Мелодия: Kai Rosenkranz – Ruinfields
Над бескрайними просторами Великого болота, пышущего зеленью и густыми испарениями, повисла горячая летняя дымка. Пряный, пьяный багульник кивал большими розовыми головками, наклоняясь к самой поверхности пробегавших мелких болотных ручейков. Вода в них, холодная и чистая, бралась будто из ниоткуда и, прозвенев по марям, меж кочек и мхов, пряталась в высоком плотном кустарнике. Из зарослей выглядывали крохотные розовые цветочки брусники, любимой ягоды сумчатого зайца тореску. Задавленные чахлые лиственницы всеми силами тянулись к свету и боролись за жизнь.
В низинах дымка слегка колыхалась, разрываемая галдежом и пением болотных птиц, рогами крупных оленей и веселыми игрищами, затеянными осторожными туроватыми котами. Ранним туманными утром они всей стаей вышли на охоту, но за весь день так и не смогли найти даже маленькой болотной мышки. Едва учуяв крадущихся хищников, грызуны бросались врассыпную и притаивались под защитой низко переплетающихся веток. И котам ничего не оставалось, как, окончательно выдав свое присутствие, устроить догонялки, чтобы поразвлечь непуганый молодняк. Набегавшись, коты прыгали в крошечную речушку, чтобы охладиться и поймать на обед хотя бы мелкую рыбу.
Все реки Великого болота, большие и малые, текли на юг, сталкиваясь, соединяясь, впадая в гигантскую Сареттину – главную артерию Диких Земель. Она вальяжно и спокойно несла свои воды по древнему руслу, прорубленному тысячи лет назад. Вверх и вниз, расталкивая зеркальную гладь, по Сареттине сновали огромные торговые корабли гильдий купцов, сопровождаемые грозным конвоем, лёгкие прогулочные парусники и рыбачьи лодки. В самых узких местах, у порогов и перекатов, путешественников поджидали речные пираты – младшие братья пиратов моря Лорктуар и Мирктарского залива, не менее свирепые и жадные до чужих богатств. Корабли сопровождения не всегда успевали поймать и обрушить огневую мощь на наглые утлые посудины, скрывающиеся в рукавах великой реки. Правители Асмариана, Пелепленеса и Томминкоэна обещали своим верным торговцам скорую месть и очищение вод от бандитов, но воз и ныне был там. А торговля продолжала тесниться вдоль всего русла Сареттины да вдоль вешек караванных путей, проложенных через топи и хляби.
На самом юге, среди вечно златокронных дайсанов великая река впадала в озеро Ситумхак, образуя могучую дельту. Здесь, в далеком от душных моровых поветрий болота стоял город-государство Аюмия. Почти не чувствовалась влага топей, почти свободно дышалось грудью, вот уже совсем рядом были разбиты поля и на лугах паслись овечки. Минуя большой город, обходя полукругом вытянутое озеро, Странница все дальше уходила на восток – в темную пущу. Местные жители – Друиды, называли ее древним именем Да-Ди-Лон, то есть – «очень опасный лес». Те, кто жил по ту сторону опасности, говорили иначе – Эрден Кулапар. Вечная чаща. Страннице пришлось долго готовиться и многое узнать заранее об обитателях этих земель, чтобы ни с кем не столкнуться и не сбиться с начертанного звездами Пути. Ее цель лежала дальше, на острове под радугой, застывшем в центре огромного озера.
Путешествуя через необъятные просторы болот, она дальше и дальше уходила от родного дома. Все здесь, на подлунной поверхности, казалось непривычным, странным, неправильным. Над головой не было спасительного каменного потолка, рука не сжимала крепкий фонарь, отбрасывающий на стены яркий свет, а открытые пространства сводили сознание страхом и судорогой. Она долго привыкала к солнцу и в начале могла идти только по ночам. Скудные запасы провизии закончились и весь ее рацион состоял теперь из юрких рыбешек, съедобных папоротников и ранних грибов. И все же, несмотря на огромные трудности и лишения, Странница была счастлива.
