- Понимаешь, Форастера, ты тут уже три недели, и скоро будет тройное полнолуние. (Да, планете повезло, на её небосклоне периодически появлялись то красная, то жёлтая, то фиолетовая луны. А раз в три месяца появлялись и вместе). Это время пика для магических сил, и, если ты не сможешь пробудить свою розу, она может начать вянуть или обрастать колючками.
- Это же просто рисунок!
- Это магический рисунок. И то, что происходит с ним, будет происходить и с тобой.
Я представила, как начинаю сморщиваться, утыканная колючками, не обрадовалась.
- И что делать? Ты можешь поделиться со мной или как-то помочь?
- Нет, Форастера , у нас с тобой слишком разные силы. Твоя – как горный стремительный поток, а моя- как ручеёк.
Я горько усмехнулась.
- Поток? Да я ни капли не могу выжать…
- Всё придёт. Просто поверить в магию сложно…
- И с кем же я совместима?
- С Францем.
- С Францем? Да он ни разу не зашёл ко мне!
- Он – правитель. К тому же, он очень силён магически и просто боится смять тебя. Подожди немного, обещаю, я всё объясню и покажу даже, но для этого ты должна начать чувствовать магию. Ты согласно пройти обряд слияния и пробуждения.
Я неуверенно кивнула.
Конрад тепло улыбнулся.
- Отдыхай. Перед обрядом надо отдохнуть и набраться сил.
Его рука невесомо дотронулась до моего лба, отправляя меня сон. Уплывая в мир Морфея, я услышала, как маг пробормотал суть слышно: «Еще бы вторую сторону уговорить»…
Тем же вечером, позднее, в малой гостиной у зала Совета.
- Конрад, ты шутишь? Поделиться с ней энергией? Может, мне еще и жениться сразу на ней?
- Франц, я прошу всего лишь помочь мне в обряде пробуждения…Ты же понимаешь, я не могу теперь сам..
- Прости, друг, если бы я тогда успел чуть раньше..
-Не надо. Целителем мне теперь нравится быть гораздо больше, чем прежде Карающим. Я мог умереть, но остался жить. Я прошу тебя всего лишь синхронизировать потоки, не больше.
- Хорошо. В безлунную ночь перед полнолунием?
- Да. И ты помнишь, мне нужно два дня на подготовку.
- Два, нет три дня я не смогу нормально заниматься делами! Но ты прав. Карающая, не овладевшая силой – это катастрофа. Никогда не знаешь, куда она направит энергию – в себя или выплеснет на погибель миру.
И зачем я только согласилась!
Не знаю, чему и как долго учился Конрад, но зубы заговаривал он замечательно. «Чтобы принять энергию, ты должна быть пуста. Освобождена от сомнений, глупых мыслей. Ты должна стать космическим вакуумом. Главное – принять себя, свою сущность, а подготовка к обряду на физическом уровне сложностей не представляет». Конрад был так убедителен (гипнотизировал, что ли?), что я согласилась на обряд энергетического слияния.
Красивые слова достаточно плохо гармонировали с бесконечными очистительными процедурами под дико заунывную музыку. К тому же, выпитая первой микстура еще и заблокировала связки, лишив на два дня голоса.
Не знаю, что там с пустотой, а вот злость точно смысла все остальные эмоции.
Но к вечеру второго дня исчезла и она. Возможно, оттого, что два дня меня не кормили (впрочем, чувства голода не было), а заставляли пить только разные травяные отвары (знать бы еще, что там намешано!) и обычную воду. А, может, организм просто смирился, поняв, что иначе подготовительный период слишком затянется, и решил: быстрее начнём - быстрее закончим.
Поэтому очередной стакан с неведомым напитком я выпила достаточно спокойно. Стало жарко, и в предложении раздеться я не нашла ничего странного. Правда, в теле появилась некоторая вялость, но Конрад (какой он милый…) помог мне снять с себя лишнее. Лишним оказалось всё.
