– Да. Но, если можно избежать плачевного будущего, я постараюсь сделать это.
Как только Бекки уверенно встала на ноги, Джерри отпустил её, огляделся и кивнул:
– Думаю, здесь будет достаточно.
Бекки сглотнула, осмотрела пустынное поле и чёрный автомобиль где-то у дороги. Она пыталась отвлечься на что угодно, лишь бы не представлять разрезанного её же щитами Джерри, оторванное от ног туловище и растекающуюся по траве и промёрзшей холодной земле ещё тёплую кровь…
– Можешь начинать, – выдернул из мыслей голос Джерри.
– Создать щит? – неуверенно переспросила Бекки, в глубине души надеясь, что сейчас Джерри отмахнётся, скажет, что ничего подобного не надо, что от неё вообще ничего не требуется, и они просто прокатились на машине и сейчас вернуться обратно…
– Попробуй пока просто применить способность. Без конкретики.
Взгляд Джерри был направлен куда-то вдаль. Бекки проследила за ним, но ничего не увидела. Возможно, где-то там стоял Альфис. Когда Джерри снова заговорил, Бекки чуть не вздрогнула:
– Попробуешь?
Теперь он смотрел прямо на неё. Бекки заставила себя кивнуть, надеясь, что в этот момент не заливается краской: она всё ещё помнила слова Джерри о том, как он предсказывает диалог по реакции собеседника. Как теперь с ним можно спокойно разговаривать? И мог ли Джерри предсказать, что одна фраза в том разговоре теперь создаст такие большие трудности в общении и так вечно сдержанной и пугливой Бекки?
Она сконцентрировалась на задаче «просто применить способность». Хотя простым это не казалось. Бекки никогда ещё не применяла её умышленно, хоть иногда она будто чувствовала нахождение рядом кого-то постороннего или знакомых и даже могла отличать их – наверное, это было каким-то чувством, связанным со способностью, а может, ей передалась эмпатия отца?
Сейчас рядом с Бекки был только Джерри. Она точно видела его и знала, что он здесь есть и где именно он находится – прямо перед ней, кутался в тёплый шерстяной плащ и мёрз. Казалось, он постоянно мёрз, как бы тепло не одевался. От этого и смотреть на него становилось как-то зябко и печально…
Бекки закрыла глаза – слишком уж вид Джерри отвлекал её. Она снова сконцентрировалась на своих чувствах. «Просто применить» оказалось непросто. Вокруг всё было пусто, тихо и безжизненно, лишь Джерри напротив продолжал дрожать и ждать. Хотя сейчас Бекки не могла точно сказать, она знала, что Джерри здесь, потому что видела его пару секунд назад, или потому, что чувствовала его каким-то ещё неизвестным ей чувством?
Потеряв чувство времени, Бекки никак не могла сконцентрироваться на чем-то одном. Она пыталась заглянуть в себя, что-то понять, но всё оказывалось тщетным. В её голове даже зародились мысли, а не могла ли её способность просто исчезнуть? А может, её и вовсе не было, а те старые воспоминания из детства ей лишь приснились? Да и Джерри продолжал стоять рядом, отвлекая её, дрожа так сильно, что она, казалось, теперь даже слышала, как стучат его зубы. По шороху пальто она поняла, что Джерри то ли пытался себя согреть, то ли запахивался поплотнее, но продолжал дрожать и мёрзнуть…
Бекки громко выдохнула, снова попыталась сконцентрироваться на себе, подумала, а не мёрзнет ли она? Может, и ей холодно, просто она сама не чувствует? Не может же ей быть тепло в лёгком пальтишке, когда Джерри рядом с ней дрожал вот так? Впрочем, вероятно, могло, раз Бекки всё ещё не замёрзла, а Джерри всё ещё продолжал дрожать.
– Ты что делаешь? – раздался сдавленный голос Джерри, и Бекки вздрогнула и открыла глаза.
Лицо Джерри переменилось, но она не сразу смогла понять, как именно. Челюсть была крепко сжата, на щеке напряглась тонкая мышца, а взгляд… Что-то с ним было не так. Вокруг царила тишина, лишь ветер что-то нашёптывал умирающей траве и ещё тише бились два живых сердца.
