И не потому, что нет недовольных. А потому что если они и остались, то очень умные, и предпочитают жить, подчиняясь требованиям (и совсем неплохо жить — к верным слугам Анжелика снисходительна и справедлива), чем умереть в жесточайших муках из-за бесплодных попыток (силы-то ооочень неравны) обрести пресловутую свободу.
Вот так, гуляя приятным тёплым вечером по академическому парку после вечерней тренировки и размышляя о вечном, я наткнулся на весьма интересную сценку. На небольшой полянке расположилась живописная группа: кто-то стоял на коленях со спущенными штанами, его лодыжки держал один парень, другой зажал голову насилуемого между ног, фиксируя её и заломив руки кверху, а третий собственно насиловал. Интересно, почему девушка (вроде точно девушка, хоть и фигура тощенькая, и одежда мужская, но многие такую носят) не вцепится зубами хотя бы в ногу — возможность ведь есть? И почему не кричит?
Слабеньким барьером (для того, чтобы я не смог обнаружить это непотребство) подобное не объяснишь — слышу же я чужие приглушённые стоны. Я, конечно, не монах, и принудить к близости тоже могу (если уж очень хочется), но это всё же больше из разряда очарования, чем грубого изнасилования, и партнёры обеих моих ипостасей всегда получают удовольствие. Да и без принуждения желающих хватает, если уж на то пошло. Может, это так наказывают? С другой стороны, на мой взгляд, подобному наказанию можно подвергать лишь массового маньяка-насильника — чтоб почувствовал всё на собственной шкуре.
Да ладно, о чём я?! Женщин подвергать подобному нельзя. Точка!
Мысли пронеслись в голове в считанные секунды, а я уже прошёл сквозь маскирующий барьер, не повредив его — другие возможные свидетели точно ничего не увидят и не услышат. Подпустив в голос издёвки, спросил:
— Ребятки, неужели вы такие страшненькие, что по-хорошему не можете себе партнёршу найти, и все втроём вцепились в первую пойманную?
Парни вздрогнули и ошеломлённо уставились на меня. Ну да, они ж думали, что за пологом их никто не увидит. А вообще-то ведь красавцы писаные. Причём тёмные эльфы, но не темнокожие, а более светлые, со смуглым оттенком кожи. Велика вероятность, что из группы с патриархатом. Да и по поведению такое же впечатление складывается — слишком уверены в себе, и взгляд наглый. Или это в отсутствии женщин? Причём именно их женщин, дроу. Впрочем, они быстро оправились от удивления. А самый главный, который хоть и обернулся на меня, но не прервал своего занятия (кто бы сомневался, что это будет именно он, и ведь хорош, зараза!), спросил:
— А что, тебе завидно? Хочешь присоединиться?
И ни грана смущения в голосе! Ох, как же я не люблю таких скотов — ладно бы после боя, когда кровь кипит, взял желаемое по праву сильного. Такое ещё с трудом, но можно принять — жизнь вообще штука жестокая, и кто не может за себя постоять, вынужден прогибаться. Но втроём на одну… Или бы это была рабыня — твоя собственность, делай что хочешь. Хотя и подобное не особо приемлемо. Но даже если рабыня, зачем так таиться? Так что вряд ли.
— Неа. Мне это, собственно, ни к чему. Поклонниц и так достаточно. Так что нет необходимости применять к кому-либо силу.
— Так и иди своей дорогой! Не мешай другим развлекаться.
— Увы, но я с детства терпеть не могу трусливых насильников…
— Ты кого трусом назвал, червяк?! Да ты знаешь, кто я?
— А мне плевать. Но вот если вы сейчас же не прекратите и не свалите отсюда, то на вопрос «кто ты» в будущем сможешь точно ответить — импотент!
Эльф от удивления и злости даже прекратил свои телодвижения.
— Что ты сказал?
— Что слышал. В моём мире для наказания насильников разработали очень интересное заклинание — после него становишься полным импотентом физически, а вот желания никуда не уходят. Вся прелесть наказания в том, что заклинание из разряда необратимых, от слова «совсем». И так получилось, что я его очень хорошо знаю.
