Да и никакой шкатулки с драгоценностями я у себя в комнате не нашла. Не думаю, что у молодой, скорее всего совсем не бедной княжине, нет ни колечка, ни серёжек, ни бусиков. Вон, Марисса как сверкает даже при тусклом свете! А у меня нет никакой ни шкатулочки, ни коробочки – даже пустой!
Значит завтра ещё и с папенькой надо побеседовать на тему моего материального обеспечения, да и вообще, о всяком разном полезном и безобразном.
Я подошла к предлагаемому мне сеть месту, где какой-то безликий мужчина средних лет, одетый в такого же цвета, как и Норра и Марфуша одежду, выдвигал для меня стул.
Справа от меня во главе стола сидел папенька, слева на другом конце Марисса, рядом слева какой-то полноватый лысеющий мужчина на вид под пятьдесят в тёмно-сером сюртуке и светлой рубашке. Брюки, скорее всего, были такого же цвета, как и сюртук.
Напротив него восседала, прямо как королева, во всяком случае выражение лица у неё было именно такое, с абсолютно прямой спиной, словно в неё кол вбили, нестарая ещё дама в странном одеянии. Все на ней было белое: и нелепый головной убор, напоминающий тюдоровский чепец поверх которой повязан тоже белый прозрачный не то шарф, не то платок, полностью скрывающий волосы и закрывающий шею; приталенное платье с пышными газовыми рукавами поверх которого крест-накрест был повязан, видимо, тоже шарф или шаль.
Да и сама она особыми красками не отличалась. У неё было круглое немного одутловатое бледное или так напудренное лицо с большими светло-голубыми водянистыми глазами, обрамлёнными тонкими чёрными бровями, прямой слегка длинноватый нос и маленький, почти незаметный рот с плотно поджатыми губами.
Рядом с ней, как раз напротив меня, сидел молодой темноволосый слащавого вида хлыщ, одетый в золотистого цвета сюртук, из-под которого виднелась белоснежная рубашка с воротником жабо. Его небрежно разбросанные длинною до плеч волосы открывали миловидное и такое же бледное, как и у рядом сидящей дамы лицо, на котором были отчётливо видны большие чёрные глаза с красивыми тёмными бровями, прямой длинноватый нос, хорошо очерченный рот с чувственными губами и аккуратный подбородок, совсем не мужской, на мой взгляд.
Наверное, такие особи нравятся многим женщинам, но не мне. Несмотря на его явно привлекательную внешность, было в нём что-то отталкивающее и неприятное, да и надменно-ухмыляющийся взгляд, которым он на меня смотрел, делал его в моих глазах ещё более непривлекательным.
- Ну, что ж, думаю никого не нужно никому представлять. Все и так всем знакомы, - прервал мои разглядывания отец твёрдым не терпящим возражения голосом. – Начнём нашу трапезу, а потом уже пройдём в мой кабинет для подписания договора.
А мне вот было бы интересно узнать кто все эти ети, то бишь люди! Я бы хотела, чтобы их представили!
Только вот моё мнение, видимо, никому не интересно, как и то, существует ли оно вообще.
И о каком это подписании договора идёт речь? Хоть бы пояснил, дражайший папенька! Хотя, может меня это и не касается?
На стол поставили два больших блюда - одно с запечённым молочным поросёнком, а другое с различными запечёнными овощами.
Предложивший мне место за столом мужчина ловко орудовал ножом и большой двухрожковой вилкой, нарезая поросёнка и выкладывая приличных размеров куски на тарелки, куда потом добавлял овощи.
Когда уже перед каждым стояло своё, наполненное исходящим умопомрачительным запахом блюдо, мужичок принёс два кувшина с какими-то напитками, которые и разлил по бокалам. Из кувшина побольше – мужчинам, а из того, что поменьше - женщинам. Затем он удалился и все приступили к еде, взяв ножи и такие же двухрожковые как для разделки вилки, только поменьше размерами, которые лежали завёрнутыми в белоснежные салфетки справа от каждого из присутствующих на вечерней трапезе.
