Спустя некоторое время, зачерпнув разнообразные вещества из дюжины банок, Чармиан вложила в старческую, покрытую гречкой руку, по-прежнему тощий мешочек.
- Сэнна Блюм, что касается оплаты за обучение, я уверен, что тут мы с вашим дядей поладим. Ну что ж, мои милые гостьи, вы скрасили мне часы бессонницы, за что я очень вам благодарен – теперь отправляйтесь в постель. И если вам понадобится сделать приворотное зелье, отворотное зелье, оборотное зелье или что-нибудь там для красоты – обращайтесь сразу ко мне. Это будет и честнее, и проще, и безопаснее. Приятно было увидеться! А теперь ножками, ножками – приложите вашу отмычку к стенке – я вас за ручку водить не собираюсь.
На следующее утро в комнату с обычной бесцеремонностью влетела Карлотта.
- Привет, девчонки! Чармиан, сэн Шарфырфей велел показать тебе перед тем, как отдать в канцелярию.
- Что это? – Чармиан с опаской выглянула из-за занавески.
Одним движением брови Карлотта передала сложное сообщение: «Откуда мне знать, что это? Неужели ты считаешь, что у меня в обычае читать чужие письма? Само собой, я не знаю!»
Большой старомодный пергаментный пакет не был запечатан.
Чармиан вынула из него еще более старомодный пергаментный лист, исчерканный черными завитушками, украшенный сургучной красной печатью и зачем-то золотым шнурком.
Некоторое время она держала эту антикварную вещь перед собой, затем дрожащими руками попробовала убрать в конверт, но передумала и протянула Карлотте.
- Прочитай, пожалуйста. Я все правильно поняла?
Та безо всякого пиетета пробежала лист глазами.
- Тут написано, что некто Яков Блюм обязуется оплачивать твое обучение, пока ты не окончишь курс, или не будешь исключена за неуспеваемость. Печать, передающая деньги, прилагается.
Пару ударов сердца Чармиан стояла с совершенно пустым лицом. Потом плюхнулась на кровать, сложилась, и закрыла лицо руками. Плечи ее вздрагивали. Все, кроме довольной Карлотты, переглядывались в недоумении.
Наконец, Чармиан подняла залитое слезами, сияющее лицо.
- Девочки! Я буду учиться! Дядька за меня заплатил! И пусть старый жмот не надеется, что меня выгонят – сэкономить ему не удастся!
Они с Карлоттой бросились друг другу в объятия и расцеловались, смеясь от радости. Одилия забралась на кровать и напрыгнула на них сверху. Из «кучи малы» высунулась узкая ручка Чармиан и втянула Лу в общие объятия. У Лу дух захватило от неиспытанного прежде чувства любви и единения. Как же она была удивлена, когда ее плечи нерешительно накрыла большая теплая рука Гарайи. Девушки становились однокашницами.
«Ах, как бы мне тоже хотелось сбросить с плеч свою тайну. Но я даже не могу никому пожаловаться, потому что эта тайна – не моя».
Отчужденность и напряжение, прежде царившие в комнате, сменились нежной предупредительностью. Чармиан, которую больше не мучила необходимость следить и скрываться, превратилась в безудержно веселую рыжую девчонку. Пасмурное платье ее посветлело, обзавелось кокетливыми гофрированными складками. Вдвоем с Одилией они пропадали в гостях за полночь. Теперь и их комнату не обходили друзья-приятели: собирались попеть, поболтать и слегка выпить. Лу даже немного ревновала: с Одилией и даже с Гарайей Чармиан держалась проще, а ведь с ней, а не с ними Чармиан побывала в переделке. Лу не сердилась на Чармиан за шантаж – ей ли не знать, что такое отчаянное положение. Кроме того, совместное приключение в лаборатории сэна Шарфырфея смыло неприятный осадок.
Лу не могла отдаваться веселью так же беззаботно, как подруги. Она со своей тайной казалась себе камнем, брошенным в ручей. Пока вода бурлила, журчала, сверкала и мчалась вокруг, она безмолвно лежала на дне.
