- Ирина Алексеевна… Я бы очень просил вас впредь пить спиртные напитки исключительно в моем присутствии!
И тотчас удалился, забрав бутылку коньяку во избежание.
Когда он перенесся в свой любимый дом, то без сил опустился в кресло. Дом, казалось, ждал его, отчаянно скучал – и немного обижался за то, что хозяин его позабыл.
- Прости, дружище. Видишь, как оно вышло. Ты все это время пытался мне что-то сказать, а я не услышал.
До князя донесся шум волн.
Он специально развернул постройку так близко к морю, чтобы шум волн был слышен в любой части дома. Создавалось ощущение, что стены дышат и вздыхают вместе с ним. Романтика… Да, он был романтиком, и редкие минуты меланхолии делил с этим приютом печального поэта, где все было готово к его незапланированным визитам – вестовые из министерства всегда были исполнительны.
Подумать только… Весь этот год Ира была рядом…
Ира, Ирочка. Его гордая ласточка…
Ликование – потому что она нашлась. Потому что у него целая жизнь на то, чтобы сделать ее счастливой. И быть счастливым рядом с ней.
Горечь - потому что, умоляя ее о прощении – он давил и манипулировал.
И… Небо, у него опять не было кольца!
Он поднялся, готовясь выстроить заклинание телепорта… Как вдруг его пронзило осознание… И князь приказал в пустоту:
- Тамара Ильинична! Вы мне срочно нужны – он поразился холодности своего голоса.
- Что-то случилось, Андрей Николаевич? – целительница появилась через две с половиной минуты.
- Мне в голову пришло подозрение… Подозрение, в которое мне очень не хочется верить…
Целительница насмешливо посмотрела на цифры часов, явно желая ему показать, что половина третьего утра – это, конечно, то самое время, когда надо вызывать человека, чтобы поговорить о своих подозрениях.
- Я сегодня нашел Ирину Алексеевну, - проговорил он, внимательно следя за реакцией целительницы.
- Слава Небесам! – выдохнула женщина с облегчением. – С девочкой все в порядке?
- Она потеряла Дар.
Тамара Ильинична только покачала головой.
- Почему мне кажется, что вы знали больше, чем говорили? – задумчиво протянул князь.
- Что вы хотите услышать от меня, ваше сиятельство? – холодно проговорила целительница, подобравшись. – Что мы всегда стоим на защите своих? Знаете, нас слишком мало, чтобы не обращать внимания на оскорбление, которое вы нанесли бедной девочке. Я должна была уйти от вас. Но пошла против правил. Я весь год была с вами. Простите, Андрей Николаевич, но требовать от меня большего в данной ситуации….
- Вы знали о том, что Ирина жива? – перебил он хрипло.
- Ничего конкретного. Но я догадывалась. И все время вам об этом говорила.
- Я думал, вы меня утешаете…
- Это все? Я могу быть свободна? – в ее голосе было столько льда, что можно было заморозить Южное море.
- Простите, - тихо сказал Андрей Николаевич. – Наверное, я просто немного обезумел.
- Идите спать, - уже мягче отозвалась она.
- Мне надо в столицу. За кольцом. Оно в сейфе. А потом – порадовать наследника и его бездельников-адъютантов.
- Все позже. Хотя бы четыре часа сна вам просто необходимы.
Он кивнул.
- И… Тамара Ильинична, я попрошу вас быть готовой завтра в восемь утра. Молодежь пила всю ночь. А мне они нужны бодрые и деятельные.
- Я останусь здесь, на базе, - кивнула целительница. – Вызовите меня.
- Спасибо, - склонил он голову.
Женщина чуть улыбнулась, показывая, что не сердится. И исчезла в телепорте.
Удивительно, но он заснул, и ему даже приснился сон. Впервые за этот длинный, тяжелый год его не мучили кошмары, в которых Ирина то превращалась в ледяную статую и рассыпалась на тысячи осколков, то тонула в прозрачной ледяной воде. В эту ночь он не слышал ее крик о помощи, не мучился тем, что не может ей помочь.
