый айфончик разлетелся вдребезги вместе с ее бедренной костью под ударом машины.
Пропал рюкзачок, пропали обломки ключа. Все кончилось. Аленкина жизнь и жизнь всех ее родных полетела под откос.
Девочке оставалось только покориться судьбе. Самое худшее, что она не могла никому довериться. Начни Аленка каяться, к ней в палату для консультации пригласили бы психиатра.
Она старалась казаться бодрой, чтобы не огорчать маму и Машу, разрабатывала ногу, читала книжки, смотрела фильмы, занималась по школьной программе, училась ходить на костылях, потом с тростью – словом, показывала образец поведения выздоравливающей больной.
Аленка сама себе напоминала древнеегипетский саркофаг. Снаружи – довольное лицо и яркие краски, а внутри… Под улыбчивой маской настоящая Аленка проклинала себя и думала о Дереве, именно так: «о Дереве», с большой буквы. Дерево стало ее манией. Еще лежа с ногой на вытяжке и ноутбуком на животе, она рассматривала карты в поисках увиденной с высоты излучины и нашла очень похожее место. Щелкнула по иконке с фотографиями – красота, тайга, дикая речка, нетронутая природа, пестрые туристы на байдарках – и вдруг замерла! На обрыве над рекой стояла потрепанная ветрами ель! Фотография была сделана снизу – видимо, с воды, но дерево без сомнения было то самое.
Значит, оно существовало на самом деле, хотя Аленка видела его в бреду! Но разве история с тетей Диной и замком не была таким же бредом? Однако, стоило нарушить бредовое обещание, как посыпались реальные бедствия. Если она найдет Дерево, то, возможно, колесо судьбы повернется вспять? Место это особенное. Как тогда испугался кот! Хотя, может быть, этот кот только привиделся ей. Но дерево, вот оно – на снимке!
Наступила весна. Потоки солнечного света хлынули на Москву, помогая дворникам убирать снег, превращая его в кучи грязи и лужи. Деревья окрасились в положенные им природой цвета, хотя почки еще спали.
На семейном совете было решено, что Аленка будет заниматься по школьной программе с репетиторами, но останется на второй год. Она девочка, ей торопиться незачем, в армию не призовут, а результаты теста лучше иметь хорошие. Перегружать же и волновать больного ребенка не следует. Она покорно приняла решение старших. Совершенно неважно, что происходило с ее оболочкой.
«Не нравится мне Аленка. Такая тихая и задумчивая стала. Слабость у нее, наверное. Пусть отдыхает», - говорила мама Маше, когда Аленка не могла ее слышать. «Заторможенная, - авторитетно подтверждала Маша. – Последствия сотрясения мозга».
Аленка вначале ходила с тростью с нефритовым резным набалдашником, извлеченной из шкафов тети Дины, и принадлежавшей какому-то жившему в счастливые времена предку. Когда тротуары сделались сухими, она уже могла ходить без подпорки и вполне ровно. Прихрамывала только когда уставала.
Дерево для нее существовало в настоящей реальности, в отличие от бутафории всего прочего. Аленка теперь знала, что дерево растет в Пермском крае, немного севернее Красновишерска – самого ближайшего населенного пункта к северу от Перми, дорога до которого отмечена на карте. «Немного» – соответствовало расстоянию от Москвы до Петербурга. Но ведь ездят же люди между двумя столицами автостопом просто так, для развлечения! А у нее важная миссия. Конечно, она доберется!
Она продумала, что лучше надеть в дорогу, какие вещи следует взять с собой, как скрыть от домашних место, куда она отправится, чтобы заботливые родные не помешали ей совершить задуманное.
Она рассчитала по карте, как подобраться как можно ближе к Дереву, не покупая билеты на поезд дальнего следования, опять же, чтобы ее не выследили и не выловили в середине пути. Приятной неожиданностью оказалось, что до Красновишерска можно добраться всего за 4 перегона на автобусах и электричках. На электричке до Нижнего Новгорода за 4 часа и 500 с небольшим рублей, примерно за 8 часов на автобусе до Казани, затем за 12-13 часов и немногим больше тысячи рублей от Казани до Перми, а там ходит автобус до Красновишерска, куда можно доехать за пять с половиной часов и 800 рублей.
То есть, чистого времени на дорогу должно было уйти около полутора суток, учитывая промежутки между рейсами – двое. Осторожная Аленка положила на дорогу двое с половиной суток и пять тысяч рублей. Этого должно было хватить, если питаться экономно. Также будут нужны деньги на хостел. Еще она захватит из дома легкие и калорийные продукты.