И еще Шарбах. Мертвый мир не давал забыть себя. Засохший лес каждую ночь обступал ее во сне.
Новая атмосфера неожиданным образом подействовала на Гарайю. Когда девушка поняла, что никто не собирается презирать ее за простонародное происхождение, она отбросила защитные заносчивость и высокомерие.
Первый настоящий морозец сделал парк призрачным, а жилье – уютным.
- Каэлла, почему ты не носишь теплую накидку? – спросила Гарайя, когда девушки собирались на ужин.
- Дома оставила, - развела руками Лу.
- И теплые башмаки тоже? – поинтересовалась Гарра с легкой ехидцей.
- Такая я глупая. Думала: здесь вечное лето.
- Тогда возьми мои. У меня этих накидок штук шесть, и башмаков зимних не знаю сколько. Пока лежат в сундуках, выйдут из моды. А Карлотта тебе их уменьшит.
Карлотта с помощью наперстков и утюжка вмиг подогнала на Лу подаренную одежку. При этом она мрачно заметила:
- Вовремя попросили. Через неделю я уже не смогу этого сделать.
- Почему?
Она махнула рукой.
- Говорят всякое. Скоро сами узнаете.
Красные башмачки с белой опушкой снегирями порхали по снегу. Никогда еще Лу не носила таких чудесных ботинок. Девушка то и дело приподнимала подол, любуясь обновкой, кружилась, что бы посмотреть на следы.
Когда она, в красной щегольской накидке с капюшоном и белой оторочкой, вышагивала под заснеженными деревьями в Большой дом, ей повстречались Джерих с Пеком. Лу обрадовалась, что Джерих увидел ее такой нарядной.
Непривычный к морозам красавец закутался по самые глаза то ли в плед, то ли в национальное зимнее одеяние, а маленький Пек связал под подбородком уши меховой шапки. Чудесный зимний облик Лу совершенно не впечатлил их. Скорее всего, они его даже не заметили.
Опершись рукой о ствол дерева, Джерих преградил девушке путь.
- Каэлла, ты ведь последняя, кто видел Вилиса, - без всякого вступления начал он.
- Ну… да. А вы-то откуда узнали?
- Мысли носятся в воздухе, а слухами земля полнится, - отбарабанил вундеркинд.
- И у стен есть уши, - не совсем впопад, зато с очаровательным акцентом добавил иноземный красавец.
- Мы ищем Вилиса, - сказал Пек. – Потому что он наш друг. Тебе не кажется странным: пропал человек – и все! Будто так и надо. Никто его не ищет. А раз никто не ищет нашего друга, это должны делать мы.
- Откуда вы взяли, что его не ищут? – Лу с неприязнью вспомнила сэна Демпеля. - Нам просто не докладывают.
- В любом случае мы не сидим без дела, - сказал Пек. Маленький, взъерошенный, с руками в карманах, он напоминал воробышка.
Джерих кивнул.
- Странно, что Вилис пропал на территории, окруженной непреодолимым барьером.
- В тот день барьер был прорван, - напомнила Лу.
- Но пропал-то он не в месте разрыва, так? – прищурился Джерих.
- Ты думаешь, он по-прежнему где-то здесь?
- Нет, конечно. Мы же проходили про сопряженные миры. Возможно, на территории Универа есть порталы.
Кому, как не Лу было об этом знать! Но начни она рассказывать, пришлось бы открыть двоим друзьям слишком многое. Она недостаточно знала их, чтобы доверить секрет. Если до сэнны Румпельштильхен дойдет, что память Лу не стерта, это повлечет неприятности для Карлотты…
«Молчи, молчи! – мысленно прикрикнула на себя Лу, что б справиться с соблазном поделиться ношей. – Это не твоя тайна. Да что ж я за человек такой несчастный! Тайны так и липнут ко мне, а я их терпеть не могу!»
- Уверена: его ищут, - повторила Лу, подцепляя на носок ботиночка нашлепку из липкого снега.
- Покажешь нам, где это случилось?
- Конечно. Пошли. Перерыв только начался.