Ему снилось яркое, ясное, чистое небо. Он стоял, задрав голову, и смотрел, как тысячи ласточек сновали туда-сюда с радостным щебетом:
- Счастье! Счастье! Счастье! Счастье…
Первым делом с утра он перенесся в Мраморный дворец – за кольцом. Помолвочное кольцо для невесты традиционно было подарком от будущей свекрови. Мама позаботилась об этом заранее, когда он был еще маленьким – к сожалению, покушения и болезни в августейших семьях были нередки. И эта традиция в императорских семьях была более чем обоснованной. Жаль, что в случае с его родителями она себя полностью оправдала...
Он открыл сейф, достал шкатулку. Задумался, вспоминая…
Великая княгиня Радомирова с честью, гордостью и достоинством носила фамильные бриллианты стоимостью в половину принадлежащих Империи земель, но по-настоящему любила самые простые вещи. И шкатулку эту для нее отец специально заказал у цыган к зимним праздникам. Вещица была деревянная, с встроенной чеканкой на крышке – веточка жасмина, - любимый цветок Анны Андреевны. Внутрь отец положил изумрудное ожерелье, цены неимоверной, чтобы как-то примирить себя с ситуацией. Ожерелье мама один раз только и надевала, на тот самый праздник, зато с простой цыганской шкатулкой не расставалась – края были до блеска отполированы, так часто брала княгиня в руки любимую вещь.
Запах жасмина заставил вспомнить маму, почувствовать ее рядом. Сын знал – ее душа стоит сейчас за спиной, улыбается светло и счастливо. Князь не сомневался, что его выбор матушка бы одобрила – порядочность, преданность, чистоту помыслов и широту души ценила она превыше всего, и его этому научила.
Кольцо лежало на самом дне, в бархатной коробочке – бирюзовое сердечко, обрамленное бриллиантами. Все вместе смотрелось нежно и трогательно. Другое кольцо Ирочке не подошло бы, а это – как на заказ. Если бы он сам выбирал для нее подарок – лучшего бы не нашел!
Перед глазами на мгновение возникли строгий профиль, огромные, всегда печальные глаза, уложенные локоны, и простая, деревянная шкатулка в руках. Тонкие пальцы гладят чеканный рельеф – веточку жасмина. Матушка…
Спрятав колечко на груди, князь шагнул в марево портала – пора вспомнить, что у него долг есть перед отечеством – молодежь воспитывать. Поди, заждались герои, размяться не терпится, себя проявить! Он улыбнулся своим мыслям, поскрипывая по не тронутому еще снегу, что выпал за ночь. Ресторация, где гуляла со вчерашнего вечера золотая молодежь Поморья, кокетливо поблескивала меж сосен белыми мраморными колоннами вдалеке. Тихо…Только снег скрипит под ногами. На плечо великому князю упал снежок. Поднял глаза – белка.
Поморье – край белой масти. Белые совы, лисы, волки, медведи, белки, даже змеи. Серая, черная или рыжая шкурка какого-либо зверька – редкость, диковина заморская. Контрабандой, конечно, возят. Но любому поморцу милее белый мех. И глаз у коренного жителя наметан – хоть и трудно зимой в лесу зверя заприметить на белом снегу.
Князь проследил взглядом за белкой, и вдруг прямо перед ним выскочил на тропинку волк. Выскочил и исчез – мелькнул серой тенью меж сосен, исчез в кустах можжевельника. Серый?!! Откуда? Видно, почудилось. В поморских лесах серых волков не водилось, да и места здесь слишком людные.
Правда, сохранилась легенда. Не было тогда Империи, да и слова такого не знали. А был Север – суровый, беспощадный, неприветливый к людям край. И жил на ледяной земле Правитель, поставленный самим Небом, хранимый великими Духами суровый завоеватель, строгий, но справедливый. И была при нем верная свита – тринадцать белых волков. Часто выезжал правитель Севера на прогулку в санях, и сани те волки мчали быстрее ветра.