Абсолютно вся посуда и приборы были по виду из того же самого метала, что и приносила мне Норра – орра.
Это типа, чтобы показать, что вся еда безопасна и никаких ядов не содержится? Так, и что это значит? Отравления тут как нормальное явление? Да, уж, надо впредь быть повнимательнее к тому, что буду есть и пить.
Ну, что ж, раз всё безопасно и посуда из орра не орёт о яде, то можно и подкрепиться. Попробуем вкусы нового пристанища или места жительства.
Обед прошёл в тёплой дружественной обстановке - в полном молчании, которое нарушалось лишь негромким постукиванием приборов о блюда. Еда, кстати, как и напитки были очень даже вкусными.
Не знаю, такая ли хорошая Норра кухарка или просто продукты качественные, но мне всё довольно-таки понравилось, даже странный немного кисловатый напиток, который точно не имел никакого отношения к вину, а скорее к какому-то соку, разведённому водой.
Нужно будет пораспрашивать кухарку, да и познакомиться с местной кухней тоже не помешает.
Что за напиток пили мужчины было не понятно, я лишь украдкой смогла разглядеть его цвет, который был намного темнее нашего и, на мой взгляд, он также был ещё и гуще чем тот, что разливали женщинам.
После такого познавательного ужина в приятной спокойной обстановке, кстати, на десерт принесли различные фрукты в меду и сахаре, спокойствие закончилось. Ну, поесть дали, не отвлекаясь на пустую болтовню, и то хорошо. И вот, когда уже было понятно, что все закончили трапезу, папенька поднялся со своего места и произнёс не терпящим возражения голосом:
- Варвара, мы сейчас идём в мой кабинет, для подписания всех договорённостей с Радийем Кирычем. Яфим Сеймич -уладел моего старородового вняжинства уже всё подготовил, так что тебе всего лишь и надо всё подписать, а потом можешь идти к себе. А вы, - он обратился к даме в белом и Мариссе. – Можете пока пойти в малую залу для трапез и обговорить все предстоящие празднества. Марисса, ты идёшь с уважаемой вдовой вняжина Стенцова, Арьей Видевной.
Мне из выше сказанного было понятно лишь моё имя и надобности, которые мне предписывались к исполнению – подписать что-то там.
- Но я тоже хотела бы присутствовать как …
- Ты идёшь в малую залу! – перебил папенька мачеху, слегка повысив голос.
Марисса вспыхнула ярко красными пятнами по всем выдающимся ничем не прикрытым достоинствам, но перечить не стала и, криво улыбнувшись уважаемой вдове, пригласила её пройти туда, куда и послал их папенька.
Ну а мы дружной компанией отправились на ковёр, то есть в кабинет с красивым ковром и просто манящей меня библиотекой, до которой я просто мечтала добраться. Кто все эти люди и где имена, а где наименования, я даже и не пыталась разобраться.
А зачем? По ходу пьесы разберёмся, может ещё и ружьё выстрелит, главное, чтобы не в меня.
Естественно, из того, что сказал папенька мне было понятно только одно – я должна что-то там подписать, что уже подготовил какой-то уладел.
Ни кто это, ни что он там подготовил, ни кто такой уладел и что это такое всё, что он подготовил – я не знала и даже не имела ни малейшего представления, но на ковер всё же решила сходить.
А вдруг он окажется ковром-самолётом, и я смогу выпорхнуть из этого «непоймигде» в лучшую жизнь.
Мечты-мечты и мечтать не вредно, да и хороший настрой для нашего междусобойчика в кабинете мне сейчас ой как не помешает.
Естественно, я не собиралась что-либо подписывать.
Ага щаас! Я тут каких-то пара-тройка дней, а мне уже доки на подпись подготовили. Размечтались! Так я им и подписала, не зная ничего о местных законах!
