– Это, наверное, Маразмус. Он что-то вроде ночного библиотекаря. Но ты не беспокойся. Он мирный и не может издавать почти никаких звуков, кроме этих.
– Он не ночной библиотекарь, балда, – проворчала опять Никки. – Он ночной дух, живущий здесь.
– Вот поэтому я и сказал «что-то вроде ночного библиотекаря», – скривился Рикки.
– Кстати, мы тебя так и не поздравили как следует с прохождением Испытания, – перевела тему Никки. – У тебя один из самых впечатляющих артефактов, которые мне доводилось видеть. Никогда бы подума…
– Шшш, – внезапно прервал ее брат и резко всех остановил. – Слышите?
Ноа замер, прислушиваясь к звукам в библиотеке, но так ничего и не смог услышать, кроме тихих вздохов и постанываний невидимого ему Маразмуса. Только он хотел сказать Рикки об этом, как среди стеллажей послышался шелест и шепот. Ноа напрягся всем телом, не зная, что делать в этой ситуации. Что если их поймают?
– Тихо идем назад, к двери, – прошептала Никки.
Но почти в тот же момент перед ними появилась Осо в ночной пижаме, растрепанная и в сопровождении маленькой феечки, прячущейся за ее плечом. Из-под ее коротких пушистых волос выглядывало странное существо, сверлившее всю троицу недоверчивым взглядом. Ноа непонятливо уставился на него, потому что недоумевал, как Осо смогла притащить в Хексенштадт эту зверушку.
– Что вы тут делаете? – спросила Осо. – Уже ведь комендантский час.
– А ты что тут делаешь? – сразу же ответила Никки с вызовом. – И почему в компании феи?
– Никто не водит дружбы с прислугой Хексенштадта, – прошептал Рикки на ухо Ноа. – Это здесь не принято. Просто… просто они посудомойки, а мы будущие воины Вельтерна, понимаешь?
Ноа слабо кивнул, хотя и не совсем понимал, о чем говорил Рикки.
– Они пришли за ответами, – прошелестело существо под волосами Осо.
– Кого ты еще сюда притащила? – спросил Рикки.
Осо дернулась в сторону, отворачиваясь и пряча от глаз ребят непонятное существо. Но Ноа все равно удалось рассмотреть его. Оно было небольшим – чуть больше ладони взрослого человека, – и похожим на маленькую, неокрепшую веточку дерева. Оно путалось своими длинными-длинными цепкими руками в волосах Осо и осторожно выглядывало из-за них, будто бы в кучерявой шевелюре Осо чувствовало себя как дома.
– Никого, – ответила Осо.
– И вовсе мы не за какими ответами не пришли, – надувшись, сказал Рикки.
– Неправда, – снова прошелестело существо. – Все ваши мысли только об этом.
– Тише, Блюблик, – цыкнула Осо.
– Давай так, – сказала Никки. – Ты нас не видела, мы не видели тебя.
Осо насупилась и уставилась на Ноа, будто бы он мог ей чем-то помочь. Но он поспешно отвел взгляд. Парень не хотел встревать в спор, хоть и чувствовал себя обязанным Осо за то, что она со многими его познакомила в Хэксенштадте. Ведь перед ним стояла чуть более важная задача, чем эта ненужная перепалка. Сейчас парню рядом нужны сильные маги, которые научат его жить в этом мире и помогут в борьбе с Ройваном. А у Осо Абсолют даже способность определить не смог. С испытания она вернулась лишь с маленьким кулоном в форме клыка дикого животного.
– Вы не можете меня игнорировать! – тихо шикнула Осо. – Если кого-то из нас найдут здесь, то все равно решат, что мы были вместе.
Ноа молчал и ждал решения близнецов. Рикки и Никки отвечать Осо тоже не спешили и нерешительно топтались на месте. Когда молчание стало уж совсем неловким, Рикки заговорил:
– Тогда ты покажешь, кого ты прячешь, и расскажешь, почему ты тут в компании феи.
– Я… Я… – нерешительно пробормотала Осо.
– Она рассказывала мне о земных сладостях, – прощебетала маленькая феечка, вылетая у нее из-за спины, и Ноа понял, что уже видел ее в столовой. – Это такие удивительные истории!
