Над руками возникло свечение, и вскоре в нем возник кусочек лесной подстилки. В травяном шалашике рос маленький цветочек со странными серовато-оранжевыми лепестками, с усеянной крапинами серединкой.
- Башмачок, лесная орхидея, - узнал Кир. – Очень редкий цветок.
- Редчайший.
Оба почему-то разом взглянули на девушку в сером платье с рыжими волосами и веснушками на носу.
Прежде, чем Кир понял, что еще одна жизненная развилка пройдена, Мэри уверенно взяла его под руку. Световой шар вырос, охватив молодую пару.
«Это не наваждение, это мой настоящий выбор, - успел подумать Кир, прежде, чем его губы соединились с губами Мэри. – Наш выбор».
Катти ревниво вскочила на плечо волшебника и потерлась шелковой щекой о его ухо.
«Эх, знал бы ты, каким красивым был котом! Ну, ладно, чего уж там! Одобряю!»
Новый мир
Прошел год, или около того – трудно понять в бурно меняющемся мире. (Автор в своей истории волен управлять временем с легкостью волшебника, и это очень приятно!)
Кир считал своим долгом заботиться о лесе – в память о Мелисенте. Он всегда помнил, что его нынешнее счастье оплачено земной жизнью матери. Кроме того, он просто любил лес со всеми обитателями и понимал его. Страшные раны, нанесенные войной, постепенно заменялись новой действительностью. Кир следил, чтобы это происходило правильно. Возможно, поветрие всеобщего контроля затронуло и его.
Мир менялся непрерывно и незаметно. Спустя день уже никто не помнил, что когда-то было по-другому.
Лес понемногу восстанавливался. В Жабне поселилась новая водяница. Старая болотница ничуть не изменилась и по-прежнему и не подпускала Кира к своему болоту. Он радовался бы, будь это самой большой проблемой. Жители деревни отстраивали свои дома, разрушенные войной, и нуждались в древесине. Потом, когда следы войны развеялись, оказалось, что людям просто нужны новые, удобные и хорошие дома. Кир, как мог, старался, чтобы и лес не страдал и сельчане были довольны.
Для своей маленькой семьи Кир вырастил дом – не в чаще, на светлой опушке. Он собрал останки Мелисентиного дуба, и превратил их в светлое удобное жилище. Множество оранжевых лесных орхидей цвело в кустах вокруг дома.
Приходили вести из Дарувы. Гес Антум и Магда, оказавшейся не такой уж древней, как некогда казалось ее молодым воспитанницам, решили пожениться. Кир сделал ей свадебный подарок – теперь алкоголь улетучивался из вина, стоило гесу Антуму поднести рюмку к губам. Потомок королей окреп и помолодел.
Больше никто не помнил, что Дарува когда-то не была столицей. Большой город шумел у подножья горы с замком, корабли стояли в три ряда у причалов.
Мэри, с детства привыкшая к уединению, не возражала против лесной жизни. Кроме того, когда Кир не тратил все силы на заботу о лесе, они перелетали вдвоем во всякие интересные места.
А сил уходило много. Кир не обладал невозмутимостью Мелисенты, способной бестрепетно уничтожить слабое растение или звереныша. Он переносил чахленькие, задавленные родичами сосенки и дубочки в подходящие места, и к вечеру буквально валился с ног от усталости. Лес рос и расширялся. Рощи и дубравы вырастали на прежних пустырях. А ведь требовалось еще внедрить в людские головы благоговейное отношение к природе!
Мэри сидела у окна, в красных закатных лучах, и расшивала обережными узорами детскую рубашечку. Стан ее округлился и располнел.
Вошел Кир. Он наклонился над женушкой и коснулся губами рыжей макушки, так легко, словно волосы были пухом одуванчика, готовый разлететься от дыхания. Вообще Кир относился к Мэриэль, как к священному сосуду, словно она была первой женщиной, которой предстояло родить, что немало смешило ее.
- О чем задумалась, Лисенок-Солнышко?
- Да вот придумываю, какие слова сказать над новорожденным.
- Не знал, что ты веришь в Небесных Прях.
- А я и не верю! Но мало ли что! Знаешь, какими суеверными бывают беременные? Лучше пожелать. Это нетрудно.
- «Ты встретишь свою любовь», - предложил Кир, опускаясь рядом с креслом и загибая пальцы, чтобы отсчитать нужное количество слов. - «Жизнь твоя исполнится смысла». «Ты станешь великим бардом». «Люди будут благодарны тебе». «Ты найдешь верных друзей». «Тебя всегда будет целовать жена»!
- В последней фразе одно слово лишнее!
- Ничего подобного!
Мэри засмеялась, отложила работу, наклонилась к Киру. Они поцеловались.
«Смешные люди, - услышал Кир сквозь мурлыкание мысли своего фамильяра. – Суетятся, слова всякие говорят. Как будто слова так важны! Главное словами не скажешь! Но если вам так хочется - вот: «Ты найдешь свой путь!»
«Катти! Какая ты мудрая! Я непременно передам Мэри, как только оторвусь от ее губ!».
Катти, довольно заурчав, принялась вылизывать котят: двух черненьких, рыжего и трехцветку. Трехцветную кошечку она назвала Вейлой и готовила в фамильяры Мериэль, точно зная, что рано или поздно девушка поймет свое истинное предназначение.