Дешевле и быстрее было бы ехать на «бла-бла-каре», но Аленке столько раз внушали, что нельзя садиться в машину к незнакомцам, что она сразу отвергла этот вариант.
Аленка чувствовала себя виноватой перед домашними, но ничего не могла поделать. В ней проснулся инстинкт, подобный тому, что зовет птиц бросать родные края и лететь в дальние страны. Поездка приближалась неотвратимо, как апрель – первый месяц годового круга, месяц овна, месяц Огня.
Нужен был только толчок, и он произошел. Случилась беда. «Очередная беда», - обреченно сказала самой себе Аленка. От инсульта («Разрыв аневризмы» - прокомментировала домашний почти врач Маша) внезапно умер Славик, ее двоюродный дядя, бывший из-за курьеза родственных отношений на два года младше Аленки. Славиком гордились все родные, с четырех лет он играл на скрипке, в двенадцать занял третье место на конкурсе «Соловьи России», и вообще, ожидалось, что со временем он прославит их фамилию на весь мир. «Гении очень недолговечны» - сообщила мама, вытирая нос промокшим комочком платка.
Аленка приняла и эту беду на свой счет: «Нельзя ждать, пока умрет еще кто-нибудь».
Ранним утром, когда старшие ушли по делам, она втихомолку уложила в рюкзак давно приготовленные вещи, сунула в наружный карман НЗ: упаковку фитнес-батончиков повышенной калорийности, пожалела, что в свое время просто так оставила пять тысяч в металлоремонте (они сейчас очень пригодились бы), еще раз проверила расписание рейсов, поинтересовалась погодой в Пермском крае, выключила компьютер, чувствуя, как теряет связь с цивилизацией, вздохнула и, уже одетая, села за кухонный стол писать записку.
«Дорогие мамочка и Маша! Я вас очень люблю! Не ищите меня…» - Аленка, к счастью, вовремя сообразила, что так начинают свои записки самоубийцы, поэтому она изорвала листок в клочки и принялась писать заново.
«Мои любимые мамочка и Маша! Я вернусь через 2-3 недели. У меня все в порядке. Не пытайтесь меня искать. Я вернусь, когда буду готова. Извините, что взяла почти все деньги с полочки – это для того, чтобы моя жизнь была более безопасной. Маша, извини, что взяла без спросу твой зеленый свитер. Я постараюсь обходиться с ним хорошо. Я буду скучать по вам».
Аленка погрызла ручку и зачеркнула последнее слово. «По вас» - написала она сверху. Потом подумала и совсем вычеркнула неудобное словцо совсем. И так понятно, по кому она будет скучать. Подчеркнула «Не пытайтесь меня искать».
«Следовало бы добавить: «Я сделалась ведьмой от горя и бед, поразивших меня» - мрачно сострила начитанная Аленка. Она и не знала, насколько ее шутка окажется близкой к правде.
Она придавила записку новым смартфоном, обозначив этим, что все концы обрублены, и ее не найти, даже запеленговав телефон. Вскинула на плечи рюкзак, огляделась, погладила на прощанье сову на стенном календаре. «Смотри, следи, чтобы дома все было в порядке и мама с Машей не слишком волновались!». Постояла просто так. Страшно было сделать последний шаг из родной уютной квартиры, из привычной жизни.
- «Своей судьбы родила крокодила ты лишь сама», - назидательно продекламировала она отражению в зеркале. Отражение ей очень нравилось. Аленка и зеркальный двойник подмигнули друг другу.
И вот, последний шаг, наконец, сделан и дверь захлопнута.
Аленка вышла на лестничную площадку, держа в руках ноутбук, завернутый в полотенце и три пакета. Она бережно опустила его стоймя на дно пожарного шкафа – последняя дань конспирации – чтобы никто не смог узнать, что она искала в интернете.
- Надеюсь, в мое отсутствие пожара не будет, - пробормотала под нос девочка и поразилась, как пересох ее рот и хрипло звучит голос. Но возвращаться попить не стала, а побежала вниз по лестнице. Набитый рюкзак хлопал ее по пояснице.
Четыре дня спустя помятая, растрепанная и бледная Аленка вывалилась со своим рюкзаком из автобуса возле двухэтажного домика красновишерской автостанции. Голова у нее слегка кружилась после пятичасовой езды в душной машине. Дорога от Москвы до уральского городка оказалась немного дольше запланированной, но она с ней справилась, сохранив достаточно денег и два батончика.