– Ну а там кто? – бросила Никки.
Осо зарделась и одновременно с этим коснулась рукой своих волос, словно мать, инстинктивно прячущая дитя. По глазам Осо Ноа понял, что она ищет у него поддержки, но парень не мог ей ее предложить. Однако он поймал себя на мысли, что совсем не понимает, как Осо оказалась здесь. Вряд ли фея и это странное существо у нее в волосах обладали силой, похожей на способность Рикки и Никки, а библиотека, когда Ноа сюда пришел с ними, была заперта.
– Как ты попала сюда, Осо? И зачем пришла? – спросил Ноа, и Осо, похоже, подумала, что эти вопросы и ответы на них уведут близнецов от неприятной для нее темы.
Похоже, что ей показалось, что Ноа помогает ей.
– Это все Клио, – защебетала она. – Она осталась здесь и дождалась, пока библиотека закроется, а потом открыла дверь.
– А кто закрыл дверь? – Ноа все же волновал этот вопрос почему-то.
– Это, наверное, Маразмус. Он иногда следит за порядком тут, – вставил Рикки.
Ноа уже стало интересно, что это за дух такой, раз он следит тут за порядком и так горько стонет. Неужели это душа предыдущего библиотекаря, запертая здесь и обреченная на эту скучную работу веками? От этой мысли Ноа содрогнулся. Быть запертым в одном и том же месте веками ему казалось наказанием, на которое стоило обрекать только самых опасных преступников.
– Так, а пришла ты сюда зачем? – Никки не смогла молчать.
– Я… Я… понимаете, – Осо не могла подобрать слов и стала накручивать на палец локон своих волос. – Я прошла Испытание Абсолюта, но… у меня даже есть Артефакт, и это значит, что я шевалье. – Она достала из-под пижамы висящий на ее шее кулон в виде клыка какого-то животного. – Но его ведь не используешь как оружие… И я подумала, может, это какая-то ошибка. И еще Махаон сказал, что никогда не слышал, чтобы у шевалье Артефакты были… такими.
Ноа было нечего ответить девушке, хотя ему и стало жаль ее. Ведь после того, как они с Осо разговорились на озере, парень даже стал к ней лучше относиться. Но нужные слова все никак не приходили в голову, и Ноа сказал то, что больше всего подходило в этой ситуации:
– Ладно, давайте просто сделаем то, зачем пришли, и не будем мешать друг другу.
От этих слов Осо просияла, а Рикки и Никки насупились – они ведь так и не узнали, что за зверушка пряталась на плече Осо, – но Ноа не обратил на это ни малейшего внимания. Он просто двинулся к столу библиотекаря – туда, где находилась картотека – в поисках каких-нибудь книг о выпускниках Хэксенштада и аристократических домах Вельтерна, в то время как Никки и Рикки углубились в недры библиотеки.
Он не заметил, как сзади подошла Осо, и оттого вздрогнул, когда услышал ее голос у себя за спиной:
– Здесь что-то изменилось. Ты не заметил?
– О чем ты? – раздраженно спросил он. На маленьких бланках крошечными буквами были написаны названия книг, но он не мог ничего разобрать из-за тени, отбрасываемой на него огромной – в человеческий рост – статуей. Стоп, статуей?
Ноа поднял голову и уставился на статую молодой женщины с платьем в пол, обнимающей себя за плечи. Ночь сгустила на ее лице тени, и Ноа не мог разобрать на нем никаких черт, кроме длинного красивого носа.
– Да-да, я именно об этом, – произнесла Осо. – Днем ее не было.
Ноа ничего не ответил. Он вынес несколько карточек из раздела истории на свет и, щурясь, стал искать книги, хотя бы по названию похожие на то, что он ищет. Все они были по большей части об общей истории и Вельтерна, и других государств Виридитерры. Были даже книги «О генеалогии рода Драхенов», «Расцвет и падение династии Кингов перед Драконом» и «От захвата к отделению Мепаиса от Црейфлодера. Кто такой Алма Нова». Ноа с раздражением вернул карточки на место и взял другие, когда Осо вдруг снова подала голос:
– Я бы на твоем месте поискала книги в закрытой секции. Ты ведь хочешь найти что-то о Ройване? Тогда подойдут книги не об истории, а о черной магии.
