- Кстати, ты ужинал? – спросил его Семен Семенович.
- О…, - язвительно отозвался князь. – Я сегодня почти обедал. Мне хватило.
- Понятно, - протянул его друг. – И кто она? Балерина? Актриса? Слушай, а вот почему ты с оперными певицами любовных связей не заводишь? Они очень даже…Ничего. С формами! А у балерин – плохой характер. От голода…
- Это не актриса и не балерина. Все гораздо хуже…
Они подождали, пока постучавшийся ординарец войдет и оставит коньяк. Семен Семенович распорядился подать также и ужин.
- Хуже? Насколько?
- Она – целительница. И ей не понравились розы, - печально сказал Радомиров.
- Может, ландыши? – едва слышно сказал его друг. – Лена их любила…
И князь Радомиров внимательно посмотрел на генерала Макарова.
Война… Время, когда кожей чувствуешь каждое мгновение прожитой жизни. Когда сходишь с ума от простых, казалось бы, вещей просто потому что знаешь – может быть уже завтра от всего этого не останется даже воспоминаний… От куска хлеба, от рассвета, до которого все-таки дожили, от глотка свежего воздуха. От близости с женщиной. От любви, которая случилась так не вовремя. Семен Семенович Макаров – тогда еще не генерал вовсе… И Елена. Его Лена. Он, так и не узнавший в ту безумную весну, кто она такая. Только то, что она любила ландыши… И его…
Ее гибель – такая нелепая…
Сколько лет прошло – а боль не оставляет…
- Все пьете? – раздался с порога негодующий бас.
Генерал Макаров и великий князь Радомиров вытянулись по стойке смирно – их посетил император. Да еще и в сопровождении военного министра, графа Морозова.
Граф, старинный приятель еще покойных императора и императрицы, насмешливо посмотрел на смежников.
- Я вот не понимаю… - гневался повелитель, - вот почему вы пьете на рабочем месте? Что за безобразие? Что за вопиющее нарушение? Почему меня не позвали? Какое имели право обойти уважаемого Павла Афанасьевича!
И император кивнул на своего спутника, который, уже не сдерживаясь, улыбался. Благо – за густыми усами и роскошной седой бородой заметно этого практически не было.
- Простите, ваше величество, - протянул генерал Макаров. – Мы не осмелились беспокоить…
- Вы даже не вспомнили про нас, - пробурчал император. – Вот как что-то надо вашему драгоценному министерству – так от вас не отобьешься. А как водки выпить… Или что там у вас?
Отправили ординарца еще за одной бутылкой. Император величественно затребовал себе нарезанного лимончика к коньячку. И они продолжили… Уже вчетвером.
Князь Андрей несколько раз прокручивал в голове варианты их встречи. Но он не ожидал, что она смущенно улыбнется и проговорит:
- Как хорошо, что вы пришли, Андрей Николаевич. Я вчера вам нагрубила и переживала всю ночь. Простите меня.
В воскресный день, видимо, в честь выходного, одета она была не в белое, а каштановые волосы были заплетены в две косы, а не стянуты шпильками на затылке.
Князь вспомнил, как ночью вытаскивал шпильки из ее волос – ему почему-то показалось, что ей сразу станет легче, когда он это сделает…
- Я принес вам ландыши, - ответил он невпопад.
Ее хорошенькое личико осветилось такой радостью, что ему пришлось призвать на помощь все свое самообладание и здравый смысл заодно, чтобы не обнять ее прямо здесь, на пороге.
СТОЛИЦА. ЧУТЬ БОЛЬШЕ ГОДА НАЗАД. СЕНТЯБРЬ. ОНА
Я так обрадовалась тому, что обнаружила Андрея Николаевича у себя на пороге, что даже забыла задуматься – откуда эта радость.
- Могу я пригласить вас на обед? – спросил он.
- Хорошо, - улыбка так и не желала уступать место моей обычной сдержанности. А еще эти ландыши… Крохотные белоснежные колокольчики. Может, это их беззвучный перезвон меня околдовал? Я ведь не хочу, - а улыбаюсь…
Я закрыла глаза, чтобы еще острее ощутить аромат.