Мурлыканье Катти наполняло дом счастьем.
- Башмачок, лесная орхидея, - узнал Кир. – Очень редкий цветок.
- Редчайший.
Оба почему-то разом взглянули на девушку в сером платье с рыжими волосами и веснушками на носу.
Прежде, чем Кир понял, что еще одна жизненная развилка пройдена, Мэри уверенно взяла его под руку. Световой шар вырос, охватив молодую пару.
«Это не наваждение, это мой настоящий выбор, - успел подумать Кир, прежде, чем его губы соединились с губами Мэри. – Наш выбор».
Катти ревниво вскочила на плечо волшебника и потерлась шелковой щекой о его ухо.
«Эх, знал бы ты, каким красивым был котом! Ну, ладно, чего уж там! Одобряю!»
Прода от 27.07.2021
Глава третья
Новый мир
Прошел год, или около того – трудно понять в бурно меняющемся мире. (Автор в своей истории волен управлять временем с легкостью волшебника, и это очень приятно!)
Кир считал своим долгом заботиться о лесе – в память о Мелисенте. Он всегда помнил, что его нынешнее счастье оплачено земной жизнью матери. Кроме того, он просто любил лес со всеми обитателями и понимал его. Страшные раны, нанесенные войной, постепенно заменялись новой действительностью. Кир следил, чтобы это происходило правильно. Возможно, поветрие всеобщего контроля затронуло и его.
Мир менялся непрерывно и незаметно. Спустя день уже никто не помнил, что когда-то было по-другому.
Лес понемногу восстанавливался. В Жабне поселилась новая водяница. Старая болотница ничуть не изменилась и по-прежнему и не подпускала Кира к своему болоту. Он радовался бы, будь это самой большой проблемой. Жители деревни отстраивали свои дома, разрушенные войной, и нуждались в древесине. Потом, когда следы войны развеялись, оказалось, что людям просто нужны новые, удобные и хорошие дома. Кир, как мог, старался, чтобы и лес не страдал и сельчане были довольны.
Для своей маленькой семьи Кир вырастил дом – не в чаще, на светлой опушке. Он собрал останки Мелисентиного дуба, и превратил их в светлое удобное жилище. Множество оранжевых лесных орхидей цвело в кустах вокруг дома.
Приходили вести из Дарувы. Гес Антум и Магда, оказавшейся не такой уж древней, как некогда казалось ее молодым воспитанницам, решили пожениться. Кир сделал ей свадебный подарок – теперь алкоголь улетучивался из вина, стоило гесу Антуму поднести рюмку к губам. Потомок королей окреп и помолодел.
Больше никто не помнил, что Дарува когда-то не была столицей. Большой город шумел у подножья горы с замком, корабли стояли в три ряда у причалов.
Мэри, с детства привыкшая к уединению, не возражала против лесной жизни. Кроме того, когда Кир не тратил все силы на заботу о лесе, они перелетали вдвоем во всякие интересные места.
А сил уходило много. Кир не обладал невозмутимостью Мелисенты, способной бестрепетно уничтожить слабое растение или звереныша. Он переносил чахленькие, задавленные родичами сосенки и дубочки в подходящие места, и к вечеру буквально валился с ног от усталости. Лес рос и расширялся. Рощи и дубравы вырастали на прежних пустырях. А ведь требовалось еще внедрить в людские головы благоговейное отношение к природе!
Мэри сидела у окна, в красных закатных лучах, и расшивала обережными узорами детскую рубашечку. Стан ее округлился и располнел.
Вошел Кир. Он наклонился над женушкой и коснулся губами рыжей макушки, так легко, словно волосы были пухом одуванчика, готовый разлететься от дыхания. Вообще Кир относился к Мэриэль, как к священному сосуду, словно она была первой женщиной, которой предстояло родить, что немало смешило ее.
- О чем задумалась, Лисенок-Солнышко?
- Да вот придумываю, какие слова сказать над новорожденным.
- Не знал, что ты веришь в Небесных Прях.
- А я и не верю! Но мало ли что! Знаешь, какими суеверными бывают беременные? Лучше пожелать. Это нетрудно.
- «Ты встретишь свою любовь», - предложил Кир, опускаясь рядом с креслом и загибая пальцы, чтобы отсчитать нужное количество слов. - «Жизнь твоя исполнится смысла». «Ты станешь великим бардом». «Люди будут благодарны тебе». «Ты найдешь верных друзей». «Тебя всегда будет целовать жена»!
- В последней фразе одно слово лишнее!
- Ничего подобного!
Мэри засмеялась, отложила работу, наклонилась к Киру. Они поцеловались.
«Смешные люди, - услышал Кир сквозь мурлыкание мысли своего фамильяра. – Суетятся, слова всякие говорят. Как будто слова так важны! Главное словами не скажешь! Но если вам так хочется - вот: «Ты найдешь свой путь!»
«Катти! Какая ты мудрая! Я непременно передам Мэри, как только оторвусь от ее губ!».
Катти, довольно заурчав, принялась вылизывать котят: двух черненьких, рыжего и трехцветку. Трехцветную кошечку она назвала Вейлой и готовила в фамильяры Мериэль, точно зная, что рано или поздно девушка поймет свое истинное предназначение.
Мурлыканье Катти наполняло дом счастьем.