Люблю безнаказанно издеваться. Конечно, такого заклинания я не знаю, даже если оно где-то и существует на самом деле. Но это мелочи, мне достаточно пожелать, и так и случится. Только щит придётся возвести, чтоб никто ничего лишнего не заметил, но это ж мелочи. А ребятки-то струхнули. Даже отпустили девчонку, и та, бедолага, просто повалилась на землю, не пытаясь одеться или вообще шевелиться. Тот, что держал руки, обратился к старшему:
— Кириас, это, кажется, тот новичок с двенадцатого курса. О нём никто толком ничего не слышал, и личного дела нет. Кто его знает, на что способен?
В правильном направлении думаешь, эльфик.
— Считаешь, он действительно не врёт?
— Не знаю. Но ведь он наш полог даже не заметил, а не каждый из учителей смог бы его преодолеть. Ты же сам видишь его ауру.
Я молча пережидал это совещание. Но терпением никогда не отличался.
— Если хотите, могу и доказать свои возможности, только потом уже ничего изменить нельзя будет. Считаю до трёх…
— Не стоит, мы уходим. Но, думаю, ещё встретимся, — следующие слова Кириас адресовал валяющейся на земле девушке: — С тобой я ещё не закончил. Рано или поздно ты всё равно окажешься в пределах моей досягаемости и без защиты.
Дроу стремительно удалились, не забыв снять полог. А я тут же поставил свой — девочке ещё надо помочь.
Подойдя ближе, рассмотрел её получше. Неудивительно, что не сразу сообразил, мальчик это или девочка. Длинные пепельные волосы, но фигура худощавая, на вид лет девятнадцать (вот же, с тех пор как переродился в человеческом теле, всё время меряю возраст других на человеческий лад, причём именно земной). Тоже эльфийка? А, нет — ушки не такие вытянутые и острые, полукровка.
Ах, вот почему она не кричала и не кусалась! Я осторожно развязал шнурок кляпа и вытащил его изо рта. Девушка даже не пошевелилась и не открыла глаза. Она молча плакала, изящное тело била крупная дрожь… Шок. Ладно, сперва займусь физическими повреждениями — бить-то девочку не били, но синяков полно, видно всё же сопротивлялась. Да и внутренние травмы при насилии неизбежны, хотя кровью не пахнет. Потом уже попытаюсь успокоить. Но когда моя ладонь легла на обнажённый зад, девочка дёрнулась, оглянувшись и распахнув свои синющие глаза, и попыталась отползти от меня. Пришлось удерживать её за предплечье.
— Пожалуйста, не надо, не трогайте меня!
— Да не дёргайся ты, дурочка! Я просто пытаюсь тебе помочь: залечу повреждения так, что и следов не останется. И, если ты не слышала, повторю — мне нет необходимости применять силу, чтобы затащить в свою постель кого-либо.
— У Кириаса тоже поклонников полно, но ему почему-то меня захотелось заполучить!
А девочка не так психологически и травмирована, раз огрызается. Вот и замечательно. Для лучшего контакта прижал руку плотнее, девчонка со свистом вдохнула, но уже не дёргалась. Придётся потерпеть, малышка. Я направил толику своей силы в её тело, следя, чтобы ни капли не просочилось вовне. И почувствовал, как полуэльфийка расслабляется по мере отступления боли. Просканировав её тело и убедившись, что все повреждения убраны, отнял ладонь и сам натянул на аккуратную попку трусы. Забавно, в каждом мире эта деталь нижнего белья выглядит чуть-чуть, но по-разному. У спасённой они были шортиками, плотно облегающими всё тело, и без единого шва.
— Штаны, думаю, и сама сможешь надеть. Кстати, я Энджиал, а как тебя зовут?
Девушка от моих действий и слов покраснела, но быстро оделась и встала. Стройненькая, невысокая, и двигается резво, значит, лечение прошло отлично, впрочем, я и не сомневался. Помявшись, ответила:
— Я Джеритана, но все зовут меня Джери. Учусь на пятом курсе, огневик.