– Я… – протянула Бекки, понимая, что от неё ждут какой-то ответ. – Я не знаю. Я попыталась применить, как ты и сказал… Ничего не получалось, а ты так мёрз…
– Прекрати.
Джерри громко сглотнул, и на мгновение Бекки показалось, что она прочитала в его глазах страх. И она сама испугавшись, спросила:
– Что прекратить?
– Согревать меня.
Кажется, в этот момент Бекки всё же залилась краской. Она залепетала извинения, пока Джерри ослабил галстук, расстёгнул верхнюю пуговицу рубашки и смахнул с виска стекающую струйку пота.
– Пошли. На сегодня достаточно.
Он обернулся и поспешил к машине, не оборачиваясь на девушку.
Сердце Бекки громко стучало, её саму охватил жар, а думать она могла лишь о том, что же сейчас сделала и не сделала ли что-то ужасное. Согрела?.. Как? Вместо ответов она снова и снова думала о том человеке, который назвался Стужей и который проклял Джерри. Неужели и она может сотворить что-то подобное?
Дверь машины громко открылась, и Джерри кивнул Бекки. Та молча и покорно залезла внутрь. Джерри заглянул в салон и, дрожащей рукой поправив приглаженные волосы, обратился к Адаму:
– Отвези Бекки обратно. Я пройдусь. За мной не возвращайся. Альфис пойдёт со мной. – И он захлопнул дверь, не дождавшись ответа.
Бекки стеклянными глазами уставилась в окно, в котором только что был Джерри. Теперь он уже шёл вдоль дороги, кутаясь в плащ и оглядываясь по сторонам, точно сбегал от кого-то.
Адам, не сумев поймать взгляд девушки в зеркале заднего видения, заговорил первый:
– Как всё прошло, миледи?
Бекки пожала плечами и, не отводя взгляд от окна, ответила:
– Кажется, я его случайно согрела.
Приглушённый смешок привлёк внимание Бекки и она покосилась на весёлого водителя.
– Не переживайте, леди Дарк, всё будет в порядке, – заговорил Адам, когда всё-таки сумел поймать взгляд встревожённой девушки. – Он становится таким капризным, когда не высыпается, – и он кивнул на удаляющуюся спину своего господина.
Бекки лишь кивнула и снова уставилась в окно, пытаясь скрыть от добродушного пожилого водителя свои глаза, полные слёз. Казалось, все те страхи, которые она копила все года, были готовы вырваться вместе со слезами, хоть Бекки и пыталась убедить себя, что ничего страшного не случилось.
Может, со стороны действительно ничего страшного и не произошло, но не для неё. Её снова оттолкнули, и это сделал человек, к которому она стремилась быть ближе всех.
Мир Джерома, королевский дворец, 22.10.1114 (тот же день)
Королевский дворец из красного камня впитывал предзакатные лучи, отражал их на вымощенные брусчаткой улицы и окрашивал алым. Широкая дорога, ведущая к центральным воротам дворца, резко сузилась, нырнула под толстые, высотой с три этажа металлическими дверьми, провожая всадника на чёрном коне в замок.
Подковы застучали по потёртому камню, ветер в последний раз рванул чёрный плащ и остался за воротами.
– Лорд главнокомандующий! – громко раздалось приветствие, так и оставшееся неотвеченным.
Вороной конь пронёсся мимо коновязи, взлетел по белым ступеням, выскочил на площадь перед дворцом и метнулся мимо огромного фонтана с переплетённым посередине драконом. Остановился он лишь у самых дверей замка короля. Всадник спешился, закрепил повод на седле и отпустил коня. Тот покорно отошёл в сторон.
– Главнокомандующий Корвус! – раздался женский голос сбоку, и мужчина в чёрном плаще, уже почти вошедший в замок, обернулся.
К нему подошла высокая девушка в платье кораллового цвета. Её огненно-рыжие волосы были уложены в изысканную причёску и украшены тонкой золотой короной, гармонировавшей с цветом её глаз. Корвус склонил голову, приветствуя Её Величество Виоль.