Все шло хорошо – слава Небесам всесильным и Духам всемогущим – завоевывал правитель все новые и новые земли, и пользовался любовью и уважением безмерным у своего народа. Да только беда пришла однажды, откуда меньше всего ее мудрый и сильный правитель ожидал. Поселилась черная зависть в сердце родного брата его, младшего по рождению. Отравила душу, замутила разум – толкнула на братоубийство…
Пригласил младший брат старшего к себе, и стал угощать едой отравленной. Да только тот со своей верной свитой не расставался – всегда волков своих вперед себя кормил. Не стали волки есть – предупредили хозяина об опасности.
Ничего не сказал правитель брату своему единственному, лишь тяжелый взгляд холодных голубых глаз пронзил злодея холодом и страхом. Однако дома негостеприимного родственник не покинул – пошел спать. Зная суровый нрав правителя, младший брат от страха перед наказанием обезумев, решил ночью дело свое черное да кровавое до конца довести – зарубить брата своими руками.
Волки князя спасли – не дали и близко подойти – охраняли всю ночь. Да только один волк обиды не простил – вывалялся в саже, растворился в ночи и перегрыз горло брату-предателю.
Наутро правитель прогнал бунтовщика за самосуд, и проклял род его, обрекая на вечные скитания и преследования. Но в благодарность за преданность даровал ему и всему его роду серую шерсть – чтобы легче от тех самых преследований было скрываться. Боялся он за преданного ему всем сердцем мохнатого друга, не хотел, чтоб с ним что-то случилось. Но убийства простить не смог, пусть и заслуженного.
Оттуда и вышел цыганский народ – серая волчья стая. Свободный, независимый, гордый, но верный
Отец эту легенду любил, и с цыганами был дружен, но и строг. А ему, князю Андрею, пришлось на войне плечом к плечу сражаться с баро местного табора, было дело. Не подвел серый волк своего князя – не струсил, был рядом до конца, не предал, последним куском делился. С тех пор уважали они друг друга и старались друг другу не мешать.
Не из-за этой ли легенды до сих пор к храму Небес жених с невестой подъезжают на санях, запряженных белоснежными волками? Специально ради таких забав разводят хищников в питомниках, приручают. И ему бы так хотелось, Ире бы наверняка понравилось, вот только ему по статусу не положено…Жаль.
Он уже подходил, когда мысли его прервали пьяные выкрики. Молодежь веселилась от души – шампанское рекой, гитара, женский смех и ….цыгане! Долго же жить будет серая стая!
Цыгане легенду ту тоже любили, если не сами же и придумали, и как могли, поддерживали. Ходили все как один в серых волчьих шкурах, и где только доставали? Женщины под теми шкурами были чудо как хороши – стройные, высокие, гибкие, черноглазые. Волосы вились крупными кольцами, голос – чистый, сильный, чуть с хрипотцой сводил с ума. Мужчины - суровые, молчаливые, косили хитрым глазом и шкуры носили с волчьей головой. Конечно, приписывали цыганам и гадания, и проклятия и мистику всякую. Правда это или нет, никто так толком и не знает, а только говорят, что народ этот во всех существующих мирах есть…
- Иди к нам, дорогой, все как есть скажу…- черноглазая цыганка махнула ему рукой. Звякнули браслеты, волчья шкура будто случайно съехала с обнаженного плеча.
- Если вы в ближайшие три минуты не исчезнете, - раздраженно бросил ей великий князь, - то я сам, лично вам судьбу предскажу. И – что характерно – скажу всю правду!
- Ай, дорогой? Зачем злишься? Девушку пугаешь?
Тут к цыганке подошел старик, быстро прошептал ей что-то на ухо. Та побледнела, поклонилась. И гортанными криками стала подбадривать остальных девиц. А старик, прихрамывая, подошел к князю. Копна седых волос и борода почти полностью скрывали его лицо. Он стоял, опираясь на деревянную палку с вырезанной волчьей головой. Плечи чуть подрагивали от смеха под волчьей шкурой, черные глаза блестели из-под седых бровей.
- Не гневайся, великий князь, не признала она тебя, – старик улыбался, улыбался и князь Андрей. Оба были рады встрече и обнялись крепко, как старые друзья.