- Это просто чудо какое-то! Где вы их раздобыли?
- Ох…, - вздохнул он как-то печально, - хотел бы я ответить, что исключительно подвигом. Но это будет не правда, - он говорил серьезно, но в голубых глазах резвились смешинки.
- А как же? – я не могла отвести взгляда.
- Тиранией своего отдела. Мне раздобыли клубни – и всю ночь пытались вырастить ландыши. Я вспомнил все, что проходят в школе по ботанике.
- Про то, как заколдовать воду для полива растений? Я тоже это помню! Даже помню картинку из учебника… Спасибо, - тихо сказала я.
- Обед, - напомнили мне.
Я взяла жакет, надела небольшую шляпку – модную, даже с вуалью, закрыла дом.
- Я могу взять вас за руку? Просто мне хочется пообедать в моем любимом месте – а это далеко. Не в столице. Туда надо выстроить портал.
- Хорошо, - и я протянула ему руку.
Раздался хлопок.
Я открыла глаза. Перед нами была серая громадина старинной крепости, похожая на свернувшегося в кольцо огромного дракона. Круглые башни гордо возносились в прозрачное небо. Солнце чуть золотило листья деревьев, что росли вокруг.
- Вам здесь нравится? – осторожно спросил у меня Андрей Николаевич.
- Очень красиво, - выдохнула я. – Это которая из Северных крепостей?
- Это Борск.
- А можно забраться на башню? – жадно оглядывая окрестности, спросила я.
- Конечно, - улыбнулся он.
- Всегда хотела путешествовать… - мечтательно проговорила я, когда мы уже забрались по лестнице, что вилась «дымом» - огибая башню по кругу – на самый верх. Я смотрела, стараясь запомнить то, что вижу навсегда - зеленеющие поля, золотой лес, синее-синее озеро неподалеку. Ощущение свободы. Небо, которое внезапно стало так близко, и которое принадлежало нам одним.
Мы долго стояли молча, закутавшись в безмолвие, как в теплое одеяло… Счастливые от того, что были здесь одни… Как дети, которые нашли что-то интересное, и теперь у них был свой секрет. Своя тайна.
- Я здесь бываю время от времени. Забираюсь на эту башню… И думаю… - вздохнул Андрей Николаевич.
- О чем? – не отрывая взгляда от головокружительной перспективы, спросила я.
- Как правило, что было бы, если бы… - не очень понятно ответил он. Но я не стала уточнять. Со мной поделились Секретом, мне доверили Тайну – этого было достаточно…
- Хорошее место. Очень.
- Сюда хорошо приезжать весной, когда прилетают лебеди. Тогда я впервые здесь побывал. Все других цветов… И вода, и небо, и зелень… Только камни такие же – серые.
Я молчала и думала о том, как ненавижу весну. Весной мне сообщили, что теперь я одна на всем белом свете. Весна унесла с собой всех, кого я любила. Сделав над собой усилие, глубоко вдохнула сладкий весенний воздух и крепче прижала к себе маленький букетик – белый флажок примирения…
…
После того воскресенья мы стали встречаться. Не так часто, как хотелось – у меня было много работы - да и у него, как я понимаю, не меньше. Одно было неизменно – он встречал меня после каждого дежурства – и провожал домой. Вечером, правда не всегда, - как получалось… А вот утром, когда я выходила из госпиталя – когда бодрая, подрагивая от щедро разлитого по венам адреналина, когда неживая, подремывая от усталости - ждал меня на противоположной от госпиталя стороне проспекта.
Мы много говорили по кулону – переговорнику. Он мне его вручил через несколько дней знакомства. В этом случае я столкнулась с потрясающим упрямством. Как ни пыталась ему объяснить, что он ставит меня в неловкое положение, что я не могу принимать такие дорогие подарки… Все было бесполезно. Как и в случае с артефактом. Он согласно кивал в ответ на мои слова возмущения. А потом я обнаружила кулон на столике в прихожей. Андрей Николаевич же связался со мной – как ни в чем не бывало…
В следующие выходные он пришел и предложил отправиться на юг.
- Вы видели водопады в ущелье Фа-Го? – спросил он.