Впрочем, к чему птицам одежда? А я чувствовала себе именно свободной птицей. Широко раскинув руки (Умничка, девочка, - донесся до меня лёгкий шепот), я готова была лететь в неизвестность. Но что-то или кто-то внутри меня хотел не одинокого полёта. Подняться в небо, соединившись крыльями и душой. И моё желание исполнилось.
Три дня перед тройным полнолунием во дворце все ходили на цыпочках. Еще бы! Мессир Франц был в бешенстве. А вы попробуйте оставаться спокойным, когда лучший друг в течение двух дней регулярно заставляет пить всякую гадость, а утром и вечером еще и полную чистку организма организует. Хорошо еще, не стал отслеживать медитации, поверил на слово, тем паче, что учить и показывать ничего не надо. И понятно, что обряд провести хоть и не очень просто, но необходимо, а то не управляющая силой Карающая может стать ходячей катастрофой. Но и дела надо делать. Оставлять государство без присмотра надолго никак нельзя. Как же трудно было в день ритуала не сорваться на подданных из-за дурного самочувствия и накатывающей слабости (да-да, в такие дни лежать надо, а не носиться по дворцу!), но правитель право на слабости не имеет. Не сорваться Францу удалось, а вот упорядочивать мысли медитацией для обретения спокойствия времени не нашлось. Поэтому на обряд он едва не опоздал. Поймав осуждающий взгляд Конрада, вводящего в транс девушку, Франц обнажился, тесно прижался спиной к спине пришелицы из другого мира и, усилием воли «отринув суетное», мысленным пинком вогнал себя в состояние медитации.
Вот только пинок, похоже, оказался слабым. Потому что по накатанной веками колее обряд не пошел. По рассказам Конрада Франц знал, что сила богини, впустившей в мир новую карающую, переплетает энергетические нити пришедшей с нитями мира, используя в качестве проводника сильного мага, чья энергия не просто «понравится» и не вызовет отторжения, но и создаст «поводок», с одной стороны, позволяющий контролировать местонахождение «объекта» и не пускающий пришелицу обратно в свои мир, а с другой, доставляющий ей в тесном контакте невероятное наслаждение. Причём в девяти из десяти случаях удовольствие отнюдь не платоническое. Конрад, правда, клятвенно обещался, что проследит, чтобы их связка попала именно в тот, десятый вариант. До низменной физической страсти дело, действительно, не дошло. Вот только получившийся результат привёл меня в ужас, а Конрада в состояние тихого бешенства.
СТРАНИЦА ИЗ НЕНАПИСАННЫХ ДНЕВНИКОВ
Глупая доверчивая девочка! Вот почему, научившись хорошо разбираться в камнях, я не овладела этим умением по отношению к людям?! Похоже, я попала в руки к каким-то маньякам. Причём маньякам, абсолютно непредсказуемым. Заморочить мне голову россказнями о другом мире лишь для того, чтобы устроить игрища хозяин - рабыня. Чем же они меня так накачали, что я даже не заподозрила ни малейшего подвоха? Мне было так хорошо, что я просто летала от счастья! А затем я очутилась в кипящей лаве, безжалостно проникающей внутрь и заменившей кровь на огненную составляющую. Казалось, мой позвоночник плавится и превращается в раскалённую металлическую змею, пронзающую спину. Потом, правда, тело окутала блаженная прохлада, и боль отступила. Отступила, чтобы через некоторое время вернуться пыткой на кончике языка. Крепко связанная, я не только не могла пошевелиться, но даже сомкнуть губы максимально плотно не получалось. Меня в очередной раз окольцевали, зафиксировав язык и лишив возможности на какое-то время самостоятельно закрывать в рот и закрепив эту жуткую конструкцию на затылке кожаным ремешком. Правда, кольцо оказалось достаточно эластичным и, как позже выяснилось, служило скорее целям медицинским, а не издевательским, как мне казалось. А еще позднее я осознала, что без него я могла бы и не раскрыть свой дар.
