Глава 35. Первый круг на воде
Мир Джерома, 19.10.1114 год, (город Даэрум, день ареста Джозефа Престона)
Сумерки давно поглотили город, но настоящая ночь ещё не опустилась на него всей своей тяжестью. Воздух звенел от первого осеннего холода, резкого и влажного. В этом году мороз пришёл на недели раньше обычного. Горожане кутались в плащи, ворчали, но не паниковали – в конце концов, каменные стены и печи спасали от стужи. Но там, за чертой Даэрума, где бескрайние поля упирались в линию горизонта, фермеры в отчаянии сжимали кулаки, глядя, как тонкий, как паутина, иней окутывает озимые. Они шептали молитвы всесоздателям, умоляя уберечь урожай от гибели и дать им пережить эту преждевременную зиму.
Пока деревни тонули в кромешной тьме, в городе загорались огни. Даэрум не мог похвастаться столичным размахом: электрические фонари мерцали только на центральной площади и вдоль пяти главных улиц. Их свет был жёлтым, тусклым, но в этой ранней тьме он казался почти роскошью.
Уважаемые горожане давно перестали появляться на окраинах после заката. Никто не бродил по узким переулкам, не заглядывал в вонючие кабаки, где гарь от сальных свечей въелась в стены, а полы были липкими от десятилетий пролитого эля. Вместо этого они толпились под неровным светом фонарей, на брусчатке площади, где даже осенний ветер ощущался не так остро.
Ветер, впрочем, не церемонился. Он рвал со столбов обрывки газет, и чаще всего – листовки с портретом юноши-ясновидящего. Тот был изображён в жилете и рубашке с высоким воротником, а его взгляд, даже на потрёпанной бумаге, прожигал насквозь. Даже глядя на фотографию казалось, что этот юноша видит и знает гораздо больше, чем остальные.
Газета вышла три недели назад, но его лицо всё ещё появлялось то на заборах, то в лужах, то под ногами прохожих, будто город не мог от него избавиться.
Один такой листок оторвался от ржавого гвоздя и заплясал в воздухе, подхваченный внезапным порывом. Он кружился, падал, снова взлетал, пока ветер не унёс его за пределы освещённого круга, туда, где заканчивался свет. Там, где брусчатка сменялась грязью, листок наконец приземлился, и в ту же секунду и попал прямо под сапог запоздалого прохожего.
На мужчине был потрёпанный плащ, шарф из грубой шерсти, бесполезно болтавшийся на ветру, но тщательно скрывающий нижнюю часть лица. Шляпа с неестественно широкими полями трепетала под порывами ледяного ветра, но он даже не попытался её поправить. Он шёл, сгорбленный под невидимой тяжестью, но шаги его были точными, будто невидимая нить вела его сквозь толпу.
Площадь сегодня кишела людьми. Электрические фонари освещали сотни лиц: мужчин со стиснутыми челюстями, женщин, купающих детей в подолы плащей, подростков, протиснувшихся вперед с азартом, недоступным пониманию взрослых. Дети жались к родителям или, напротив, вырывались из их цепких рук.
Толпа замерла, сотни глаз прикованы к деревянному помосту, где молодой человек в потёртом сюртуке размахивал руками.
– Сограждане! – его голос, хриплый от крика, разрывал морозный воздух. – Мы живём в мире, где нашу кровь оценивают дешевле их способностей! Где они вершат суд, попирая наши законы! Когда убийство человека от их рук и наших стало значить разное? Для нас – петля или каторга. Для них – снисходительное пожатие плеч и «несчастный случай»! Сколько ещё мы будем терпеть? Почему за их ошибки мы, мирные граждане, должны расплачиваться своими жизнями?!
Тень в чёрном плаще растворилась за последним рядом зрителей. Никто не обернулся – все глаза были прикованы к оратору. Только один мальчишка, заикаясь от холода, потянул мать за рукав:
– Мам, тот дядя...
Но его слова потонули в новом взрыве аплодисментов.