– Я не буду вас задерживать, – она кивнула на распахнутые двери дворца. – Полагаю, король ждёт вас.
– Благодарю, – Корвус выпрямился и поспешил внутрь – он действительно спешил, хотя сейчас ему приходилось идти медленнее, чтобы королева поспевала за ним.
Королева Виоль опасливо озиралась, в её золотых глазах плясали беспокойные искорки разгорающегося огня, и Корвус терпеливо выжидал, когда они вспыхнут.
– Ты не навещал Арвида? – полушёпотом спросила она, перейдя на «ты».
– Нет. Я ездил только по указаниям короля.
Они свернули налево, вдоль высоких окон-витражей, чтобы выйти на винтовую лестницу ведущую на верхние этажи и оттуда – сразу в покои Его Величества, подальше от центральной лестницы, от любопытных глаз.
– Прошу, поговори с Краймом, пусть он пошлёт к нему кого-то. Я бы так хотела, чтобы это был ты.
– Сейчас с ним Джонатан, – сухо проговорил Корвус и свернул на лестницу, избегая смотреть в глаза своей королеве.
– За Джонатаном бы самим присмотреть! Он же совсем не может защитить себя.
– Они сейчас под защитой училища.
– Когда Арвид оказался под этой «защитой», на него и напали!
Громкий женский голос разбился о каменные стены узкой башни и разлетелся по этажам. Корвус замер, обернулся на Виоль и увидел в её глазах страх, который могли испытывать лишь беспомощные матери.
Он хотел бы поддержать, хотел бы помочь, хотел бы утешить – он ли не знал, что кроется за этим родительским страхом и какая пустота остаётся в душе после утраты, которую не вернуть. Но вслух он сухо и безжизненно ответил:
– Я попробую поговорить.
Он уже было развернулся, чтобы скрыться за углом, как Виоль схватила его за локоть и протянула что-то.
– Передай, пожалуйста.
Корвус с беспокойством глянул на уже помятое письмо.
– Я не могу за спиной у Крайма.
– Пожалуйста…
И снова он поймал на себе этот взгляд и не смог отказать. Корвус спрятал конверт за пазухой и поспешил выскочить в коридор, оставив королеву в одиночестве со своими страхами и переживаниями.
Холодные, неуютные залы дворца поглощали свет и звук. Мебель, понатыканная кое-как, будто в попытке заткнуть зияющие провалы пространства.
Корвус, добравшись до своих покоев, сбросил пыльный дорожный плащ, тщательно умылся, чувствуя, как капли затекают за воротник рубашки, цепенеют на ключицах.
Ванная комната оказалась огромным, промёрзлым залом, где у одной стены затерялась одинокая ванна, а у другой – широкая раковина. И зеркало. Огромное, от пола до потолка, оно захватывало всё пространство, не оставляя шанса на уединение.
Корвус поднял голову – и взгляд утонул в тёмных, почти чёрных глазах, смотревших на него из зазеркалья.
Что-то ёкнуло внутри, по спине пробежала мелкая дрожь, которую он с усилием подавил. Каждый раз одно и то же. Каждый раз эта немота отторжения.
Слишком похож на отца… Похож до тошноты, до головокружения, до того, что порой в отражении ему мерещилось не собственное лицо, а его – надменное, холодное, навсегда врезавшееся в память. Эти чёрные, непослушные пряди волос, эти глаза, где радужка сливалась со зрачком в единую бездну – всё было его, унаследованное, чуждое, вжившееся под кожу. Каждый кошмар с детства, с того дня, как отец умер, заканчивался этим лицом в зеркале.
Корвус резко отвернулся, вытирая лицо ладонями. Он быстрыми шагами вышел из ванной, торопливо, почти механически натягивая чистый чёрный костюм – цвет покойного отца. Даже здесь, в выборе ткани и кроя, тот напоминал о себе. Корвус привык и к этому. Привык носить его цвета, как и его лицо.
Переведя, наконец, дух спустя долгой дороги, Корвус был готов предстать перед королём.
