Владелец, то есть тот, кто одевает этот амулет, может познать все перелети магии, но не будет подвластен последующим проклятиям. Но я не хочу подставлять тебя под удар, — Оми прикрыл глаза, откидываясь на спинку кресла.
— Что нужно делать? — оскалилась я, чем вызвала усмешку Оми. Мой энтузиазм его забавлял.
— Моя богиня, — простонал он, приоткрыв один глаз. — Открой рот.
Я облизнула губы, покосившись на артефакт и немного испугалась. Доверия к тому, что нужно есть у меня не возникало. Однако желание разрушить всю дальнейшую интимную жизнь черного победило, и я открыла рот. Оми взял горошинку и положил её ровно посередине моего языка. Боль пронзила язык насквозь, что я чуть не прикусила пальцы дракона, которые он успел убрать. Камень сел мертвой хваткой на языке, проколов меня заклятым металлом.
— Я бы и сам не признал, что это не просто замысловатое украшение, если бы не память Антариуса. Даже не хочу думать, что ты собираешься сделать с мои братом. Но так хочу видеть всё собственными глазами. Как он падет от рук моей женщины, — Оми зарычал, грубо хватая меня за волосы и целуя. Грубо, собственнически, будто завоёвывая неподвластное королевство. Я потянулась пальцами к его рубашке, расстегивая её, лаская пальцами напряженный пресс, распуская завязки кожаных штанов.
— Такого он точно не познает, — прошептала я заманчиво, соскальзывая с колен Оми, и прикусила его за шею, подтягивая бедра к краю кресла. Оми подставил шею, тихо простонав заклинание барьера. Я прикусила его сосок, обвела его камушком в языке, ловя сладкий стон. Я стянула штаны ниже, обнажая возбужденный до крайности член и опустилась на колени, воля на себе чуть недоверчивый и полный нетерпения взгляд. Мои руки огладили бледные бугорки подтянутого тела, пальцы обхватили горячий и пульсирующий орган, и поцелуй, лишенный всякого стыда, вынудил принца сжать кресло до треска позолоченной древесины.
Сила разгоралась внутри подобно пылающему молодому солнцу, готовому поглотить не один мир. Я облизала, обхватила губами и поглотила, продолжала ласкать руками вздергивающуюся в неровных вздохах грудь. Я провела ладонью под горлом Оми, замораживая его связки так сильно, как могла. Магия сирены могла выдать нас с потрохами, а я все ещё горела желанием мести. Артефакт был отличным дополнением к тому, что я вытворяла, заставляя принца выгибаться мне навстречу все сильнее. Я забавлялась, терзала чувствительную плоть, наслаждаясь этой агонией беспомощности перед жарким удовольствием. Холодное небо глаз поймало мой взгляд, и я провела языков вдоль всего органа, вырисовывая зернышком петляющую линию. Оми зарычал, вконец уничтожая подлокотник, и я поймала его пальцами за миг до оргазма, сжимая, не позволяя провалиться в него. Я ласкала его второй рукой, продолжая держать на грани, и дождавшись жалобного стона, отпустила, позволяя провалиться в бездну ощущений. Оми раскрошил второй подлокотник, открыв рот в немом стоне. Его глаза обвели чешуйки драконьей чешуи, а пальцы изменились, обретая острые когти, а клыки, казалось, стали длиннее. Я довела его до зверя.
Под ленивый, но восхищенный взгляд, сытого хищника я переоделась в черное кружевное бельё и обтягивающее атласное платье, что открывало вид на пажи моих чулок. Я обвела губы яркой тёмной помадой, уложила волосы пышной волной и обернулась, подмигивая. Оми тихо простонал, потирая горло. Магия ещё не сошла с его связок. Немного подумав, я взяла ожерелье пустоты.
— Будь хорошим мальчиком, дождись меня здесь. Хиргья пошла на охоту за лживыми лицемерными змеями, — я подошла к принцу, взяв его за руку. — Глазами змей, ушами теней, мыслями крови, пока не наступит рассвет, — зачитала я, оставив печать на ладони Оми. Руна обожгла и меня, но тут же растаяла, в отличии от руны на коже Оми. — Добро пожаловать в первые ряды.