Они миновали аллейку, где когда-то Вилис настраивал лютню и болтал с Лу про статую под покрывалами. Помечтать ей не удалось, потому что друзья так и сыпали вопросами.
Ива белым шатром склонилась над скамьей. Опавшие листья перемешались со снегом, сделав его призрачно-зеленым. Лу очертила на снегу место, где стоял Вилис, где сидела она, откуда появились огромный печальный кот и рамтубаны. Рассказала все, умолчав только про Шарбах.
В результате получилось, что она, как последняя дура и трусиха, убежала, бросив парня на произвол судьбы. Но Пек и Джерих великодушно этого не заметили. А может быть, с их точки зрения, девушки и должны так себя вести.
Пока самозванные сыщики с увлечением вымеряли расстояния и втыкали в снег палки, затоптав место происшествия, Лу задумчиво прогуливалась вокруг дерева.
На концах ветвей, касавшихся воды ручейка, намерзли сосульки, и она отломила одну, совсем маленькую. Сосулька стала таять, и Лу услышала (или ей только показалось) тихий звон струн и слова «… и дней, во тьме течет ре…). Звуки были не просто тихие, но маленькие, словно доносились из крохотной музыкальной шкатулки. А потом сосулька растаяла, сделав ладошку мокрой, словно заплаканной.
Лу подозрительно взглянула на друзей: слышали или нет? Но те были увлечены.
Лу сорвала еще одну сосульку, и та беззвучно растаяла в ее руке. И сколько бы сосулек она не растапливала, песня больше не звучала. Только руки замерзли. Под конец Лу решила, что ей, наверное, померещилось…
- Вот дрянь! Занятия уже начались! – Джерих с Пеком рванули было бежать к корпусам, но спохватились, что Лу не поспеет за ними и галантно вернулись. – Извини, мы увлеклись.
- Я тоже.
Они быстро шли по аллейке, когда странное чувство заставило их остановиться и поглядеть назад. Происходило что-то странное. Со стороны леса надвигалось огромное, невидимое, осыпая с деревьев снег. Гул не столько слышался, сколько ощущался телом. Потом Лу показалось, будто лапы гигантского невидимого игривого котенка ударили ей по ушам. Снеговая лавина с ветвей осыпала всех троих, и понеслась дальше.
Стряхнув снег, ребята увидели – на них текли кусты! Зеленый можжевеловый подлесок - нет, странные существа, живые фигуры, венки и гирлянды, зеленые скульптуры, полулюди и полузвери, сплетенные из хвойных ветвей – целая толпа валила на них. Джерих и Пек придвинулись к Лу, но странные пришельцы и не думали нападать. Они резвились: валялись в снегу, подхватывали его охапками, натирались им, бросали друг в друга. Кто-то длинный вышагивал по колено в резвящихся «кустах».
Один небольшой человеко-куст почти налетел на ребят и кое-как затормозил в последний момент. Мгновение Лу и куст смотрели друг на друга. За сплетением ветвей зияла пустота, но девушка могла поклясться - эта пустота была зрячей! Зеленое создание раскрыло пасть размером в полголовы, с тройным рядом зубов из заостренных сучков, и заскрипело протяжно. Сзади на него наскочили еще трое, обсыпали снегом, перекувырнулись, и покатились прочь.
С противоположной стороны послышался упругий вибрирующий звук. Кусты на мгновение замерли и помчались обратно. Длинный прикрывал их, видимо, создавая щит – воздух уплотнился в бледную полусферу. Потом тоже пустился наутек, шагая как землемерный циркуль по колено в удирающих кустах. Мимо троицы, огибая щит, вслед растительным созданиям пронеслись полупрозрачные серые линии. Одна из них затормозила у застывших посреди аллеи ребят и воплотилась в хмурого парня. По одежде Лу угадала охранника барьера.
- Вам что здесь надо? Марш учиться!
Он толкнул воздух перед ними особо сложенными ладонями и они, как были, в верхней одежде и в снегу, очутились в коридоре учебного корпуса, да еще и перед дверью своей аудитории.
- Ай, класс!!! – только и выговорил Пек.