У меня округлились глаза.
— А чего же ты не защищалась с помощью магии? Я что-то не вижу вокруг следов воздействия огня. Нет, понятно, конечно, что их больше, и, судя по всему, они старше, курс десятый, но всё же…
— Девятый. А магию я применить не могла, эти сволочи успели нацепить на меня браслет из звёздного металла.
Девушка повернулась тем боком, на котором сначала лежала, и я только сейчас увидел на её предплечье узкую чёрную металлическую полоску. Вот оно что. Блин, это уже совсем ни в какие ворота. А Джери тем временем тяжело вздохнула.
— Зачем ты вмешался? Ну как теперь эту дрянь снимать? Ведь только надевший может…
— Так значит, твои стоны были от страсти, а не от боли, и тебе нравится, когда тебя берут силой?! Может, я и вылечил тебя тоже зря?
На самом деле я прекрасно понял, что она имела в виду, но надо было встряхнуть Джери: нельзя же так низко себя ставить. Она опять покраснела. Девчонка, что тут скажешь.
— Ты не так понял. Мне это ничуть не нравится! Просто… удовлетворился бы этот Кириас, да может и отстал бы от меня.
— Не думаю я, что он из тех, кто, подчинив себе новую игрушку, бросит её, не доломав до конца. Так что сразу он бы не отстал, поверь.
Мы помолчали. О чём думала девочка, я из-за собственных принципов (вернее, Анжелики), узнать не мог, а вот сам размышлял, как бы незаметнее снять блокирующий браслет. Можно в общем-то сделать это и грубо, одной голой силой, но фонить будет ой-ёй… А внимания привлекать не хотелось.
О, когда ничего нет, под рукой всегда есть безотказное средство — моя кровь. Вот уж что позволит сделать всё чисто и быстро! Недолго думая, я ухватил Джери за локоть и развернул к себе, отросшим когтем проткнул палец и быстро провёл по металлу — достаточно будет разомкнуть круг, дальше сам свалится. Что и произошло. Я услышал изумлённый вздох и перевёл взгляд на девушку. Куча вопросов, восхищение и, вместе с тем, настороженность — вот что светилось в синих глазах.
— Энджиал, а ты вообще кто?
— Джери, над этим вопросом ломает голову вся Академия, и исключений я ни для кого делать не собираюсь. На данный момент я — твой спаситель из весьма неприятной ситуации. Вот и остановимся на этом. И вообще, пошли, поздно уже. Так и быть, провожу тебя до общаги, а то эти молодчики могут где-нибудь караулить.
Я убрал купол и направился к жилым корпусам. Джери, сопя, плелась сзади. Не слишком длинный путь прошёл в молчании, а на подходе к общежитиям девушка меня удивила. Я как раз думал, куда можно приспособить оставшийся кусок блокирующего браслета (чего добру пропадать?) и смысл прозвучавшего вопроса не сразу дошёл.
— Энджиал, а можно… можно, я у тебя сегодня переночую?
Я опешил. Вот это заявочка! Резко развернулся и прижал полукровку к ближайшему дереву.
— Джееери… Тебе мало было приключений на свою задницу? Я, вообще-то, живу один, и откуда ты знаешь, что могу с тобой сделать за закрытыми дверями? Не стоит меня провоцировать, я далеко не святой.
— Но… но ты же сам сказал, что не насилуешь! А мне просто страшно идти в свою комнату.
— Конечно я не насилую. Но я вполне могу сделать так, что ты сама всего захочешь и ещё будешь умолять взять тебя.
Свободной рукой я мягко провёл по её щеке, шее, груди, одновременно слегка подчиняя тело, пуская в него малюсенький заряд возбуждения, достаточный, чтобы девочка почувствовала изменения. Сам же внимательно смотрел в её глаза, наблюдая, как отголоски страха, появившиеся при первоначальных резких действиях, уходят, сменяясь чувственной поволокой, как расширяются зрачки, на скулах появляется лёгкий румянец, учащается дыхание.