И я радостно закивала:
- Отец возил нас туда – мы жили неподалеку. С детства их люблю!
- Отправляемся? – протянул он мне руку.
На юге империи было еще совсем тепло – как будто и не осень. Мы любовались звенящим водопадом в горах – огромный камень, чем-то похожий на сердце, омывали струи воды и падали в пропасть.
- А вы помните сказку о том, что этот камень – сердце колдуна? – спросила я Андрея Николаевича.
Полковник насмешливо фыркнул. В романтические сказки, как я поняла, он не верил. А я вот их любила… И поэтому сказала, улыбаясь:
- Вот зря вы так! Местные жители помнят легенду о могущественном колдуне. Он полюбил красавицу. Но девушка не ответила взаимностью – и погибла при очередной попытке сбежать от него… Тогда колдун превратился в этот камень.
- Девушек ему по округе было мало, что ли? – проворчал Андрей Николаевич.
- Значит, она была той самой, единственной, - тихо сказала я. – Мне всегда было жаль колдуна.
- Он – глупец.
- Он полюбил. И не смог отпустить. И пережил такую муку – узнал, что из-за его чувств погиб человек… Любимая…
Андрей Николаевич зафыркал, пытаясь сдержать смех.
- Вы не пробовали писать сказки? Про магические миры, которые столь популярны среди молодежи последнее время?
- Я их не пишу! – возмущению моему не было предела. – Я их читаю. И очень-очень люблю!
- Простите, - он уже смеялся в открытую. – Вы такая серьезная. Такая…
И он с такой нежностью посмотрел на меня, что злиться на него было невозможно.
А через неделю мы отправились на север, на спящее подо льдом озеро Зоркое – самое большое на нашем континенте.
- Вам не холодно? – обеспокоенно спрашивал он меня. Я только отрицательно качала головой. Ко мне он пришел с таким количеством меховой одежды, что сейчас, надев ее, я ощущала себя неуклюжим тюленем.
Солнечный день, сверкающие ледяные глыбы… Мороз.
- Вы знаете, - хитро улыбнулись мне, - в этих краях тоже есть легенда…
- И о чем она? – замерла я в нетерпении.
- Все не так мрачно. Здесь красавица-река убегала от сурового отца к любимому.
- И ей это удалось?
- Нет. С тех пор две реки обречены вечно убегать друг от друга. Легенда объясняет тот удивительный факт, что озеро обладает двумя круговыми течениями, которые движутся в разные стороны. Именно здесь добывают структурный лед.
В тот день мы обгорели – на лице остались не пострадавшими лишь светлые пятна из-под очков, спасающих глаза от солнца. Мы их все-таки догадались нацепить. Андрея Николаевича я вылечила быстро – а вот себя тяжело. На следующий день пришлось обращаться к дежурной.
Вот так в моей жизни появился…Еще кто-то. Кто-то, с кем я чувствовала себя счастливой…
Меня поражало, с какой легкостью он строил для нас порталы. Андрей Николаевич услышал, должно быть, мои тихие слова о том, что я всегда мечтала путешествовать. И воплощал мою мечту в жизнь. Это было так тепло, волшебно, непривычно…Кто-то что-то делал для меня. Для меня одной! Кому-то каждый день было не все равно, как я его прожила…
Я доверяла выбор маршрутов ему. Попросила только однажды – мне нестерпимо захотелось побывать в Мирограде – самом восточном городе Поморья. Городе, обороной которого командовал мой отец. Где погибла вся моя семья.
Судьбе было угодно, чтобы я осталась в живых… Я никогда - при жизни моих – не была в Мирограде. Отца перевели туда перед самой войной – с юга Поморья, где прошло мое детство. Пока генерал Иевлев перебирался на новое место службы, мама с сестрой поехали в столицу – проведать меня в пансионе.
- Как ты, солнышко? – все спрашивала меня мама, что печалилась от разлуки больше меня самой. Она держала меня за руки и все заглядывала в глаза. Я же…настолько была под впечатлением от того, что магия целительниц мне подчиняется, настолько была…увлечена собой, что просто отмахнулась…
Как я? Замечательно! У меня же все получалось… Я почти умею лечить. И почти полноправная целительница!