— Сотри его в порошок, — прохрипел Оми, кивая мне в след. Я гордо выпрямилась и отправилась на королевскую охоту, оставив Оми воздушный поцелуй. Брачный перстень остался лежать на столике возле взрывного кристалла.
Время близилось к ужину. Замок был наполнен вечерней прохладой и запахом минувшего дождя. Слуги изредка попадались на глаза и предпочитали не смотреть на меня в открытую, лишь провожали любопытными взглядами. Некоторых я встречала чаще, будто они следили за мной, что было, в общем-то, не исключено. Кронпринц наверняка следил за мной. Сам Вильмор отыскался в своём кабинете, заваленный важными бумагами и артефактами связи. Моё появление на пороге он воспринял несколько усталым вздохом, но когда разглядел, то сразу же отложил свиток в сторону. Я улыбнулась.
— Я даже не знаю, стоит ли… Но завтра я отправлюсь в империю, и хотелось бы оставить в памяти кусочек чего-нибудь приятного, ради чего бы стоило вернуться к вам, мой король, — я взмахнула ресницами, направляясь к принцу походкой кошки. Я мельком взглянула на свитки. Договор с гномами, карты старого мира и сборник тяжелых ядов. — Хотелось бы провести эту ночь в приятной компании. Без перепалок и позабыв наши былые… обиды.
— Тогда я весь ваш, — Вильмор поднялся, протягивая мне руку. Я потупила взгляд, положив свою ладонь поверх его. — Желаете ли отужинать?
— Ну что, вы, мой король, я желаю этим вечером лишь вас. Как много я могла упустить, запутанная вашим братом, — сыграла я на самомнении принца и была права. Страх Вильмора перед младшим братом делал его в некоторой степени слепым и глухим к тому, что хладнокровный кронпринц мог бы заметить.
— Но я так рад, что вы это осознали. Что бы мог дать вам этот мальчишка? — Вильмор обнял меня за талию, ведя по коридорам замка. Попавшиеся на пути слуги старались не смотреть в нашу сторону и быстро исчезали с горизонта. Уже у покоев Вильмор отдал приказ принести нам вина и фруктов. Передо мной распахнули тяжелые двери королевских покоев, пропуская в огромные комнаты. Да, Вильмор любил размах.
Поверх огромной кровати лежали множество ярких подушек, вышитые драгоценными камнями и нитями, да и сам материал…
— Тот самый шелк? — спросила я, проводя рукой по покрывалу на кровати, как только очутилась в спальне. Настолько массивная широкая кровать, что здесь мог бы поместиться и дракон в истинном облике. Дорогая ткань приятно холодила кожу.
— Королевский, — довольно протянул Вильмор, подходя ко мне сзади и обнимая. — Я никогда не встречал таких страстных женщин, как вы, леди.
Знал бы ты, принц, что ждёт тебя всю твою оставшуюся жизнь, сорви ты этот цветок сейчас. Но тебя не остановят ни мои шипы, ни яд, что сплелся с моей кровью, ни предчувствие беды. Ты слеп в своих желаниях получить то, что не предназначено тебе. В своих страхах и жажде величия. Ты желаешь удовлетворить своё жадное и трусливое эго. Что же. Ты никогда не забудешь этой ночи, а другой у тебя никогда не будет.
— Вы должны быть благодарны за это судьбе, — отметила я, разворачиваясь в его руках. Его черные глаза были теплыми, а расслабленные плечи говорили о том, что мужчина не видит во мне более никакой угрозы. Победитель. Почти король.
Слуги принесли угощения беззвучно и тут же исчезли, прикрыв двери. Я обошла принца, подцепив со столика пару ягод и подошла к окнам, что пропускали внутрь вечерний воздух. Город внизу был полон огней и гомона гуляющего народа.
— Раздевайся, — тихо приказала я не оборачиваясь. Спиной ощутила напряжение Вильмора. Судя по звукам, он замер недалеко от меня. — Либо ты принимаешь правила игры, либо я ухожу.