Они уверяют нас, что держат всех этих «граждан» подальше от нас, что они не будут выпущены, пока Совет не даст на это разрешение. Но что мы видим на самом деле? Разве жуткое существо, пьющее человеческую кровь, или девочка со смертельно ядовитой кровью вписываются в эти рамки? Скажите, сограждане – вы готовы стать удобрением для их ошибок?
Шёпот пробежал по толпе. Все знали, что таких детей держат где-то подальше отсюда, за высокими стенами. Но никто не знал, что они там делают и уж тем более кого там держат. До сегодняшнего дня людям было удобнее верить, что если они не видят ужаса, значит, его не существует. Но сейчас казалось, что король… Нет, сам Совет действовал у них за спинами! От этой мысли люди впадали в страх. Страх перед мыслью, что почитаемый всеми Совет мог предать свой народ.
Ветер настойчиво подхватил листовку с изображением того самого юноши в костюме и швырнул её к сапогам закутанной в плащ фигуры.
Они ещё не знали всей правды, но инстинкты уже шептали им об опасности. Страх, поселившийся в их сердцах, был не беспочвенен: во всех шести мирах как чума расползалась эпидемия способностей – всё больше рождалось людей с ужасными способностями, а контролировать их становилось всё сложнее. Но толпа не знала, что лучше иметь дело со злом, которое знаешь, чем с тем, что прячется в тени. Это им ещё предстояло узнать.
– А сколько ещё тайн хранят в себе эти способности? – продолжал молодой юноша с трибуны. – Сколько от нас ещё скрывают? Задумывались ли вы, граждане, почему людей со способностями становится всё больше? Почему их держат подальше от нас? Может, эти способности заразны? Может, это недуг, поразивший наше общество?
По толпе пробежала волна испуганных охов. Пока все в ужасе переглядывались, мужчина в чёрном плаще медленно пошёл вперёд. Он надвинул шляпу ещё сильнее на глаза. Люди косились на него, возмущались, когда тот пробирался сквозь плотный поток, но человек не обращал на них никакого внимания.
– И я призываю вас, сограждане, просить у нашего короля и Совета понимания, признания и сострадания к нам! Просить, чтобы его величество вспомнило о своих верных подданных, смиренных и скромных, готовых служить ему своими человеческими силами, отдавать душу и…
И тут оратор заметил среди толпы человека в чёрном плаще и надвинутой на глаза шляпе. Казалось, время замерло, звуки утихли, и вся Вселенная задержала дыхание в ожидании чего-то. Вот человек в толпе поднял руку в белой перчатке, и с неё на землю упали яркие капли крови, край шляпы чуть приподнялся, и на юношу уставились ярко-красные глаза.
Толпа ещё не успела понять, почему оратор прервался на полуслове, как человек в чёрном плаще резким движением, похожим на дирижёрский взмах, провёл рукой по воздуху. В следующее мгновение на теле юноши проступила тонкая багровая черта от бедра до плеча, будто невидимый художник провёл кистью по холсту из плоти.
Оратор судорожно вздохнул, и этот звук застыл в морозном воздухе. Его ноги перестали слушаться, а верхняя часть тела плавно съехала вниз. Внутренности с мокрым шлепком вывалились на деревянные доски трибуны, кишки сползли к краю и обрушились вниз, на брусчатку, прямо к ногам оцепеневших зрителей. В воздух ударило смрадом разорванных внутренностей и испражнений.
Площадь взорвалась криками ужаса. Люди метались, как овцы перед бойней, сбивая друг друга, падая в грязь, в которой теперь плавали кровавые следы. Чей-то истеричный вопль «Убийца!» прорезал общий гул, но человек в плаще уже прятал окровавленную перчатку в складках одежды.
Со стороны главной улицы раздались крики стражников. Человек в чёрном плаще ускорился. Кто-то показал на него пальцем, стража уставилась в его сторону и тут же бросилась в погоню. Человеку ничего не оставалось, как скрыться в темноте переулка.