Мама и сестра уехали к отцу – договорившись с начальницей пансиона, что заберут меня на зимних каникулах – и будут навещать как можно чаще…
И все… Дальше была только война.
Для меня навсегда останется загадкой – почему отец не смог эвакуировать маму и сестру… Хотя… общественными порталами было пользоваться невозможно – транспортная система рухнула – интервенты озаботились. А ехать через всю страну, охваченную смутой…
Так что… Я была в Мирограде один раз - на открытии памятника отцу… А мне вдруг захотелось увидеть город таким, каким видели его они до войны – океан, накатывающий на набережную, улыбающиеся люди. Ветер приносит звуки духового оркестра – играют модный вальс.
Я закрываю глаза… Мне кажется – еще немного – и я увижу маму. Сестру с ее всегда идеально уложенными локонами. Отца. Его фигуру с безупречной выправкой…
Сцепила руки – не плакать. Почувствовала спиной, как Андрей Николаевич сделал полшага ко мне и замер, почти касаясь.
- Подумайте о том, что часть их всегда с вами, - едва слышно сказал он мне на ухо. – Они радуются вашему счастью. Огорчаются вашим слезам… Они с вами – почувствуйте их… Это такое горькое… утешение. Но это единственное, что у нас с вами есть…
И я растворилась в этом городе. Я поверила, что мои рядом. Я танцевала вальс с Андреем Николаевичем. Потом мы ужинали в ресторанчике «Дары океана». Я смеялась. И они…Они были рядом – я их чувствовала! И они…Они были счастливы за нас…
Осень пролетела незаметно, и белоснежная зима торжественно вступала в свои права.. На Рождественские каникулы Андрей Николаевич убывал в командировку, на все праздники – он недовольно морщился, сообщая мне об этом.
Я огорчилась, но постаралась не подать виду. Отправилась к заведующей – и собрала себе все возможные и невозможные дежурства на праздники. А что? У меня все равно эти дни свободны – зачем людям, у кого есть с кем праздновать, настроение портить?
СТОЛИЦА. ПОЧТИ ГОД НАЗАД. ЯНВАРЬ. ОН
Великий князь Радомиров Андрей Николаевич наблюдал за яркими парами, порхающими под звуки вальса.
Рождественский бал! Рождественский бал! Рождественский бал во дворце! Все блестит, все сияет – мерцает, горит, переливается…
Он смотрел вокруг и думал только об одном, - понравилось бы ей все это? Наверное – да. Еловые гирлянды, украшенные вырезанными из искусственного льда зачарованными мерцающими снежинками, создавали сказочное настроение. Снегири на них сидели не настоящие – всего лишь трехмерная иллюзия, сделанная лучшими магами. Настоящие птицы могли испортить дамам платья…Но его целительница наверняка бы поверила! Вряд ли она видела трехмерные иллюзии когда-нибудь. А вот хвойный аромат был настоящим. Ей наверняка бы понравилось, как и белоснежные волки, запряженные в сани для катаний по шесть, а то и по восемь в упряжке. Ради увеселительных прогулок их специально пригласили. И цыган выписали. Интересно, ей бы понравились цыгане?
Он вспомнил, как сказал Ире, что «убывает в командировку». В позолоченной массивной раме огромного зеркала гримасой боли исказилось его собственное бледное лицо. Пришлось сосредоточиться на том, чтобы сжавшиеся пальцы не переломили тонкую ножку бокала с шампанским…
Он солгал.
Конечно, великий князь понимал, что это все – его обязанности. Как родственника императора. Но видеть всех этих людей… было как-то особенно невыносимо. Он не любил придворных, считая их бездельниками и нахлебниками. Они же не любили его, считая грубияном и самодуром.
Этот вечер и эту ночь ему хотелось провести с Ирой.
Ира… Моя гордая и нежная девочка… Что же нам с тобой делать?
Она с такой радостью улыбалась, когда его видела, что великий князь по-черному завидовал Мирову Андрею Николаевичу, которого сам же и выдумал. Если бы он был этим персонажем… Как бы все было просто. У него уже была бы невеста… Месяц – и жена…
- О…, - язвительно отозвался князь. – Я сегодня почти обедал. Мне хватило.