Поднимая уставшие, обожженные глаза к звездному небу, она заходилась от восторга, горло сжимало спазмом, а по щекам катились слезы глубочайшего благоговения. На ее долю выпала радость, которой не доводилось познать никому из ее поколения. Она могла наблюдать не во снах, а воочию – обеих богинь, бывших славой и опорой ее народа. И когда Луна в облаке белоснежных волос гордо шествовала по небосводу, Странница неизменно возносила ей самую горячую молитву и шла по ее следу.
Эрден Кулапар – древний лабиринт, полный загадок и тайн бытия. Здесь насовсем пропадали огромные армии, отсюда выходили великие мудрецы и пророки, сюда стремились свет и тьма, создавая предвечные сумерки. Глаза Странницы отдыхали, грудь наполнялась влажным лесным воздухом, который был свежее и чище любых дуновений подземных суховеев. Спасаясь от ночных хищников, она забиралась на низкие крепкие ветки деревьев и с любовью смотрела в звездное небо, пока дрема не смеживала веки и не наступал долгожданный целебный сон. На утро, умывшись ключевой водой и позавтракав ягодами, она отправлялась дальше, чувствуя приближение к намеченной цели, за которой будет долгий приют или вечная непричастность.
Темная Чаща закончилась обрывом и огромным озером, наполненным ясной сверкающей водой. Отгородившись от всего остального мира, позабыв и заставив позабыть о себе, в самом центре под семиструнной радугой раскинулся дивный остров. Странница вычитала в полуистлевших летописях и по звёздам нашла путь в затерянное эльфийское княжество Эдо. Место, где время, почти остановилось тысячи лет назад, где эльфы с сиреневыми глазами поют мелодию жизни, где у княжеской четы только что родилась наследница. Земля, над которой взошла вторая радуга, оповещая о великой радости.
Сотворив из камыша и древесных коряг крепкую лодочку, Странница взошла на нее, и по мелким волнам полетело судно навстречу незнакомым берегам.
Стражи побережья, эльфы с длинными волосами, заплетенными в косы, призванные оберегать рубежи от незваных гостей, напряжённо вглядывались в спокойную гладь, по которой без понукания летело крошечное суденышко. Ни один самый наглый Друид или бехар не осмеливался даже пальцем коснуться ледяных вод озера Таэллос. Незнакомец, что искусной магией вел лодку, был или дерзок, или глуп. Навстречу Страннице выдвинулась целая флотилия белоснежных парусников. Эльфы-исташи были расстроены и разгневаны, что в такой светлый день, долг и нарушитель отрывают их от радости и пира. Невозможно передать словами то удивление, что охватило благородных воинов, когда они приблизились к лодке Странницы и поравнялись с ней. Не в праве решить ее участь, приговорить или миловать, старший из стражей помог незнакомке ступить на священный берег и, поклонившись, не зная иного языка, кроме родного, осведомился:
– Давно не пересекались на дневной поверхности наши народы. С чем пожаловали вы к нам?
И Странница, до того вкусившая певучий эльфийский язык лишь по пыльным фолиантам, ответствовала, тщательно подбирая слова.
– Свет и процветание вашему народу. Меня привел к вам долг и божественное предзнаменование. Я должна встретиться с вашим государем.
– Но это невозможно! – возмутился старший из стражей, в то время как остальные обступили их, а самые молодые и горячие, изготовились обнажить острые клинки. – Наш Князь празднует снизошедшее на нас благословение и не пожелает принимать незнакомцев!
– Да, я пришла, чтоб поздравить Князя с рождением дочери. Лишь ваш Князь способен решить мою судьбу, – смиренно произнесла Странница, склонив голову, и замолкла.
Не было у стражей на подобные случаи ни правил, ни регламентов. Особенно удивили их спокойствие путницы и ее осведомленность – ведь сами они только этим утром узнали о появлении на свет долгожданной наследницы. Долго обсуждали стражники промеж собой, что делать им с дщерью теней. А Странница сидела себе на камне и всматривалась в отражение неба на водном зеркале.