- Рув! – уводи свой табор - кончилось веселье на сегодня. Рад…Очень рад тебя видеть, но тороплюсь. Дел сегодня много.
- Успокой свое сердце, - старик смотрел прямо ему в глаза. – Вижу, нашел ты свое счастье князь. Хрупкий цветок, дикий. Береги ее.
- Спасибо, Рув, а сейчас забирай своих красавиц, не время и не место, – и мужчины снова крепко обнялись.
- А кто заплатит? – вдруг раздался пронзительный голос цыганки, и через минуту загалдел весь табор.
Андрей Николаевич улыбнулся – и достал чековую книжку.
- Сколько?
Старик назвал сумму – Андрей Николаевич спокойно вывел цифру и подписал. Отдал чек, и лишь потом меланхолично заметил:
- И не стыдно тебе, старый лис?
- Я не лис, князь - я волк. Мы не наглые, мы практичные. Тем более всю ночь работали – пели, плясали, гадали. И тебя, князь, не обидим! Баваль! Баваль, дочка – иди сюда!
- У вас осталась минута на то, чтобы убраться отсюда. Поторапливайтесь. И ничего не нужно, – князь попытался отделаться, зная прекрасно, что все равно не отделается. Это ж…цыгане!
Молоденькая цыганка, - совсем девочка, подлетела, чмокнула старика в щеку, и, развернувшись к великому князю лицом, заговорила, едва касаясь смуглыми пальцами четких линий на шершавой ладони:
- Один из твоих господ, князь – человек не хороший, бояться тебе его надо, золотой ты наш, бежать надо! Душа у него черная, глаз алчный, сердце трусливое - предаст он тебя! Позолоти ручку, князь – всю правду скажу!
Великий князь насмешливо поморщился, ничего не ответил, снял с себя перстень и положил в раскрытую чумазую ладошку.
- Спасибо, князь! Не забуду доброты твоей и щедрости, - сверкнула девчонка белыми зубами.
Хлопок – и позади князя Радомирова появилась его личная целительница.
- Проследите, пожалуйста, чтобы последствий у этого гуляния не было. Еще незаконнорожденных не хватало.
Та поклонилась – и отошла к девчонкам, которые поприветствовали ее веселыми выкриками.
Князь прошел вовнутрь.
Пожалуй, эта часть сегодняшнего утра доставила ему особенное удовольствие.
Он увеличил силу своего голоса до такой степени, чтобы дрожали стены. Приглушил слух, еще не хватало самому оглохнуть, и скомандовал:
- Внимание! Построение! Всем спуститься вниз!
Выждал с полминуты – и опрокинул на каждого молодого бездельника по сугробу, что переместил со двора. Потом поискал взглядом место почище – полы они вином поливали, что ли? – переставил туда стул, засек время. И стал ждать.
Страдающий вид юных аристократов порадовал.
Наследник был бледен. Его явно подташнивало.
Алсапов выглядел откровенно злым. И не скрывал этого. Черные глаза гневно сверкали… Красавец!
Варейский же, помня нрав великого князя и свое разжалование в солдаты, сдерживался изо всех сил, одновременно демонстрируя готовность идти на подвиг. Вот прямо сейчас. С утра. Молодец!
Соколов казался встревоженным. Интересно, что его так насторожило? «Может, думает, что я императору или императрице доложу, как и с кем молодежь проводит ночи?» - подумал князь. И усмехнулся.
Что касается Волкова, то он выглядел… Как обычно. Большой. Добродушный. Сильный. Флегматичный. На нем, на единственном, -излишества этой ночи никак не отразились. Должно быть, сказывался столичный опыт попоек и дебошей. Орел!
- Итак, - еще раз оглядел наследника и его адъютантов князь. - К делу, господа! По приказу его императорского величества на территории имперского города Джанхот и прилегающих к нему окрестностях проводятся учения по ликвидации последствий стихийных бедствий. Речь идет о последствиях, вызванных снегопадом. Вашей задачей является организация мероприятий с использованием всех имеющихся в данном районе сил и средств. Ваше высочество, вы руководите операцией. Ваша…свита – это ваши заместители. Вопросы?