А она хорошенькая вообще-то. На миг представил это стройное, отзывчивое под моими руками тело в своей постели… Нее… Хватит, пожалуй, — и с неё, и с меня. Я ещё найду себе кого-нибудь не настолько чистого и наивного, а эту малышку, как ни странно, жаль. Убрал руки от девушки, она же смотрела потрясённо (бедняга, в который раз за вечер!) и приходила в себя.
— Как у тебя это получается? Я ведь… на самом деле… несколько мгновений хотела принадлежать тебе. Это ведь невозможно — одним касанием настолько подчинить!
— Для меня, как видишь, возможно. Особенность расы. Так что не волнуйся — здесь таких, как я, больше нет. А почему ты боишься возвращаться в комнату? На них ведь магические замки.
— Потому что тогда твоё вмешательство не будет иметь смысла — со мной в одной комнате живёт любовница одного из этой троицы, и она запросто впустит и его, и всю их кодлу, да ещё и свалит подальше.
Вот дела. И что теперь с нею делать? Пускать к себе я никого не готов: девушку, просто потому, что не смогу удержаться, парня… Да не хочу я соседа, вот и всё!
— Хорошо, сегодня переночуешь у меня, а я подумаю, что можно сделать с твоей ситуацией. Ты же в ответ расскажешь мне свою историю. И не думай, что мне просто хочется залезть тебе в душу! Хочу понять, что тут у вас творится.
Мысль, как же обезопасить девушку, уже начала формироваться, но для её осуществления надо оказаться в моих хорошо заэкранированных комнатах — там я мог творить что угодно, и никто не засёк бы даже самые мощные всплески силы. Постоянно контролируя пространство, чтобы случайно ни на кого не наткнуться, я добрался до комнаты, не сомневаясь, что Джери идёт следом. Открыв дверь, с улыбкой подтолкнул спутницу внутрь и приготовился к буре эмоций. Ещё бы, при стандартно небольших (пусть и с отдельным санузлом) комнатках общежития, то, что предстало глазам девчонки, могло показаться хоромами. Я же не просто раздвинул пространство, но на следующий же день ещё и смоделировал его. Теперь моё жилище состояло из уютной гостиной, спальни и просторной душевой.
— Ничего себе! Как это у тебя получилось?!
Я забавлялся столь непосредственной реакцией.
— Обыкновенная пространственная магия. Неужели у вас её не изучают?
— Изучают… Но на старших курсах, после десятого, вроде бы. Только, хоть я её ещё и не знаю, но знаю другое — никому из адептов не под силу так масштабно изменить здесь пространство. Слишком мощный блок стоит, ежегодно обновляемый самим милордом Ректором.
Дааа, прокол. Хотя, я же из другой связки миров, и принципы магического воздействия у меня могут быть иными, неизвестными здесь. О чём с важным видом и просветил Джери. И поспешил перевести тему на обещанную историю жизни.
История оказалась в чём-то банальной, в чём-то трагичной.
Первым делом я спросил Джери, почему она не расскажет отцу о том, что с нею происходит, и не поднимет политический скандал? Та криво усмехнулась и сказала:
— Потому что мы с Кириасом из одного мира. И пусть мой отец граф, и живём мы в соседнем королевстве, но… Ты наверняка заметил, что я полукровка? Моя мать была тёмной эльфийкой, отрёкшейся от своего клана ради брака с отцом. Они… очень любили друг друга, я помню. А Кириас… Он второй сын Владыки тёмных эльфов — мне просто не поверят. Разве что отец, только сделать он всё равно ничего не сможет, а вот опасности подвергнется.
Потом девочка, уткнувшись в одну точку в пространстве начала рассказывать о себе и семье. О том, как однажды познакомились её родители, как между человеком и, казалось бы, холодной и высокомерной девушкой-илитири вспыхнула страсть, со временем перешедшая в более глубокое чувство. Как она ушла из семьи, отрёкшись от родного клана, когда узнала, что её собираются выдать замуж по политическим соображениям. Как пришла к возлюбленному, который уже неоднократно делал ей предложение, и как они тихо поженились. Первые годы таились ото всех — сначала мать забеременела, а потом Джери была слишком мала и нуждалась в защите. Родители опасались мести родственников-дроу.