– Ты ведунья и тьмапоклонница, – начал строго старший из стражей, когда решение было найдено, – И твои божественные предзнаменования нам далеки и неясны. Но права ты в том, что лишь Князь может распорядить твоей жизнью. Я отведу тебя к нему. И понесу заслуженную кару, в случае княжеской немилости.
– Благодарю, – произнесла Странница, поднимаясь и закутываясь в длинный, местами обтрепавшийся зеленый плащ. Как ни стремилась она согреться, в подлунном мире всегда дули холодные пронизывающие ветра. Старший из стражей кивнул и они, сопровождаемые настороженными взглядами, выдвинулись по направлению к большому княжескому дворцу.
Эльфийский народ ликовал. Повсюду раздавались веселые хвалебные песни, радостные речи оглашали луга и поляны. Тончайшее вино разливалось из огромных бочек всем желающим и не было конца тостам и тирадам. Пиршественные столы, расставленные под огромными деревьями, с кронами, теряющимися в небесной выси, ломились от яств, фруктов и свежей дичи. Страж, больше всего сейчас мечтавший присоединиться к празднующим, ускорял шаг и посматривал через плечо на спутницу. А Странница, укрыв лицо в глубоком капюшоне, во все глаза разглядывала чужаков, дивясь их простой радости, так похожей на их собственную.
Поднимаясь все выше по каменным дорожкам и крутым древесным лестницам меж холмов и деревьев, достигли они высокого и светлого чертога. К нему шли огромными толпами эльфы и музыка лилась над их головами. И через открытые резные врата любой житель мог зайти и засвидетельствовать свое почтение Князю и княжеской семье. Старший из стражей шепнул Страннице не отставать и смешаться с толпой, что они и сделали, пройдя внутрь никем незамеченными.
В главной зале дворца, куда сквозь многочисленные окна и стеклянные купола проникал солнечный свет, собрался весь цвет эльфийского народа. На помосте стояло два величавых трона, но один из них пустовал – златокудрый и статный Князь Эрлирон, не в силах усидеть на месте, расхаживал среди своих подданных, касался их рук и принимал поздравления. Княгиня Зитаэль с дочерью на руках, счастливая и утомленная, грациозно восседала на троне. Но все внимание ее было поглощено ребенком, маленькими глазками, ручками и ножками.
Старший из стражей заметно нервничал, а когда Князь подошел совсем близко, лоб его покрылся испариной. Теперь он совсем был не уверен в своем решении привести незнакомку под светлые очи государя. Странница по-прежнему оставалась спокойна и молчалива.
– Государь! – обратился страж, когда Князь Эрлирон поравнялся с ним. – Не хватит мне слов и красноречия, чтобы выразить счастье, кое постигло нас с рождением наследницы! – чуть замявшись, он продолжил. – Не только наш народ радуется этому великому событию…
Не успел страж закончить своей речи, как Странница сделала шаг вперед и сняла с головы капюшон. По залу пронесся вздох удивления, эльфы, до этого обступавшие Князя, сделали несколько шагов назад. Их изумлению не было предела – даже кости древних стариков забыли, когда княжество Эдо в последний раз посещали представители народа гномов. Взору придворных предстала настоящая гномиха – маленькая и коренастая с короткой рыжей бородой, в потерявшем свежесть черном платье, расшитом подземными беловатыми камнями. Одним своим видом бросала вызов устоям и правилам закрытого княжества. Не потерявший самообладания Князь Эрлирон смотрел на пришелицу сверху вниз, в острых чертах его лица читалась забота, губы сомкнулись в тонкую ниточку. Музыканты перестали перебирать струны арф и лютней, повисла тишина.