- Не надо в класс, еще успеем, - не совсем понял его Джерах, - расскажите, что вы видели?
- Это и было «лес прорвал барьер»? – спросила Лу.
- Наверное, да.
- Я впервые вижу.
- Я – тоже.
- Они показались мне совсем не страшными, резвились, как малявки.
- У нас случается, что долго нет дождя. А когда он все-таки приходит, люди, изголодавшиеся по влаге, выбегают на улицу и ведут себя точно так же…
Тут дверь приоткрылась, выглянул сэн Грон, с недовольной миной качнул головой: заходите. Видимо, прорыв был незначительный, и его присутствие не требовалось. Урок шел по плану.
Правильно сделала Лу, что не стала откровенничать с Джерихом и Пеком. Видимо, они обсуждали свои догадки где и с кем попало.
На следующее утро в коридоре вблизи комнаты ее ждал Кай, бледный от бешенства. Зная нрав юноши, Лу поняла, что он заранее накручивал себя перед встречей.
- Ты кем себя считаешь! Ты что себе позволяешь! Ты должна сидеть тише воды ниже травы, а ты, как последняя потаскуха, только и ищешь перед кем бы покрасоваться!
- Кай, - сказала Лу, - как мне все это надоело! Я старательно изображаю твою сестру в меру своих способностей, я удовлетворяю твои желания. Я ничем не запятнала репутацию вашей семьи. Что тебе еще надо?! Чтобы я тебя любила? Никакая любовь не выдержит такого обращения.
Кай опешил. Он привык считать Лу кем-то вроде личной рабыни, обязанной ноги целовать своему благодетелю, и вот те на – она заговорила, да как!
- Если ты еще хоть раз… хоть раз, я… - он сжал кулаки. - Я не знаю, что с тобой сделаю!
- Что «хоть раз»? Ты хочешь, чтобы все думали, что твоя сестра – идиотка, способная только сидеть в углу?
- Замолчи! Не смей вообще говорить про мою сестру своим грязным языком! Шлюха… Ишь, как осмелела!
Он сделал ужасные глаза, развернулся на каблуках и зашагал к выходу. Это вышло совсем по-детски.
Лу смотрела ему вслед и удивлялась, как она могла раньше принимать всерьез этого человека.
Когда Лу пришла на завтрак, народ в Большом зале гудел. Щипцы и поварешки больше не летали над столами, а лежали на блюдах, аккуратно сдвинутых на край столов, чтобы удобно брать еду. Да и прежнего изобилия уже не было. Что случилось?
Сквозь многоголосый шум раздалось ритмичное постукивание. Это сэнна Румпельштильхен стучала указкой, стоя на трибуне. Голову ее венчал официальный рогатый убор с вуалью.
- Внимание! Ти-ши-на! Прошу внимания! К сожалению, наш университет переживает трудные времена. Поддержание магического барьера требует экстремального расхода ресурсов. Поэтому, призываем вас проявить сознательность и временно ограничить себя в использовании магии в быту. По новым правилам еду положено брать самостоятельно, грязную посуду прошу относить на тележки.
Она взмахнула указкой, словно та была волшебной палочкой, указывая на длинную повозку, рядом с которой маялись два живых пня, в чьи обязанности, видимо, входило двигать ее.
- Как взгляну на них, аж мороз по коже! – пробормотала рядом Одилия.
- Ага, - согласилась Лу.
Вечером обнаружилось, что гардеробные ужались до размеров чуланчика. Впрочем, это помешало только Гарайе. Девочки предложили приютить часть ее сундуков.
Одилия привела Карлотту и нескольких смятенных первокурсниц. Карла уселась она подоконник со скорбным видом и сгорбилась, как горгулья, зажав в руке медальон.
- Вам-то что! – проворчала она. – Подумаешь, фрикасе ложечкой возьмете, а не само оно на тарелку прилетит. А вот нам! Надо учиться колдовать, а магия лимитирована! Все! Хана университету!
- Не может быть! – вскричала Чармиан. – Ему уже тысяча лет!
- И впервые за тысячу лет он отгорожен от мира! Вы хоть раз бывали за стеной? Вы хоть знаете, что там?