УСЛОВНОЕ ЗАВЕРШЕНИЕ ЗАПИСИ.
На рассвете следующего дня. В закрытой спальне для особых гостей.
- Я просил тебя подготовиться к обряду? Просил уделить этому максимум возможного времени, а, Франц?
- Я и уделил максимум возможного… Ты же знаешь ситуацию, Конрад.
- О да, я знаю, ситуацию. А еще я знаю, что ты едва не убил её. Что тебе было сказано? Выпускать силу тоненькими ниточками, нежно, нежно привязывая девушку к миру. А что ты устроил? Ты вместо ниток канат использовал! Причём с такой силой, что я даже обезболивающее заклинание не смог сразу под твои «верёвочки» запустить! Это просто чудо, что она не перенеслась обратно! Потому что тогда нынешняя ситуация показался бы тебе просто замечательной.
- Я извинюсь. Компенсирую. Задарю. В конце концов, она же всё равно ничего не вспомнит?
- А вот в этом я не был бы так сильно уверен. Ты так резко активировал её магическое пробуждение, что ей теперь просто не справиться самой с этим потоком силы. Понимаешь?
- Ты что, намекаешь, что мне придётся…
- Я не намекаю, Франц. Я тебе прямым текстом говорю, что нам срочно нужна помощь божественных сестёр для стабилизации её потоков. А пока они будут добираться, мы проведём еще один маленький обряд запечатывания. Отправляй вестника, Франц, и доставай малую печать. И да, вот еще. Распорядись, чтобы ювелиры подготовили всё для амулетного кольца. Я нашёл у неё каменную розу. Такие вещи просто так не появляются, и разлучать с ними владельца не советуется.
Два огненных вестника выпорхнули из комнаты.
Завернув Форастеру в кокон магии спокойствия, Конрад нежно приоткрыл девушке рот, закрепил язык в серебристое кольцо и мягко, но крепко затянул фиксирующий ремень на затылке. Затем протянул другу флакон с зельем, который тот молча выпил. Достав из пространственного кармана малую (с четверть ногтя мизинца) печать, Франц активировал её, призвав огненную сущность. На кончике языка девушки не секунду расцвел огненный цветок, заставившей выгнуться её от боли, а через минуту уже Франц бился на кровати, связанный заклинанием, и испытывал всё, что чувствовала Форастера во время обряда слияния.
Появившиеся божественные сёстры (так называли служительниц богини правосудия) прибыли, когда Конрад уже отпаивал обоих восстанавливающим зельем. Франц попытался встать, чтобы поприветствовать ведающих, но одна из них раздраженно махнула рукой, обрывая попытки следования этикету. Подойдя к девушке, высокая служительница в кристально-белой накидке с широким золотым поясом, провела рукой над девушкой и сказала:
- Богиня привела к вам настоящее сокровище. Сейчас она похожа на необработанный алмаз. И придётся быть очень аккуратными и терпеливыми, чтобы после долгой обработки превратить её в безупречно ограненный алмаз. В её мире богиню справедливости называли Фемидой. Отныне имя её посланницы будет Фемидия. Мы забираем нашу сестру. Амулет готов?
Франц щелкнул пальцами, и через миг на его ладони лежал перстень. В причудливом гнезде из переплетения белого, красного и желтого металла гордо сияла резными лепестками черная роза.
СТРАНИЦА ИЗ НЕНАПИСАННЫХ ДНЕВНИКОВ
Сестры Справедливой богини рассказывали, что подобрали меня, полностью потерявшую память, недалеко от стен монастыря. И нарекли Фемидией в честь одного из имён богини правосудия. Тем более, что богиня сама отметила меня, поставив свою метку на языке, когда я входила в ворота обители. На языке, действительно, обнаружился рисунок розы, символизирующей в этом мире одновременно время и вечность, жизнь и смерть.