Вот так, гуляя приятным тёплым вечером по академическому парку после вечерней тренировки и размышляя о вечном, я наткнулся на весьма интересную сценку. На небольшой полянке расположилась живописная группа: кто-то стоял на коленях со спущенными штанами, его лодыжки держал один парень, другой зажал голову насилуемого между ног, фиксируя её и заломив руки кверху, а третий собственно насиловал. Интересно, почему девушка (вроде точно девушка, хоть и фигура тощенькая, и одежда мужская, но многие такую носят) не вцепится зубами хотя бы в ногу — возможность ведь есть? И почему не кричит?
Слабеньким барьером (для того, чтобы я не смог обнаружить это непотребство) подобное не объяснишь — слышу же я чужие приглушённые стоны. Я, конечно, не монах, и принудить к близости тоже могу (если уж очень хочется), но это всё же больше из разряда очарования, чем грубого изнасилования, и партнёры обеих моих ипостасей всегда получают удовольствие. Да и без принуждения желающих хватает, если уж на то пошло. Может, это так наказывают? С другой стороны, на мой взгляд, подобному наказанию можно подвергать лишь массового маньяка-насильника — чтоб почувствовал всё на собственной шкуре.
Да ладно, о чём я?! Женщин подвергать подобному нельзя. Точка!
Мысли пронеслись в голове в считанные секунды, а я уже прошёл сквозь маскирующий барьер, не повредив его — другие возможные свидетели точно ничего не увидят и не услышат. Подпустив в голос издёвки, спросил:
— Ребятки, неужели вы такие страшненькие, что по-хорошему не можете себе партнёршу найти, и все втроём вцепились в первую пойманную?
Парни вздрогнули и ошеломлённо уставились на меня. Ну да, они ж думали, что за пологом их никто не увидит. А вообще-то ведь красавцы писаные. Причём тёмные эльфы, но не темнокожие, а более светлые, со смуглым оттенком кожи. Велика вероятность, что из группы с патриархатом. Да и по поведению такое же впечатление складывается — слишком уверены в себе, и взгляд наглый. Или это в отсутствии женщин? Причём именно их женщин, дроу. Впрочем, они быстро оправились от удивления. А самый главный, который хоть и обернулся на меня, но не прервал своего занятия (кто бы сомневался, что это будет именно он, и ведь хорош, зараза!), спросил:
— А что, тебе завидно? Хочешь присоединиться?
И ни грана смущения в голосе! Ох, как же я не люблю таких скотов — ладно бы после боя, когда кровь кипит, взял желаемое по праву сильного. Такое ещё с трудом, но можно принять — жизнь вообще штука жестокая, и кто не может за себя постоять, вынужден прогибаться. Но втроём на одну… Или бы это была рабыня — твоя собственность, делай что хочешь. Хотя и подобное не особо приемлемо. Но даже если рабыня, зачем так таиться? Так что вряд ли.
— Неа. Мне это, собственно, ни к чему. Поклонниц и так достаточно. Так что нет необходимости применять к кому-либо силу.
— Так и иди своей дорогой! Не мешай другим развлекаться.
— Увы, но я с детства терпеть не могу трусливых насильников…
— Ты кого трусом назвал, червяк?! Да ты знаешь, кто я?
— А мне плевать. Но вот если вы сейчас же не прекратите и не свалите отсюда, то на вопрос «кто ты» в будущем сможешь точно ответить — импотент!
Эльф от удивления и злости даже прекратил свои телодвижения.
— Что ты сказал?
— Что слышал. В моём мире для наказания насильников разработали очень интересное заклинание — после него становишься полным импотентом физически, а вот желания никуда не уходят. Вся прелесть наказания в том, что заклинание из разряда необратимых, от слова «совсем». И так получилось, что я его очень хорошо знаю.