Кагтетар Крайм Первый терпеть не мог королевский зал. Шестнадцать лет на престоле не примирили его с давящим пафосом и помпезностью. Душную залу заседаний, где впору было задыхаться, он отвёл для официальных встреч. Для бесед наедине, вроде этой – с главнокомандующим, младшим братом и, по совместительству, доверенным лицом, – у него была комната, больше похожая на уютную гостиную.
Возможно, король стремился показать расположение, подумать о комфорте гостя. Но Корвус ловил себя на мысли, что предпочёл бы ледяную пустоту тронного зала и безопасную дистанцию. Соблюдать правила приходилось и здесь, но в этой почти домашней обстановке каждое «Ваше Величество» отдавалось в ушах фальшивым, оглушающим звоном.
По правилам, Корвус постучал, дождался скупого «Войди» и пересёк порог. Комната утопала в полумраке: плотные шторы не пускали внутрь скудный вечерний свет, и только огонь в камине отбрасывал на стены трепещущие тени. Воздух был густым и тёплым, пропахшим дымом и старой древесиной. Высокие книжные шкафы, потемневшие от времени холсты со времён Создателя Джерома, уютно сгрудившиеся у огня кресла – всё это проплыло мимо сознания Корвуса, как театральные декорации. Его взгляд намертво зацепился за фигуру короля.
У них были разные отцы. Мать Корвуса зачала первенца от любовника накануне брака, и потому Крайму не достались ни чёрные, непокорные волосы, ни пугающая бездна глаз. Внешностью он пошёл по материнской линии. Каждый обыватель с восторгом узнавал в его русых волосах и серых глазах черты самого Создателя. Но Корвус видел иное: то же леденящее спокойствие, тот же пронзительный, беспристрастный взгляд, доставшийся наследнику престола от человека, к которому Корвус имел несчастье попасть под покровительство после смерти отца.
– Ваше Величество, – почтительно склонил голову Корвус. Брат стоял к нему спиной, но он был почти уверен – тот следит за ним всем своим существом, каждым нервом.
– Можешь без этих формальностей.
– Как скажешь.
Их ритуал повторялся из раза в раз: он обязан был начать с титула, обязан был получить это разрешение.
Крайм развернулся. Его красно-серебряный костюм – цвета Создателя и их деда – пылал в полутьме, словно живой. Яркие тона выхватывали его из пространства, делая бледные черты лица почти призрачными. Рядом с его пламенеющей супругой он и вовсе растворялся, становился тенью. Но это длилось ровно до тех пор, пока он не поднимал взгляд.
Его глаза, светло-серые, точь-в-точь как у дяди и Создателя, заставляли даже Корвуса на мгновение замереть. Но лишь на мгновение. В отличие от родни, взгляд Крайма всегда был прищурен, будто он вечно вглядывался в самую суть людей, выискивая их тайны. Если смотреть в них слишком долго, начинало казаться, что видишь в них лишь искажённое отражение собственной души, и от этого его власть казалась ещё сильнее.
– Джонатан стал себе слишком много позволять, – без предисловий начал Крайм. – Хочу, чтобы ты его проконтролировал.
– Ты о его идее с одарёнными?
Король замедлил движение, уставившись на брата с немым вопросом, но, не дождавшись продолжения, коротко кивнул, будто соглашаясь с собственными мыслями.
– Сама идея разумна. Я и сам планировал вскоре предложить Совету пересмотреть подход к обучению. Но Джонатан принимает решения втайне, перепрыгивая через мою голову. А мне приходится оправдываться за него перед Советом. – Крайм отпил из серебряного кубка. – Терпеть не могу, когда от меня что-то скрывают, а потом заставляют отстаивать чужую правоту. Особенно если так поступает родной дядя. Со стороны это выглядит так, будто он намеренно выставляет меня идиотом в глазах Совета.
– Не думаю, что он… – начал было заступаться Корвус, но брови короля дрогнули, едва заметно, и слова застряли в горле.
– Я не сказал, что он хотел. Я сказал – выглядит. – Медленной, властной походкой Крайм подошёл к столику и поставил бокал. – Поползут слухи. Ещё и с ними разбираться я не намерен. Будто у меня мало проблем.