Можно было, конечно, сразу свинтить к себе в комнату под предлогом моего плохого самочувствия, только что это изменит? Вот и пошла с папенькой и Ко в кабинет, чтобы узнать всё, что можно и нужно.
Интересно, какую свинью мне будут пытаться подложить? А в том, что это будет она – большая и жирная, я даже и не сомневалась.
Мы вошли в кабинет. Папенька занял своё привычное место, меня посадили напротив, а рядом со мной засуетился мужичок в сером сюртуке, и такого же цвета брюках. Угадала я цвет его нижнего прикида.
А чернявый щеголь сел на диванчик, на котором в прошлый раз сидела Марисса.
- Вот, Варвара Дмитривна, - сразу начал подсовывать мне стопку бумаг, видимо, какой-то там удавдел, улавдел или уладел. - Всего-то и надо, что подписать вот тут, - он ткнул мини указкой на пустое место, где я должна была поставить свою подпись и пододвинул мне небольшую закрытую баночку, сбоку которой была приделана небольшая подставка с пером. Обыкновенным птичьим пером. Гусиным или ещё каким? Занятно.
Я взглянула на эту стопочку беглым взглядом, подмечая странные квадратики и римского типа цифры, в которых я распознала двадцать пять. Затем в центре листа, довольно неплохого качества бумаги, крупными буквами были написаны два слова. Первое очень длинное я даже не стала читать – слишком много букв, потом разберу. А вот второе - договор, я быстро прочла. Вчитываться не стала в пункты какого-то договора, а сразу посмотрела на последние записи.
Как ни странно, но там находилось несколько имён. Первое, как и положено, папеньки, как моего законного представителя и моё рядом как жены. Второе - какого-то Стенцова Радийя Кирыча, как моего мужа, третье - Яфима Сеймича Рукавина – уладела вняжинства Зарийского, четвёртое - Егора Славовича Аросьина уладела княжинства Веснина и пятое Всеслава Силыча Зменина – уладела княжества Срединного.
Напротив первых трёх имён уже стояли подписи, за исключением моей, а вот два последних оставались неподписанными.
Это что же, меня тут без меня женили, в смысле взамуж отдали? Очень интересно, когда же произошло это знаменательное и незабываемое событие? Хотя, раз моей и ещё двух других подписей нет, то, надеюсь, праздник ещё впереди.
Они тут что, надеются, что я сразу сейчас всё подмахну не глядя? Ха, наивные чукотские мальчики!
- Извини, папенька, но нас в пансионе учили никогда ничего не подписывать, не прочитав и не посоветовавшись с компет… эм… с другими управделами. Эмм… уладелами.
Я быстренько сгребла все листочки и пулей вылетела из кабинета, словно на ковре самолёте.
В спину мне летело грозное папенькино «Варрварра!!! Но меня это уже не волновало. Я летела к себе в комнату, чтобы там закрыться и внимательно и детально разобраться с этой жирной свиньёй, которую мне только что попытались втюхать.
О планируемой ночной вылазке в классную комнату за получением знаний пришлось забыть. Почти всю ночь я провела за внимательным и детальным прочтением унесённых из папенькиного кабинета документов, которые мне подсовывали на подпись. На пятнадцати рукописных страницах находились разные договоры или, скорее, отказные.
Хорошо, что никто меня не беспокоил в эту ночь, потому что разбираться в мудрёном изложении местных «сочинений Фарятьева» было очень и очень сложно. Суть, конечно, была понятна, только вот детали спать мне не давали. А в них, как говорится, и скрывается истина, как правило сильно завуалированная.
Сначала я внимательно прочитала брачный договор, именуемый тут как обоюдомотриманьяльный сговор. Заключался он между вняжином Стенцовым Радийем Кирычем двадцати одного года – полностью совершеннолетним и княжином Дмитрием Евсеичем Весниным, выступающим от имени княжины Варвары Дмириевны Весниной не полных семнадцати лет.