– Откуда ты это знаешь, что я ищу именно его?
Осо поддалась назад, обошла стол библиотекаря и зашла за статую так, что лунный свет падал прямо на нее. И в этом лунном свете она казалась почти милой. Почему-то у Ноа сложилось впечатление, что, отвечая на этот вопрос, ей хотелось быть как можно дальше от него, быть защищенной чем-то.
– Эм… Как-то я подслушала разговор Франциска и фрау Энгстелиг. И там я услышала его имя. А еще фрау Энгстелиг сказала: «Мальчишка все слышал. Теперь он знает, как его зовут». Потом она сказала, что если в тебе действительно сильны гены Вайскопфов, то ты совершенно точно станешь его искать. Вот я и подумала… – Осо запнулась, посмотрела на Ноа, а затем продолжила: – В общем, пока я искала что-нибудь о своей проблеме, наткнулась на кое-что о нем.
Ее феечка примостилась на книги, стоявшие на картотеке, и она походила на маленькую милую Дюймовочку, но с крыльями, о которой в детстве Ноа читала мама.
– Это были очень нехорошие книги, – пожаловалась феечка Ноа и добавила, уже обращаясь к Осо: – Давай больше не будем их открывать. Никогда-никогда-никогда.
– Но я так ничего и не узнала о своей… проблеме, – Осо все еще не знала, какое слово следует подобрать, а затем ее голос переменился с задумчивого и тусклого на повеселевший и удивленный: – Ох, смотрите, с этой стороны статуи цветы.
Ноа обернулся и увидел, как Осо, выглядывающая из-за статуи, радостно махала ему букетиком ночных лилий, тех самых цветов, о которых ему говорила Эли. И почему он вдруг вспомнил о ней так не вовремя? Он поморщился и посоветовал вернуть цветы на место, когда из темноты стеллажей донесся злой рык и после него оттуда выбежали Рикки и Никки с несколькими книгами под мышкой.
– Оставили новичков на свою голову! – взвизгнула Никки. – Что вы сделали?
– Вы рассердили Маразмуса, слышите? – вскрикнул Рикки с укором, и вместе с его словами из темноты выплыл дух старца белесый и костлявый.
У Ноа в груди все похолодело, когда он заглянул в его рассерженное – разгневанное – узкое лицо. В его костлявых пальцах он заметил еще несколько цветков ночных лилий и сразу же взглянул на статую. Вот, почему библиотека закрывалась изнутри, вот почему был дневной и ночной библиотекари.
– Простите, ребят, но с рассерженным Маразмусом каждый сам за себя, – произнес Рикки и они, взявшись с Никки за руки, исчезли.
Ноа зло и разочарованно наблюдал за тем, как они сбежали, но времени, чтобы разразиться проклятиями в сторону близнецов не было, потому что Маразмус угрожающе надвигался к ним с Осо. Он резким движением бросился к девушке, выхватил злосчастный букет и откинул обратно на статуи, но не попал и тот упал на пол. Ноа оттолкнул Осо в сторону, и в этот же момент Маразмус схватил парня за шиворот и отбросил к столу библиотекаря. Ноа больно ударился головой об угол и в глазах на несколько секунд потемнело. В этот момент у парня даже не было времени подумать о том, как бестелесый дух смог дотрунуться до него.
Ноа услышал, как закричала Осо, видел, как беспомощно взвилась феечка, не зная, что делать. Парень тщетно пытался подняться, но от удара в голове перед глазами все плыло. Ноа с ужасом, как беспомощный ребенок, смотрел, как Маразмус надвигался на кричащую – молящую о спасении – Осо. В ее глазах стояли слезы, дрожащими губами она все звала «абуэло», «абуэло», «абуэло», и Ноа хотел, но не мог ей помочь.
И она кричала, кричала, кричала…
Осо отходила все дальше и дальше, пока спиной не столкнулась с книжным стеллажом – и в последний раз с испугом глянула на Ноа. Внезапно она села на карточки, закрыла глаза, и из груди ее вырвался даже не крик, а настоящий животный рык.