Люблю безнаказанно издеваться. Конечно, такого заклинания я не знаю, даже если оно где-то и существует на самом деле. Но это мелочи, мне достаточно пожелать, и так и случится. Только щит придётся возвести, чтоб никто ничего лишнего не заметил, но это ж мелочи. А ребятки-то струхнули. Даже отпустили девчонку, и та, бедолага, просто повалилась на землю, не пытаясь одеться или вообще шевелиться. Тот, что держал руки, обратился к старшему:
— Кириас, это, кажется, тот новичок с двенадцатого курса. О нём никто толком ничего не слышал, и личного дела нет. Кто его знает, на что способен?
В правильном направлении думаешь, эльфик.
— Считаешь, он действительно не врёт?
— Не знаю. Но ведь он наш полог даже не заметил, а не каждый из учителей смог бы его преодолеть. Ты же сам видишь его ауру.
Я молча пережидал это совещание. Но терпением никогда не отличался.
— Если хотите, могу и доказать свои возможности, только потом уже ничего изменить нельзя будет. Считаю до трёх…
— Не стоит, мы уходим. Но, думаю, ещё встретимся, — следующие слова Кириас адресовал валяющейся на земле девушке: — С тобой я ещё не закончил. Рано или поздно ты всё равно окажешься в пределах моей досягаемости и без защиты.
Дроу стремительно удалились, не забыв снять полог. А я тут же поставил свой — девочке ещё надо помочь.
Подойдя ближе, рассмотрел её получше. Неудивительно, что не сразу сообразил, мальчик это или девочка. Длинные пепельные волосы, но фигура худощавая, на вид лет девятнадцать (вот же, с тех пор как переродился в человеческом теле, всё время меряю возраст других на человеческий лад, причём именно земной). Тоже эльфийка? А, нет — ушки не такие вытянутые и острые, полукровка.
Ах, вот почему она не кричала и не кусалась! Я осторожно развязал шнурок кляпа и вытащил его изо рта. Девушка даже не пошевелилась и не открыла глаза. Она молча плакала, изящное тело била крупная дрожь… Шок. Ладно, сперва займусь физическими повреждениями — бить-то девочку не били, но синяков полно, видно всё же сопротивлялась. Да и внутренние травмы при насилии неизбежны, хотя кровью не пахнет. Потом уже попытаюсь успокоить. Но когда моя ладонь легла на обнажённый зад, девочка дёрнулась, оглянувшись и распахнув свои синющие глаза, и попыталась отползти от меня. Пришлось удерживать её за предплечье.
— Пожалуйста, не надо, не трогайте меня!
— Да не дёргайся ты, дурочка! Я просто пытаюсь тебе помочь: залечу повреждения так, что и следов не останется. И, если ты не слышала, повторю — мне нет необходимости применять силу, чтобы затащить в свою постель кого-либо.
— У Кириаса тоже поклонников полно, но ему почему-то меня захотелось заполучить!
А девочка не так психологически и травмирована, раз огрызается. Вот и замечательно. Для лучшего контакта прижал руку плотнее, девчонка со свистом вдохнула, но уже не дёргалась. Придётся потерпеть, малышка. Я направил толику своей силы в её тело, следя, чтобы ни капли не просочилось вовне. И почувствовал, как полуэльфийка расслабляется по мере отступления боли. Просканировав её тело и убедившись, что все повреждения убраны, отнял ладонь и сам натянул на аккуратную попку трусы. Забавно, в каждом мире эта деталь нижнего белья выглядит чуть-чуть, но по-разному. У спасённой они были шортиками, плотно облегающими всё тело, и без единого шва.
— Штаны, думаю, и сама сможешь надеть. Кстати, я Энджиал, а как тебя зовут?
Девушка от моих действий и слов покраснела, но быстро оделась и встала. Стройненькая, невысокая, и двигается резво, значит, лечение прошло отлично, впрочем, я и не сомневался. Помявшись, ответила:
— Я Джеритана, но все зовут меня Джери. Учусь на пятом курсе, огневик.
У меня округлились глаза.