- Понятно, - протянул его друг. – И кто она? Балерина? Актриса? Слушай, а вот почему ты с оперными певицами любовных связей не заводишь? Они очень даже…Ничего. С формами! А у балерин – плохой характер. От голода…
- Это не актриса и не балерина. Все гораздо хуже…
Они подождали, пока постучавшийся ординарец войдет и оставит коньяк. Семен Семенович распорядился подать также и ужин.
- Хуже? Насколько?
- Она – целительница. И ей не понравились розы, - печально сказал Радомиров.
- Может, ландыши? – едва слышно сказал его друг. – Лена их любила…
И князь Радомиров внимательно посмотрел на генерала Макарова.
Война… Время, когда кожей чувствуешь каждое мгновение прожитой жизни. Когда сходишь с ума от простых, казалось бы, вещей просто потому что знаешь – может быть уже завтра от всего этого не останется даже воспоминаний… От куска хлеба, от рассвета, до которого все-таки дожили, от глотка свежего воздуха. От близости с женщиной. От любви, которая случилась так не вовремя. Семен Семенович Макаров – тогда еще не генерал вовсе… И Елена. Его Лена. Он, так и не узнавший в ту безумную весну, кто она такая. Только то, что она любила ландыши… И его…
Ее гибель – такая нелепая…
Сколько лет прошло – а боль не оставляет…
- Все пьете? – раздался с порога негодующий бас.
Генерал Макаров и великий князь Радомиров вытянулись по стойке смирно – их посетил император. Да еще и в сопровождении военного министра, графа Морозова.
Граф, старинный приятель еще покойных императора и императрицы, насмешливо посмотрел на смежников.
- Я вот не понимаю… - гневался повелитель, - вот почему вы пьете на рабочем месте? Что за безобразие? Что за вопиющее нарушение? Почему меня не позвали? Какое имели право обойти уважаемого Павла Афанасьевича!
И император кивнул на своего спутника, который, уже не сдерживаясь, улыбался. Благо – за густыми усами и роскошной седой бородой заметно этого практически не было.
- Простите, ваше величество, - протянул генерал Макаров. – Мы не осмелились беспокоить…
- Вы даже не вспомнили про нас, - пробурчал император. – Вот как что-то надо вашему драгоценному министерству – так от вас не отобьешься. А как водки выпить… Или что там у вас?
Отправили ординарца еще за одной бутылкой. Император величественно затребовал себе нарезанного лимончика к коньячку. И они продолжили… Уже вчетвером.
Князь Андрей несколько раз прокручивал в голове варианты их встречи. Но он не ожидал, что она смущенно улыбнется и проговорит:
- Как хорошо, что вы пришли, Андрей Николаевич. Я вчера вам нагрубила и переживала всю ночь. Простите меня.
В воскресный день, видимо, в честь выходного, одета она была не в белое, а каштановые волосы были заплетены в две косы, а не стянуты шпильками на затылке.
Князь вспомнил, как ночью вытаскивал шпильки из ее волос – ему почему-то показалось, что ей сразу станет легче, когда он это сделает…
- Я принес вам ландыши, - ответил он невпопад.
Ее хорошенькое личико осветилось такой радостью, что ему пришлось призвать на помощь все свое самообладание и здравый смысл заодно, чтобы не обнять ее прямо здесь, на пороге.
СТОЛИЦА. ЧУТЬ БОЛЬШЕ ГОДА НАЗАД. СЕНТЯБРЬ. ОНА
Я так обрадовалась тому, что обнаружила Андрея Николаевича у себя на пороге, что даже забыла задуматься – откуда эта радость.
- Могу я пригласить вас на обед? – спросил он.
- Хорошо, - улыбка так и не желала уступать место моей обычной сдержанности. А еще эти ландыши… Крохотные белоснежные колокольчики. Может, это их беззвучный перезвон меня околдовал? Я ведь не хочу, - а улыбаюсь…
Я закрыла глаза, чтобы еще острее ощутить аромат.
- Это просто чудо какое-то! Где вы их раздобыли?