– Мое имя – Алма, я – дочь Великолепного рода Тенгви, Сновидящая и Хранительница Легенд. Звёзды и Луна явились ко мне во сне и повелели прийти к тебе, Князь Эрлирон, чтобы принести поздравления и стать воспитательницей твоей новорожденной дочери. Мой род принял мое отречение и отпустил на поверхность с великой милостью и скорбью. Назад мне пути нет. И коли ты не примешь меня – жить мне до конца своих дней у порога твоего дома.
Кончив эту высокопарную, заранее заготовленную речь, Алма тихо выдохнула, переводя дух. Ее знание эльфийского языка ещё не было настолько хорошим, чтобы произносить подобные монологи спонтанно. И потому Князь Эрлирон, сбитый с толку почудившейся ему неискренностью, сдвинул брови и недоверчиво глянул на гномиху.
– Что ж, имя мое ты знаешь, значит нет мне смысла представляться. Но скажи, с чего бы мне внимать словам тьмапоклонницы, даже самого великолепного рода, явившейся сюда незваной и нежданной? Ты одним своим появлением сулишь моему княжеству беду.
– Ты думаешь, о, Князь, что, называя эти древние прозвища, ты смутишь и обидишь меня… – вздернула голову Алма. – Это не делает чести тебе и твоему народу. Ведь поклоняемся мы одним богам, хоть и по-разному их зовем. Не оскорбишь ли ты Ночь и Луну в день рождения дочери, отказываясь принять ту, что чтит их больше прочих?
В напряженном молчании старшему из стражей почудился смертный приговор, и он принялся молиться духам, чтобы забрали его скорее. Он горько сожалел о том, что привел в княжеские покои грязную гордячку, своим видом и словами, бросающую вызов самому Князю Эрлирону.
– В твоих словах есть мудрость, – наконец произнес более благодушно Князь, – Я не должен был так говорить с гостьей.
И музыканты вновь коснулись струн золоченых инструментов.
– Муж мой, – раздался нежный голос, и все, как один, обернулись. Перед народом эльфов на тронном помосте стояла прекрасная Княгиня Зитаэль, а на ее груди покоилась новорожденная княжна, – Взгляни! В этот день, когда над нашим княжеством поднялась вторая радуга и появилась наша долгожданная дочь Калалитэль – «Дочь эльфийского народа», голоса духов привели славную Алму, дочь Великолепного рода Тенгви. Уж не знак ли это?
– И ты, сердце мое, согласишься отдать нашу дочь на воспитание незнакомке? – удивился подобным речам супруги Князь.
– Если духи хотят того, то я разделю радость материнства с нашей доброй Алмой, – отвечала Княгиня, мягко улыбаясь.
И Князь Эрлирон сдался, согласившись принять помощь чужеземки, самостоятельно нашедшей путь в затаенное княжество. Старший из стражей тихо покинул загудевшую залу, стремясь поскорее присоединиться к празднующим и забыть о происшествии. А растроганная Алма подошла к Княгине и, проникновенно заглянув той в сиреневые глаза, от всего сердца поблагодарила за оказанную милость. Теперь весь дальнейший жизненный путь гномихи был предопределен. И был он благ.
Смущенные молчаливые служанки-эльфийки провели новоявленную воспитательницу княжны в ее собственные покои, принесли еду и свежее питье и оставили одну. Странница наконец нашла себе дом, чему была несказанно рада. Из ее окна открывался вид на каменный сад и речку, а по ночам заглядывала Луна и звезды. И они шептали, что все правильно.
По всему острову уже разлетелась весть, что в Княжестве отныне будет жить самый настоящий гном, да еще из благородных, и многие теперь желали познакомиться с Алмой. Но Князь настрого приказал подданным не отвлекать женщину от ее новых обязанностей. И вскоре все привыкли видеть рядом с Княгиней низкорослую гномиху с короткой рыжей бородой, мерзнущую даже под тремя разноцветными шалями.
И полетели круговоротом дни и месяцы, складываясь в мягкие сезоны и лета. Мама и няня ухаживали за малышкой, облекали в нарядные платьица, заплетали вьющиеся багряные локоны в длинные косы и любовались ее красотой. Маленькая княжна подрастала и смотрела на мир прекрасным детским взором.
Над бескрайними просторами Великого болота, пышущего зеленью и густыми испарениями, повисла горячая летняя дымка. Пряный, пьяный багульник кивал большими розовыми головками, наклоняясь к самой поверхности пробегавших мелких болотных ручейков. Вода в них, холодная и чистая, бралась будто из ниоткуда и, прозвенев по марям, меж кочек и мхов, пряталась в высоком плотном кустарнике. Из зарослей выглядывали крохотные розовые цветочки брусники, любимой ягоды сумчатого зайца тореску. Задавленные чахлые лиственницы всеми силами тянулись к свету и боролись за жизнь.
В низинах дымка слегка колыхалась, разрываемая галдежом и пением болотных птиц, рогами крупных оленей и веселыми игрищами, затеянными осторожными туроватыми котами. Ранним туманными утром они всей стаей вышли на охоту, но за весь день так и не смогли найти даже маленькой болотной мышки. Едва учуяв крадущихся хищников, грызуны бросались врассыпную и притаивались под защитой низко переплетающихся веток. И котам ничего не оставалось, как, окончательно выдав свое присутствие, устроить догонялки, чтобы поразвлечь непуганый молодняк. Набегавшись, коты прыгали в крошечную речушку, чтобы охладиться и поймать на обед хотя бы мелкую рыбу.
Все реки Великого болота, большие и малые, текли на юг, сталкиваясь, соединяясь, впадая в гигантскую Сареттину – главную артерию Диких Земель. Она вальяжно и спокойно несла свои воды по древнему руслу, прорубленному тысячи лет назад. Вверх и вниз, расталкивая зеркальную гладь, по Сареттине сновали огромные торговые корабли гильдий купцов, сопровождаемые грозным конвоем, лёгкие прогулочные парусники и рыбачьи лодки. В самых узких местах, у порогов и перекатов, путешественников поджидали речные пираты – младшие братья пиратов моря Лорктуар и Мирктарского залива, не менее свирепые и жадные до чужих богатств. Корабли сопровождения не всегда успевали поймать и обрушить огневую мощь на наглые утлые посудины, скрывающиеся в рукавах великой реки. Правители Асмариана, Пелепленеса и Томминкоэна обещали своим верным торговцам скорую месть и очищение вод от бандитов, но воз и ныне был там. А торговля продолжала тесниться вдоль всего русла Сареттины да вдоль вешек караванных путей, проложенных через топи и хляби.
На самом юге, среди вечно златокронных дайсанов великая река впадала в озеро Ситумхак, образуя могучую дельту. Здесь, в далеком от душных моровых поветрий болота стоял город-государство Аюмия. Почти не чувствовалась влага топей, почти свободно дышалось грудью, вот уже совсем рядом были разбиты поля и на лугах паслись овечки. Минуя большой город, обходя полукругом вытянутое озеро, Странница все дальше уходила на восток – в темную пущу. Местные жители – Друиды, называли ее древним именем Да-Ди-Лон, то есть – «очень опасный лес». Те, кто жил по ту сторону опасности, говорили иначе – Эрден Кулапар. Вечная чаща. Страннице пришлось долго готовиться и многое узнать заранее об обитателях этих земель, чтобы ни с кем не столкнуться и не сбиться с начертанного звездами Пути. Ее цель лежала дальше, на острове под радугой, застывшем в центре огромного озера.
Путешествуя через необъятные просторы болот, она дальше и дальше уходила от родного дома. Все здесь, на подлунной поверхности, казалось непривычным, странным, неправильным. Над головой не было спасительного каменного потолка, рука не сжимала крепкий фонарь, отбрасывающий на стены яркий свет, а открытые пространства сводили сознание страхом и судорогой. Она долго привыкала к солнцу и в начале могла идти только по ночам. Скудные запасы провизии закончились и весь ее рацион состоял теперь из юрких рыбешек, съедобных папоротников и ранних грибов. И все же, несмотря на огромные трудности и лишения, Странница была счастлива.
Поднимая уставшие, обожженные глаза к звездному небу, она заходилась от восторга, горло сжимало спазмом, а по щекам катились слезы глубочайшего благоговения. На ее долю выпала радость, которой не доводилось познать никому из ее поколения. Она могла наблюдать не во снах, а воочию – обеих богинь, бывших славой и опорой ее народа. И когда Луна в облаке белоснежных волос гордо шествовала по небосводу, Странница неизменно возносила ей самую горячую молитву и шла по ее следу.
Эрден Кулапар – древний лабиринт, полный загадок и тайн бытия. Здесь насовсем пропадали огромные армии, отсюда выходили великие мудрецы и пророки, сюда стремились свет и тьма, создавая предвечные сумерки. Глаза Странницы отдыхали, грудь наполнялась влажным лесным воздухом, который был свежее и чище любых дуновений подземных суховеев. Спасаясь от ночных хищников, она забиралась на низкие крепкие ветки деревьев и с любовью смотрела в звездное небо, пока дрема не смеживала веки и не наступал долгожданный целебный сон. На утро, умывшись ключевой водой и позавтракав ягодами, она отправлялась дальше, чувствуя приближение к намеченной цели, за которой будет долгий приют или вечная непричастность.
Темная Чаща закончилась обрывом и огромным озером, наполненным ясной сверкающей водой. Отгородившись от всего остального мира, позабыв и заставив позабыть о себе, в самом центре под семиструнной радугой раскинулся дивный остров. Странница вычитала в полуистлевших летописях и по звёздам нашла путь в затерянное эльфийское княжество Эдо. Место, где время, почти остановилось тысячи лет назад, где эльфы с сиреневыми глазами поют мелодию жизни, где у княжеской четы только что родилась наследница. Земля, над которой взошла вторая радуга, оповещая о великой радости.
Сотворив из камыша и древесных коряг крепкую лодочку, Странница взошла на нее, и по мелким волнам полетело судно навстречу незнакомым берегам.
Стражи побережья, эльфы с длинными волосами, заплетенными в косы, призванные оберегать рубежи от незваных гостей, напряжённо вглядывались в спокойную гладь, по которой без понукания летело крошечное суденышко. Ни один самый наглый Друид или бехар не осмеливался даже пальцем коснуться ледяных вод озера Таэллос. Незнакомец, что искусной магией вел лодку, был или дерзок, или глуп. Навстречу Страннице выдвинулась целая флотилия белоснежных парусников. Эльфы-исташи были расстроены и разгневаны, что в такой светлый день, долг и нарушитель отрывают их от радости и пира. Невозможно передать словами то удивление, что охватило благородных воинов, когда они приблизились к лодке Странницы и поравнялись с ней. Не в праве решить ее участь, приговорить или миловать, старший из стражей помог незнакомке ступить на священный берег и, поклонившись, не зная иного языка, кроме родного, осведомился:
– Давно не пересекались на дневной поверхности наши народы. С чем пожаловали вы к нам?
И Странница, до того вкусившая певучий эльфийский язык лишь по пыльным фолиантам, ответствовала, тщательно подбирая слова.
– Свет и процветание вашему народу. Меня привел к вам долг и божественное предзнаменование. Я должна встретиться с вашим государем.
– Но это невозможно! – возмутился старший из стражей, в то время как остальные обступили их, а самые молодые и горячие, изготовились обнажить острые клинки. – Наш Князь празднует снизошедшее на нас благословение и не пожелает принимать незнакомцев!
– Да, я пришла, чтоб поздравить Князя с рождением дочери. Лишь ваш Князь способен решить мою судьбу, – смиренно произнесла Странница, склонив голову, и замолкла.
Не было у стражей на подобные случаи ни правил, ни регламентов. Особенно удивили их спокойствие путницы и ее осведомленность – ведь сами они только этим утром узнали о появлении на свет долгожданной наследницы. Долго обсуждали стражники промеж собой, что делать им с дщерью теней. А Странница сидела себе на камне и всматривалась в отражение неба на водном зеркале.
– Ты ведунья и тьмапоклонница, – начал строго старший из стражей, когда решение было найдено, – И твои божественные предзнаменования нам далеки и неясны. Но права ты в том, что лишь Князь может распорядить твоей жизнью. Я отведу тебя к нему. И понесу заслуженную кару, в случае княжеской немилости.
– Благодарю, – произнесла Странница, поднимаясь и закутываясь в длинный, местами обтрепавшийся зеленый плащ. Как ни стремилась она согреться, в подлунном мире всегда дули холодные пронизывающие ветра. Старший из стражей кивнул и они, сопровождаемые настороженными взглядами, выдвинулись по направлению к большому княжескому дворцу.
Эльфийский народ ликовал. Повсюду раздавались веселые хвалебные песни, радостные речи оглашали луга и поляны. Тончайшее вино разливалось из огромных бочек всем желающим и не было конца тостам и тирадам. Пиршественные столы, расставленные под огромными деревьями, с кронами, теряющимися в небесной выси, ломились от яств, фруктов и свежей дичи. Страж, больше всего сейчас мечтавший присоединиться к празднующим, ускорял шаг и посматривал через плечо на спутницу. А Странница, укрыв лицо в глубоком капюшоне, во все глаза разглядывала чужаков, дивясь их простой радости, так похожей на их собственную.
Поднимаясь все выше по каменным дорожкам и крутым древесным лестницам меж холмов и деревьев, достигли они высокого и светлого чертога. К нему шли огромными толпами эльфы и музыка лилась над их головами. И через открытые резные врата любой житель мог зайти и засвидетельствовать свое почтение Князю и княжеской семье. Старший из стражей шепнул Страннице не отставать и смешаться с толпой, что они и сделали, пройдя внутрь никем незамеченными.
В главной зале дворца, куда сквозь многочисленные окна и стеклянные купола проникал солнечный свет, собрался весь цвет эльфийского народа. На помосте стояло два величавых трона, но один из них пустовал – златокудрый и статный Князь Эрлирон, не в силах усидеть на месте, расхаживал среди своих подданных, касался их рук и принимал поздравления. Княгиня Зитаэль с дочерью на руках, счастливая и утомленная, грациозно восседала на троне. Но все внимание ее было поглощено ребенком, маленькими глазками, ручками и ножками.
Старший из стражей заметно нервничал, а когда Князь подошел совсем близко, лоб его покрылся испариной. Теперь он совсем был не уверен в своем решении привести незнакомку под светлые очи государя. Странница по-прежнему оставалась спокойна и молчалива.
– Государь! – обратился страж, когда Князь Эрлирон поравнялся с ним. – Не хватит мне слов и красноречия, чтобы выразить счастье, кое постигло нас с рождением наследницы! – чуть замявшись, он продолжил. – Не только наш народ радуется этому великому событию…
Не успел страж закончить своей речи, как Странница сделала шаг вперед и сняла с головы капюшон. По залу пронесся вздох удивления, эльфы, до этого обступавшие Князя, сделали несколько шагов назад. Их изумлению не было предела – даже кости древних стариков забыли, когда княжество Эдо в последний раз посещали представители народа гномов. Взору придворных предстала настоящая гномиха – маленькая и коренастая с короткой рыжей бородой, в потерявшем свежесть черном платье, расшитом подземными беловатыми камнями. Одним своим видом бросала вызов устоям и правилам закрытого княжества. Не потерявший самообладания Князь Эрлирон смотрел на пришелицу сверху вниз, в острых чертах его лица читалась забота, губы сомкнулись в тонкую ниточку. Музыканты перестали перебирать струны арф и лютней, повисла тишина.
– Мое имя – Алма, я – дочь Великолепного рода Тенгви, Сновидящая и Хранительница Легенд. Звёзды и Луна явились ко мне во сне и повелели прийти к тебе, Князь Эрлирон, чтобы принести поздравления и стать воспитательницей твоей новорожденной дочери. Мой род принял мое отречение и отпустил на поверхность с великой милостью и скорбью. Назад мне пути нет. И коли ты не примешь меня – жить мне до конца своих дней у порога твоего дома.