После увиденного лишь самые смелые и отчаянные стражники бросились в погоню. Они всё ещё верили в силу простого человека и силу власти, данную им королём.
Темнота поглотила свет, крики толпы, плач детей, вопли женщин, возгласы мужчин, оставив лишь звук одиноких удаляющихся шагов и топот преследователей. Не сбавляя ход, стражникам пришлось вытащить электрические фонари, которыми они сами опасались пользоваться. Белые круги впереди ударили в спину убегающему. Вот рьяный ветер набросился на убийцу, сорвал с его головы шляпу и унёс прочь, оголяя белые волнистые волосы, убранные в пучок. Человек обернулся, метнул кровавый взгляд на преследователей и бросился в сторону, пытаясь скрыться в тёмном переулке.
Стражники громко закричали, ускорились и, тяжело дыша, завернули следом. Они загнали убийцу в тупик, и вот он стоял перед ними шагов в двадцати спиной, волосы трепали белые волосы, а человек стоял с сжатой в кулак рукой в белой перчатке, с которой падали красные капли.
– Именем короля приказываем вам поднять руки и сдаться! Любое неверное движение, и мы откроем огонь! – крикнул невысокий мужчина в круглых очках. Он махнул рукой, и стражники все, как один, направили на юношу огнестрельное оружие. Как верным слугам короля, было позволено пользоваться им. Особенно против людей с такими ужасающими способностями, как у этого человека. Беловолосый юноша поднял руки так, что все могли увидеть две белые перчатки и одну – окровавленную.
– Встаньте на колени, руки за голову! – с трудом сдерживая дрожь в голосе, крикнул мужчина.
И юноша покорно встал на колени, покорно убрав руки за голову. Казалось, слишком просто и легко он сдавался. Окружившие его ждали сопротивления, ждали, как он в следующее мгновение обернётся, взмахнёт рукой и перережет их всех пополам точно так же, как только что сделал с тем человеком на трибуне.
С трудом люди удерживали в руках оружие, направленное на юношу, готовые в любой момент нажать на курок, лишь бы их пуля достигла убийцу раньше, чем его способность – их.
Но ничего не случилось. Юноша продолжал стоять на коленях, держать руки за головой и молчать. По приказу вперёд вышли несколько стражников, схватили юношу за руки и завели их за спину. Они грубо подняли его, довели к мужчине в очках и усадили на колени прямо перед ним: негоже было убийце смотреть на стража порядка сверху вниз.
– Вы обвиняетесь в зверском убийстве с использованием способности и в террористической акции против народа мира Джерома! – громогласно проговорил человек, с ужасом рассматривая глаза с кроваво-красной радужкой. – Что вы скажете по этому поводу?
Лицо юноши не выражало ничего. Он лишь мельком пробежался взглядом по вооружённым людям и ровно и спокойно ответил:
– Думаю, мне понадобится адвокат.
В глазах захвативших его людей, юноша не видел ни капли сожаления или хотя бы здравого смысла. Он понимал, что стоит сказать хоть одно неверное слово, и его расстреляют прямо здесь без разбирательства. И он, чётко подбирая каждую букву, снова заговорил:
– Я, Джозеф Престон, ученик мейстера Роркала из мира Смоук, – заявил он, пытаясь не выдать дрожь в голосе. – Я требую адвоката и разбирательства с участием представителей из моего мира. И, предупреждаю, любое насилие, направленное против меня, будет рассматриваться как действия против правительства мира Смоук. Я готов сдаться и следовать вашим указаниям до момента, когда дело официально не будет открыто и мне не предоставят адвоката. До этого момента я отказываюсь комментировать произошедшее.
Человек, стоявший напротив, был одет в костюм, из чего Джо сделал вывод, что этот мужчина занимает более высокое положение. Мужчина, который даже не удосужился представиться, охладевшим голосом проговорил:
– Приказываю вам сдать оружие и проследовать с нами.
– У меня нет оружия, – честно признался Джо.
Все взгляды тут же уставились на спрятанные за спиной руки.
– Тогда требую сдать перчатки.