- Ох…, - вздохнул он как-то печально, - хотел бы я ответить, что исключительно подвигом. Но это будет не правда, - он говорил серьезно, но в голубых глазах резвились смешинки.
- А как же? – я не могла отвести взгляда.
- Тиранией своего отдела. Мне раздобыли клубни – и всю ночь пытались вырастить ландыши. Я вспомнил все, что проходят в школе по ботанике.
- Про то, как заколдовать воду для полива растений? Я тоже это помню! Даже помню картинку из учебника… Спасибо, - тихо сказала я.
- Обед, - напомнили мне.
Я взяла жакет, надела небольшую шляпку – модную, даже с вуалью, закрыла дом.
- Я могу взять вас за руку? Просто мне хочется пообедать в моем любимом месте – а это далеко. Не в столице. Туда надо выстроить портал.
- Хорошо, - и я протянула ему руку.
Раздался хлопок.
Я открыла глаза. Перед нами была серая громадина старинной крепости, похожая на свернувшегося в кольцо огромного дракона. Круглые башни гордо возносились в прозрачное небо. Солнце чуть золотило листья деревьев, что росли вокруг.
- Вам здесь нравится? – осторожно спросил у меня Андрей Николаевич.
- Очень красиво, - выдохнула я. – Это которая из Северных крепостей?
- Это Борск.
- А можно забраться на башню? – жадно оглядывая окрестности, спросила я.
- Конечно, - улыбнулся он.
- Всегда хотела путешествовать… - мечтательно проговорила я, когда мы уже забрались по лестнице, что вилась «дымом» - огибая башню по кругу – на самый верх. Я смотрела, стараясь запомнить то, что вижу навсегда - зеленеющие поля, золотой лес, синее-синее озеро неподалеку. Ощущение свободы. Небо, которое внезапно стало так близко, и которое принадлежало нам одним.
Мы долго стояли молча, закутавшись в безмолвие, как в теплое одеяло… Счастливые от того, что были здесь одни… Как дети, которые нашли что-то интересное, и теперь у них был свой секрет. Своя тайна.
- Я здесь бываю время от времени. Забираюсь на эту башню… И думаю… - вздохнул Андрей Николаевич.
- О чем? – не отрывая взгляда от головокружительной перспективы, спросила я.
- Как правило, что было бы, если бы… - не очень понятно ответил он. Но я не стала уточнять. Со мной поделились Секретом, мне доверили Тайну – этого было достаточно…
- Хорошее место. Очень.
- Сюда хорошо приезжать весной, когда прилетают лебеди. Тогда я впервые здесь побывал. Все других цветов… И вода, и небо, и зелень… Только камни такие же – серые.
Я молчала и думала о том, как ненавижу весну. Весной мне сообщили, что теперь я одна на всем белом свете. Весна унесла с собой всех, кого я любила. Сделав над собой усилие, глубоко вдохнула сладкий весенний воздух и крепче прижала к себе маленький букетик – белый флажок примирения…
…
После того воскресенья мы стали встречаться. Не так часто, как хотелось – у меня было много работы - да и у него, как я понимаю, не меньше. Одно было неизменно – он встречал меня после каждого дежурства – и провожал домой. Вечером, правда не всегда, - как получалось… А вот утром, когда я выходила из госпиталя – когда бодрая, подрагивая от щедро разлитого по венам адреналина, когда неживая, подремывая от усталости - ждал меня на противоположной от госпиталя стороне проспекта.
Мы много говорили по кулону – переговорнику. Он мне его вручил через несколько дней знакомства. В этом случае я столкнулась с потрясающим упрямством. Как ни пыталась ему объяснить, что он ставит меня в неловкое положение, что я не могу принимать такие дорогие подарки… Все было бесполезно. Как и в случае с артефактом. Он согласно кивал в ответ на мои слова возмущения. А потом я обнаружила кулон на столике в прихожей. Андрей Николаевич же связался со мной – как ни в чем не бывало…
В следующие выходные он пришел и предложил отправиться на юг.
- Вы видели водопады в ущелье Фа-Го? – спросил он.