И тогда произошло то, чего Ноа совсем не мог ожидать: Осо начала быстро покрываться бурой густой шерстью, увеличиваться в размерах, на ее пальцах удлинились и увеличились когти, лицо стало вытягиваться. Она в мгновение ока стала косматой, большой и еще более неповоротливой, но осталась такой же испуганной Маразмусом. Правда, теперь к этому страху добавился другой: Осо совсем не понимала, что с ней происходит.
Ноа ахнул от ужаса и удивления, когда на месте Осо была уже не болтушка-подросток, а самый настоящий медведь – бурый, с острыми длинными когтями и огромными зубами в слюнявой пасти. Увиденное поразило Ноа, и он не сразу понял, что около его уха отчаянно верещала маленькая феечка.
– Что? – отвлекшись, переспросил он.
Но из-за рыка он не мог ничего услышать. Среди звуков, наполнявших библиотеку, крик маленькой феечки казался всего лишь слабым писком.
– Верни цветы на место! Скорее! – послышался голос у самого уха Ноа.
Ноа глянул на свое плечо и увидел то самое существо, сидевшее в волосах Осо. Он не дал себе и секунды, чтобы изумиться, потому что необходимо было действовать решительно. Ноа подполз к неудачно брошенному букету и положил обратно на статую. В тот же миг Маразмус успокоился. Дух подлетел к статуе и начал нежно поглаживать ее руки.
Ноа облегченно выдохнул. Он так обрадовался своей маленькой победе, что совсем забыл об огромной медведице, которая прямо сейчас громила библиотеку. Разъяренная и напуганная Осо бросалась из стороны в сторону, падала на спину, словно пыталась вытереть с себя медвежью шкуру, и сносила книги вместе со стеллажами. Она рычала, и рык этот казался Ноа плачем, криком беспомощности и страхом одновременно. Он глянул на феечку, ища поддержки, но та сама не знала, что делать. Но действовать нужно было быстро – ведь они уже столько шума наделали, и неизвестно как быстро сюда заявятся преподаватели.
Ноа поднялся на ноги, опираясь на стол, и громко крикнул:
– Осо! Успокойся, Осо. Все хорошо.
Он выставил перед собой руки, пытаясь ее успокоить, но медведица лишь завыла и не перестала крушить библиотеку. Ноа пытался быстро думать, что могло бы остановить ее, вернуть ей человеческий облик, но никак не мог ничего придумать. «Что бы сделала фрау Энгстелиг? Что бы сделала фрау Энгстелиг? Что бы сделала фрау Энгсетлиг?» Ноа прокручивал в голове эту мысль и судорожно думал. Наверное, эта женщина попыталась бы его отвлечь, сделав что-то такое, что привлекло бы внимание Ноа хоть на несколько секунд.
И тут он вспомнил о клыке, с которым Осо вышла из Абсолюта.
– Найди ее кулон, – крикнул он феечке, доставая из своих маленьких ножен меч.
Стекло заиграло в лунном свете, поймало отражение звезд в потолке библиотеки, и Ноа осторожно попытался наполнить клинок своим белым пламенем, но не злым и обжигающим, а мягким, теплым, словно одеялом, которым его по ночам в детстве укутывала Нея.
– Я не хочу с тобой драться! – крикнул Ноа, но медведица, казалось, его не слышит.
Она в отчаянии бросалась на стеллажи, на книги, падавшие с них, и испуганно ревела. Ноа попытался сосредоточиться, выпустить на волю свое пламя, но так, чтобы оно сожгло, а просто окружило, оградило Осо. Он попытался вспомнить маму – такой, какой она была, – попытался вспомнить их неуютный город и приятный дом, в котором он чувствовал себя под защитой, попытался и…
Белое пламя поднялось вокруг медведицы, и та испуганно начала бросаться из стороны в сторону, выть и скулить, но пламя не сжигало, не оставляло черных следов. Оно просто было, просто горело, пока Ноа сосредоточено пытался думать о чем-то хорошем и держать этот – дикий, бушующий в его душе вместе со всепоглощающим гневом – огонь под контролем.
– Я принесла! Я принесла! – завизжала феечка, которая тянула в своих тонких ручонках медальон Осо с разорванной цепочкой.