И тотчас удалился, забрав бутылку коньяку во избежание.
Когда он перенесся в свой любимый дом, то без сил опустился в кресло. Дом, казалось, ждал его, отчаянно скучал – и немного обижался за то, что хозяин его позабыл.
- Прости, дружище. Видишь, как оно вышло. Ты все это время пытался мне что-то сказать, а я не услышал.
До князя донесся шум волн.
Он специально развернул постройку так близко к морю, чтобы шум волн был слышен в любой части дома. Создавалось ощущение, что стены дышат и вздыхают вместе с ним. Романтика… Да, он был романтиком, и редкие минуты меланхолии делил с этим приютом печального поэта, где все было готово к его незапланированным визитам – вестовые из министерства всегда были исполнительны.
Подумать только… Весь этот год Ира была рядом…
Ира, Ирочка. Его гордая ласточка…
Ликование – потому что она нашлась. Потому что у него целая жизнь на то, чтобы сделать ее счастливой. И быть счастливым рядом с ней.
Горечь - потому что, умоляя ее о прощении – он давил и манипулировал.
И… Небо, у него опять не было кольца!
Он поднялся, готовясь выстроить заклинание телепорта… Как вдруг его пронзило осознание… И князь приказал в пустоту:
- Тамара Ильинична! Вы мне срочно нужны – он поразился холодности своего голоса.
- Что-то случилось, Андрей Николаевич? – целительница появилась через две с половиной минуты.
- Мне в голову пришло подозрение… Подозрение, в которое мне очень не хочется верить…
Целительница насмешливо посмотрела на цифры часов, явно желая ему показать, что половина третьего утра – это, конечно, то самое время, когда надо вызывать человека, чтобы поговорить о своих подозрениях.
- Я сегодня нашел Ирину Алексеевну, - проговорил он, внимательно следя за реакцией целительницы.
- Слава Небесам! – выдохнула женщина с облегчением. – С девочкой все в порядке?
- Она потеряла Дар.
Тамара Ильинична только покачала головой.
- Почему мне кажется, что вы знали больше, чем говорили? – задумчиво протянул князь.
- Что вы хотите услышать от меня, ваше сиятельство? – холодно проговорила целительница, подобравшись. – Что мы всегда стоим на защите своих? Знаете, нас слишком мало, чтобы не обращать внимания на оскорбление, которое вы нанесли бедной девочке. Я должна была уйти от вас. Но пошла против правил. Я весь год была с вами. Простите, Андрей Николаевич, но требовать от меня большего в данной ситуации….
- Вы знали о том, что Ирина жива? – перебил он хрипло.
- Ничего конкретного. Но я догадывалась. И все время вам об этом говорила.
- Я думал, вы меня утешаете…
- Это все? Я могу быть свободна? – в ее голосе было столько льда, что можно было заморозить Южное море.
- Простите, - тихо сказал Андрей Николаевич. – Наверное, я просто немного обезумел.
- Идите спать, - уже мягче отозвалась она.
- Мне надо в столицу. За кольцом. Оно в сейфе. А потом – порадовать наследника и его бездельников-адъютантов.
- Все позже. Хотя бы четыре часа сна вам просто необходимы.
Он кивнул.
- И… Тамара Ильинична, я попрошу вас быть готовой завтра в восемь утра. Молодежь пила всю ночь. А мне они нужны бодрые и деятельные.
- Я останусь здесь, на базе, - кивнула целительница. – Вызовите меня.
- Спасибо, - склонил он голову.
Женщина чуть улыбнулась, показывая, что не сердится. И исчезла в телепорте.
Удивительно, но он заснул, и ему даже приснился сон. Впервые за этот длинный, тяжелый год его не мучили кошмары, в которых Ирина то превращалась в ледяную статую и рассыпалась на тысячи осколков, то тонула в прозрачной ледяной воде. В эту ночь он не слышал ее крик о помощи, не мучился тем, что не может ей помочь.