Я слышала, как принц нервно сглотнул, а после рубашка с шорохом упала на пол. Я усмехнулась. Горько и радостно, победно и зло. Тёмная суть внутри меня открыла глаза, смотря на это представление с интересом и предвкушением. Когда комната наполнилась тишиной, я обернулась. Абсолютно нагой, Вильмор стоял подобно гордой статуе из мрамора. Отдаю должное крови королевского рода, старший сын был не менее красив. Подтянутое тело было лишь немного подернуто тёмными волосками, но и этого было достаточно, чтобы вызвать во мне желание пройтись по коже огнём, счищая их. Я не стала отказывать себе в удовольствии, подойдя ближе, и провела пальцами по груди Вильмора, заставляя того вздрогнуть от вспыхнувшего на кончиках моих пальцев огня.
— Так-то лучше, — выдохнула я в лицо Вильмора, когда моё пламя справилось с волосами ниже. Черные глаза внимательно следили за мной, а кадык то и дело дергался вверх, выдавая состояние своего хозяина. — Развернись, — приказала я, обходя принца. Он оказался стоя лицом перед зеркалом, а я встала за его спиной, выглядывая из-за плеча. Моя грудь прижалась к его спине, а пальцы, увенчанные острыми когтями, обхватили подбородок принца, заставляя его чуть вскинуть голову, открывая шею. Такую уязвимую сейчас, с методично пульсирующей веной, которую оставалось только вскрыть легким движением руки… Мизинец оставил на мраморе кожи тонкую алую полоску крови, что медленно сочилась рубиновым соком. Я облизнулась, ловя взгляд в отражении и провела второй рукой из-под ребер до груди, где коснулась кожи коготками и пошла вниз, рисуя идеальную ровную линию до бедра. Он перехватил мою руку, сжимая за запястье, и я до боли сжала его челюсть. — Отпустил!
Вильмор выдохнул через сомкнутые зубы, но пальцы разжал. Нехотя. Уговаривая себе сдаться моим правилам. Я видела, как возбуждение разливается по его телу, видела, как его заводит игра тёмной страсти. Не будь ты такой тварью, Вильмор, у тебя мог быть шанс. Шанс побыть моей игрушкой, пока не наскучит. Но, в отличии от своего лунного брата, у Вильмора не было одного, того, за что можно любить, за что можно продать свою душу и магию. Честь.
— Мы же не хотим, чтобы на наши стоны сбежался замок? Я поставлю защиту, а ты ложись, — бросила я, отпуская Вильмора. Я прошла мимо столика, прихватив оттуда сочную ягоду и откусила от неё кусочек. Сок побежал из уголка моих губ, когда я обернулась, проверить, как принц выполняет приказ. Он стоял там же, где я его ставила. Я слизнула сок, вопросительно подняв одну бровь.
— Как прикажете, моя королева, — усмехнулся Вильмор, отвесив шутливый поклон. Купол тишины сковал комнату, сплетаясь с рунами защиты. Я огладила браслет, в котором скрыла ожерелье пустоты, и направилась к принцу, что лежал на шелках, закинув руки за голову. Расслабленный, уверенный в своей неповторимости. Самый доблестный и благочестивый принц ждал покорившуюся ему хищницу. А получит лишь ядовитый укус и возмездие.
Я скрутила тёмные плети, буквально вырывая руки из-под головы Вильмора и сковывая их по сторонам. Моё платье упало на пол, и я оседлала бедра принца, оглаживая напряженные мышцы на груди, вглядываясь в глубину черных глаз. Едва ли принц был не в силах противостоять мне по силе, но вот ожидать от меня проклятий он не стал. И очень зря. Я облизнулась, потираясь кружевом трусом об возбуждение принца и чуть застонала, позволив себе наглость выпустить крупицу магии сирены в голос. Вильмор подался бедрами наверх, прикусывая свою губу. В горле появился привкус крови и огня. Того, что двигает на жестокость. Той жажды, что свела с ума моих товарищей в Зольной Долине. Мы так долго поддавались этому, так страстно упивались тьмой, что она разрушила души, оставив лишь безумную жажду абсолютной власти. Одиннадцать устоявших у самой грани. Одиннадцать взведенных орудий, чьи души дребезжали подобно слишком сильно натянутой струне. Ещё одно колдовство высочайшего порядка, ещё один черный ритуал смерти и от моей души тоже не останется следа. Это знали только мы, и мы беззаботно делали ставки, кто же перейдёт порог первым, а кто войдёт в десятку. В тройку. Кто будет последним.