Ноа сразу же выхватил его у нее и, стараясь не потерять контроль, приблизился к Осо. Он выставил перед собой клык и крикнул:
– Он не ночной библиотекарь, балда, – проворчала опять Никки. – Он ночной дух, живущий здесь.
– Вот поэтому я и сказал «что-то вроде ночного библиотекаря», – скривился Рикки.
– Кстати, мы тебя так и не поздравили как следует с прохождением Испытания, – перевела тему Никки. – У тебя один из самых впечатляющих артефактов, которые мне доводилось видеть. Никогда бы подума…
– Шшш, – внезапно прервал ее брат и резко всех остановил. – Слышите?
Ноа замер, прислушиваясь к звукам в библиотеке, но так ничего и не смог услышать, кроме тихих вздохов и постанываний невидимого ему Маразмуса. Только он хотел сказать Рикки об этом, как среди стеллажей послышался шелест и шепот. Ноа напрягся всем телом, не зная, что делать в этой ситуации. Что если их поймают?
– Тихо идем назад, к двери, – прошептала Никки.
Но почти в тот же момент перед ними появилась Осо в ночной пижаме, растрепанная и в сопровождении маленькой феечки, прячущейся за ее плечом. Из-под ее коротких пушистых волос выглядывало странное существо, сверлившее всю троицу недоверчивым взглядом. Ноа непонятливо уставился на него, потому что недоумевал, как Осо смогла притащить в Хексенштадт эту зверушку.
– Что вы тут делаете? – спросила Осо. – Уже ведь комендантский час.
– А ты что тут делаешь? – сразу же ответила Никки с вызовом. – И почему в компании феи?
– Никто не водит дружбы с прислугой Хексенштадта, – прошептал Рикки на ухо Ноа. – Это здесь не принято. Просто… просто они посудомойки, а мы будущие воины Вельтерна, понимаешь?
Ноа слабо кивнул, хотя и не совсем понимал, о чем говорил Рикки.
– Они пришли за ответами, – прошелестело существо под волосами Осо.
– Кого ты еще сюда притащила? – спросил Рикки.
Осо дернулась в сторону, отворачиваясь и пряча от глаз ребят непонятное существо. Но Ноа все равно удалось рассмотреть его. Оно было небольшим – чуть больше ладони взрослого человека, – и похожим на маленькую, неокрепшую веточку дерева. Оно путалось своими длинными-длинными цепкими руками в волосах Осо и осторожно выглядывало из-за них, будто бы в кучерявой шевелюре Осо чувствовало себя как дома.
– Никого, – ответила Осо.
– И вовсе мы не за какими ответами не пришли, – надувшись, сказал Рикки.
– Неправда, – снова прошелестело существо. – Все ваши мысли только об этом.
– Тише, Блюблик, – цыкнула Осо.
– Давай так, – сказала Никки. – Ты нас не видела, мы не видели тебя.
Осо насупилась и уставилась на Ноа, будто бы он мог ей чем-то помочь. Но он поспешно отвел взгляд. Парень не хотел встревать в спор, хоть и чувствовал себя обязанным Осо за то, что она со многими его познакомила в Хэксенштадте. Ведь перед ним стояла чуть более важная задача, чем эта ненужная перепалка. Сейчас парню рядом нужны сильные маги, которые научат его жить в этом мире и помогут в борьбе с Ройваном. А у Осо Абсолют даже способность определить не смог. С испытания она вернулась лишь с маленьким кулоном в форме клыка дикого животного.
– Вы не можете меня игнорировать! – тихо шикнула Осо. – Если кого-то из нас найдут здесь, то все равно решат, что мы были вместе.
Ноа молчал и ждал решения близнецов. Рикки и Никки отвечать Осо тоже не спешили и нерешительно топтались на месте. Когда молчание стало уж совсем неловким, Рикки заговорил:
– Тогда ты покажешь, кого ты прячешь, и расскажешь, почему ты тут в компании феи.
– Я… Я… – нерешительно пробормотала Осо.
– Она рассказывала мне о земных сладостях, – прощебетала маленькая феечка, вылетая у нее из-за спины, и Ноа понял, что уже видел ее в столовой. – Это такие удивительные истории!
– Ну а там кто? – бросила Никки.