И я радостно закивала:
- Отец возил нас туда – мы жили неподалеку. С детства их люблю!
- Отправляемся? – протянул он мне руку.
На юге империи было еще совсем тепло – как будто и не осень. Мы любовались звенящим водопадом в горах – огромный камень, чем-то похожий на сердце, омывали струи воды и падали в пропасть.
- А вы помните сказку о том, что этот камень – сердце колдуна? – спросила я Андрея Николаевича.
Полковник насмешливо фыркнул. В романтические сказки, как я поняла, он не верил. А я вот их любила… И поэтому сказала, улыбаясь:
- Вот зря вы так! Местные жители помнят легенду о могущественном колдуне. Он полюбил красавицу. Но девушка не ответила взаимностью – и погибла при очередной попытке сбежать от него… Тогда колдун превратился в этот камень.
- Девушек ему по округе было мало, что ли? – проворчал Андрей Николаевич.
- Значит, она была той самой, единственной, - тихо сказала я. – Мне всегда было жаль колдуна.
- Он – глупец.
- Он полюбил. И не смог отпустить. И пережил такую муку – узнал, что из-за его чувств погиб человек… Любимая…
Андрей Николаевич зафыркал, пытаясь сдержать смех.
- Вы не пробовали писать сказки? Про магические миры, которые столь популярны среди молодежи последнее время?
- Я их не пишу! – возмущению моему не было предела. – Я их читаю. И очень-очень люблю!
- Простите, - он уже смеялся в открытую. – Вы такая серьезная. Такая…
И он с такой нежностью посмотрел на меня, что злиться на него было невозможно.
А через неделю мы отправились на север, на спящее подо льдом озеро Зоркое – самое большое на нашем континенте.
- Вам не холодно? – обеспокоенно спрашивал он меня. Я только отрицательно качала головой. Ко мне он пришел с таким количеством меховой одежды, что сейчас, надев ее, я ощущала себя неуклюжим тюленем.
Солнечный день, сверкающие ледяные глыбы… Мороз.
- Вы знаете, - хитро улыбнулись мне, - в этих краях тоже есть легенда…
- И о чем она? – замерла я в нетерпении.
- Все не так мрачно. Здесь красавица-река убегала от сурового отца к любимому.
- И ей это удалось?
- Нет. С тех пор две реки обречены вечно убегать друг от друга. Легенда объясняет тот удивительный факт, что озеро обладает двумя круговыми течениями, которые движутся в разные стороны. Именно здесь добывают структурный лед.
В тот день мы обгорели – на лице остались не пострадавшими лишь светлые пятна из-под очков, спасающих глаза от солнца. Мы их все-таки догадались нацепить. Андрея Николаевича я вылечила быстро – а вот себя тяжело. На следующий день пришлось обращаться к дежурной.
Вот так в моей жизни появился…Еще кто-то. Кто-то, с кем я чувствовала себя счастливой…
Меня поражало, с какой легкостью он строил для нас порталы. Андрей Николаевич услышал, должно быть, мои тихие слова о том, что я всегда мечтала путешествовать. И воплощал мою мечту в жизнь. Это было так тепло, волшебно, непривычно…Кто-то что-то делал для меня. Для меня одной! Кому-то каждый день было не все равно, как я его прожила…
Я доверяла выбор маршрутов ему. Попросила только однажды – мне нестерпимо захотелось побывать в Мирограде – самом восточном городе Поморья. Городе, обороной которого командовал мой отец. Где погибла вся моя семья.
Судьбе было угодно, чтобы я осталась в живых… Я никогда - при жизни моих – не была в Мирограде. Отца перевели туда перед самой войной – с юга Поморья, где прошло мое детство. Пока генерал Иевлев перебирался на новое место службы, мама с сестрой поехали в столицу – проведать меня в пансионе.
- Как ты, солнышко? – все спрашивала меня мама, что печалилась от разлуки больше меня самой. Она держала меня за руки и все заглядывала в глаза. Я же…настолько была под впечатлением от того, что магия целительниц мне подчиняется, настолько была…увлечена собой, что просто отмахнулась…
Как я? Замечательно! У меня же все получалось… Я почти умею лечить. И почти полноправная целительница!