Джо замешкался лишь на секунду. Но вот стражники схватили его за руки и выставили их вперёд, так грубо сорвав перчатки, что на худых бледных ладонях образовались глубокие царапины и проступила кровь.
– В перчатках лезвия, господин, – проговорил один из стражников, пока остальные с ужасом наблюдали, как с рук юноши капают капли крови.
– Конфисковать, – не помня себя от ужаса проговорил мужчина. – Подозреваемого заковать, чтобы он не мог использовать способность. Отведите его в камеру предварительного заключения, пока я не уведомлю начальство о произошедшем.
Стоило только произнести эти слова, как за спинами подъехала каталажка – одна из немногих машин, дозволенная к использованию. Оттуда вытащили наручники, а следом за ними – тяжёлый железный ящик, явно сделанный для подобных Джо, когда способность таилась в руках и эти руки нужно было во что-то упрятать.
Тонкие кровоточащие руки заковали сначала в ящик, затем надели на запястья наручники, а самого Джо бесцеремонно затолкали в машину, не обращая внимания, как тот побледнел, как дрожит всем телом, и уж тем более – как судорожно сжимает руки в кулаки, пытаясь остановить вытекающую из ладоней кровь.
Спустя каких-то несколько секунд машина с громким тарахтением уехала, а стражники разошлись. Наверняка они сегодня не смогут уснуть, а увиденное запомнят на всю жизнь. Тем временем на тёмной крыше остался никем не замеченный силуэт, который всё это время наблюдал за происходящим.
Женщина в тёмном костюме и длинном шарфе, в несколько раз укутывающем её шею, сидела на крыше, уставившись в пустоту, точно снова и снова прогоняла перед глазами увиденное только что. Её тёмные, слегка растрёпанные волнистые волосы яростно трепал ветер, но она будто не замечала этого. Казалось, она могла сидеть так бесконечно, но вот за её спиной появился стройный светловолосый юноша и, как и женщина, уставился в пустой переулок.
– Опоздал? – с ноткой разочарования спросил юноша.
– Да, – еле слышно болезненным голосом проговорила женщина. – Увезли буквально пару минут назад.
– Жаль.
Юноша покрепче укутался в пальто и уставился куда-то вдаль. Теперь ночь почти полностью вступила в свои права. И сегодня она обещала быть самой тихой и самой пугающей.
– Как у тебя всё прошло? – спросила женщина, не оборачиваясь.
Юноша усмехнулся.
– Как по маслу.
– Удивительно, – наконец-то женщина поднялась, оказавшись выше юноши на полголовы, и размяла замёрзшие руки, – я думала, проблем будет больше. Всё прошло как-то тихо.
– Он не сопротивлялся? – удивился юноша.
– Нет.
– Странный, – юноша уткнулся взглядом куда-то под ноги, затем поддел ботинком взявшийся откуда-то на крыше камушек и сбросил его вниз.
Женщина тут же бросила на него презрительный взгляд, отчего юноша вжал голову в плечи, но вместо замечания, она продолжила:
– Он не дурак, знает, что сопротивляться было бессмысленно. Если бы он хоть как-то выказал агрессию, его бы застрелили на месте.
– А тебе бы не хотелось, чтобы его застрелили? – съязвил юноша, за что был награждён вторым презрительным взглядом.
– Это всё в прошлом, – нехотя ответила она и медленно отошла от края крыши. – Теперь мы служим на благо нашей общей цели. А Джо выбрал не ту сторону.
Женщина прошла мимо юноши, направляясь к лестнице, ведущей с крыши. Напарник поспешил за ней.
– Мы с тобой сделали большой вклад в дело! – юноша светился от гордости. – Можно сказать, сегодня был мой дебют!
– Не задирай нос, – фыркнула женщина и остановилась у самой лестницы. – Наше дело – это так, капля в море. Даже если бы у нас ничего не вышло, это ничего не поменяло бы. Сейчас основную часть выполняет Эмери, – она пренебрежительно поморщилась. – Как и всегда, впрочем.