Я прикрыла глаза, прислушиваясь к этому зову. Будто навязчивый шепоток где-то глубоко внутри, от которого можно было отмахнуться, но не перекричать.
Вкуси.
Превосходи.
Будь богом.
Я сорвала с себя бельё, позволяя жаркому возбуждению принца погрузиться в меня. Вместе с горячим сладким вкусом тьмы, что стекал по губам в горло, разливаясь по телу такой сытой безмятежностью. Вильмор протяжно застонал, когда мои мышцы сжались, обхватывая его крепче, и я выхватила из браслета ожерелье, застегивая его на шее принца в одну секунду. Черные глаза озарил свет яростного огня, что тут же потух. Нет, ярости во взгляде не убавилось, а вот магия…
— Саяра! — яростно выкрикнул принц, пытаясь выдернуть руку из пут. Я лишь рассмеялась, продолжая двигаться, насаживаясь на принца так, как того хотелось мне. Мои когти оставляли всё новые полосы глубоких царапин на животе Вильмора, расписывая его узорами ран. — Стража! Стража!
— Кричи, птичка. Пой, — прорычала я, сжимая ребра дракона там, где нервы скручивались в один огненный комок боли. Вильмор выгнулся, хватая ртом воздух, а я с протяжным стоном сжала пульсирующий внутри меня орган. — Омиии…
— Тварь, — прошипел Вильмор, пытаясь рисовать пальцами в воздухе руны, когда всё же смог дрожащими губами выхватить глоток воздуха, но даже песчинка его силы не отзывалась.
— Ты просто ничтожество, что возомнило себя великим, — я позволила дракону немного передохнуть и снова двинулась. Насилуя. Используя. — Ты лицемерная тварь. Ты будешь помнить эту ночь до своего последнего вздоха. Каждую ночь ты будешь умолять сам Хаос, чтобы снова стать моим пленником.
Вкуси!
Стань богом!
Я зарычала, вырывая из горла принца подавляемые стоны, и задрожала всем телом, пытаясь совладать с этим криком из глубины Хаоса. Достаточно. Этого вполне достаточно.
Поднявшись, я перешагнула принца, спрыгнув на пол, где валялось моё платье и оделась.
— Я уничтожу тебя, дрянь!
Усмехнулась, наливая себе вина. Я откусила кусок от сладкого плода горной сливы и запила его дорогим золотистым вином. Вильмор не составлял попыток вырваться, но без магии он был как ребенок. Уязвимый, обессиленный, униженный. И это было прекрасным, однако…
Я отложила фрукт и допила вино одним махом. Наполняя голос силой, я склонилась над Вильмором, нежно улыбаясь, будто баюкая ребенка.
— Пока не наступит день, а за ним не грянет ночь, покуда за ней не воскреснет солнечный свет тебе будет памятна лишь одна история. Я пришла к тебе, мы выпили, а после вы были со мной таким страстным и нежным, что до глубокой ночи я только и стонала ваше имя вперемешку с обещаниями любви. И только когда грянет второй рассвет память вернет вам истину. Вы будете помнить каждую секунду своего унижения, и ни один эликсир, ни одно проклятие или благословение не сможет подавить память об этой ночи. Стоит только магии вернуться в ваше тело, как вас обуяет сон и беспамятство до самого рассвета, — я замолчала, ощущая как горят связки от чуждой им магии.
— Ты дала ему силу, — прошипел Вильмор, выворачивая своё запястье. — Ты создала чудовище!
— Обладая такой властью он безмерно благороден. В отличии от нас с тобой. Но я, хотя бы, не скрываю своих «подвигов», Вильмор, — я довольно улыбнулась, проводя пальцем по губе принца. Искусанная, покрасневшая и упругая. Руна на моей ладони проявилась и истаяла пламенем, обрывая чувственную связь. — Он чист, как первый снег ваших гор. Он тверд, как скалы. И в своей страсти он так честно влюблен в меня, что это почти так же сладко, как власть силы.