- Сэнна Блюм, что касается оплаты за обучение, я уверен, что тут мы с вашим дядей поладим. Ну что ж, мои милые гостьи, вы скрасили мне часы бессонницы, за что я очень вам благодарен – теперь отправляйтесь в постель. И если вам понадобится сделать приворотное зелье, отворотное зелье, оборотное зелье или что-нибудь там для красоты – обращайтесь сразу ко мне. Это будет и честнее, и проще, и безопаснее. Приятно было увидеться! А теперь ножками, ножками – приложите вашу отмычку к стенке – я вас за ручку водить не собираюсь.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ, в которой магия иссякает, зато Лу приобретает уверенность в себе.
На следующее утро в комнату с обычной бесцеремонностью влетела Карлотта.
- Привет, девчонки! Чармиан, сэн Шарфырфей велел показать тебе перед тем, как отдать в канцелярию.
- Что это? – Чармиан с опаской выглянула из-за занавески.
Одним движением брови Карлотта передала сложное сообщение: «Откуда мне знать, что это? Неужели ты считаешь, что у меня в обычае читать чужие письма? Само собой, я не знаю!»
Большой старомодный пергаментный пакет не был запечатан.
Чармиан вынула из него еще более старомодный пергаментный лист, исчерканный черными завитушками, украшенный сургучной красной печатью и зачем-то золотым шнурком.
Некоторое время она держала эту антикварную вещь перед собой, затем дрожащими руками попробовала убрать в конверт, но передумала и протянула Карлотте.
- Прочитай, пожалуйста. Я все правильно поняла?
Та безо всякого пиетета пробежала лист глазами.
- Тут написано, что некто Яков Блюм обязуется оплачивать твое обучение, пока ты не окончишь курс, или не будешь исключена за неуспеваемость. Печать, передающая деньги, прилагается.
Пару ударов сердца Чармиан стояла с совершенно пустым лицом. Потом плюхнулась на кровать, сложилась, и закрыла лицо руками. Плечи ее вздрагивали. Все, кроме довольной Карлотты, переглядывались в недоумении.
Наконец, Чармиан подняла залитое слезами, сияющее лицо.
- Девочки! Я буду учиться! Дядька за меня заплатил! И пусть старый жмот не надеется, что меня выгонят – сэкономить ему не удастся!
Они с Карлоттой бросились друг другу в объятия и расцеловались, смеясь от радости. Одилия забралась на кровать и напрыгнула на них сверху. Из «кучи малы» высунулась узкая ручка Чармиан и втянула Лу в общие объятия. У Лу дух захватило от неиспытанного прежде чувства любви и единения. Как же она была удивлена, когда ее плечи нерешительно накрыла большая теплая рука Гарайи. Девушки становились однокашницами.
«Ах, как бы мне тоже хотелось сбросить с плеч свою тайну. Но я даже не могу никому пожаловаться, потому что эта тайна – не моя».
Отчужденность и напряжение, прежде царившие в комнате, сменились нежной предупредительностью. Чармиан, которую больше не мучила необходимость следить и скрываться, превратилась в безудержно веселую рыжую девчонку. Пасмурное платье ее посветлело, обзавелось кокетливыми гофрированными складками. Вдвоем с Одилией они пропадали в гостях за полночь. Теперь и их комнату не обходили друзья-приятели: собирались попеть, поболтать и слегка выпить. Лу даже немного ревновала: с Одилией и даже с Гарайей Чармиан держалась проще, а ведь с ней, а не с ними Чармиан побывала в переделке. Лу не сердилась на Чармиан за шантаж – ей ли не знать, что такое отчаянное положение. Кроме того, совместное приключение в лаборатории сэна Шарфырфея смыло неприятный осадок.
Лу не могла отдаваться веселью так же беззаботно, как подруги. Она со своей тайной казалась себе камнем, брошенным в ручей. Пока вода бурлила, журчала, сверкала и мчалась вокруг, она безмолвно лежала на дне.
И еще Шарбах. Мертвый мир не давал забыть себя. Засохший лес каждую ночь обступал ее во сне.