– С ним стоит просто поговорить.
Как только Бекки уверенно встала на ноги, Джерри отпустил её, огляделся и кивнул:
– Думаю, здесь будет достаточно.
Бекки сглотнула, осмотрела пустынное поле и чёрный автомобиль где-то у дороги. Она пыталась отвлечься на что угодно, лишь бы не представлять разрезанного её же щитами Джерри, оторванное от ног туловище и растекающуюся по траве и промёрзшей холодной земле ещё тёплую кровь…
– Можешь начинать, – выдернул из мыслей голос Джерри.
– Создать щит? – неуверенно переспросила Бекки, в глубине души надеясь, что сейчас Джерри отмахнётся, скажет, что ничего подобного не надо, что от неё вообще ничего не требуется, и они просто прокатились на машине и сейчас вернуться обратно…
– Попробуй пока просто применить способность. Без конкретики.
Взгляд Джерри был направлен куда-то вдаль. Бекки проследила за ним, но ничего не увидела. Возможно, где-то там стоял Альфис. Когда Джерри снова заговорил, Бекки чуть не вздрогнула:
– Попробуешь?
Теперь он смотрел прямо на неё. Бекки заставила себя кивнуть, надеясь, что в этот момент не заливается краской: она всё ещё помнила слова Джерри о том, как он предсказывает диалог по реакции собеседника. Как теперь с ним можно спокойно разговаривать? И мог ли Джерри предсказать, что одна фраза в том разговоре теперь создаст такие большие трудности в общении и так вечно сдержанной и пугливой Бекки?
Она сконцентрировалась на задаче «просто применить способность». Хотя простым это не казалось. Бекки никогда ещё не применяла её умышленно, хоть иногда она будто чувствовала нахождение рядом кого-то постороннего или знакомых и даже могла отличать их – наверное, это было каким-то чувством, связанным со способностью, а может, ей передалась эмпатия отца?
Сейчас рядом с Бекки был только Джерри. Она точно видела его и знала, что он здесь есть и где именно он находится – прямо перед ней, кутался в тёплый шерстяной плащ и мёрз. Казалось, он постоянно мёрз, как бы тепло не одевался. От этого и смотреть на него становилось как-то зябко и печально…
Бекки закрыла глаза – слишком уж вид Джерри отвлекал её. Она снова сконцентрировалась на своих чувствах. «Просто применить» оказалось непросто. Вокруг всё было пусто, тихо и безжизненно, лишь Джерри напротив продолжал дрожать и ждать. Хотя сейчас Бекки не могла точно сказать, она знала, что Джерри здесь, потому что видела его пару секунд назад, или потому, что чувствовала его каким-то ещё неизвестным ей чувством?
Потеряв чувство времени, Бекки никак не могла сконцентрироваться на чем-то одном. Она пыталась заглянуть в себя, что-то понять, но всё оказывалось тщетным. В её голове даже зародились мысли, а не могла ли её способность просто исчезнуть? А может, её и вовсе не было, а те старые воспоминания из детства ей лишь приснились? Да и Джерри продолжал стоять рядом, отвлекая её, дрожа так сильно, что она, казалось, теперь даже слышала, как стучат его зубы. По шороху пальто она поняла, что Джерри то ли пытался себя согреть, то ли запахивался поплотнее, но продолжал дрожать и мёрзнуть…
Бекки громко выдохнула, снова попыталась сконцентрироваться на себе, подумала, а не мёрзнет ли она? Может, и ей холодно, просто она сама не чувствует? Не может же ей быть тепло в лёгком пальтишке, когда Джерри рядом с ней дрожал вот так? Впрочем, вероятно, могло, раз Бекки всё ещё не замёрзла, а Джерри всё ещё продолжал дрожать.
– Ты что делаешь? – раздался сдавленный голос Джерри, и Бекки вздрогнула и открыла глаза.
Лицо Джерри переменилось, но она не сразу смогла понять, как именно. Челюсть была крепко сжата, на щеке напряглась тонкая мышца, а взгляд… Что-то с ним было не так. Вокруг царила тишина, лишь ветер что-то нашёптывал умирающей траве и ещё тише бились два живых сердца.