По этому договору выходило, что этот Стенцов переходил в мой род, то бишь семью, и становился княжином Весниным с полной передачей ему всех «забот, управлений, обязательств и решений» от своего имени и от имени новоиспечённой жены. Все эти заботы были перечислены. В конце страницы стояли подписи всех заинтересованных в этом браке и местного или не местного уладела, кроме моей, естественно, подписи и ещё двух других не понятно каких-то уладелов.
В общем со счётом три-три подписание брачного договора было пока ещё ничейным. Значит, у меня оставалась хоть и маленькая, но надежда, если уж и не выиграть, то точно не проиграть, так и сохранив эту дружескую встречу ничейной со счётом три-три.
Следующим был договор на принятие в семью и согласие на «добровольное дарование» моей фамилии и моего титула этому самому вняжину Стенцову Радийю Кирычу, который после заключения брака становился уже княжином Весниным.
Этот договор был для меня самым непонятным, потому что получалось что муж брал фамилию жены, а не наоборот. Ему ещё и переходил титул жены, который она ему добровольно даровала.
Получалось, что брак со мной ему был очень даже выгоден, если жена была выше титулом. По сути, он шёл на повышение. Можно, конечно, было предположить, что и на понижение, но я, почему-то, была уверена, что, становясь княжином мой будущий муженёк продвигался вверх по титульной лестнице.
Нет, я знаю, что когда-то на земле случались и отказы от титулов, но только по большой любви. То, что у меня не было даже никакой симпатии с этим вняжином, а о любви и мыши не пищали, значит всё же мой теперешний титул выше. Тогда ему точно этот брак очень выгоден.
Надеюсь, прежняя Варенька не была в него влюблена? Вряд ли, судя по ярости папеньки в первую нашу встречу в кабинете, где он был очень раздосадован срыву встречи с каким-то там князем. О внязе или вняжине точно не было никакой речи.
Затем я быстро пробежалась глазами по договорам передачи части моего, судя по описи, нехилого приданого папеньке, какому-то вняжину Сенному Дмитрию Дмитричу – неполных десяти лет и договор о принятии этого десятилетнего ребёнка в семью Варвары и Радийя Весненых.
Прочитав последний договор, я даже, грешным делом, подумала, что не сын ли это Вареньки, но, хлопнув себя по лбу, отругала сама себя, сетуя на усталость, потому что в свои неполных семнадцать лет у Вареньки ну никак не мог быть почти десятилетний ребёнок.
Резюмируя полученную из прочитанных мною документов информацию, я поняла, что ничего не поняла, кроме того, что правильно сделала, что сразу отказалась что-либо подписывать, потому что, поставив свою подпись, я бы подписала себе если и не смертный приговор, то добровольное рабство уж точно.
Засыпая под утро, я решила первым делом узнать, где я смогу найти этих двух уладелов, которые ещё не поставили свои подписи на документах.
Знать бы ещё, как и у кого это можно узнать, но если уж они так и не подписали эти договора, то остаётся надежда, что я всё ещё смогу отказаться от этого такого «выгодного» для меня брака. Ну и, естественно, никому ничего даровать или передавать я не собиралась.
Так, с мыслью о надежде, которая умирает последней, я планировала не сдаваться без боя и побороться за свою свободу, ну, или хотя бы выторговать другие условия в брачном договоре.
А ещё бы узнать, кто это такой этот десятилетний вняжин Сенной Дмитрий Дмитрич?
В этот раз проснулась я от стука в дверь. Как и обычно, сначала, появилась голова служанки, а потом уже и сама Марфуша пожаловала, внося поднос с моим завтраком.
Видимо, за общий стол меня решили не приглашать. А может у них тут не принято завтракать всем вместе?
- Ой, Варвара Дмитривна, что-то вы сегодня опять припозднились. Я уже в третий раз захожу. Дмитрий Евсеич больно грозятся и видеть вас хотят, а вы всё не просыпаетесь.
Она поставила поднос на столик и уже привычными жестами положила себе на небольшое овальное серебряное блюдо немного каши, часть лепёшки, на которую серебряной ложечкой (а назвать её орровой язык не поворачивается) налила немного мёда из маленькой разеточки и разлила по бокалам тёплый ароматный напиток.