Новая атмосфера неожиданным образом подействовала на Гарайю. Когда девушка поняла, что никто не собирается презирать ее за простонародное происхождение, она отбросила защитные заносчивость и высокомерие.
Первый настоящий морозец сделал парк призрачным, а жилье – уютным.
- Каэлла, почему ты не носишь теплую накидку? – спросила Гарайя, когда девушки собирались на ужин.
- Дома оставила, - развела руками Лу.
- И теплые башмаки тоже? – поинтересовалась Гарра с легкой ехидцей.
- Такая я глупая. Думала: здесь вечное лето.
- Тогда возьми мои. У меня этих накидок штук шесть, и башмаков зимних не знаю сколько. Пока лежат в сундуках, выйдут из моды. А Карлотта тебе их уменьшит.
Карлотта с помощью наперстков и утюжка вмиг подогнала на Лу подаренную одежку. При этом она мрачно заметила:
- Вовремя попросили. Через неделю я уже не смогу этого сделать.
- Почему?
Она махнула рукой.
- Говорят всякое. Скоро сами узнаете.
Красные башмачки с белой опушкой снегирями порхали по снегу. Никогда еще Лу не носила таких чудесных ботинок. Девушка то и дело приподнимала подол, любуясь обновкой, кружилась, что бы посмотреть на следы.
Когда она, в красной щегольской накидке с капюшоном и белой оторочкой, вышагивала под заснеженными деревьями в Большой дом, ей повстречались Джерих с Пеком. Лу обрадовалась, что Джерих увидел ее такой нарядной.
Непривычный к морозам красавец закутался по самые глаза то ли в плед, то ли в национальное зимнее одеяние, а маленький Пек связал под подбородком уши меховой шапки. Чудесный зимний облик Лу совершенно не впечатлил их. Скорее всего, они его даже не заметили.
Опершись рукой о ствол дерева, Джерих преградил девушке путь.
- Каэлла, ты ведь последняя, кто видел Вилиса, - без всякого вступления начал он.
- Ну… да. А вы-то откуда узнали?
- Мысли носятся в воздухе, а слухами земля полнится, - отбарабанил вундеркинд.
- И у стен есть уши, - не совсем впопад, зато с очаровательным акцентом добавил иноземный красавец.
- Мы ищем Вилиса, - сказал Пек. – Потому что он наш друг. Тебе не кажется странным: пропал человек – и все! Будто так и надо. Никто его не ищет. А раз никто не ищет нашего друга, это должны делать мы.
- Откуда вы взяли, что его не ищут? – Лу с неприязнью вспомнила сэна Демпеля. - Нам просто не докладывают.
- В любом случае мы не сидим без дела, - сказал Пек. Маленький, взъерошенный, с руками в карманах, он напоминал воробышка.
Джерих кивнул.
- Странно, что Вилис пропал на территории, окруженной непреодолимым барьером.
- В тот день барьер был прорван, - напомнила Лу.
- Но пропал-то он не в месте разрыва, так? – прищурился Джерих.
- Ты думаешь, он по-прежнему где-то здесь?
- Нет, конечно. Мы же проходили про сопряженные миры. Возможно, на территории Универа есть порталы.
Кому, как не Лу было об этом знать! Но начни она рассказывать, пришлось бы открыть двоим друзьям слишком многое. Она недостаточно знала их, чтобы доверить секрет. Если до сэнны Румпельштильхен дойдет, что память Лу не стерта, это повлечет неприятности для Карлотты…
«Молчи, молчи! – мысленно прикрикнула на себя Лу, что б справиться с соблазном поделиться ношей. – Это не твоя тайна. Да что ж я за человек такой несчастный! Тайны так и липнут ко мне, а я их терпеть не могу!»
- Уверена: его ищут, - повторила Лу, подцепляя на носок ботиночка нашлепку из липкого снега.
- Покажешь нам, где это случилось?
- Конечно. Пошли. Перерыв только начался.
Они миновали аллейку, где когда-то Вилис настраивал лютню и болтал с Лу про статую под покрывалами. Помечтать ей не удалось, потому что друзья так и сыпали вопросами.