Это означало, что я обладаю правом карать и миловать. И сестры стали обучать меня. К счастью, знание языка, как устного, так и письменного у меня никуда не исчезли. А вот всё остальное.. Поэтому мне рассказывали не только о законах, но и об истории мира. К сожалению, одной теорией дело не ограничилось. Право же, у богини, похоже, было достаточно специфическое чувство юмора, если она заставляла своих избранниц полностью прочувствовать, что испытывает наказываемый. Мало того, что мне приходилось присутствовать на многих судебных заседаниях, так и посещения мест наказания избежать не удалось. Конечно, никто не подвергал нас порке плетьми, не заставлял работать в рудниках и уже нем более не рубил головы (хотя смертная казнь применялась совсем в редчайших случаях). Всё было гораздо проще и страшнее. Амулет сострадания, надевавшийся во время экзекуции на будущую Карающую, полностью передавал ей все ощущения приговорённого. Нет, надо признаться, действовал он ограниченное количество времени. Нам доставалась всего лишь десятая часть наказания. Но это правило действовало лишь на физическую составляющую. И если из двадцати ударов плетьми мы ощущали только два, то страх, ненависть, надежду на пощаду и весь остальной спектр чувств мы сопереживали от начала до конца. Считалось, что это учит отличать истинные чувства от напускных. Ибо Карающие должны уметь распознать виновен или нет человек, лишь поговорив с ним. Хотя на самом деле, для вынесения того или иного решения, требовалось изучить учу предпосылки конфликта или поступка, переговорить с достаточным количеством свидетелей, убедиться, что нарушение закона было преднамеренным, и лишь тогда выносить окончательное решение. Ибо приговор Карающей, никто, кроме богини, оспорить не мог.
А вот Карающие могли отменить приговор, признав обвинённого невиновным. И даже снять последствия наказания, убрав рубцы от кнута и даже вырастив отрубленную за воровство руку. Конечно, такое исцеление требовало божественной силы, поэтому нас учили призывать богиню в критических ситуациях и параллельно объясняли, как подобных ситуаций избегать.
Впрочем, с такими просьбами обращались редко, ибо, чтобы понять, виновен человек или нет, служительница богини должна была заглянуть в душу, полностью считав всё, что происходило. И вполне могло оказаться, что Карающая обнаруживала поступки, требующие более сурового наказания, чем было назначено. Да и сама Карающая после такого «считывания» и последующего помилования или наказания чувствовала себя абсолютно обессиленной.
Год спустя. Обитель божественных сестёр. Кабинет настоятельницы.
Услышав лёгкий скрип открывающейся двери, мать-настоятельница приветливо обернулась:
- Входи, Фемидия. Я рада, что ты закончила первый круг обучения. Теперь тебе предстоит покинуть стены монастыря и тайно наблюдать, как вершится правосудие. А чтобы не раскрыть твои способности раньше времени, ты сыграешь роль посланной провидением невесты, чья сила оказалась настолько созвучна магии правителя, что он просто не смог проехать мимо. По легенде ты едва не бросилась под копыта лошади. И светлейший Франц, движимый состраданием, подошел к тебе. Стоило ему коснуться твоей руки, как перстень правителя засиял, подтверждая вашу идеальную магическую совместимость. Что же касается остального, до идеала тебе было далеко. Ты оказалась не слишком умна и слишком часто позволяла себе ненужные высказывания. Поэтому Сиятельному Францу пришлось надеть на тебя маску послушания.
Тут мать-настоятельница хлопнула в ладоши. Дверь приоткрылась, и неизвестная мне сестра внесла небольшой сундучок. Поставив его на низкий столик, она молча поклонилась и бесшумно вышла. А настоятельница откинула крышку и достала нечто, напоминающее пыточное приспособление.
- Матушка, я должна ходить в этом???!!!
- Только при людях, дитя. Поверь, никому и в голову не придёт, что Карающая может носить это. - Голос её посторожел. – А теперь надень.