— Что нужно делать? — оскалилась я, чем вызвала усмешку Оми. Мой энтузиазм его забавлял.
— Моя богиня, — простонал он, приоткрыв один глаз. — Открой рот.
Я облизнула губы, покосившись на артефакт и немного испугалась. Доверия к тому, что нужно есть у меня не возникало. Однако желание разрушить всю дальнейшую интимную жизнь черного победило, и я открыла рот. Оми взял горошинку и положил её ровно посередине моего языка. Боль пронзила язык насквозь, что я чуть не прикусила пальцы дракона, которые он успел убрать. Камень сел мертвой хваткой на языке, проколов меня заклятым металлом.
— Я бы и сам не признал, что это не просто замысловатое украшение, если бы не память Антариуса. Даже не хочу думать, что ты собираешься сделать с мои братом. Но так хочу видеть всё собственными глазами. Как он падет от рук моей женщины, — Оми зарычал, грубо хватая меня за волосы и целуя. Грубо, собственнически, будто завоёвывая неподвластное королевство. Я потянулась пальцами к его рубашке, расстегивая её, лаская пальцами напряженный пресс, распуская завязки кожаных штанов.
— Такого он точно не познает, — прошептала я заманчиво, соскальзывая с колен Оми, и прикусила его за шею, подтягивая бедра к краю кресла. Оми подставил шею, тихо простонав заклинание барьера. Я прикусила его сосок, обвела его камушком в языке, ловя сладкий стон. Я стянула штаны ниже, обнажая возбужденный до крайности член и опустилась на колени, воля на себе чуть недоверчивый и полный нетерпения взгляд. Мои руки огладили бледные бугорки подтянутого тела, пальцы обхватили горячий и пульсирующий орган, и поцелуй, лишенный всякого стыда, вынудил принца сжать кресло до треска позолоченной древесины.
Сила разгоралась внутри подобно пылающему молодому солнцу, готовому поглотить не один мир. Я облизала, обхватила губами и поглотила, продолжала ласкать руками вздергивающуюся в неровных вздохах грудь. Я провела ладонью под горлом Оми, замораживая его связки так сильно, как могла. Магия сирены могла выдать нас с потрохами, а я все ещё горела желанием мести. Артефакт был отличным дополнением к тому, что я вытворяла, заставляя принца выгибаться мне навстречу все сильнее. Я забавлялась, терзала чувствительную плоть, наслаждаясь этой агонией беспомощности перед жарким удовольствием. Холодное небо глаз поймало мой взгляд, и я провела языков вдоль всего органа, вырисовывая зернышком петляющую линию. Оми зарычал, вконец уничтожая подлокотник, и я поймала его пальцами за миг до оргазма, сжимая, не позволяя провалиться в него. Я ласкала его второй рукой, продолжая держать на грани, и дождавшись жалобного стона, отпустила, позволяя провалиться в бездну ощущений. Оми раскрошил второй подлокотник, открыв рот в немом стоне. Его глаза обвели чешуйки драконьей чешуи, а пальцы изменились, обретая острые когти, а клыки, казалось, стали длиннее. Я довела его до зверя.
Под ленивый, но восхищенный взгляд, сытого хищника я переоделась в черное кружевное бельё и обтягивающее атласное платье, что открывало вид на пажи моих чулок. Я обвела губы яркой тёмной помадой, уложила волосы пышной волной и обернулась, подмигивая. Оми тихо простонал, потирая горло. Магия ещё не сошла с его связок. Немного подумав, я взяла ожерелье пустоты.
— Будь хорошим мальчиком, дождись меня здесь. Хиргья пошла на охоту за лживыми лицемерными змеями, — я подошла к принцу, взяв его за руку. — Глазами змей, ушами теней, мыслями крови, пока не наступит рассвет, — зачитала я, оставив печать на ладони Оми. Руна обожгла и меня, но тут же растаяла, в отличии от руны на коже Оми. — Добро пожаловать в первые ряды.