Ива белым шатром склонилась над скамьей. Опавшие листья перемешались со снегом, сделав его призрачно-зеленым. Лу очертила на снегу место, где стоял Вилис, где сидела она, откуда появились огромный печальный кот и рамтубаны. Рассказала все, умолчав только про Шарбах.
В результате получилось, что она, как последняя дура и трусиха, убежала, бросив парня на произвол судьбы. Но Пек и Джерих великодушно этого не заметили. А может быть, с их точки зрения, девушки и должны так себя вести.
Пока самозванные сыщики с увлечением вымеряли расстояния и втыкали в снег палки, затоптав место происшествия, Лу задумчиво прогуливалась вокруг дерева.
На концах ветвей, касавшихся воды ручейка, намерзли сосульки, и она отломила одну, совсем маленькую. Сосулька стала таять, и Лу услышала (или ей только показалось) тихий звон струн и слова «… и дней, во тьме течет ре…). Звуки были не просто тихие, но маленькие, словно доносились из крохотной музыкальной шкатулки. А потом сосулька растаяла, сделав ладошку мокрой, словно заплаканной.
Лу подозрительно взглянула на друзей: слышали или нет? Но те были увлечены.
Лу сорвала еще одну сосульку, и та беззвучно растаяла в ее руке. И сколько бы сосулек она не растапливала, песня больше не звучала. Только руки замерзли. Под конец Лу решила, что ей, наверное, померещилось…
- Вот дрянь! Занятия уже начались! – Джерих с Пеком рванули было бежать к корпусам, но спохватились, что Лу не поспеет за ними и галантно вернулись. – Извини, мы увлеклись.
- Я тоже.
Они быстро шли по аллейке, когда странное чувство заставило их остановиться и поглядеть назад. Происходило что-то странное. Со стороны леса надвигалось огромное, невидимое, осыпая с деревьев снег. Гул не столько слышался, сколько ощущался телом. Потом Лу показалось, будто лапы гигантского невидимого игривого котенка ударили ей по ушам. Снеговая лавина с ветвей осыпала всех троих, и понеслась дальше.
Стряхнув снег, ребята увидели – на них текли кусты! Зеленый можжевеловый подлесок - нет, странные существа, живые фигуры, венки и гирлянды, зеленые скульптуры, полулюди и полузвери, сплетенные из хвойных ветвей – целая толпа валила на них. Джерих и Пек придвинулись к Лу, но странные пришельцы и не думали нападать. Они резвились: валялись в снегу, подхватывали его охапками, натирались им, бросали друг в друга. Кто-то длинный вышагивал по колено в резвящихся «кустах».
Один небольшой человеко-куст почти налетел на ребят и кое-как затормозил в последний момент. Мгновение Лу и куст смотрели друг на друга. За сплетением ветвей зияла пустота, но девушка могла поклясться - эта пустота была зрячей! Зеленое создание раскрыло пасть размером в полголовы, с тройным рядом зубов из заостренных сучков, и заскрипело протяжно. Сзади на него наскочили еще трое, обсыпали снегом, перекувырнулись, и покатились прочь.
С противоположной стороны послышался упругий вибрирующий звук. Кусты на мгновение замерли и помчались обратно. Длинный прикрывал их, видимо, создавая щит – воздух уплотнился в бледную полусферу. Потом тоже пустился наутек, шагая как землемерный циркуль по колено в удирающих кустах. Мимо троицы, огибая щит, вслед растительным созданиям пронеслись полупрозрачные серые линии. Одна из них затормозила у застывших посреди аллеи ребят и воплотилась в хмурого парня. По одежде Лу угадала охранника барьера.
- Вам что здесь надо? Марш учиться!
Он толкнул воздух перед ними особо сложенными ладонями и они, как были, в верхней одежде и в снегу, очутились в коридоре учебного корпуса, да еще и перед дверью своей аудитории.
- Ай, класс!!! – только и выговорил Пек.
- Не надо в класс, еще успеем, - не совсем понял его Джерах, - расскажите, что вы видели?