Мне пришлось повиноваться. Маска плотно облегала голову и застегивалась на замочек. Разговаривать в ней было практически невозможно из-за специальной уздечки, которая прижимала язык.
- Это же просто рисунок!
- Это магический рисунок. И то, что происходит с ним, будет происходить и с тобой.
Я представила, как начинаю сморщиваться, утыканная колючками, не обрадовалась.
- И что делать? Ты можешь поделиться со мной или как-то помочь?
- Нет, Форастера , у нас с тобой слишком разные силы. Твоя – как горный стремительный поток, а моя- как ручеёк.
Я горько усмехнулась.
- Поток? Да я ни капли не могу выжать…
- Всё придёт. Просто поверить в магию сложно…
- И с кем же я совместима?
- С Францем.
- С Францем? Да он ни разу не зашёл ко мне!
- Он – правитель. К тому же, он очень силён магически и просто боится смять тебя. Подожди немного, обещаю, я всё объясню и покажу даже, но для этого ты должна начать чувствовать магию. Ты согласно пройти обряд слияния и пробуждения.
Я неуверенно кивнула.
Конрад тепло улыбнулся.
- Отдыхай. Перед обрядом надо отдохнуть и набраться сил.
Его рука невесомо дотронулась до моего лба, отправляя меня сон. Уплывая в мир Морфея, я услышала, как маг пробормотал суть слышно: «Еще бы вторую сторону уговорить»…
Тем же вечером, позднее, в малой гостиной у зала Совета.
- Конрад, ты шутишь? Поделиться с ней энергией? Может, мне еще и жениться сразу на ней?
- Франц, я прошу всего лишь помочь мне в обряде пробуждения…Ты же понимаешь, я не могу теперь сам..
- Прости, друг, если бы я тогда успел чуть раньше..
-Не надо. Целителем мне теперь нравится быть гораздо больше, чем прежде Карающим. Я мог умереть, но остался жить. Я прошу тебя всего лишь синхронизировать потоки, не больше.
- Хорошо. В безлунную ночь перед полнолунием?
- Да. И ты помнишь, мне нужно два дня на подготовку.
- Два, нет три дня я не смогу нормально заниматься делами! Но ты прав. Карающая, не овладевшая силой – это катастрофа. Никогда не знаешь, куда она направит энергию – в себя или выплеснет на погибель миру.
И зачем я только согласилась!
Не знаю, чему и как долго учился Конрад, но зубы заговаривал он замечательно. «Чтобы принять энергию, ты должна быть пуста. Освобождена от сомнений, глупых мыслей. Ты должна стать космическим вакуумом. Главное – принять себя, свою сущность, а подготовка к обряду на физическом уровне сложностей не представляет». Конрад был так убедителен (гипнотизировал, что ли?), что я согласилась на обряд энергетического слияния.
Красивые слова достаточно плохо гармонировали с бесконечными очистительными процедурами под дико заунывную музыку. К тому же, выпитая первой микстура еще и заблокировала связки, лишив на два дня голоса.
Не знаю, что там с пустотой, а вот злость точно смысла все остальные эмоции.
Но к вечеру второго дня исчезла и она. Возможно, оттого, что два дня меня не кормили (впрочем, чувства голода не было), а заставляли пить только разные травяные отвары (знать бы еще, что там намешано!) и обычную воду. А, может, организм просто смирился, поняв, что иначе подготовительный период слишком затянется, и решил: быстрее начнём - быстрее закончим.
Поэтому очередной стакан с неведомым напитком я выпила достаточно спокойно. Стало жарко, и в предложении раздеться я не нашла ничего странного. Правда, в теле появилась некоторая вялость, но Конрад (какой он милый…) помог мне снять с себя лишнее. Лишним оказалось всё.