Осо зарделась и одновременно с этим коснулась рукой своих волос, словно мать, инстинктивно прячущая дитя. По глазам Осо Ноа понял, что она ищет у него поддержки, но парень не мог ей ее предложить. Однако он поймал себя на мысли, что совсем не понимает, как Осо оказалась здесь. Вряд ли фея и это странное существо у нее в волосах обладали силой, похожей на способность Рикки и Никки, а библиотека, когда Ноа сюда пришел с ними, была заперта.
– Как ты попала сюда, Осо? И зачем пришла? – спросил Ноа, и Осо, похоже, подумала, что эти вопросы и ответы на них уведут близнецов от неприятной для нее темы.
Похоже, что ей показалось, что Ноа помогает ей.
– Это все Клио, – защебетала она. – Она осталась здесь и дождалась, пока библиотека закроется, а потом открыла дверь.
– А кто закрыл дверь? – Ноа все же волновал этот вопрос почему-то.
– Это, наверное, Маразмус. Он иногда следит за порядком тут, – вставил Рикки.
Ноа уже стало интересно, что это за дух такой, раз он следит тут за порядком и так горько стонет. Неужели это душа предыдущего библиотекаря, запертая здесь и обреченная на эту скучную работу веками? От этой мысли Ноа содрогнулся. Быть запертым в одном и том же месте веками ему казалось наказанием, на которое стоило обрекать только самых опасных преступников.
– Так, а пришла ты сюда зачем? – Никки не смогла молчать.
– Я… Я… понимаете, – Осо не могла подобрать слов и стала накручивать на палец локон своих волос. – Я прошла Испытание Абсолюта, но… у меня даже есть Артефакт, и это значит, что я шевалье. – Она достала из-под пижамы висящий на ее шее кулон в виде клыка какого-то животного. – Но его ведь не используешь как оружие… И я подумала, может, это какая-то ошибка. И еще Махаон сказал, что никогда не слышал, чтобы у шевалье Артефакты были… такими.
Ноа было нечего ответить девушке, хотя ему и стало жаль ее. Ведь после того, как они с Осо разговорились на озере, парень даже стал к ней лучше относиться. Но нужные слова все никак не приходили в голову, и Ноа сказал то, что больше всего подходило в этой ситуации:
– Ладно, давайте просто сделаем то, зачем пришли, и не будем мешать друг другу.
От этих слов Осо просияла, а Рикки и Никки насупились – они ведь так и не узнали, что за зверушка пряталась на плече Осо, – но Ноа не обратил на это ни малейшего внимания. Он просто двинулся к столу библиотекаря – туда, где находилась картотека – в поисках каких-нибудь книг о выпускниках Хэксенштада и аристократических домах Вельтерна, в то время как Никки и Рикки углубились в недры библиотеки.
Он не заметил, как сзади подошла Осо, и оттого вздрогнул, когда услышал ее голос у себя за спиной:
– Здесь что-то изменилось. Ты не заметил?
– О чем ты? – раздраженно спросил он. На маленьких бланках крошечными буквами были написаны названия книг, но он не мог ничего разобрать из-за тени, отбрасываемой на него огромной – в человеческий рост – статуей. Стоп, статуей?
Ноа поднял голову и уставился на статую молодой женщины с платьем в пол, обнимающей себя за плечи. Ночь сгустила на ее лице тени, и Ноа не мог разобрать на нем никаких черт, кроме длинного красивого носа.
– Да-да, я именно об этом, – произнесла Осо. – Днем ее не было.
Ноа ничего не ответил. Он вынес несколько карточек из раздела истории на свет и, щурясь, стал искать книги, хотя бы по названию похожие на то, что он ищет. Все они были по большей части об общей истории и Вельтерна, и других государств Виридитерры. Были даже книги «О генеалогии рода Драхенов», «Расцвет и падение династии Кингов перед Драконом» и «От захвата к отделению Мепаиса от Црейфлодера. Кто такой Алма Нова». Ноа с раздражением вернул карточки на место и взял другие, когда Осо вдруг снова подала голос:
– Я бы на твоем месте поискала книги в закрытой секции. Ты ведь хочешь найти что-то о Ройване? Тогда подойдут книги не об истории, а о черной магии.