— А чего же ты не защищалась с помощью магии? Я что-то не вижу вокруг следов воздействия огня. Нет, понятно, конечно, что их больше, и, судя по всему, они старше, курс десятый, но всё же…
— Девятый. А магию я применить не могла, эти сволочи успели нацепить на меня браслет из звёздного металла.
Девушка повернулась тем боком, на котором сначала лежала, и я только сейчас увидел на её предплечье узкую чёрную металлическую полоску. Вот оно что. Блин, это уже совсем ни в какие ворота. А Джери тем временем тяжело вздохнула.
— Зачем ты вмешался? Ну как теперь эту дрянь снимать? Ведь только надевший может…
— Так значит, твои стоны были от страсти, а не от боли, и тебе нравится, когда тебя берут силой?! Может, я и вылечил тебя тоже зря?
На самом деле я прекрасно понял, что она имела в виду, но надо было встряхнуть Джери: нельзя же так низко себя ставить. Она опять покраснела. Девчонка, что тут скажешь.
— Ты не так понял. Мне это ничуть не нравится! Просто… удовлетворился бы этот Кириас, да может и отстал бы от меня.
— Не думаю я, что он из тех, кто, подчинив себе новую игрушку, бросит её, не доломав до конца. Так что сразу он бы не отстал, поверь.
Мы помолчали. О чём думала девочка, я из-за собственных принципов (вернее, Анжелики), узнать не мог, а вот сам размышлял, как бы незаметнее снять блокирующий браслет. Можно в общем-то сделать это и грубо, одной голой силой, но фонить будет ой-ёй… А внимания привлекать не хотелось.
О, когда ничего нет, под рукой всегда есть безотказное средство — моя кровь. Вот уж что позволит сделать всё чисто и быстро! Недолго думая, я ухватил Джери за локоть и развернул к себе, отросшим когтем проткнул палец и быстро провёл по металлу — достаточно будет разомкнуть круг, дальше сам свалится. Что и произошло. Я услышал изумлённый вздох и перевёл взгляд на девушку. Куча вопросов, восхищение и, вместе с тем, настороженность — вот что светилось в синих глазах.
— Энджиал, а ты вообще кто?
— Джери, над этим вопросом ломает голову вся Академия, и исключений я ни для кого делать не собираюсь. На данный момент я — твой спаситель из весьма неприятной ситуации. Вот и остановимся на этом. И вообще, пошли, поздно уже. Так и быть, провожу тебя до общаги, а то эти молодчики могут где-нибудь караулить.
Я убрал купол и направился к жилым корпусам. Джери, сопя, плелась сзади. Не слишком длинный путь прошёл в молчании, а на подходе к общежитиям девушка меня удивила. Я как раз думал, куда можно приспособить оставшийся кусок блокирующего браслета (чего добру пропадать?) и смысл прозвучавшего вопроса не сразу дошёл.
— Энджиал, а можно… можно, я у тебя сегодня переночую?
Я опешил. Вот это заявочка! Резко развернулся и прижал полукровку к ближайшему дереву.
— Джееери… Тебе мало было приключений на свою задницу? Я, вообще-то, живу один, и откуда ты знаешь, что могу с тобой сделать за закрытыми дверями? Не стоит меня провоцировать, я далеко не святой.
— Но… но ты же сам сказал, что не насилуешь! А мне просто страшно идти в свою комнату.
— Конечно я не насилую. Но я вполне могу сделать так, что ты сама всего захочешь и ещё будешь умолять взять тебя.
Свободной рукой я мягко провёл по её щеке, шее, груди, одновременно слегка подчиняя тело, пуская в него малюсенький заряд возбуждения, достаточный, чтобы девочка почувствовала изменения. Сам же внимательно смотрел в её глаза, наблюдая, как отголоски страха, появившиеся при первоначальных резких действиях, уходят, сменяясь чувственной поволокой, как расширяются зрачки, на скулах появляется лёгкий румянец, учащается дыхание.
А она хорошенькая вообще-то. На миг представил это стройное, отзывчивое под моими руками тело в своей постели… Нее… Хватит, пожалуй, — и с неё, и с меня. Я ещё найду себе кого-нибудь не настолько чистого и наивного, а эту малышку, как ни странно, жаль. Убрал руки от девушки, она же смотрела потрясённо (бедняга, в который раз за вечер!) и приходила в себя.