Впрочем, к чему птицам одежда? А я чувствовала себе именно свободной птицей. Широко раскинув руки (Умничка, девочка, - донесся до меня лёгкий шепот), я готова была лететь в неизвестность. Но что-то или кто-то внутри меня хотел не одинокого полёта. Подняться в небо, соединившись крыльями и душой. И моё желание исполнилось.
Три дня перед тройным полнолунием во дворце все ходили на цыпочках. Еще бы! Мессир Франц был в бешенстве. А вы попробуйте оставаться спокойным, когда лучший друг в течение двух дней регулярно заставляет пить всякую гадость, а утром и вечером еще и полную чистку организма организует. Хорошо еще, не стал отслеживать медитации, поверил на слово, тем паче, что учить и показывать ничего не надо. И понятно, что обряд провести хоть и не очень просто, но необходимо, а то не управляющая силой Карающая может стать ходячей катастрофой. Но и дела надо делать. Оставлять государство без присмотра надолго никак нельзя. Как же трудно было в день ритуала не сорваться на подданных из-за дурного самочувствия и накатывающей слабости (да-да, в такие дни лежать надо, а не носиться по дворцу!), но правитель право на слабости не имеет. Не сорваться Францу удалось, а вот упорядочивать мысли медитацией для обретения спокойствия времени не нашлось. Поэтому на обряд он едва не опоздал. Поймав осуждающий взгляд Конрада, вводящего в транс девушку, Франц обнажился, тесно прижался спиной к спине пришелицы из другого мира и, усилием воли «отринув суетное», мысленным пинком вогнал себя в состояние медитации.
Вот только пинок, похоже, оказался слабым. Потому что по накатанной веками колее обряд не пошел. По рассказам Конрада Франц знал, что сила богини, впустившей в мир новую карающую, переплетает энергетические нити пришедшей с нитями мира, используя в качестве проводника сильного мага, чья энергия не просто «понравится» и не вызовет отторжения, но и создаст «поводок», с одной стороны, позволяющий контролировать местонахождение «объекта» и не пускающий пришелицу обратно в свои мир, а с другой, доставляющий ей в тесном контакте невероятное наслаждение. Причём в девяти из десяти случаях удовольствие отнюдь не платоническое. Конрад, правда, клятвенно обещался, что проследит, чтобы их связка попала именно в тот, десятый вариант. До низменной физической страсти дело, действительно, не дошло. Вот только получившийся результат привёл меня в ужас, а Конрада в состояние тихого бешенства.
СТРАНИЦА ИЗ НЕНАПИСАННЫХ ДНЕВНИКОВ
Глупая доверчивая девочка! Вот почему, научившись хорошо разбираться в камнях, я не овладела этим умением по отношению к людям?! Похоже, я попала в руки к каким-то маньякам. Причём маньякам, абсолютно непредсказуемым. Заморочить мне голову россказнями о другом мире лишь для того, чтобы устроить игрища хозяин - рабыня. Чем же они меня так накачали, что я даже не заподозрила ни малейшего подвоха? Мне было так хорошо, что я просто летала от счастья! А затем я очутилась в кипящей лаве, безжалостно проникающей внутрь и заменившей кровь на огненную составляющую. Казалось, мой позвоночник плавится и превращается в раскалённую металлическую змею, пронзающую спину. Потом, правда, тело окутала блаженная прохлада, и боль отступила. Отступила, чтобы через некоторое время вернуться пыткой на кончике языка. Крепко связанная, я не только не могла пошевелиться, но даже сомкнуть губы максимально плотно не получалось. Меня в очередной раз окольцевали, зафиксировав язык и лишив возможности на какое-то время самостоятельно закрывать в рот и закрепив эту жуткую конструкцию на затылке кожаным ремешком. Правда, кольцо оказалось достаточно эластичным и, как позже выяснилось, служило скорее целям медицинским, а не издевательским, как мне казалось. А еще позднее я осознала, что без него я могла бы и не раскрыть свой дар.
УСЛОВНОЕ ЗАВЕРШЕНИЕ ЗАПИСИ.