– Я… – протянула Бекки, понимая, что от неё ждут какой-то ответ. – Я не знаю. Я попыталась применить, как ты и сказал… Ничего не получалось, а ты так мёрз…
– Прекрати.
Джерри громко сглотнул, и на мгновение Бекки показалось, что она прочитала в его глазах страх. И она сама испугавшись, спросила:
– Что прекратить?
– Согревать меня.
Кажется, в этот момент Бекки всё же залилась краской. Она залепетала извинения, пока Джерри ослабил галстук, расстёгнул верхнюю пуговицу рубашки и смахнул с виска стекающую струйку пота.
– Пошли. На сегодня достаточно.
Он обернулся и поспешил к машине, не оборачиваясь на девушку.
Сердце Бекки громко стучало, её саму охватил жар, а думать она могла лишь о том, что же сейчас сделала и не сделала ли что-то ужасное. Согрела?.. Как? Вместо ответов она снова и снова думала о том человеке, который назвался Стужей и который проклял Джерри. Неужели и она может сотворить что-то подобное?
Дверь машины громко открылась, и Джерри кивнул Бекки. Та молча и покорно залезла внутрь. Джерри заглянул в салон и, дрожащей рукой поправив приглаженные волосы, обратился к Адаму:
– Отвези Бекки обратно. Я пройдусь. За мной не возвращайся. Альфис пойдёт со мной. – И он захлопнул дверь, не дождавшись ответа.
Бекки стеклянными глазами уставилась в окно, в котором только что был Джерри. Теперь он уже шёл вдоль дороги, кутаясь в плащ и оглядываясь по сторонам, точно сбегал от кого-то.
Адам, не сумев поймать взгляд девушки в зеркале заднего видения, заговорил первый:
– Как всё прошло, миледи?
Бекки пожала плечами и, не отводя взгляд от окна, ответила:
– Кажется, я его случайно согрела.
Приглушённый смешок привлёк внимание Бекки и она покосилась на весёлого водителя.
– Не переживайте, леди Дарк, всё будет в порядке, – заговорил Адам, когда всё-таки сумел поймать взгляд встревожённой девушки. – Он становится таким капризным, когда не высыпается, – и он кивнул на удаляющуюся спину своего господина.
Бекки лишь кивнула и снова уставилась в окно, пытаясь скрыть от добродушного пожилого водителя свои глаза, полные слёз. Казалось, все те страхи, которые она копила все года, были готовы вырваться вместе со слезами, хоть Бекки и пыталась убедить себя, что ничего страшного не случилось.
Может, со стороны действительно ничего страшного и не произошло, но не для неё. Её снова оттолкнули, и это сделал человек, к которому она стремилась быть ближе всех.
Глава 42. По ту сторону отражения
Мир Джерома, королевский дворец, 22.10.1114 (тот же день)
Королевский дворец из красного камня впитывал предзакатные лучи, отражал их на вымощенные брусчаткой улицы и окрашивал алым. Широкая дорога, ведущая к центральным воротам дворца, резко сузилась, нырнула под толстые, высотой с три этажа металлическими дверьми, провожая всадника на чёрном коне в замок.
Подковы застучали по потёртому камню, ветер в последний раз рванул чёрный плащ и остался за воротами.
– Лорд главнокомандующий! – громко раздалось приветствие, так и оставшееся неотвеченным.
Вороной конь пронёсся мимо коновязи, взлетел по белым ступеням, выскочил на площадь перед дворцом и метнулся мимо огромного фонтана с переплетённым посередине драконом. Остановился он лишь у самых дверей замка короля. Всадник спешился, закрепил повод на седле и отпустил коня. Тот покорно отошёл в сторон.
– Главнокомандующий Корвус! – раздался женский голос сбоку, и мужчина в чёрном плаще, уже почти вошедший в замок, обернулся.
К нему подошла высокая девушка в платье кораллового цвета. Её огненно-рыжие волосы были уложены в изысканную причёску и украшены тонкой золотой короной, гармонировавшей с цветом её глаз. Корвус склонил голову, приветствуя Её Величество Виоль.