Кончив эту высокопарную, заранее заготовленную речь, Алма тихо выдохнула, переводя дух. Ее знание эльфийского языка ещё не было настолько хорошим, чтобы произносить подобные монологи спонтанно. И потому Князь Эрлирон, сбитый с толку почудившейся ему неискренностью, сдвинул брови и недоверчиво глянул на гномиху.
– Что ж, имя мое ты знаешь, значит нет мне смысла представляться. Но скажи, с чего бы мне внимать словам тьмапоклонницы, даже самого великолепного рода, явившейся сюда незваной и нежданной? Ты одним своим появлением сулишь моему княжеству беду.
– Ты думаешь, о, Князь, что, называя эти древние прозвища, ты смутишь и обидишь меня… – вздернула голову Алма. – Это не делает чести тебе и твоему народу. Ведь поклоняемся мы одним богам, хоть и по-разному их зовем. Не оскорбишь ли ты Ночь и Луну в день рождения дочери, отказываясь принять ту, что чтит их больше прочих?
В напряженном молчании старшему из стражей почудился смертный приговор, и он принялся молиться духам, чтобы забрали его скорее. Он горько сожалел о том, что привел в княжеские покои грязную гордячку, своим видом и словами, бросающую вызов самому Князю Эрлирону.
– В твоих словах есть мудрость, – наконец произнес более благодушно Князь, – Я не должен был так говорить с гостьей.
И музыканты вновь коснулись струн золоченых инструментов.
– Муж мой, – раздался нежный голос, и все, как один, обернулись. Перед народом эльфов на тронном помосте стояла прекрасная Княгиня Зитаэль, а на ее груди покоилась новорожденная княжна, – Взгляни! В этот день, когда над нашим княжеством поднялась вторая радуга и появилась наша долгожданная дочь Калалитэль – «Дочь эльфийского народа», голоса духов привели славную Алму, дочь Великолепного рода Тенгви. Уж не знак ли это?
– И ты, сердце мое, согласишься отдать нашу дочь на воспитание незнакомке? – удивился подобным речам супруги Князь.
– Если духи хотят того, то я разделю радость материнства с нашей доброй Алмой, – отвечала Княгиня, мягко улыбаясь.
И Князь Эрлирон сдался, согласившись принять помощь чужеземки, самостоятельно нашедшей путь в затаенное княжество. Старший из стражей тихо покинул загудевшую залу, стремясь поскорее присоединиться к празднующим и забыть о происшествии. А растроганная Алма подошла к Княгине и, проникновенно заглянув той в сиреневые глаза, от всего сердца поблагодарила за оказанную милость. Теперь весь дальнейший жизненный путь гномихи был предопределен. И был он благ.
Смущенные молчаливые служанки-эльфийки провели новоявленную воспитательницу княжны в ее собственные покои, принесли еду и свежее питье и оставили одну. Странница наконец нашла себе дом, чему была несказанно рада. Из ее окна открывался вид на каменный сад и речку, а по ночам заглядывала Луна и звезды. И они шептали, что все правильно.
По всему острову уже разлетелась весть, что в Княжестве отныне будет жить самый настоящий гном, да еще из благородных, и многие теперь желали познакомиться с Алмой. Но Князь настрого приказал подданным не отвлекать женщину от ее новых обязанностей. И вскоре все привыкли видеть рядом с Княгиней низкорослую гномиху с короткой рыжей бородой, мерзнущую даже под тремя разноцветными шалями.
И полетели круговоротом дни и месяцы, складываясь в мягкие сезоны и лета. Мама и няня ухаживали за малышкой, облекали в нарядные платьица, заплетали вьющиеся багряные локоны в длинные косы и любовались ее красотой. Маленькая княжна подрастала и смотрела на мир прекрасным детским взором.