На рассвете следующего дня. В закрытой спальне для особых гостей.
- Я просил тебя подготовиться к обряду? Просил уделить этому максимум возможного времени, а, Франц?
- Я и уделил максимум возможного… Ты же знаешь ситуацию, Конрад.
- О да, я знаю, ситуацию. А еще я знаю, что ты едва не убил её. Что тебе было сказано? Выпускать силу тоненькими ниточками, нежно, нежно привязывая девушку к миру. А что ты устроил? Ты вместо ниток канат использовал! Причём с такой силой, что я даже обезболивающее заклинание не смог сразу под твои «верёвочки» запустить! Это просто чудо, что она не перенеслась обратно! Потому что тогда нынешняя ситуация показался бы тебе просто замечательной.
- Я извинюсь. Компенсирую. Задарю. В конце концов, она же всё равно ничего не вспомнит?
- А вот в этом я не был бы так сильно уверен. Ты так резко активировал её магическое пробуждение, что ей теперь просто не справиться самой с этим потоком силы. Понимаешь?
- Ты что, намекаешь, что мне придётся…
- Я не намекаю, Франц. Я тебе прямым текстом говорю, что нам срочно нужна помощь божественных сестёр для стабилизации её потоков. А пока они будут добираться, мы проведём еще один маленький обряд запечатывания. Отправляй вестника, Франц, и доставай малую печать. И да, вот еще. Распорядись, чтобы ювелиры подготовили всё для амулетного кольца. Я нашёл у неё каменную розу. Такие вещи просто так не появляются, и разлучать с ними владельца не советуется.
Два огненных вестника выпорхнули из комнаты.
Завернув Форастеру в кокон магии спокойствия, Конрад нежно приоткрыл девушке рот, закрепил язык в серебристое кольцо и мягко, но крепко затянул фиксирующий ремень на затылке. Затем протянул другу флакон с зельем, который тот молча выпил. Достав из пространственного кармана малую (с четверть ногтя мизинца) печать, Франц активировал её, призвав огненную сущность. На кончике языка девушки не секунду расцвел огненный цветок, заставившей выгнуться её от боли, а через минуту уже Франц бился на кровати, связанный заклинанием, и испытывал всё, что чувствовала Форастера во время обряда слияния.
Появившиеся божественные сёстры (так называли служительниц богини правосудия) прибыли, когда Конрад уже отпаивал обоих восстанавливающим зельем. Франц попытался встать, чтобы поприветствовать ведающих, но одна из них раздраженно махнула рукой, обрывая попытки следования этикету. Подойдя к девушке, высокая служительница в кристально-белой накидке с широким золотым поясом, провела рукой над девушкой и сказала:
- Богиня привела к вам настоящее сокровище. Сейчас она похожа на необработанный алмаз. И придётся быть очень аккуратными и терпеливыми, чтобы после долгой обработки превратить её в безупречно ограненный алмаз. В её мире богиню справедливости называли Фемидой. Отныне имя её посланницы будет Фемидия. Мы забираем нашу сестру. Амулет готов?
Франц щелкнул пальцами, и через миг на его ладони лежал перстень. В причудливом гнезде из переплетения белого, красного и желтого металла гордо сияла резными лепестками черная роза.
СТРАНИЦА ИЗ НЕНАПИСАННЫХ ДНЕВНИКОВ
Сестры Справедливой богини рассказывали, что подобрали меня, полностью потерявшую память, недалеко от стен монастыря. И нарекли Фемидией в честь одного из имён богини правосудия. Тем более, что богиня сама отметила меня, поставив свою метку на языке, когда я входила в ворота обители. На языке, действительно, обнаружился рисунок розы, символизирующей в этом мире одновременно время и вечность, жизнь и смерть.