- Это и было «лес прорвал барьер»? – спросила Лу.
- Наверное, да.
- Я впервые вижу.
- Я – тоже.
- Они показались мне совсем не страшными, резвились, как малявки.
- У нас случается, что долго нет дождя. А когда он все-таки приходит, люди, изголодавшиеся по влаге, выбегают на улицу и ведут себя точно так же…
Тут дверь приоткрылась, выглянул сэн Грон, с недовольной миной качнул головой: заходите. Видимо, прорыв был незначительный, и его присутствие не требовалось. Урок шел по плану.
Правильно сделала Лу, что не стала откровенничать с Джерихом и Пеком. Видимо, они обсуждали свои догадки где и с кем попало.
На следующее утро в коридоре вблизи комнаты ее ждал Кай, бледный от бешенства. Зная нрав юноши, Лу поняла, что он заранее накручивал себя перед встречей.
- Ты кем себя считаешь! Ты что себе позволяешь! Ты должна сидеть тише воды ниже травы, а ты, как последняя потаскуха, только и ищешь перед кем бы покрасоваться!
- Кай, - сказала Лу, - как мне все это надоело! Я старательно изображаю твою сестру в меру своих способностей, я удовлетворяю твои желания. Я ничем не запятнала репутацию вашей семьи. Что тебе еще надо?! Чтобы я тебя любила? Никакая любовь не выдержит такого обращения.
Кай опешил. Он привык считать Лу кем-то вроде личной рабыни, обязанной ноги целовать своему благодетелю, и вот те на – она заговорила, да как!
- Если ты еще хоть раз… хоть раз, я… - он сжал кулаки. - Я не знаю, что с тобой сделаю!
- Что «хоть раз»? Ты хочешь, чтобы все думали, что твоя сестра – идиотка, способная только сидеть в углу?
- Замолчи! Не смей вообще говорить про мою сестру своим грязным языком! Шлюха… Ишь, как осмелела!
Он сделал ужасные глаза, развернулся на каблуках и зашагал к выходу. Это вышло совсем по-детски.
Лу смотрела ему вслед и удивлялась, как она могла раньше принимать всерьез этого человека.
Когда Лу пришла на завтрак, народ в Большом зале гудел. Щипцы и поварешки больше не летали над столами, а лежали на блюдах, аккуратно сдвинутых на край столов, чтобы удобно брать еду. Да и прежнего изобилия уже не было. Что случилось?
Сквозь многоголосый шум раздалось ритмичное постукивание. Это сэнна Румпельштильхен стучала указкой, стоя на трибуне. Голову ее венчал официальный рогатый убор с вуалью.
- Внимание! Ти-ши-на! Прошу внимания! К сожалению, наш университет переживает трудные времена. Поддержание магического барьера требует экстремального расхода ресурсов. Поэтому, призываем вас проявить сознательность и временно ограничить себя в использовании магии в быту. По новым правилам еду положено брать самостоятельно, грязную посуду прошу относить на тележки.
Она взмахнула указкой, словно та была волшебной палочкой, указывая на длинную повозку, рядом с которой маялись два живых пня, в чьи обязанности, видимо, входило двигать ее.
- Как взгляну на них, аж мороз по коже! – пробормотала рядом Одилия.
- Ага, - согласилась Лу.
Вечером обнаружилось, что гардеробные ужались до размеров чуланчика. Впрочем, это помешало только Гарайе. Девочки предложили приютить часть ее сундуков.
Одилия привела Карлотту и нескольких смятенных первокурсниц. Карла уселась она подоконник со скорбным видом и сгорбилась, как горгулья, зажав в руке медальон.
- Вам-то что! – проворчала она. – Подумаешь, фрикасе ложечкой возьмете, а не само оно на тарелку прилетит. А вот нам! Надо учиться колдовать, а магия лимитирована! Все! Хана университету!
- Не может быть! – вскричала Чармиан. – Ему уже тысяча лет!
- И впервые за тысячу лет он отгорожен от мира! Вы хоть раз бывали за стеной? Вы хоть знаете, что там?