Ему снилось яркое, ясное, чистое небо. Он стоял, задрав голову, и смотрел, как тысячи ласточек сновали туда-сюда с радостным щебетом:
- Счастье! Счастье! Счастье! Счастье…
Первым делом с утра он перенесся в Мраморный дворец – за кольцом. Помолвочное кольцо для невесты традиционно было подарком от будущей свекрови. Мама позаботилась об этом заранее, когда он был еще маленьким – к сожалению, покушения и болезни в августейших семьях были нередки. И эта традиция в императорских семьях была более чем обоснованной. Жаль, что в случае с его родителями она себя полностью оправдала...
Он открыл сейф, достал шкатулку. Задумался, вспоминая…
Великая княгиня Радомирова с честью, гордостью и достоинством носила фамильные бриллианты стоимостью в половину принадлежащих Империи земель, но по-настоящему любила самые простые вещи. И шкатулку эту для нее отец специально заказал у цыган к зимним праздникам. Вещица была деревянная, с встроенной чеканкой на крышке – веточка жасмина, - любимый цветок Анны Андреевны. Внутрь отец положил изумрудное ожерелье, цены неимоверной, чтобы как-то примирить себя с ситуацией. Ожерелье мама один раз только и надевала, на тот самый праздник, зато с простой цыганской шкатулкой не расставалась – края были до блеска отполированы, так часто брала княгиня в руки любимую вещь.
Запах жасмина заставил вспомнить маму, почувствовать ее рядом. Сын знал – ее душа стоит сейчас за спиной, улыбается светло и счастливо. Князь не сомневался, что его выбор матушка бы одобрила – порядочность, преданность, чистоту помыслов и широту души ценила она превыше всего, и его этому научила.
Кольцо лежало на самом дне, в бархатной коробочке – бирюзовое сердечко, обрамленное бриллиантами. Все вместе смотрелось нежно и трогательно. Другое кольцо Ирочке не подошло бы, а это – как на заказ. Если бы он сам выбирал для нее подарок – лучшего бы не нашел!
Перед глазами на мгновение возникли строгий профиль, огромные, всегда печальные глаза, уложенные локоны, и простая, деревянная шкатулка в руках. Тонкие пальцы гладят чеканный рельеф – веточку жасмина. Матушка…
Спрятав колечко на груди, князь шагнул в марево портала – пора вспомнить, что у него долг есть перед отечеством – молодежь воспитывать. Поди, заждались герои, размяться не терпится, себя проявить! Он улыбнулся своим мыслям, поскрипывая по не тронутому еще снегу, что выпал за ночь. Ресторация, где гуляла со вчерашнего вечера золотая молодежь Поморья, кокетливо поблескивала меж сосен белыми мраморными колоннами вдалеке. Тихо…Только снег скрипит под ногами. На плечо великому князю упал снежок. Поднял глаза – белка.
Поморье – край белой масти. Белые совы, лисы, волки, медведи, белки, даже змеи. Серая, черная или рыжая шкурка какого-либо зверька – редкость, диковина заморская. Контрабандой, конечно, возят. Но любому поморцу милее белый мех. И глаз у коренного жителя наметан – хоть и трудно зимой в лесу зверя заприметить на белом снегу.
Князь проследил взглядом за белкой, и вдруг прямо перед ним выскочил на тропинку волк. Выскочил и исчез – мелькнул серой тенью меж сосен, исчез в кустах можжевельника. Серый?!! Откуда? Видно, почудилось. В поморских лесах серых волков не водилось, да и места здесь слишком людные.
Правда, сохранилась легенда. Не было тогда Империи, да и слова такого не знали. А был Север – суровый, беспощадный, неприветливый к людям край. И жил на ледяной земле Правитель, поставленный самим Небом, хранимый великими Духами суровый завоеватель, строгий, но справедливый. И была при нем верная свита – тринадцать белых волков. Часто выезжал правитель Севера на прогулку в санях, и сани те волки мчали быстрее ветра.
Все шло хорошо – слава Небесам всесильным и Духам всемогущим – завоевывал правитель все новые и новые земли, и пользовался любовью и уважением безмерным у своего народа. Да только беда пришла однажды, откуда меньше всего ее мудрый и сильный правитель ожидал. Поселилась черная зависть в сердце родного брата его, младшего по рождению. Отравила душу, замутила разум – толкнула на братоубийство…
Пригласил младший брат старшего к себе, и стал угощать едой отравленной. Да только тот со своей верной свитой не расставался – всегда волков своих вперед себя кормил. Не стали волки есть – предупредили хозяина об опасности.
Ничего не сказал правитель брату своему единственному, лишь тяжелый взгляд холодных голубых глаз пронзил злодея холодом и страхом. Однако дома негостеприимного родственник не покинул – пошел спать. Зная суровый нрав правителя, младший брат от страха перед наказанием обезумев, решил ночью дело свое черное да кровавое до конца довести – зарубить брата своими руками.
Волки князя спасли – не дали и близко подойти – охраняли всю ночь. Да только один волк обиды не простил – вывалялся в саже, растворился в ночи и перегрыз горло брату-предателю.
Наутро правитель прогнал бунтовщика за самосуд, и проклял род его, обрекая на вечные скитания и преследования. Но в благодарность за преданность даровал ему и всему его роду серую шерсть – чтобы легче от тех самых преследований было скрываться. Боялся он за преданного ему всем сердцем мохнатого друга, не хотел, чтоб с ним что-то случилось. Но убийства простить не смог, пусть и заслуженного.
Оттуда и вышел цыганский народ – серая волчья стая. Свободный, независимый, гордый, но верный
Отец эту легенду любил, и с цыганами был дружен, но и строг. А ему, князю Андрею, пришлось на войне плечом к плечу сражаться с баро местного табора, было дело. Не подвел серый волк своего князя – не струсил, был рядом до конца, не предал, последним куском делился. С тех пор уважали они друг друга и старались друг другу не мешать.
Не из-за этой ли легенды до сих пор к храму Небес жених с невестой подъезжают на санях, запряженных белоснежными волками? Специально ради таких забав разводят хищников в питомниках, приручают. И ему бы так хотелось, Ире бы наверняка понравилось, вот только ему по статусу не положено…Жаль.
Он уже подходил, когда мысли его прервали пьяные выкрики. Молодежь веселилась от души – шампанское рекой, гитара, женский смех и ….цыгане! Долго же жить будет серая стая!
Цыгане легенду ту тоже любили, если не сами же и придумали, и как могли, поддерживали. Ходили все как один в серых волчьих шкурах, и где только доставали? Женщины под теми шкурами были чудо как хороши – стройные, высокие, гибкие, черноглазые. Волосы вились крупными кольцами, голос – чистый, сильный, чуть с хрипотцой сводил с ума. Мужчины - суровые, молчаливые, косили хитрым глазом и шкуры носили с волчьей головой. Конечно, приписывали цыганам и гадания, и проклятия и мистику всякую. Правда это или нет, никто так толком и не знает, а только говорят, что народ этот во всех существующих мирах есть…
- Иди к нам, дорогой, все как есть скажу…- черноглазая цыганка махнула ему рукой. Звякнули браслеты, волчья шкура будто случайно съехала с обнаженного плеча.
- Если вы в ближайшие три минуты не исчезнете, - раздраженно бросил ей великий князь, - то я сам, лично вам судьбу предскажу. И – что характерно – скажу всю правду!
- Ай, дорогой? Зачем злишься? Девушку пугаешь?
Тут к цыганке подошел старик, быстро прошептал ей что-то на ухо. Та побледнела, поклонилась. И гортанными криками стала подбадривать остальных девиц. А старик, прихрамывая, подошел к князю. Копна седых волос и борода почти полностью скрывали его лицо. Он стоял, опираясь на деревянную палку с вырезанной волчьей головой. Плечи чуть подрагивали от смеха под волчьей шкурой, черные глаза блестели из-под седых бровей.
- Не гневайся, великий князь, не признала она тебя, – старик улыбался, улыбался и князь Андрей. Оба были рады встрече и обнялись крепко, как старые друзья.