— Как у тебя это получается? Я ведь… на самом деле… несколько мгновений хотела принадлежать тебе. Это ведь невозможно — одним касанием настолько подчинить!
— Для меня, как видишь, возможно. Особенность расы. Так что не волнуйся — здесь таких, как я, больше нет. А почему ты боишься возвращаться в комнату? На них ведь магические замки.
— Потому что тогда твоё вмешательство не будет иметь смысла — со мной в одной комнате живёт любовница одного из этой троицы, и она запросто впустит и его, и всю их кодлу, да ещё и свалит подальше.
Вот дела. И что теперь с нею делать? Пускать к себе я никого не готов: девушку, просто потому, что не смогу удержаться, парня… Да не хочу я соседа, вот и всё!
— Хорошо, сегодня переночуешь у меня, а я подумаю, что можно сделать с твоей ситуацией. Ты же в ответ расскажешь мне свою историю. И не думай, что мне просто хочется залезть тебе в душу! Хочу понять, что тут у вас творится.
Мысль, как же обезопасить девушку, уже начала формироваться, но для её осуществления надо оказаться в моих хорошо заэкранированных комнатах — там я мог творить что угодно, и никто не засёк бы даже самые мощные всплески силы. Постоянно контролируя пространство, чтобы случайно ни на кого не наткнуться, я добрался до комнаты, не сомневаясь, что Джери идёт следом. Открыв дверь, с улыбкой подтолкнул спутницу внутрь и приготовился к буре эмоций. Ещё бы, при стандартно небольших (пусть и с отдельным санузлом) комнатках общежития, то, что предстало глазам девчонки, могло показаться хоромами. Я же не просто раздвинул пространство, но на следующий же день ещё и смоделировал его. Теперь моё жилище состояло из уютной гостиной, спальни и просторной душевой.
— Ничего себе! Как это у тебя получилось?!
Я забавлялся столь непосредственной реакцией.
— Обыкновенная пространственная магия. Неужели у вас её не изучают?
— Изучают… Но на старших курсах, после десятого, вроде бы. Только, хоть я её ещё и не знаю, но знаю другое — никому из адептов не под силу так масштабно изменить здесь пространство. Слишком мощный блок стоит, ежегодно обновляемый самим милордом Ректором.
Дааа, прокол. Хотя, я же из другой связки миров, и принципы магического воздействия у меня могут быть иными, неизвестными здесь. О чём с важным видом и просветил Джери. И поспешил перевести тему на обещанную историю жизни.
ГЛАВА 3. Последствия душевных порывов
История оказалась в чём-то банальной, в чём-то трагичной.
Первым делом я спросил Джери, почему она не расскажет отцу о том, что с нею происходит, и не поднимет политический скандал? Та криво усмехнулась и сказала:
— Потому что мы с Кириасом из одного мира. И пусть мой отец граф, и живём мы в соседнем королевстве, но… Ты наверняка заметил, что я полукровка? Моя мать была тёмной эльфийкой, отрёкшейся от своего клана ради брака с отцом. Они… очень любили друг друга, я помню. А Кириас… Он второй сын Владыки тёмных эльфов — мне просто не поверят. Разве что отец, только сделать он всё равно ничего не сможет, а вот опасности подвергнется.
Потом девочка, уткнувшись в одну точку в пространстве начала рассказывать о себе и семье. О том, как однажды познакомились её родители, как между человеком и, казалось бы, холодной и высокомерной девушкой-илитири вспыхнула страсть, со временем перешедшая в более глубокое чувство. Как она ушла из семьи, отрёкшись от родного клана, когда узнала, что её собираются выдать замуж по политическим соображениям. Как пришла к возлюбленному, который уже неоднократно делал ей предложение, и как они тихо поженились. Первые годы таились ото всех — сначала мать забеременела, а потом Джери была слишком мала и нуждалась в защите. Родители опасались мести родственников-дроу.