Значит завтра ещё и с папенькой надо побеседовать на тему моего материального обеспечения, да и вообще, о всяком разном полезном и безобразном.
Я подошла к предлагаемому мне сеть месту, где какой-то безликий мужчина средних лет, одетый в такого же цвета, как и Норра и Марфуша одежду, выдвигал для меня стул.
Справа от меня во главе стола сидел папенька, слева на другом конце Марисса, рядом слева какой-то полноватый лысеющий мужчина на вид под пятьдесят в тёмно-сером сюртуке и светлой рубашке. Брюки, скорее всего, были такого же цвета, как и сюртук.
Напротив него восседала, прямо как королева, во всяком случае выражение лица у неё было именно такое, с абсолютно прямой спиной, словно в неё кол вбили, нестарая ещё дама в странном одеянии. Все на ней было белое: и нелепый головной убор, напоминающий тюдоровский чепец поверх которой повязан тоже белый прозрачный не то шарф, не то платок, полностью скрывающий волосы и закрывающий шею; приталенное платье с пышными газовыми рукавами поверх которого крест-накрест был повязан, видимо, тоже шарф или шаль.
Да и сама она особыми красками не отличалась. У неё было круглое немного одутловатое бледное или так напудренное лицо с большими светло-голубыми водянистыми глазами, обрамлёнными тонкими чёрными бровями, прямой слегка длинноватый нос и маленький, почти незаметный рот с плотно поджатыми губами.
Рядом с ней, как раз напротив меня, сидел молодой темноволосый слащавого вида хлыщ, одетый в золотистого цвета сюртук, из-под которого виднелась белоснежная рубашка с воротником жабо. Его небрежно разбросанные длинною до плеч волосы открывали миловидное и такое же бледное, как и у рядом сидящей дамы лицо, на котором были отчётливо видны большие чёрные глаза с красивыми тёмными бровями, прямой длинноватый нос, хорошо очерченный рот с чувственными губами и аккуратный подбородок, совсем не мужской, на мой взгляд.
Наверное, такие особи нравятся многим женщинам, но не мне. Несмотря на его явно привлекательную внешность, было в нём что-то отталкивающее и неприятное, да и надменно-ухмыляющийся взгляд, которым он на меня смотрел, делал его в моих глазах ещё более непривлекательным.
- Ну, что ж, думаю никого не нужно никому представлять. Все и так всем знакомы, - прервал мои разглядывания отец твёрдым не терпящим возражения голосом. – Начнём нашу трапезу, а потом уже пройдём в мой кабинет для подписания договора.
А мне вот было бы интересно узнать кто все эти ети, то бишь люди! Я бы хотела, чтобы их представили!
Только вот моё мнение, видимо, никому не интересно, как и то, существует ли оно вообще.
И о каком это подписании договора идёт речь? Хоть бы пояснил, дражайший папенька! Хотя, может меня это и не касается?
На стол поставили два больших блюда - одно с запечённым молочным поросёнком, а другое с различными запечёнными овощами.
Предложивший мне место за столом мужчина ловко орудовал ножом и большой двухрожковой вилкой, нарезая поросёнка и выкладывая приличных размеров куски на тарелки, куда потом добавлял овощи.
Когда уже перед каждым стояло своё, наполненное исходящим умопомрачительным запахом блюдо, мужичок принёс два кувшина с какими-то напитками, которые и разлил по бокалам. Из кувшина побольше – мужчинам, а из того, что поменьше - женщинам. Затем он удалился и все приступили к еде, взяв ножи и такие же двухрожковые как для разделки вилки, только поменьше размерами, которые лежали завёрнутыми в белоснежные салфетки справа от каждого из присутствующих на вечерней трапезе.
Абсолютно вся посуда и приборы были по виду из того же самого метала, что и приносила мне Норра – орра.