— Сотри его в порошок, — прохрипел Оми, кивая мне в след. Я гордо выпрямилась и отправилась на королевскую охоту, оставив Оми воздушный поцелуй. Брачный перстень остался лежать на столике возле взрывного кристалла.
Время близилось к ужину. Замок был наполнен вечерней прохладой и запахом минувшего дождя. Слуги изредка попадались на глаза и предпочитали не смотреть на меня в открытую, лишь провожали любопытными взглядами. Некоторых я встречала чаще, будто они следили за мной, что было, в общем-то, не исключено. Кронпринц наверняка следил за мной. Сам Вильмор отыскался в своём кабинете, заваленный важными бумагами и артефактами связи. Моё появление на пороге он воспринял несколько усталым вздохом, но когда разглядел, то сразу же отложил свиток в сторону. Я улыбнулась.
— Я даже не знаю, стоит ли… Но завтра я отправлюсь в империю, и хотелось бы оставить в памяти кусочек чего-нибудь приятного, ради чего бы стоило вернуться к вам, мой король, — я взмахнула ресницами, направляясь к принцу походкой кошки. Я мельком взглянула на свитки. Договор с гномами, карты старого мира и сборник тяжелых ядов. — Хотелось бы провести эту ночь в приятной компании. Без перепалок и позабыв наши былые… обиды.
— Тогда я весь ваш, — Вильмор поднялся, протягивая мне руку. Я потупила взгляд, положив свою ладонь поверх его. — Желаете ли отужинать?
— Ну что, вы, мой король, я желаю этим вечером лишь вас. Как много я могла упустить, запутанная вашим братом, — сыграла я на самомнении принца и была права. Страх Вильмора перед младшим братом делал его в некоторой степени слепым и глухим к тому, что хладнокровный кронпринц мог бы заметить.
— Но я так рад, что вы это осознали. Что бы мог дать вам этот мальчишка? — Вильмор обнял меня за талию, ведя по коридорам замка. Попавшиеся на пути слуги старались не смотреть в нашу сторону и быстро исчезали с горизонта. Уже у покоев Вильмор отдал приказ принести нам вина и фруктов. Передо мной распахнули тяжелые двери королевских покоев, пропуская в огромные комнаты. Да, Вильмор любил размах.
Поверх огромной кровати лежали множество ярких подушек, вышитые драгоценными камнями и нитями, да и сам материал…
— Тот самый шелк? — спросила я, проводя рукой по покрывалу на кровати, как только очутилась в спальне. Настолько массивная широкая кровать, что здесь мог бы поместиться и дракон в истинном облике. Дорогая ткань приятно холодила кожу.
— Королевский, — довольно протянул Вильмор, подходя ко мне сзади и обнимая. — Я никогда не встречал таких страстных женщин, как вы, леди.
Знал бы ты, принц, что ждёт тебя всю твою оставшуюся жизнь, сорви ты этот цветок сейчас. Но тебя не остановят ни мои шипы, ни яд, что сплелся с моей кровью, ни предчувствие беды. Ты слеп в своих желаниях получить то, что не предназначено тебе. В своих страхах и жажде величия. Ты желаешь удовлетворить своё жадное и трусливое эго. Что же. Ты никогда не забудешь этой ночи, а другой у тебя никогда не будет.
— Вы должны быть благодарны за это судьбе, — отметила я, разворачиваясь в его руках. Его черные глаза были теплыми, а расслабленные плечи говорили о том, что мужчина не видит во мне более никакой угрозы. Победитель. Почти король.
Слуги принесли угощения беззвучно и тут же исчезли, прикрыв двери. Я обошла принца, подцепив со столика пару ягод и подошла к окнам, что пропускали внутрь вечерний воздух. Город внизу был полон огней и гомона гуляющего народа.
— Раздевайся, — тихо приказала я не оборачиваясь. Спиной ощутила напряжение Вильмора. Судя по звукам, он замер недалеко от меня. — Либо ты принимаешь правила игры, либо я ухожу.
Я слышала, как принц нервно сглотнул, а после рубашка с шорохом упала на пол. Я усмехнулась. Горько и радостно, победно и зло. Тёмная суть внутри меня открыла глаза, смотря на это представление с интересом и предвкушением. Когда комната наполнилась тишиной, я обернулась. Абсолютно нагой, Вильмор стоял подобно гордой статуе из мрамора. Отдаю должное крови королевского рода, старший сын был не менее красив. Подтянутое тело было лишь немного подернуто тёмными волосками, но и этого было достаточно, чтобы вызвать во мне желание пройтись по коже огнём, счищая их. Я не стала отказывать себе в удовольствии, подойдя ближе, и провела пальцами по груди Вильмора, заставляя того вздрогнуть от вспыхнувшего на кончиках моих пальцев огня.
— Так-то лучше, — выдохнула я в лицо Вильмора, когда моё пламя справилось с волосами ниже. Черные глаза внимательно следили за мной, а кадык то и дело дергался вверх, выдавая состояние своего хозяина. — Развернись, — приказала я, обходя принца. Он оказался стоя лицом перед зеркалом, а я встала за его спиной, выглядывая из-за плеча. Моя грудь прижалась к его спине, а пальцы, увенчанные острыми когтями, обхватили подбородок принца, заставляя его чуть вскинуть голову, открывая шею. Такую уязвимую сейчас, с методично пульсирующей веной, которую оставалось только вскрыть легким движением руки… Мизинец оставил на мраморе кожи тонкую алую полоску крови, что медленно сочилась рубиновым соком. Я облизнулась, ловя взгляд в отражении и провела второй рукой из-под ребер до груди, где коснулась кожи коготками и пошла вниз, рисуя идеальную ровную линию до бедра. Он перехватил мою руку, сжимая за запястье, и я до боли сжала его челюсть. — Отпустил!
Вильмор выдохнул через сомкнутые зубы, но пальцы разжал. Нехотя. Уговаривая себе сдаться моим правилам. Я видела, как возбуждение разливается по его телу, видела, как его заводит игра тёмной страсти. Не будь ты такой тварью, Вильмор, у тебя мог быть шанс. Шанс побыть моей игрушкой, пока не наскучит. Но, в отличии от своего лунного брата, у Вильмора не было одного, того, за что можно любить, за что можно продать свою душу и магию. Честь.
— Мы же не хотим, чтобы на наши стоны сбежался замок? Я поставлю защиту, а ты ложись, — бросила я, отпуская Вильмора. Я прошла мимо столика, прихватив оттуда сочную ягоду и откусила от неё кусочек. Сок побежал из уголка моих губ, когда я обернулась, проверить, как принц выполняет приказ. Он стоял там же, где я его ставила. Я слизнула сок, вопросительно подняв одну бровь.
— Как прикажете, моя королева, — усмехнулся Вильмор, отвесив шутливый поклон. Купол тишины сковал комнату, сплетаясь с рунами защиты. Я огладила браслет, в котором скрыла ожерелье пустоты, и направилась к принцу, что лежал на шелках, закинув руки за голову. Расслабленный, уверенный в своей неповторимости. Самый доблестный и благочестивый принц ждал покорившуюся ему хищницу. А получит лишь ядовитый укус и возмездие.
Я скрутила тёмные плети, буквально вырывая руки из-под головы Вильмора и сковывая их по сторонам. Моё платье упало на пол, и я оседлала бедра принца, оглаживая напряженные мышцы на груди, вглядываясь в глубину черных глаз. Едва ли принц был не в силах противостоять мне по силе, но вот ожидать от меня проклятий он не стал. И очень зря. Я облизнулась, потираясь кружевом трусом об возбуждение принца и чуть застонала, позволив себе наглость выпустить крупицу магии сирены в голос. Вильмор подался бедрами наверх, прикусывая свою губу. В горле появился привкус крови и огня. Того, что двигает на жестокость. Той жажды, что свела с ума моих товарищей в Зольной Долине. Мы так долго поддавались этому, так страстно упивались тьмой, что она разрушила души, оставив лишь безумную жажду абсолютной власти. Одиннадцать устоявших у самой грани. Одиннадцать взведенных орудий, чьи души дребезжали подобно слишком сильно натянутой струне. Ещё одно колдовство высочайшего порядка, ещё один черный ритуал смерти и от моей души тоже не останется следа. Это знали только мы, и мы беззаботно делали ставки, кто же перейдёт порог первым, а кто войдёт в десятку. В тройку. Кто будет последним.
Я прикрыла глаза, прислушиваясь к этому зову. Будто навязчивый шепоток где-то глубоко внутри, от которого можно было отмахнуться, но не перекричать.
Вкуси.
Превосходи.
Будь богом.
Я сорвала с себя бельё, позволяя жаркому возбуждению принца погрузиться в меня. Вместе с горячим сладким вкусом тьмы, что стекал по губам в горло, разливаясь по телу такой сытой безмятежностью. Вильмор протяжно застонал, когда мои мышцы сжались, обхватывая его крепче, и я выхватила из браслета ожерелье, застегивая его на шее принца в одну секунду. Черные глаза озарил свет яростного огня, что тут же потух. Нет, ярости во взгляде не убавилось, а вот магия…
— Саяра! — яростно выкрикнул принц, пытаясь выдернуть руку из пут. Я лишь рассмеялась, продолжая двигаться, насаживаясь на принца так, как того хотелось мне. Мои когти оставляли всё новые полосы глубоких царапин на животе Вильмора, расписывая его узорами ран. — Стража! Стража!
— Кричи, птичка. Пой, — прорычала я, сжимая ребра дракона там, где нервы скручивались в один огненный комок боли. Вильмор выгнулся, хватая ртом воздух, а я с протяжным стоном сжала пульсирующий внутри меня орган. — Омиии…
— Тварь, — прошипел Вильмор, пытаясь рисовать пальцами в воздухе руны, когда всё же смог дрожащими губами выхватить глоток воздуха, но даже песчинка его силы не отзывалась.
— Ты просто ничтожество, что возомнило себя великим, — я позволила дракону немного передохнуть и снова двинулась. Насилуя. Используя. — Ты лицемерная тварь. Ты будешь помнить эту ночь до своего последнего вздоха. Каждую ночь ты будешь умолять сам Хаос, чтобы снова стать моим пленником.
Вкуси!
Стань богом!
Я зарычала, вырывая из горла принца подавляемые стоны, и задрожала всем телом, пытаясь совладать с этим криком из глубины Хаоса. Достаточно. Этого вполне достаточно.
Поднявшись, я перешагнула принца, спрыгнув на пол, где валялось моё платье и оделась.
— Я уничтожу тебя, дрянь!
Усмехнулась, наливая себе вина. Я откусила кусок от сладкого плода горной сливы и запила его дорогим золотистым вином. Вильмор не составлял попыток вырваться, но без магии он был как ребенок. Уязвимый, обессиленный, униженный. И это было прекрасным, однако…
Я отложила фрукт и допила вино одним махом. Наполняя голос силой, я склонилась над Вильмором, нежно улыбаясь, будто баюкая ребенка.
— Пока не наступит день, а за ним не грянет ночь, покуда за ней не воскреснет солнечный свет тебе будет памятна лишь одна история. Я пришла к тебе, мы выпили, а после вы были со мной таким страстным и нежным, что до глубокой ночи я только и стонала ваше имя вперемешку с обещаниями любви. И только когда грянет второй рассвет память вернет вам истину. Вы будете помнить каждую секунду своего унижения, и ни один эликсир, ни одно проклятие или благословение не сможет подавить память об этой ночи. Стоит только магии вернуться в ваше тело, как вас обуяет сон и беспамятство до самого рассвета, — я замолчала, ощущая как горят связки от чуждой им магии.
— Ты дала ему силу, — прошипел Вильмор, выворачивая своё запястье. — Ты создала чудовище!
— Обладая такой властью он безмерно благороден. В отличии от нас с тобой. Но я, хотя бы, не скрываю своих «подвигов», Вильмор, — я довольно улыбнулась, проводя пальцем по губе принца. Искусанная, покрасневшая и упругая. Руна на моей ладони проявилась и истаяла пламенем, обрывая чувственную связь. — Он чист, как первый снег ваших гор. Он тверд, как скалы. И в своей страсти он так честно влюблен в меня, что это почти так же сладко, как власть силы.