– Я не буду вас задерживать, – она кивнула на распахнутые двери дворца. – Полагаю, король ждёт вас.
– Благодарю, – Корвус выпрямился и поспешил внутрь – он действительно спешил, хотя сейчас ему приходилось идти медленнее, чтобы королева поспевала за ним.
Королева Виоль опасливо озиралась, в её золотых глазах плясали беспокойные искорки разгорающегося огня, и Корвус терпеливо выжидал, когда они вспыхнут.
– Ты не навещал Арвида? – полушёпотом спросила она, перейдя на «ты».
– Нет. Я ездил только по указаниям короля.
Они свернули налево, вдоль высоких окон-витражей, чтобы выйти на винтовую лестницу ведущую на верхние этажи и оттуда – сразу в покои Его Величества, подальше от центральной лестницы, от любопытных глаз.
– Прошу, поговори с Краймом, пусть он пошлёт к нему кого-то. Я бы так хотела, чтобы это был ты.
– Сейчас с ним Джонатан, – сухо проговорил Корвус и свернул на лестницу, избегая смотреть в глаза своей королеве.
– За Джонатаном бы самим присмотреть! Он же совсем не может защитить себя.
– Они сейчас под защитой училища.
– Когда Арвид оказался под этой «защитой», на него и напали!
Громкий женский голос разбился о каменные стены узкой башни и разлетелся по этажам. Корвус замер, обернулся на Виоль и увидел в её глазах страх, который могли испытывать лишь беспомощные матери.
Он хотел бы поддержать, хотел бы помочь, хотел бы утешить – он ли не знал, что кроется за этим родительским страхом и какая пустота остаётся в душе после утраты, которую не вернуть. Но вслух он сухо и безжизненно ответил:
– Я попробую поговорить.
Он уже было развернулся, чтобы скрыться за углом, как Виоль схватила его за локоть и протянула что-то.
– Передай, пожалуйста.
Корвус с беспокойством глянул на уже помятое письмо.
– Я не могу за спиной у Крайма.
– Пожалуйста…
И снова он поймал на себе этот взгляд и не смог отказать. Корвус спрятал конверт за пазухой и поспешил выскочить в коридор, оставив королеву в одиночестве со своими страхами и переживаниями.
Холодные, неуютные залы дворца поглощали свет и звук. Мебель, понатыканная кое-как, будто в попытке заткнуть зияющие провалы пространства.
Корвус, добравшись до своих покоев, сбросил пыльный дорожный плащ, тщательно умылся, чувствуя, как капли затекают за воротник рубашки, цепенеют на ключицах.
Ванная комната оказалась огромным, промёрзлым залом, где у одной стены затерялась одинокая ванна, а у другой – широкая раковина. И зеркало. Огромное, от пола до потолка, оно захватывало всё пространство, не оставляя шанса на уединение.
Корвус поднял голову – и взгляд утонул в тёмных, почти чёрных глазах, смотревших на него из зазеркалья.
Что-то ёкнуло внутри, по спине пробежала мелкая дрожь, которую он с усилием подавил. Каждый раз одно и то же. Каждый раз эта немота отторжения.
Слишком похож на отца… Похож до тошноты, до головокружения, до того, что порой в отражении ему мерещилось не собственное лицо, а его – надменное, холодное, навсегда врезавшееся в память. Эти чёрные, непослушные пряди волос, эти глаза, где радужка сливалась со зрачком в единую бездну – всё было его, унаследованное, чуждое, вжившееся под кожу. Каждый кошмар с детства, с того дня, как отец умер, заканчивался этим лицом в зеркале.
Корвус резко отвернулся, вытирая лицо ладонями. Он быстрыми шагами вышел из ванной, торопливо, почти механически натягивая чистый чёрный костюм – цвет покойного отца. Даже здесь, в выборе ткани и кроя, тот напоминал о себе. Корвус привык и к этому. Привык носить его цвета, как и его лицо.
Переведя, наконец, дух спустя долгой дороги, Корвус был готов предстать перед королём.