Это типа, чтобы показать, что вся еда безопасна и никаких ядов не содержится? Так, и что это значит? Отравления тут как нормальное явление? Да, уж, надо впредь быть повнимательнее к тому, что буду есть и пить.
Ну, что ж, раз всё безопасно и посуда из орра не орёт о яде, то можно и подкрепиться. Попробуем вкусы нового пристанища или места жительства.
Глава 11
Обед прошёл в тёплой дружественной обстановке - в полном молчании, которое нарушалось лишь негромким постукиванием приборов о блюда. Еда, кстати, как и напитки были очень даже вкусными.
Не знаю, такая ли хорошая Норра кухарка или просто продукты качественные, но мне всё довольно-таки понравилось, даже странный немного кисловатый напиток, который точно не имел никакого отношения к вину, а скорее к какому-то соку, разведённому водой.
Нужно будет пораспрашивать кухарку, да и познакомиться с местной кухней тоже не помешает.
Что за напиток пили мужчины было не понятно, я лишь украдкой смогла разглядеть его цвет, который был намного темнее нашего и, на мой взгляд, он также был ещё и гуще чем тот, что разливали женщинам.
После такого познавательного ужина в приятной спокойной обстановке, кстати, на десерт принесли различные фрукты в меду и сахаре, спокойствие закончилось. Ну, поесть дали, не отвлекаясь на пустую болтовню, и то хорошо. И вот, когда уже было понятно, что все закончили трапезу, папенька поднялся со своего места и произнёс не терпящим возражения голосом:
- Варвара, мы сейчас идём в мой кабинет, для подписания всех договорённостей с Радийем Кирычем. Яфим Сеймич -уладел моего старородового вняжинства уже всё подготовил, так что тебе всего лишь и надо всё подписать, а потом можешь идти к себе. А вы, - он обратился к даме в белом и Мариссе. – Можете пока пойти в малую залу для трапез и обговорить все предстоящие празднества. Марисса, ты идёшь с уважаемой вдовой вняжина Стенцова, Арьей Видевной.
Мне из выше сказанного было понятно лишь моё имя и надобности, которые мне предписывались к исполнению – подписать что-то там.
- Но я тоже хотела бы присутствовать как …
- Ты идёшь в малую залу! – перебил папенька мачеху, слегка повысив голос.
Марисса вспыхнула ярко красными пятнами по всем выдающимся ничем не прикрытым достоинствам, но перечить не стала и, криво улыбнувшись уважаемой вдове, пригласила её пройти туда, куда и послал их папенька.
Ну а мы дружной компанией отправились на ковёр, то есть в кабинет с красивым ковром и просто манящей меня библиотекой, до которой я просто мечтала добраться. Кто все эти люди и где имена, а где наименования, я даже и не пыталась разобраться.
А зачем? По ходу пьесы разберёмся, может ещё и ружьё выстрелит, главное, чтобы не в меня.
Естественно, из того, что сказал папенька мне было понятно только одно – я должна что-то там подписать, что уже подготовил какой-то уладел.
Ни кто это, ни что он там подготовил, ни кто такой уладел и что это такое всё, что он подготовил – я не знала и даже не имела ни малейшего представления, но на ковер всё же решила сходить.
А вдруг он окажется ковром-самолётом, и я смогу выпорхнуть из этого «непоймигде» в лучшую жизнь.
Мечты-мечты и мечтать не вредно, да и хороший настрой для нашего междусобойчика в кабинете мне сейчас ой как не помешает.
Естественно, я не собиралась что-либо подписывать.
Ага щаас! Я тут каких-то пара-тройка дней, а мне уже доки на подпись подготовили. Размечтались! Так я им и подписала, не зная ничего о местных законах!
Можно было, конечно, сразу свинтить к себе в комнату под предлогом моего плохого самочувствия, только что это изменит? Вот и пошла с папенькой и Ко в кабинет, чтобы узнать всё, что можно и нужно.