– Откуда ты это знаешь, что я ищу именно его?
Осо поддалась назад, обошла стол библиотекаря и зашла за статую так, что лунный свет падал прямо на нее. И в этом лунном свете она казалась почти милой. Почему-то у Ноа сложилось впечатление, что, отвечая на этот вопрос, ей хотелось быть как можно дальше от него, быть защищенной чем-то.
– Эм… Как-то я подслушала разговор Франциска и фрау Энгстелиг. И там я услышала его имя. А еще фрау Энгстелиг сказала: «Мальчишка все слышал. Теперь он знает, как его зовут». Потом она сказала, что если в тебе действительно сильны гены Вайскопфов, то ты совершенно точно станешь его искать. Вот я и подумала… – Осо запнулась, посмотрела на Ноа, а затем продолжила: – В общем, пока я искала что-нибудь о своей проблеме, наткнулась на кое-что о нем.
Ее феечка примостилась на книги, стоявшие на картотеке, и она походила на маленькую милую Дюймовочку, но с крыльями, о которой в детстве Ноа читала мама.
– Это были очень нехорошие книги, – пожаловалась феечка Ноа и добавила, уже обращаясь к Осо: – Давай больше не будем их открывать. Никогда-никогда-никогда.
– Но я так ничего и не узнала о своей… проблеме, – Осо все еще не знала, какое слово следует подобрать, а затем ее голос переменился с задумчивого и тусклого на повеселевший и удивленный: – Ох, смотрите, с этой стороны статуи цветы.
Ноа обернулся и увидел, как Осо, выглядывающая из-за статуи, радостно махала ему букетиком ночных лилий, тех самых цветов, о которых ему говорила Эли. И почему он вдруг вспомнил о ней так не вовремя? Он поморщился и посоветовал вернуть цветы на место, когда из темноты стеллажей донесся злой рык и после него оттуда выбежали Рикки и Никки с несколькими книгами под мышкой.
– Оставили новичков на свою голову! – взвизгнула Никки. – Что вы сделали?
– Вы рассердили Маразмуса, слышите? – вскрикнул Рикки с укором, и вместе с его словами из темноты выплыл дух старца белесый и костлявый.
У Ноа в груди все похолодело, когда он заглянул в его рассерженное – разгневанное – узкое лицо. В его костлявых пальцах он заметил еще несколько цветков ночных лилий и сразу же взглянул на статую. Вот, почему библиотека закрывалась изнутри, вот почему был дневной и ночной библиотекари.
– Простите, ребят, но с рассерженным Маразмусом каждый сам за себя, – произнес Рикки и они, взявшись с Никки за руки, исчезли.
Ноа зло и разочарованно наблюдал за тем, как они сбежали, но времени, чтобы разразиться проклятиями в сторону близнецов не было, потому что Маразмус угрожающе надвигался к ним с Осо. Он резким движением бросился к девушке, выхватил злосчастный букет и откинул обратно на статуи, но не попал и тот упал на пол. Ноа оттолкнул Осо в сторону, и в этот же момент Маразмус схватил парня за шиворот и отбросил к столу библиотекаря. Ноа больно ударился головой об угол и в глазах на несколько секунд потемнело. В этот момент у парня даже не было времени подумать о том, как бестелесый дух смог дотрунуться до него.
Ноа услышал, как закричала Осо, видел, как беспомощно взвилась феечка, не зная, что делать. Парень тщетно пытался подняться, но от удара в голове перед глазами все плыло. Ноа с ужасом, как беспомощный ребенок, смотрел, как Маразмус надвигался на кричащую – молящую о спасении – Осо. В ее глазах стояли слезы, дрожащими губами она все звала «абуэло», «абуэло», «абуэло», и Ноа хотел, но не мог ей помочь.
И она кричала, кричала, кричала…
Осо отходила все дальше и дальше, пока спиной не столкнулась с книжным стеллажом – и в последний раз с испугом глянула на Ноа. Внезапно она села на карточки, закрыла глаза, и из груди ее вырвался даже не крик, а настоящий животный рык.