- Рув! – уводи свой табор - кончилось веселье на сегодня. Рад…Очень рад тебя видеть, но тороплюсь. Дел сегодня много.
- Успокой свое сердце, - старик смотрел прямо ему в глаза. – Вижу, нашел ты свое счастье князь. Хрупкий цветок, дикий. Береги ее.
- Спасибо, Рув, а сейчас забирай своих красавиц, не время и не место, – и мужчины снова крепко обнялись.
- А кто заплатит? – вдруг раздался пронзительный голос цыганки, и через минуту загалдел весь табор.
Андрей Николаевич улыбнулся – и достал чековую книжку.
- Сколько?
Старик назвал сумму – Андрей Николаевич спокойно вывел цифру и подписал. Отдал чек, и лишь потом меланхолично заметил:
- И не стыдно тебе, старый лис?
- Я не лис, князь - я волк. Мы не наглые, мы практичные. Тем более всю ночь работали – пели, плясали, гадали. И тебя, князь, не обидим! Баваль! Баваль, дочка – иди сюда!
- У вас осталась минута на то, чтобы убраться отсюда. Поторапливайтесь. И ничего не нужно, – князь попытался отделаться, зная прекрасно, что все равно не отделается. Это ж…цыгане!
Молоденькая цыганка, - совсем девочка, подлетела, чмокнула старика в щеку, и, развернувшись к великому князю лицом, заговорила, едва касаясь смуглыми пальцами четких линий на шершавой ладони:
- Один из твоих господ, князь – человек не хороший, бояться тебе его надо, золотой ты наш, бежать надо! Душа у него черная, глаз алчный, сердце трусливое - предаст он тебя! Позолоти ручку, князь – всю правду скажу!
Великий князь насмешливо поморщился, ничего не ответил, снял с себя перстень и положил в раскрытую чумазую ладошку.
- Спасибо, князь! Не забуду доброты твоей и щедрости, - сверкнула девчонка белыми зубами.
Хлопок – и позади князя Радомирова появилась его личная целительница.
- Проследите, пожалуйста, чтобы последствий у этого гуляния не было. Еще незаконнорожденных не хватало.
Та поклонилась – и отошла к девчонкам, которые поприветствовали ее веселыми выкриками.
Князь прошел вовнутрь.
Пожалуй, эта часть сегодняшнего утра доставила ему особенное удовольствие.
Он увеличил силу своего голоса до такой степени, чтобы дрожали стены. Приглушил слух, еще не хватало самому оглохнуть, и скомандовал:
- Внимание! Построение! Всем спуститься вниз!
Выждал с полминуты – и опрокинул на каждого молодого бездельника по сугробу, что переместил со двора. Потом поискал взглядом место почище – полы они вином поливали, что ли? – переставил туда стул, засек время. И стал ждать.
Страдающий вид юных аристократов порадовал.
Наследник был бледен. Его явно подташнивало.
Алсапов выглядел откровенно злым. И не скрывал этого. Черные глаза гневно сверкали… Красавец!
Варейский же, помня нрав великого князя и свое разжалование в солдаты, сдерживался изо всех сил, одновременно демонстрируя готовность идти на подвиг. Вот прямо сейчас. С утра. Молодец!
Соколов казался встревоженным. Интересно, что его так насторожило? «Может, думает, что я императору или императрице доложу, как и с кем молодежь проводит ночи?» - подумал князь. И усмехнулся.
Что касается Волкова, то он выглядел… Как обычно. Большой. Добродушный. Сильный. Флегматичный. На нем, на единственном, -излишества этой ночи никак не отразились. Должно быть, сказывался столичный опыт попоек и дебошей. Орел!
- Итак, - еще раз оглядел наследника и его адъютантов князь. - К делу, господа! По приказу его императорского величества на территории имперского города Джанхот и прилегающих к нему окрестностях проводятся учения по ликвидации последствий стихийных бедствий. Речь идет о последствиях, вызванных снегопадом. Вашей задачей является организация мероприятий с использованием всех имеющихся в данном районе сил и средств. Ваше высочество, вы руководите операцией. Ваша…свита – это ваши заместители. Вопросы?