Интересно, какую свинью мне будут пытаться подложить? А в том, что это будет она – большая и жирная, я даже и не сомневалась.
Мы вошли в кабинет. Папенька занял своё привычное место, меня посадили напротив, а рядом со мной засуетился мужичок в сером сюртуке, и такого же цвета брюках. Угадала я цвет его нижнего прикида.
А чернявый щеголь сел на диванчик, на котором в прошлый раз сидела Марисса.
- Вот, Варвара Дмитривна, - сразу начал подсовывать мне стопку бумаг, видимо, какой-то там удавдел, улавдел или уладел. - Всего-то и надо, что подписать вот тут, - он ткнул мини указкой на пустое место, где я должна была поставить свою подпись и пододвинул мне небольшую закрытую баночку, сбоку которой была приделана небольшая подставка с пером. Обыкновенным птичьим пером. Гусиным или ещё каким? Занятно.
Я взглянула на эту стопочку беглым взглядом, подмечая странные квадратики и римского типа цифры, в которых я распознала двадцать пять. Затем в центре листа, довольно неплохого качества бумаги, крупными буквами были написаны два слова. Первое очень длинное я даже не стала читать – слишком много букв, потом разберу. А вот второе - договор, я быстро прочла. Вчитываться не стала в пункты какого-то договора, а сразу посмотрела на последние записи.
Как ни странно, но там находилось несколько имён. Первое, как и положено, папеньки, как моего законного представителя и моё рядом как жены. Второе - какого-то Стенцова Радийя Кирыча, как моего мужа, третье - Яфима Сеймича Рукавина – уладела вняжинства Зарийского, четвёртое - Егора Славовича Аросьина уладела княжинства Веснина и пятое Всеслава Силыча Зменина – уладела княжества Срединного.
Напротив первых трёх имён уже стояли подписи, за исключением моей, а вот два последних оставались неподписанными.
Это что же, меня тут без меня женили, в смысле взамуж отдали? Очень интересно, когда же произошло это знаменательное и незабываемое событие? Хотя, раз моей и ещё двух других подписей нет, то, надеюсь, праздник ещё впереди.
Они тут что, надеются, что я сразу сейчас всё подмахну не глядя? Ха, наивные чукотские мальчики!
- Извини, папенька, но нас в пансионе учили никогда ничего не подписывать, не прочитав и не посоветовавшись с компет… эм… с другими управделами. Эмм… уладелами.
Я быстренько сгребла все листочки и пулей вылетела из кабинета, словно на ковре самолёте.
В спину мне летело грозное папенькино «Варрварра!!! Но меня это уже не волновало. Я летела к себе в комнату, чтобы там закрыться и внимательно и детально разобраться с этой жирной свиньёй, которую мне только что попытались втюхать.
Глава 12
О планируемой ночной вылазке в классную комнату за получением знаний пришлось забыть. Почти всю ночь я провела за внимательным и детальным прочтением унесённых из папенькиного кабинета документов, которые мне подсовывали на подпись. На пятнадцати рукописных страницах находились разные договоры или, скорее, отказные.
Хорошо, что никто меня не беспокоил в эту ночь, потому что разбираться в мудрёном изложении местных «сочинений Фарятьева» было очень и очень сложно. Суть, конечно, была понятна, только вот детали спать мне не давали. А в них, как говорится, и скрывается истина, как правило сильно завуалированная.
Сначала я внимательно прочитала брачный договор, именуемый тут как обоюдомотриманьяльный сговор. Заключался он между вняжином Стенцовым Радийем Кирычем двадцати одного года – полностью совершеннолетним и княжином Дмитрием Евсеичем Весниным, выступающим от имени княжины Варвары Дмириевны Весниной не полных семнадцати лет.
По этому договору выходило, что этот Стенцов переходил в мой род, то бишь семью, и становился княжином Весниным с полной передачей ему всех «забот, управлений, обязательств и решений» от своего имени и от имени новоиспечённой жены. Все эти заботы были перечислены. В конце страницы стояли подписи всех заинтересованных в этом браке и местного или не местного уладела, кроме моей, естественно, подписи и ещё двух других не понятно каких-то уладелов.