Это означало, что я обладаю правом карать и миловать. И сестры стали обучать меня. К счастью, знание языка, как устного, так и письменного у меня никуда не исчезли. А вот всё остальное.. Поэтому мне рассказывали не только о законах, но и об истории мира. К сожалению, одной теорией дело не ограничилось. Право же, у богини, похоже, было достаточно специфическое чувство юмора, если она заставляла своих избранниц полностью прочувствовать, что испытывает наказываемый. Мало того, что мне приходилось присутствовать на многих судебных заседаниях, так и посещения мест наказания избежать не удалось. Конечно, никто не подвергал нас порке плетьми, не заставлял работать в рудниках и уже нем более не рубил головы (хотя смертная казнь применялась совсем в редчайших случаях). Всё было гораздо проще и страшнее. Амулет сострадания, надевавшийся во время экзекуции на будущую Карающую, полностью передавал ей все ощущения приговорённого. Нет, надо признаться, действовал он ограниченное количество времени. Нам доставалась всего лишь десятая часть наказания. Но это правило действовало лишь на физическую составляющую. И если из двадцати ударов плетьми мы ощущали только два, то страх, ненависть, надежду на пощаду и весь остальной спектр чувств мы сопереживали от начала до конца. Считалось, что это учит отличать истинные чувства от напускных. Ибо Карающие должны уметь распознать виновен или нет человек, лишь поговорив с ним. Хотя на самом деле, для вынесения того или иного решения, требовалось изучить учу предпосылки конфликта или поступка, переговорить с достаточным количеством свидетелей, убедиться, что нарушение закона было преднамеренным, и лишь тогда выносить окончательное решение. Ибо приговор Карающей, никто, кроме богини, оспорить не мог.
А вот Карающие могли отменить приговор, признав обвинённого невиновным. И даже снять последствия наказания, убрав рубцы от кнута и даже вырастив отрубленную за воровство руку. Конечно, такое исцеление требовало божественной силы, поэтому нас учили призывать богиню в критических ситуациях и параллельно объясняли, как подобных ситуаций избегать.
Впрочем, с такими просьбами обращались редко, ибо, чтобы понять, виновен человек или нет, служительница богини должна была заглянуть в душу, полностью считав всё, что происходило. И вполне могло оказаться, что Карающая обнаруживала поступки, требующие более сурового наказания, чем было назначено. Да и сама Карающая после такого «считывания» и последующего помилования или наказания чувствовала себя абсолютно обессиленной.
Год спустя. Обитель божественных сестёр. Кабинет настоятельницы.
Услышав лёгкий скрип открывающейся двери, мать-настоятельница приветливо обернулась:
- Входи, Фемидия. Я рада, что ты закончила первый круг обучения. Теперь тебе предстоит покинуть стены монастыря и тайно наблюдать, как вершится правосудие. А чтобы не раскрыть твои способности раньше времени, ты сыграешь роль посланной провидением невесты, чья сила оказалась настолько созвучна магии правителя, что он просто не смог проехать мимо. По легенде ты едва не бросилась под копыта лошади. И светлейший Франц, движимый состраданием, подошел к тебе. Стоило ему коснуться твоей руки, как перстень правителя засиял, подтверждая вашу идеальную магическую совместимость. Что же касается остального, до идеала тебе было далеко. Ты оказалась не слишком умна и слишком часто позволяла себе ненужные высказывания. Поэтому Сиятельному Францу пришлось надеть на тебя маску послушания.
Тут мать-настоятельница хлопнула в ладоши. Дверь приоткрылась, и неизвестная мне сестра внесла небольшой сундучок. Поставив его на низкий столик, она молча поклонилась и бесшумно вышла. А настоятельница откинула крышку и достала нечто, напоминающее пыточное приспособление.
- Матушка, я должна ходить в этом???!!!
- Только при людях, дитя. Поверь, никому и в голову не придёт, что Карающая может носить это. - Голос её посторожел. – А теперь надень.
Мне пришлось повиноваться. Маска плотно облегала голову и застегивалась на замочек. Разговаривать в ней было практически невозможно из-за специальной уздечки, которая прижимала язык.