И тогда произошло то, чего Ноа совсем не мог ожидать: Осо начала быстро покрываться бурой густой шерстью, увеличиваться в размерах, на ее пальцах удлинились и увеличились когти, лицо стало вытягиваться. Она в мгновение ока стала косматой, большой и еще более неповоротливой, но осталась такой же испуганной Маразмусом. Правда, теперь к этому страху добавился другой: Осо совсем не понимала, что с ней происходит.
Ноа ахнул от ужаса и удивления, когда на месте Осо была уже не болтушка-подросток, а самый настоящий медведь – бурый, с острыми длинными когтями и огромными зубами в слюнявой пасти. Увиденное поразило Ноа, и он не сразу понял, что около его уха отчаянно верещала маленькая феечка.
– Что? – отвлекшись, переспросил он.
Но из-за рыка он не мог ничего услышать. Среди звуков, наполнявших библиотеку, крик маленькой феечки казался всего лишь слабым писком.
– Верни цветы на место! Скорее! – послышался голос у самого уха Ноа.
Ноа глянул на свое плечо и увидел то самое существо, сидевшее в волосах Осо. Он не дал себе и секунды, чтобы изумиться, потому что необходимо было действовать решительно. Ноа подполз к неудачно брошенному букету и положил обратно на статую. В тот же миг Маразмус успокоился. Дух подлетел к статуе и начал нежно поглаживать ее руки.
Ноа облегченно выдохнул. Он так обрадовался своей маленькой победе, что совсем забыл об огромной медведице, которая прямо сейчас громила библиотеку. Разъяренная и напуганная Осо бросалась из стороны в сторону, падала на спину, словно пыталась вытереть с себя медвежью шкуру, и сносила книги вместе со стеллажами. Она рычала, и рык этот казался Ноа плачем, криком беспомощности и страхом одновременно. Он глянул на феечку, ища поддержки, но та сама не знала, что делать. Но действовать нужно было быстро – ведь они уже столько шума наделали, и неизвестно как быстро сюда заявятся преподаватели.
Ноа поднялся на ноги, опираясь на стол, и громко крикнул:
– Осо! Успокойся, Осо. Все хорошо.
Он выставил перед собой руки, пытаясь ее успокоить, но медведица лишь завыла и не перестала крушить библиотеку. Ноа пытался быстро думать, что могло бы остановить ее, вернуть ей человеческий облик, но никак не мог ничего придумать. «Что бы сделала фрау Энгстелиг? Что бы сделала фрау Энгстелиг? Что бы сделала фрау Энгсетлиг?» Ноа прокручивал в голове эту мысль и судорожно думал. Наверное, эта женщина попыталась бы его отвлечь, сделав что-то такое, что привлекло бы внимание Ноа хоть на несколько секунд.
И тут он вспомнил о клыке, с которым Осо вышла из Абсолюта.
– Найди ее кулон, – крикнул он феечке, доставая из своих маленьких ножен меч.
Стекло заиграло в лунном свете, поймало отражение звезд в потолке библиотеки, и Ноа осторожно попытался наполнить клинок своим белым пламенем, но не злым и обжигающим, а мягким, теплым, словно одеялом, которым его по ночам в детстве укутывала Нея.
– Я не хочу с тобой драться! – крикнул Ноа, но медведица, казалось, его не слышит.
Она в отчаянии бросалась на стеллажи, на книги, падавшие с них, и испуганно ревела. Ноа попытался сосредоточиться, выпустить на волю свое пламя, но так, чтобы оно сожгло, а просто окружило, оградило Осо. Он попытался вспомнить маму – такой, какой она была, – попытался вспомнить их неуютный город и приятный дом, в котором он чувствовал себя под защитой, попытался и…
Белое пламя поднялось вокруг медведицы, и та испуганно начала бросаться из стороны в сторону, выть и скулить, но пламя не сжигало, не оставляло черных следов. Оно просто было, просто горело, пока Ноа сосредоточено пытался думать о чем-то хорошем и держать этот – дикий, бушующий в его душе вместе со всепоглощающим гневом – огонь под контролем.
– Я принесла! Я принесла! – завизжала феечка, которая тянула в своих тонких ручонках медальон Осо с разорванной цепочкой.
Ноа сразу же выхватил его у нее и, стараясь не потерять контроль, приблизился к Осо. Он выставил перед собой клык и крикнул:
