ГЛАВА ПЕРВАЯ
- А все-таки посмотрите, как интересно выходит, Фредерик… - машина стояла в пробке на выезд из Санкт-Петербурга. И тут уж даже самый сильный маг Империи Тигвердов, Император, Повелитель и прочая, прочая, прочая… ничего поделать не мог. Добро пожаловать в мой мир!
- Что же вам показалось интересным? – отвлекся от бумаг император и посмотрел на меня.
- Если отбросить такую лирику, как мое разбитое сердце, то получается классическая картина попытки государственного переворота.
- Мама! – закатил глаза Пашка, тоже присутствующий при этом разговоре. – Ты – невозможна!
- А я в восхищении, - улыбнулся Фредерик. – Но с чего вы пришли к подобным выводам, Вероника?
- Уголовная полиция – на этапе реорганизации. Их начальник после нападения на меня – на каторге. Следовательно, с объемом работы они не справляются. Получается, что уголовные элементы почувствуют слабину. Так?
- Так… - император отложил бумаги – и с интересом посмотрел на меня.
- Генеральный прокурор – плохой ли, хороший ли - под домашним арестом в своем поместье. Идет следствие. Преемника, который бы устроил всех – нет. И за этот пост идет беспощадная грызня.
- Вам сложно представить, насколько вы правы, - поморщился повелитель.
- Почему же. Я присутствовала, когда застрелили барона Кромера. А он, кстати, не желал никого выдавать…
- Исчезновение сына для него стало ударом. Его можно было продавить. Особенно, если бы этим занялся я.
Я кивнула, соглашаясь. И продолжила рассуждать:
- Теперь, - голос все-таки дрогнул, - принц Тигверд.
- Мама, - в голосе сына прозвучала тревога.
- Все в порядке, Паша. Итак, принц Тигверд, - я говорила и говорила, делая себе с каждой фразой все больнее. Слова рвались наружу с какой-то непонятной извращенной радостью. - Ненаследный принц. Бастард Императора. Самый преданный подданный. Сын, для которого служить Империи и Императору – как дышать. И мой…
У меня все же перехватило дыхание и фразу «мой жених» - я проговорить не смогла. Вместо этого сказала:
- Главнокомандующий в отставке. Может быть, как бы в отставке?
Император согласно опустил голову:
- Официально – да. Его отставка была выгодна. Во-первых, его следовало наказать за срыв. Натворил он действительно много чего. В гневе он не контролируем. Во-вторых… Ему надо было отдохнуть. Переключиться. Сменить на какое-то время сферу деятельности.
- А теперь посмотрите, что получается. Ваш сын – в неадекватном состоянии. Он убежден, что мы с вами… его предали…
- Мама? – изумление в голосе Паши. – Ваше величество?
- Это была интрига, - проскрежетал император. – К стыду своему должен отметить, что интрига успешная.
- Мам, вас подставили?
- Получается, что - да.
- И милорд Верд… Он поверил?
- Да, - я вздрогнула, вспомнив наш последний разговор. Странно, но хотя и император, и его старший сын - убеждали меня, что я была в смертельной опасности – мне не верилось. Я не могла поверить, что Ричард – пусть в гневе, пусть в остром припадке ревности – может причинить мне какой-то вред. Меня не покидала уверенность –возможно, глупая, даже иррациональная – что рядом с ним я в полной безопасности.
- Ричард поверил, - печально кивнул император и тяжело вздохнул.
- А теперь посмотрите на это с точки зрения солдат и офицеров – с которыми он прошел все компании, - продолжила говорить я, взяв себя в руки. – В армии любят милорда Верда. И что же они узнают? Вы – отняли у него невесту, сделав своей любовницей. Их главнокомандующий – исчез. И вы, император, не знаете, где он. Помимо того, что у вас нет преданного вам главнокомандующего – да и вообще, армия сейчас никому не подчинена – у вас проблемы с недовольством среди личного состава.
Я вспомнила строй солдат и офицеров перед поместьем в свете факелов, когда мы возвращались с представления во дворце – искренние радостные лица, громогласное и оглушающее, грозное и ликующее: «Бра-бра-бра!!!» Абсолютно счастливого Ричарда. Нашу ночь после этого. Рассвет, который мы встретили вместе, уже поверив, что ничто и никто не сможет нас разлучить.
Сердце на мгновение сжалось – ничего этого теперь не будет…
- Ко мне уже приходило несколько делегаций, - поморщился император. – Я наблюдал занятнейшую картину – смесь исключительной дерзости и исключительной почтительности. И как мы понимаем – именно военные – люди, на которых во многом держится трон.
- Многие из них после отставки завязаны на торговле, - я вспомнила, как бывшие сослуживцы милорда Верда озадачились платьем для свадьбы. – В том числе они занимаются и драгоценными камнями. Система дорог в стране отдана им же. А как я успела заметить, чувство боевого братства для солдат и офицеров очень и очень значимо.
- Согласен. В случае недовольства военных в стране трудно будет избежать кризиса.
- Получается, что в силовых ведомствах смута. Командующего нет. Прокурора – нет, розыска преступников – нет. Остается Милфорд – и его контрразведка. Но ему можно подкинуть головной боли, активизировав друзей из сопредельных государств. К тому же он – близкий друг милорда Верда. И в лучшем случае, он в недоумении, почему все так получилось с вами и со мной…
- Еще есть граф Крайом – начальник моей охраны. Кстати, он занимается и внутренними врагами, - у его величества были закрыты глаза – он о чем-то напряженно размышлял.
- Если каким-то образом вывести и его из игры… Организовать покушение – или подставить. Тогда вокруг вас преданных людей из силовых ведомств не остается, ваше величество, - подвела я итог своим размышлениям.
- Кто-то решил устроить смену династии? – с интересом спросил император. – Ну-ну. Посмотрим.
- Я бы еще поменяла министра финансов. Либо на своего человека, либо на кого-нибудь крайне бестолкового, - добавила я.
- Уже. В начале лета моего старого опытного министра хватил удар. Он ушел по состоянию здоровья, - нахмурился Фредерик. – На данный момент разводит розы в поместье.
- Допускать, что все эти события – простые совпадения, думаю, не стоит, - кривовато улыбнулась я.
- А тут Ричард со своей неземной любовью, - с горечью выдохнул император. – И со своей неуемной ревностью!
- Ну, мама! – послышался восхищенный возглас моего сына, - ты - мозг!
- Действительно, - согласился с ним император Фредерик. – Мои комплименты, миледи…
- Это просто знание истории. Законы, в принципе, везде одни и те же…
Мы замолчали. Дворники жалобно скребли лобовое стекло. Машина, в которой мы ехали, была огромной. Шофер и охранник – впереди. Император – на одном из сидений, я - на другом. Пашка уставился в окно, где «хороводили снег с дождем». Надо же… В Питере – конец января. Люди уже отпраздновали Новый год – а я даже не вспомнила про любимый когда-то праздник. Забыла обо всем, околдованная нежданной, нечаянной любовью и упоительными отношениями с Ричардом. Взгляд упал на указательный палец, где все еще был помолвочный перстень с сапфиром. Фредерик взял с меня слово, что я его не сниму. Несмотря ни на что.
И все же – сказка закончилось. Надо жить дальше. И я решила вернуться назад, в свой мир, к своей обычной жизни. Где не было уютного поместья, красивых, но неудобных платьев в стиле ампир. Где отражение в зеркале не сообщало, что я прекрасная принцесса. Где еще можно было вздрагивать, услышав шаги, надеяться – на то, что это шаги Ричарда... Он войдет, улыбнется – и скажет, что все произошедшее было… недоразумением. И попросит прощения. А я улыбнусь ему в ответ – и найду в себе силы простить…
Все это было. Но все это было слишком сказочно… даже для сказки… Двенадцать часов пробили – только как-то не вовремя. Настало время превращаться в тыкву…
Тоже мне, Золушка…Так, - не ругаться, даже в мыслях – сына ругаю, а сама… У той хоть туфелька была. Хоть какая-то, но надежда. А у меня?
Что-то холодное и мокрое поползло по щеке. Быстро прижалась к ней тыльной стороной ладони. Не хватало еще, чтоб заметил сын или император. На темно-синем камне перстня предательски сверкнув, уютно устроилась слезинка. Я смахнула ее большим пальцем, ощутила гладкую, прохладную поверхность, утонула взглядом в глубокой синеве…
У меня есть перстень! Ну что, друг…Не подведешь? И тут камень подмигнул, полыхнул ярко-синим облачком, и стало так тепло, так радостно! Йо-ху, - а у меня есть волшебный перстень, - он синий-синий, он круче какого-то там стеклянного тапка тридцать четвертого размера!
Гордая Золушка отклонила предложение императора Тигверда о предоставлении поместья, дающего право на титул, и от немаленького - даже по меркам Империи, дохода.
Оставаться в мире, где была уничтожена любовь… Слишком больно.
Мы с Фредериком спорили несколько дней. В результате теперь зовем друг друга по именам. Как-то получилось само собой. И я вытребовала себе разрешение вернуться.
Окончательно же решилась настоять на своем после того, как однажды услышала от его величества: «Вы невозможно упрямая женщина!»… Это было сказано с абсолютно теми же интонациями, что и у сына. И тем же голосом. Когда в пылу спора он первый раз мне это заявил – я почувствовала, как в сердце словно что-то вонзилось. Закрыла глаза руками. Ушла в спальню. И сутки ни с кем не говорила.
Потом вышла – спокойная как удав – и сообщила, что ухожу. Фредерик посмотрел мне в глаза, прошипел какое-то ругательство на незнакомом языке. Затем величественно изрек, что отправляется в Петербург со мной. Проследить, как устроюсь, обеспечить безопасность, и вернуть мне мою жизнь.
Паша согласился покинуть империю. Решение было трудным. Он привык к Академии, привык к магии. Но сын пошел мне навстречу. Как будто понимал, что не могу я его оставить. И остаться – тоже не могу. Рэм же… Если бы Ричард не исчез, юный герцог вызвал бы ректора своей собственной академии на дуэль.
Я советовалась с ним, четырнадцатилетним мальчишкой. Спрашивала, что мне делать? Что делать с Пашей. Как быть с ним – наследником герцогства? Где ему безопаснее? Сошлись на том, что Паша пока отправляется со мной. А Рэм остается там, где безопаснее – в Академии.
Первым этапом в наш мир были отправлены люди графа Крайома – начальника службы безопасности императора. Разобраться с теми, кто мог вести на меня и на мальчиков охоту. И попутно объяснить заинтересованным лицам, что этого делать не стоит.
Вторым – я, Паша и император. Все вместе отправились к родителям, чтобы организовать счастливое воссоединение семьи. Я нервничала. Все время думала о том, что мама и папа считают меня погибшей. И что за покалеченный мальчик у них появился? Они думают, что я – умерла, а этот мальчик – Паша? От этой мысли все холодело внутри…
У родителей был дом по Киевскому шоссе, немного не доезжая Гатчины. И вот мы упорно стояли в пробке. Кто-то кому-то не уступил – впереди было несколько аварий. И теперь все ползли медленно-медленно, обучаясь терпению.
Через окно автомобиля я смотрела на низкое, белесое небо. Хмурое – и родное. Я по нему скучала… Оно, в отличие от жизни в империи Тигвердов и внезапно приключившейся безумной любви – было реальным.
- Мама, а как мы все будем объяснять бабушке и дедушке? – пробился через мои мысли голос Паши.
- Не знаю, сынок.
- Доверьтесь мне, - отозвался император. – Я в ваш мир прибыл в том числе и для этого.
Это свершилось. Мы доползли!
Кортежем из трех огромных бронированных машин перегородили узкую улочку с высокими заборами.
Калитка была заперта. Я нажала на звонок. За забором раздался злобный рык отцовской овчарки.
- Грей, - хрипло прошептала я, в горле пересохло, глаза защипало. – Греюшка, ты что?
- Мам, он нас реально не узнает? – растерялся сын.
- Работал кто-то очень сильный, - с удовольствием потянулся император. И неожиданно чихнул.
Это было так… невозможно, что мы с Пашей одновременно хихикнули.
- Что ж я – не человек что ли, - обиделся повелитель империи Тигвердов. – У вас тут воздух невозможный. Тяжелый. Чем пахнет?
- Бензином и гарью, наверное, - пожала я плечами. – Трасса рядом.
- Дома лучше, - укоризненно посмотрел он на меня, намекая, от чего я отказалась.
- Фредерик, - нахмурилась я, резким злым жестом стирая слезу со щеки.
- Простите, - он взял мою руку в перчатке – и легонько приложился к ней губами.
- Грей, - раздался голос, настолько похожий на мой, что Фредерик посмотрел на меня и заулыбался. – Ты чего разошелся?
- Мама, - еле слышно сказала я и позвала, уже во весь голос. – Мамочка!
- Ника! – мама, тяжело дыша, распахнула калитку, - Ника! Живая!
Я бросилась к ней, вытирая слезы.
- Простите, - отшатнулась она. – Вы кто?
Грей безумствовал. Он припал к земле и злобно рычал. Как я поняла, пес не кидался только потому, что кто-то из свиты императора ему этого не позволял. Собаку придержали на магическом поводке.
- Позвольте, я, - Фредерик мягко, но настойчиво отодвинул меня и шагнул вперед, стряхнув перчатки на снег.
- Что вы делаете? – возмутилась мама, но император уже касался пальцами ее висков.
Прошло несколько томительных минут, на протяжении которых маг напевал на каком-то незнакомом языке.
После этого он отошел в сторону, сделав знак стоящему рядом мужчине, что работа окончена. Тот тут же достал из внутреннего кармана что-то вроде фляжки и стал поить маму содержимым. Я решила, что это лекарство, подобное тому, что рекомендовал мне Ирвин, но на всякий случай спросила – все-таки это моя мама…
Мама…Мама! Мамочка… Я вдруг осознала, как соскучилась. Как все это время не позволяла себе даже думать о родителях. Только надеялась, что когда все это наконец закончится, они меня поймут…
- Какая изумительная работа! – восхищенно сказал Фредерик, делая шаг назад. Изумительная…Тонкая, виртуозная, филигранная…Чкори…!
Император замолчал. Он задумался, и молчал так долго, что я не выдержала и прервала его задумчивость:
- Фредерик… А при чем тут…
- Чкори – народность, обладающая магией, о которой практически ничего не известно. О магической силе их артефактов ходят легенды. И если расшалившихся детей в нашем мире пугают дассарами, то о любой неразрешимой ситуации говорят, что с этим только чкори справятся.
- Дассары? Чкори? Ничего не понимаю…
- Вероника…Вы слишком много времени проводили в библиотеке поместья, читая о географии и военной истории Империи. Но о легендах нашего мира вам мало что известно.
- Я не наткнулась на подобную литературу… Иначе бы непременно заинтересовалась.
- Это и не удивительно. Подобных книг у Ричарда просто нет. Эта литература строго охраняется, но те экземпляры, что находятся в моей личной библиотеке, разумеется, в полном вашем распоряжении. В любое время… - император посмотрел на меня долгим, внимательным взглядом. Как будто хотел что-то сказать, но не мог. Мне вдруг нестерпимо захотелось попасть в библиотеку дворца и перерыть там все до последнего листика, но тут я услышала крик, и резко обернулась.
- Ника! Пашенька! - мама плакала. В ее взгляде было узнавание. И облегчение. И такая абсолютная радость – что я тоже расплакалась.
- Да придержите вы этого пса! – Фредерик рыкнул на имперском так, что даже Грэй на какое-то время замер.
Надо отметить, что с собакой император возился дольше, чем с моей мамой. Наконец он тяжело поднялся с колена, отряхнул мокрый, грязный снег. Кто-то из охранников протянул ему фляжку. Фредерик сделал несколько жадных глотков.