В общем со счётом три-три подписание брачного договора было пока ещё ничейным. Значит, у меня оставалась хоть и маленькая, но надежда, если уж и не выиграть, то точно не проиграть, так и сохранив эту дружескую встречу ничейной со счётом три-три.
Следующим был договор на принятие в семью и согласие на «добровольное дарование» моей фамилии и моего титула этому самому вняжину Стенцову Радийю Кирычу, который после заключения брака становился уже княжином Весниным.
Этот договор был для меня самым непонятным, потому что получалось что муж брал фамилию жены, а не наоборот. Ему ещё и переходил титул жены, который она ему добровольно даровала.
Получалось, что брак со мной ему был очень даже выгоден, если жена была выше титулом. По сути, он шёл на повышение. Можно, конечно, было предположить, что и на понижение, но я, почему-то, была уверена, что, становясь княжином мой будущий муженёк продвигался вверх по титульной лестнице.
Нет, я знаю, что когда-то на земле случались и отказы от титулов, но только по большой любви. То, что у меня не было даже никакой симпатии с этим вняжином, а о любви и мыши не пищали, значит всё же мой теперешний титул выше. Тогда ему точно этот брак очень выгоден.
Надеюсь, прежняя Варенька не была в него влюблена? Вряд ли, судя по ярости папеньки в первую нашу встречу в кабинете, где он был очень раздосадован срыву встречи с каким-то там князем. О внязе или вняжине точно не было никакой речи.
Затем я быстро пробежалась глазами по договорам передачи части моего, судя по описи, нехилого приданого папеньке, какому-то вняжину Сенному Дмитрию Дмитричу – неполных десяти лет и договор о принятии этого десятилетнего ребёнка в семью Варвары и Радийя Весненых.
Прочитав последний договор, я даже, грешным делом, подумала, что не сын ли это Вареньки, но, хлопнув себя по лбу, отругала сама себя, сетуя на усталость, потому что в свои неполных семнадцать лет у Вареньки ну никак не мог быть почти десятилетний ребёнок.
Резюмируя полученную из прочитанных мною документов информацию, я поняла, что ничего не поняла, кроме того, что правильно сделала, что сразу отказалась что-либо подписывать, потому что, поставив свою подпись, я бы подписала себе если и не смертный приговор, то добровольное рабство уж точно.
Засыпая под утро, я решила первым делом узнать, где я смогу найти этих двух уладелов, которые ещё не поставили свои подписи на документах.
Знать бы ещё, как и у кого это можно узнать, но если уж они так и не подписали эти договора, то остаётся надежда, что я всё ещё смогу отказаться от этого такого «выгодного» для меня брака. Ну и, естественно, никому ничего даровать или передавать я не собиралась.
Так, с мыслью о надежде, которая умирает последней, я планировала не сдаваться без боя и побороться за свою свободу, ну, или хотя бы выторговать другие условия в брачном договоре.
А ещё бы узнать, кто это такой этот десятилетний вняжин Сенной Дмитрий Дмитрич?
Глава 13
В этот раз проснулась я от стука в дверь. Как и обычно, сначала, появилась голова служанки, а потом уже и сама Марфуша пожаловала, внося поднос с моим завтраком.
Видимо, за общий стол меня решили не приглашать. А может у них тут не принято завтракать всем вместе?
- Ой, Варвара Дмитривна, что-то вы сегодня опять припозднились. Я уже в третий раз захожу. Дмитрий Евсеич больно грозятся и видеть вас хотят, а вы всё не просыпаетесь.
Она поставила поднос на столик и уже привычными жестами положила себе на небольшое овальное серебряное блюдо немного каши, часть лепёшки, на которую серебряной ложечкой (а назвать её орровой язык не поворачивается) налила немного мёда из маленькой разеточки и разлила по бокалам тёплый ароматный напиток.