Мама и сестра уехали к отцу – договорившись с начальницей пансиона, что заберут меня на зимних каникулах – и будут навещать как можно чаще…
И все… Дальше была только война.
Для меня навсегда останется загадкой – почему отец не смог эвакуировать маму и сестру… Хотя… общественными порталами было пользоваться невозможно – транспортная система рухнула – интервенты озаботились. А ехать через всю страну, охваченную смутой…
Так что… Я была в Мирограде один раз - на открытии памятника отцу… А мне вдруг захотелось увидеть город таким, каким видели его они до войны – океан, накатывающий на набережную, улыбающиеся люди. Ветер приносит звуки духового оркестра – играют модный вальс.
Я закрываю глаза… Мне кажется – еще немного – и я увижу маму. Сестру с ее всегда идеально уложенными локонами. Отца. Его фигуру с безупречной выправкой…
Сцепила руки – не плакать. Почувствовала спиной, как Андрей Николаевич сделал полшага ко мне и замер, почти касаясь.
- Подумайте о том, что часть их всегда с вами, - едва слышно сказал он мне на ухо. – Они радуются вашему счастью. Огорчаются вашим слезам… Они с вами – почувствуйте их… Это такое горькое… утешение. Но это единственное, что у нас с вами есть…
И я растворилась в этом городе. Я поверила, что мои рядом. Я танцевала вальс с Андреем Николаевичем. Потом мы ужинали в ресторанчике «Дары океана». Я смеялась. И они…Они были рядом – я их чувствовала! И они…Они были счастливы за нас…
Осень пролетела незаметно, и белоснежная зима торжественно вступала в свои права.. На Рождественские каникулы Андрей Николаевич убывал в командировку, на все праздники – он недовольно морщился, сообщая мне об этом.
Я огорчилась, но постаралась не подать виду. Отправилась к заведующей – и собрала себе все возможные и невозможные дежурства на праздники. А что? У меня все равно эти дни свободны – зачем людям, у кого есть с кем праздновать, настроение портить?
СТОЛИЦА. ПОЧТИ ГОД НАЗАД. ЯНВАРЬ. ОН
Великий князь Радомиров Андрей Николаевич наблюдал за яркими парами, порхающими под звуки вальса.
Рождественский бал! Рождественский бал! Рождественский бал во дворце! Все блестит, все сияет – мерцает, горит, переливается…
Он смотрел вокруг и думал только об одном, - понравилось бы ей все это? Наверное – да. Еловые гирлянды, украшенные вырезанными из искусственного льда зачарованными мерцающими снежинками, создавали сказочное настроение. Снегири на них сидели не настоящие – всего лишь трехмерная иллюзия, сделанная лучшими магами. Настоящие птицы могли испортить дамам платья…Но его целительница наверняка бы поверила! Вряд ли она видела трехмерные иллюзии когда-нибудь. А вот хвойный аромат был настоящим. Ей наверняка бы понравилось, как и белоснежные волки, запряженные в сани для катаний по шесть, а то и по восемь в упряжке. Ради увеселительных прогулок их специально пригласили. И цыган выписали. Интересно, ей бы понравились цыгане?
Он вспомнил, как сказал Ире, что «убывает в командировку». В позолоченной массивной раме огромного зеркала гримасой боли исказилось его собственное бледное лицо. Пришлось сосредоточиться на том, чтобы сжавшиеся пальцы не переломили тонкую ножку бокала с шампанским…
Он солгал.
Конечно, великий князь понимал, что это все – его обязанности. Как родственника императора. Но видеть всех этих людей… было как-то особенно невыносимо. Он не любил придворных, считая их бездельниками и нахлебниками. Они же не любили его, считая грубияном и самодуром.
Этот вечер и эту ночь ему хотелось провести с Ирой.
Ира… Моя гордая и нежная девочка… Что же нам с тобой делать?
Она с такой радостью улыбалась, когда его видела, что великий князь по-черному завидовал Мирову Андрею Николаевичу, которого сам же и выдумал. Если бы он был этим персонажем… Как бы все было просто. У него уже была бы невеста… Месяц – и жена…