Кагтетар Крайм Первый терпеть не мог королевский зал. Шестнадцать лет на престоле не примирили его с давящим пафосом и помпезностью. Душную залу заседаний, где впору было задыхаться, он отвёл для официальных встреч. Для бесед наедине, вроде этой – с главнокомандующим, младшим братом и, по совместительству, доверенным лицом, – у него была комната, больше похожая на уютную гостиную.
Возможно, король стремился показать расположение, подумать о комфорте гостя. Но Корвус ловил себя на мысли, что предпочёл бы ледяную пустоту тронного зала и безопасную дистанцию. Соблюдать правила приходилось и здесь, но в этой почти домашней обстановке каждое «Ваше Величество» отдавалось в ушах фальшивым, оглушающим звоном.
По правилам, Корвус постучал, дождался скупого «Войди» и пересёк порог. Комната утопала в полумраке: плотные шторы не пускали внутрь скудный вечерний свет, и только огонь в камине отбрасывал на стены трепещущие тени. Воздух был густым и тёплым, пропахшим дымом и старой древесиной. Высокие книжные шкафы, потемневшие от времени холсты со времён Создателя Джерома, уютно сгрудившиеся у огня кресла – всё это проплыло мимо сознания Корвуса, как театральные декорации. Его взгляд намертво зацепился за фигуру короля.
У них были разные отцы. Мать Корвуса зачала первенца от любовника накануне брака, и потому Крайму не достались ни чёрные, непокорные волосы, ни пугающая бездна глаз. Внешностью он пошёл по материнской линии. Каждый обыватель с восторгом узнавал в его русых волосах и серых глазах черты самого Создателя. Но Корвус видел иное: то же леденящее спокойствие, тот же пронзительный, беспристрастный взгляд, доставшийся наследнику престола от человека, к которому Корвус имел несчастье попасть под покровительство после смерти отца.
– Ваше Величество, – почтительно склонил голову Корвус. Брат стоял к нему спиной, но он был почти уверен – тот следит за ним всем своим существом, каждым нервом.
– Можешь без этих формальностей.
– Как скажешь.
Их ритуал повторялся из раза в раз: он обязан был начать с титула, обязан был получить это разрешение.
Крайм развернулся. Его красно-серебряный костюм – цвета Создателя и их деда – пылал в полутьме, словно живой. Яркие тона выхватывали его из пространства, делая бледные черты лица почти призрачными. Рядом с его пламенеющей супругой он и вовсе растворялся, становился тенью. Но это длилось ровно до тех пор, пока он не поднимал взгляд.
Его глаза, светло-серые, точь-в-точь как у дяди и Создателя, заставляли даже Корвуса на мгновение замереть. Но лишь на мгновение. В отличие от родни, взгляд Крайма всегда был прищурен, будто он вечно вглядывался в самую суть людей, выискивая их тайны. Если смотреть в них слишком долго, начинало казаться, что видишь в них лишь искажённое отражение собственной души, и от этого его власть казалась ещё сильнее.
– Джонатан стал себе слишком много позволять, – без предисловий начал Крайм. – Хочу, чтобы ты его проконтролировал.
– Ты о его идее с одарёнными?
Король замедлил движение, уставившись на брата с немым вопросом, но, не дождавшись продолжения, коротко кивнул, будто соглашаясь с собственными мыслями.
– Сама идея разумна. Я и сам планировал вскоре предложить Совету пересмотреть подход к обучению. Но Джонатан принимает решения втайне, перепрыгивая через мою голову. А мне приходится оправдываться за него перед Советом. – Крайм отпил из серебряного кубка. – Терпеть не могу, когда от меня что-то скрывают, а потом заставляют отстаивать чужую правоту. Особенно если так поступает родной дядя. Со стороны это выглядит так, будто он намеренно выставляет меня идиотом в глазах Совета.
– Не думаю, что он… – начал было заступаться Корвус, но брови короля дрогнули, едва заметно, и слова застряли в горле.
– Я не сказал, что он хотел. Я сказал – выглядит. – Медленной, властной походкой Крайм подошёл к столику и поставил бокал. – Поползут слухи. Ещё и с ними разбираться я не намерен. Будто у меня мало проблем.
– С ним стоит просто поговорить.
